Фрэнки посмотрел на нового противника, прищурив глаза и невольно оскалившись. Тело по-прежнему отказывалось слушаться. Проклятый славянский ублюдок стоял и смотрел с насмешкой. Знал, скотина, что он боялся именно этого - потери контроля над собой, настоящего, когда верх берет не зверь, но воля кого-то, кого он не хотел пускать внутрь.

   Полумертвая от страха и контузии женщина все еще дрожала, отчаянно переводя полоумный взгляд в него на русского. Фрэнки раздраженно выпустил жертву, и блондинка упала на пол ему под ноги. Теперь надо было опустить руку. И трикстер опустил, словно вытягивая трос с тяжелым грузом. Несмотря на то, что напротив стоял явный психократ, над мозгом Франклина этот тип властен не был.

   Психократами называли тех из Наследников и, крайне редко, трикстеров, кто был способен без непосредственного контакта с телом цели взять под контроль ее действия. Фрэнки толком не знал, каким образом получается зомбировать людей. Кажется, что-то там было связано с гораздо более сложной в сравнении с людской нервной системой и воздействием на определенные участки головного мозга при помощи биополя. Ему никогда не были интересны заумные детали. Обработанный человек становился похож на тихого умалишенного - с трудом, хоть и сносно, передвигался, молчал и смотрел в одну точку. Большая часть его мыслительных процессов выжигалась в процессе слома воли и заменялась простейшим, низведенным почти до инстинкта импульсом, той самой задачей, что ставил взломавший разум. Фрэнки и сам мог подчинять чужое сознание, как в Токио, когда приобрел одновременно машину и подручного таксиста. Но ему всегда требовалось много времени для передачи своих желаний, а вместе со временем - постоянное физическое соприкосновение с черепом жертвы в процессе. Этот же русский просто стоял, ничего не делая, и невидимые щупальца его силы опутывали конечности трикстера. Вот только подчиняться давлению, отдававшемуся жжением где-то под лобной костью, Фрэнки не собирался.

   - Пурум, - пробормотал он себе под нос, резко разворачиваясь. - Ты кто такой?

   Психократ не изменил расслабленной позы.

   - Ахремов меня зовут, - сказал он. - Девушек бить нехорошо.

   - И что будешь делать? - Фрэнки снова оскалился, незаметно напрягая мышцы, чтобы стряхнуть навязчивое онемение. Получалось - психократ уже не выглядел таким самоуверенным, как минуту назад. Почувствовал, что трикстер не поддается внушению.

   - Придется тебя немножко приубить, - Ахремов выпрямился, опустив руки, но жест не обманул убийцу. По виду русского было понятно, что он подобрался и был готов сорваться с места в любую секунду. Только Фрэнки не собирался этой секунды дожидаться.

   Они кинулись друг на друга почти одновременно. Лишь кратчайшая доля секунды отделила порыв трикстера в изрешеченном пулями плаще от встречного движения человека в аккуратном костюме. Фрэнки ударил первым, размашисто, но ловко. Такой его удар был способен сломать пополам самый крепкий дуб, но Ахремов решил не проверять себя на прочность и ушел от удара. В ответ кулак русского выстрелил прямо и резко, целя в челюсть. Фрэнки извернулся как змея, и костяшки пальцев противника лишь чиркнули по подбородку. Подаваясь влево, трикстер рубанул сбоку ребром левой ладони, вкладывая в удар силу собственного движении. Ахремов остановил атаку, блокировав рукой выше запястья. Конечность убийцы тут же охватило тошнотворное жжение.

   - Наследник, - выплюнул он, на миг отступая назад, и тут же ударил ногой, стремясь подрубить врага. Но русский крутился как ртутный шарик. Он явно был опытным бойцом и держался на расстоянии, короткими выпадами пробуя трикстера на прочность. Вот он снова по-боксерски впился кулаком в ребра. Фрэнки отскочил, но тычок вышел чувствительным. Поганца никак не удавалось взять в захват. Но не сдаваться же. Трикстер вновь бросился вперед, ударяя снизу и, когда Ахремов отклонил корпус, резко согнул бьющую руку и бросил локоть к диафрагме русского. Впервые как следует достал - раздался утробный хруст, и Ахремов отступил к стене, громко выдохнув воздух. Бил трикстер с силой несущегося на полной скорости грузовика. Не обращая внимания на уколовшую сустав боль, Фрэнки развил успех, разворачиваясь к отодвинувшемуся в сторону врагу, и на этот раз достал его в лицо. Голова русского дернулась, он гулко стукнулся затылком о стену. Трикстер тут же попытался ударить в третий раз, но противник увел атакующую руку в сторону встречным ударом.

   Теперь они были достаточно близко. Фрэнки занес правую руку, левой пытаясь достать прижатого к стене врага. Тот старался отступить в более выигрышное место, но трикстер не позволял оставить за спиной пустоту. Вот убийца скользнул рукой по плечу, сместился следом за уходившим в сторону Ахремовым. В переносице у трикстера сильно жгло. Несмотря на успех в драке, каждое движение давалось ему с трудом, ибо невидимые путы пси-давления так и норовили парализовать тело. Проклятый русский все пытался улизнуть, и Фрэнки его ужимки разозлили. Он пустил правую руку в ход так, словно запустил во врага ракетой. Промахнулся - кулак ударил в стену рядом с головой противника, отколов внушительный кусок штукатурки. Снова замахнулся, снова промахнулся. Ахремов был слишком быстр. Убийца заскрипел зубами и собрал в правый кулак всю ту бушующую черную ненависть, что наполняла сейчас его существо. Враг наконец-то сумел обойти его. Они очутились у разнесенных взрывом дверей, под ноги попались тела. Ахремов проскользнул мимо, увлекая Фрэнки за собой, развернулся спиной к подававшим слабые признаки жизни Эрике и Шерил. В этот самый миг кулак убийцы, на миг ощутивший освобождение от пут чужой воли, врезался в скулу русского.

   Никаких лишних финтов. Фрэнки уже понял, что с Ахремовым лучше полагаться на основы и бить как можно проще. И он ударил. Под кулаком что-то приятно треснуло и разломилось на несколько частей. Пальцы тут же свело судорогой. Энергия Наследника била в него испуганным выбросом. Русский беспомощно подался назад, руки дернулись в стороны. Сейчас он упадет, но лучше добавить. Фрэнки рванулся вперед.

   Только потом трикстер понял, что к своей физиономии противник попросту подпустил. А в этот миг Фрэнки просто ощутил, как беспомощная вроде бы рука русского вдруг вцепилась в него. Продолжая по инерции двигаться вперед, убийца не успел нанести следующий удар, когда притянувший его к себе вплотную Ахремов взорвался белоснежным облаком боли.

   Острые когти боли впились в череп, глаза ослепило проклятое, невыносимое сияние. Мысленные щупальца психократа скрутили Фрэнки по рукам и ногам, обжигая до кости. Он яростно зарычал, но пошевелиться уже не смог.

   Проклятый русский умел концентрированно излучать свою потрошащую мозг энергию. Ему всего-то нужно было время и немного удобства. А Фрэнки как полный идиот это удобство предоставил, сойдясь вплотную, прыгнув практически в объятья.

   Бесформенное белое облако перед трикстером вдруг лопнуло, и кулак Ахремова крайне болезненно ударил его по лицу, в точности как сам Фрэнки секундами ранее ударил русского. Только Наследник бил сильнее. Убийца почувствовал, как порвалась кожа на щеке, и захрустели ломаемые кости. Сияние все не стихало, второго удара он тоже не увидел. Страшной силы таран сломал ребро и заставил отступить. Ноги подкосились, сзади он наткнулся на что-то мягкое и безжизненное. Третий удар стал решающим. Могучий пинок пришелся в бедро и сломал кость. Фрэнки упал, запрокидываясь на спину.

   Но нет. Так сразу сдаваться было нельзя.

   Сияние, исходившее от Ахремова, не утихало. У трикстера слезились глаза, каждая клетка в организме вопила тысячей голосов, но он пересилил себя. В последнюю секунду, уже падая, Фрэнки выбросил вперед руку и схватил что-то в самой гуще жестокого света.

   Они упали вместе. Трикстер с окровавленным лицом, превращенным в груду осколков одним ударом, и наследник, победивший его, но получивший свою порцию побоев. Ахремов успел упереться левой рукой в пол, а правой оторвал от себя слабеющую конечность убийцы. Лицо русского распухло, скула неправильной формы ввалилась, словно появилась вмятина на плохо надутом мячике. Он одним глазом посмотрел на лежащего снизу противника, чью физиономию залила кровь из рваной раны на превращенной в труху скуле. Убийца пытался снова схватить его, и русский коротко стукнул врага по сломанным в предыдущих атаках ребрам. Трикстер дернулся.

   -Да лежи уже... - с трудом двигая челюстью, произнес Ахремов. Фрэнки в ответ выплюнул что-то невнятное. А в следующий миг русский с удивлением обнаружил, что противник отбрасывает его от себя одной рукой и целой ногой. Фрэнки вдруг уперся в нависавшего сверху Наследника коленом и без размаха толкнул его в грудь.

   Врага отшвырнуло в сторону. Фрэнки не собирался сдаваться. Черно-красная пасть боли уже сомкнула на нем челюсти, но оставался выход. Пистолет, выбитый из руки Шерил Крейн, лежал неподалеку. Трикстер заметил оружие за мгновения до вспышки чужой силы. Превозмогая боль, прорывавшуюся сквозь барьеры в сознании, он приподнялся на руках. Неестественно вывернутая нога еще даже не начала срастаться. Поэтому он неловко развернулся и попытался ползти. Всего пара метров, ничего серьезного. Но Ахремов уже был рядом. Оправившись от толчка, отбросившего его на добрый пяток метров, он с низкого старта бросился на трикстера и начал снова подминать под себя.

   - Не надо дырявить мне пиджак, мне его и так мыть, - сообщил он, вонзая острое колено в поясницу Фрэнки.

   Трикстер не обернулся. Он уже протягивал руку к драгоценному оружию. Пулю в голову. Этого Наследнику должно хватить. И тогда исчезнет отвратительная боль и слабость. Убийца коснулся рукояти кончиками пальцев.

   Здоровая рука Эрики Андерсен подхватила оружие на долю секунды раньше. Девушка, успевшая оправиться после того, что сделал с ней Фрэнки, оттащила в сторону доктора Крейн, пока двое мужчин сражались, больше похожие на танцующие тени. Несмотря на невероятную скорость их скупых движений, Эрика смогла разглядеть результат и поспешила помочь Ахремову. Дуло пистолета тут же развернулось к убийце.

   Маленькая дрянь смотрела разъяренными глазами цвета замерзшей воды в скандинавском фьорде. Фрэнки обратил к ней изуродованное кровоточащее лицо и, наплевав на увечье, оскалился. Эрика посмотрела в лицо живого мертвеца и нажала на спусковой крючок.

   Половины лица, которая еще сохраняла человеческий вид, тут же не стало. Обессилено рухнув плечами на пол, Фрэнки пару раз дернул ногами и руками, после чего затих. Ахремов шумно выдохнул и тут же охнул. Встававшие на место кости отозвались ноющей болью.

   - Экий вьюноша прыткий, - прокряхтел он, не расслабляясь. Протянув руку, русский развернул побежденного трикстера. Вместо лица у того был сплошной кровавый мясной фарш. Но внимание Ахремова привлекло не это, а тот факт, что из разрушенной глазницы на него смотрел, двигаясь, протез глазного яблока, уходящий десятками мелких проводков куда-то вглубь черепа. - Э, да у него гляделки искусственные.

   - А? - глухо сказала Эрика, все еще держащаяся за направленный на убийцу пистолет, словно оружие было спасительной соломинкой.

   - Мало того, что трикстер, так еще и киборг немножко.

   И тут над их головами завыла новая сирена. Андерсен вздрогнула, когда вдали послышался топот. Она вскинула было оружие, но русский неуловимым движением выдернул пистолет из девичьих рук.

   - Еще чего, - проворчал он, убирая оружие за пазуху.

   - А? - снова взглянула на него девушка, и тут в ее глазах отразилось понимание. - М-мистер Ах-хремов, а вы-то как тут?..

   - Потом, все потом, - отмахнулся русский, поднимаясь и разворачиваясь к подоспевшим людям в форме, бронежилетах и со всеми атрибутами хорошо вооруженного спецназа.

   - Сэр, вы целы?!

   - Как видишь. Что за шум?

   - Только что был совершен прорыв периметра! - сообщил боец.

   - Как? - спросил Ахремов, резко обернувшись на тело трикстера. - Он же был один.

   - Кто-то прорвал периметр изнутри! Камеры зафиксировали одного из учеников! Он проник в служебные помещения. Минуту назад этот ученик сбежал, убив четверых из наших голыми руками. Сэр, это... один из объектов первой категории.

   - На нас напал Наследник?! Наш Наследник?!- русский не верил своим ушам.

   - Так точно.

   - Где он прятался?

   - В служебном коридоре, сэр! Как только началась внешняя атака на периметр, объект проник в информационный центр и добрался до серверной.

   - Так-так...

   - Техники сообщают, что был совершен вход в основную базу данных научного крыла и проведено неавторизованное копирование данных.

   - Ясно. Пока этот урод крошил нас в капусту, засланный казачок проник в нашу закрытую сеть, - Ахремов снова посмотрел на лужу крови, растекавшуюся вокруг Фрэнки. - Твою ж мать...

   И тут Эрика отшатнулась, испуганно вскрикнув. Труп трикстера на полу шевелился. Изуродованное лицо дернулось, уцелевшие губы открылись, и из оскалившегося рта вырвалось нечто, отдаленно напоминающее смех человека с отбитыми легкими. Искусственный глаз бешено вращался в сломанной глазнице, а Фрэнки, живой, несмотря на выстрел в голову в упор, хохотал, захлебываясь кровью и кашляя. Бессильные руки убийцы царапали ногтями холодный пол, над головами победителей выла сирена.

   Он исполнил волю своего хозяина. Он приступил к выполнению особого задания.

   Неясно, что повлияло на решение Учики Отоко ехать в больницу. Возможно, логичные и весомые слова Маки, описавшего ситуацию. Возможно, тот факт, что с Китами они были хоть как-то, но знакомы уже много лет. Возможно, вера в то, что Эрика справится, если ей помогут. Но где-то глубоко в душе юноша был уверен: он принял решение, когда перед глазами на мгновенье возник изможденный парализованный старик, прикованный в постели в том самом госпитале. Полковник был слаб и беспомощен, в отличие от самого Отоко и его друзей, он абсолютно ничего не мог противопоставить страшному врагу, вторгшемуся в мирные жизни. То непонятное и глупое, что сейчас вовсю ворочалось в груди молодого человека, добавило гирьку на весы выбора.

   Оставалась лишь одна проблема: Инори. В отличие от него, девушка не могла похвастаться боевой подготовкой. В случае опасности она не только могла стать обузой, но и стать случайной жертвой. Учитывая тот факт, что в общежитии на Наследников явно охотились, показываться на глаза новым врагам Кимико не стоило. Но неожиданно ситуацию помог разрешить Маки.

