- Сегодня пятнадцатое октября, - сказала Лиза. - Тебе это ни о чем не говорит?

   Они недавно приехали домой, и после ужина она устроилась с книгой на диване в гостиной. Муж сидел тут же и что-то писал в тетради на журнальном столике.

   - Полгода со дня взрыва? - отозвался он. - Да, мы сегодня на правительстве, можно сказать, подводили итоги.

   - Ну и как? - спросила она. - Не думают еще тебя турнуть и поставить кого-нибудь помоложе?

   - Попалась неинтересная книга? - поинтересовался Алексей. - Подожди пару минут. Сейчас закончу и уделю тебе внимание.

   - Кстати, по поводу книги, - сказала жена. - Ты у нас весь в делах и заботах, поэтому мог не заметить. За все полгода с начала катастрофы не вышло ни одной нормальной книги. Да и фильмов я тоже не припомню. Крутят все заснятое раньше. Вы там не разогнали киностудии, а заодно и Союз писателей?

   - Что ты подразумеваешь под нормальными книгами? - спросил Алексей, закрывая тетрадь. - Я действительно давно уже не читал ничего художественного.

   - Сейчас всем тяжело, - сказала Лида. - Материально большинство живет не намного хуже, чем раньше, но все-таки люди лишились не только лета и солнца, но и свободы передвижения, да и вообще не могут себе позволить делать многое из того, что было доступно еще совсем недавно. Все понимают, что с природой не поспоришь, и вас в этих бедах не винят, наоборот, вам благодарны. Но счастливей их это понимание не делает. А тут еще упадок творчества. А ведь людям нужно не только работать, им еще нужно отдыхать! И я имею в виду не отдых в кровати, а развлечения. А у нас из всех развлечений остался один телевизор, по которому крутят старые фильмы и концерты. Ну и библиотеки, в которых чем дальше, тем труднее найти что-нибудь новое и по-настоящему интересное. Обратился бы ты, что ли, к творческой интеллигенции. Чего ради мы их кормим? Сейчас нужно почаще выпускать комедии и книги, которые будут читать ночи напролет, а у нас тихо, как на поминках. Или кто-то считает, что если где-то в мире умирают люди, то и нам неприлично смеяться? По-моему, это глупо. Мы им помогаем, но сами-то живем нормальной жизнью! Или нам и любовь отменить? Она ведь тоже приносит радость.

   - Я этим займусь, - пообещал он. - Раньше как-то было не до развлечений, теперь уже стало полегче. Долго ли только протянется затишье?

   - А чего ты ждешь? - спросила Лида.

   - Как чего? - удивился Алексей. - Последней волны беженцев. Американцы закончились во всех смыслах, теперь скоро побегут те европейцы, которые доедят продуктовые запасы и смогут до нас добраться. Мы всего приняли тридцать два миллиона, думаю, будет еще столько же. И растянется это на больший срок, так что устраивать людей будет легче.

   - А что слышно в мире? - поинтересовалась Лида. - В выпусках новостей все говорится только по Союзу, где там что построили, да о погоде, которая почти не меняется. Я думаю, их уже никто не смотрит.

   - Так мы сами мало что знаем, - начал оправдываться Алексей. - С Китаем, например, так и не узнали, почему они не полезли на наши границы. А ведь не могли они погибнуть все сразу, хоть миллионов двести должно было остаться. А индийское правительство, видимо, после войны потеряло контроль над ситуацией. Мы с ними так и не смогли связаться.

   - А с Австралией?

   - Связались по выделенному каналу. Знаешь, что они нам ответили?

   - Откуда мне знать? - ответила жена. - Я не работаю в министерстве иностранных дел, а в Секретариате женщины болтают о своих мужьях, а не на служебные темы.

