Токио  24 сентября Поздний вечер

    Когда содержимое черепа кажется хорошо смешанным и взболтанным коктейлем, ходить прямо получается ну очень плохо. Если при этом чудовищно саднит избитое лицо, глухо ноет сломанный зуб и беспокоит вывихнутая кисть руки, путешествие на ногах становится одной из самых неприятных процедур, необходимых человеку. Если же вдобавок ко всему приходится поддерживать шатающегося полуживого подростка, к тому же еще и голого - как-то совсем нехорошо становится. Правда, на подростка можно опереться. Но он же голый, черт побери!

   Акио Сато с большим трудом волочил свое побитое тело по коридору школы, поддерживая плечом едва шедшего рядом парнишки по имени Такуя, отвязанного им от сатанинского алтаря в подвале. Паренек и впрямь был совершенно голым, но внимания на это спросонья не обращал. Сато едва удалось вообще растолкать этого одурманенного болвана, сейчас щурящегося на свету и болтающего своим худосочным достоинством в разные стороны. Растолкав, преподаватель в кожаной куртке и синяках приказал нагому помочь ему выбраться из подвала. Так они и очутились наверху.

   Парочка ковыляла к выходу, и Сато размышлял о том, что же означали услышанные парой минут ранее выстрелы. Ощущение складывалось такое, будто возле школы вдруг началась бандитская разборка. Но вряд ли это были какие-то иные бандиты, нежели ребята из той же кучи малы, что и отдубасивший его толстяк. Интересно, кто кого грохнул? И сдохла ли в процессе мелкая ведьма? Сато не питал иллюзий насчет ее перерезанной глотки. Уж он-то знал, что эту тварь так просто не прикончить. Если бы только не помешал Ватанабэ...

   Наконец, они с трудом доползли до главного входа и вывалились сквозь двойные двери во двор. Прищуренным глазам выходцев из подземелья открылась крайне интересная картина: стоявшая на коленях девушка в джинсовом костюме крепко держала за ворот пиджака Сэма Ватанабэ, опустившегося рядом с ней, и с крайне решительным, даже угрожающим видом что-то говорила прямо в его круглую физиономию. Избиватель учителей-мстителей со сконфуженной миной слушал.

   - К-кто это? - с трудом ворочая языком, вытолкал из глотки Такуя.

   - Знал бы я... - перебирая языком невидимые камни, невнятно проговорил Акио. - Но лучше нам их не трогать. Уж это-то я знаю.

   Тем временем Ватанабэ, воздев перед собой руки с поднятыми вверх указательными пальцами, зажмурился и с расплывшейся на лице улыбкой начал что-то говорить девушке. Только тут Сато заметил, что одно плечо у незнакомки все измазано красным. Кровью? Логично. Сэм втолковывал что-то этой раненой и, похоже, преуспел в убеждении. Она кивнула. Тогда толстяк поднялся и задумчиво почесал затылок. Оглянулся, словно разыскивая что-то. И увидел их.

   - Эт-то еще что такое?! - замахал руками толстяк. - Извращенцы?! Сато-сенсей, постыдились бы!

   Незнакомка, услышав его возглас, повернулась, разглядывая Сато и Такую, застывших в обнимку возле выхода. К счастью, она была не настолько близко, чтобы разглядеть их в наиболее ярких подробностях, но и того, что девушка увидела, хватило. Она медленно начала пунцоветь лицом, издав полусмешок-полувскрик. Правда, почти сразу девушка отвлеклась на свое раненое плечо. Но впечатление молодые люди на нее произвели несомненное.

   - Нет, я все понимаю, но зачем на улице?! - продолжал Ватанабэ. - И как вы могли воспользоваться ситуацией?! Я-то надеялся, что вас обоих полиция заберет. Только как потерпевших, а не как хулиганов-эксгибиционистов!

   - Вот слушай... Кто бы ты там ни был на самом деле... - устало протянул Сато. - Можешь ответить мне на один вопрос? Только честно.

   - М? - вопросительно приподнял бровь Ватанабэ. - На какой?