   - С одной стороны, Инори естественно становится ненадежным элементом боевой операции, - сказал он тогда. - Однако сам термин "боевая операция" в данном случае выглядит как святотатство по отношению к боевым операциям. Более того, насколько я могу судить, в данный момент Отоко находится в стадии активного функционирования как Наследник. В личном деле указано, что механизм активации у тебя еще не отработан, поэтому, скорее всего, силы задействуются благодаря инстинкту защиты пары. Таким образом, присутствие Инори невольно становится необходимым для того, чтобы Учики мог противостоять противнику. Разумеется, в теории.

   Итак, все было решено. Маки довез их до угла улицы, на которой располагался госпиталь и, едва высадив, тут же уехал, не сказав ни слова. Правда, он снабдил Учики пистолетом из-под сиденья. Спрятав оружие под одежду, молодой человек вместе с девушкой отправился к цели. Ворота больницы были открыты, и со стороны главного корпуса доносились звуки стрельбы. Нервно сглотнув и стряхнув с плеч набежавшую на миг дрожь, Отоко пошел дальше.

   Приемная была пуста. Пока он неуверенно водил пистолетом от стены к стене, востроглазая Кимико заметила распахнутую дверь в подсобные помещения и кое-что еще.

   - Чики-кун, - сказала она дрогнувшим голосом. - Там мертвецы.

   - Где? - он посмотрел в указанном направлении. - А, да, вижу теперь.

   Дальше по коридору, возле лестницы и по дороге к повороту, лежали мертвецы. Небрежно брошенные, они были плохо различимы в темноте. Света на всем этаже не было, и молодые люди видели друг друга только благодаря отсветам, идущим от наполовину стеклянных дверей.

   - Чики-кун, - повторила Инори. - А ведь там тоже были... мертвые. В нашем коридоре.

   Он на секунду растерялся, не зная, что ответить, но потом все же сказал:

   - Да.

   - Я видела, - произнесла девушка и напряженно выдохнула, пытаясь изобразить смешок. - Хотя ты и не хотел. Извини.

   - Да н-ничего.

   Они замолчали, продолжая стоять на месте, хотя это было совсем не умно. Куда идти, Учики не знал, а тыкаться по всему зданию вслепую не хотелось. Однако что делать в подобной ситуации, молодой человек не знал. Собственная глупость вдруг ощутилась особенно выпукло и резко, стоило лишь увидеть вблизи очередной труп. Первоначальный прилив адреналина сходил, и Отоко невольно начинал жалеть о принятом решении. И бояться, но не за себя.

   - Не переживай так, - вдруг сказала Кимико, будто поймав его мысль. Возможно, так и было.

   - А?

   - За меня не переживай, - Инори посмотрела на юношу и слабо улыбнулась. Лицо ее заливала нездоровая бледность. - Я, конечно, перепугана, но в обморок не упаду.

   - Я не об этом переживаю.

   - О другом я не переживаю вообще. Наверное, потому что переживаешь ты.

   - Не понимаю.

   - Теперь мне не страшно. Ведь ты меня защищаешь.

   Их взгляды встретились, и в который уже раз Учики с невероятной ясностью понял, что любит Кимико. Он почти не понимал эту красивую девушку, почти ничего не знал о ней, несмотря на годы знакомства, но все равно любил, забывая обо всем. Она не была "девушкой-другом", в которую влюбляешься, логично перерастая дружбу. Не была Инори и загадочной далекой красавицей вроде Китами. В ней вообще, если вдуматься, отсутствовали какие-либо особенные черты. Просто хорошая, умная и красивая девушка. Ничего нестандартного, ничего, на первый взгляд, интересного. И все же Отоко любил со всей робкой силой молодого неиспорченного сердца.

   И да, он ее защитит.

   - Я же обещал, - сказал юноша, чувствуя, как пересохло во рту. Ни место, ни время не располагали к такому разговору, но они совершили самую большую глупость, просто придя сюда. Зачем же придираться к мелочам? Любимая девушка была здесь, рядом, и черта с два он даст упасть хоть одному волоску с ее головы. Она это понимала, она слышала его мысли. И бледность уходила с лица возлюбленной.

   Вдруг во взгляде Кимико появилось испуганное удивление.

   - Чики-кун, я знаю, где Китами-сан! - сдавленно воскликнула она, пытаясь не шуметь.

   - Что?! - вскинулся юноша удивленно.

   - Она наверху! - произнесла Инори, и в ее голосе появились уже слышанные им тягучие нотки. Сила Наследника проснулась и в девушке. - Я только что случайно развернула следящий контур, как нас учили на курсах. Я ее почувствовала.

   Глаза Кимико посмотрели мимо Учики, в пустоту.

   - Она одна. Она в опасности, - и вдруг девушка моргнула, встревожено посмотрев Отоко в лицо. - Чики-кун, ее надо спасти! Прямо сейчас!

   И они побежали к лестнице, забыв о покойниках. Юноша до боли сжимал в руке пистолет. Взбегая по лестнице, он сообразил, что против его врагов огнестрельное оружие почти бесполезно. По крайней мере, для него самого. Когда они остановились на нужной площадке, молодой человек молча взял Кимико за руку и вложил рукоять пистолета в ее ладонь.

   - Держись позади, - шепнул он и первым шагнул в коридор.

   Сейчас Учики вновь чувствовал, как время становится вязким и текучим. Увидев в конце коридора неясные силуэты, он узнал Китами. Не внешне, не глазами. Видимо, проснувшиеся способности Инори влияли и на ее партнера. Сейчас Отоко видел Дзюнко, не ее лицо, не ее фигуру, а нечто вроде самой сущности девушки, материализованного факта ее присутствия. Но рядом находился кто-то еще, и когда Учики распознал этого кого-то, его моментально прошиб озноб. В лицо юноша так и не узнал Роджера, но догадался, что это он по форме академии. Вот только существо, облаченное в форму, не было человеком. Он видел подобное естество лишь однажды. Когда на незнакомую женщину в Роппонги напало чудовище. Существо с силой трикстера, но в этот раз гораздо более сильное и уродливое, смотрело на приближавшегося Наследника глазами Роджера.

   Они схватились на ходу, когда враг взвился в воздух от поверженной Китами. В этот миг Учики почувствовал, как вновь наливается силой, становится быстрее и крепче. Еще крепче, чем в бою с Гердой. Роджер двигался навстречу, подобный скорее зверю, чем человеку, с повисшими подобно плетям руками, не до конца распрямившийся. Он и ударил так же - будто животное, дернувшись всем телом и хлестнув Отоко вытянутой рукой. Юноша увернулся, отодвигаясь вбок. Удар просвистел рядом, рассекая воздух. Учики в ответ атаковал прямым ударом в корпус. Роджер хлестнул по кулаку расслабленным запястьем как хлыстом и увел удар в сторону. Он и впрямь был силен. И быстр, быстрее, чем Грета. Не успел японец остановить движение руки, как новый удар едва не развалил его надвое от поясницы до плеча. Наследник-чудовище пользовался голыми руками как оружием. Вот он взмахнул двумя живыми хлыстами одновременно. Словно вспышка сверкнула у Отоко перед глазами, когда молодой человек отпрыгнул назад. Он удивленно опустил глаза к собственной груди, на которой расползлись два широких рваных пореза. Не задевший плоти двойной удар вспорол куртку, но не это было главным. Учики тут же пожалел о том, что отвлекся, когда, когда Роджер подался вперед и размашисто ударил его сбоку, целя в висок. В последний момент погасив удар предплечьем, Отоко невольно скрипнул зубами от боли и отступил. Рука-хлыст разрубила рукав, и блокировавшее ее предплечье начало болезненно неметь. До сих пор Учики сумел атаковать врага лишь раз, безо всякого успеха. Очередной удар пришел сверху, грозя расколоть череп от макушки. Юноша отскочил вправо и, как учил Винсент, развернул корпус. Продолжая движение, молодой человек передал заряд начатого движения руке, пошедшей к противнику. Роджер еще выпрямлял корпус после собственной атаки и не успел уклониться. Крепкий натренированный кулак молодого японца ударил столь стремительно и столь сильно, что даже невозмутимое лицо человека-робота дрогнуло. Челюсть Роджера свернуло набок, голову сильно мотнуло. Враг сделал нетвердый шаг назад. Учики почти спокойно отвел назад руку, совершившую рассчитанное до миллиметра движение. В свое время Винсент чуть ли не розгами его порол, уча не толкать, а бить, наносить концентрированное повреждение, не пытаясь надавить на противника как на капот застрявшей машины.

   Тем временем Китами приходила в себя. Она увидела, как чудовище сорвалось с места и, развернувшись на живот, рассмотрела начавшуюся драку. Оба бойца скупо, но непрестанно мельтешили, и в суматохе коротких скачков, шагов и отступов девушка не сразу узнала в своем спасителе дурачка Отоко. Удивляться и иронизировать времени не было. Дзюнко лихорадочно соображала. Попытаться полезть в драку третьей? Попробовать тихо отползти? Это вряд ли - неподалеку наблюдался пытавшийся уползти от Роджера доктор Филгуд, вроде бы подававший пока признаки жизни. Она попыталась приподняться. Стали видны городские огни за окнами, подергивающиеся ноги Филгуда и распахнутая дверь кабинета. Руки и ноги слушались, хотя лицо болело так, будто по нему проехала колонна военной техники.

   И тут Дзюнко увидела окровавленный кинжал, который Роджер успел выдернуть из шеи и уронить, когда она свалила его с ног.

   Учики развивал успех. Теперь, когда Роджер потерял инициативу, юноша осмелел и крутился вокруг него и обрушивал на возведенную защиту град коротких и стремительных ударов. С невозмутимым, но перекосившимся и всерьез поврежденным лицом Наследник-чудовище защищался. Он по-прежнему был быстр и не выказывал ни малейших признаков боли, когда не успевал уклониться, и кулаки Отоко обрушивались на его руки, ноги и плечи. Наконец, японец исхитрился обманным движением заставить Роджера вскинуть руки и тут же резким ударом ноги ударить врага в область ребер. Тот пошатнулся, но не изменил ритма движений. Оттого готов был поклясться, что почувствовал, как под ударом ломаются и прогибаются внутрь реберные кости. Подобная внутренняя рана должна была превратить каждый вздох в океан чудовищной боли, если не распороть обломками ребер легкие. Однако Роджер не издал ни звука. Его лицо с пустыми глазами и свернутой челюстью, по которой текла невольно слюна, смешанная с кровью, утратило последние человеческие черты и походило на застывшую маску демона. Чудовище вновь пошло в атаку, взмахнув руками и заставив Отоко отступить в защитную стойку. И вдруг руки Роджера сжались в кулаки. Вместо очередного безобразного взмаха плетьми он нанес Учики размашистый боксерский свинг. Молодой человек увернулся и понял, что вскоре отступит к углу коридора. Где-то позади пряталась Инори. Дальше уступать было нельзя.

   Роджер, сменивший стиль, теперь "щупал" защиту Учики столь же стремительными ударами, что и сам юноша минутой ранее. Каждое касание его кулаков отдавалось такой болью, будто в тело Отоко вбивали гвоздь. Тут чудовище попыталось сломать ему голень пинком сбоку. Переступив в почти танцевальном движении, молодой человек сместился к дверям одной из палат.

   - Черт, - невольно вырвалось у него.

   Сил не хватало. Несмотря на то, что чувствовал себя быстрее и выносливее, чем когда-либо, Учики никак не мог пересилить врага. Тот словно предчувствовал каждый выпад, каждый всплеск внутренней энергии, игравшей в мышцах, костях и жилах юноши. Роджер бросил бокс и принялся молотить руками сверху, будто изображая мельницу. Уклонившийся Отоко едва не попался на удар коленом, отразил атаку локтем и понял, что снова отступает.

   Прекратить операцию.

   Он снова выстрелил в голове, этот чужой, но знакомый голос. И снова что-то произошло внутри Учики. Сила, которую он пытался обрушить на противника, ударила внутрь самого японца. Холодное свежее чувство возникло где-то в желудке.

   Перенаправление потока.

   И вдруг все тело словно потеряло вес. Учики перестал чувствовать собственное дыхание. Движения стали легкими и простыми, все вокруг мгновенно обрело куда большую тяжесть, замедлилось. Отоко понял, что именно так чувствуют себя наркоманы, впервые приняв дозу. Сейчас он не просто превосходил человека. Сейчас он был вне человеческого восприятия физического мира. И мог не обращать внимания на мелочи.

   Роджер тем временем попытался воспользоваться тем, что противник на миг замер. Наследник-чудовище тут же нанес короткий прямой удар. Однако рука тут же оказалась отбитой и уведенной в сторону. Учики вновь пришел в движение и обрушился на врага подобно вихрю. Не дав Роджеру перегруппироваться, он заработал руками с такой скоростью, что отразивший первые три удара Наследник-чудовище пропустил два удара в грудь, каждый из которых способен был размозжить легкое и сломать грудину. Отступая, Роджер увидел кулак Учики за миг до того, как костяшки размозжили ему скулу. Отоко наступал. Вот враг сделал шаг назад, вот его плечо неестественно перекосило, когда вывернулась кость. Чудовище защищалось, но инициатива была им безвозвратно потеряна. Еще два удара по сломанным уже ребрам, пинок в живот, удар в левый висок, отраженный предплечьем.

   Как радостно было это ощущение! Сколь прекрасной оказалась способность побеждать! Сейчас он целиком и полностью ощущал власть над схваткой, видел медлительность противника, его ошибки.

   В миг, когда за спиной Роджера возник девичий силуэт, эйфория, циркулирующая в крови Учики, слегка утихла и позволила юноше за вихрем боевой радости разглядеть союзника. Китами в полутьме сумеречного коридора коротко замахнулась. Узкое кинжальное лезвие вошло в затылок со страшным костяным звуком, от которого даже в такой ситуации молодому человеку захотелось сплюнуть. Залитые кровью из рассеченной брови глаза Роджера удивленно расширились, руки дрогнули и опустились.

   Учики не знал, сам ли принял импульсивное решение, или управляющая сила подтолкнула его. Но он принял исходную позицию и стремительно нанес застывшему противнику самый мощный маваси, который когда-либо видел и исполнял в жизни. Подъемом ступни молодой человек ударил Роджера в лицо, окончательно разрушив его. Голова Наследника-чудовища неестественно извернулась, и из треснувшего черепа выскользнул кинжал. Гулким костяным мешком Роджер рухнул на пол.

   - Фу-у-у-у-ух, - выдохнула Китами, когда все закончилось. Девушка шагнула к стене и тронула кончиками пальцев ноющее разбитое лицо. Оно заживало, но боль остаточными всплесками напоминала о себе. - Слушай, Отоко...

   - А? - обернулся к ней Учики, снова начав тяжело дышать. Восхитительная легкость начинала выветриваться из тела. Поврежденные ударами врага ткани болели, но юноша ощущал, как энергий заливает поврежденные места, утихомиривая сигналы нервной системы и исправляя механические повреждения. - Что?

