- Мы словно бежим от кого-то, - заметила Ярослава. Ночь, самолет, спешная посадка, отлет. Днем сказал "летим", ночью уже в пути.

- Всего лишь не откладываем на завтра то, что можно и нужно сделать сегодня, - лукаво улыбнулся Алекс, обняв ее за плечи.

Конечно, он лгал, привычно и обыденно. Они действительно бежали: от себя, от липучего Расмуса, что в гневе мог удвоить атаку в мечте о сатисфакции. Это могло привести к крупной ссоре, чего Лешему было не нужно. Личное не должно мешать делу, а как деловой партнер Игорь мог ему еще не раз пригодиться. За месяц же он остынет, успокоится и все будет, как было.

- Почему Альпы и почему лыжный курорт? Ты говорил о походе в горы.

- Исключено. Романтика палаточных городков на снегу не для меня, и уж тем более, не для тебя. "Почему Альпы"? Имеешь что-то против?

- Нет. Аргументов нет - в Альпах ни разу не была.

- Прекрасно, вот и познакомишься. В детстве я часть бывал там, каждые каникулы. Удивительное место: красоты природы, чистый горный воздух. Вам, девушка, как будущей матери, очень полезен.

Он подшучивал, но девушка напряглась, вспомнив разом свое навязчивое головокружение и историю в библиотеке.

- Какая забота, - проворчала, отворачиваясь. - Что-то ты не сильно беспокоился, когда твой дружок сексуальноозбоченного изображал. Он так и ушел?

- Ты бы хотела, чтобы его вынесли? Какая ты кровожадная.

- Тебе все равно, да? - посмотрела на него, не скрыв неприязни.

- Считаешь: нормально, когда на женщину набрасываются?

- Не преувеличивай. Кстати, некоторым нравиться именно такое отношение.

- Со стороны своего мужчины или левого типа? - скривилась.

- Но "тип" весьма, разве нет?

- Нет. Идиот какой-то.

- За это ты его томом и огрела? Решила подравнять, чтобы не выделялся? - рассмеялся Леший.

- Тебе все смешно, а что не смешно, на то плевать, - надулась

Ярослава. - Надо было вовсе твоего знакомца покалечить, чтобы тоже посмеяться.

- Не обижайся, - крепче сжал рукой ее плечо. - Чуть-чуть перешел границы, бывает.

- Я в шоке от вас! "Чуть-чуть"? У вас система понятий перевернута. Есть ваше "хочу" и выгода, больше ничего. Выкинуто как ненужное, да?

- Да. Все остальное - сантименты. Будем развивать тему Расмуса?

- посерьезнел и стал холодным, недовольным. Меньше всего Лешего волновал Игорь, тратить же на него время и слова он тем более не хотел. С какой радости находясь один на один со своей женщиной он должен обсуждать третьего, постороннего мужчину?

- Нет, не будем. Пусть живет: ходит, дышит, дальше свой пираний менталитет по свету носит. Вы удивительные: замороженные, и в то же время ни руля, ни ветрил. Куда захотелось, туда и понеслось. А почему нет? Гегемоны! Никаких границ, никаких преград! Мораль? На фига? Законы? Купим, как и людей!

Алекс отодвинулся от девушки, заскучав, и подумал пересесть в кресло напротив, выпить вина, пока Ярослава будет ворчать и нудеть, выплескивая свои социальные комплексы. Жаль, что прививки от оспы в детстве делают всем, а вот прививки от романтической идеологии делает уже сама жизнь, и не каждому. Бороться же с порослью догм, крепко устоявшихся в ее голове, он смысла не видел.

- Украсть человека, вырвать из привычной среды ради забавы, сломать, искалечить - развлечься! Пожалуйста! Почему нет?! - завелась Суздалева. - Шантажом принудить к сожительству - "почему нет"? Фигня что у человека свои планы на жизнь. Вам же развлечься хочется, обычные игрушки не прельщают, насытились. Вам живые игрушки подавай, они интереснее, непредсказуемые.

Леший все-таки отсел:

- Отнюдь.

- Что "отнюдь"?! - сверкнула глазами девушка.

- Люди, как правило, абсолютно предсказуемы. Счастье, если нашел исключение из правил.

- Например?

