Радиш стоял у стены и смотрел, как мотает Самера. Тот бродил мимо него, тупо повторяя, словно настраиваясь на нужный ритм:

– Эрлан убил тихо, Эрлан убил тихо, Вейнер убил.. тьфу! Эрлан убил тихоря… Эрлан убил тихона. Эрлан убил походя. Эрлан убил. Тихо, тихонько, тихон, тихор, тихора, тихоря, тихаря, тихорясь…

– Тихорецкую, – брякнул Радиш – надоело мельтешение друга и его игра в "найди нужное слово".

И замер, как и тот, оба сообразили и в груди похолодело.

– Эрлан убил… Тихорецкую? – еле слышно прошептал Самер, понимая, что попали в точку, и прекрасно отдавая себе отчет, что это может значить.

– Эрлан убил Тихорецкую, – повторил громче, глядя на друга: ты хоть соображаешь, что это значит?

Радиш тяжело вздохнул и потер лицо ладонью: мать моя, женщина…

– Но это же бред! Как Лой может быть связан со Стефлером?

– Лой связан с Дендрейтом. Он его выходил и, они воевали вместе все это время.

– Значит, Дендрейт связан со Стефлером?

Самер уперся в стену руками, задумавшись и, вдруг, ударил кулаком.

– Стефлер и есть Дендрейт.

– Что? – нахмурился Радиш.

– Нас украл Дендрейт, а вернул Стефлер. Украл в подходящий момент, вернул тоже. Как это возможно, если ты вне событий? Нет, они не связаны – они – одно лицо. Лой убил Тихорецкую по приказу своего дяди – Дендрейта, оного же – Стефлера. Значит, ему нужно было, чтобы мы не могли вернуться. Он оправил нас сюда как в капкан… Зачем?

Радиш повел плечами:

– Бредовая версия. Но прав ты или нет, мы сможем скоро узнать, заодно задать все вопросы. Лой пригласил своего дядю на свадьбу и он, наверняка, уже в пути.

– Подожди, – выставил палец. – Если я был прав и Стефлер вернул нас для помощи, то Эра это знает и ничего потрясающе нового, тем более настолько важного, чтобы вкладывать последние силы в желании донести до нас очевидное, нет. Но она вложила, она пыталась донести. Значит важно, значит, мы не знаем еще что-то.

Самер сунул руки в карманы и опять забродил туда-сюда мимо друга.

– И так, ключевая фигура – Лой. Иначе Эра бы назвала прямо – Стефлер или Инар. Значит, все вокруг него или через, и ему не надо знать. Иначе сказала бы по -другому. А если ему не надо знать, что мы знаем, что он убил Тихорецкую, значит?… Что это значит?

– Что враг как минимум, это понятно, но совершенно бредово, – пожал плечами мужчина.

– Да, такая любовь и вдруг не "передай Эрлану" и не последнее прости, а вот тебе, и не надо ему знать. Значит, она что-то узнала, что-то, что смело все ля муры, узнала перед смертью. И возможно, поэтому погибла. Что же узнала? Что дядя, который едет на их свадьбу является еще и нашим начальством? Велика важность. Встретились бы, раскланялись, сказали бы пару ласковых или обнялись. Ну и что?

– Вопрос с кем она встречалась?

– Со своим стражем.

– Развенчанным.

– Который остался прикрывать их от Эберхайма. И выжил, его не убили. Значит, что?

– Вариант "отпустили" – не катит, учитывая манеру данного господина.

– Точно, – ткнул в его сторону пальцем. – Значит, парнишку притянули, превербовали и пустили в чистый свет на поиски своей хозяйки.

– Не выходит, – мотнул головой Радиш. – Он страж, это рефлекс. Эберхайм – враг, это тоже у все рефлекс. Представь перевербовку Лири. Обхохочешься. Да и зачем стражу тащить ее на верхушку скалы? Есть что слить – сказал бы тут же. Нет, она прет наверх, получает какую-то важную информацию и с ней летит вниз.

– Н-да, неувязка, – потер затылок Самер. – Опять же, если он перебежчик, предатель, то тянет на скалу чтобы убить…

– И сидит рядом в ожидании, когда его возьмут, – кивнул Радиш. – Очень реалистично!