   - Почему каждый раз, когда мы с тобой оказываемся близко друг от друга, я рано или поздно получаю звездюлей, как здоровый взрослый мужик?

   - Э? - он с непониманием мотнул головой. - А... Не знаю.

   - Между прочим, нельзя обижать девочек-подростков, - произнесла Китами. - А мне еще нет восемнадцати. Я невинна как дитя.

   - Э... - только сейчас Отоко удивленно посмотрел на собеседницу. - Это ты... пошутила сейчас?

   - Сама в шоке, - отозвалась Дзюнко мрачно.

   - Хе... - юноша, все еще находившийся в не самом спокойном из состояний, едва не расхохотался, и только осознание невероятного удержало его. Ледяная Китами Дзюнко пошутила. - Н-да...

   Тут она подняла голову и посмотрела на Учики. Красивое лицо японки с тонкими чертами все еще сохраняло уродливые синяки и шрамы, оставшиеся от ударов Роджера. Но глаза смотрели на него так, будто боли девушка не знала вообще.

   - Джонни убили.

   Неловкая улыбка, появившаяся на физиономии Отоко секундой ранее, болезненно искривилась. Теперь он был сконфужен, взволнован и расстроен одновременно. И никак не желавший улетучиваться адреналин лишь усугублял ситуацию.

   - Т-твою мать!

   И именно тогда, в момент смятения, грусти и гнева, лишь только разворачивающихся в душе молодого человека, зазвучала стрельба, и в коридоре появились те самые люди, от которых минутами ранее сбежала Китами. В этот же самый миг изуродованное тело возле молодых людей поднесло руку к разбитому черепу и сгребло в охапку челюсть, ставя ее на место. Ничто не закончилось.

   Рим

   - Собственно, о чем это мы...

   Несмотря на уютный тон, каким мог разговаривать добродушный библиотекарь, советующий молодому любознательному читателю хорошую литературу, Октавиан не казался добродушным. Искусственный апельсин исчез из его руки, словно мужчина проделывал ловкий фокус. Вот только мгновенно ставший серьезным, хищным и тяжелым взгляд и неподвижность застывшей в кресле фигуры вовсе не походили на ужимки сценического чародея.

   - Было бы крайне странно утверждать, что все наши совместные ужимки и прыжки преследовали только цель сделать красивую и бредовую постановку. На самом деле я хотел посмотреть, на что ты способен. Раз уж у тебя такая интересная биография.

   Октавиан вновь сидел в умиротворенной позе. Сложив руки на животе и вытянув ноги, но Мегуми видела, как напряженно неподвижна эта обманчивая расслабленность. Сэм, сидевший рядом с ней, замер точно так же, весь обратившись в слух. Не сразу девушка поняла, что говорит загадочный любитель театральщины. А когда поняла - перестала обращать внимание на сгустившуюся атмосферу вокруг.

   - Сэмюэль Уильям Сандерсон, рожден тридцать три года назад в городе Токио, однако произведен на свет на территории посольства тогда еще соединенных штатов Америки. Произведен сотрудницей этого самого посольства, зачат членом свиты самого посла. Неплохая партия родителей, если уж выбирать, из чьего сперматозоида вылупляться, - Октавиан улыбнулся сказанному, но смешно никому не было, особенно ему. - Однако с жизнью как-то сразу не заладилось. Мать и отец расстались сразу после рождения ребенка и больше не виделись, Сэмми воспитывался в городе Балтимор, где в возрасте двенадцати лет потерял отца. Трагический случай, убийство при попытке ограбления. Тут бы, конечно, надо отдать ребенка матери. Но вот незадача - мать отказалась от родительских прав. И отправился бедный ребенок по этапу, э, то есть, в детский дом. Где просуществовал, не взятый никем в приемную семью, до возраста пятнадцати лет. После этого взят на попечение дальним родственником отца. Тот, однако, тоже прожил всего три года. Трагично, правда?

   Вендиго неожиданно развеселился по-настоящему и посмотрел на Ватанабэ из-под опущенных век, будто призывая вместе оценить иронию.

   - Такое детство что, выставляют на фабрике заштатных супер героев? Наверняка даже специальный штрих-код есть. Какое-нибудь "тяжелое взросление номер 34278". Прием с умершим родителем заезжен настолько, что считается почти обязательным атрибутом. Но не в нем, конечно, дело, правда?

   Октавиан перевел взгляд с неподвижного и беззвучного Сэма на Кэтрин. Та сидела по другое плечо от толстяка, и Канзаки готова была поклясться, что сейчас американка страстно желает съежиться и превратиться во что-нибудь маленькое и незаметное.

   - Подбираясь к совершеннолетию, юный Сандерсон перевелся в новую школу и встретил Кэтрин Айрин Винтерс, помеченную в некоторых базах данных как "курьер 18-24". И вот тут-то началось самое интересное. Когда люди одной из тогда еще крайне неофициальных, скажем так, служб, попытались совершить физический перехват важных сведений, они были остановлены и уничтожены в полном составе каким-то чрезвычайно наглым сопляком. Сэмюэль Сандерсон оказался достойным учеником своего попечителя, правда? Скажи, Сэм, как тебе нравился старый пират дядя Джон? О нем до сих пор ходят легенды.

   Ватанабэ молчал, и Мегуми решила. Что он не ответит. Но толстяк неожиданно разомкнул губы и без эмоций в голосе ответил:

   - С ним было весело.

   - Не сомневаюсь. На Кроули работали очень веселые ребята, мне ли не знать. В общем, наш Сэм оказался парень не промах, по всем законам жанра. По тем же самым законам между героем и спасенной девушкой завязались романтические отношения. Однако ровно через год хозяин курьера 18-24 решил перебежать к конкурентам, похитив крайне важный кусочек информации. Тогда-то и пришлось несчастной Кэтрин столкнуться с очень даже страшными событиями. Однако благородный рыцарь Сэм умудрился спасти ее и на этот раз, однако при этом пожертвовал собственной жизнью.

   Лицо Вендиго вытянулось в настолько фальшивой пафосной гримасе, что рассердилась даже Мегуми, несмотря на все то удивление. С которым слушала монолог.

   И ведь все-таки сходилось. Курьер-мнемоник, противостояние с трикстерами. Да даже то, о чем Винтерс рассказывала - знакомство в школе и все прочее...

   Ватанабэ все-таки родился в Японии. Он был сиротой. Его отец погиб? Ну надо же...

   Сэму было тридцать три года. Черт, а ведь она до сих пор не знала его возраста.

   Октавиан, никем не прерванный, улыбнулся Кэтрин. Певица сидела, опустив голову, и смотрела куда-то на колени Ватанабэ.

   - Однако безутешная юная дева и не подозревала, что ее рыцарь не погиб, а был включен в программу весьма эксцентричного ученого по имени Кобаяси, занятого попытками усовершенствовать особый вид существ, называемых в определенных кругах трикстерами. Изувеченное тело залечили, как уж могли, а умерший мозг воскресили до необратимого некроза клеток и восстановили с помощью все тех же технологий, что позволяют нашему другу выжить под автоматным огнем. Но неблагодарное творение сбежало от создателя и было подобрано людьми из числа тех, кто не упустит из рук удобное и смертельно опасное оружие. Так начался путь Сэма, которого милые дамы по бокам видят рядом. Его пересказывать слишком долго и, пожалуй, не слишком интересно. Есть там и убийства, и предательства, и интриги, и даже красивые женщины. Но сей отрезок биографии нашего гостя слишком стандартен для историй о супергерое, чтобы вдаваться в детали. Достаточно лишь сказать, что не так давно цитадель добра и справедливости, сместившаяся из-за Атлантики в Старый свет, отправила бравого суперагента по следу коварного и таинственного злодея. И вот мы здесь, друг напротив друга. Как вам такая картинка?

   Ватанабэ пришел в движение. Протянув руку к лицу, он стянул свои вездесущие черные очки и зажал в кулаке. Глаза чайного цвета смотрели на собеседника с выражением, которого Канзаки не могла понять.

   - Не то чтобы мне не льстило знание кем-то моей биографии... Но мы уже установили, что доступ к секретной информации у тебя отличный. Иначе нас бы здесь и не было. Чего ты этим сказать-то хочешь?

   - Да неужели непонятно?

   Вендиго широко улыбнулся, но морщина, залегшая между сведенных бровей, и не сулящий ничего хорошего взгляд сделали улыбку зловещей. Мужчина вновь широко повел рукой, привставая из кресла, и под одиноким светом сценического прожектора на ладони опять возник заводной апельсин. Вдруг прожектор, освещавший их, погас, и на секунду Мегуми ощутила страх. Но свет тут же загорелся снова.

   Октавиана не было в кресле. Он стоял в паре метров от них, посреди пустой сцены, приложив одну руку к груди, а вторую подняв над головой вместе с фальшивым фруктом. Фигура, облаченной в вычурный плащ, возвратила себе игривую несерьезность. Только теперь игра была другой.

   - Нет среди братии убийц и головорезов с силами выше человеческих жизни настолько идеальной как та, что была у тебя, Сэм Ватанабэ, - держа апельсин на манер гамлетовского черепа, с выражением произнес Вендиго. - Тяжелое трагическое детство, благородные страдания, приведшие к получению сверхчеловеческих сил... Да ты готовый образчик супермена. Совершенный в правильности элементов. Если бы не одно "но".

   Он обернулся к Ватанабэ, едва освещаемому во тьме.

   - Я видел твои поступки. Я видел, как ты начал играть в мою игру, хотя она была настолько наглой, что не понять этого было невозможно. Я видел, как ты шел ко мне. История с Аль-Йетимом - хо-хо, просто потрясающе! Я наблюдал за тобой гораздо ближе, чем ты можешь думать, и прекрасно уловил суть. Ты знаешь, насколько все вокруг фальшиво.

   Заводной апельсин начал раскручиваться в раскрытой ладони, взвивая вверх спираль кожуры.

   - Каждый из нас выпекается судьбой и людьми, стоящими за ней, как пирожок. Беспонтовый такой пирожок. Уже много лет мы живем не в реальности, а в постановке, которую рождают символы, за которыми отсутствует всякое наполнение. Человек выпрыгивает из утробы и становится пустой клеточкой, в которую вписывается очередная цифра, якобы делающая его уникальной личностью, индивидуумом. Но весь этот индивидуализм кончается, когда человек отправляется на конвейер биомассы, лишенной всякой возможности, а вместе с ней и желания быть кем-то в реальной жизни. Вместо стремления развивать себя до размеров целого мира, и таким образом делать мир безграничным, человек врастает в нарисованное углем панно на стене. И символы с радостью заменяют настоящее вымышленным, пустым. Даже самая якобы необычная судьба лепится по канонам мифов, которые мы сами придумали, изжевав старые истории. Иногда даже создается впечатление, что все это не по-настоящему, правда? - Октавиан вдруг прервал монолог, ткнул себя пальцем в грудь и зажмурил один глаз, ухмыльнувшись. - Неужели кто-то всерьез поверит, что вот я сейчас стою и кривляюсь, и это жизненно? Но вернемся к делу. Ты, Сэм, на первый взгляд - все равно, что этот апельсин. Выглядит как настоящий, но на самом деле - подделка. И вовсе не потому, что в твоей биографии полно клише.

   Вендиго подкинул игрушку, и апельсин свернул кожуру обратно, кувыркнувшись в воздухе, после чего упал в подставленную ладонь.

   - Я видел, что ты делал. Я видел, как ты это делал. Я знаю, что ты видишь мир насквозь. Вся твоя бравада в стиле крутого засранца, которого мучают воспоминания о трагическом прошлом, страшных потерях и одиночестве, довольно хороша, но меня не проведешь. Тебя ничто не мучает, ты всего лишь раздражен притворством, в котором поднаторел настолько, что порой начинаешь верить в него сам. Но потом, очнувшись, ты понимаешь, что притворство осталось притворством. Ты развлекался вовсю, гоняясь за Фаустом. Ты наплевал на интересы всех и вся, гуляя по Ливии как во дворе. Ты, в конце концов, пришел сюда, ко мне, на моих условиях, сидишь и слушаешь, как я рассказываю тебе все. Это ли не доказательство твоего безразличия к якобы важным, решающим судьбы мира событиям? Я устранил твоими руками конкурентов, я подверг смертельной опасности женщину, которую ты оберегал пятнадцать лет, но разве все это имеет для тебя значение? Признайся.

   И тут Сэм поднялся из кресла. Неспешно, солидно, почти нехотя толстяк выпрямился. Он поправил полы пиджака, смахнул невидимую пылинку с плеча, поправил одной рукой галстук. Затем, сложив руками дужки очков, Сэм тронул кончиком одной из них себя за подбородок. Приняв позу размышляющего над чем-то интересным человека, Ватанабэ шагнул вперед и принялся ходить по темной сцене, едва видимый в отсветах прожектора над Октавианом.

   - Итак, что мы имеем? Ты зацепил меня за крючок личных и профессиональных интересов. Это умно. Ты открыто подставил Лилит. Это весело. Ты убрал моими руками единственную силу на Ближнем Востоке, которая претендовала на самостоятельность. Это злобно. Но сейчас ты битый час несешь какую-то малопонятную чепуху, уверяя меня в том, что я думаю так, как ты говоришь. Это тупо.

   Говоря, он нарезал круги по сцене, приближаясь к Вендиго. Тот стоял в волной позе, уперев свободную руку в бедро, а другой подбрасывая в воздух апельсин. Наконец, толстяк оказался рядом. Сэм остановился и развернулся к Октавиану. Они стояли друг напротив друга, и женщины увидели, как на худом и толстом лицах одновременно появилась легкая тень усмешки.

   Ватанабэ медленно расправил и надел очки. Черные бельма линз уставились в довольное лицо Вендиго.

   - По-моему, ты просто говнюк, очень любящий сам себя слушать.

   На этот раз Октавиан улыбнулся всем лицом, обеими половинами, на миг став совершенно естественным.

   - Я очень стараюсь.

   В свете прожектора очки задорно сверкнули.

   - Только ты так и не ответил на мой вопрос? За каким хреном ты устроил весь этот цирк?

   - Так я же и объясняю: ты мне понравился. Не сочти за высказывание с гомосексуальным подтекстом, который увидит кто-нибудь озабоченный.

   - Спасибо, что уточнил. А то ты меня почти напугал. Только какая разница, понравился я тебе или нет?

   - Если бы имелся тест для того, зачем я тебя сюда пригласил, ты бы только что сдал его на "отлично". Мне нравится, насколько ты спокоен. Это доказывает правильность твоего отношения. С тобой вышла бы отличная постановка.

   - Только не говори, что собираешься предложить мне стать твоим союзником. Это было бы слишком клишировано даже для этой набитой штампами и клише сцены.

   - Союзником? - Октавиан замахал руками. - О, нет-нет-нет! Я вовсе не продвигаю нас по сюжету сейчас. Пока что он еще не начинался. Пока что идет подбор исполнителей главных ролей.

   - И что же за роль ты хочешь мне предложить?

