Небо над Сиэтлом  10 мая  03: 42 по местному времени

   Трехчасовой перелет Мегуми Канзаки переносила с трудом. Она никогда не любила самолеты, особенно после гибели родителей в авиакатастрофе. Конечно, истерик и оцепенения от нее ожидать не стоило, но и радости от сидения в салоне девушка не испытывала. Было бы легче, окажись рядом общительный и уверенный спутник, чье присутствие успокаивает нервы и скрашивает ожидание. Но рядом с Мегуми сидел только Ватанабэ. Молчаливый как Сфинкс, угрюмый как упырь и неподвижный как скала.

   Когда толстяк стремительно помчался к машине, стремясь скрыться от полиции, чьи сирены уже гудели в отдалении, Канзаки от неожиданности сразу забыла об избитом, расстрелянном и пришпиленном к асфальту трикстере за спиной. Фауст так и остался лежать в луже, а девушка припустила следом за бешеным бегемотом Сэмом. Добравшись до циммера, толстяк рванул с места еще стремительнее, чем при поездке из их квартиры.

   - В чем дело? - отдышавшись на заднем сиденье, спросила Мегуми. - Какой Сиэтл? Почему?

   - Ты цела? - вместо ответа спросил Ватанабэ.

   - Цела, цела, - Мегуми отмахнулась. - Рассказывай, что такое?

   - Фауст действительно ждал меня, - он вырулил за поворот. - Он пришел мне кое-что сообщить.

   - Что? - Мегуми поймала себя на том, что сжимается в тугой комок в ожидании.

   - Через несколько часов в Сиэтле будет похищена Кэтрин Винтерс.

   Почему-то Канзаки внутренне перекосило от этих слов. Со страшной силой. Все вопросы, касающиеся причин спешки толстяка, отпали сами собой. Американская певица Кэтрин Винтерс была единственной причиной, по которой Сэм в одиночку ринулся бодаться с хорошо организованной и вооруженной бандой террористов в прошлом ноябре. Насколько Мегуми знала, он много лет любил эту женщину. По крайней мере, выглядело все именно так. Но Сэм ни разу за все годы не показался предмету воздыханий на глаза. Почему - Канзаки не знала. Она, конечно, догадывалась, но брать какую-либо версию на веру не хотела.

   Ватанабэ тем временем рассказал все. О встрече с Фаустом, о разговоре. Канзаки слушала, честно пытаясь внимать. Но почему-то девушка, неожиданно и неприятно для себя, постоянно возвращалась мыслями к лицу Винтерс, которую выводила из захваченного здания полгода назад. Тогда она едва разглядела вверенную женщину, но потом покопалась в Интернете и присмотрелась. Кэтрин действительно была красива. У Сэма, стоило признать, имелся вкус. Певиц, конечно, приукрашали для публичных снимков, но эта Винтерс и без грима выглядела очень милой. Мегуми специально поискала фото без купюр и ретуши. После чего поразилась сама себе: ведь она никогда не лезла чужие дела. А тут вдруг принялась разузнавать. И при этом чувствовать странный привкус во рту, как будто надкусила что-то горькое.

   Ватанабэ и в этом сумел заставить Мегуми изменить себе. Почему?

   Но какого черта она вдруг опять об этом задумалась?

   - Н-да, - вслух сказала девушка. Поняв, что выдает себя, она тут же уцепилась за слова мужчины, продолжавшего рассказ. - Похоже, ты не один такой. Вы все сумасшедшие. Устроить такую драку...

   - Мы любим пошалить, - произнес Сэм, но без извечного смешка в голосе фраза прозвучала почти угрожающе.

   - Ты хоть цел? - она критически глянула на его располосованное плечо. Плащ держался на одном честном слове.

   - Вполне, - не оборачиваясь, Сэм кивнул зеркалу заднего вида. - Ты молодец, вовремя его подстрелила, а то ушел бы.

   - Ну так... - от неожиданности девушка слегка засмущалась. Ватанабэ был скуп на настоящие похвалы.

   - Однако нам нужно поспешить. Ближайший рейс на Сиэтл должен быть очень скоро, - сказал мужчина, вынимая наладонник и тыкая в дисплей пальцами одной руки. - Точно, вот он. Через час. Фауст явно собирался вылететь им. Надо успеть.

   - И все-таки я не понимаю, зачем кому-то говорить тебе, что ее собираются похитить.

   - Этот кто-то владеет информационной сетью Кроули, как мы и опасались, - сказал Сэм. - Чтобы заполучить силу этого хитрого англичанина надо быть очень опасным психом.

   - Оно и видно, что психом, - Канзаки едва удержалась от фырканья. - Странные у вас игры.

   - Очень странные, - согласился толстяк. - Они особенно странны тем, что на Кэтрин смогли выйти.

   - Почему это особенно странно?

   - В свое время я стер всю информацию, связывающую ее с интересующими стороны конфликта проектами. Не должно было остаться никаких следов, я об этом позаботился.

   Только теперь Мегуми заметила, насколько бледен стал ее собеседник. Ватанабэ держался спокойно, уверенно, но сероватая белизна, сковавшая его лицо, выдавала сильнейшее внутреннее волнение. И... страх?

   - Погоди-ка, - наконец, девушка начала понимать. - Значит, Кэтрин Винтерс...

   - Она представляет интерес для людей, осведомленных о существовании трикстеров и Наследников.

   - Ого... - Канзаки порадовалась тому, что уже сидит. Иначе бы она так и плюхнулась куда-нибудь. Подобной новости девушка никак не ожидала. Выходило, что Ватанабэ... нет, нет, не мог он быть одержим этой женщиной только из профессионального интереса.

   Только почему она так заволновалась?

   - Но этот интерес не проявлялся уже полтора десятка лет, - продолжал Ватанабэ. - С тех самых пор, как я лично вычистил последнюю базу данных закрытой сети, где упоминалось ее имя. Все это время я был уверен, что никто не знает о ней.

   - Погоди, погоди, - Канзаки принялась тереть виски в попытке сосредоточиться. - Выходит, Кэтрин Винтерс - Наследник?

   - Нет.

   - Она что, трикстер?

   - Нет.

   - Тогда кто?

   - Канзаки, - Сэм посмотрел на нее в зеркало, и девушка увидела его непривычно холодный взгляд. - Ты меня извини, конечно, но не твое дело. Я пятнадцать лет заботился о сохранении ее инкогнито. Так что не буду говорить ничего теперь.

   - Пф! - она не удержалась. Мегуми почему-то стало очень обидно, и девушка. Насупившись, фыркнула. - Не очень-то, выходит, ты заботился.

   Сказав эти слова, Канзаки тут же пожалела о них. Ватанабэ это могло задеть, хоть он и казался человеку незнающему толстокожим. Но обида толкает на грубость. Мегуми незаметно вжала голову в плечи, едва только стих ее голос.

   Сэм никак не среагировал. Он не шевельнулся. В салоне автомобиля повисла томительная пауза, подсвеченная уличными фонарями и гудящая дорожным движением. Наконец, толстяк убрал левую руку с руля и поднял под самую крышу. Сжав и разжав кулак, мужчина продемонстрировал руку Мегуми.

   - Я лишился вот этой самой руки, пытаясь сохранить Кэтрин. Вдобавок к ней я лишился глаза, половины зубов и пары метров кишечника.

   Одной рукой Сэм резко крутанул руль. Канзаки, забывшую пристегнуться, бросило в сторону. Девушка, машинально схватившись за обивку сиденья, смотрела на могучую и совершенно целую руку толстяка. Глаза у него вроде бы тоже было два. Что за ерунда?

   - А еще я умер, - произнес Ватанабэ.

   С той самой минуты они друг с другом не говорили. Сэм молча пригнал машину к аэропорту и спрятал изрезанный плащ в багажник. Туда же отправилось оружие и ненужное шпионское снаряжение. Канзаки, завершив процедуру опустошения карманов, невольно вытерла руки. Толстяк же, поправив галстук и одернув целый, без единой торчащей ниточки, костюм, отправился за билетами. До вылета оставалось всего ничего, но хитроумный Ватанабэ сумел раздобыть им места.

   Мегуми не любила и не умела спать в самолетах. Выспаться как следует накануне тоже не удалось, так что приходилось ворочаться и вытаскивать тонны свинца из-под век. Ватанабэ, застывший свирепой горой рядом, никак не способствовал обретению гармонии и умиротворения. Отчего-то (она догадывалась, отчего) его присутствие на соседнем сиденье вгоняло Мегуми в тоску и рушило на голову обелиск неловкости.

   Она, похоже, всерьез его задела. Или нет? Или все дело было в опасности, что угрожала этой вездесущей в жизни Ватанабэ Кэтрин? В любом случае, Сэм перешел в то свое состояние, в котором его лучше всего было не трогать. Однако, сидя рядом несколько часов подряд, трудно оставаться в стороне. Особенно если людей связывают столь странные, и в этой странности - столь тесные отношения как те, что объединяли Ватанабэ и Канзаки. Где-то в середине полета девушка, выпив очередной пакетик сока, один из тех, на которые набросилась в припадке страшной жажды, дернула Сэма за рукав. Тот сидел, прикрыв глаза, и явно думал о чем-то своем. Скосив взгляд в сторону, толстяк увидел, как девушка ставит в специальное отделение на подлокотнике скомканный пакетик сока, а во рту у нее все еще торчит соломинка.

   - Чего? - спросил Сэм.

   - Это... - она с некоторой неловкостью выплюнула соломинку в руку. У Мегуми имелась такая привычка: не выпускать ее изо рта сразу. - Слушай, Ватанабэ, ты меня не пугай, что ли...

   - А ты не пугайся, - равнодушно произнес толстяк, глядя сверху вниз на собеседницу.

   - Угу, в твоей-то компании, да не пугаться... - Канзаки привычно принялась ворчать, но тут же бросила. - В общем, послушай... Если для тебя тема этой твоей Кэтрин такая болезненная, я больше не буду. Только ты объясни мне хоть что-нибудь.

   Сэм посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом. В этом взгляде не было обидной и оскорбительной холодности. Превосходства, глупого недоверия или самодовольного изучения. Он просто смотрел, и непонятно было, о чем думал.

   - Да чего тут особенного объяснять, - заговорил, наконец, толстяк. - Все просто. Фаусту было велено подначить меня, и у него получилось. У него не получилось только улепетнуть и обставить все так, что я вроде как поплелся следом. Значит, какое-то преимущество у нас уже есть. Но преимущество это - тактическое. И только для одной стороны. Мы знаем, что Кэтрин собираются брать живой, уж поверь мне на слово. Мы знаем, что делать это будут люди Лилит. Возможно, кто-то еще, кто работает на хозяина Фауста. Мы знаем место. Времени в обрез. Когда мы прилетим, останется часа три на то, чтобы спланировать и осуществить операцию по спасению. Очень узкие рамки, но справимся.

   - Думаешь? - Канзаки совершенно не разделяла подобный оптимизм собеседника. И еще ее странно задела уверенность Сэма в том, что они будут действовать вдвоем. Ведь, по совести говоря, Мегуми могла бы и...

   Девушка чуть не стукнула себя по голове. Крамольные подленькие мыслишки полезли совсем не к месту. И почему-то опять во рту ощутился неприятный горький привкус.

   Словно угадав внутренние метания Канзаки, Ватанабэ произнес:

   - Кстати, спасибо, что не дрейфишь. Ты молодец.

   Странное дело, но очередная похвала в один миг стерла в Мегми неприязнь к себе. Захотелось покраснеть и улыбнуться. Одернув себя и задавив неподобающий жест, девушка коротко кивнула.

   - Так вот, - продолжал тем временем Сэм. - Нам предстоит проникнуть в отлично охраняемый отель и извлечь оттуда цель. Безо всяких сомнений, провернуть это дело будет непросто. Но мы сообразим. Меня больше волнует этот загадочный хозяин. Сначала он сливает Лилит информацию, которой не должно быть на свете, а потом предупреждает меня. Сначала помогает одной стороне, не самой, надо сказать, очевидной из множества. Затем - другой, существующей с первой в полном антагонизме. Такое ощущение, что он хочет запастись большим ведром покорна и поглазеть на всякое, столкнув лбами "CDM" и Лилит. И даже не всю "CDM", а только меня.

   - Думаешь, этот некто играется? - Мегуми крутила в руках соломинку от сока. - Именно с тобой? Зачем, интересно.

   - Вот уж не знаю. Но он явно редкостный засранец, - Сэм дернул уголком рта, изображая ухмылку. - Очень опасный засранец. С необычайными ресурсами и очень мутными мотивами. В любом случае, пока не разрешится ситуация с Кэтрин, мы так и будем гадать. Лучше не задумываться об этом сейчас.

   - Угу, - буркнула Канзаки, варварски сгибая и сминая пластмассовую трубочку. - Тебя обхаживает маньяк с ресурсами Билла Гейтса из двадцатого века, а нам лучше ни о чем таком не думать. Конечно, это же всего лишь сверхчеловеки-убийцы...

   - Ты мыслишь очень пессимистично, Канзаки, - тоном старого ковбоя ободрил ее Сэм. - Не нужно быть такой нервной, от этого у женщин морщины появляются и молоко пропадает.

