Слава пила кефир, ела булочку и смотрела в окно, как тает снег, идет капель. В комнате никого не было - Вера убежала на свидание.

Хорошо когда тихо, хорошо, когда спокойно, только сердце что-то ест и ест, душу гложет и гложет. Наверное, страх. Ребенок уже шевелился, мягко, томно, рождая именно истому, сладкую, восторженную. Он дарил ей потерянное в прошлой осени тепло, наполнял смыслом существование, но она ничего не могла дать в ответ, кроме своей любви. А ведь ребенка нужно будет одевать, обувать, кормить, где-то с ним жить. Здесь ей не грозила жилплощадь, съемная квартира была не по карману. Она надеялась лишь на одно - в родам Алекс забудет ее и она сможет после вернуться с ребенком к матери. Конечно не вариант - накормит та блудную дочь досыта - нотациями и упреками.

Но ведь мать, бабушка. Значит должна смириться с явлением внука - не чужая же.

Легко говорить, можно представлять и радоваться буйности своего воображения, тому, что хоть в нем все идеально и замечательно, но иллюзии увлекали Ярославу, а Татьяна уже смотрела на мир другими глазами и понимала, что ни черта! Ее Алекс вычеркнет легко - ребенка нет. К матери ехать нельзя, а здесь, одной, на гроши декретных и пособий ей с малышом не протянуть. Вернее протянуть - ноги. Конечно, есть сертификат, но куда она его? Куда с ребенком? Из общаги попрут точно. Уже косятся, уже комендант предупредила - не детский сад здесь.

А роды? У Веры подруга недавно родила, страстей нарассказывала таких, что и на учет вставать не хочется, а рожать жгучее желание где угодно, только не в роддоме.

Слава вздохнула и вздрогнула от звука открывшихся дверей. И застыла, почувствовав знакомый запах дорогого мужского парфюма, что проник в комнату вместе с посетителем.

"Нашел", - екнуло сердце и, даже повернуться было страшно.

Леший смотрел на фигурку у окна и невольно улыбался, ощущая, как

Ярослава сжалась от неожиданности его явления. "Неожиданность" - уже смешно. Глупенькая. Она так и осталась глупенькой идеалисткой.

Только она могла подумать, что Леший ее не найдет, отпустит, только ей в голову могло прийти так "хорошо" замести следы.

Постоял, давая ей возможность прийти в себя и подошел, прислонился к стене у окна, поглядывая на убогий пейзаж за стеклом.

А что в комнате, что за ней - прелесть серости и помпезной убогости.

Слава повернулась к нему, чуть отступив, уставилась настороженно, так, что движение сделай в ее сторону - сбежит, заистерит. Алекс не пошевелился - смотрел внимательно и спокойно:

- Здравствуй, - бросил, разглядывая уже видный, выступающий вперед животик. - Шевелится?

- Что?

- Не "что" - кто. Ребенок.

- Даа… - немного растерялась девушка.

- Мальчик?

- Мальчик.

Леший кивнул: ну и что хотела? Чтобы мой ребенок жил в этом антураже серости? Чтоб видел плебейство и вырос плебеем?

- Зачем ты приехал?

Типичный вопрос для Ярославы: глупый и риторический в своей глупости. Но мужчина даже бровью не повел, настроился изначально быть мягким. Тупым и тем понятным девушке.

- Мне кажется, наши отношения с самого начала не правильно складывались.

- Только сейчас понял?

Леший подвигал челюстью, соображая где взять терпения на развитие сюжета беседы, что как и предполагал, скатывается в "разбор полетов" без доли рационального зерна, но зато по всем канонам семейных сцен быдла.

И решил пресечь их в корне - понял, что не выдержит.

- Выслушай меня для начала, - расстегнул плащ и скинув его на спинку стула, сел, кивнув девушке на диван. - Сядь, пожалуйста.

Слава села, поглядывая на невозмутимого Лешего, как на свой окончательный вердикт. Папки в его руке говорили о многом. Очередной контракт, очередное вынуждение и принуждение. Очередная ловушка для глупой крольчихи. И ведь не выпустит!

Ну, почему он такой?

- Если б ты пришел иначе, если б…

- А я и пришел "иначе", - улыбнулся ей мягко и успокаивающе. - Не нужно нервничать, Ярослава. Мне известно больше недели, где ты.

Внизу, как ты понимаешь, Штольц, охрана. Я в любой момент мог вернуть тебя обратно, и согласись, имею право, как отец ребенка, как человек, которому не ты безразлична. Да, так случилось, что ты мне нужна, - признался и тем еще больше насторожил девушку. Она сидела, смотрела на него веря и не веря, и понимала одно, то что вопреки всему она скучала по нему, она хотела его видеть, ждала.

- Я не настаивал, не проявлялся. Потому что виноват, и признаю это, как признаю твою свободу выбора, - посмотрел на нее прямо и настолько честно, что Ярослава поверила. Практика Лешего не подвела

- и по взгляду девушки можно было понять - ход сделан верный. Дальше проще - нажать сильно и постепенно отпускать, уменьшая давление, желательно резко. На этом контрасте человек легко идет наповоду собеседника. И тот получает, что желает.

- Ты ведь понимаешь, Ярослава, что я не мог тебя не найти. Ты не просто сбежала, ты прихватила мою собственность: колечко и браслет.

Была бы ты мне безразлична, я бы объявил о пропаже, тебя бы взяли. Я бы естественно, сделал все, чтобы тебя закрыли года на два. Камеру понятно, тебе бы предоставили самую комфортабельную, и передачки бы получала. А как родился ребенок, я бы его забрал и наша с тобой история на этом бы закончилась. Сына, понятно, ты бы никогда не увидела, а настаивала бы, сделала бы хуже себе. И это лишь один из вариантов развития событий.