   - Они нам посоветовали больше заниматься своими делами и меньше лезть в чужие. Мы их заверили, что они нам и на фиг не нужны, так что больше беспокоить не будем. Примерно такой разговор, если вкратце. О том, что бразильцы скоро запустят первый реактор, ты должна знать. Излучатели мы им поставили на еще три. Думаю, хотя бы четверть населения они сохранят. Это если не начнутся войны с соседями, у которых дела гораздо хуже. Кубинцы собрали на восточном побережье США все продовольствие, какое успели. Сейчас там полно льда и всякое плавание прекратилось. Но им вроде должно хватить. С Канадой связи нет. Наверное, у них уцелело несколько общин, а центрального правительства нет. Их с одной стороны долбанул вулкан, да еще сверху побрызгало кислотой, а с другой - навалились льды. По арабам и Израилю глухо. Никто не отвечает, а приборы отмечали толчки характерные для взрыва ядерных боеприпасов средней мощности. Да и без войн в этом регионе больших запасов продовольствия не было. В Юго-Восточной Азии не отвечает ни один из наших информаторов, а в Черную Африку мы никого не посылали. На нашей территории еще осталось несколько посольств, но у них никакой связи со своими нет. В Европе все плохо. Подвела их хваленая демократия. Немцы должны уцелеть, западных - треть, восточных - больше половины. Поляки уцелеют, если небольшая группа во главе с правительством запрется где-нибудь в крепком месте и пошлет всех остальных... далеко. В других странах сохранятся небольшие группы людей, наложившие лапу на продовольствие и захватившие электростанции. Остальные, которые не перемрут, скоро окажутся на наших границах. Мы к этому готовы. Опыт приобрели, уже прибывших беженцев расселили и пристроили к делу и увеличили энергетические мощности и производство продовольствия. Вот тебе и все новости. Как только закончим с беженцами, министерство иностранных дел вообще упраздним. Что тебя интересует еще, погода? Снегопады пошли на убыль, но мы все равно начали переводить весь транспорт на воздушный. Сначала грузовой, потом пассажирский, а как окончится зима, будем в большом числе выпускать и личный воздушный транспорт. Возможности для этого имеются.

   - Запасы продовольствия в мерзлоте когда начнем вскрывать? - спросила Лида. - Там много самых разных продуктов, а мы, когда закончатся овощи, сядем на кашу с мясом.

   - Мы пока израсходовали меньше трети текущих запасов, - возразил Алексей. - Потерпите немного. Однообразие это не еще голод. Все равно продовольствие будем перебрасывать воздухом, а грузовые "Ковчеги" только начали сходить с конвейера.

   Разговор прервал сигнал вызова по коммуникатору.

   - Что случилось, Алексей Павлович? - спросил он министра иностранных дел. - Вы ко мне по пустякам домой не звоните.

   - В очередной раз побеспокоили американцы, Алексей Николаевич, - сказал министр. - По правительственному каналу позвонил один из заместителей командира Стратегического командования Вооруженных сил США генерал Зак Александер. На момент катастрофы он оказался на КП объединенного космического командования в Шайенне, потому и уцелел.

   - И, конечно, он непременно хочет сдаться именно мне?

   - Он меня о своих намерениях не информировал, - улыбнулся Алексей Павлович. - Переключать на ваш канал?

   - Давайте, - вздохнул Алексей. - Только подождите минуты три, я поменяю халат на что-нибудь более презентабельное. Переключите по сигналу готовности.

   Он переоделся и повернул комм так, чтобы Лиде был виден экран, но она сама не попала в объектив камеры. Генерал Александер оказался мужчиной лет пятидесяти с грубыми чертами лица и густыми волосами, обильно усыпанными сединой. На связь он вышел, надев не мундир, а цивильный костюм.

   - Рад вас приветствовать, ваше превосходительство! - сказал он Алексею, коротко кивнув. - Надеюсь, я вас не сильно оторвал от дел?

   - Здравствуйте, генерал, - поздоровался Самохин. - Вы меня от дел совсем не оторвали, вы меня оторвали от отдыха. Я, вообще-то, ждал вашего звонка месяца через три-четыре. По нашим расчетам продукты у вас еще должны оставаться. Что-то случилось? Что вы на меня так смотрите? Удивлены? А к кому вам еще звонить, как не к нам? Смешно, ей богу! Американские военные, которых готовили в качестве наших противников, ищут у нас же помощи и поддержки. Вы не первый, генерал. Весь ваш Седьмой флот уже четыре месяца стоит во Владивостоке. Точнее, бывший ваш, теперь он уже наш. Хорошо, что адмирал Виллард увел Шестой флот не к нам, а в Австралию! Ладно, выкладывайте, что у вас.