   - Молоко? - не поняла Мегуми. Лишь спустя секунду до нее дошло, насколько тонкий и несмешной намек содержался в словах собеседника.

   Опять! Он опять пошутил про ее...

   - Я сейчас тебя стукну, - пообещала Канзаки. - Больно.

   - У тебя явные садистские наклонности, Канзаки, - все тем же голосом шерифа маленького городка продолжал Ватанабэ. К нему явно вернулось самообладание. - Твой муж сможет быть только подкаблучником.

   - Я тебя два раза стукну, - кровожадно пообещала девушка, понимая, что предательски краснеет. Слова о муже задели странно оборвавшийся разговор в Нью-Йорке. Разговора о спокойной мирной жизни. Семейной... Во рту вдруг одновременно возник давешний горький привкус, мгновенно сменившийся сухостью.

   Жизнь. Муж. А ведь, если вдуматься, она бы вовсе не стала отказываться от нормальной семейной перспективы. Только какая тут перспектива, с подобной работой?

   Бр-р-р-р! Стоп. Ерунда какая-то. О чем она только думает?

   Ватанабэ.

   Что же такое в нем заставляло ее возвращаться к каким-то непонятным образам?

   - Слушай, Ватанабэ, - отгоняя мысли, которых не понимала, Мегуми старалась продолжить разговор на иные темы. - Не сочти за назойливость, но... что тебя все-таки связывает с этим Фаустом? Ты ведь оставил его в живых, я заметила.

   В этот раз взгляд Сэма был почти весел. Лукавый прищур дал понять, что толстяк не рассердился на вопрос и задавшую его собеседницу.

   - Фауст - забавный парень, - сказал Ватанабэ, усмехнувшись, теперь по-настоящему. - Он принадлежит к тем кускам моего прошлого, что никак не утонут в океане времени.

   - Как Кэтрин? - ляпнула Канзаки и тут же прикусила язык. Ей очень не хотелось, чтобы Сэм снова сурово окаменел. Но тот лишь сильнее прищурился.

   - Не совсем.

   Внезапно Мегуми очень захотелось задать нескромный вопрос. Совершенно неожиданно под ложечкой неприятно засосало, а на язык так и лезла фраза, заставлявшая ее вмешиваться в "не свое дело". И сопротивляться совершенно не хотелось. Потому что, как Канзаки с удивлением поняла, ее снедало страшное любопытство. Даже сейчас.

   - Послушай, Ватанабэ, - сдавшись, выдохнула девушка. - Скажи, а у вас с этой твоей Винтерс... э, как бы это сказать... Что именно вас с ней-то связывает?

   Она понимала, что в очередной раз начинает по-девичьи краснеть, несолидно и глупо. Слова никак не шли, смущение сковывало язык так, будто ей было лет пятнадцать от силы. Канзаки дивилась сама себе. Взрослая женщина, а смущается как девочка-подросток.

   Чертов Ватанабэ. Из-за него она все время сама не своя.

   Но Мегуми должна была узнать правду. Зачем-то. Узнать, была ли эта Кэтрин Винтерс на самом деле девушкой из истории, рассказанной холодным ноябрьским вечером. Была ли она единственной, кто заставил Сэма чувствовать. Или нет? Или она была всего лишь очередным элементом картины, изображающей тайную войну? Канзаки надоели расплывчатые сказки и полуправда. Ей хотелось конкретного человеческого ответа.

   - Мне просто, э, любопытно.

   - Ну, как бы тебе это сказать попроще...

   Ватанабэ нисколько не впечатлился мгновенным превращением собеседницы в красный сигнал светофора. Мужчина вольготно откинулся на спинку сиденья и вновь прикрыл глаза. Канзаки почти благодарно вздохнула. Сэм словно сам спасал ее от неловкого ерзанья под его взглядом. Расслабленно запрокинув голову, толстяк произнес:

   - Она была добра ко мне.

   Отель "Крит"

   Кэтрин Винтерс слишком много раз в своей жизни сталкивалась с опасностью и горем, чтобы оказаться неготовой на этот раз. Когда выяснилось, что ее заперли, певица не стала недоуменно биться в слезливой истерике. Чего можно было бы ожидать. Она всего лишь устало опустилась на кровать в гостиничном номере и тяжко вздохнула.

   Что на этот раз? Похищение ради денег? Вряд ли, слишком дорого обошелся отель, ложь и уловки. При всем желании Винтерс не могла окупить таких расходов с выгодой для похитителя. Безумный фанат? Возможно. Но Кэтрин не испытывала настолько страстного преклонения перед собственной персоной, чтобы всерьез воспринимать такую версию. Выходило, что возможная причина только одна: ее обнаружили. Спустя пятнадцать лет.

   Как ни странно, страха почти не было. Винтерс давно была готова к моменту истины. Несмотря на то, что когда-то давно чужой жизнью Кэтрин расплатилась за свободу, она не верила в вечность этой покупки. А потому у певицы наготове всегда была пара джокеров в рукаве. Покорно сидеть и ждать она не собиралась.

   На всякий случай Кэтрин решила выждать какое-то время. Несколько часов. Пока женщина расслабленно лежала, пользуясь возможностью отдохнуть перед рывком, и прислушивалась, никто не нарушил ее уединения. Дверь оставалась запертой, сигналы телефона и наладонника не проходили. Она сменила наряд на запасенные для экстренного случая джинсы. Туфли пришлось заменить кроссовками. Надев сверху легкую длинную рубашку, Винтерс напомнила себе в зеркале исполнительницу в стиле кантри. Глядя в собственные глаза, ставшие из ореховых почти черными, женщина усмехнулась. А вдруг к ней придет вдохновение в этом жанре? Бывает же такое в жизни. Но сперва надо выбраться.

   День кончился, за окном стемнело. Ночь в Сиэтле падала на город стремительно, но вязко и неприятно. Хотя, возможно, подавляемое нетерпение Кэтрин искажало ее восприятие. Было уже за полночь, когда, не дождавшись никаких активных действий со стороны похитителей, женщина решилась действовать. В помещении была включена только настольная лампа у кровати. Ответы уличных огней где-то внизу, у подножья отеля, были почти незаметны. Винтерс медленно поднялась с кровати и щелкнула выключателем. Свет погас. Шагнув к окну, женщина задернула плотные занавески. Помещение окончательно погрузилось во тьму.

   Кэтрин очень надеялась, что возможные скрытые камеры не имеют режима ночного видения. Она неслышно скользнула в ванную. Конечно, это было немного лишним, но подслушивающие устройства тоже стоило оглушить. Она включила воду в душе, отдельно стоявшей ванне и в раковине. Совместный шум трех потоков выходил приятно рокочущим, шелестящим и громким. Свет в ванной тоже был выключен, и, быстро вернувшись в комнату, Винтерс подхватила самый маленький из своих чемоданов.

   "Если они все-таки видят меня сейчас, я точно выгляжу полной идиоткой", - подумала женщина, щелкая замком. Звуки льющейся воды заглушили тихий звук открывающегося чемодана. - "Начиталась, мать твою, шпионских романов, насмотрелась кино".

   У этого чемодана, всегда забираемого ей с собой в дорогу, имелось второе дно. Под толстыми слоями подкладки и нижнего белья хранились не самые приличествующие приличной женщине предметы. Маленький плоский пистолет со снятыми с рукоятки щечками лег в ладонь, холодя кожу. Когда-то Винтерс любила практиковаться в стрельбе. Из интереса и, конечно, из осторожности. Но уже лет пять женщина не держала в руках оружия. Ощущение смертоносной, хоть и крохотной, машинки, ставшей продолжением тела, заставило певицу вздрогнуть. Рядом с пистолетом была спрятана отмычка. Эту отмычку Винтерс купила у хорошего и крайне надежного мастера. Как раз на случай запертых дверей. Последним штрихом стала кредитная карта, засунутая в карман брюк рядом с наличными купюрами. Всегда стоило иметь при себе какие-то средства.

   Оставив чемодан в ванной, Кэтрин скользнула в комнату. Оставалось надеяться. Что ее дилетантские манипуляции никто не заметил потайным глазом или ухом. Замок на двери был обычным, комбинированным механизмом, считывающим код, который подавала карта-ключ, и вращаемым этого ключа телом. Отмычка, вынутая Кэтрин из тайника, обладала мультикодированным набором, способным открыть большинство замков, не созданных по индивидуальному заказу. Приходилось уповать на то, что администрация отеля не додумалась до такого извращения, как полная индивидуализация каждой мелочи каждого номера.

   Винтерс с замиранием сердца вставила отмычку в отверстие замка. Та едва слышно запиликала, заглушаемая шумом из ванной. Получилось! Замок был обычный, хоть и заблокированный. Они просто отключили код гостиничного ключа. Женщина повернула ключ и почувствовала, как поддается механическая часть. Дверь более не была заперта.

   Пистолет в занемевшей руке она предусмотрительно завела за спину. Выскакивать в коридор сразу Кэтрин не стала. Это было бы чересчур опрометчиво. Действительно - напротив ее номера расположился унылого вида мужчина в костюме с галстуком, норовившим свернуться в трубочку. Явный охранник. И, судя по всему, обычный человек. Уже что-то. Мужчина вытаращился на нее подозрительным взглядом и потянулся рукой к карману.

   Срочно требовалось задействовать актерское мастерство. Не зря ведь Кэтрин когда-то метила в кино.

   - Ой, мистер, - сказала певица, состроив до тошноты умильное личико. Она знала, как гримаска беззащитной глупости действует на мужиков. - У меня что-то с дверью. Она не открывалась, а теперь вдруг сама открылась...

   Охранник недоверчиво посмотрел на красивую женщину, щебетавшую приятным голоском. Винтерс была очень и очень привлекательна и мила. Настолько мила, что грубить как-то совсем не хотелось.

   Держа одну руку за спиной, второй Кэтрин потянулась к стоявшей у входа тумбе, на которой расположился внушительных размеров светильник, стилизованный под классический канделябр. Канделябр стоял далеко, так что пришлось тянуться, одновременно не подавая вида. Напряжение помогло сделать озадаченную странным поведением двери физиономию еще жалобнее.

   - Вы не знаете, где тут кто-нибудь из персонала? - проблеяла охраннику певичка с глазами дурочки. - Я боюсь оставлять дверь открытой, знаете, ведь все-таки...

   - Э, - очаровательное существо не оставило стража равнодушным, и он невольно сделал шаг вперед. - Э...

   - Ой, знаете, у меня тут еще и душ работает, я вообще что-то ничего не соображаю... - продолжала ломать комедию Винтерс. Она, если быть честной, совершенно не представляла, как избавиться от этого типа. Приходилось импровизировать.

   - Я думаю, мэм, вам стоит... - начал было охранник, но тут взволнованная дуреха скрылась из виду за дверью.

   - Ой, что это?! - раздался ее голос. - Ой!

   К счастью, страж попался не из тех, кто, словно обитая не в реальности, а в виртуальной игре, остановится подумать и просчитать все возможные варианты вплоть до фантастичных. Он был обычным человеком из плоти и крови, с разумом, не обладавшим скоростью мысли, сравнимой с компьютерным вычислением. Когда женщина испуганно ойкнула, он не увидел подвоха. Она была слишком мила и глупа на первый взгляд. И она явно чего-то испугалась. Надо было посмотреть.

   Стоило мужчине распахнуть дверь, как в лицо ему, расквашивая нос, ударил тяжелый светильник. К счастью, "Крит" дорожил репутацией, и настоящие, из дерева, кости или металла, корпуса предметов не подделывались дешевым пластиком. Канделябр был стальной и крепкий, а потому тяжелый. Кэтрин сильно напряглась, замахиваясь, но, к счастью, не промахнулась. Удар заставил охранника отпрянуть, схватившись за лицо. Ей очень повезло, ведь можно было запросто уступить в скорости и реакции.

   Галстук болтался так призывно, что певица не удержалась. В комнату мужчину она втянула именно за этот предмет одежды. Тут же, перехватив светильник двумя руками. Она махнула импровизированной дубиной как бейсбольной битой. Но в этот раз трюк не прошел. Оправившийся от первого шока охранник поднял руки, ловя канделябр с явным намерением выдернуть из рук противницы. Только вот противница тоже была не лыком шита. Затянутая в джинсовую ткань коленка подло впилась стражу в пах. Кэтрин еще в юности научилась редкому умению попадать мужчинам в самое уязвимое место. Это требовало практики, но врезалось в память, как умение ездить на велосипеде. Выпучив глаза и сказав "Ы!", охранник машинально опустил руки, оставляя светильник в хватке женщины. Та размахнулась с новой силой и ударила. С неприятным хрустящим чавканьем металлический корпус соприкоснулся с виском. Охранник, подавившийся злобным шипением, кулем рухнул на пол.

   Кэтрин поняла, что дышит тяжело, с сипением, вдыхая полной грудью. Она практически пыхтела как паровоз после стычки, длившейся всего несколько секунд. Повезло, очень повезло. И не пришлось стрелять. Пистолетик призывно натирал задний карман. Добивать поверженного противника певица не собиралась, конечно. Но вот уходить стоило прямо сейчас.

