Он видел, что за стеклами уже темно; жалюзи не были опущены. Дверь беззвучно отворилась.

— Опять? — сказал он. — Кто там еще?

— Тссс! — сказал вошедший. Он говорил шепотом. — Синьор…

— Оставьте меня в покое.

— Нет, товарищ. Уже здесь…

— Кто здесь? Я тоже здесь.

— Я не о себе говорю, — сказал рабочий. — Ты меня прости. Это они здесь.

— Они? Кто они?

— Они. Люди Черного Пса.

— Чего они хотят?

— Они пришли. Квартал оцеплен.

— Зачем? Иди спать, товарищ.

— По крышам можно бежать.

— Так беги.

— Прости меня, брат. Я о тебе говорю.

— А мне бежать незачем.

— Как незачем? Я же тебе говорю, что они пришли.

— Что они могут мне сделать? Пусть приходят.

— Все в доме бегут.

— Тем лучше, брат. Я еще лучше буду спать.

Эн-2 сам не понимал, что хочет сказать. Неужели он и в самом деле хотел сказать, что будет спать еще лучше?

Все погибли. Разве не погиб Сын Божий? Он был у Эн-2 только сегодня утром — и вот он погиб. Погибнуть было легко, погибнуть было проще всего.

А Берта все не приходит. Что он может сделать, если она все не приходит? Раз она не приходит, значит не может; или это значит, что она не придет никогда, или что придет, чтобы снова уйти, как всегда бывало; это значит, что бесполезно пытаться уйти, пытаться выжить, не погибнуть.

— Слышишь? — спросил рабочий. Что он должен был слышать?

Раздавался голос. И из-за этого голоса он должен покинуть свою комнату, бежать по крышам, уезжать в другое место и там начинать сначала?

— Это он сам, — сказал рабочий. — Черный Пес.

Голос громко звучал над городом.

— Пусть придет он сам, — сказал Эн-2.

— Значит, ты и вправду хочешь делать то, что я подумал, — сказал рабочий.

— А что ты подумал?

— Сам знаешь, если хочешь это сделать.

— А если не знаю? Скажи.

— Чго ты хочешь убить Черного Пса.