   - А как к вам попал Седьмой флот? - спросил Александер.

   - Его нам сдал адмирал Крейг. У него была альтернатива - плыть в Австралию, но он оказался умным человеком. У вас же, в отличие от него, никакой альтернативы нет. Я ответил на ваш вопрос? Тогда ответьте и вы на мой.

   - Продукты у нас еще есть, хоть и немного, - сказал Александр. - Я бы, наверное, еще подождал пару месяцев, чтобы не обмануть ваших ожиданий, но заканчивается продовольствие у расчетов шахтных пусковых установок. Вывезти их своими силами я не могу, а как себя поведут эти люди перед лицом смерти, не знаю. Большинство неполадок, вызванных извержением, мы ликвидировали...

   - Можете дальше не продолжать, генерал. Вы знаете, почему вы еще живы? Нет? Тогда я вам расскажу. Мы знали, что вы займетесь ремонтом и сможете восстановить до половины установок. Кое-кто предлагал, пользуясь практически полностью уничтоженной системой раннего обнаружения, стереть с лица Земли вашу гору, а заодно и все шахты с ракетами. Потратить немного уже ненужных нам ракет и обеспечить себе полную безопасность.

   - Тогда почему?

   - По нескольким причинам. Выпущенные в нас ракеты несложно было бы уничтожить, да и не верил я, что вы решитесь на такую самоубийственную глупость. Поэтому начинать первыми и еще больше загаживать этот мир, которому и без того немало досталось... Я был уверен, что вы с нами свяжетесь, так и вышло.

   - И что вы мне ответите?

   - Сколько у вас всего людей?

   - У нас около четырех с половиной тысяч человек, из которых на командном пункте тысяча двести. Остальных нужно собирать с большой территории, а у меня для этого нет средств.

   - Я думал, у вас их гораздо больше, - удивленно сказал Алексей.

   - Много шахт оказались разрушенными, - пояснил Александер. - А кое-где люди пытались спастись самостоятельно.

   - К вам вышлют пять десантных машин, - сказал Алексей. - Лететь они будут часов десять-пятнадцать, в зависимости от ветра. Вас они заберут всех за один раз. Одно условие - командный пункт должен быть разрушен. А перед сбором ваших людей передайте им приказ - отключить все системы и максимально затруднить к ним доступ посторонним. Ваша гора заминирована или нам нужно везти все необходимое для подрыва с собой?

   - У нас предусмотрена ликвидация объекта, - ответил Александер. - Но я ее запущу только после того как вы соберете всех людей. Сигнал можно подать и дистанционно. Что вы нам можете обещать?

   - То же, что и все остальным - жизнь! - сказал Алексей. - И не где-то в изоляции, а в нормальном человеческом обществе. Только имейте в виду, что сначала пройдете тесты, и вас осмотрят медики. Мы должны знать, что собой представляют ваши люди. Может быть, они давно свихнулись от одиночества и лишений. Не бойтесь, мы и таких не выбросим. Будем лечить, а не получится, поселим отдельно. Учитывая важность того, что вы нам оставляете, вам пойдут на уступки.

   - Когда за нами вылетят?

   - Завтра часов в девять утра по Москве. И учтите, что захватить машины не удастся: в них будут десантники. Да и не даст это вам ничего: побережье сковано льдом, так что воспользоваться кораблями вы не сможете, а "Ковчеги" до Австралии не дотянут. Говорю для того, чтобы вы знали и не строили несбыточных планов. Кроме того, ничего хорошего вас там не ждет.

   - Мы не будем нарушать свое слово и надеемся, что свое выполните вы, - сказал Александер. - Мы подготовим все, что нужно, и будем ждать.

   В кабинет командующего Белорусским военным округом генерал-полковника Можайко быстрым шагом зашел начальник разведывательного управления полковник Сотник.

   - Началось, Сергей Федорович, - доложил Сотник. - Поляки устроили свару.

   - Садитесь, Иван Федорович, - сказал Можайко. - Выкладывайте все, что известно.