   Оны выскочила из номера со стремительностью урагана. Пистолет был спрятан под выпущенной из джинсов рубашкой, деньги и отмычка лежали в карманах. Кэтрин понятия не имела, как и где можно было сбежать от людей, заманивших ее сюда и взявших в плен. Вот только певица не могла себе позволить тормозить и оглядываться.

   После исчезновения одинокого охранника коридор оказался совсем пустым. Дорогие внушительного размера лампы флегматично освещали стены с шикарными обоями и старательно вычищенные ковры на полу. По этим самым коврам бежала, топча спесивую ткань кроссовками, Кэтрин Винтерс. Как ни странно, женщина, ставшая матерью и считавшая себя окончательно "заматеревшей" в жизни, в этот момент чувствовала себя молодой. Ей было страшно, внутренности стягивались в ком от напряжения и ожидания самого худшего. Но все эти ощущения лишь играли свои маленькие роли в том ансамбле, что звучал в последний раз очень давно.

   "Я выберусь".

   Она свернула от лифтов к лестнице. Не стоило рисковать, забираясь в темную кабину, которую могли превратить в ловушку в любой момент.

   Все происходило почти как тогда. Она снова бежала, легкая, как едва достигшая восемнадцати девчонка. Она снова спасалась. И где-то на краю сознания шевелилась сладко-горькая иллюзия, в которой рядом бежал спасавший ее человек.

   "Я выберусь".

   Нужно было спуститься вниз, к земле. К выходам. Пока что это - первым делом.

   "Я выберусь, Сэм. Не переживай".

   В это же время

   Сиэтл встретил Сэма и Канзаки могучим желтым потоком огней, что горели по всему городу. Казалось, кто-то разлил над крышами сияющий мед, и тот растекся толстым слоем по улицам. Но светились вовсе не улицы. Сиэтл был славен своими высокими, плотными и могучими строением зданиями, теснившимися в городской черте, словно отряд невиданных богатырей. Столица штата Вашингтон всегда хотела выглядеть значительно. Периоды золотой лихорадки, бума кораблестроения и разработки высоких технологий в прошедшие века позволяли амбициозному городу утолять жажду солидности.

   Мягкий морской климат сразу же дал о себе знать, погладив Канзаки по голове теплым приятным ветерком на выходе из аэропорта. Даже в ночной час здесь не чувствовалось злого колючего холода, как в Нью-Йорке. Наверное, поэтому даже прохожие, такие же серые и обычные, казались добрее. Однако разглядывать людей, торопливо сливающихся в растекающийся по тротуарам и переходам поток, времени не оставалось. Почти сразу небо заполнили тяжелые облака. Пока они с Ватанабэ шагали к стоянке такси, Мегуми подумала, что дождь, должно быть, преследует их с упорством маньяка. Они расставались с Восточным побережьем, вымокнув до нитки, и встретились в Западным, рискуя снова попасть под осадки. Хотя, возможно, Канзаки и преувеличила. Она знала, как часто в этом городе моросит.

   К счастью, Сэм добрался до машины как раз в тот момент, когда на Мегуми принялись падать первые капли. Открывая дверь со стороны пассажира, мужчина махнул ей рукой, призывая следовать за собой. Водитель отрывисто пролаял: "Куда вам?" и, услышав ответ, тронулся с места. Канзаки и Ватанабэ молчали всю дорогу до незнакомой ей улицы с незнакомой витриной, напротив которой такси остановилось. Пока водитель маневрировал в могучем, даже в ночное время, потоке автотранспорта, Сэм периодически смотрел на часы, отсчитывающие время на панели между ним и шофером. Ватанабэ торопился.

   С улицы мужчина и женщина тут же проскользнули в узкую дверь одного из многочисленных магазинов, чьи вывески и витрины тянулись до самого угла и начинались заново через дорогу. Стоило Мегуми переступить порог неизвестного заведения, как толстяк обернулся.

   - Жди тут, - только и сказал он, шагая к прилавку справа от двери.

   Канзаки, затормозившая с такой стремительностью, что едва не упала носом вперед, послушно замерла у входа. Стремительность, с которой Сэм рвался вперед, невольно передалась и ей, но теперь приходилось медлить. Ватанабэ прошел через освещенное желтоватыми лампами помещение и о чем-то заговорил с продавщицей. Та была ничем не примечательной молодой женщиной в стандартном наряде работницы торговли. Только вот Канзаки, любопытно завертевшая головой, никак не могла понять, что именно продается в этом магазине. Прилавки были закрыты, рекламных буклетов и выставок образцов не наблюдалось. Создавалось впечатление, что товар старательно прячут от постороннего взгляда. Может, они пришли в неудачное время? Все-таки на дворе стояла глубокая ночь. Но зачем тогда держать магазин открытым?

   О чем-то неразборчиво пошептавшись с продавщицей, Ватанабэ отошел в сторонку и скрылся за дверью, ведущей в соседнюю комнату. Не зная, чем себя занять, Мегуми принялась разглядывать банкомат, единственную достопримечательность пустого зала. Продавщица осталась стоять на своем месте за прилавком, полностью игнорируя посетительницу.

   Томительно тихая пауза, скрашиваемая исключительно шумом с улицы, продлилась недолго. Минуты через три Сэм вышел обратно.

   - Спасибо, Нэнси, можешь закрываться, - сказал толстяк, вежливо махнув одной рукой. Другой он прижимал к боку длинную и широкую коробку небольшого размера, обернутую прозрачной пленкой. С одной из сторон картон в коробке заменял прозрачный пластик, и Мегуми увидела, что внутри уютно расположился пышный букет роз темно-алого цвета.

   Когда цветы восхитительным пламенем сверкнули из-под локтя мужчины, Канзаки сначала не поверила собственным глазам.

   Цветы?

   Цветы?!

   Он что, заехал в это непонятное место, чтобы купить своей Кэтрин букет?!

   Внезапно девушке в очередной раз захотелось стукнуть Ватанабэ. По голове. Ногой.

   - Спасибо, что открылись, - Сэм тем временем снова поблагодарил продавщицу и, приблизившись, потянул Мегуми за собой к дверям.

   Повиновавшись и выйдя на улицу, Канзаки обернулась к выбравшемуся следом толстяку и сказала:

   - Не поняла.

   - Чего? - толстяк глянул на нее, прищурившись.

   - Зачем цветы? - она обличительно ткнула пальцем в коробку. - Внезапный приступ сентиментальности, что ли?

   - Да нет, - мужчина пожал плечами и, отвернувшись, шагнул куда-то в сторону.

   -Нет, я, правда, не пойму, - Канзаки чувствовала, что начинает сердиться. Сэм опять творил какие-то странности, ничего ей не объясняя. Да еще и воротил физиономию. Девушка пошла следом. Они свернули в крохотный переулок, начинавшийся через две витрины от места, которое новоиспеченные гости Сиэтла только что посетили. Едва не врезавшись плечом в вывеску кофейни, Мегуми продолжила наседать. - Делать-то мы что будем?

   - То, что и собирались, - ответил Ватанабэ, пиная попавшую под ноги пластиковую бутылку. Узкие переулки были далеко не так чисты, как главные улицы. - Поедем в отель, войдем, выйдем, сделаем дело.

   - Как у тебя всегда все просто звучит, - фыркнула она. - Сдается мне, в итоге выйдет куча трупов и очередная дырка у меня в теле. Учти, на этот раз я возьму с тебя деньги.

   - Отдам натурой, - хмыкнув, отозвался он, и девушка неожиданно почувствовала некоторое облегчение. Ответ был в духе того Сэма Ватанабэ, что не смотрелся устрашающей горой. А именно такой, страшный Ватанабэ прилетел с ней из Нью-Йорка. По большому счету. Похоже, к толстяку возвращалось привычное легкомыслие.

   - Сдалась мне как будто твоя натура... - снова фыркнула Мегуми, показывая, что все еще пребывает в не самом благодушном настроении. - Объясни толком, что мы собираемся делать.

   - Для начала, мы поедем.

   Они неожиданно оказались в неказистом глухом дворе, заваленном мусором и лишенном фонарей. Контрастируя с неприглядным окружением, гладкой электробритвой стояла перед мужчиной и женщиной новенькая машина, почти такая же, как та, что они бросили в Нью-Йорке. Канзаки сразу же стало понятно, кто поставил сюда этот чудо-циммер. Магазин был как-то связан с "CDM". Но причем тут цветы?

   Сэм тем временем извлек из кармана ключи и по-хозяйски уселся в водительское кресло. Мегуми заняла сиденье пассажира спереди. Коробку с розами толстяк бережно положил себе на колени. Автомобиль, повинуясь ключу зажигания и водительским рукам, двинулся к неширокому выезду на главную дорогу.

   - Пошарь под сиденьем, - велел Ватанабэ. Канзаки послушно запустила руку вниз и почти сразу нащупала плоский гладкий корпус. Ноутбук, точная копия оставленного на конспиративной квартире, приветливо блеснул серебристым названием фирмы-производителя, когда девушка извлекла его наружу.

   - У меня такое ощущение, что все ваши шпионские штуковины делаются на одном конвейере, - пробормотала Мегуми. - От ноутбуков до машин.

   - И это почти правда, - Сэм отобрал у нее ноутбук и включил его, поставив на панель. - Смотри сюда. Вот план отеля "Крит".

   Как только загрузилась операционная система, толстяк ловко ткнул в иконку с длинным и незапоминающимся названием. На весь дисплей тут же развернулось схематичное изображение.

   - Ватанабэ, я когда-нибудь говорила тебе, что твое второе имя - ходячий сумбур?

   Канзаки пыталась всмотреться в план, но вместо этого вновь и вновь обращалась взглядом к пухлому профилю собеседника, умудрявшегося одновременно вести машину и разглядывать схемы. А еще у нее снова зачесались глаза из-за проклятых линз. Девушке казалось, что, моргая, она выглядит полной идиоткой. Это ощущение лишь усиливало никак не проходящую сердитость.

   - Хм, - он непритворно задумался. - Мне давали много разных прозвищ. Самым интересным было "А-а-а, только не по яйцам!", но его мне давали только мужчины.

   - Кхе... - Мегуми, как всегда, покоробило отсутствие пиетета в разговорах Сэма с дамами. Она была человеком весьма пуританского воспитания и разговоров о гениталиях не терпела. - Когда это тебе дали такое прозвище?

   - Когда я был моложе и жил на улице, - коротко ответил Ватанабэ и ткнул пальцем в монитор ноутбука. - Смотри лучше сюда.

   - Командир какой, - Канзаки все еще пыталась справиться с неловкостью и раздражением. - Ты так и не сказал, причем тут эти цветы.

   - Цветы как цветы, - толстяк нагло уклонялся от ответа. - Может, я галантен?

   - Это ты-то? - будь ирония клубникой, Мегуми бы уже покрылась аллергической сыпью от переедания. - Не нервируй меня.

   - А чего это ты такая нервная? - он щурился так, будто был не полукровкой, а самым что ни на есть азиатом. Китайцем. Китайцем, которого искусали пчелы.

   - Потому что ты меня раздражаешь! - она свирепо скрестила руки на груди.

   - А цветочки-то в чем виноваты?

   Мегуми не ответила, принявшись разглядывать план отеля. В голове у нее зажглась лампочка с большим вопросительным знаком.

   В самом деле, а причем тут были цветы? Ведь, если подумать, именно появление букета заставило ее снова шипеть на Сэма. До роз все шло как-то спокойнее. Канзаки ведь давно привыкла к странностям и глупостям. Тогда почему вдруг она так ухватилась за этот идиотский букет?

   Неужели из-за мысли, что Ватанабэ действительно хочет подарить Винтерс цветы?

   Глупости какие.

   А вдруг, и правда, хочет?

   Отель "Крит"

   Кэтрин одним махом проскочила целых два этажа. Ноги, которые так уставали во время выступлений на сцене, в этот раз несли ее так быстро и легко, что казалось, будто раньше она притворялась перед самой собой. Неожиданное бегство и схватка с охранником в номере придали женщине сил. Страннейшим образом тело наполнилось взявшейся словно из ниоткуда энергией. Винтерс перепрыгивала ступени, не чувствуя собственного веса. Маленький пистолет, спрятанный за поясом по рекомендациям, данным певице много лет назад, прижимался к бедру. Прямо как в кино. Но ни один фильм не мог сравниться с реальностью по количеству адреналина, что бил сейчас по сознанию.

   Бедняга Джейс был забыт и оставлен позади. На краткий миг Кэтрин ощутила угрызения совести, но сразу же отбросила желание проверить его номер. Менеджер вряд ли мог быть нужен ее похитителям. Он ничего не знал и не мог представлять опасности. Разве что эти люди попытаются шантажировать Кэтрин, используя старого друга как заложника. Но тогда они сразу же могли взяться за Алекса...

   При мысли о сыне сердце забилось чаще, и вместо двух ступеней Винтерс перепрыгнула сразу три, едва не шлепнувшись на лестничную площадку с перспективой расквасить нос. Нужно было выбираться немедленно. И сразу же позвонить маме, чтобы увезла Алекса, спрятала. Второго похищения сына не выдержат ни сердце бабушки, ни нервы матери.