- Ты, - спрятал улыбку.

- Я?! И в чем же, любопытно мне, я исключение?! - Ярослава вконец обиделась и расстроилась, услышав в речи Лешинского намек на свою никчемность. - В том, что не смогла выбраться из той ямы, что ты выкопал мне? Что как дура, купилась на твою интеллигентность и мысли не допустила, что дело может повернуться черт знает каким образом?! Откуда мне было знать, что где-то в заоблачной дали финансов скучают пересытившиеся жизнью ско… коты! Которым плевать на все, кроме собственной прихоти! Что они развлекаются, в то время когда люди всерьез живут!

- Что тебя завело? - не мог понять: все же было прекрасно и вдруг на ровном месте возникла ссора. К чему, зачем? На девушку посмотрел и озадачился еще больше - судя по всему, она сама не понимала причины или прятала ее от себя. - Решила на жизнь пожаловаться?

- Что?! - у нее слов не осталось. Как с ним вообще разговаривать?

- Ярослава, девяносто девять и девять десятых женской половины населения, окажись на твоем месте, не сетовала бы. Она бы яро принялась опустошать бутики и млеть в постели, ублажая меня, как падишаха. Она бы, эта львиная доля женского пола, постаралась за минимум взять максимум. А если бы и жаловалась, то на отсутствие ста рук, чтобы больше схватить, и бесконечности грузовиков, чтобы увезти. Они бы не закрывались в особняке, наоборот, приняли бы активное участие во всевозможных раутах и тусовках, проехали бы по всем "городам и весям" хватая все что возможно и невозможно.

- Не правда! Ни одна уважающая себя женщина, ни один человек, не стал бы терпеть положение игрушки, рабы! Не променял бы свободу и уважение к себе на какие-то шмотки и развлекушки!…

- Ты считаешь себя рабыней? - удивился мужчина. Странно, ему не приходило подобное в голову, и вдвойне странно, каким замысловатым образом сделал кульбит поток ее сознания, чтобы привести к подобному выводу.

- Разве нет?! Разве я не рабыня? Только не говори "ничего подобного", "добровольная основа", "найм", "контракт", "работа"!

Чушь! Если мне не нравится работа, я могу уйти, если выдвигаются неприемлемые для меня условия, я просто не устраиваюсь на работу! Ты же принудил и связал по рукам и ногам! И мне приходится терпеть твою золотую клетку, твое хамское отношение, еще более хамское отношение твоих дружков! Жить в грязи, в которой вы барахтаетесь добровольно!

Да какая плата, какие тусовки, шмотки?! Что может окупить или загладить чувство гадливости к себе, к вам?! Ну, снесу я и вынесу один бутик, два, и что?! Мне новая тряпка душу согреет, уважение к себе вернет, успокоит, поможет?!

Алекс все же решил выпить. Жестом показал мальчику из обслуги, что ему надо и получил.

- Почему же терпишь? - спросил тихо, глотнув вина.

- Ты знаешь, - буркнула отвернувшись. - Кстати, ты обещал помочь Инне.

- Не обещал.

Ярослава вскинулась, в глазах блеснули слезы обиды и отчаянья, но спорить, убеждать, умолять Алекса, было бесполезна, она видела это по его отрешенному лицу, пустому, нормальному для него, замороженному взгляду.

Все-таки она удивительная "никчемуха" - ничего не может. Даже слов убедительных подобрать и то не в состоянии!

- У меня такое чувство, что я бьюсь о глухую стену, бьюсь в кровь. Но стена как стояла так и стоит, ей нет дела до моих усилий, ран, - прошептала сникая.

Странные, резкие перепады настроения, - отметил Алекс и приписал их ее состоянию.

- Выпьешь? - мягко спросил.

- Что? - нет, он точно издевается над ней! Хоть говори, хоть кричи - он будто не слышит!

- Легкое десертное вино, беременным можно.

- "Беременным"? - смерила его взглядом. - А если я действительно беременна, что будет?

- Будем рожать, - и хоть бы ресница дрогнула, что-то человеческое во взгляде мелькнуло. Ничего! Спокойствие и отстраненность сытого и довольного жизнью удава.

- Ты?