   - Весь сегодняшний день мы регистрировали активный радиообмен на армейских частотах. Естественно, все кодированное, но передачи велись с польской территории. Уже два дня, как нет ни одного беженца, а до этого, хоть и немного, но шли. Час назад к нам перебежал один из польских пограничников. Сообщил, что в Лодзи и в районе Варшавы идут бои с применением бронетехники и реактивной артиллерии. Парень умный и сразу понял, чем это пахнет, поэтому рванул к нам и готов на все, только бы оставили. Я отдал приказ запустить "Невидимок". Только что передали, что мы потеряли два аппарата из трех. Оставшийся показал передвижение танковой колонны и многочисленные пожары в городе Остроленка.

   - Сбивают по тепловому следу? - спросил генерал.

   - Да, конечно. Единственное слабое место "Невидимок", особенно в холодный сезон. Мы вернули уцелевший разведчик, поскольку в дальнейшем наблюдении нет смысла. Наверняка, пока идет бойня, никаких беженцев не будет, поэтому я распорядился, чтобы эвакуировали весь персонал обоих пунктов их приема, а пограничников отвели в укрытия. Будут наблюдать с помощью техники.

   - Ну что же, это было ожидаемо, - сказал генерал. - В их положении можно было либо попытаться выжить всем, либо спасти немногих. Они выбрали второй вариант. Теперь идет спор, кому попасть в число выживших. Как бы только в этих разборках не зашли слишком далеко. Но мы в любом случае остаемся в стороне. Переведем войска округа в повышенную боеготовность и будем ждать, чем у них закончится. В любом случае все это ненадолго. А в Москву я сейчас доложу.

   - Чем закончилось в Польше? - спросила Лида. - В новостях говорили только о том, что шли бои. Уже прошла неделя, и ни одного нового сообщения.

   - Я распорядился больше такую информацию не передавать, - хмуро сказал Алексей. - Там еще ничего не закончилось. Судя по немногим отрывочным сведениям между собой делят ресурсы две группировки: президента Грабинского и министра обороны Заневского. При этом и те, и другие уничтожают как беженцев, так и собственное население. Вряд ли они придут к соглашению, поэтому через пару недель поляков почти не останется.

   - А что случилось? Ты ведь говорил, что у них должно быть не так уж мало продовольствия. И ГДР им обещала помочь с БВК.

   - Паскудная человеческая природа! - высказался муж. - У нас ведь среди польского руководства были свои люди. Свои не в том смысле, что мы через них как-то влияли на ситуацию, просто нас достаточно подробно информировали обо всем, что происходит в верхах. С такими пакостными соседями это нелишне. Понятно, что в критических ситуациях единоначалие гораздо выгоднее дебатов и голосования, но это только в случае, если наверху достойный человек, который знает, как спасти своих людей, и к этому стремится.

   - Такой как ты, - вставила Лида.

   - Да, такой как я, - согласился Алексей. - А их Грабинский на эту роль не подходит. И Заневский, который тоже возжелал власти, ничуть не лучше его. И теперь они дружно разрушают города и перемалывают в боях армию, без которой не удастся удержать власть. А в пригородах стоят реакторы, которые ничем не защищены. Жалко мне поляков. Способный и красивый народ, но уж больно спесивый и неуживчивый. И скоро его не останется. И если бы только они такие были. Между Боливией и Бразилией уже идет полномасштабная война. Скажи, есть ли у руководства Боливии мозги? Ведь ясно, что ничего, кроме развалин, они в случае победы не приобретут. В чем смысл? Не получается спастись у нас, так не фиг и вам?

   - Я в новостях об этом не слышала.

   - Я же тебе сказал, что решили этот негатив не давать. И так в нашей жизни мало поводов для веселья, не стоит омрачать ее еще больше. Сама же говорила, что не снимают комедии. Я недавно поймал министра культуры и пытал с пристрастием. Никто, оказывается, на киностудии не давит, они сами не хотят их снимать. Не тот сейчас настрой у людей, так что придется вам пока удовлетвориться старыми фильмами. Ничего, через полтора года увидим солнце, и настроение у людей будет совсем другим.

   - Американцев не привезли? Вроде времени уже прошло немало.