   Боже, сделай так, чтобы Алекс был сейчас в безопасности. А не в руках... кого-то там.

   Лестница продолжала струиться ломаной полоской ступеней вниз. Спускаясь, Кэтрин пыталась сообразить, как и зачем ее похитители организовали сегодняшние события. То, что все дело было не в ее обострившейся паранойе, доказывал охранник. Он слишком очевидно стоял на страже, замерев напротив двери, чтобы быть случайным прохожим из соседнего номера. Отключенные телефоны, запертые двери... Неплохо. Но как-то глупо. Почему ей дали столько времени? Заселение произошло вчера днем, а сейчас уже почти настало следующее утро. И почему ей позволили творить все, что вздумается, не обездвижив, не усыпив? Какие-то странные похитители, не слишком-то эффективные.

   Либо кто-то действительно пылал нездоровой страстью к певице Винтерс, либо этот же кто-то не собирался использовать ее как пленницу в темнице. Либо что-то помешало. В любом случае, случай выдался на редкость счастливый.

   Или все-таки она где-то ошибалась? Не мог побег от похитителей оказаться таким простым. Не могла она, обычная женщина, вот так запросто вырубить настоящего охранника. Не могла простая предосторожность позволить ей вырваться из темницы.

   Вдруг действительно ошибка? Вдруг Кэтрин ни с того ни с сего спятила и из-за заклинившего замка и не ловящего телефона избила, а может, и вовсе убила, ни в чем не виноватого человека? Вдруг она, с оружием и бешено колотящимся сердцем, несется куда-то, не понимая, что всего лишь сошла с ума? Нервный срыв, кризис, чтоб его, среднего возраста, одиночество... А?

   Торопливые шаги замедлились. Теперь женщина почти спокойно ступала на каждую ступеньку. Рука легла на лестничные перила и ощутила дорогую гладкость полированного дерева. Бешено бившая струя энергии превратилась в тоненький ручеек так же быстро, как появилась.

   Кэтрин, Кэтрин. Ты ведь уже очень давно была несчастлива. Ты понимала, что в жизни нет счастья. Даже сын был немножко чужим, вечно далекий, редко видимый. Ты стоически перенесла вдовство, но не забыла его. Ты так и не оправилась после чудовищного ожидания во время похищения Алекса. А еще жизнь певицы, постоянные стрессы, легкие в сравнении с коллегами, но злоупотребления алкоголем. Кокаиновые, будь они прокляты, вечеринки, которые не проходят бесследно даже один раз. Кэтрин, Кэтрин, а вдруг ты сбрендила, неадекватно отреагировала и сейчас с безумными глазами ворвешься в вестибюль и пристрелишь ночного портье?

   Да нет же. Нет! Она просидела в номере целый день. За это время сто раз должен был прийти Джейс, забрать ее на встречу с таинственным спонсором и клиентом. Но он так и не пришел. А обслуживание номеров? Нет, она не сошла с ума. Она просто испугалась. Только что. Сознание до ужаса, до истерики перепугалось инцидента в номере, побочная реакция на адреналин.

   Не останавливаться.

   А может, ты все-таки не в себе, Кэт? Ведь ты не просто так бежишь куда глаза глядят. Ты подсознательно ждешь, что с тобой рядом побежит он. Не так ли?

   Может, и так. Но нужно бежать.

   А вдруг не нужно? Вдруг и с Джейсом, и с Алексом, и с тобой все будет хорошо? Вдруг ты всего лишь видишь дурной сон, навеянный подавленными воспоминаниями о прошлом?

   Несмотря на внезапно появившиеся сомнения, Винтерс продолжала торопливо спускаться вниз по лестнице. Она понемногу начинала уставать, дыхание становилось тяжелым и прерывистым. Проклятый отель был слишком многоэтажным! Кэтрин уставала, даже несмотря на прилив сил, ибо никогда не была очень уж большой спортсменкой. И с каждым новым выдохом росла неуверенность. Правильно ли она поступает? А даже если правильно, что делать дальше? Побег вышел спонтанным, за весь день она придумала только, как пробраться вниз. А что внизу?

   Мучавшие Кэтрин вопросы и сомнения развеялись в один миг, когда на лестнице показалось подтверждение ее самых страшных опасений. Во время спуска к очередной площадке с выходом на этаж, дверь в коридор отворилась, и на лестницу вышел мужчина. Высокий, узкоплечий и обладавший той усредненной комплекцией, что никогда не бросается в глаза. Первыми Винтерс увидела его волосы, набриолиненные и зачесанные назад как у какого-нибудь итальянского мафиози из старых-старых фильмов. Потом, когда женщина машинально спустилась еще на несколько ступеней, незнакомец поднял к ней лицо. Оно было совершенно невыразительным, с крохотными глазами-пуговками, тут же впившимися в беглянку. Только чуть широкие скулы и острый нос выделялись на сером пустом пятне его физиономии. Аккуратный черный костюм с галстуком и белоснежная рубашка делали мужчину похожим на преуспевающего дельца средней руки. Пиджак был расстегнут, демонстрируя впалый живот.

   Кэтрин едва удалось могучим волевым рывком назад заставить себя остановиться. Перед ней был трикстер. Она поняла это каким-то внутренним шестым чувством. То, как он двигался, несуразно уверенный разворот узких плеч, спокойствие гремучей змеи - все напоминало тех чудовищ, с которыми Винтерс когда-то довелось столкнуться. А еще взгляд. Этот мертвый взгляд мясника на свиную тушу, которым безликий тип одарил женщину. Незнакомец узнал ее. И это было узнавание жертвы охотником.

   - Миссис Винтерс, - произнес трикстер неприятным каркающим голосом. - Я не думаю, что вам стоит идти дальше.

   Сэм мягко затормозил у самого края красной ковровой дорожки, что встречала всех гостей "Крита". Услужливый парковщик дернулся было в сторону приличной машины, но вид суровой физиономии вылезшего с водительского места толстяка дал понять, что сервис не требуется. Внушительных объемов и габаритов мужчина держал в руках дорогую коробку роскошных роз. Опытный работник сферы услуг разбирался в подобных товарах. Со стороны пассажира на улицу выбралась женщина. Азиатка, молодая, красивая, но одетая совершенно не по форме, принятой в приличных местах. Дамы-постоялицы носили юбки, а не штаны. Как минимум.

   - Не вздумай трогать руль, - предупредил молодого человека толстяк и жестом велел азиатке следовать за собой.

   - Э, но, сэр... - начал было протестовать работник отеля, пытаясь объяснить, что автомобиль помешает парковаться остальным. Незнакомец молча ткнул рукой ему в грудь. Несчастный вздрогнул, ожидая мучительной боли, но вместо этого ощутил в кармане нечто бумажное и свернутой трубочкой. Молодой человек нервно сглотнул и посмотрел на пудовые кулаки прошедшего мимо толстяка. После чего парковщик утешился внушительной для чаевых суммой.

   Мегуми шла за Ватанабэ и смотрела в выпуклый затылок, переходящий в широкую шею. Они успели обговорить все детали предстоящей операции. Настолько, насколько это было возможно в подобной спешке. В том, что ей нужно было сделать, не было ничего слишком уж сложного. Хотя и прогулкой в парке назвать такое деяние не получалось. Как всегда, девушка почувствовала, как пересыхает во рту. Стоит им пересечь порог вестибюля, как начнется.

   Ватанабэ небрежно толкнул одну из широких красивых дверей, на вид очень дорогих и украшенных замысловатыми узорами. Толстяк поправил коробку с цветами под мышкой и важно зашагал вперед.

   Ночной портье не изнывал от скуки. В гостинице имелся замечательный зал для торжественных мероприятий, два ресторана, маленький кинозал, спортивный зал и еще множество самых разных полноразмерных мест проведения досуга богачей. Ночные пташки сновали туда-сюда, сотрудники охраны бдительно несли службу, прислуга деловитыми тараканами бегала вдоль стен, стараясь не попадаться на глаза высшему классу. Когда с улицы показался какой-то пухлый тип в черном костюме, и почти сразу за ним - симпатичная грудастая азиаточка, портье не встряхнулся сонно, а подобрался, готовый услужить. Но толстяк вовсе не горел желанием зарегистрироваться. Вместо похода к столу регистрации он двинулся прямиком к дверям, ведущим в ночной ресторан. Азиатка же замешкалась, но тоже не пошла к стойке.

   Не только портье заметил наглость толстяка. Приди тот днем, можно было бы не обратить внимания. В конце концов, мало ли кто приходит в вестибюли и рестораны отелей на деловые или дружеские встречи. Но сейчас была глубокая ночь. И присланный владельцами "Крита" мистер Валентайн, глядя своими крохотными глазенками, строго велел контролировать всех посетителей. Охранники, конечно, привычно гаркнули "Так точно!!!" и продолжили работу в обычном полусонном режиме, но какой-то осадок остался. А толстяк выглядел подозрительно.

   Молодой охранник по имени Грегори еще не успел растерять задор и служебное рвение, превратившись в грубого стража чужих денег и тел. Он искренне надеялся выслужиться, обезвреживая преступников и хамов, доказывая собственную доблесть и удаль. Когда мимо прошмыгнул массивный тип с цветами под мышкой, Грегори вспомнил наказ важного человека, перед которым стоял навытяжку его начальник.

   - Эй, мистер, - не очень вежливо позвал молодой страж человека в черном. Когда тот свернул в коридор, ведущий к ресторану. Толстяк не обернулся и не замедлил шага. Он нагло продолжал идти вперед. - Сэр!

   Грегори чувствовал себя несолидно, переходя на быстрый шаг, больше похожий на трусцу. Он нагонял ставшего еще подозрительнее незнакомца. Они вместе миновали двери ресторана и двинулись к закрытым дверям служебных помещений: прачечной, кладовок и выхода на лестницу. Наконец, Грегори приблизился настолько, что смог протянуть руку с намерением взять толстяка за плечо. Но тот вдруг остановился сам. Мужчина не разворачивался. Поэтому Грегори пришлось говорить с затылком. Молодой человек не имел опыта церберовского рыка, поэтому сразу ощутил неловкость и неуверенность.

   - Сэр, извините... - пробормотал он. - У нас небольшие мероприятия по безопасности... Скажите, вы к кому.

   - Я по приглашению, - донеслось из-за затылка.

   - По приглашению? - не понял Грегори.

   - От дирекции отеля, - был ответ. - Меня пригласили как раз в связи с вашими мероприятиями.

   - Э... - Грегори замялся. - Сэр, вам лучше пройти со мной.

   Толстяк все еще казался очень и очень подозрительным. Грегори готов был поспорить, что он врет.

   - Мне некогда, - нагло заявил подозрительный тип. - Меня же пригласили.

   - В таком случае, можете ли вы засвидетельствовать ваше приглашение?

   - Конечно. Вот мое приглашение.

   Что-то темное, тяжелое и быстрое прилетело из неизвестности и очень больно ударило Грегори в лицо. Боль была такая, что нос отчетливо захрустел, сминаясь в пятачок. Хотя, возможно, виной тому был сам удар, мгновенно сломавший переносицу. Грегори уже не мог понять, ибо чья-то рука дернула его за одежду и толкнула прямиком к двери на лестницу. Несчастный молодой страж протаранил лбом косяк и безвольно осел на пол.

   Ватанабэ, не сменивший позы и не уронивший цветов, опустил руку, которой ударил охранника, не глядя, и оттащил к дверям. Педантично поправив галстук, толстяк перешагнул через невнятно мычащего Грегори и двинулся к чисто выметенным ступеням. Начав подниматься, мужчина извлек из кармана пиджака темные очки с царапиной на одной из линз.

   - Не нужно пытаться убегать, - сказал трикстер, мягким кошачьим шажком ступив вперед. - Вы знаете, что это бесполезно.

   - Уж извините, - вырвалось у Кэтрин, когда она машинально попятилась, поднимаясь по ступеням. Трикстер пересек площадку и стоял у подножья лестницы, не выказывая ни малейших признаков стремления схватить женщину. - Я невежливая и глупая.

   - Вы просто нервничаете, - он говорил без улыбки, противно каркая на конце каждого слова, будто пытался закашляться. - Это простительно.

   - Чего вам от меня надо?

   Винтерс продолжала подниматься спиной вперед, нащупывая ступени пятками и благодаря бога за то, что побежала не в туфлях. Хотя кроссовки вряд ли могли помочь сейчас, когда ноги подкашивались от страха.

   Певицу обуял ужас. Настоящий примитивный ужас, вырывающийся из подкорки и затапливающий сознание тяжелой мутной водой, мешавшей думать и грозящей утопить существование. Перед ней стоял трикстер, существо, пришедшее прямиком из ада пятнадцатилетней давности. Ада, от которого Кэтрин когда-то уберегли, заплатив очень высокую цену. Тварь, спрятавшаяся под маской человека, ходила. Говорила, общалась. Но человеком трикстер не был. Так всегда считала сама Винтерс, боясь этих существо до смерти. Пятнадцать лет ей удавалось жить, не соприкасаясь с кошмарным вторым дном реальности. Большой срок. Но теперь он кончился.