   - Почему ты строишь из себя полнейшую задницу?

   Сэм молча глянул на Сато, готового как следует проблеваться и свалиться в лужу собственной рвоты, и усмехнулся.

   - Потому что я есть полнейшая задница... Но ты как раз кстати. Где твой мотоцикл?

   - Чего? - от ходьбы и светских бесед хорошенько встряхнутые мозги Акио начали вести себя не лучшим образом, и в глазах помутилось.

   - Судя по твоей одежке и шлему, ты приехал сюда на мотоцикле. Так где он?

   - А... - хотелось лечь и заснуть. И спать, спать, спать... - За углом.

   Сато слабо повел рукой, указывая направление. Потом полез в карман и достал связку ключей.

   - На...

   - Ух ты, какой доброволец, - Ватанабэ быстро подошел к парочке. - С чего это?

   - А смысл сопротивляться? - безжизненно промямлил окончательно поплохевший Акио.

   - Вообще-то, ты прав, - Ватанабэ взвесил ключи в ладони. - Тогда ты не будешь против одолжить мне свой брючный ремень?

   - Чего?

   - Ремень. Брючный. Твой.

   Господин Муранаки мелко дрожал. Так уж вышло, что особой крепостью нервов на начальственной работе похвастаться могут не то чтобы многие. Хотя, в принципе, должность начальника подразумевает волевой склад характера, умение брать на себя ответственность и руководить коллективом, мало кто из начальников на самом деле соответствует такому набору установок в полной мере. Как это ни прискорбно, большинство начальствующих индивидуумов зачастую славятся лишь умением карабкаться вверх по иерархической лестнице, в коем занятии волю, решимость и смелость вполне могут заменить как неплохие качества вроде усидчивости и упорства, так и не самые положительные, вроде хитрости, изворотливости и умения "подать себя". Муранаки относился к категории начальников, добравшихся до кресел с помощью умения до блеска вылизывать то место вышестоящих, в которое кто другой на его месте это самое начальство иной раз послал бы. Мастерски овладев техникой подсиживания и угодничества, он сумел добиться высокой зарплаты при относительно непыльной должности, хотя и не слишком был доволен захолустным японским распределением. Будучи урожденным токийцем, Муранаки свою родную землю откровенно не любил и предпочел бы получить место начальника отдела где-нибудь в Европе или, на худой конец, в Америке. Так нет же, прислали сюда! А теперь вообще все рушится в тартарары.

   Втиснув свое мелкотравчатое тело в промежуток меж стальной перегородкой кузова и не менее стальным боком человекообразной фигуры, прислонившейся к стенке, Муранаки сидел на неопознанном ящике, сжав худосочные ладони меж коленями и чувствуя, как всем телом мелко подрагивает. Немудрено, после такого-то... Когда из-за плеча чертова англичанина он разглядел творившееся в коридоре, Муранаки почти обмочился. Спасло его только то, что мочевой пузырь был пуст после недавнего похода в туалет. А иначе не избежать бы позора убеленному сединами старцу. Хотя, когда вприпрыжку бежал за Мастером по коридорам, Муранаки вел себя с совершенно не старческой прытью.

   Наверное, именно прыть и спасла несчастного начальника, когда Мастер, прихватив казенный транспорт, сбежал из разоряемой штаб-квартиры. Широченный грузовик для перевозки экспериментальных "Доспехов" впервые столь безрассудно поехал по улицам Токио, совсем без прикрытия и без внятного места назначения. Сколько нервов потратил в свое время Муранаки на обеспечение должной безопасности при проезде через город, сколько ниточек дернул, чтобы и полиция, и свои люди не выпускали машину из поля зрения до самых ворот в Старый город, как долго мылил шею подчиненным за промедления с составлением схемы маршрутов... И все зря. На грузовик так никто и не напал, просто сразу разрушили изнутри штаб и техцентр, обслуживающий содержимое транспорта. Правда, сам автомобиль теперь был Муранаки еще дороже, потому что он в нем спасся бегством. Вместе с двумя учеными, лейтенантом-испытателем и англичанином, что успел затолкать их в кузов и сесть за руль.