   - Завтра должны прилететь, - сказал Алексей. - Там пока всех свезли... К тому же мы на каждой пусковой установке заварили двери и в шахты, и в аппаратную. Это сейчас там никого нет, а через двадцать лет? А у нас до американского наследства руки еще нескоро дойдут. Там работы на десятки лет, а нам нужно будет в первую очередь заниматься Европой. Единственное, что надо будет сделать - это создать базы на побережье Штатов и отгонять любителей халявы. Там ведь осталось не только то, что может быть полезным, есть и опасные вещи. И это не только атомное или химическое оружие, там одних биологических центров, работавших на министерство обороны, больше трех десятков.

   - Забрали себе остатки американской нации, а потом заберем и все, что от нее осталось?

   - А почему бы и нет, малыш? Сколько там уплыло в Австралию тех американцев? Хорошо если будет сотня тысяч, а у нас миллионы. К чему нам возиться с добычей золота, если его можно будет просто взять? Часть их наследства придет в негодность, но немало останется и полезного. А нам еще там все чистить. Очередную порцию лавы Йеллоустон будет собирать десятки, если не сотни тысяч лет, так что материк, несомненно, заселят. Это только кажется, что земли очень много. Подожди, снимем все ограничения на рождаемость, и через двести лет людей опять будет много. И они уже не будут гибнуть в войнах: не позволим мы никому воевать.

   Беженцы появились только спустя два месяца. Как и ожидали, ими оказались поляки. По их рассказам можно было представить масштабы катастрофы, вызванной междоусобицей. Города центральной части Польши превратились в руины, погибло почти все их население. На границе с ГДР и на побережье боев не было, но это жителей не спасло. Вся электроэнергия вырабатывалась реакторами, расположенными в Варшаве, Лодзе и Врославе, которые были разрушены в ходе боев. Мало того, что была уничтожена большая часть продовольствия, страна осталась без света и тепла. Был еще реактор в Быдгоще, но в этом городе окопались уцелевшие сторонники президента Грабинского, которые поставляли электроэнергию только в соседние районы в обмен на продукты. А температура упала в отдельных местах до сорока градусов. Поляки терпели пока не стало невмоготу, а потом надевали на себя все, что только было, брали остатки еды и брели на восток. Машины были у многих, но накопители в них давно разрядились. Из сорока пяти миллионов населения, бывшего в Польше до катастрофы, к границе вышло немногим больше миллиона, но и из этого числа после тестирования была отсеяна треть. Многие так и погибли в своих домах или замерзли по дороге. Почти все принятые были с обморожениями и сильно истощены, поэтому их первым делом отправляли на лечение.

   - Если эта сволочь выживет, будем судить и расстреляем! - сказал Алексей жене о польском президенте. - Такое прощать нельзя. Я считаю, что должно быть две меры наказания за совершенные преступления: для правителей и для всех остальных. И первая должна быть гораздо суровее. К сожалению, сплошь и рядом бывает наоборот.

   - Как будем отмечать новый год? - спросила Лида. - Панихидой или все-таки его отпразднуем? Ах, отпразднуем! Тогда к празднику нужно готовиться. Ты конфеты запас?

   - Из сладкого, кроме сахара, в больших объемах запасли шоколад, халву, изюм и финики. Ну и еще сгущенное молоко. Может быть, есть и еще что-то, надо сделать запрос.

   - Вот и сделай. А заодно подумай, что можно раскупорить из наших загашников к праздничному столу. Подарки детям это хорошо, но нужно и взрослых чем-то порадовать. Елку в Кремле будем делать?

   - Наверное, нужно сделать и елку, и праздничный концерт, - подумав, ответил Алексей. - Сегодня же озадачу этим кого следует. За оставшиеся десять дней, я думаю, успеют. А раскупоривать ничего из запасов не будем: все, что нужно, еще пока можно найти на складах. Вы у нас после катастрофы конфетами и шампанским не питались. На один раз наскребем и на подарки, и на столы. На складах даже елочные игрушки должны быть, так что раздадим тем, у кого их нет. И елки можно рубить без ограничения, все равно мелочь не выживет. Хочешь взяться за организацию праздника?

   - За десять дней? Без чрезвычайных полномочий не возьмусь! - засмеялась Лида. - Иначе все завалю!