   - Вы прекрасно все понимаете, миссис Винтерс, - трикстер укоризненно покачал головой, встав на нижнюю ступеньку. - Не стоит изображать неведение. Ведь мы обходимся с вами вежливо.

   - В гробу я в-видела в-вашу вежливость, - от страха и напряжения, скрутившего каждую клеточку тела, Кэтрин начала заикаться.

   - Не стоит быть такой резкой, - каркающий голос зазвучал угрожающе. - Всякой вежливости есть предел. Я настаивал с самого начала на полном обездвиживании. Это все еще можно устроить, если вы не будете сотрудничать.

   - Надо б-было сразу ус-страивать.

   Винтерс все пятилась, добравшись уже до самого верха лестничного пролета. Трикстер поднимался следом, неторопливо, уверенно. Кэтрин вдруг вспомнила, что за поясом у нее пистолет. Но что в нем было толку? Трикстера не убить простой пулей, даже двумя, даже сотней. Они живучи как тараканы

   - Все еще можно решить мирно, - сказал он. - Мы можем сотрудничать вполне по-дружески. Меня зовут Валентайн, приятно познакомиться. Пожалуйста, остановитесь и не заставляйте себя захватывать.

   - Премного б-благодарна, но не пош-шли бы вы к черту, - выдавила из себя женщина, опуская руку к боку, где, под выпущенной рубахой, покоился пистолет. - Я хочу прогуляться.

   - Моя хозяйка настаивает на том, чтобы вы отправились на встречу с ней, - Валентайн напоминал эмоциональностью кирпичную стену. - Нам не нужны лишние глаза и уши.

   - Н-не нужны, говоришь, глаза?

   Винтерс понимала, что ее трясет настолько ощутимо, что это заметно даже внешне. Дрожать певица начала почти сразу, но только теперь, когда за спиной кончились ступени, позволявшие тянуть время, трясучка перешла все пределы. Трикстер не прошел еще и половины пути, продолжая лениво вскарабкиваться следом за жертвой. Такой подход был для них характерен, эти твари обожали играть с беспомощными жертвами, внутренне упиваясь чужим страхом, предвкушая глумление над поверженным человеком. Наверное, Джейс уже испытал на себе что-то из жуткого арсенала безжалостности трикстеров. А следом придет ее очередь. И Алекса...

   Обмякшая было рука вдруг налилась силой и скользнула под рубашку. Валентайн заметил движение и безразлично произнес:

   - Не стоит.

   Но Кэтрин уже выдергивала свой маленький пистолетик из-за пояса и некрасиво тыкала дулом в силуэт перед собой. Она стояла сверху, мишень была прекрасно различима и чрезвычайно удобна. Но стрелять Кэтрин почти не умела. Певица резко надавила на спусковой крючок, и пистолет негромко кашлянул старомодным пороховым патроном. Трикстер медленно и вальяжно изогнулся, уходя с директрисы.

   Именно это уверенное движение стало для Валентайна ошибкой. Кэтрин выстрелила почти не прицельно, и пуля полетела практически по своим делам. Но самоуверенный трикстер неожиданно уклонился недостаточно хорошо. Пуля кровожадно свистнула, чиркнув Валентайна по уху. Стреляй в него кто-то более меткий, предсказать полет было бы легче. Но эта слепая курица пальнула наугад!

   Кэтрин не стала дожидаться результатов. Едва спустив курок, женщина мощным рывком бросилась вверх, к следующему пролету, на лестницу. Пистолет остался зажатым в руке. Когда чудовищное мгновенное напряжение стряхнуло с мышц оцепенение страха. Винтерс снова была полна энергии. Но на этот раз женщину подпитывал настоящий страх.

   Валентайн не предпринял ни малейшей попытки последовать за беглянкой. Он медленно поднес руку к кровоточащему уху. Пуля оторвала мочку, упавшую куда-то вниз между перилами. Плечо и рукав неприятно испачкались красным. Трикстер посмотрел на окровавленные пальцы.

   - Сука, - сказал он и шагнул вверх по лестнице.

   Канзаки никогда не любила исторические байки о ниндзя, существовавших когда-то у нее на родине. Но вот умение тихо и быстро проскользнуть куда-нибудь, минуя бдительные и, чего скрывать, похотливые взоры охраны японка ценила. Когда Ватанабэ пошел напролом к лестнице, увлекая за собой какого-то охранника, девушка тихой мышкой юркнула к лифтам. К счастью, ни один припозднившийся обитатель отеля не запрыгнул в кабину в последний момент.

   Мегуми нажала на кнопку нужного этажа. Пока лифт медленно поднимался, она поправила куртку и убедилась, что пистолет, вынутый из бардачка машины, можно выхватить достаточно быстро. Игривая ненавязчивая мелодия, звучавшая во время подъема, почему-то нервировала Канзаки. Хотя, конечно, еще больше ее нервировала необходимость рисковать. Наконец, двери открылись, и перед девушкой возник уютный дорогой коридор, освещенный крупными лампами, устланный пышными коврами и стиснутый роскошно отделанными стенами. Мегуми вышла из лифта и торопливо направилась к видневшемуся справа повороту.

   За одной из дверей кто-то что-то невнятно кричал. Видимо, супруги ссорились. Мегуми добралась до нужного угла и замерла, прислонившись к стене. Выглянув, девушка сразу заметила дверь, бывшую ее целью. Лишенная украшений и находящаяся в дальнем углу коридора, эта дверь вела на пункт видео-наблюдения. Планы отеля не обманули.

   Теперь предстояло самое сложное. Стараясь не издавать ни звука, Канзаки принялась красться по коридору. Каждую секунду ей казалось, что вот сейчас либо сзади появится какой-нибудь постоялец с вопросом в стиле: "Э-э-э, а что-о-о?..", либо дверь откроется, выпуская полудюжину вооруженных молодчиков с нехорошими намерениями. Вращаясь в круге знакомств Ватанабэ, девушка привыкла ожидать худшего. Но ничего такого не произошло, и Мегуми благополучно достигла входа на пост охраны. Рука скользнула под куртку, пальцы сомкнулись на рукояти пистолета.

   Охранник, сидевший на посту в качестве следящего за камерами, привык к тому, что основные силы, а следовательно, и начальство с ними, располагались на первом этаже. Назначение же следить за тем, чтобы ни один из внутренних глаз службы безопасности не погас, считалось синекурой. Он был у начальника на хорошем счету, поэтому сегодня яростно нарушал все правила, задремав в кресле перед дюжиной мониторов, составленных пирамидой. Никакой рык вышестоящих, напуганных приездом некоей важной шишки, не мог отогнать чудесных видений, услужливо подсовываемых стражу Морфеем.

   Когда едва слышно заскрежетала дверная ручка, и в помещение проник посторонний, сладко спавший предатель профессионализма только поежился от секундного сквозняка. Канзаки, не веря такой удаче, осторожно шагнула вперед, приближаясь к креслу, в котором обмяк мужчина. Она сделала шаг, другой. Все складывалось на редкость удачно, он был один, обезвредить получалось без лишнего шума... но стоп.

   Один? Неправильно. Не должно быть только одного!

   Незаметная дверь справа распахнулась с громким "бац", от которого сидевший в кресле испуганно подскочил. Второй охранник, напарник, назначенный на пункт наблюдения, услышал чужака. Он открыл дверь резко и стремительно, преследуя цель либо предупредить соню-напарника о подкрадывающейся взбучке от начальства. Либо пресечь вражеские поползновения. Как выяснилось, начальства в комнате не было. Была женщина.

   Канзаки мысленно выругалась во весь голос. Впереди вертелся в кресле, поднимаясь, один теперь уже точно противник, справа несся навстречу, лапая кобуру, второй. Выхода не оставалось.

   Пистолет "Марк II" вынырнул из-под куртки, зажатый в не дрогнувшей женской руке. Бежавший на нее охранник был первым. Отрывисто клацнув, пистолет выпустил маленькое, но смертоносное тело пули, отправленной в полет электрическим импульсом. Стальная пчела ужалила мужчину в грудь, туловище отбросило назад, но ноги все продолжали бежать. Он почувствовал, как между легкими вздувается красный шар боли, как тело опрокидывается, а звуки и мир вокруг исчезают.

   Дремавший страж, выбиравшийся из-за кресла, в котором предавался пороку лени, даже не успел выхватить оружия, когда прозвучал выстрел, и поразившее напарника оружие развернулось к нему. Собственный пистолет болтался на боку. Захотелось громко взвыть.

   Мегуми никогда не испытывала удовольствия, поражая живую цель. Выстрелив второй раз, девушка метнулась обратно к входной двери. Плотно затворив ее и щелкнув замком, Канзаки шагнула к двери, из-за которой показался второй их охранников. Миновав лежавшее в неестественной позе тело, японка заглянула в соседнее помещение. Им оказался обычный туалет с унитазом и тумбой, на которой лежал мятый журнал. Никаких сюрпризов более не ожидалось.

   Действовать было нужно быстро. Стрельба не могла не остаться незамеченной, и у Мегуми было всего несколько минут. Ватанабэ, конечно, дал карт-бланш, но она, в отличие от толстяка, не могла выжить под обстрелом, ловя пули, и раскидать одной левой толпу мужиков. Поэтому Канзаки собиралась убежать до прямых столкновений.

   Аппаратура на посте наблюдения была несложной. Коридоры, этажи, этажи, коридоры... Она щелкала кнопками и вглядывалась в пирамиду из мониторов, сразу поняв систему.

   Пусто... Пусто... Какая-то фиксированная камера...

   Стоп.

   На одном из этажей по коридору тащили человека. Охранники несли висевшего у них на руках мужчину, похожего на пьяного. Дебошир? Нет, охрана явно была знакома с гражданским, они хлопали его по плечу. Завсегдатай? Но прислуга и охрана не могут быть друзьями с богатеями. Что там в другом конце коридора?

   Открытая нараспашку дверь, возле которой суетился похожий на откормленного кабанчика мужчина с седыми висками. Вместе с ним в коридоре находились люди в форме охраны, которым седой отдавал приказы. Начальник службы безопасности. Что он там делает?

   Соседние этажи, коридор, еще коридор, выход на лестницу.

   Стоп!

   Мегуми не поверила своим глазам. Она едва не щелкнула дальше, меняя обзор одной из камер тремя этажами ниже странной комнаты, когда со стороны лестницы в объектив буквально запрыгнула Кэтрин Винтерс. Запыхавшаяся, в рубахе навыпуск, в джинсах, но та самая Кэтрин Винтерс, которую японка помогала спасать полгода назад. Все та же красивая и уютная женщина. Правда, сейчас от ее уюта не осталось практически ничего. Даже сквозь безжизненные линзы камеры сразу же стало очевидным, что женщина бежит от какой-то опасности. И Канзаки догадывалась, что это была за опасность.

   Проклятые линзы, до сих пор вставленные в глаза, услужливо показали уменьшенную копию плана отеля. Нужный этаж нашелся двумя движениями зрачков. Коридор "А".

   Мегуми резко прижала палец к крохотной гарнитуре, торчавшей из уха. Нужно было сообщить Сэму.

   Когда в наушнике зазвучал мужской голос, японка невольно поежилась, вспомнив, что сигналы устройства связи идут прямиком толстяку в череп, Минуя перепонки, голос напрямую стимулировал малые косточки уха, чтобы никто посторонний не услышал разговора при всем желании. Сотрудникам "CDM" подобные хирургические улучшения делались часто, но, к счастью, пока только добровольно. Мегуми предпочитала классические коммуникаторы.

   - Ватанабэ, у нас проблемы!

   - Что такое?

   - Кэтрин Винтерс на четырнадцатом этаже. Я засекла ее на камерах.

   - Четырнадцатый, понял. Проблема?

   - Она явно пытается сбежать. Я вижу на семнадцатом этаже ее вскрытый номер, там начальник охраны.

   - Иду на перехват цели.

   Канзаки снова поежилась. Столь деловитый тон и безликое наименование "цель" были характерны для Ватанабэ еще меньше, чем склонность покупать цветы.

   - Я думаю, за ней идет трикстер.

   - Не переживай. Я подготовился. Проблема не в этом.

   - А в чем?

   - Я на девятом. Придется пользоваться лифтом. Ненавижу лифты.

   Кэтрин улепетывала со всех ног. Не разбирая дороги, она бежала прочь от ужаса, что шел следом. Однако разум, таившийся где-то глубоко, под могучим пластом эмоций и спешки, все-таки ухитрялся направлять женские действия. Певица не стала взбираться вверх после выстрела. Вместо этого она бросилась к первой же незапертой двери с лестницы на этаж.

   Коридор был точно таким же, как тот, которым она сбежала из своей комфортабельной темницы. Ухоженный, чистый и пустой. Сразу за поворотом начинались пышные ковры и яркие светильники под потолком. Как выбираться? Кэтрин не имела ни малейшего представления о расположении лестниц и лифтов. Она не знала, куда бежать. В руке до сих пор был зажат глупый пистолет, нагревшийся в сухой ладони. В отличие от большинства людей, при сильном стрессе Винтерс не потела, а наоборот, иссушалась, не понимая, почему. Женщина пулей выскочила на ковры и принялась озираться. Назад оглядываться не хотелось, но было ясно, что трикстер преследует ее. Направо или налево? Налево глухая стена. Направо... лифт!