   - Все просто. Я хочу, чтобы ты стал моим врагом.

   Город Меркури

    Последние десять лет своей короткой семнадцатилетней жизни Кимико Инори посвятила одной цели: избегать ситуаций, в которых кому-либо на этом свете может стать плохо. Не потому, что была психически нестабильна, хотя и это играло свою роль. Просто девушка так решила. И, несмотря на все трудности, у нее получалось. До недавнего времени. Приходилось все время о чем-то умалчивать, строго держать забрало закрытым и иногда откровенно лгать, но людям было хорошо, только это имело значение.

   Однако сейчас никакие усилия Кимико не смогли бы помочь исправить ситуацию. Повсюду были мертвецы. Девушка чувствовала затухающие сигналы, исходящие от их тел, от умершего мозга, остывающего тела, от пожираемых омертвением тканей. Бедный Учики думал, что она может не заметить хоть что-то живое или мертвое в непосредственной близости. Кимико ведь не говорила до конца, чему ее учили на специальных курсах Наследников. А учили девушку по программе "Сенс", "Чувство". За месяцы упорных тренировок и инструктажей Инори научилась разворачивать вокруг следящий контур, реагирующий на физические изменения, особенно на изменения в человеческом теле. Инструктора утверждали, что, научившись чувствовать, она сможет лечить. Кимико подозревала, что сначала ее научат эффективно калечить. Однако различать живых, мертвых, раненых и здоровых она уже умела.

   В больнице мертвых оказалось больше, чем живых. Не слишком, видимо, людная в обычные дни, сейчас она оказалась практически опустошена. Отряд злых, здоровых и агрессивных людей убивал пациентов, врачей, оставшихся в здании, медицинских сестер. Полные адреналина и ярости чужаки явно что-то искали, прочесывая этажи. Сейчас они были внизу, на этаж ниже. А за дверьми коридора, совсем близко, Чики-кун и раненая Китами сражались с абсолютно здоровым незнакомцем, от которого, тем не менее, каждую секунду приходили сенс-сообщения тяжелых ран. Инори не могла сказать точно, но, кажется, ее друзья выигрывали.

   Но вот агрессия, тестостерон и адреналин сместились в сторону лестницы, у самых ступеней которой, прижимаясь спиной к двери и до боли сжимая в руках пистолет, стояла Кимико. Встревоженные борьбой того, кто привел их сюда, с Отоко эти убийцы спешили на помощь. И на их пути стояла лишь одна юная японка.

   Что же делать? Прежде всего, спокойствие. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все у всех будет хорошо.

   Хорошо.

   Придумала.

   Инори поспешно опустилась на колени, положив пистолет на пол. Топот убийц слышался внизу все сильнее. Девушка глубоко вдохнула. Остановить врага совсем она не сможет, но дать Учики немного времени сумеет. А уж он услышит ее немой зов. Он сделает все правильно.

   Собственный выдох гулко отдался в ушах. Положив ладони на колени, Кимико сосредоточилась на собственном теле. Энергия Наследников струилась вместе с лимфой, наполняла кровеносную систему, оседала в легких. Девушка попыталась перенаправить эту рассеянную мощь. По капле, по клеточке, по атому она заставляла искрящуюся силу выплывать наружу, в холодеющий воздух лестничного пролета. Кимико помнила, как они с Учики взбирались наверх по ступеням. Сейчас невесомый фантом возвращался обратно, навстречу торопящимся убийцам.

   Когда невидимая стена неожиданно возникла на пятой ступеньке, шедший первым боец, стрелявший в Китами и Джонни в приемной, врезался в препятствие, не затормозив. Мужчину словно приложило о едущую на полной скорости машину. Он не удержался на ногах и кубарем покатился вниз по ступеням, прямиком под ноги подельникам. Громко чертыхаясь, вся группа вскоре невольно оказалась внизу пролета этажом ниже Инори, до сих пор не увидев девушки, но при этом получив от нее весьма чувствительных тумаков.

   Получилось. Моргнув из-за рези в напряженно зажмуренных глазах, Кимико глубоко вдохнула. Физическое воплощение энергии они проходили только в теории, ограничившись подготовительными упражнениями, но у нее получилось с первого раза. Имелся повод немного гордиться собой.

   Внизу, гремя оружием и ругательствами, поднимались отброшенные назад люди. В коридоре у нее за спиной по-прежнему шел бой, близившийся сейчас к концу. Нужно было выиграть еще немного времени. Инори сосредоточилась.

   Прервать операцию.

   Что это?

    Опасность.

   Кто это говорит? Кто-то знакомый.

   Обнаружено враждебное присутствие.

   Странное ощущение. Будто это говорит она сама. Но на самом деле...

    Беги.

   Кимико почти поняла, что происходит. Ей не хватило какой-то секунды. Но сильные руки сомкнулись на девичьей шее, ловко и резко перекрывая сонные артерии. Тело мгновенно ослабло, и девушка начла заваливаться вперед. Упрямый организм Наследницы спешно реанимировал подачу кислорода, однако неизвестный злоумышленник не стал дожидаться, пока шок от первого оглушения удастся превозмочь. Крупная пятерня схватила за волосы, оттягивая голову назад до хруста в шее. Укола девушка не почувствовала. Доза седативного средства, способная убить человека, принялась разливаться внутри тела.

   Подхватив Кимико, окончательно обмякшую в его руках, человек, возникший словно из ниоткуда, приподнялся вместе с ценным грузом и перегнулся через лестничные перила.

   - Лезьте вверх, неваляшки, - сказал он с непонятным акцентом, - Нашему протеже требуется помощь.

   Затем неизвестный зачем-то топнул ногой.

   - Ненавижу беззвучно прыгать. От этого подошвы стираются.

   Прошло не более десятка секунд, и вот отряд убийц ворвался в коридор, где над телом поверженного Роджера стояли Отоко и Китами. Убийцы сразу открыли огонь.

   Учики не обратил внимания на пули. В его голове вдруг зажегся красный сигнал тревоги. Они пришли со стороны входа, которым воспользовался он сам. Со стороны, где осталась Инори.

    Защити!

   Следящий контур распахнулся во всю мощь, и юноша мгновенно увидел ее. Почувствовал. Кимико была там, за спинами этих бегущих и вскидывающих оружие людей. Беспомощная, неподвижная.

    Защити ее!

   Внутренний голос почти кричал, чего раньше никогда не бывало. Как будто его таинственное второе "я" тоже разгорячилось в схватке и разъярилось, увидев возлюбленную в опасности. Что-то смутно знакомое мелькнуло перед глазами, когда тело само бросилось вперед. Что-то из видений, случившихся полгода назад. Он не помнил, что именно.

   Пули просвистели над головой, когда тело юноши, подобное выпущенному снаряду, понеслось навстречу убийцам. Учики чувствовал, как попадания рвут его плоть на плечах, в ногах, но не останавливался. Он зигзагом метнулся к врагам, и очередь большей частью прошла мимо. Второй очереди уже не было. Первого из противников Отоко сшиб с ног ударом в челюсть, эту самую челюсть расколовшим. Миновав его, Учики ворвался в строй убийц и заработал руками и ногами. Раз - рослый тип в черном согнулся, получив разрывающий печень удар. Два - его подельник врезался в окно, отлетев к стене после удара локтем в грудь, выбившим из мужчины весь дух. Три - очередной противник, схваченный за грудки и отшвырнутый спиной вперед, сшиб последнего из соратников. Как только оба оказались на земле, молодой человек размашистым пинком, будто бил футбольный мяч, расшиб череп одному, затем припечатал каблуком ботинка затылок второго. С противным хрустом мужчины затихли. Расправа заняла секунд десять, убийцы успели лишь огрызнуться парой коротких конвульсивных очередей, ушедших в стены и потолок. Наследник явно не собирался умирать как врачи и пациенты, не оказывая сопротивления. Сейчас, в эту первую секунду после того, как покалечил и убил полдюжины человек, Учики ни о чем не жалел.

   - Прелестно, чего уж там, - сказал, выступая из-за дверей на лестницу, человек. Человек ли?

   Он смотрел злорадно-довольными глазами из-под козырька неуместной бейсболки. Мужчина лет двадцати пяти, с густыми кудрявыми волосами цвета воронова крыла, узким иорданским лицом с выраженными скулами и отросшей до самых глаз щетиной. Одной рукой этот незнакомец придерживал головной убор, будто шутовски здороваясь, другой же придерживал беспомощно обмякшую на его плече Инори. Кимико явно была без сознания, Учики чувствовал смятенное слабое шептание ее оглушенного разума. Не давая девушке упасть, чужак улыбнулся, обнажив два ряда идеально белых крупных зубов.

   - Приветик, - поздоровался он и кивнул в сторону Роджера. - Отдам тебе должное - ты крут. Обычно эти штуки всех лупят.

   Китами, оставшаяся позади и ограничившаяся ролью зрителя при расправе над убийцами, напряженно смотрела на типа в бейсболке. Не оставалось никаких сомнений - он был трикстером, сильным и уверенным в себе. Только по непонятной причине пришлось вглядываться, чтобы разглядеть его энергетический рисунок. Как будто даже аура этого типа пыталась быть незаметной.

   При словах об "этих штуках" девушка невольно оглянулась, бросив взгляд вниз, на Роджера. И тут же в ее лодыжку вцепилась стальной хваткой окровавленная рука. С перекошенной разбитой физиономией, больше подходящей зомби, поверженный Наследник-чудовище сел на полу и резко дернул Китами за ногу. Девушка опрокинулась и едва успела сгруппироваться, чтобы не расшибить голову при падении.

   Учики понял, что происходит сзади. Не слушая более слов незнакомца, молодой человек бросился вперед. Их разделяла всего пара шагов. Белозубая улыбка все еще сверкала на лице чужака, когда он отшвырнул Инори в сторону. Девушка врезалась в стену и безвольно упала, а трикстер вдруг куда-то исчез и появился уже сбоку. Отоко, встретивший было врага стремительным йоко-гери-кеагэ, почувствовал, как чужак подхватывает его движение, продолжает его, оказывается позади. И тут же в грудь ударила тяжелая сильная рука, а в поясницу врезалось острое колено. Юношу словно бросили под удар молота по наковальне.

   - Ногой в голову бьет либо дурак, либо мастер, - сказал незнакомец, перехватывая юношу за плечо.

   В одно мгновение лишившийся всего воздуха в легких и ощутивший, как внутренности превращаются в кашу, Учики попытался достать ловкого противника локтем, но тот уже ушел дальше за спину. А в следующий миг могучая сила потащила юношу за плечи вниз, опрокидывая на спину. Но на полпути его встретило все то же острое колено, ударившее в позвоночник и пославшее острый сигнал парализующей боли по всему телу. Такой удар сделал бы его инвалидом всего год назад. Но сейчас Отоко лишь снова махнул рукой. Проклятый тип в кепке был словно невидим и бил из ниоткуда. Его захват оказался стремителен, несмотря на болтливость.

   - А ты не мастер.

   Китами почувствовала, как ее потянула куда-то могучая сила, сосредоточившаяся в руках Роджера. Лодыжка захрустела и онемела, стройное избитое тело скользнуло по полу. Девушка не успела ухватиться за что-нибудь, извернуться, попробовать вырваться. Колено неестественно согнулось и сместилось из сустава, когда Дзюнко попросту швырнули. Роджер одним резким усилием метнул девушку навстречу Учики. Того, хорошенько приложив с двух сторон в экзотическом захвате, толкнул спиной вперед тип в кепке. Молодые люди столкнулись на полпути. Китами ударилась в спину Отоко головой, юноша закашлялся, пытаясь вдохнуть, сама она почувствовала, как шея врезалась в плечи и решила там остаться.

   - Эй, чудище! - окликнул Наследника-убийцу незнакомец. - Займись ими давай. Мне надо пойти проблеваться и полежать в темноте. Я их трогал.

   В последнюю долю секунды Учики удалось затормозить и не упасть неловко. Хотя сзади на него и налетела Китами, юноша уже поднимался. У него на глазах ловкач в кепке шагнул к стене и склонился над Кимико. Аккуратно подхватив лежавшую без чувств девушку, мужчина выпрямился. Инори безвольно висела у врага на руках, ее тонкая изящная рука качнулась, когда он повернулся. Отоко почему-то не запомнил из тех секунд ничего, кроме этой беспомощной руки с узкой ладошкой, которую совсем недавно уверенно сжимал.

    Защити!

   Крик голоса в голове вернул силы и воздух в легкие. Учики бросился вперед, позабыв о Китами, о Роджере, о том, что новый враг играючи сделал то, чего не сделало настоящее чудовище. Ему было наплевать, ибо в унисон чужому крику в сознании билась собственная мысль.

   Они пытались забрать Инори.

   Они пытались украсть ее у него.

   Они пытались причинить ей вред.

   Их необходимо было убить

   Белесый туман окружил фигуру трикстера с девушкой на руках. Шаг, второй. Сейчас он согнется и улетит в сторону под градом ударов. Нужно подхватить Кимико, чтобы не ударилась. Сейчас...

   Его рвануло назад, разворачивая. Не понимая, не желая понять, что отвлекает от важного, Учики дернулся, вскидывая руки, но не успел. Окровавленный кулак Роджера врезался в лицо, круша кости, разрывая кожу и заливая кровью глаза. Юноша почувствовал, как проваливается внутрь скула, безвольно выворачивается челюсть и обвисает лохмотьями щека. В глазах потемнело, изуродованное лицо противника превратилось в бесформенный комок разноцветных полосок.

    Повреждение!

   Теперь внутренний голос звучал хрипло. Учики моргнул, стряхивая с ресниц брызнувшую кровь, свою кровь. Все вокруг поплыло в белесом тумане. Нужно было отразить следующий удар. Вынырнувший из марева кулак он заметил слишком поздно. Чиркнув по не вовремя подставленной руке, костяшки Роджера впились в изувеченную физиономию японца. Отоко почувствовал, как в горло валятся выбитые обломанные зубы. Кашляя, он попытался сосредоточиться.

   Противник знает, что нужно всего лишь упорно бить, пока не сломаешь. Только забить насмерть. Пока они в близком контакте, успешно обороняться не выйдет. Нужно увеличить дистанцию, как во время прошлого раунда. А для этого необходимо прийти в себя.

   Роджер быстро, но расчетливо наносил удары. Первый сокрушил лицо врага ничуть не хуже, чем его собственное. Второй усугубил урон. Противник был достаточно шокирован и дезориентирован, чтобы идти на добивание. Он замахнулся.

    Собраться!