- Вместе. Давняя практика. Я не хочу чтобы мой ребенок, придя в этот мир, попал неизвестно в какие руки. Я приму его сам, мои руки он почувствует первыми, - Алекс не скрыл довольства. Он уже не только свыкся с мыслью о будущем отцовстве, но и находил эту роль весьма привлекательной. Странное, но очень славное ощущение будила в нем мысль, что Ярослава носит его ребенка, что он будет отцом, что на свет появится его копия, будет бегать по особняку, круша элитный интерьер, доставая нянек и охрану. Заманчиво. Проверка девушки прошла на "ура", а он давно подумывал сменить статус и вот, все как нельзя лучше устроилось - он получит все и сразу. За это можно потерпеть любые капризы и немотивированные всплески раздражения будущей матери. - Я буду о нем заботиться. Наверняка этот очень приятно. Ты сделаешь мне замечательный подарок.

Ярослава прикрыла ладонью глаза: о чем и с кем она говорит? И почему, черт всех возьми, она настолько ненавидит Алекс сейчас, насколько любила пару часов назад. Когда она была безумна - тогда или сейчас? Когда он был настоящим?

Что с этим делать? Неужели у нее не получится изменить его?

Закостеневший, заматеревший то ли нелюдь, то ли монстр, человеком уже не станет?

- Когда ты был настоящим: час назад или сейчас? - спросила, еле сдерживая слезы отчаянья.

- Ярослава, перестань искать того, чего нет. Я такой, какой есть, ты такая, какая есть. И это прекрасно. Ничего не надо искать или менять. Мы подходим друг другу идеально.

- Ты делаешь мне предложение?

Алекс чуть не подавился вином. Что к чему и откуда? В каком слове она услышала намек на предложение руки и сердца? Отчего женщины навязчиво преследуют одну цель: окольцевать и испортить всю прелесть отношений? Что за прихоть? Почему обязательно в отношения нужно вмешивать государство или церковь?

- У меня есть невеста, - решил поставить точку на этой теме раз и навсегда.

- Да? - удивилась девушка. - Где же она прячется?

- Живет в Бельгии, зовут Барбара.

- Все?

- А что нужно еще?

- Но она твоя невеста.

- Невеста. Мы помолвлены лет семь. Но не спешим к финалу. Нас вполне устраивает статус жениха и невесты.

- "Устраивает", - повторила девушка, как эхо. - Невеста тоже устраивает?

- Естественно: меня, семью, общество.

- А ты ее, да?

- Да. Она из очень хорошей семьи с глубокими аристократическими корнями, крепкими связями в европейских домах. Однако ее род несколько обнищал. Я обеспечиваю ей существование на должном ее статусу уровне.

- То есть, ты ей деньги, она тебе связи, герб и выход в высшее общество. Бесплатный пиар по всем "скворечникам".

Алекс улыбнулся и отсалютовал бокалом вина: умница.

- И хорошо трещит?

- Без умолку, - заверил.

- Отрабатывает или боится лишиться "ренты"?

Мужчина неопределенно повел плечами: нормальный договор сторон о взаимовыгодном сотрудничестве.

- Какая она? Ну, внешне?

- Шатенка, - после полуминутного раздумья ответил Алекс.

Ярослава еле сдержала фырчание.

- Давненько же ты ее видел, поистерся образ "любимой", - заметила ядовито.

- Года три назад в Лондоне.

- А после не судьба? В Лондон не задувало?

- Почему? Я часть бываю в Англии, она тоже. Но как-то не пересекались, у каждого свои дела.

- Какие "теплые", редкостно "близкие" отношения, - усмехнулась девушка. - Эталон пылкости и любви! Завидую! Ты со мной, другими женщинами, она тоже, наверное, не томится в одиночестве. Видитесь раз в три года.

- К чему клонишь? Мы взрослые люди, Ярослава, и в отличие от тебя, с иллюзией дружим по мере надобности, а не идем с ней по жизни рука об руку. Пока наши отношения нас устраивают, а не обременяют.

Зачем что-то менять? Хлопоты, суета. Абсолютно ненужное.

- Здорово! - девушку распирало от желчи. - Расчетливо, тонко.

Ерунда, что вы чужие друг другу, что плевать вам кто как живет и чем дышит. "Суета, абсолютно ненужное".

- Лишнее.