   Ноги сами собой понесли Кэтрин вправо. Если уж не лестница, то лифт. Спуститься вниз, вырваться из вестибюля. Но проклятый выстрел! Она наверняка переполошила всю охрану. Хотя куда уж дальше, не стоило сомневаться, что Винтерс уже искали. Может, стоило избавиться от пистолета? Нет, лучше снова его спрятать. В вестибюле, в проклятом широком фойе можно будет разобраться.

   К счастью, в ночной час гостиничный коридор не почтила присутствием ни одна живая или не очень живая душа. Даже гостиничное приведение, если таковое имелось в "Крите", оставалось в неведении относительно побега Кэтрин. Лифт манил серебристыми створками и приветливо светившейся кнопкой вызова. Винтерс все-таки оглянулась.

   Кровь из укороченного уха легла на ворот и плечо Валентайна странным неровным узором, смотревшимся скорее экзотически, чем неприятно. Мужчина-трикстер шагал размеренно, но стремительно. Каждым шагом он приближал свое тело к Кэтрин, наплевав на всю ее спешку. Еще секунду назад чудовища не было рядом. А сейчас он уже готовился, глядя глазами хищника, прекратить бессмысленное бегство.

   Волны первобытного, животного ужаса вновь хлынули в разум женщины, и без того находившийся в состоянии чудовищно натянутой струны. На этот раз не было преимуществ. Не было удобных ступенек, не было случайного попадания. Пистолет теплой железкой оттягивал руку, но не было и мысли поднять оружие. Ноги вмиг потяжелели, словно наливаясь свинцом и покрываясь сетью неприятных варикозных бляшек. Но она не остановилась. С самой юности, с тех страшных, но прекрасных лет Винтерс усвоила простое правило: "остановишься - умрешь". И певица продолжила бежать вперед, к лифту. Оставался призрачный шанс успеть запрыгнуть в кабину и спастись из-под самого носа чудовища. Она больше не смотрела назад. А Валентайн все так же стремительно, собранно и спокойно шел следом. Как робот, знающий, что металлическим ногам не нужно бежать, чтобы догнать глупый мешок с мясом.

   Сердце Кэтрин радостно затрепетало, когда лифт мелодично пискнул. Он поднялся на этаж! Оставалось только открыть двери! Но створки уже расходились сами, выпуская человека в черном костюме с галстуком. Машинально Винтерс попыталась затормозить, чтобы не налететь на постороннего. Вдруг в перепуганном мозгу мелькнула мысль: охрана!

   Нет, оказавшийся в лифте мужчина не был охранником. Он был крупных размеров, толстый и довольно высокий. На круглом лице зачем-то имелись черные очки, совершенно неуместные ночью. Все эти черты Винтерс успела ухватить судорожно бившейся наблюдательностью, прежде чем по темени ударило узнавание.

   В один миг страшный Валентайн, охрана, беспокойство за сына и Джейса - все улетучилось. Потому что происходило то, чего происходить никак не могло. Из лифта навстречу Кэтрин вышел человек, умерший пятнадцать лет назад. Многократно оплаканный и вспоминаемый каждый день. Даже сейчас, спустя многие годы, Сэм оставался все таким же большим и круглым, точно таким, каким Винтерс его запомнила. Жесткий рот, короткая прическа, неуловимо смугловатый оттенок кожи. И могучая поступь человека, готового к бою.

   Но нет же! Нет! Не могло этого быть! Она сошла с ума от страха! Так... так не бывает! Это не Сэм. Она не узнала его, она кого-то перепутала...

   Кэтрин сама не заметила, как резко останавливается, неуклюже махая руками и борясь с инерцией. Глупый пистолет так и норовил улететь куда-то в угол, вырвавшись из вмиг ослабевшей хватки.

   Валентайн увидел, что впереди показался кто-то посторонний. В первый миг мелькнула мысль, что дармоеды из службы безопасности неожиданно пригодились, отрезав женщине путь к спасению. Но фигура, видневшаяся из-за Кэтрин, была незнакомой и явно не подходила под охранный формат. Трикстер впервые за всю погоню прибавил шаг.

   Кэтрин увидела, как Сэм неспешно выходит из лифта в десятке метров от нее. Толстяк держал в руках большую красиво упакованную коробку.

   Время вдруг стало вязким и медленным. Женщину увидела, как зашевелились губы умершего, но воскресшего человека. Уши, казалось, заложило, но она услышала:

   - Джона Коннора!

   Почему-то странный оклик сразу оказался понятен. Кэтрин, сама не понимая, что творит, ничком бросилась на пол, прямо навстречу пушистому ковру.

   Коробку уже разрывали, как бумагу, могучие руки Сэма. На пол посыпались яркие крупные розы. Прямо как в старом кино, толстяк шагнул вперед, давя очаровательный бутон, и вскинул оказавшееся в руках оружие. Дробовик с укороченным до неприличия прикладом, одна из последних моделей компании "Ремингтон", обанкротившейся несколько лет назад, широким маленьким дулом уставился прямиком на Валентайна, внезапно оказавшегося лицом к лицу с Сэмом. Палец толстяка нажал на спусковой крючок, и оглушительный грохот перебудил всех, кто спал за толстыми роскошными дверями номеров.

   Валентайн почувствовал, как в грудь ударяет невидимая кувалда, разрывая одежду, кромсая плоть и норовя свалить его с ног. В груди образовалась омерзительная багровая дыра. Дробовик чужака оказался заряжен чем-то чудовищно сильным. Сэм же, не теряя ни секунды, выстрелил снова. Трикстер едва успел удержать равновесие и не запрокинуться на спину, когда второй сноп дроби ударил в живот. Валентайна резко повело в сторону, и он ухватился за ближайшую стену, силясь не упасть.

   Сэм стремительно перешагнул через Кэтрин, сжавшуюся на полу в комочек, и пошел на противника, не прекращая стрелять. Плечо Валентайна украсилось клоком кровавых ошметков, кость выглянула наружу под свет потолочных ламп. Четвертый выстрел пришелся туда же, куда и первый. Чувствуя, как превращаются в кашу внутренности, Валентайн упал.

   Кэтрин осмелилась поднять взгляд и увидела широкую спину, закрывавшую от нее ставшего совсем нестрашным трикстера. Этого просто не могло быть. Не могло! Сэм... Сэм?! Голова отказывалась рождать даже внятные мысли. Женщина просто смотрела на мужчину, вынырнувшего из небытия в тот самый момент, в который он и должен был вынырнуть. Чудесное спасение пришло как по заказу.

   Валентайн понимал, что на столь близкой дистанции он проигрывает человеку, вооруженному дробовиком с большой останавливающей силой. Противник неплохо угадал слабость организма трикстеров. Будучи куда более живучими, чем простые люди, эти существа оставались чувствительны к простейшим физическим законам. Они не могли выстоять после сбивающего с ног удара, особенно если тот повторялся четыре раза. Органы и ткани Валентайна были повреждены, рука значительно потеряла в функциональности. Но он все еще был жив и вполне мог сопротивляться. Если противник обычный человек, решивший одолеть трикстера внезапностью и оружием, шансы были. Толстый чужак приближался, перестав стрелять. Следовало выгадать момент.

   Сэм подошел совсем близко к телу противника, не подававшему признаков жизни. Он не был круглым идиотом и, когда окровавленный трикстер взвился в воздух, выпрямляясь неестественно быстро, ничуть не удивился. Валентайн просчитал все. Он вернулся в вертикальное положение, протягивая руку к стволу дробовика. Уведя оружие в сторону, можно было нанести удар раненой, но все еще опасной рукой. Только ничего не получилось.

   - Все мы смотрели это кино! - услышал трикстер, когда дуло дробовика не попало в руку. Вместо него появился кулак. Сэм держал оружие одной рукой, второй мастерски ударяя противника в челюсть. Инерция все еще несла Валентайна вперед, и он напоролся на кулак со всей стремительностью. Могучий толчок многотонного тарана отбросил израненное тело назад. Дуло дробовика не отставало, вновь уставившись на трикстера. Но на этот раз толстяк метил прямиком в голову. Ударивший в упор заряд разнес лобовую кость и лицо, растерзал мозг и проломил затылок. Брызгая во все стороны красно-серой кашей, стремительно умерший Валентайн кулем рухнул на пол. Даже могучая регенерация не смогла спасти трикстера от мгновенного разрушения мозга.

   Кэтрин увидела, как за плечами Сэма что-то брызнуло. А в следующий миг холодные иголки страха дружным батальоном пронзили плечо, когда за него кто-то потянул. Едва не завизжав, женщина глянула вверх.

   - Живая?! - сверху нависало подозрительно знакомое лицо. Женское. Азиатка, миловидная, с короткими волосами...

   - Это вы? - сипло выдохнула Кэтрин, вспомнив ту самую девушку, что перерезала замерших охранников на балконе полгода назад. Голос звучал так, будто она только что сжевала метр колючей проволоки.

   - Ага, - деловито отозвалась Мегуми и потянула собеседницу за плечо. - Вставай. Не ранили?

   - Н-нет... - промямлила Винтерс. Все силы, что таким буйным фонтаном били из нее во время побега, вдруг куда-то пропали, и певица едва не обвисла безвольной тряпочкой на руке спасительницы. Она большими глазами смотрела на развернувшегося к ним мужчину.

   Сэм, безо всякого выражения на лице, стирал со щеки крохотный шмат чужих мозгов. За темными очками его глаз не было видно, но Винтерс чувствовала, что мужчина смотрит на нее.

   - Лифт, - коротко сказал Ватанабэ, и Канзаки оглянулась. Кнопка вызова горела желтым. Кто-то поднимался.

   - Охрана, - сказала девушка, поддерживая неожиданно мягкую и тяжелую Винтерс. - Я постреляла наблюдателей, но все равно...

   - Уходим, - толстяк мотнул головой. - К лестнице. Я задержу этих. Ты защищай ее от других.

   - Ладно, - кивнула японка.

   Кэтрин, чувствуя себя куском колбасы в руках голодных, переводила взгляд с Сэма на Мегуми. Ей почему-то казался странным разговор этих двоих, манера отрывисто обращаться друг к другу. Хотя при том безобразии, в которое превратились ее мысли, было странным вообще хоть что-то улавливать.

   - С... - выдавила из себя женщина, силясь звучать членораздельно. - С-сэм?

   - Идите. Быстро, - не обратив никакого внимания на Винтерс, толстяк обошел Канзаки и остановился у лифта. Не заставляя себя долго упрашивать, японка сурово потянула Кэтрин прочь.

   - Бежим, бежим, - деловито сказала Мегуми.

   Сил молодой красавице было не занимать, и не слишком торопящаяся Винтерс, чьи мышцы уже начали болеть от непривычного напряжения, почти не замедлила отход к лестнице. Последним, что увидела Кэтрин, заворачивая за угол, был Сэм, стоявший к ним спиной и передергивавший помпу дробовика.

   - Ты внемлешь мне?

   - Мне некогда.

   - Значит, внемлешь. Я за тобой все-таки пришел.

   - Тебе мало предыдущей порции?

   - Бахвалиться маханьем кулаками нам не к лицу. Давай о деле.

   - Чего тебе?

   - Задуманное к завершению подходит. Остался лишь последний нам аккорд.

   - Какой еще аккорд?

   - Полиция к вам едет.

   - Знаю.

   - Как скрываться думаешь? Один еще ты мог бы ускользнуть от правосудья. Но не когда две женщины с тобой. Они умрут от самой первой пули.

   - И что ты предлагаешь?

   - Иди ко мне навстречу.

   К отелю "Крит" на всех парах неслись полицейские машины, вызванные сотрудниками после того, как на этажах началась стрельба, переполошившая постояльцев. Вызов был сделан на удивление поздно и только под давлением сразу пяти толстосумов, устроивших отдельно друг от друга истерику. В те минуты, когда перестрелка только началась, начальник охраны строго-настрого запретил обращаться в органы охраны порядка. И только после обнаружения расстрелянных охранников с поста наблюдения и продолжившейся стрельбы глава стражей велел звонить. Сейчас визжащие сиренами автомобили катили к гостиничной башне.

   Мегуми Канзаки, практически тащившая за собой потерянную в чувствах Кэтрин, не слышала, как за толстыми стенами "Крита" звучит полицейский лай, но догадывалась, что милыми беседами с частной службой безопасности дело не ограничится. Женщины поспешно выбрались на лестницу, с которой Винтерс бежала, спасаясь от размазанного по гостиничным стенам трикстера. Теперь чудовища можно было не бояться, и они принялись спускаться вниз. Мегуми слышала, как загремели позади выстрелы дробовика. Ватанабэ сдерживал охрану. Если кому-то из стражей удастся выжить, они должны благодарить судьбу.