   И вдруг перед глазами Учики все вновь обрело прежнюю ясность и четкость. И сам Роджер, по-прежнему похожий на мертвеца, и даже стена у него за спиной. Фигура чудовища полыхала энергетическими вспышками, возникавшими по всему телу. Самая мощная из этих вспышек сконцентрировалась на кулаке, который сейчас стремился к нему. И Отоко сделал единственное, что пришло в голову - ударил обеими руками, коротко и без замаха, будто отталкивая врага. Он даже не коснулся тела Роджера, хотя это было бы нетрудно. Учики всего лишь сделал то, чему долго учился, направил собственную силу, которая по-прежнему струилась в венах, несмотря на раскалывающуюся и плывущую голову. Юноша просто выпустил энергию наружу. Два потока столкнулись, когда концентрированная силовая комета в руке Роджера столкнулась схлынувшим потоком Отоко. На миг взрыв стал виден даже невооруженному глазу простого человека. Осененные таинственным светом израненные молодые люди шарахнулись друг от друга. Чувствуя дрожь в напряженных руках, Учики все же не стал медлить. Как только Роджер сделал шаг назад, сторонясь рвущейся во все стороны энергии, молодой человек бросился сквозь миниатюрный вихрь. Он ощутил, как кожу опалило невидимое пламя, но не остановился. Врезаясь в Роджера, Учики ударил, не глядя.

   Напор японца оказался очень силен, и Наследник-чудовище, не выдержав, врезался спиной в больничную стену. Удар был такой силы, что плечи Роджера создали вмятину в оштукатуренной поверхности. Но он не отставал от противника. Не давая Отоко атаковать снова, убийца ударил сведенными руками наотмашь. Прежде, чем едва уклонившийся Учики сумел ответить, Роджер тараном бросился вперед. Отраженный удар в корпус, пинок в печень, удар плашмя по макушке - и вот уже японец оказался теснимым к противоположной стене. У чудовища словно открылось второе дыхание. Дергаясь словно кукла на ниточках, он, тем не менее, действовал быстрее и проворнее, чем раньше. Серией быстрых жалящих ударов в верхнюю часть корпуса он сбил Отоко с ритма и прижал вплотную к стене и вдруг бросился головой вперед. Учики смог лишь принять удар и повторить маневр Роджера. Юноша врезался спиной в стену... и понял, что в отличие прочной внешней стены, о которую бился враг, сейчас проламывает насквозь тонкую внутреннюю стенку палаты. Теряя равновесие, он упал, овеянный обломками гипсокартона и дерева.

   Дальше все происходило очень быстро. Резко вскакивая на ноги, Учики нарвался на удар ногой в грудь от нырнувшего в образовавшуюся дыру противника. Прибитый к полу, юноша попытался захватом атакующей конечности свалить Роджера следом, но ничего не получилось. Каблук ботинка чудовища размозжил вторую половину лица, над которой еще не поработали кулаки.

   Как же все отвратительно складывалось! Еще минуту назад казалось, что эту тварь они с Китами одолели. А теперь Учики поменялся с Роджером местами, лежа на полу без лица. Но не это главное. Главное - с каждой секундой уменьшался шанс догнать похитителя Инори!

   Инори! Мысль о ней обожгла мозг, убивая боль.

   Действуй!

   Круговым взмахом ног заставив Роджера отступить, Учики молниеносно развернулся набок и приподнялся с пола. Взвиваясь вверх, молодой человек ударил. Изломанное тело Роджер приняло идущий наискосок снизу кулак, Отоко почувствовал прикосновение каши, в которую превратились внутренние органы врага, утыканные обломками костей. Затем юношу вздернул вверх крюк в челюсть.

   На миг они увидели друг друга. Два окровавленных юных парнишки, перенесшие столько ударов, сколько не под силу снести иному взрослому. И каждый из этих ударов, нанесенных с титанической силой, стоил десятка обычных. Тела их были изранены и изнывали от подавляемой нечеловеческими нервными системами боли. Но оба продолжали сражаться. Только причины у этих двоих были разные.

   Отоко видел в глазах Роджера лишь пустоту, ту страшную пустоту, о которой говорила с тенью страха в голосе вечно невозмутимая Китами. Как будто не человек смотрел на него, а машина, созданная для того, чтобы нести смерть и разрушение. А машину убить нельзя. Вот почему Роджер поднялся после сокрушительного поражения, вот почему поднимется еще, снова и снова. Потому что машина выполняет заложенную в нее программу.

   Сам же Учики... Сам же Учики сражался за то единственное, что у него осталось в жизни. За любовь к девушке. И за то непонятное чувство, что привело сюда, в захваченную больницу. Он сражался за себя и ближних. Сам. Ради этого были изнурительные тренировки. Ради этого были разговоры с друзьями, впервые - с настоящими друзьями. Ради этого он так изменился. А значит, нужно победить.

   Однако машина не знала, о чем думает ее живой враг. Роджер, оценив ситуацию и не теряя более ни секунды, бросился на юношу. Учики парировал первый удар, но второй пришелся по поврежденным уже ребрам и заставил отступить к стене. И вновь чудовище принялось осыпать его стремительными жалящими ударами. Враг ждал, пока Учики откроется. И ослабленный юноша в этот раз открылся. Первая же атака, прошедшая сквозь защиту, поразила как меч, рассекающий плоть. За ней пришла вторая. Третья. И еще одна. И еще.

   Роджер бил так быстро, что руки его почти сливались в единую широкую линию, похожую на кожистые крылья. Каждый удар отбрасывал Отоко назад. Наконец, юноша вновь уперся спиной в стену. Роджер в очередной раз стремительно выбросил вперед руку, но теперь не ударил. Не дышащий от охватившей побитые легкие боли Учики попытался уклониться, но рука Наследника-чудовища легла на лицо. Пальцы сжались в захвате. Оттянув голову юноши на себя, Роджер с размаху ударил Отоко затылком о стену. В ней тут же образовалась вмятина.

   Зрение сейчас было хуже прежнего. Учики с трудом мог разглядеть фигуру противника, становившегося все здоровее, сильнее и быстрее с каждой секундой. Он ничего не мог противопоставить этому нарастающему напору, напору гидравлического пресса, сплющивающего даже самый прочный материал. Но вновь заигравшую вспышку энергии он все-таки разглядел. Роджер не стал выпускать силу наружу, как в прошлый раз. Он просто обрушил сверкающий в глазах Наследника кулак на грудь японца.

   Во второй раз юноша пробил собственным телом стену. Вывалившись в палату, он почувствовал, как нестерпимо горит череп, будто объятый пламенем.

   Срочное перенаправление ресурсов!

   Внутренний голос уже не кричал, но говорил что-то совершенно непонятное.

   Обширные повреждения.

   Что это? Какие-то странные команды. Таких раньше не было.

   Рекомендуется отступление.

   Какого чета?! Он что, повредился мозгами в драке?! Откуда эти странные команды?!

   Но ведь раньше их не было?

   Роджер почти неторопливо шагнул следом через дыру. Учики приподнялся, отползая. Силы вдруг покинули его. Еще секунду назад казалось, что стоит лишь перехватить инициативу на краткий миг - и он с новой силой обрушится на врага. Но сейчас стало ясно - полученные побои оказались слишком сильны. Или не в них было дело?

   Будто алмазная пуля пронзила мозг Отоко в миг, когда он вдруг понял две очень важные вещи. Несмотря на все тренировки и целеустремленность, он по-прежнему не мог приложить достаточно сил, чтобы одолеть врага. И причиной тому было незнание. Учики до сих пор не знал, что он такое.

   Критическое повреждение, снижение уровня выделяемой энергии.

   Сигнал потерян.

   Второе осознание оказалось страшнее. Из всех странных команд и сообщений, что выкрикивал собеседник в его голове, Учики понял только одно.

   Сигнал потерян.

   Инори пропала. Ее забрали.

   Только теперь юноша понял, какова была их с Кимико связь на самом деле. Годами живя бок о бок с ней в Токио, все сильнее сближаясь в Меркури, он попросту не чувствовал того, к чему привык. То самое чувство, то, что ворочалось под кадыком и в груди. То самое, толкавшее на поступки, о которых и подумать обычно не посмел бы.

   Оно исчезло. Невидимая привычная ниточка, тесно связавшая их друг с другом, оборвалась. В один миг внутреннее ощущение силы, радости, простая способность жить - испарилась. И он знал, что все дело в Кимико. Просто знал.

   Что ты наделал?

   Механические команды сменились привычным осмысленным вопросом. Наверное, потому что он задал его себе и сам. Что же он наделал...

   Учики все же сумел подняться, пока Роджер обходил его вдоль стенки палаты. Японец быстро осмотрелся. И обомлел. Он узнал эту палату. Медицинские приборы, мерно попискивающие и не обращающие внимания на драку, столик на колесах, капельница у широкой койки. В помещении царила полутьма, но юноша разглядел истощенное тело на постели.

   Они попали в палату полковника Андерсена!

   Роджер как раз оказался возле койки полковника. Не глядя на больного, неспособного пошевелиться, он протянул руку и дотронулся до капельницы. Отоко не мог разглядеть лица Андерсена, но слышал, как тот копошится, бессильный что-либо сделать. Чудовище сорвало пакет с непонятным раствором и бросило на пол. Ему нужна была металлическая подставка. Роджер схватил ее одной рукой и поднял на весу. Взявшись другой рукой за растопыренные ножки, удерживавшие капельницу вертикально, Наследник-убийца крепко сжал кулак. Металл заскрипел, сминаясь. Резким рывком Роджер отломил низ капельницы. Оборванное острие тут же развернулось к поднявшемуся на ноги и выпрямившемуся Отоко.

   Ты думал, что теперь ты силен?

   Это неправда.

   Учики замер, не делая шага вперед. Кривой край импровизированного копья смотрел ему в грудь. А внутри говорил чужой голос.

   Ты думал, что все будет просто? Нет.

   Критическое повреждение.

   Мертвые глаза Роджера смотрели в одну точку. Вдруг они пришли в движение. Чудовище словно услышало диалог юноши с самим собой.

   Регенерация замедлена.

   Нарушение нейронных связей.

   Ты слишком рано обрадовался. Ты переоценил себя.

   Роджер увел в сторону копье-капельницу.

   Каждый твой шаг направляли. Но теперь ты не можешь шагать.

   Сейчас тебе придется упасть.

   И тут чудовище взмахнуло импровизированным оружием. Голос в голове смолк, и то, что случилось в следующую секунду, случилось для Учики в абсолютной мертвой тишине. Описав дугу в воздухе, металлический штатив опустился на постель, в которой лежал парализованный Андерсен. Удар был такой силы, что койка жалобно заскрипела. Хрустнула и переломилась надвое. Отоко не видел, что стало с полковником. Его разум ослепила белоснежная вспышка.

   Кто же я?

   Ты - такой же беспомощный калека, как и отец глупой девчонки.

   Я хочу их спасти!

   Ты должен спасти лишь одну.

   Перед глазами, слившись в одно кратчайшее видение, промелькнули воспоминания. Видение Инори, терзаемой неведомой тьмой, увиденное полгода назад. Эрика Андерсен, старающаяся не плакать. Глаза парализованного старика, смотрящие на него. И черная волна, накатывающая сверху на Учики, на Китами, на Кимико - на весь мир.

   Роджер стремительно взмахнул штативом, вновь разворачивая его навстречу противнику. Не говоря ни слова, Отоко с широко открытыми глазами на разбитом лице бросился вперед.

   Настигнуть, прорваться, успеть.

   В кулаки стекалась оставшаяся сила, но двигаться сейчас было так же сложно, как крутить руль тяжелого грузовика без амортизатора - каждое движение требовало десятикратного усилия. Инори исчезла из мира, и без нее начинал исчезать он сам. Но все еще можно было нападать.

   Успеть, прорваться, настигнуть.

   Но он не успел. Рваное острие копья скользнуло навстречу, не подпуская Учики к Роджеру. Голова откинулась назад, когда штырь вонзился в лоб, скользнул по кости, срывая кожу, и с силой впился в левую глазницу. Глазное яблоко, треснув, развалилось на части, и только схватившись за вражеское оружие, Учики спас свой мозг от участи быть пронзенным.

   Они снова замерли: держащий штатив как алебарду Роджер и трясущийся, конвульсивно дергающийся Отоко, из черепа которого торчал кусок металла. Одной рукой японец крепко сжимал штатив, не давая убить себя, другой пытался помочь себе вытащить копье из глазницы. Но Роджер снова оказался быстрее. Сократив дистанцию, но пнул Учики в живот и рванул орудие в сторону. Кровь брызнула широкой багровой дугой.

   Он упал. Теперь перед единственным глазом уже не плыл белесый туман, окружающие предметы не расплывались. Все просто исчезало, разваливаясь на отдельные цвета, истончаясь и превращаясь в ничто. Боль разгорелась последней убийственной волной, выжигая все тело. Мышцы, кости, кожа, даже раны покорились этому последнему приступу. Опаляющее пламя катилось от головы, вместо ожога оставляя за собой почему-то страшный холод.

   Ты один.

   Ты не справился.

   Ты упал.

   Кто ты?

   Кто я?

   Незнание.

   Кто ты? Кто она?

   Незнание.

   Отключение мыслительной матрицы.

   Несмотря ни на что, юноша снова попытался подняться. Роджер уже был рядом. Толкнув Учики, он вновь уронил его на пол и занес окровавленный штатив. Поднимая взгляд от пола, Отоко, чувствующий, как из глазницы валится и течет что-то гадкое, увидел лицо врага в последний раз.

   Роджеру было все равно. Совершенно. Абсолютно. Он ведь даже не понимал, что бьется смертным боем. Он всего лишь выполнял программу.

   А Учики...

   Делал ли он нечто другое?

   На краю смерти, пока лицо убийцы разваливалось на черно-белые штрихи, в сознании юноши мелькнула чудовищная догадка. Но было уже поздно. Штатив шевельнулся.

   - Эй, педик!

   На пороге палаты стояла Китами, но Учики не видел, как она, припадая на поврежденную и не до конца восстановившуюся ногу, держится за дверной косяк и сжимает в руке все тот же трофейный кинжал. Он только слышал ее страшно-спокойный громкий голос.

   Роджер обернулся и молча, по-деловому, опустил штатив, пронзая Отоко насквозь. Не в голову. Почему-то в последний миг острие отклонилось и вонзилось меж сломанных ребер. Убийца шагнул к двери. Сместившийся центр тяжести копья заставил Учики повернуться набок.

   Черно-белый штрихованный Роджер шел к черно-белой штрихованной Дзюнко. А потом оставшийся глаз перестал видеть. Юноша лишь слушал, как вдруг защелкали, затрещали, загрохотали выстрелы неведомо откуда взявшегося оружия. Как громко затопал его убийца, вырываясь из палаты. Как громко выдохнула, пытаясь ударить, оттолкнутая Китами. Как треснуло и зазвенело разбитое стекло. И как закричал знакомый голос человека по имени Мастер: "Откуда здесь эти дети, вашу мать, сволочи?!"

   Учики слышал, но не понимал происходящего. Он падал, падал долго и далеко. Гораздо дальше, чем полгода назад, расстрелянный, но сохранивший нечто важное. На этот раз некому было остановить его падение.

   Рим

   Сэм стоял и смотрел на Октавиана, не говоря ни слова. Молчание затянулось настолько, что даже Мегуми почувствовала себя неловко. Вендиго же не выказывал ни малейших признаков нетерпения, стоя напротив толстяка и улыбаясь. Его глаза, слегка прищуренные, следили за собеседником, пока тот задумчиво крутил головой и расправлял плечи. Затем Ватанабэ - или Сандерсон? - глубоко и шумно вдохнул, потом точно так же выдохнул. Брови над очками взлетели, сморщиваясь жалостливо и устало.