- Ага. Как на счет ребенка? Ничего что он в столь тонкий расклад не лезет? Или наоборот, очень даже?

- Зачем ей знать? - Алекс искренне недоумевал.

- Тебе тоже незачем? Или ты уверен, что не носишь рогов и свита

"незаконнорожденных" не бегает по Бельгии, скрываясь от женишка матери?

- Барбара воспитана иначе, чем ты. Она пуританка, ревностная католичка. Курирует детский приют, помогает падшим женщинам, - улыбнулся. - "Падшие"…

- Как я.

- Н-да? - улыбнулся еще шире. - Нет. Ты обеспечена и будешь обеспеченной. Твой ребенок будет иметь отца и мать. Я не собираюсь от него отказываться. Он будет воспитан как мой сын, будет носить мою фамилию и иметь все права Лешинского. У них же другое положение.

- Подожди, она не монастырям Марии Магдалины помогает? - насторожилась девушка.

- Да. Слышала? Ты меня удивляешь.

- А ты меня нет, как и твоя "святоша". Сам-то знаешь, что в этих монастырях твориться? Рабыни на постоянной основе трудятся на благо церкви, искупая "грех" любви. Концлагерь современности. Класс!

Показательно. А ты и твоя Барбара стоите друг друга. Плевать на все: главное провести акцию и поднять или поддержать свой имидж! Браво!

Алекс задумчиво оглядел ее: что за странные мыслительные процессы происходят в ее голове?

- Напомни, на каком языке мы с тобой говорим?

- На русском! Но я на человеческом, а ты инопланетном! Знаешь, а мне жаль тебя, - качнулась к нему. - Искренне жаль. Вы такие богатые, сытые, всем и вся довольные. Все у вас рассчитано и просчитано, ясно, четко. Все есть, а чего нет - купите, даже милосердие в чужих глазах. Только вот здесь, - показала на сердце.

- У вас ничего нет. Вы не богачи - вы банкроты, нищие душой и сердцем. И не живете - существуете, от этого и скучаете. Мает вас не безделье и сытость - отсутствие души, тех важных составных, без которых ей невозможно проявить себя. Именно их вы ищите, как вчерашнюю потерю, а не приключений. Живете суррогатом чужих эмоций и впечатлений, создаете видимость жизни, а сами ни живы, ни мертвы.

Зомби.

В этот момент она четко для себя решила - не будет она рожать.

- Впечатляет, - заверил Лешинский, с удовольствием разглядывая

Суздалеву. Хороша. - Очень сексуально изложена концепция конфликта общества, - поставил бокал на столик и потянул девушку к себе. - Давай его примерим? - прошептал, пробираясь рукой под кофточку.

- Дурак что ли? - вырвалось само, когда Ярослава поняла, чего он хочет. - У тебя в голове кроме секса какие-нибудь мысли еще возникают?

- Нет. Когда тебя вижу, - признался честно, расстегнул ей брюки.

- Маньяк! - отпрянула.

- "Ага", - придержал ее мужчина, возвращая себе. - Когда-нибудь имела секс в самолете?

Ярослава покраснела и размечталась сбежать, видя, что Алекс расстегивает свои брюки.

- Нет, не имела. Зря. Незабываемое ощущение.

- Да оставь ты меня в покое! - вырвалась все же девушка, плюхнулась на свое место, спешно приводя себя в порядок. Мужчина рассмеялся.

- Что смешного?!

- Подумалось, что все-таки есть одна тема, в которой мы находим понимание - секс. Не мало.

- Считаешь это главным?

- Не маловажным. Над нами превалируют инстинкты, а секс это инстинкт. Центр удовольствия, - постукал себе пальчиком между бровями. - Комфорт, сытость, тепло, секс - все, что нужно человеку.

Главные нити, за которые дергают умелые кукловоды. А когда человек устал от спокойствия и размеренности, устрой ему накал страстей, взрыв эмоций - он навеки станет твоим, - засмеялся.

- Именно эту систему вы и используете?

- Естественно. Все просто. Все что связано с инстинктами держит человека на крючке.

- Зверя. Человеку нужно больше - душевный комфорт, а его просто так не обеспечить. Для этого мало купить машину, круче, чем у друга, трахнуть длинноногую манекенщицу и съесть огромный чизбургер.