   Когда они только проезжали первый поворот, здание штаб-квартиры громыхнуло в основании, выбросило на дорогу тучу осколков и пыли, начав складываться внутрь по всем правилам промышленного сноса. Мастер не забыл хлопнуть по кнопочке самоуничтожения. Установленные в ключевых точках структуры бомбы, до поры до времени спавшие мирным сном, сделали свое дело, и штаб, вместе со всеми, кто там находился, превратился в кучу обломков. Муранаки искренне надеялся, что чудовище, начавшее весь этот ужас, похоронено под ними. Где-то на краешке сознания шевелилась мысль о тех, кто еще оставался в живых - охранниках, техническом персонале, сотрудниках отдела - но постепенно она затухала, вытесненная огромным облегчением, испытанным в результате осознания собственной удачливости.

   И вот теперь четыре человека ютились в бронированной коробке, не зная, что, собственно, будет дальше. Англичанин вез их куда-то. Куда - знал только он сам. Что делать здоровенной бронированной махине с совершенно секретными разработками на борту, Муранаки понятия не имел. Можно, конечно, обратиться к японским властям, но это же такая головная боль... Даже сейчас почтенный старец боялся лишний раз дернуться. Шкуру за подобный провал и так будут сдирать, но если при этом еще и раскрыться до конца перед местными... Естественно, те помогут, все же собратья, но, в свете присутствия в отношениях Союза с Японией огромного количества тонких материй, осадок меж партнерами останется неприятный. И этот самый осадок смоют в унитаз, спустив следом самого Муранаки. Наличие базового центра "CDM" в Токио стало в свое время немалым внешнеполитическим успехом, а теперь, не прошло и года, как от первого вбитого в землю Страны восходящего солнца клина остались лишь дымящиеся руины. Вместе со зданием штаб-квартиры потерян техцентр. Данный факт вообще заставлял Муранаки заранее чувствовать, как болит седалище от предстоящей начальственной порки.

   - Господин Муранаки, это у вас зубы стучат?

   - А? - вскинулся начальник. - Что?

   Над ним, держась за предплечье стальной фигуры "Доспеха", стоял Риварес.

   - Я говорю, это у вас зубы стучат?

   - Ч-что? - не понял Муранаки. - Что вы несете вообще, лейтенант?!

   - Просто это либо вы стучите, либо что-то в ящике, на котором вы сидите, постукивает. Шум больно громкий, - глядя на старика честными глазами, заявил Риварес.

   - Э... - Муранаки от греха подальше привстал и зашарил руками по ящику. - Вы совсем сказились, лейтенант? Над начальством шутить...

   - Виноват, нервное.

   Доктора Ховер и Джойс о чем-то шептались, усевшись на крохотную раздвижную лавочку неподалеку от дверей кузова. Муранаки из своего угла не мог расслышать ученых мужей, но общую тему беседы представить мог без труда. О чем еще можно говорить после подобного ужаса?

   - Нет-нет-нет! - вдруг завопил в голос Ховер, едва не заставив седые волосы Муранаки выпасть от страха. - Коллега, вы несете бред! Никоим образом регенерация на тканевом уровне как искусственное явление невозможна в результате перераспределения нуклеотидных цепочек! Рекомбинация подобных элементов не может иметь ничего общего с восстановлением структуры организма! Вы несете антинаучный бред!

   - Это называется гипотезой, дорогой коллега! - напористо подал голос Джойс. - Галилею тоже не верили!

   - Не сравнивайте себя с Галилеем каждый раз, когда выдвигаете дикие предположения!!!

   Похоже, Муранаки ошибался. Господа высоколобые завели какой-то малопонятный спор. Однако дискуссии великих умов не суждено было перерасти в диспут прямо сейчас. Грузовик вдруг дрогнул всем своим тяжелейшим телом и остановился. Ученые моментально стихли, Риварес насторожился, Муранаки испугался.