   - Ну, так неинтересно совсем.

   Октавиан лениво скрестил руки на груди.

   - Что ты имеешь в виду?

   - Ну, как тебе сказать... - Сэм усмехнулся с тем нарочито неловким сарказмом, что одним кажется очень смешным, а других раздражает. - Ты не впечатляешь.

   - Вот как, - Вендиго сильнее прищурил левый глаз. - Почему же?

   - Просто за полтора десятка лет я навидался таких, как ты, пафосных ребятишек очень много.

   Сэм неопределенно повел рукой, по-прежнему разглядывая Вендиго из-за стекол очков.

   - Все-то вы страстно влюблены в звук собственного голоса, все-то считаете себя дико оригинальными. Только смотритесь при этом как придурки какие-то. Я предпочитаю людей посолиднее, без воображения и желания покривляться. С ними, по крайней мере, не будешь сомневаться - они могут и убить, и бомбочку взорвать, и ребенка того, на кол. Злодейство - оно же всегда на самом деле с постной рожей совершается. А ты клоун какой-то. Монологи, гамлетовские жесты на сцене... У меня даже создается впечатление, что ты подставной.

   - Но?.. - Октавиан смотрел весело одним глазом.

   - Но все-таки ты, скорее всего, настоящий. Потому что только подобному тебе могла прийти в голову задумка натянуть нос одним конкурентам руками других. Настолько идиотского, но действенного плана нормальный человек бы не придумал.

   - Спасибо, спасибо.

   - Только все равно ты придурок, - Сэм пожал плечами. - Дела так не делаются.

   - Да неужто?

   - Да. Я хотел найти тебя, чтобы узнать только одно: кто ты такой, и зачем ты творишь то, что творишь.

   - Ну, вот ты меня нашел, - Вендиго склонил голову в шутливом полупоклоне.

   - И я вижу, что ты слишком заигрался, чтобы воспринимать тебя серьезно. Что же до твоих целей, то ты не удержишься и сам мне все расскажешь.

   - Вопрос лишь в том, будешь ли ты слушать? - Октавиан открыл левый глаз. - Не так ли?

   - Именно.

   Канзаки, внимательно наблюдавшая за разговором двух мужчин, увидела, как на темном одеянии Вендиго появляются красные точки. Она узнала эти точки. На теле Октавиана даже лазерные прицелы выглядели пижонски. Ватанабэ медленно шагнул в сторону, и пара красных отметин вспыхнула у его собеседника на груди и лбу.

   - Ой-ой, - манерно сказал Октавиан и тихо засмеялся.

   - Я человек прямолинейный, - Сэм шагнул обратно к женщинам. - Так что в игры играть мне уже не особенно хочется.

   - Бывают такие, - Вендиго кивнул. - Актеры встречаются несговорчивые и капризные. Но, Сэм... Сэм, Сэм, Сэм.

   Он медленно и лениво поднял руку, на которую тут же сместился один из прицелов. В следующий миг зал и сцену залил свет. Лампы, светильники и даже все прожектора включились одновременно. Стала видна широкая пустота, окружавшая мебель и сидящих на ней женщин. Только далекий занавес и ступени к пустым рядам кресел, уходившим к полутемным стенам. В первые секунды Канзаки почти ослепла и инстинктивно прикрылась рукой. А потом она увидела их.

   Русских было больше, чем ехало с ними. Видимо, Колосов успел вызвать какую-то подмогу из самолета или из тех, кто ждал их в Риме. Они заняли балкон, одну ложу и целились в Октавиана от входа на первом этаже. Настоящая боевая группа, взявшая противника в тиски с разных сторон. Мегуми готова была отдать руку на отсечение, что кто-нибудь сейчас выглянет и из-за кулис. Вендиго же, казалось, был даже рад непрошенным гостям.

   - Ох ты! - воскликнул он. - Привет, ребята! Неожиданный ход - суровые курносые славяне наносят ответный удар!

   - Что, тоже вписывается в спектакль жизни? - спросил Ватанабэ и, не оборачиваясь, велел женщинам встать и уходить со сцены. Русские, сжимая в руках автоматическое оружие, пистолеты-пулеметы и несколько автоматов, не двигались с места и продолжали наблюдать.

   - Еще как! - ответил Октавиан. - Особенно если учитывать тот факт, что никого им не встретилось, когда бравые воины проникали в здание. Не так ли?

   Русские молчали, а Сэм заслонил от Вендиго спиной поднявшихся Мегуми и Кэтрин.

   - И что же ты теперь собираешься делать, человек-монолог?

   - Хм... - Вендиго плавно и неторопливо поднес руку к лицу и почесал переносицу. - Раз уж зашел разговор, то давай-ка я покажу тебе, почему меня все же стоит воспринимать всерьез.

   И, опустив руку, мужчина закрыл глаза. Канзаки, оглянувшаяся на последние слова от ступеней в зал, увидела, как под опущенными веками задвигались глазные яблоки. Внезапно все источники освещения в помещении моргнули в унисон.

   Следующие секунды Мегуми Канзаки помнила до конца своих дней как одно из самых страшных событий, свидетельницей которых ей довелось быть. Ни один бой, ни один взрыв, ни один выстрел не запомнились ей так, как поднявший руки Октавиан, по-прежнему стоявший с закрытыми глазами. Даже воспоминания о набрасывающемся на нее Фрэнки поблекли в ту самую секунду, когда над сценой торжественно грохнуло латинское "Adeste Fidelis", и громкий вал звуков хруста, хлопков, чавканья и хлопков заставил девушку резко обернуться.

   Русские взрывались. Ни с того ни с сего, не убитые, не раненые. Они стояли на прежних местах, никто и ничто не приблизились к этим вооруженным людям в скудном боевом снаряжении, больше похожим на грабителей банка, чем на шпионов. Вместе с бронежилетами, вместе с одеждой и оружием все они лопались изнутри, вдруг расплескиваясь по округе озерцами красной крови, крошащихся и ломающихся на лету костей, вылезающих из-под разваливающейся плоти. Их было чуть меньше десятка, и все погибли одновременно. Канзаки помнила, что рот ее широко открылся, но крик не шел наружу. Она лишь нашла в себе силы прижать к губам ладонь.

   Октавиан поднял руки над головой и свел их вместе в тот момент, когда последний автомат ударился о пол, а клочья растерзанной плоти поползли вниз по стенам.

   "Adeste fideles triumphantes,

   Venite, venite in Bethlehem".

   Кэтрин пошатнулась и, оступившись на ступенях, упала со сцены. Мегуми метнулась было за ней, но тут увидела, как с балкона в зал прыгает Колосов. Этот русский, в отличие от своих подчиненных, был цел и невредим. Как только его силуэт все в том же пиджаке, но с ПП в руке сорвался с балкона, Канзаки окончательно поняла, что Колосов - трикстер. В длинном прыжке без надежды приземлиться на ноги мужчина брал на прицел замершую на сцене фигуру.

   "Natum videte Regem angelorum.

   Venite adoremus".

   Пули полетели вразнобой, но нескольким все же удалось добраться до цели. Но прежде, чем Колосов увидел плоды своего трюка, прежде чем он даже успел коснуться земли, Вендиго стремительно уронил одну из поднятых рук. Русский кувыркнулся в воздухе, и на ряды зрительских кресел упали две половинки человеческого тела, одна выше пояса, другая ниже.

   "Venite adoremus".

   Вторую руку Октавиан опустил как раз вовремя для того, чтобы играючи и не торопясь поймать кулак Сэма Ватанабэ, в один скачок преодолевшего расстояние между ними. Канзаки, чувствуя, как желудок выворачивается наизнанку, увидела невероятное. Не сходя с места, Вендиго остановил удар Сэма, и тот замер. Бьющий кулак оказался намертво зажат в длинных пальцах существа, только что убившего силой мысли десяток человек.

   "Venite adoremus

   Dominum".

   Допев первый куплет, хор зазвучал тише. Словно кто-то убавил звук. Повернув голову, Октавиан светским тоном заговорил:

   - Терпеть не могу персонажей, которых используют как расходный материал в эпизодах.

   - Какого хрена? - спросил Сэм, не делая попыток высвободить руку. Мегуми услышала его голос и поразилась: так Ватанабэ говорил лишь однажды. Когда, сбросив личину, рассказывал ей о своей жизни полгода назад. - Ты кто такой?

   Канзаки не знала, что ей делать. С одной стороны болезненно застонала ушибившаяся Винтерс, с другой...

   Проблему решили за нее.

   - Тс-с-с! - услышала японка и, обернувшись в зал, увидела, что возле Кэтрин возникла Анна. Рыжеволосая женщина-трикстер не сделала попытки помочь подняться американке. Вместо этого она направила на Мегуми пистолет в полуопущенной руке. - Сойди со сцены.

   Вендиго тем временем посмотрел на Сэма ироничным взглядом доброго шутника.

   - Похоже, тебя все-таки кое-что впечатлило, а?

   - Никто так не может, - произнес Ватанабэ. - Не с такой легкостью.

   - "Никто" - понятие растяжимое, - улыбку Октавиана перекосило, превратив в едкую усмешку.

   - А ведь это объясняет больше, чем все твои речи, - Сэма вдруг осенило. - Вот как ты проник в организацию Кроули и заполучил его связи. Кроули в последние годы вбухал громадные средства в попытку вырастить какую-то необыкновенную херню. Ты и есть эта херня!

   - Хорошее определение, - Вендиго, не удержавшись, хохотнул, по-прежнему сжимая кулак Ватанабэ. - Все верно. Я был творением старого Себастьяна, немножко не сошедшимся во взглядах с тем, кто претендовал в нашем тандеме быть хозяином.

   - Рекомбинированная ДНК, искусственные ткани, плазма из DQD, - Сэм попытался провернуть кулак во вражеской хватке. - Да ты прямо как из сказки вылез.

   - И это говорит мне человек, которого воскресили из мертвых, - Октавиан повел плечом. - Именно об этом я тебе и твержу весь вечер.

   Он разжал пальцы, и неожиданно Ватанабэ ударил в лицо сильнейший порыв ураганного ветра. Прежде, чем толстяк успел отдернуть высвобожденную руку, его смело со сцены.

   Канзаки, широко раскрыв глаза и позабыв о стоящей за спиной Анне, смотрела, как отрывается от земли и летит вниз, на беспомощные сиденья, могучая фигура Сэма. Ей трудно было поверить, что эту неуязвимую машину смерти, которую она знала, швырнули словно пушинку.

   Сэм упал тяжело и грузно. Сломав несколько кресел, он секунду катился кубарем, затем вывалился в проход между рядами. Не теряя времени, толстяк поднялся. Когда он оперся о пол, выяснилось, что рука, за которую держал Вендиго, лишилась кожи. Рваный рукав свисал вокруг красно-синего месива из мышц, вен и чего-то серо-стального. Одним мимолетным движением Октавиан едва не снял с Сэма шкуру как с животного.

   - А, так ты у нас тоже немножко железный.

   - Ух ты... - без эмоций произнес толстяк, выпрямляясь. - Такого точно никто не умеет.

   - Так я об этом и твержу уже битый час.

   Октавиан шагнул к краю сцены и остановился, глядя сверху вниз на Ватанабэ, разглядывающего собственную руку. Дождавшись, пока толстяк переведет взгляд на него, Вендиго пояснил:

   - Я же объяснил. В истории всегда должно быть противостояние. И ты - идеальный кандидат на роль моего врага.

   - А сам-то ты какую роль собрался играть?

   - Разве не очевидно? Я - дракон. Ну, воплощение зла, жестокости и прочих вредных привычек. Антагонист, одна штука. Злобен, могущественен, пафосен и упиваюсь собственным величием.

   - Оно и видно.

   Кэтрин, так и не поднявшаяся с пола, смотрела попеременно то на лица говоривших мужчин, то на страшную ободранную руку Сэма, которую тот держал перед собой и, казалось, совершенно не чувствовал боли. Стоявшая над американкой женщина казалась равнодушной, но, скосив пару раз глаза на вооруженную стражницу, Винтерс заметила, насколько неподвижно ее лицо, и насколько внимательно эта женщина слушает разговор.

   - Ну так как? - Вендиго развел руками, но на этот раз смерти и разрушения не случилось. - Наглядно показано, что я твой самый страшный кошмар?

   Внезапно Сэм, опустив искалеченную руку, прыснул. Ему вдруг вспомнилось старое кино.

   - Не-а. Самый страшный мой кошмар - это когда мне приснилось, будто я проснулся без мужского хозяйства в штанах.

   - Хм... - Октавиан на миг задумался. - Хорошо. Ладно. Значит, я не самый страшный твой кошмар. Но я все равно очень страшный.

   - Да ничего ты не страшный, - Ватанабэ снова поднял руку, судя по всему, не перестававшую посылать сигналы боли, и поморщился. - Ты убиваешь любой страх, стоит тебе только открыть рот.

   - Это тебе просто роль не нравится. Но должен же кто-то быть воплощением зла. Я ведь именно об этом веду речь. Давай будем врагами, тебе понравится.

   - Если бы я понимал хоть немного из того, о чем ты болтаешь... - Сэм пожал плечами.

   Разговор явно затягивался. Было ясно, что ни один из собеседников не собирается до скончания веков стоять на месте и сотрясать словами воздух. Непонятно было лишь, кто начнет действовать первым.

   Первым начал, конечно же, Сэм. Вновь обманывая все ожидания, толстяк с легкостью китайского акробата прыгнул вперед, вскочил по ступенькам и вихрем понесся к Октавиану. Тот успел опустить руки и только недоуменно развел их. Случившегося далее Канзаки не разглядела, но Ватанабэ вдруг мячиком покатился по сцене к до сих пор стоявшим креслам, а Вендиго громко притопнул ногой, переступив.

   Сэм затормозил о спинку одного из кресел, а Октавиан снова заговорил:

   - Сэм, Сэм, пойми одну простую вещь. Если бы меня можно было достать теми фокусами, что ты применяешь на прочих злодеях, то наша встреча не имела бы смысла.

   - Вот это вот... - пропыхтел толстяк, приподнимаясь и опираясь на окровавленную руку, сейчас уже больше походившую на обожженную, всю в жутких буграх, с торчащими участками голого мяса. - Вот это уже просто унизительно.

   - Это еще не самое унизительное, - улыбка Октавиана могла заставить умереть от зависти Чеширского кота. - Прямо сейчас академия "Эклипс" в Меркури подвергается нападению, и большая часть Наследников будут вывезены из города до наступления завтрашнего утра. Хотя, конечно, стоит сделать скидку на разницу во времени.

   - Что?!

   Канзаки невольно подалась вперед, но Анна тут же оказалась рядом, грубо ткнув в спину пистолетом. Сэм даже не оглянулся на возглас напарницы. Он встал и снова двинулся на Октавиана.

   - Вот даже как...