Алекс задумчиво оглядел девушку: юный философ. Трогательно…

Но ведь права!

Кому-кому, а Лешинскому во всей красе и всех нюансах был известен комфорт с детства, но разве он устраивал его? Сколько раз он испытывал большее удовольствие и внутренний комфорт от диссонанса чувств, когда вместо обеда в ресторане, покупал на какой-нибудь остановке в убогом ларьке сосиску в тесте. Жуть - только посмотри.

Но как вкусно!

А девицы его круга, в совершенстве владеющие искусством обольщения, знающие толк в чувственных удовольствиях. Такая за минуту способна довести до экстаза… но не его, знающего что скрывается за томными взглядами и сексуальными манерами, за мастерством обольщения и совращения, что выдается "нагора" - фальшь и выгода. Искусственность манер, искусственность слов, взглядов. Эти дадут минимум, возьмут максимум.

Ярослава другая. Такие как она неискушенны и искренни, и тем, более соблазнительны, чем самые томные и разукрашенные элитной краской дивы. Они не выучены манером сытых львиц, не знают как сесть, встать, посмотреть, чтобы только от этого снесло голову. Но как они неповторимо притягательны в своей неумелости, граничащей с невинностью.

Алекс не заметил, как стал улыбаться, понимая, какое сокровище он смог приобрести.

- Опять что-то смешное сказала? - прищурилась девушка.

- Нет, - очнулся мужчина. - А что ты сказала?

- Ты не слушал?

- Нет, я любовался тобой. Ты мне очень нравишься, - признался, обескураживая Ярославу. Она в который раз потерялась, не зная, что сказать в ответ, как реагировать на внезапные перемены.

Решила перевести разговор в другое русло:

- Как на счет Инны?

- Опять? Бог мой, мне нужно выдать приз за терпение! Скажи, пожалуйста, почему я должен тратить силы и средства на незнакомого мне человека? Занимать свое время совершенно впустую?

- Не впустую. Ей нужно помочь и должен это сделать, потому что человек.

- Спасибо! - усмехнулся Алекс, возвращаясь к вину. - Только что я был инопланетянином и маньяком. Как быстро я расту в твоих глазах! Или наоборот, опускаюсь?

- Пожалуйста, Алекс, сделай это, - снизошла до мольбы девушка.

- Ты же обещал.

- Продолжай. Ты очень сексуальна, когда умоляешь.

Опять и снова! Просто помешанный!

- Какая нормальная сможет тебя полюбить? - качнула головой, пробубнив себе под нос. Но мужчина услышал, прищурился:

- Женщины… Любовь, замужество. А между тем и этим что-нибудь еще наблюдается? Ах, да - бутики, салоны красоты, феерическое порхание с одного пестика на другой в поисках своего пристанища.

Удобного, остальное частности.

- Не обобщай.

- Скажешь - не прав?

- Кроме удобства нужен еще…

- "Душевный комфорт!" Я угадал?

Ярослава поджала губы, вздохнув. Она чувствовала себя добычей аллигатора, который смакуя, пробует ее на зуб. Кошмарное ощущение.

Но как выбраться из пасти хищника?

- Запомни девочка - есть деньги и связи, это все что нужно человеку по настоящему, все к чему стремится каждый и что хочет получить в итоге всех своих метаний и стремлений.

- Уверен?

- Абсолютно. Только эти "два кита" обеспечат тебя всем, что ты захочешь. Согласись, сложно ощущать "душевный комфорт" нищенствуя.

- Знаешь, - протянула подумав. - А я бы, пожалуй, выбрала нищенство, но свободу и независимость, чем богатство, обеспеченность и зависимость. Я бы человеком себя чувствовала.

- Человечком червячком.

- Да нет, - в упор посмотрела на него.

Ее прямые взгляды иногда бросали его в дрожь, пробирая до клеток костного мозга необъяснимой тревогой, глубинной, страшной, сходной с ощущением надвигающейся на твоих глазах лавиной, которая миг и накроет, а ты за этот миг должен решить для себя то, что откладывал много лет, понять, что не успел понять за всю жизнь, вкусить, что еще не вкусил, и свыкнуться, смириться с мыслью, что все уже закончилось лично для тебя.