   Загремели, отворяясь, двери, и все четверо узрели совершенно банальный сырой токийский переулок. Грузовик каким-то чудом втиснулся меж стенами домов, уткнувшись задними дверьми прямо в узенький проулок. Серые холодные стены зданий синели в наступивших сумерках, создавая прекрасный задний план для фигуры Мастера, возникшей перед пассажирами. Англичанин ловко запрыгнул на подножку грузовика и забрался внутрь.

   - Все живы, никто не свихнулся? - деловито осведомился он.

   - Вроде бы, - отозвался Риварес. - А где мы?

   - Мы в городской черте Токио. Упреждаю вопрос о том, что дальше - у нас здесь встреча.

   - Ясно-понятно, - Риварес понятливо заткнулся.

   Англичанин, не обращая ни малейшего внимания на ученых и съежившегося на своем ящике Муранаки, схватил висящую на стенке аптечку, что имелась в транспорте на случай непредвиденных ранений пилотов "Доспеха". Раскрыв небольшой пластиковый кейс с красным крестом на боку, Мастер принялся деловито перебирать его содержимое.

   - Э... Сэр, а что у вас болит? - не удержал язык за зубами Риварес.

   - Это не для меня, - невозмутимо бросил Мастер. - К нам прибудут гости через пару минут.

   - И этим гостям срочно понадобилась зеленка намазать царапину?

   - Ваши попытки пошутить, лейтенант, сильно напоминают мне о моем коллеге, который сейчас и приедет. В компании с вашей коллегой Канзаки, - Мастер холодностью тона и неподвижностью фигуры напоминал сейчас айсберг-убийцу, которому заказали потопить "Титаник". - Ей как раз и потребуется медицинская помощь. Отлично, здесь есть скальпель...

   - Мегуми ранена? - Риварес похолодел. Он искренне уважал и любил свою напарницу, человека отзывчивого, хоть и со своими тараканами в голове. Когда ее забрали Инквизиторы, лейтенант невольно впал в состояние постоянной тревоги, отдававшейся в сознании на фоне каждодневной рутины. Они не виделись больше недели, а теперь вдруг она, как оказалось, ранена. - Что с ней?

   - Вы задаете чересчур много вопросов, лейтенант, - Мастер звучал сухо, как пустыня.

   В этот момент до внутренностей грузовика донесся рокочущий звук мотора. Не автомобиля, как определил опытный Риварес. Из-за угла в их проулок осторожно закатился новенький "Кавасаки", из тех, что лишь недавно пустили в производство с двигателями нового типа. Вел мотоцикл уже знакомый лейтенанту Сэмюэль Ватанабэ. А к спине его была крепко прикручена Канзаки. Соединенные друг с другом два брючных ремня опоясывали в районе груди мужчину и женщину, бессильно уткнувшуюся лицом в шею самозваного байкера в пиджаке.

   Осторожно подведя стального коня как можно ближе к грузовику, Сэм заглушил мотор. Мастер проворно выскочил на улицу и, приблизившись к мотоциклу, принялся разъединять конструкцию из ремней, связывавшую Ватанабэ с Канзаки, вялость которой Риварес сразу подметил. Стоило англичанину расстегнуть соединявшие два ремня замки, как девушка начала заваливаться набок. Мастер аккуратно подхватил ее, не давая грохнуться головой об асфальт.

   - Что у нее?

   - Огнестрельное. Кость не задета, но мясо кровоточит. Во время езды сознание терять начала, - Сэм первым делом, слезши с водительского сиденья, оперативно заправил ремень обратно в штаны. Когда он развернулся к стоявшему напротив Мастеру, Риварес успел увидеть, что на спине толстяка, в районе плеча, присутствует небольшое кровавое пятно. А когда Ватанабэ со своей стороны мягко взялся за бессознательную Канзаки и вместе с Мастером стащил ее с мотоцикла, лейтенанту стала видна еще одна подробность - наглухо застегнутый пиджак Сэма, под которым виднелась голая волосатая грудь. Риваресу даже не нужно было догадываться, куда пропала рубашка.