   - Уже можно заходить? - спросил девушек Сергей. - Долго вы еще будете не пускать больного человека?

   - Заходи, больной! - сказала сестра. - У нас все готово! Как она тебе?

   - Здорово! - искренне сказал он, осматривая небольшую, украшенную игрушками и дождиком елку. - Вы молодцы.

   - А то! - подбоченившись, сказала Ольга. - Мы с Джейн самые лучшие!

   - Кто бы спорил, - засмеялся он. - А это презент для самых лучших. Три праздничных пайка! Это наша Вечная выжала из Комитета по продовольствию. Живем?

   - Ух, ты! - Ольга с восхищением перебирала высыпанные братом на стол консервы. - Лосось, шпроты, печенка! Лидия молодец, не зря ее все любят. А это что?

   - А это, девочки, шампанское! - торжественно сказал Сергей, водружая на стол бутылку. - На работе еще обещали завтра выдать по паре огурцов и зеленый лук! А тебе, как несовершеннолетней, еще положены сладости. Только ты их раньше праздника не увидишь.

   - А Джейн?

   - А Джейн уже семнадцать, и она в Штатах закончила школу, поэтому ее заявление удовлетворили. Иди сюда, поцелую в щечку. Теперь ты совершеннолетняя!

   Девушка подошла к Сергею, обвила его шею руками и поцеловала в губы.

   - Так его, сестренка! - одобрила Ольга. - А то от него самого не дождешься. Когда свадьба-то?

   - Я готова хоть завтра! - сказала Джейн, которая уже довольно чисто говорила по-русски. - Только я пока от него предложения не получала. Может быть, предложить самой? Как думаешь? Или откажет?

   - Такой откажешь! - немного смущенно сказал Сергей. - Американки, они все такие?

   - Я такая одна! - засмеялась Джейн. - А для тебя так еще одна-единственная. И я тебя тоже люблю! А из-за твоей скромности вынуждена проявлять настойчивость. Ты меня спас? Теперь женись!

   - Ладно, вы здесь договаривайтесь, а я пока схожу к себе, - сказала Ольга и тактично вышла, оставив приоткрытой дверь в свою комнату.

   - Ты действительно хочешь стать моей женой? - спросил Сергей. - Ты не пошутила?

   - Разве таким шутят? - обиделась девушка. - Может я для тебя недостаточно хороша? Может быть, дело в том, что я прибыла из Америки? Или ты меня не любишь?

   - Я тебя люблю! - сказал он. - Просто ты выглядишь такой молодой, что до тебя страшно дотронуться. Ты такая маленькая, а я...

   - Ничего, - обрадованно сказала она. - Я знаю, как это лечится. И подруги рассказывали, и в сети кое-что смотрела. Если боишься меня тронуть, придется и здесь самой проявлять инициативу. И ждать свадьбы я не буду, это все условности! Подумаешь, отметка в чипе! Главное, что мы любим друг друга! И таблетки мне принимать не нужно. Так что сегодня я к тебе приду, у тебя кровать побольше моей. И хватит смущаться, я уже совершеннолетняя!

   - Да я не против, если ты этого хочешь сама, - сказал он, обняв девушку. - Брак можно зарегистрировать в любом терминале хоть сейчас. Ты права: это формальность. Но свадьбу мы с тобой все равно сыграем. И учти, совершеннолетняя, что ты теперь обязана выбрать себе работу. После праздника я узнаю, что есть для такой малышки, как ты. Кажется, были места в ясли нашего дома. Ты хочешь возиться с малышами?

   - Я хочу возиться со своим малышом! - прошептала она, прижимаясь к Сергею. - От тебя! А пока его нет, пусть будут чужие.

   - Я не вижу никакого смысла в вашем дальнейшем пребывании в Центре, - сказал генералу Александеру куратор. - Вы, в отличие от большинства своих бывших подчиненных, сносно говорите по-русски, поэтому прощайтесь с друзьями, забирайте свои вещи, и я вас отправлю на аэродром.

   - Вы нас всех разбросаете по разным местам? - спросил он.