Алекс отставил вино - не шло, хоть ты что делай.

- Я, конечно, понимаю, что мне тебя не убедить, не переубедить.

Кто я и кто ты? Ты старше почти вдвое, опытнее, зубастее, считаешь себя не просто умным - мудрым, все видящим, все знающим. Понятно, что я по сравнению с тобой никто и никак: опыта - пшик, словарный запас, так чтобы каждое слово в точку - увы и ах, уверенности во многих вопросах тоже нет, как и знаний, которыми можно было бы блеснуть. Но знаешь, я не жалею. У каждого человека свой опыт, сказать большой он или маленький, все равно что математическими формулами доказать существование Бога. Этот опыт индивидуален, он и создает нам личное мнение. Я за эти месяцы не то что повзрослела, а кажется, постарела. Правильно та гадалка сказала: что не видела - увидишь, что не знала - узнаешь, что не принимала - примешь. Мир перевернулся. Ты его перевернул, и вроде надо тебя ненавидеть, а я все чаще испытываю благодарность и жалость к тебе. Странно, да? Ты думаешь, что защищен, прикрыт своими деньгами, связями, думаешь нужен, важен. Но лиши тебя твоих китов - что останется, кто? Ты стремишься к иллюзии, за которой пропасть одиночества, морозная и страшная, а мне пеняешь, что я идеалистка, верю фальшивым лозунгам, стремлюсь к нереальному. Это не так. Ты помог мне это понять. Жизнь непредсказуема и порой так неожиданно круто меняет все, что невозможно угадать, что будет в следующую минуту. Сегодня ты значим, но где гарантия, что завтра это останется? А если нет, что тогда с тобой будет, что тебе останется, кто поддержит, поможет. В такие минуты меньше всего нужен финансовый капитал, он не врачует душевные раны, не возвращает веру и не помогает устоять. Я, как все мечтала быть обеспеченной, даже представляла себя боссом какой-нибудь фирмы, имеющей все, что захочу. Красивая шмотка - пожалуйста, машина, квартира… Стандарт. Только вот подумалось некстати, а что дальше?

Ну, будет у меня машина, будет квартира, денег - море. Куплю я себе платье как у кинозвезды, ну, увешаюсь ювелирными раритетами. И что?

Что дальше? Предел мечтаний? И всю жизнь за этим в погоне? Моя мечта отчего-то сразу поблекла от этих мыслей, потеряла привлекательность.

А потом ты, как точку поставил. Смотрю на тебя, на то как ты и твой круг живет и не понимаю, зачем так жить, ради чего и к чему?

Спасибо. Честное слово, спасибо тебе. Теперь я точно знаю, как не хочу и не буду жить. Можешь смеяться - я не возьму твоих денег, уеду в Якутск и буду учить детей тем "ненужным" вечным ценностям, что помогут им остаться людьми, а не стать, как вы - инопланетянами на родной планете. Научу их, как смогу не путать любовь с похотью, гордыню с гордостью, уважение с раболепствием, честь с выпендрежничеством. Я научу их теплу. Да, обычному человеческому теплу, без которого они могут замерзнуть и потерять человеческие лица. У вас ведь их нет - только маски на все случаи жизни. Ты, наверное сам не знаешь, а может не помнишь, какой ты настоящий.

- Прозябание на конце света? Мечта? Ты решила таким образом искупить свою надуманную вину перед подружкой?

- Нет, это мое желание вне зависимости от Инны и ее судьбы, моих возможностей, что-то изменить. Я хочу этого всей душой. Не понимаешь?

Алекс отвернулся. Ему импонировал альтруизм Ярославы, но вызывал спорные чувства. С одной стороны она была права, но с другой нет. Он мог восхититься ее мнением, желанием, мог расценить как подвиг или порыв святого милосердия. Мог даже преклониться пред вопиющей романтикой идеализма, вот только не верил, потому что знал - ничего бы ее порыв не изменил, никого кроме нее самой по-настоящему не задел.

Он это понимал, она видимо - нет. Он и мысли не мог допустить, что девушка прекрасно понимает, что действительно хочет пойти тропой

Дон Кихота и бороться с ветряными мельницами, положить свою жизнь на алтарь погрязшего в эгоизме человечества. Это был ее целенаправленный, твердый выбор.