   Как заправские грузчики с хрупким товаром в руках, двое Инквизиторов занесли девушку в кузов. Как и предполагал Риварес, джинсовая куртка ее была украшена небольшой дыркой и вымазана в крови на плече. Причем правая рука не была продета в рукав, безвольно болтавшийся пустым. Однако, когда ее проносили мимо него, лейтенант заметил, что Мегуми вовсе не в отключке. Глаза девушки, хоть и затуманенные болью и слабостью, были открыты, они увидели его.

   Сэм позволил Мастеру удобнее перехватить Канзаки в области талии, отпустив ноги, ловко расстегнул свой пиджак, свернул в подушку и уронил на пол. Следом на сброшенный предмет одежды уложили затылком девушку. Мастер быстро откинул с раненого плеча куртку, и мужчинам отрылось довольно спорное в приятности зрелище: красивая, исключительно правильной округлой формы грудь под порванной до плеча футболкой, соседствующая с наложенной на это самое плечо самодельной повязкой. Сделана была эта повязка, как нетрудно было догадаться, из рубашки Ватанабэ. Туго обхватившая рану ткань пропиталась красным. Очевидно, во время езды на мотоцикле, рана была потревожена. Неудивительно, что Мегуми "поплыла".

   - Ты как с живыми людьми обращаешься, балда? - проворчал Мастер, снова хватаясь за оставленную рядом аптечку.

   - Я не виноват в том, что токийская полиция так быстро приезжает на место! - огрызнулся Сэм, нисколько не смущенный тем фактом, что красуется перед незнакомыми людьми с голым торсом. Риварес между делом успел оценить широкие мощные плечи и внушительную твердую толщину рук, выдававшую немалую физическую силу обладателя. Такая внушительность даже несколько "выравнивала" фигуру Ватанабэ, делая объемистый живот менее бросающимся в глаза.

   - Нашел время в догонялки играть, - гнул свое Мастер, кромсая скальпелем повязку и высвобождая плечо. Англичанин бегло оглядел аккуратную рану. - А повязку под куртку ты ей телепатически наложил. "Марк"?

   - Он самый. У рыжей девицы была пиратская модификация.

   - Удивительно, как лейтенант смогла с такой легкостью перенести удар почти в упор. Она крепче, чем я думал.

   - Я же говорил, - хмыкнул Ватанабэ. - У меня на крепких нюх.

   - Да, да, да, - отмахнулся Мастер, зашарив в очередной раз в аптечке. - Расскажешь кадровикам. Однако, насколько я могу судить, все не так уж сложно.

   Нависнув над ней, кто-то неразборчиво бубнил. Канзаки сперва пыталась слушать, но потом бросила это бесполезное занятие и сосредоточилась на боли. Не то чтобы сейчас эта боль так уж сильно досаждала, как поначалу, но приятности в таких вот ощущениях не было никакой.

   Когда Ватанабэ перевязал ее и, опоясав ремнями, усадил на мотоцикл, было еще ничего, но когда он понесся со всей прыти по улицам, ее слишком уж растрясло. А сейчас ее кто-то куда-то затащил, перед глазами что-то мелькало, и Канзаки на миг даже показалось, что она увидела обескураженную физиономию Ривареса. И вдруг Мегуми оказалась на чем-то твердом, наконец-то в состоянии покоя. И боли уже по большому счету не было. Только какая-то тягомотина, облепившая ее всю с ног до головы. Она понимала, что дело все в кровотечении и утомительной поездке на неудобном мотоцикле, однако легче от этого не становилось.

   Канзаки не помнила, сколько прошло времени с тех пор, как езда прекратилась. Но, в конце концов, свинцовая муть перед глазами рассеялась, и она увидела потолок, в котором практически сразу признала верхушку кузова "родного" транспорта. Осторожно повернув налитую тяжестью голову, девушка узрела большого начальника Муранаки. Он сидел, съежившись, возле "Доспеха" Ривареса, полируя задом ящик с инструментами. На нее старик не смотрел, обратившись куда-то вглубь себя. Явно нервничал.