   - Не все, конечно, отправятся в увлекательное путешествие, однако ультра-насилию это в любом случае не помешает, - Вендиго покивал, нисколько не беспокоясь приближением толстяка. - Ну как, Сэм? Чувствуешь, что коварный план все-таки наличествует?

   - Я и не говорил, что ты не коварен, - ответил Ватанабэ. - Я говорил, что ты меня не впечатлил.

   С этими словами он бросился на противника в третий раз.

   Зрелище было бы потрясающим воображение, если бы его можно было разглядеть невооруженным глазом. Нечто стремительное, неуловимое как молния, как оттенок мысли, возникающий в голове, материализовалось физически в облике Октавиана Вендиго. Он, казалось, не двигался. Только легкая тень пробежала по освещенной сцене, секундное дуновение ветерка. Но Сэма этот ветерок почему-то отбросил на пару метров, заставив хрустеть и ломаться крепкие кости.

   - Не получится, - милым голосом пояснил Октавиан. - На каждую сверхчеловеческую выходку бессмертных суперменов я предоставлю такую же, но в десять раз сильнее.

   Ватанабэ опять поднялся, тяжело и грузно, будто извечная способность стряхивать любые раны отказывала ему. Толстяк ничего не сказал, а Вендиго продолжил:

   - Вот почему я и заинтересовался тобой. Ты отлично пользуешься всеми преимуществами и недостатками трикстеров. Но ты все же прекрасно знаешь, насколько все они фальшивы. Как и Наследники. Вот почему сегодня, в день, ознаменовавшийся началом настоящих перемен, я сообщаю тебе, что тоже прекрасно все понимаю. Уже очень скоро Наследникам и их чудовищным кузенам придется проговаривать реплики и скрещивать шпаги, как было раньше и должно случиться вновь. Но мировую сцену установлю я, и сценарий будет переписан. Война в Ливии - лишь тень того, что случится в ближайшее время. Воинственные сребролюбцы, скупцы, прелюбодеи и убийцы выйдут одной большой толпой на площадь, чтобы можно было начать судилище. Ни Америка, ни Европа - никто не останется в стороне. Эти слова ты тоже должен запомнить, Сэм. Передай их разжиревшим носителям крестов и сутан, привыкшим быть менеджерами мироздания настолько, что теперь любая перемена пугает и затирается ластиком человеческой крови. Их затея превратить Наследников в батарейки не проживет долго. Как и трусливые попытки Лилит и ей подобных приспособиться к миру большого спектакля.

   - Так вот... ты чего хочешь, - тяжелым одышливым голосом проговорил Ватанабэ.

   - Я ведь уже говорил: я хочу сыграть отличный спектакль, но добавить к нему мой финал. А для этого надо переиграть всех актеров. И, конечно, нужен ты, хорошо прописанный враг. У тебя есть все, чтобы получить роль. Обаяние, стиль, и даже отряд бесхарактерных пустышек-женщин, существующих только как номинальные двигатели сюжета и приманка для мужской аудитории. Все просто идеально!

   - Спектакль, значит. Глобальный кризис, который ты приближаешь каждым своим действием - это спектакль?

   - Это подготовка к нему. Когда кризис достигнет точки невозврата - тогда все начнется. Войны, насилие, страх - лучшие эмоции для аудитории. Даже та бомба, что не взорвалась полгода назад, достигла своей цели. Как, по-твоему, я заполучил человека в рядах "CDM", ту самую "крысу", благодаря которой сейчас полыхают совершенно секретные объекты? Через страх. Терроризм ведь призван служить какой-то цели. Я достиг своей цели. Разве же это не хорошая работа? Согласись, все идет так, как должно идти. Все идет так, как задумано. Ты сам мне помог, подтолкнув ливийцев то тут, то там. Теперь Лилит и твои хозяева сделают шаг, которого я ожидаю. Но я знаю, что ты видишь сквозь игру. Именно такой противник мне нужен. Не зарвавшиеся богачи, не упивающиеся собой чудовища. Мне нужен человек, Сэм.

   - Да ну? - Ватанабэ остановился, и впервые стало видно, что он не решается напасть. - Ты выбрал не лучший человеческий экземпляр.

   - Я выбрал тот, что мне подходит, - Октавиан улыбнулся с ободрением. - Но ты все еще слишком погружен в спектакль, чтобы понять. Давай сыграем и дальше.

   Вендиго легонько двинул рукой, будто отгоняя ленивую муху. Сэма смело со сцены и вновь бросило в зал, на этот раз дальше. Сила Октавиана была невероятной. Но он не собирался все делать сам. Обернувшись к женщинам, мужчина произнес:

   - Анна, застрели, пожалуйста, Кэтрин Винтерс.

   Мегуми поняла, что сейчас произойдет, еще до того, как за спиной ощутилось движение, до того, как оглянулась и увидела расширившиеся глаза американки. Сюрреалистическое и совсем непонятное зрелище, дружно разыгрываемое Сэмом и Вендиго, переходило в опасную и приземленную плоскость. Эта плоскость грозила громыхнуть выстрелом и брызнуть кровью. Но Канзаки вовсе не собиралась бездействовать.

   Ее почему-то страшно оскорбила брошенная Октавианом фраза о "бесхарактерных пустышках-женщинах". Этот наглец был настолько самоуверен, что даже его ирония казалась напыщенной. Однако Анна слушалась приказов господина и повелителя беспрекословно. Вот женщина-трикстер шагнула назад и повела вооруженную руку в сторону.

   Пора.

   Резко развернув корпус влево, Канзаки отработанным в тренировках движением захватила вооруженную конечность, наконец-то доступную для проведения приема. Японка обхватила правый бицепс противницы и стремительно наклонилась вперед, давя предплечьем на локоть. Мышцы тонкой руки Анны оказались крепкими как сталь, но прием, ломающий в иных случаях кости, сработал. Пистолет упал на пол, а в следующий миг за ним последовала сама Канзаки, оттолкнутая свободной рукой женщины-трикстера. Анна будто отмахнулась от назойливого мелкого зверька, и эта отмашка ощутилась как неудача матадора на корриде, снесенного из жизни бешеным быком. Больно упав, японка тут же откатилась в сторону.

   Кэтрин вовсе не собиралась и дальше играть роль сидячей утки, ждущей, пока ее напичкают яблоками и подадут к столу. Как только Канзаки спасла ее от немедленного расстрела. Американка кинулась Анне под ноги. Пока Мегуми получала страшный удар, Винтерс успела схватить упавшее оружие. Обращаться с пистолетами она умела не слишком хорошо, но на нажатие спускового крючка сноровки хватило. Выстрел из "Марка" в упор пронзил бы рыжеволосую насквозь, унося пулю в стену. Однако Анна, не утруждая себя сложными трюками, попросту сильно отклонила корпус, выгибаясь в пояснице. Пуля прошла рядом с плечом, едва задев густые длинные волосы волнением свинцового ветерка. Затем острый носок сапожка едва не раздробил Кэтрин запястье, выбивая пистолет, улетевший под ближайшее сиденье.

   Октавиан присвистнул.

   - Вот это несколько неожиданно. Какие смелые дамы.

   Секунду назад Вендиго стоял на сцене. Но вот он вдруг оказался внизу, сошедший по ступеням и стоящий в паре шагов от женщин. Только теперь Канзаки, едва не выкашлявшая легкие, оправляясь от удара, заметила, какие нестерпимо синие у него глаза. В их правильном, неразбавленном природными недостатками цвете чувствовалось что-то болезненное, как будто мужчина был слепым. Но он видел все. И смотрел на Мегуми.

   - А ведь я питаю слабость к прекрасным героиням, - произнес Вендиго и поднял согнутую руку к груди. - Но законы драмы важнее.

   И тут она увидела, как вокруг расслабленной кисти мужчины дрожит воздух, искривляясь и струясь. Октавиан изменял материю вокруг себя. Откуда-то пришедшее понимание, аморфное и неточное, сверкнуло в голове вместе с испуганной мыслью: ее и Кэтрин сейчас убьют. Точно так же, как несчастных русских, попросту разорвут на части. Вот сейчас.

   И почему-то страха не было. Он не успевал за движением распрямившихся пальцев Вендиго.

   Короткая очередь взорвалась в театральной акустике и едва не заставила уши кровоточить. Октавиан лениво бросил руку в ту сторону, откуда неслись пули. Стремительно и неуловимо поток воздуха и силы сорвался с кончиков пальцев и встретил рой посланцев смерти. Несчастные стальные пчелы жалобно застучали, впиваясь в пол, потолок и стены, разбросанные широкой отмашкой без малейшего труда.

   Сэм, поднявшись из-за опрокинутых рядов, держал в здоровой руке пистолет-пулемет Колосова и вновь стрелял в Октавиана. Израненной ободранной рукой толстяк отбросил перекосившееся после его падения кресло и шагнул вперед.

   Мегуми вовсе не собиралась терять обретенную в опасности прыть. Как только Вендиго отвлекся, она тут же кувыркнулась прочь от Анны, едва не всадившей каблук ей в висок, и потянулась к отброшенному из рук Кэтрин и валяющемуся на ковровой дорожке пистолету. Рыжая противница уже была рядом, когда пальцы японки сомкнулись на рукояти. Резко переворачиваясь на спину и пребольно катаясь по жесткому полу, Канзаки нажала на спуск. Громко вскрикнув, Анна схватилась за плечо. Под узкой ладонью тут же показалась струйка крови.

   "Это тебе за тот раз в Токио, стерва!" - злорадно подумала Мегуми перед тем, как ее смело с пола силовой волной, впечатав в ближайшую стену.

   Октавиан стоял, повернувшись лицом к Сэму, и опускал протянутую в сторону женщин руку.

   - Анна, я передумал, - сказал он. - Отойди.

   - Но... - сразу же забыв о пробитом плече, попыталась возразить Анна.

   - Отойди, - тихо повторил мужчина, и что-то в его голосе заставило женщину повиноваться. Она молча шагнула в сторону мимо судорожно кашляющей и пытающейся приподняться после сильнейшего сотрясения Канзаки, обошла пытавшуюся отползти, не поднимаясь, Винтерс, сжимавшую одной рукой поврежденное запястье.

   Вендиго шагнул вбок, не отрывая взгляда от Ватанабэ. Сэм медленно приближался, не опуская оружия. Толстяк ступал неуверенно, тяжело. Было заметно, что на этот раз ему досталось всерьез. Полученные за последние дни ранения, зажившие снаружи, но истощившие организм изнутри, напомнили о себе теперь, когда его швыряли из стороны в сторону как тряпичную куклу. Все случилось очень некстати.

   Разорванный в клочки силовым ударом рукав обезображенной руки толстяка стягивал предплечье тонкими полосками материи, сплетавшимися и уплотнявшимися на виду.

   - Знаешь, - все тем же дико звучащим сейчас светским тоном произнес Октавиан. - Я не думал, что костюмов-симбионтов из опытной линейки осталось больше одного. Фрэнки очень гордился своим, пока вы его не испортили. А твой пока цел. Прямо-таки супергеройский плащ.

   - У тебя навязчивая идея, - сказал Ватанабэ, целя ему в грудь.

   - Все мы иногда немного одержимы.

   Мгновение - и Вендиго пропал с того места, где стоял. Теперь он оказался возле перепуганной до смерти Кэтрин.

   - Но я решил, что банальное смертоубийство нам не подойдет. Как насчет надругательства над мозгом?

   Все трое поняли, о чем он говорил. Глаза Винтерс расширились в ужасе, когда длинная рука схватила ее, вздергивая вверх. Сэм отбросил в сторону бесполезное оружие и бросился к ним. Октавиан лениво вскинул руку.

   На этот раз большое тело Ватанабэ пропахало борозду не только в рядах кресел, но и в самом полу. Таинственная мощь Октавиана ударила с такой непреодолимой силой, что толстяка сбило с ног и поволокло прочь, сдирая одежду вместе с кожей. Опуская руку, Вендиго положил ладонь на покрывшийся холодной испариной лоб американки.

   - Сделаем так, - сказал Вендиго. - Сэм, ты меня слышишь?

   Он оглянулся на тяжело, но упорно поднимавшегося на другом конце зала толстяка.

   - Сегодня никто еще ни разу не сумел меня коснуться. Сумеешь - я не убью женщин. Хорошая получится сцена. Начали.

   И тут в издерганный, едва держащийся в голове разум Кэтрин Винтерс, успевшей за последние дни настрадаться и перенервничать больше, чем за последние полтора десятка лет вместе взятых, беспрепятственно проник кто-то чужой. Чужой, большой и страшный.

   Перед глазами возникли собственные воспоминания, отраженные как в зеркале в чужих глазах.

   Есть я. Есть мама. Мама меня любит. Я хорошая.

   Есть папа. Он самый лучший в мире.

   Пора в школу.

   Учиться, играть, знакомиться.

   Скоро конец учебы.

   Я уже взрослая.

   Пора любить.

   Любить. Рожать.

   Есть Сэм. Он меня любит?

   Они хотят меня убить.

   Папа, я не верю...

   Смерть. Смерть - это больно, даже когда умирают другие.

   Он сказал, что не умеет плакать. Я буду плакать за двоих.

   Что-то страшное и черное там, в воспоминании, которое никак не приходит. Что-то такое, чего нельзя вспоминать.

   На этот раз Вендиго не поднимал руки, но вихрь невидимой силы был таким мощным, что едва не взорвал Сэма мириадами окровавленных осколков. Живой костюм вновь превратился в лохмотья, лопнув и порвавшись везде, где только можно. Однако сейчас Ватанабэ устоял на ногах. Будто готовясь толкать тяжелый груз, он стоял, подавшись вперед, широко расставив ноги и уперев их в пол. Каблуки на всю глубину вошли в паркет, его отодвинуло на несколько сантиметров, но на этот раз не швырнуло. Поднятые руки опять будто ошпарило кислотой, кожу сорвало, и окровавленное мясо, жилы и кости обнажились сильнее, чем прежде. Но он все-таки не упал.

   Анна и Канзаки с разных сторон наблюдали, как Сэм пошатнулся. Энергия Октавиана не исчезла. Она продолжала давить, толкать, пытаться сбить с ног и уволочь прочь как листик на ветру. Но толстяк не сдавался. Превращаемый в живую отбивную, он сделал шаг вперед. Еще шаг. Еще.

   Кэтрин тем временем перестала видеть что-либо кроме огромной черной тени, упавшей на нее сверху и медленно засасывающей внутрь себя.

   Нужно освободиться. Нужно отдать то, что тянет вниз. Нужно скорее обернуться и увидеть то, чего видеть нельзя. Но ведь тогда она умрет. Откуда-то она это точно знает. Так говорил папа. Он сказал, если то, что спрятано у нее в голове, покажется наружу, то...

   Октавиан моргнул и улыбнулся пустым глазам женщины. И тут на его запястье шлепнулось что-то большое, мокрое и противное. Это была окровавленная человеческая рука, почти скелет руки. Медленно повернув голову и все еще улыбаясь, Вендиго увидел, как шевелятся губы Сэма.

   - Тоцугэки лав харт, падла.