- Ты мне нравишься, - повторил после длинной паузы в тишине, усиленно глядя в иллюминатор. - С тобой приятно не только в постели. Редкость… Твою мечту не стану разбивать - ее жизнь разобьет. Невозможно изменить систему. Она сложилась исторически.

Ярослава полулегла в кресле, поджав ноги под себя. Она чувствовала себя уставшей и опустошенной то ли от долгого перелета, то ли от разговора. Но прекращать его не хотела, она должна была пробить "стену", не столько для себя, сколько для него. А спроси зачем - не ответила бы.

- В давние века в Ирландии существовало братство фениев, которое охраняло свою Родину от разрушений и сил тьмы. Они сторожили границы миров и помогали в битве против тьмы. Меня, в свое время поразило сходство кодекса их братства с заповедями Христа. Хочешь знать?

- Уволь. Меньше всего мне хочется слушать религиозный бред.

- Это не бред, а исторический факт, относящийся ко тьме веков, задолго до рождения Христа и становления церкви. Так вот заповеди фениев гласили: "фений не должен оскорблять женщин, а жениться может только по любви. Нельзя показывать свою силу в доме мужа, побереги ее для битвы. Не бей собаку, не калечь дурака, потому что он не ведает, что творит. Не торопись ссориться, не ищи изъяна в человеке.

Не будь грубым, но и не кланяйся всем подряд. Не угрожай и не клянись зря. Не бросай того, кому обещал защиту. Не говори плохое о других, это не достойно воина. Не пересказывай слухи, это не достойно мужчины. Не торопись искать в других дурное. Будь храбрым и не болтливым. Не мешай простым людям заниматься своим делом, не отказывай никому в куске мяса и хлеба, не скупись. Не береги свои руки, пока не кончится сражение. Не упускай счастья в бою и не скупись на ласку после боя."

- Забавно. К чему ты это?

- Среди фениев был такой друид Оссиан, знатный бард. Как гласит легенда, однажды богиня увела его в страну Вечной Юности. Сколько он пробыл там, он не мог сказать, но захотелось вернуться ему домой.

Богиня сказала, что мир уже изменился, ему не стоит возвращаться, но

Оссиан не послушал. В общем, вернувшись, он стал старцем. Суть не в том, а в предсказании, что он оставил после себя, печальном предсказании. "Всякий восстанет на ближнего и предаст брат брата, всякий поднимет руку на друга, так что не будет меж ними ни клятвы, ни чести, ни духа. Музыка достанется простонародью и будет извращена. Любовь спутают с похотью. Скупость, негостеприимство и нужда завладеют людьми, померкнут их песни. Исчезнет тропа каждого, установится одна дорога для всех. Люди станут служить людям, а не

Богам. Явится много ужасных болезней. Зима зеленая, лето мрачное, осень без урожая, весна без цветов". Ничего не напоминает?

- Допустим. К чему клонишь?

- Подумай, пойди от противного. Если ты считаешь сложившееся историческим и непоправимым фактом, необходимостью, то как объяснишь, что раньше, жили иначе. Не лгали, не убивали за кусок, не кляли, не крали. И весна была похожа на весну, а человек на человека.

- Легенды - сказки.

- В это очень удобно верить и оправдывать себя. Но исторический факт говорит за себя - мы были другими и мир был другой. У нас спутались понятия, мы спутали норму с не нормой, ложь с правдой и мерим однотипными категориями каждого и каждое. Это не правильно. Мы разные и каждый в отдельности неплох, просто нас согнали как баранов на одну дорогу, дали один на всех флаг и лозунг, показали одно направление и словно шоры на глаза надели. Но ведь из каждого правила есть исключение.

- А есть исключение правил…

- Что мешает людям вернуться к истокам и вспомнить кто они?

- Гипотетический вопрос. Не находишь?

Ярослава взяла подушечку, устроила на ней голову и вздохнула:

- Может быть… может быть…

- Поспи, моя очаровательная идеалистка, - улыбнулся Алекс, глядя на сонную девушку. Утомилась. Странно… А впрочем, что странного? Перелет, беременность, нервы.

Лешинский отвернулся к иллюминатору и допил, наконец, вино.