Из тех двоих, что ждали в отеле «Реджина» на виа Сайта Маргерита, где теперь жили эсэсовцы, один, по кличке Сын Божий, сидел на стуле в проходе, одетый в полосатый передник коридорного.

Зазвенел звонок.

Сын Божий встал со стула. Это был невысокий и худой человек с изможденным лицом, длинный передник спускался ему ниже колен. Он подошел к табло звонков, посмотрел, из какого номера звонят, направился к этому номеру, постучал в дверь, вошел.

— Сюда, — сказал кто-то невидимый. — Поди сюда, Донато!

Сын Божий знал, кто это, и сразу же двинулся в дальний угол большой комнаты, где за кроватью и столом стоял холодильник.

— Сюда, — снова сказал хозяин номера. Это был немецкий офицер, он стоял, наклонившись перед открытым холодильником. — Пора кормить их.

— А им можно есть? — спросил Сын Божий.

— Нет, нельзя, — отвечал немецкий офицер.

Он выпрямился, вытер два пальца о полотенце, бросил его на пол и, указывая на холодильник, полный сырого мяса, сказал:

— Дашь им не больше трех косточек. Drei kleine Knochen. По одной на каждую.

— Чтобы раззадорить аппетит? — спросил Сын Божий.

— Да, чтобы раззадорить аппетит, — ответил немец.

— Он у них уже три дня как раззадорен, — заметил Сын Божий, — еще как раззадорен!

— Еще как раззадорен? Вот что! — сказал офицер. — Так и надо. — И потом спросил: — А как они с тобой? Свирепы?

— Да как сказать, — ответил Сын Божий.