   В глазах Октавиана успело появиться такое выражение, будто он собирался удивиться странной фразе, но взмах руки, прозвучавший с почти смешным свистом, прервал его. Короткий, но чрезвычайно мощный апперкот пришелся по челюсти снизу.

   Анна, кажется, вскрикнула громче, чем когда получила пулю в плечо. Выпустив из рук Кэтрин, Октавиан запрокинул голову и сделал неловкий шаг назад. Не более. Удар, способный надолго вывести из строя кого угодно, даже не заставил его как следует попятиться.

   - Хм... - произнес он и прикоснулся к челюсти, на которой не было видно ни малейших следов повреждений. Сжав поврежденный участок, Вендиго опустил голову. - Сэм, я тебя обожаю.

   Ватанабэ, окровавленный, шатающийся, но непреклонный, отвел кулак назад, готовясь бить еще. Но этого не потребовалось. Канзаки, держась за сломанные, как ей казалось, ребра, увидела, как Вендиго резко опустил ладонь на плечо Ватанабэ. Хруст сломанной ключицы не заставил ни один мускул на застывшем лице толстяка дрогнуть.

   - Никто еще не ударял меня успешно. Ни разу. Хорошо, мы договорились. Женщины будут живы. Но ты, надеюсь, догадался...

   Не договорив, Октавиан убрал руку со сломанного плеча Сэма и, не сжимая в кулак, ударил ладонью в область диафрагмы. Не успевший защититься Ватанабэ вновь упал.

   - В этом акте тебе полагается попасть под раздачу.

   Вендиго поддел упавшего ногой, будто играл с футбольным мячом. Сэма подбросило в воздух, будто он и впрямь был резиновым и пружинил. Октавиан хлопнул по телу толстяка раскрытой ладонью и с новой силой вбил в пол. Ватанабэ раздробил покрытие и пустил по полу длинную трещину. Он не успел прийти в себя, когда очередной взмах руки и новая волна невидимой энергии покатили его прочь. Октавиан посмотрел вслед беспомощному противнику, и выражение его лица было невозможно прочесть.

   Однако Мегуми, одна остававшаяся способной наблюдать, не пыталась боле рассмотреть Вендиго. На секунду обернувшись к осевшей на пол Винтерс, отпущенной им, девушка тут же устремила встревоженный взор вслед Сэму. Тот по-прежнему пытался подняться, но, легко махнув рукой сверху вниз, Октавиан пригвоздил его к полу. Стоило толстяку приподнять голов, как невидимый молот повторно ударил по всему телу.

   Канзаки смотрела и не верила своим глазам. Нет, вовсе не невероятная сила Октавиана, способного творить такое над людьми, поразила ее в эти секунды. Девушку поразило осознание того простого факта, что она впервые с памятного вечера в Токио боится за жизнь своего необычайного напарника.

   Сэм всегда шел к опасности напрямик, готовый встретить ее кулаком, пулей или плоской остротой. Он ничего не боялся и всегда выходил победителем. Ни террористы, ни полицейский спецназ, ни трикстеры не могли свалить с ног мужчину, начинавшего казаться японке настоящим колоссом. Потребовалось увидеть, как его, беспомощного, ломает и сокрушает кто-то чудовищный, чтобы понять, каким сильным Сэм стал в глазах Мегуми за те месяцы, что они провели вместе. Даже сидя в ожидании в Ливии, даже глядя сквозь прицел снайперской винтовки в Нью-Йорке, она знала, что Сэм справится, что с ним не случится ничего... смертельного.

   А сейчас было ясно, что он вот-вот может умереть. Ни одно живое существо не выдержит таких побоев долго. Канзаки слышала, как хрустят кости. На Сэме не должно было остаться живого места. И сердце девушки бешено стучало, едва разгоняя ледяной холод страха.

   Да, черт возьми, она боялась за него! Она не хотела, чтобы он умирал!

   Крепкая рука ухватила за шею, дергая куда-то в сторону. Кэтрин осталась за спиной, а перед вытянутой в разрушенный проход между рядами кресел японкой вновь оказалась Анна. Взгляд женщины-трикстера не предвещал ничего хорошего.

   - Что ж ты такая... - начала она и без замаха отвесила Канзаки оплеуху. Боль выстрелила в полученные раны с новой силой, когда девушку словно стукнуло молотом. - ...Назойливая?

   Мегуми попятилась и упала бы, если бы здоровая рука Анны не вцепилась в легкомысленное одеяние, пришедшее в не самый лучший вид в результате драки и кувырков. Удержав противницу, рыжеволосая шевельнула простреленным плечом.

   - Ненавижу чувство заживления. Как будто руку отлежала.

   Напряженная ладонь взмыла в воздух.

   Ну уж нет!

   Ярость заставляет людей совершать поступки, порой оказывающиеся неожиданно верными. Когда Канзаки поняла, что ее намереваются просто избить, куражась и не напрягаясь, в глазах потемнело от злости. Она до сих пор не могла простить Анне случившегося полгода назад, а уж сносить подобное обращение от кого бы то ни было - и вовсе не собиралась. Кулак сжался до боли, до впившихся в плоть ногтей. Ни на что не надеясь, а просто разозлившись, японка ударила противницу в грудь.

   Когда под костяшками что-то хрустнуло, девушка сперва ощутила лишь боль и страх повреждения сустава. Но тут же Мегуми встретилась взглядом с Анной, на лице которой стремительно сменили друг друга насмешка, удивление и ужасное осознание.

   - Ай, дура! - воскликнула женщина-трикстер, но ее тут же прервал оглушительный грохот, сотрясший пол у них под ногами. В тот же миг Октавиан, обернувшись, расхохотался.

   - Как я люблю женскую непосредственность!

   Эти слова Мегуми слышала, не видя самого Вендиго. Мужчина вдруг обратился в прозрачную дымку, и голос завибрировал, перемещаясь вместе с хозяином. Могучий незримый вихрь подхватил Канзаки и потащил к дверям с такой скоростью, что весь развороченный зрительный зал на миг слился в одно желтовато-красное пятно. Вокруг все оглушительно трещало, гремело и ощутимо дрожало. Вестибюль, через который они втроем с Сэмом и Кэтрин пришли, промчался мимо, громко хлопнула тяжелая входная дверь.

   Римские сумерки после душного зала в первые мгновения показались холодными и необычайно свежими. Затем у Канзаки перехватило дыхание, когда подхвативший ее вихрь вдруг выпустил жертву, заставив некрасиво брякнуться мягким местом на тротуар.

   - Необременительное занятие - носить на руках красавиц, - заметил стоящий над японкой Октавиан, выпуская из крепких объятий второй руки Анну, встревожено поправлявшую волосы.

   Так это он их вынес из...

   Канзаки взвинчено обернулась, не вставая. Они оказались на противоположной стороне улицы от здания, в котором разыгралось страшное представление. Театр глухо гудел, и стены его уже заканчивали складываться внутрь посередине, поднимая тучи пыли, но не задевая соседних домов.

   - Анна заложила заряды в ключевых структурных точках здания, - пояснил Октавиан у нее над головой. - Хороший такой промышленный снос. Эффектный и не слишком грязный. Правда, осуществился он несколько рановато. Я, признаться, рассчитывал на более драматичную сцену. Но кто же знал, что женская нетерпеливость одержит верх над законами режиссуры?

   - Если осколки детонатора впились мне в грудь, я тебе все волосы вырву, - сердито пробурчала Анна, выковыривая из внутреннего кармана сломанный прибор.

   До Мегуми дошло не сразу.

   - Вы взорвали театр? Но... но Сэм же там остался!

   Сердце упало куда-то вглубь желудка. Израненный и сотню раз вбитый в пол, Ватанабэ ни за что не успел бы спастись.

   Неужели?

   - А еще там осталась Кэтрин Винтерс, - голосом монаха в момент молитвы произнес Вендиго. - Но это не так уж важно, верно?

   Он посмотрел на нее сверху и улыбнулся, совсем беззлобно. Девушка ничего не ответила, снова обратив взгляд к обрушившемуся театру. Облако пыли все еще стояло над улицей, удушливые частички его доносились и до нее, набиваясь в нос. Разрушение действительно оказалось очень аккуратным. Здание просто сложилось внутрь, погребая под обломками все, что осталось в помещениях. И всех. В темном грязном небе рождающейся ночи зрелище выглядело каким-то болезненным. И очень зловещим. Вокруг царила на удивление мертвая тишина. Отзвуки взрыва и обрушения еще отдавались в концах узкой римской улицы, но все окна были плотно закрыты. Никто не кричал, не кричали сиренами машины полиции, скорой помощи или службы спасения. В эти несколько минут обыватели испуганно затаились, выжидая и надеясь, что неведомая беда минует лично их. Ни проезжавших мимо машин, ни пешеходов - никого вокруг. Только Анна и Октавиан. Последний смахнул пыль с причудливого плаща.

   - Да вы не переживайте, Мегуми. Если бы я хотел просто убить Сэма, я бы его просто убил. Мы всего лишь весело познакомились. Когда он вылезет из-под обломков, передайте, чтобы готовился к началу.

   - К... - Канзаки даже не обернулась, чтобы спросить. - К началу?

   - Ну да, - кивнул Вендиго. - Смерть ведь только еще принялась утверждать свои права в нашей истории. А смерть - это лишь начало.

   И с этими словами Октавиан вместе с Анной исчезли. В один миг их просто не стало рядом, без единого звука. Хотя Мегуми и не прислушивалась. Все свое внимание девушка обратила на разрушенное здание через дорогу.

   - Ну, давай же... - прошептала она, слыша себя с поразительной отчетливостью. - Давай...

   Глаза ее жадно высматривали во все еще оседающем облаке пыли хоть какое-то движение. Разум отчаянно цеплялся за фразу Вендиго о том, что Сэм еще жив. Канзаки безумно желала убедиться в правдивости этих слов.

   То самое дикое пустое чувство, словно ощущение пиявки, высасывающей что-то из самого сердца, вернулось. То самое чувство, что впервые посетило ее в Токио при виде расстрелянного толстяка, лежащего неподалеку. Это странное горькое томление, неверие в то, что видели глаза. Безумная надежда на чудо.

   Она не хотела, чтобы Ватанабэ умирал! Она хотела, чтобы он жил! Чтобы он был... рядом.

   Неважно, какие странности, глупости и жестокости он принес с собой в ее жизнь, зато он был в этой жизни!

   Она до потери сознания, сильнее, чем всех полученных побоев и ран, боялась не дождаться очередного воскрешения неуязвимого толстяка.

   Ведь она в него... Она его...

   Что-то совсем простое, но объясняющее все и сразу, попыталось пробиться наружу в разуме Канзаки Мегуми. Но тут со стороны рухнувшего здания раздался шум. И все мысли смешались воедино, уступив напряженному ожиданию. Ждать пришлось недолго.

   Кто-то тяжело раздвигал крупные куски строительных обломков. Мегуми. Опережая собственные мысли, уже поднялась и, хромая, ковыляла через улицу, когда из облака пыли вышел он.

   Сэм Ватанабэ. Сэм Сандерсон. Сирота, рыцарь юных школьниц, угрюмый спаситель и мертвец. Убийца и супермен. Никогда еще Мегуми не видела его таким. Она так никогда и не смогла подобрать точного определения и ограничилась странной фразой "застенчиво больной". Он шагал, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, с головы до пят засыпанный грязью, пылью и осколками. Обычно расправленные плечи низко ссутулились, одно заметно перекосило ниже другого. Голова мужчины была опущена, на макушке, висках и затылке виднелась свежая щедро впитавшаяся в волосы кровь. Самовосстанавливающийся костюм сейчас напоминал хламиду нищего, изношенную за десяток лет до состояния тряпок на ниточке. На руках Сэм нес Кэтрин. Женщина оказалось совершенно целой, без единой царапины, только припорошенной той же пылью, что и сам Ватанабэ. Голова американки безжизненно свесилась. Она была без сознания. Сэм неловко, едва не упав, выбрался с крыльца разрушенного театра, чуть не съехал по ступеням на тротуар, оступившись.

   - Сэм! - Канзаки услышала свой тревожный голос.

   "Сэм". Именно так.

   Он поднял опущенный взгляд, и что-то соскользнуло с переносицы, падая на землю. Неизменные черные очки, каким-то чудом пережившие бурные путешествия хозяина по вертикали и горизонтали, все-таки не выдержали. Заискрившиеся вдоль разломов на разбитых линзах синие искорки погасли, когда уничтоженное устройство ударилось об асфальт.

   Мегуми была уже рядом. Она увидела, как Ватанабэ в очередной раз неуверенно качнулся.

   - Ее надо положить, - сказал он ровным, ничего не выражавшим голосом. - Руки дрожат, я могу уронить... Ей нельзя упасть.

   - Давай, - быстро и не задумываясь, ответила японка, протягивая к Кэтрин руки. Вместе они осторожно уложили Винтерс на мостовую, следя, чтобы женщина не ударилась головой.

   - Она жива, - произнес Сэм. - Я успел ее закрыть, когда сверху повалилось. Чуть не раздавило обоих. Еле успел выскочить туда, где поменьше...

   Он вдруг прервался. Канзаки почувствовала, как стоящее в шаге от нее большое тело медленно начинает валиться вперед. И снова девушка действовала, не задумываясь. Шагнув вперед, японка уперлась руками в кренившегося Сэма. Под правой ладонью вдруг почувствовался могучий неровный ритм. Билось сердце, его сердце, большое и все еще живое. И это физическое осознание заставляло сильнее стучать уже ее сердце. Даже сильнее, чем от страха - от радости.

   Сэм навалился на Мегуми всем телом, но в последний миг нашел в себе силы удержаться на ногах, иначе они оба упали бы на тротуар. Он стоял, касаясь ее макушки своей эспаньолкой, со свисающими словно плети руками. Невольно прижимаясь друг к другу, мужчина и женщина замерли.

   - Мегу-тян, - вдруг проговорил Сэм у нее над самой макушкой. Это имя сейчас показалось совсем неуместным. Но почему-то приятным.

   Она подняла глаза и увидела его лицо, грязное, окровавленное, со следами страшных побоев, наверняка, ломавших кости не один раз и еще не заживших до конца. Это лицо было совсем близко, кожей девушка чувствовала тяжелое, прерывистое мужское дыхание. Карие глаза смотрели на нее, и Канзаки, сама того не осознавая, в один миг утонула в них.

   - Что? - спросила она.

   - Что бы я без тебя делал-то, а? - и Сэм улыбнулся разбитыми губами.

   - А? - она ничего не поняла.

   - Ага, - слабо хмыкнул он. - Ты очень хорошая.

   - С-спасибо.

   Мегуми, так ничего и не поняв в этом странном разговоре, просто продолжала неловко стоять, прижимаясь к Ватанабэ посреди улицы перед разрушенным театром. Сердце ее бешено стучало, а голове снова крутилась какая-то невероятная догадка на собственный счет. Какая - Канзаки так и не могла понять.

   Но, несмотря ни на что, одно девушка знала точно - она не даст ему упасть.