– Не издевайся, у меня уже мозг кипит, а толку нет. Раз такой умный, скажи свою версию.

– Это очевидно – она встречалась на скале с тем, кому важно было встретиться с ней именно там и именно с ней. И не для убийства. Она была одна, Лала видела стража и ушла. Он не скрывался. Ему тоже нет резона ее убивать. В конце концов, просто бы шею свернули.

– Эре?

– Ой, при желании и тебе свернуть не проблема.

– Ну, да, – вздохнул. -- Вернулись откуда пришли?

Радиш сел на корточки возле стены, губы надул и руки лодочкой сложил в раздумьях.

– Проще, конечно, спросить у Эрлана. Но раз Эрика исключила его из уравнения, но поставила главным знаменателем, значит, он не должен знать, что знала они и знаем мы. Не должен почему? Он – враг? Бред. Хотел бы – убил раз сто. Тогда что? Допустим, он узнает, что мы знаем, что он убил Тихорецкую, и что возможно его дядя и наш незабвенный Стефлер – один тип. Что будет? Стуканет Стефлеру? И? Что должно следовать? – развел руками.

Самер прошелся мимо пару раз, хмуря брови.

– И так, хронология событий. Эра встречается на скале неизвестно с кем, но с тем, кто внизу встретиться с ней не может. Узнает что-то, причем заметь, верит. Падает, разбивается и, понимая, что умирает, выдает мне три слова. Именно мне и именно "Эрлан убил тихо". Если допустить, что мы поняли верно, что Эра просто не успела договорить, то ключевое событие важное – это убийство Тихорецкой и Эрлан, как ключевая фигура. И он не должен знать, что мы это знаем.

Радиш развел руками:

– Хрянь!

– Это в точку, но не по существу. И так – Эрлан убил Тихорецкую, причем дезактивировал. Значит, знал, что она биоробот, знал, как ее отключить. Теперь мы знаем, что он это знает, но что плохо в том, что он узнает, что мы это знаем?

Радиш моргнул:

– Не запутался? Восхищен твоим умением внятно выражать мысли!

– Опустим, – отмахнулся Самер.

– Ты не думал, что она просто пощадила Лой?

– Ага. Вот точно, – кивнул и чуть склонился к другу. – От чего? Маму, бога! От стыда за то, что замочил робота? Или боялась, что мы ему морду набьем за то, что он лишил нас возможности переправится обратно?

– Почему нет? Моральный кодекс, все такое.

Самер притих, с сомнением поглядывая на мужчину. Тот скривился:

– Слушай, давай Вейнера позовем. Две головы хорошо – три лучше. А то мы уже час в трех елках плутаем.

Сабибор согласно кивнул, и друзья двинулись на поиски Шаха. А тот как сквозь землю провалился. Весь город вдоль и поперек, всю башню обошли – нет нигде. Одно место оставалось, да ноги туда не несли.

– Может, послушаешь? – протянул Радиш. Самер плечами повел – почему нет? Все лучше, чем идти туда впустую, лишний раз душу травить.

Прислушался – нет разговоров. Ветер шумит, сбрякало что-то – видно камень упал и опять только ветер. Еще минута, две и как будто поерзал кто.

– Там он, – заверил друга и, оба двинулись на проклятое место.

На насыпи действительно сидел Вейнер, причем в амуниции – меч за плечом перевязь. А недалеко Ежи ерзал, булочку жевал. Глянул на светлых и только, Шах же даже не шелохнулся.

Самер слева от Вейнера сел, Радиш справа и все трое на гребанную скалу уставились.

– Я уйти хотел. И не смог, – сказал, как эхо. – Не несут ноги, хоть тресни. Вот задачка, – усмехнулся с горечью. – И уйти не могу и оставаться сил нет.

– Я тебе другую задачку подкину, может тогда дурь из башки вылетит, – тихо сказал Самер. – Эра перед смертью мне три слова сказала.

И молчит. Вейнер мигом очнулся – развернуло, уставился во все глаза:

– Ну?!

– Я скажу, если ты пообещаешь эмоции отключить, думать, а потом делать. Если ни видом не покажешь, ни словом не обмолвишься, причем – ни с кем. Эти три слова знаем пока лишь мы с Радишем. Эра с последний миг своей жизни их сказала. Не на помощь позвала, а в эту фразу последние силы вложила. Мне сказала. Уверен, была убеждена что пойму.