   Японка с певицей преодолели полтора лестничных пролета, когда снизу кто-то завопил и принялся стрелять. Оперативно вжав Винтерс в стену, Канзаки достала пистолет и ответила на огонь. В проем между лестницами пытались палить те сотрудники службы безопасности, что не поднимались на лифте. Вторая группа, контролировавшая лестницу, поднималась медленнее и наткнулась на отступавших. Взаимное обнаружение не привело к жертвам, хотя стражи находились в выигрышной позиции начавших бой. Канзаки тут же потянула Кэтрин вверх по ступеням, видя, как охранники поспешно бегут по лестнице. Женщины вернулись на площадку, и японка выстрелила в мелькавшие в пролете силуэты. Те огрызнулись в ответ и продолжили восхождение медленнее.

   Ситуация складывалась щекотливая. Пока в обойме пистолета были патроны, а в кармане лежала запасная, Мегуми могла сдерживать подъем охраны и даже убить кого-то из них. Но для этого все равно приходилось подниматься вверх. Вся надежда была на то, что Сэм закончит у лифта быстро и придет на помощь. И Ватанабэ не подвел.

   Когда сверху пушечным залпом прозвучал выстрел из дробовика, обе женщины вздрогнули. Внизу кто-то с надрывом завопил, движение на лестнице хаотично смешалось. В меткости толстяку было не отказать. Он стоял пролетом выше и, не скрываясь, свешивался через перила в пролет.

   - Наверх! - велел он.

   Канзаки не заставила себя упрашивать. Кэтрин, таскаемая ей подобно тряпичной куколке, при звуках голоса Сэма снова оживилась и прибавила шагу. Певица попеременно вглядывалась то в окружающие стены, то в свою спутницу, то в мужчину. Говорить Винтерс, казалось, не могла. Только когда они достигли Ватанабэ, снова выстрелившего и прекратившего преследование еще на несколько секунд, женщина попыталась что-то выговорить, но не успела.

   - Я забрал с одного охранника коммуникатор. К зданию приближается полиция, - сказал Сэм, скрытыми за стеклами оков глазами всматриваясь в пролет. - Этого не должно было случиться. Вниз уже нельзя.

   - Опоздали?! - в сердцах воскликнула Мегуми, невнятно махнув рукой с пистолетом.

   - Опоздали, - не оборачиваясь, кивнул толстяк.

   - И куда теперь?!

   - Вниз идти бесполезно, выходы к канализации слишком далеко, не успеть, а задние двери перекроют слишком быстро.

   - Тогда что, наверх, - мрачно фыркнула Канзаки. - Дружно прыгнем с крыши, взявшись за ручки?

   - Или за ножки, - в тон ей ответил мужчина. - Но нам действительно наверх.

   - Какой смысл? - Мегуми, продолжая спорить, тем не менее, уже двинулась в сторону ступеней на следующий этаж и потянула за собой Кэтрин. Та недоуменно уставилась на свою руку, зажатую в руке японки.

   - Просто иди.

   Ватанабэ уже успел заметить, что стрельба снизу прекратилась. Очевидно, охранники оставили попытки подняться и спешно отступали. Мужчина убедился, что его подопечные поднимаются вверх, и двинулся следом за ними, прикрывая с тыла. Канзаки и заметно оживившаяся Винтерс шли впереди, японка осторожно приближалась к каждому этажу, готовая встретить лицом возможного противника.

   Они поднялись на этаж выше того, на котором сейчас кружили вокруг трупов встревоженные жильцы номеров. Проходя мимо двери, ведущей в коридор, Канзаки почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Кэтрин рядом просто шагнула на первую ступеньку следующего ряда. А вот Ватанабэ сразу же развернулся к двери. Когда та распахнулась, и навстречу толстяку метнулась красная тень, девушка даже не удивилась, сразу же прицеливаясь. Но все случилось слишком быстро.

   Фауст на этот раз не стал нападать на Сэма со своей нелепой тростью. Он всего лишь бросился на противника и со всей силы толкнул вперед. Заряд из дробовика ударил в плечо, превращая плащ в лохмотья вместе с кожей и мышцами, но Ватанабэ уже ничего не мог сделать. Снося могучим телом перила, толстяк молча упал в пустоту. Выпущенный из рук дробовик улетел в никуда, когда Сэм попытался ухватить Фауста за плащ и утащить следом. Но итальянец действовал быстрее: он рванулся в сторону и отбил тянущуюся к себе руку. В итоге Ватанабэ упал вниз один.

   Канзаки реагировала стремительно. Задвинув Кэтрин назад, она вскинула пистолет и выпустила три пули в спину Фауста, пока тот оборачивался. Но трикстер даже не дернулся, в отличие от невезучего Валентайна. Вернее, дернулся, но только в сторону стрелявшей. Мегуми готова была поклясться, что фигура в красном плаще смазалась в движении, расплываясь так, будто двигалась слишком быстро для человеческого глаза. Девушка не успела перевести прицел на сместившуюся цель, когда запястье пронзила сильная тупая боль, и пальцы, сжимавшие оружие, онемели. Руку дернула вверх подъемным краном, а горло сдавили железные пальцы. Еще не успев ничего понять. Канзаки почувствовала, как ноги отрываются от пола.

   - Так близко подбираться не с руки, - произнес Фауст, становясь на одну ступеньку с японкой и поднимая ту вверх за шею. - Два раза попадать в меня не стоит.

   Кэтрин смотрела на жуткую картину почти сумасшедшими глазами. Ее разум переполняли судорожно мечущиеся в беспорядке мысли, эмоции, чувства. Только что она чудом спаслась от монстра, убитого тем, кто должен был быть мертв, и вот теперь второй монстр, еще более страшный, скинул Сэма с лестницы и схватил за горло вторую ее спасительницу. С нечеловеческой силой вздернув японку над собой, человек в красном плаще со смуглым лицом, которое при иных обстоятельствах могло показаться, красивым, обратился к Винтерс.

   - Надеюсь, вы сопротивленья мне не окажете? - он говорил как-то странно, неправильно выговаривая и соединяя слова. Будто читал белым стихом, но неправильным. - Теперь уж не сбежать.

   Вертолет спускался с подсвеченного ночными огнями Сиэтла неба, готовясь приземлиться на крыше отеля "Крит". Там как раз имелась достаточно удобная широкая площадка. Пилот не обращал внимания на мельтешение цветных огоньков у подножья здания. Полиция ничего не могла сделать ему и его вертокрылой машине. Зато он мог спасти от гнева закона тех, за кем и примчались люди в форме, не догадавшиеся захватить свою "вертушку".

   По мере приближения вертолета крыша все больше оживлялась. Сначала распахнулась дверь, и под купол ночного неба из здания выбрались две женщины. Одна из них шла быстро, но неуклюже, едва не упав наземь. Вторая двигалась медленно и, казалось, была согнута в три погибели. Как выяснилось, так оно и было. Вышедший следом мужчина, ярко выделявшийся на фоне темно-серой крыши своим плащом, держал ее за заломленную руку и толкал перед собой.

   Кэтрин и Канзаки, протащенные Фаустом к лифту, проведенные вверх по лестнице и выведенные на крышу, одновременно ощутили холодный и злой ветер, разбушевавшийся на огромной высоте над городом. Сиэтл светил им ярким сонмом крохотных ламп вдали, но здесь и сейчас обе женщины были полностью во власти трикстера. Мегуми, держась за едва не оторванную руку, бросила короткий взгляд на пленившего их мужчину. Ничто в облике итальянца не напоминало о том жалком состоянии, в котором Ватанабэ оставил его в Нью-Йорке. Ни ран, ни следов надругательства на плаще не наблюдалось. Трикстер снова казался предельно элегантным в своей эксцентричности.

   - На колени, - коротко велел он, не расцвечивая на этот раз слов. - Рядом.

   Довольно грубо дернув Мегуми за плечо, трикстер поставил ее на колени прямо напротив выхода на крышу, которым они сюда пришли. Рядом, куда более мягко, была поставлена Кэтрин. Велев женщинам положить руки на затылки, Фауст зашел за спину заложниц и замер, чего-то выжидая. Над головами всех троих нарастал рокот вертолета.

   Когда пилот повел свою машину на посадку, дверь на крышу распахнулась, и Сэм Ватанабэ разъяренным паровозом вырвался наружу. Канзаки услышала, как у нее над ухом что-то щелкает. Повернуться она не смела, но понимала, что Винтерс тоже напряглась.

   Сэм не остановился, а продолжил широкими шагами сокращать расстояние между собой и Фаустом. Он был всего в десятке метров от него и заложниц. Когда итальянец извлек из-под плаща пистолет и взвел его. Руку трикстер не поднимал, лишь немного согнул в локте. Дуло уставилось в спину Кэтрин, и Ватанабэ замер.

   - Прости за неудобство, старый друг, - сказал Фауст, и тон его в самом деле был почти извиняющимся. - Но так мне должно было поступить.

   - Никогда, слышишь, никогда не смей выкидывать меня с большой высоты! - Сэм обличительно наставил на противника указательный палец и заговорил с неубедительной сварливостью. - У меня от этого всегда начинает кружиться голова.

   - Прости, не знал твоих мигреней, - Фауст склонил голову в шутовском жесте.

   - А еще не кидай меня в терновый куст, - проговорил толстяк и в мгновение ока переключился с шутливого тона на угрожающий. Сделал он это так стремительно, что Мегуми невольно ощутила, как по коже побежали мурашки. Хотя, впрочем, мурашки по ней бегали от всей сложившейся ситуации. - А теперь убери пукалку и отпусти женщин.

   - Боюсь, не так все просто.

   Кэтрин почувствовала, как ветер за спиной закручивается в тугую воронку, бьющую по затылку. Позади Фауста садился вертолет, но трикстер никак не реагировал на поток ветра, созданный садившейся машиной. Пилот дисциплинированно усадил своего летучего коня на поверхность крыши и принялся выжидать. Его предупреждали о подобном.

   - Если всю эту фигню с таинственными предупреждениями, двойными похищениями, визитами вежливости и беготней наперегонки через материк ты затеял только для того, чтобы меня позлить, тебе это удалось, - медленно произнес Ватанабэ, растягивая каждое слово.

   Говоря, толстяк едва заметно подвигался ближе к заложницам и итальянцу. Ему оставалось всего каких-то два или три широких шага, чтобы добраться до всей троицы, но Фауст был настороже. Он поднял пистолет выше, и дуло посмотрело прямо в затылок Кэтрин.

   - Затея моего хозяина странна, согласен, - итальянец кивнул. - Но все же довести ее мне нужно до конца.

   - И в чем этот конец? - Ватанабэ замер, не делая попыток приблизиться.

   - Все сделанное нами было с целью тебя продемонстрировать ему. И наша встреча, и побег, и битва. Сказать могу: он будет впечатлен. Ты быстр и импульсивен, как и он подчас. Но есть еще одна деталь для уточненья.

   Фауст шевельнул рукой, и пистолет оказался нацеленным уже не на Винтерс, а в Мегуми, стоявшую по левую руку трикстера.

   - Решения, решения, решенья, - итальянец глубоко вдохнул, прежде чем говорить. - Он хочет посмотреть на то, как ты способен принимать решенья с кровью.

   - Не понял намека.

   Взгляд Сэма вновь стал угрожающ. Исподлобья на трикстера в красном плаще смотрело нечто, готовое без малейшего содрогания рвать врага голыми руками. Толстяк в очередной раз продемонстрировал необычайную способность к перевоплощению. Канзаки, холодея, смотрела на него и понимала, что ничем хорошим следующие несколько минут не закончатся.

   - Напротив, ты все понял, старый друг, - пистолет вновь уставился в затылок Винтерс. - Тебя сюда мы завлекли затем, чтоб посмотреть на выбора возможность. Хочу сказать: не знал я, что за выбор тебе придется сделать. Он не сказал мне, что второй из жертв напарница твоя вдруг станет. Но он все просчитал. Хотя и это странным может показаться, он знал, что так все сложится. Я верю.

   - Значит, твой таинственный сутенер хочет посмотреть, как я умею делать выбор, - даже голос толстяка неуловимо изменился. В нем появился странный отзвук, как будто кто-то где-то выключил неведомый клапан, и из горла Ватанабэ начало доноситься тяжелое металлическое скрежетание заклинившего механизма. - Он не думает о том, куда я запихаю ему его знающую и предвидящую голову?

   - Твой гнев понятен. Ты ведь знаешь, что удовольствия не вижу в этом я, - Фауст вновь приставил ствол к голове японки.

   - Знаешь, меня как-то не волнуют рефлексии тех, кто наставляет пистолет на людей, которые мне дороги.

   - Ты в этом весь, эмпатии лишенный. Но выбор все же должен сделать ты. Умрет одна, твоей души хозяйка, или другая, верная слуга. Без этого не будет разрешенья. Как только жизнь одной прервется, ты получишь и данные, и жизнь второй.