   - Вам уже об этом говорили, - напомнил куратор. - Никаких землячеств у вас не будет. Вас распределят по нескольким городам и расселят в дома для эмигрантов.

   - И чем они отличаются от остальных?

   - Меньшей комфортностью проживания. Мы не в силах сразу дать эмигрантам полноценные, с нашей точки зрения, квартиры. Со временем вас будут переселять. Дома расположены не изолированно, а рядом с обычными, и селят вас в них так, чтобы жили ближе к будущему месту работы. Вам дали право не работать, но мой вам совет, генерал: не замыкайтесь в своем горе! У большинства эмигрантов погибли родные и близкие, сейчас горечь потерь - это обыденное явление. В работе и общении с людьми гораздо легче все пережить и начать жизнь сначала.

   - Кто в них живет, американцы?

   - И американцы, и европейцы и кубинцы. И даже наши граждане, которых вывезли с Дальнего Востока. Там сейчас очень неприятно жить из-за ветров и морозов, так что пусть уж лучше они терпят некоторые неудобства здесь. У вас будет всего лишь однокомнатная квартира, а двухкомнатную дадут только в случае женитьбы. Не нужно так горько улыбаться. Вы еще не старик, а у нас женщин больше, чем мужчин. А время не только отнимает у нас годы, оно еще и лечит боль потерь.

   - И куда меня повезут?

   - Куйбышев. Есть такой большой город на Волге.

   Его отвезли в аэропорт и посадили в уменьшенную копию тех монстров, которыми их эвакуировали из Колорадо. Полет занял час. После приземления его встретил работник иммиграционной службы, который отвез в город и показал большой шестиэтажный дом.

   - Здесь вы и будете жить. Это центральная часть города, а совсем рядом расположена станция метро. Здесь есть лифты, но у вас второй этаж, так что проще пользоваться лестницей. Пойдемте, поселю в квартиру, познакомлю с заведующей этажом и покажу столовую и все остальное. Ну и расскажу то, что вам будет полезным, и отвечу на вопросы.

   Квартира ему понравилась. После рассказа куратора он ожидал увидеть что-то убогое, а не просторную комнату, полностью обставленную приличной мебелью. Кухня тоже имелась, хоть и небольшая. Но она ему, в общем, была не нужна. Совмещенный санузел имел все необходимое, а освещение было ярче того, к какому он привык. Они вообще на нем не экономили, ни в помещениях, ни на улицах. Весь город был так ярко освещен, что в любом месте можно было читать мелкий текст. Понятно, что так пытались хоть как-то компенсировать отсутствие солнца.

   Зак убрал в ящик стола ненужный фонарь, разложил свои немногочисленные пожитки и, как советовал принимающий, сделал заказ на бытовую технику. Делать было нечего, и он сходил за постельным бельем к молодой девушке, которая заведовала этажом и носила до боли знакомое имя - Мария. К счастью, внешне на его старшую дочь она ничуть не походила. Ужин в столовой показал, что кормят здесь так же, как в Центре - вкусно, достаточно, но не слишком разнообразно. Одно время он занимался войсковым снабжением, в том числе и продовольствием, и представлял, какое чудовищное количество продуктов нужно запасти для того, чтобы так кормить четыреста миллионов человек целых пятнадцать лет. Пусть даже половину продовольствия они производят сейчас, все равно получалось, что СССР тратил на закупку еды заметную часть своих валютных доходов в течение десятков лет. Да и собственное продовольствие не все попадало на столы, многое должны были прятать. Такое можно было объяснить только одним: они знали и готовились. И никому ничего не сказали. В нем не было ни ненависти, ни благодарности. На месте Вечного он бы сделал то же самое. Только круглый идиот будет спасать своих врагов, тем более что их спасение нарушит собственные планы и безопасность. А благодарность... Они слишком много отдали за свое спасение, так что благотворительностью здесь и не пахло. Вот спасение десяти миллионов американцев - это благородно, хотя тоже когда-нибудь окупится. И территорию США они, понятно, заберут себе. Ему об этом прямо сказал прилетевший полковник. Ну и ладно, пусть забирают себе хоть весь мир, если оказались такими предусмотрительными. Уже находясь здесь, он узнал и о детях, и о помощи другим странам. Очень умные ходы. И другим помогли и соблюли свои интересы. С приходом тепла они начнут строить свой мир, в котором будет только одна сила. Жаль, у Америки не получилось, пусть теперь пробуют эти.