– Не тяни, – процедил.

Но Самер тянул. Молчал, думая правильно ли делает, что Шаха вмешивает. Горяч тот не в меру.

– Я б не тянул, да больно ты скор и пылок. Когда голову включаешь – все отлично, а последнее время чем угодно, но только не разумом промышляешь.

– Я разумен и спокоен дальше некуда. Говори.

В его голосе слышалось волнение и нетерпение, это и Радишу не понравилось – те же мысли, что и Самера посетили.

– Погода, сказала, хорошая, – бросил сухо. Вейнер с минуту пристально смотрел на него и желчно усмехнулся:

– Понятно.

Сгреб горсть мелких камней и давай по одному в валун у скалы запускать. Полгорсти ушло, как в очередной раз прицелившись так и замер с рукой в движении.

– Эрлан убил тихо.

Самер как под дых ему этими словами дал. Рука на колено опустилась, камень под ноги покатился:

– Даже так? – протянул тихо. А на сердце черти стена на стену пошли и в виски кровь долбит, словно вырваться хочет. Но зубы сцепил и молчит, пытаясь с собой справиться. Выдохнул и ощерился. – Отличная новость.

– И мне понравилась, – кивнул Самер. – Что думаешь? Хотелось бы соображения послушать.

– Ну… – пересыпал камешки из одной ладони в другую, не спеша с ответом, потом обратно, и высказался. – Это скорее какой-то код, чем факт. То, что Эрлан убивал и тихо и громко, и будет убивать, для Эры не новость. Она не леди викторианской эпохи, поэтому поводу в обморок не упала бы и на развод не подала. Значит, что-то дала понять этой фразой и нужно подумать – что?

– Логично, – согласился Радиш.

– Ты уверен, что фраза полная? – уставился Вейнер на Самера.

– Нет.

– Тогда ищем для начала варианты окончания.

– Давай, – опередил открывшего уже рот Ралиша и взглядом дал понять, чтоб притих. По себе знал – на проблему надо с нескольких сторон смотреть, тогда четче видишь. Поэтому хотел варианты Вейнера послушать, а свои они озвучить успеют.

Тот задумался, на скалу посматривая и камешки из руки в руку медленно пересыпая. В голове отщелкивались слова, начинающиеся на "тихо" и хоть как-то по смыслу увязывающиеся. Но сколько не перебирал, вставало лишь одно, которое как раз не вязалось.

Или просто ты не хочешь его в эту задачку вводить?? спросил сам себя и камни в ладони зажал.

– Тихорецкая, – ответил.

Самер руки на коленях сложил, Радиш шумно вздохнул.

– Сошлось.

Вейнер глянул на него, потом на Сабибора и шрапнелью отправил камни в сторону скалы:

– Проверяем, да?

– Не тебя – себя, – примиряющее пояснил мужчина. – Может не то откопали, сомнения были. Вот ты их и рассеял.

– Зато до хрена вопросов нагреб, – бросил хмуро. – Если Эрлан убил Тихорецкую, значит, он знал что мы придем, знал, что захлопывает нас здесь, как мышей в клетку, знал что она робот – вспомни, что он не просто убил, а еще и дезактивировал. Допустим, он хотел, чтобы мы здесь остались – это я пойму. Не понимаю, почему молчал? В частности о Тихорецкой. Почему для Эры так важно, что он убил Тихорецкую? Как она вообще узнала об этом? Страж весточку принес? А он от кого узнал? Что в этой новости выдающегося, чтобы на нее последние силы тратить?

– Я тебе больше вопросов задам, дорогой мой друг и товарищ: почему Эрлан не должен знать, что мы знаем? Зачем она потащилась на скалу, с кем там встречалась? Этому человеку она поверила безоговорочно, значит, знала его? Или он, как Эрлан, обладает правом очаровывать голосом? Что мы должны понять из фразы, что она сказала?

– Каким тоном она ее сказала?

– Тупой вопрос. Какой может быть тон у агонирующего человека? Давай я тебе изложу свои версии, догадки и вопросы, и вместе подумаем?