   Мегуми, чувствуя затылком холод и смертоносное спокойствие пистолета, слушала разговор. И понимала, что жизнь ее конечна. Девушка понятия не имела, в чем заключался смысл престранной игры того, кто привел их в этот отель и столкнул с Фаустом во второй раз. Ей было наплевать, какие тайны станут явью после разрешения их страшной ситуации. Канзаки понимала лишь, что никогда уже не встанет с колен. Проклятый итальяшка предельно ясно все сказал: в обмен на одну из них и что-то еще Сэм должен позволить убить вторую. И не было никаких сомнений в том, кем именно пожертвует толстяк.

   Проклятый Ватанабэ... Стоило же поверить этому негодяю. Он практически лично подвел ее под пулю. Неуклюжий дурак... Дурак. Дурак, дурак! За что все вот так?..

   Он выберет свою Кэтрин и будет смотреть, как Мегуми вышибают мозги. А она умрет, навсегда, насовсем. И последним, что она увидит, станет это проклятущее лицо с идиотскими очками посреди ночи.

   За что? Так же нечестно...

   Кэтрин, в отличие от своей подруги по несчастью, не задумывалась о превратностях выбора. Она вообще почти не слышала, о чем говорили мужчины. Все внимание певицы было обращено на Сэма. Да, это действительно был он, ставший еще крупнее, отрастивший бороду, но все такой же, узнаваемый с первого взгляда.

   Вот ведь странно. Прошло полтора десятка лет, а она узнала чужого незнакомого мужчину с первых секунд. Как так? Кэтрин сама не понимала. Но Сэм стоял сейчас перед ней, и в этом не оставалось никаких сомнений. Даже в этих странных черных очках женщина узнавала сосредоточенное, угрюмое и решительное лицо. Так он смотрел на врага в далекие годы их молодости. Так он смотрел на всякого, кто пытался причинить ей вред. Так он подавался вперед, чуть склонив шею и едва заметно отведя руки назад. Так смотрелась его плотная фигура, так звучал голос, изменившийся, но не растерявший прежней глубины.

   Сэм снова пришел за ней. В безбрежном бурном океане опасности и страха он появился, подобно могучему кораблю, рассекающему штормовые волны. Сэм снова спасал ее. Весь ужас происходящего осыпался шелухой к подножью этого осознания.

   Но этот страшный тип в красном... Что он сказал? Выбрать? Выбрать одну из них? Сэму предлагают позволить кого-то убить?

   Рядом с Кэтрин Канзаки неожиданно для себя почувствовала злость. Все здесь было дико, нелепо и противно! Этот расфуфыренный придурок с пистолетом, эта вялая дурища, за которой какого-то черта волочился через весь свет Ватанабэ, да и сам Ватанабэ!.. Наглый, мерзкий, сумасшедший. Эгоистичный, толстый... Ну почему она сейчас умрет?! Почему он ее не спасет вот сейчас же, сию же секунду?!

   Проклятый врун, он же сказал, что она ему небезразлична!

   Винтерс ощутила, как в желудке образуется тяжелый ком. Значит, ее сюда заманили... ради чего? Ради того, чтобы сделать приманкой для Сэма? Да что же это такое... Что вообще происходит?! И кто этот тип? Кто они вообще все?!

   Почему, в конце концов, она не может просто заговорить с Сэмом?! Почему этому все мешают?!

   Канзаки осознала, что ее с головы до пят пронзает невыносимый злобный жар. Хотелось развернуться к чертову итальянцу и откусить ему, ко всем чертям, ноги. Ватанабэ так и продолжал стоять, не отвечая, а пистолет тыкался ей в голову. И это страшно бесило!

   Фауст, очевидно, делая поторопить толстяка, в очередной раз повел рукой. Переводя оружие на Винтерс. Этот краткий миг заставил нутро Мегуми взорваться от нетерпеливой ярости. Да пускай он хоть уже пристрелит ее к чертям собачьим! Девушка рванулась назад.

   Трикстер никак не ожидал сопротивления со стороны женщин. Когда японка вдруг удивительно ловко схватилась заведенными за голову руками за конечность с пистолетом, итальянец замешкался. И с удивлением обнаружил, как с другой стороны разворачивается в броске с колен вторая заложница. Обе беспомощные пленницы, не сговариваясь, обратились в разъяренных фурий. Фауст поспешно стряхнул Канзаки с одной руки, второй отвесив могучую оплеуху Кэтрин. Он сразу понял, что Сэм не будет стоять на месте. В противостояние вступать было поздно. Оставалось лишь успеть убить одну из женщин, как было приказано. Правая рука наставила пистолет на упавшую Мегуми.

   Девушка услышала громкий и резкий, с присвистом, выстрел. Она не видела, что происходит сверху, ибо упала набок и не успела перекатиться на спину. Но одновременно с грохотом в пол рядом с ней ударило что-то маленькое, стремительное и горячее. Щеку обожгло горячим воздухом, что-то капнуло на кожу. Она поспешно откатилась в сторону, разворачиваясь.

   Сэм, припавший на одно колено, стоял между ней и Фаустом. В спине толстяка виднелась аккуратная дыра, немилосердно, впрочем, кровоточащая.

   - Свои буффонады надо продумывать получше, - прошипел Ватанабэ, нещадно ломая перехваченную в последний миг руку Фауста. Захрустела кость, и итальянец сдавленно зарычал. Пистолет упал, цокнув о крышу. Сэм выпустил не опасную более конечность и схватил противника за отвороты плаща. Тот не сопротивлялся. Толстяк одним резким движением отшвырнул итальянца прочь от вертолета и раскиданных по земле женщин. Неприятно стираясь о поверхность крыши, Фауст укатился к самому краю. Сэм, молниеносно поднявшийся, уже был рядом. Подхватив не успевшего оправиться врага, он вздернул худое тело в воздух.

   - Не ожидал подобной я развязки, - стукнувшись сломанной рукой о бок толстяка, прохрипел итальянец. - Воистину, ты знаешь в дамах толк.

   - А еще я знаю толк, угадай в чем? - все тем же скрипуче-тяжелым голосом спросил Ватанабэ и хорошенько тряхнул Фауста. Поняв, что снова расположен вертикально, тот опустил взгляд к болтающимся в пустоте ногам и увидел, что нависает над глубокой черной бездной. - В прыжках без парашюта.

   Красный плащ трепетал на ветру, когда его обладатель, вися ногами над сотнями метров дороги к смерти, говорил, сбивчиво и торопливо.

   - Таков был тест... Считай, что он закончен. Я знаю, что ты зол, я тоже был бы... Как хочешь, поступай, но знай, что мы... что он тебе не враг, пока что. Возьмите вертолет, пилот уж в курсе. Инструкция дана вас увезти отсюда...

   - Информация, - коротко сказал Сэм.

   - Все в голове. Бери, барьера нет...

   Ватанабэ легкомысленно убрал одну руку с ворота Фауста. Тот мгновенно повис над черной пропастью на одной руке, держащей его за ворот. Чувствуя, как трещит по швам плащ, итальянец торопливо подставил голову под лопатообразную ладонь. Сэм почувствовал, как прикосновение его руки к голове поверженного противника отдается знакомым покалыванием. А в следующий миг в его разум хлынул поток данных. Имена, места, даты, цифры. Тугая спираль не была защищена барьером недоступности, как бывало обычно. И в этот раз честность пошла врагу на пользу. Попробуй Фауст повредить нервную систему Сэма, он уже летел бы к земле.

   Мегуми, поняв, что только что Ватанабэ собой закрыл ее от смерти, дышала тяжело и судорожно. Как только противники куда-то переместились, девушка, не глядя по сторонам, из положения лежа метнулась к выроненному Фаустом пистолету. Схватившись за оружие и ощутив его приятную тяжесть, Канзаки немного успокоилась. Она тут же наставила оружие на вертолет. Видневшийся в кабине пилот равнодушно поднял руки, давая понять, что агрессивных намерений не имеет. Она обернулась.

   Сэм держал итальянца над самым краем крыши, грозя сбросить вниз. Вот он приложил одну руку ко лбу Фауста. Канзаки знала, что это значит. Спустя несколько секунд Ватанабэ вновь взялся за противника обеими руками.

   - Вот, значит, как, - сказал он.

   - Все так. Все, что я знаю, - ответил Фауст, неудобно и нервно покачиваясь. - И что же дальше?

   - Я тебя отпущу.

   - Не нравится сия формулировка...

   - Не зря.

   Ни девушки, ни вертолетчик не видели, как на лице толстяка появилась пошлейшая из его кривых ухмылок, когда он разжал пальцы и выпустил из рук тело Фауста. Трикстер кулем рухнул за край, в глухую темную пустоту, подсвеченную лишь далекими огнями ночного города. Пару секунд посмотрев вслед улетевшему, Сэм обернулся.

   Канзаки сидела, съежившись в злобный испуганный комок, словно молоденькая ежиха. Она нервно дернулась, когда перед ней возник Сэм, всего секунду назад стоявший далеко. Толстяк деловито, но аккуратно положил ладонь на ее вооруженную руку.

   - Тихо, тихо, - сказал он. - Все в порядке.

   Мегуми хотела что-то сказать в ответ, но изо рта вырвалось только жалкое и неприличное: "Ик!"

   - Ага, понимаю, - кивнул Сэм. - Порядок, порядок.

   - Он... - выдавила, наконец, девушка. - Он мертв?

   - Если бы, - мрачно хмыкнул Сэм.

   Несколькими десятками этажей ниже, лежащий в люльке раскачивающегося и грозящего опрокинуться подвесного лифта, используемого для мытья окон, точно так же хмыкнул, плюнув кровью, человек в красном плаще.

   - А.. что теперь?

   - Мы улетаем в теплые страны.

   Сэм деловито осмотрел Мегуми и провел пальцем по ее щеке. Девушка вздрогнула. Толстяк посмотрел на окровавленный палец. Только теперь Канзаки поняла, что брызнуло ей в лицо вместе с выстрелом. Пуля принесла с собой немного его крови. Сама же японка была цела и невредима. Если не считать состояния выжатого насухо и скрученного жгутом полотенца.

   - Можешь встать сама?

   - Наверное.

   Канзаки увидела, как лицо Сэма сменяется галстуком. Он поднялся и оставил ее. Обернувшись, толстяк шагнул к Кэтрин.

   Винтерс, отшвырнутая ударом Фауста, сумела сесть и сидела, слегка раскачиваясь из стороны в сторону и баюкая сильно ломивший висок. Но боль прошла сразу, как только женщина увидела подошедшего мужчину. Сэм снял свои черные очки и убрал в карман пиджака. Без них его лицо казалось совсем прежним, только ставшим тяжелее по краям. Эти глаза, эти карие глаза, которые смотрели на нее так редко, но с таким чувством... Кэтрин помнила.

   Он протянул руку, нависая сверху. Большую сильную руку. И она вложила свою руку в эту широкую ладонь, тут же потянувшую вверх. Ноги отказывались держать туловище. Как только миновала главная опасность, все горести, опасности и страхи схлынули, вместе с собой унеся крупицы той силы, что вела ее до сих пор. Но Сэм держал. Сэм не давал ей упасть. Как много лет назад.

   Оказавшись так близко, лицом к лицу, Кэтрин все-таки сумела заговорить.

   - С-сэм? - сказала она. - Это... это ты?

   - Я, - ответил мужчина. - Здравствуй, Кэти.

   - Ты живой... - Винтерс почти шептала и не чувствовала. Как затуманившиеся глаза начинают плакать. - Столько лет... и вдруг...

   - Ты только не реви, - Сэм так и не выпустил ее руку. - А то я тебя знаю...

   - Я... не буду... - не понимая, что болтает глупый язык, Кэтрин подалась навстречу толстяку. - Ты же живой...

   - В каком-то смысле.

   Мегуми наблюдала, как женщина, которую они спасали, льнет все ближе и ближе к Ватанабэ. Тот же в ответ лишь говорил что-то, тихо и неразличимо. Слов было немного, вскоре оба замолкли. И, освещенные снизу оранжевым светом Сиэтла, они поцеловались. Медленно, будто ленясь, их губы соприкоснулись, тела подались навстречу друг другу. Кэтрин Винтерс прижалась к широкой груди Сэма Ватанабэ, обвившего ее талию своими могучими руками.

   Мужчина и женщина, похожие на иллюстрацию к романтической книге, стояли, слившись в долгом непрерывном поцелуе. Канзаки смотрела на них и ощущала, как что-то внутри нее медленно и с гуканьем падает куда-то в глубины желудка. По крыше вновь заметался ветер: - пилот заново запускал пропеллеры. Где-то внизу, на лестнице, слышались крики приближающейся полиции. Нужно было торопиться. Но ни Сэм с Кэтрин, ни Мегуми не двигались с места. Первые двое были целиком поглощены друг другом. А молодая японка, пытаясь подняться, вдруг поняла, как неприятно и обидно ей видеть этот поцелуй. А ведь действительно, Канзаки было неприятно. По-настоящему.

   Почему, черт подери? Почему ей неприятно смотреть на целующегося Ватанабэ?!

   Сэм и Кэт, как много лет назад, были вместе, окутанные ветром и неподвижные. Но только сейчас на них смотрела девушка, которой по непонятным причинам стало горько.

   Никто не заметил, как вновь принялся моросить мелкий дождик. Приближался рассвет.