   До Нового Года оставалось всего четыре дня. А позавчера было Рождество. Он всегда встречал его в своем доме в Денвере, и всегда на этот праздник к нему съезжались дети со своими семьями. Жена умерла два года назад, и с тех пор он не любил подолгу оставаться дома, уйдя с головой в дела службы. Только в Рождество его дом оживал и становился желанным. Он и в Шайенне задержался из-за того, что впереди были выходные, которые не хотелось проводить дома. И эта задержка его спасла.

   Неожиданно в дверь постучали. Он ее не запирал, поэтому крикнул, чтобы заходили.

   Вошли двое. Один был крепким мужчиной лет тридцати с открытым лицом и коротко стрижеными волосами, а второй - темнокожим парнем лет на пять младше.

   - Извините, сэр, что мы без приглашения, - улыбнулся белый. - Мария сказала, что заселился соотечественник. Мы здесь уже несколько месяцев, может быть, нужно чем-то помочь? Да, забыл представиться. Я Ник Сандерс, а это мой друг Мартин Бейкер.

   - Рад знакомству, - искренне сказал он. - Зак Александер. Вы служили, Ник?

   - Так точно, сер! - шутливо вытянулся Ник. - Уорент-офицер Ник Сандерс, сэр!

   - Вольно, Ник, - улыбнулся Зак. - Вы уже не во флоте, а я уже не генерал.

   - Вы были генералом, Зак? - спросил Ник. - Откуда же вы сюда попали? Я сам с Седьмого флота, а Мартин с семьей приехал с другими беженцами из Англии.

   - Не вы одни сдались Советам, Ник, - вздохнул Зак. - Я тоже им сдал все оставшиеся стратегические силы.

   - Ну и правильно сделали, - одобрил Ник. - Вы ведь здесь недавно? Я так и понял. Поживете подольше, тогда поймете, что никакого смысла у нашей вражды к Союзу не было. Точнее, он был у тех, кому его наличие мешало устанавливать в мире свои порядки. И не нужно так на меня смотреть, Зак! Никто мне здесь мозги не прополаскивал. Поживете здесь с мое, познакомитесь с самыми разными людьми, потом сами поймете. Сейчас вам что-то говорить бесполезно. Я сам сюда попал таким. Все ждал, когда меня возьмут в оборот и начнут обращать в свою веру. Знаете, никому в этом смысле я оказался не нужен. Только в самом начале прочитали основы устройства государства и прошлись по законам. И все! Все остальное за них сделала жизнь. Наверное, не всем нашим ребятам здесь понравилось так, как мне, но что многим - это точно.

   - Поживем - увидим, - пожал плечами Зак.

   - Скоро Новый Год, - вступил в разговор до того молчавший Мартин. - Здесь мало кто отмечает Рождество, а вот Новый Год - это всенародный праздник. В столовых будут кормить по-праздничному, а кто захочет, дадут набор продуктов домой. Повсюду будут празднично украшенные елки. Мы собираемся у нас и приглашаем вас присоединиться. Заодно познакомитесь с нашими семьями. Сейчас у многих горе, и мы тоже потеряли близких. Но человек не должен жить своим горем и не должен быть один, особенно когда все веселятся. Вы придете?

   - Если выдадут этот набор, и не отмените приглашение, то приду. Не обещаю, что смогу веселиться, но постараюсь не испортить вам праздник. Перед вашим приходом в коридоре засмеялась девочка. Это не ваша?

   - Это моя дочь Сью, - сказал Мартин. - Ей пять лет.

   - Тогда точно приду. Жаль, не смогу сыграть Санта-Клауса: совершенно нечего подарить.

   - Не беспокойтесь, Зак, - сказал Ник. - В этой стране каждый ребенок получит подарок, а мы вам будем рады и так. И вообще, ни к чему ждать Нового Года, чтобы познакомиться с нашими семьями. Сейчас все в квартире Мартина, поэтому запирайте дверь и идемте с нами. Человеку плохо одному не только в праздник.