Самер начал рассказывать, а Вейнер мрачнеть. Потер шею, дослушав и, выдал протяжно и чуть растеряно:

– Охренеть.

– Да вроде ничего такого охреневающего, в том-то и дело.

– Неет, ребята, – сгреб опять камушки, подкинул на ладони.? Вы психотипы не учли.

– Чего не учли? – чуть перекосило Радиша.

– Характеры, – глянул на него Вейнер. – Представь, что ты узнал информацию. Очень важную, интересную, да, открывающую массу вопросов – да, но не такую чтобы просто мчаться и орать во весь голос "спасите, помогите". И вот идешь ты с этой инфой, несешь ее и думаешь, а тут бац и лиссер на взлете по тебе прошел. У тебя минута жизни в запасе и есть возможность, кому-то что-то сказать. Что и кому скажешь?

– Ну, – задумался. – "Простите".

– Или – "жаль", "люблю", – вставил Самер.

– Во-от. А Эра, заметьте, будущая мать, влюблена, любима и шепчет последним, что ее дорогой, кого-то убил. На хрена ей в последний миг копаться в его прошлом? А нафиг не надо, само в ум не войдет, если не одно, – Вейнер помолчал осмысливая пришедшее на ум и даже головлой закачал до того тошно сделалось. – Если эти слова важнее всего остального, – выдал с трудом. – Если от них уже не ее жизнь зависит. Она. Нас. Предупредила.

Выдал односложно, глядя в глаза Самеру и сам оглушенный выводом. Тот же вовсе к скале отодвинулся, лицом закаменел.

– Это выходит… Эрлан для нас опасен? – с трудом выговорил Радиш, не в состоянии поверить, не то что – принять.

– Стефлер, господин спирит, Стефлер для нас опасен. А Эрлан с ним связан и вызвал его сюда. Они как светлый со стражем – светлый – Стефлер, страж – Эрлан. Один – хозяин, другой – верный слуга.

– Чушь, – бросил Самер. – Он бы привел нас напрямую к нему. Нет проблем – мы все едино ничего не знали.

– Нет! – Вейнера закрутило – голову огладил, вскочил. – Нет! Эрлан и Стефлер заодно, Эрлан выполняет, приказав Стефлера и в курсе дел, но, ни словом не обмолвился. И привел нас именно сюда! Значит, не мог в Тоудер.

– Извини, но сюда вас привели мы с Самером, – напомнил Радиш скромно.

– Да факт не в этом, а в том, что он не повел нас в Тоудер, значит было нельзя, значит, Стефлер не был готов нас увидеть. Или кого-то из нас. Почему? – вот главный вопрос.

– Есть еще один – приедет ли он сюда?

– Именно. Возможно, он вообще не хочет нас видеть, не хочет, чтобы мы знали, то что узнали. И опять тот же вопрос – почему?

– Это как-то широкоформатно, по-моему. Закручено-заверчено, а на кой? – скорчил недоумевающую рожицу Радиш.

Вейнер повел плечами. Сунул руки в карманы и уставился на скалу:

– Если б Эра была жива. Если б… – и так тоскливо стало, что хоть вой. – Как вы думаете, может Эрлан прав – она просто спит? – протянул тихо.

Самер вздохнул и поморщился – если бы да кабы…

– Она мертва. Я видел ее, – так же тихо ответил Радиш.

Вейнер нахохлился:

– Мертвая, а все заботится, – и это было непостижимо его уму.

Его всегда коробили слова "уникальный, удивительный", потому, что знал, что разложи на составные и получишь – "банальный". Нет чудес с мире, есть желание верить в них. Но как в насмешку над убогим человечком и его мнением, судьба свела его с такими людьми которые не поддавались объяснению и никак не вкладывались ни складом характера, ни принципами в слово "банальный". И это было настоящим чудом.

Эра стала для него тем чудом, в которое не нужно верить – его просто знаешь.

Каждый день с ней имел какой-то смысл, был наполнен целями и фейерверком эмоций. Мир был ярким и хотелось всего, и дышалось глубоко, и были цели, и фонтаном била энергия.

Она ушла, и ничего не осталось – ни смысла, ни целей – пусто. И как в тот роковой день, хочется орать в небо и скалы, и не знаешь, как жить.