Слава заледенела, понимая, что Леший спокойно может устроить ей и не такое.

- Но я говорю тебе это не для того чтобы испугать, и не для того, чтобы ты оценила степень моего благородства. Все проще: я буду откровенен - я привязался к тебе, я хочу видеть, как растет наш сын.

/Наш/. Поэтому предлагаю компромисс. Ты возвращаешься добровольно и становишься официальной гувернанткой ребенка, - подал ей папку и, как и думал, девушка ее откинула не глядя. - Второй вариант: мы заключаем договор о взаимовыгодном сотрудничестве. И начинаем все сначала. Пытаемся наладить наши отношения ради сына.

Подал вторую папку:

- Права на ребенка полностью закреплены за тобой, то есть, я его не отберу у тебя. Но в ответ ты будешь жить со мной, и я буду принимать участие в воспитании и жизни сына. Заметь - участие, а не довлеющие руководство над тобой и малышом.

Разговор о контрактах по воспитанию ребенка ей казался кощунственным и серьезно покоробил бы… полгода назад. Но сейчас она понимала, что Алекс действительно проявил благородство в той степени, в какой вообще способен понимать суть и смысл этого слова.

Она прочла сухие фразы договора и задумчиво уставилась на мужчину.

Фактически он предложил ей брак, гражданский союз. А это очень много, - оценила, уже зная мужчину, понимая его.

Сейчас она прекрасно осознавала, что ее ждет, как прекрасно понимала, что предложенный Лешим вариант оптимальный, если закрыть глаза на цинизм ситуации в целом. Спорить, идти поперек Алекса, все равно, что лечь под танк. Увы, она не герой панфиловец, да и рисковать ребенком не может.

Нет, никогда Лешинский не изменится, но то, что он приехал за ней, то, что просит, а не требует, не принуждает, говорило о том, что тонкие места у этого "броненосца" все же есть. Может, стоит попробовать и действительно начать все сначала? Но уже без наивных иллюзий? Сейчас ей казалось, она достаточно повзрослела, чтобы попытаться построить. Тем более и Алекс желает того же.

- Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу дать тебе большего, - расценил ее задумчивое молчание, как вынуждение. - Мы никогда не сможем стать мужем и женой. Конечно, я мог сказать тебе другое, но это были бы лишь пустые слова, ложь, а я говорю тебе правду.

"Оцени, да?"

Слава молчала, разглядывая его: хватит ли у нее сил на второй раунд с этим элитным зверем? Ведь теперь она знает, что, входя в его мир - клетку, ей придется оставить за ней очень многое, в частности веру в светлое, надежду на то, что в жизни еще что-то значит не только голый расчет, но и любовь.

А выбора нет. Чтобы он не говорил, как мягко не стелил - от него ней уйти.

Да и признаться, не хочется. Алекс будет хорошим отцом, только он сможет дать ребенку иммунитет против жестокости мира, а она даст тепло и понимание. Если сын вырастит вобрав лучшее от отца и матери, то пожалуй не такая она "некчемуха". Ведь в таком случае, Лешинский

- младший станет тем, кто будет не похож на других что в среде

Алекса, что в среде Ярославы. И может быть станет тем, кто что-то изменит в принципе.

Расмумс конечно сволочь, но сказал верно: "система - это люди, смени людей, изменишь систему". Она заложит "мину" в эту систему.

- Если тебя третирует судьба твоих подруг, то повторяю, я всего лишь воспользовался случайно полученной информацией, не больше. Я не знаю ни что, ни как, ни кто. И как бы там не было, нужно подумать о нашем будущем, о будущем нашего ребенка. Согласен, я не рождественский ангел, но признайся себе - ты тоже далеко не совершенство. Однако так сложилось, что нам придется смиряться с некоторыми особенностями наших характеров. Мы связаны сильнее и крепче, чем это предполагалось. И я лично тому рад.

"А ведь он мог попросту забыть и вычеркнуть меня и сына", - подумала Ярослава, успокаивая себя. Последний аргумент решил дело.

Она вытащила ручку из паза папки, подписала документ. Захлопнула папку и уставилась на Лешего.

Ничего, потягаемся. Теперь почти на равных.

Главное не переоценить свои силы и возможности, как переоценила в прошлый раз.

Алекс улыбнулся и протянул руку. Ладонь осторожно легла на живот

Ярославы:

- Он, правда, уже шевелиться? - спросил шепотом, разглядывая ее словно очень, очень соскучился. Она не поверила ему и на грамм, но не оттолкнула - улыбнулась в ответ:

- Да.

Улыбка Ярославы чем-то неуловимо напомнила мужчине улыбку Ирмы.

Но он не насторожился и не опечалился - наоборот порадовался.

Ярослава не Ирма и никогда ею не станет, даже если что-то вздумает перенять. Эта девочка, как хорошее вино, с годами будет лишь крепче и сногсшибательнее, и стоить будет больше.

Малышка Ярослава взрослеет, значит, в ближайшие годы Алекс не заскучает. Да, придется быть начеку, но и это хорошо. Он нашел себе достойную пару и как только девушка "оперится" они еще поиграют вдвоем, устроив неплохие партии в две руки.

"Интересно, какой ход с ее стороны будет первым?" Его предсказуем.

Он улыбнулся ей в ответ, и накрыл ее губы поцелуем.

Чтобы она не задумала - главное, ему точно не будет с ней скучно.

Уже никогда.

Кажется, он нашел себе и рабыню и хозяйку. И пройдет немало лет, прежде чем она это поймет. Но в этом тоже есть своя пикантная прелесть.

Алекс загадочно улыбнулся в лицо Ярославе и встретил точно такую же улыбку…