Может поэтому он не может понять, что она зашифровала? Для нее был смысл, и она не предполагала, что без нее смысла не будет. Ни в чем.

Если бы Эру можно было вернуть…

Вейнера, как инсайт посетил – развернулся к друзьям, озаренный:

– Мы должны ее вернуть!

– "Ее" – кого? – насторожился Самер.

– Эрику. Я уверен мы можем что-нибудь сделать.

– Угу. Мы не можем ее даже похоронить, – исподлобья уставился на него Радиш, пытая взглядом, насколько обезумел второй брат Лой.

– В том и дело! Эрлан пытается, что-то сделать. Как может, как чувствует! А если мы подключимся, поможем…

– Создадим общество свихнувшихся, и Эрику оставят в покое, когда она уже мумифицируется, – кивнул Самер не спуская настороженного взгляда с Вейнера. – Ты биологию не забыл? Медицину, в принципе? Что происходит с трупом на четвертый день?

Шах отвернулся, сникая: какой же он дурак, да – сволочь! Надо было, как Эрлан пытаться что-то сделать! Тогда еще!

И головой замотал: ты точно сходишь с ума. У Эры грудина повреждена, там ребра просто порвали сердце и легкие, вмялись в них. Что ты мог сделать? Выправить их силой мысли? Допустим. Завести сердце? Допустим. Но к этому времени мозг все равно уже был бы мертв, да и не получилось бы срастить ребра, восстановить поврежденные ткани, заставить работать сердце долго – оно бы начало выбрасывать кровь в порванные легкие, и как не крути – конец. Не было даже смысла пытаться.

Вейнер опустился на корточки, уставился перед собой и взглядом разгреб камешки, написав "Эра". И было безумно жаль, что это он может, а возвращать жизнь мертвым – нет.

– Надеюсь, ты не собираешься ее поднимать? – с подозрением смотрел на него Радиш.

Шах удостоил его больным взглядом и мотнул головой:

– Это бесполезно. Ну, заставлю я ее встать – она встанет и тут же упадет. К сожалению, я могу сломать взглядом ветку, но не могу прирастить ее обратно.

– Зато ты можешь помочь брату, – заметил Самер.

– Как?

– Поговори, воздействуй. Вытащи. Во-первых – сможем похоронить по -человечьи Эрику. Во-вторых, Эрлан немного придет в себя – сможем осторожно покрутить его, может на разговор вывести, и выяснить наконец. Получить ответы на вопросы. Пусть не на все, но на большинство.

– Не думаю, что Эрлан придет в себя до приезда Стефлера или как его, нашего дядюшку величают. В общем, он явно приедет раньше.

Вейнер вспрыгнул на насыпь и, тяжело ступая, пошел в зал скорби. Друзья, чуть отстав, двинулись за ним.

– А если ты прав и Эра нас предупреждала об опасности?

– Значит, умрем, – пожал плечами. Ему было все равно на полном серьезе и это хоть и не удивляло, но все же, немного обескураживало.

– Да вообще-то я не хочу. Ни сам, ни чтоб вас, – протянул Самер.

– Если твоя версия верна и Стефлер равно дядя Дендрейт, то можешь не опасаться. Были б мы ему нужны мертвыми, давно б представились.

– Резонно. Но в том и вопрос…

– Стоп, а если не мы? – влез Радиш. Мужчины встали и развернулись к нему.

– В смысле? – не понял Самер.

– Если опасность не для нас?

– Для кого тогда?

– Например, для Эрлана. Вполне может быть. Вполне может, что Эра позаботилась о нем. Была уверена, что мы все разгадаем, защитим его и не проболтаемся, чтобы не задевать самолюбие.

Вейнер и Самер переглянулись и оба поняли, что каждый вполне принимает подобную версию. И ускорили шаг к башням. На этаж Шах взлетал. Глянул, что за столом Лири и немного успокоился. Слова Радиша его сильно встревожили. Только предположив, что Эрлану угрожает опасность, мужчина понял, насколько тот дорог ему. Потеря Эрики невосполнима, но потерять еще и брата было бы вовсе кошмаром. У них была общая память и о родителях и об Эрике. И если сейчас Вейнер чувствовал себя зависшим над пропастью, то с исчезновением Лой вовсе бы упал в бездну.