   Пока лейтенант приходила в себя, в переулке возле грузовика Мастер и Ватанабэ занялись разговорами о деле.

   - Значит, эта рыжая - трикстер? - потер подбородок англичанин, услышав рассказ Сэма о столкновении у школы.

   - Причем весьма ловкий, - кивнул толстяк, скрестив голые руки на голой же груди. - Насколько я могу судить, ее нейродинамику подхлестнули так, что она может мухе на лету лапки оторвать и заново пришить, да так, что та и не заметит. Очень быстрая дамочка.

   - Это серьезно, - снова потер подбородок Мастер. - Не какой-то левый кустарь ее делал, только настоящий профи способен так модифицировать. Она забрала твою девчонку?

   - Ага. Так что придется все-таки работать по схеме Б.

   - А то я не знал, что с тобой всегда все через задницу... Ох, влетит тебе рано или поздно за твои игрища на работе!

   - Снова-здорово, - поморщился Сэм. - Ты лучше скажи, что у вас там случилось.

   - А у нас там случилось нечто очень и очень интересное, - помрачнел Мастер. - У нас объявился "альфа".

   Сэм восторженно присвистнул.

   - Целый "альфа"?

   - Даже круче. "Альфой" оказался твой старый знакомец Фрэнки, которого я предварительно нашпиговал антиэлементом.

   - Вот оно как, - Ватанабэ в задумчивости прищурил правый глаз. - Он сумел защититься от разрушения симбиоза, к тому же получив неслабые физические повреждения. Крепенький зверек.

   - Крепенький-то крепенький, да только он сожрал половину персонала штаб-квартиры прежде, чем я успел там все взорвать вместе со второй половиной. Штаба нет, техцентра тоже. Шеф будет очень доволен, как мне кажется...

   - Шеф всегда очень доволен, - саркастически произнес Сэм. - Как он еще не захлебнулся собственной желчью, я никак не пойму.

   - Он ей накачивает окружающих. Через задний проход, - Мастер был мрачнее тучи. - Это ведь я подстрелил Фрэнки. А после этого тот реактивировался на уровне "альфы".

   - Ты же не мог знать. Никогда еще такого не было.

   - А какая разница? Тем хуже для меня: скажут, что это я не смог "альфу" от рядового трикстера отличить. Но ведь он же никак не походил на "альфу", никак! И на антиэлемент среагировал как положено. Только вот сам с той недостройки сбросился. Но "альфа"? Все медицинские показатели были в норме до того момента, как он вдруг ожил и начал рвать в клочья наших людей.

   - Ладно, не кусай локти.

   - Легко тебе говорить. Я же за старшего. С меня и спросят и за "альфу", и за скандал, и за паренька-Наследника...

   - Ну, на его счет я бы не беспокоился.

   Мастер с кислой миной покосился на Сэма.

   - Ну-ну...

   - Не нукай, - Сэм потянулся, расправив плечи. - Спорим на двадцатку, что они с "альфой" будут там же, где рыжая с девочкой?

   Вокруг Канзаки вовсю крутился Риварес, осторожно интересуясь, как она себя чувствует. Мастер совсем недавно перебинтовал ее заново, обработав рану, впрыснул девушке болеутоляющее и велел ее не трогать. Однако настырный лейтенант не утерпел, и стоило ей открыть глаза и оглядеться, как он уже был рядом. Ответив, что ей не так хорошо, как было бы, если бы он не мельтешил, девушка попыталась приподняться, чтобы разглядеть, где это опять о чем-то препираются Ховер с Джойсом, как ни в чем ни бывало затянувшие свою привычную песенку "Вы идиот, коллега!". Согнув левую руку, она уперлась локтем в пол и перенесла на нее вес. И сразу почувствовала, что локоть наткнулся на нечто незнакомое вместо стального монолита пола. Изогнув шею, Мегуми узрела себя лежащей на подстеленном ей под голову пиджаке Ватанабэ. Несчастный предмет одежды, растрепавшись, напоминал большую черную кляксу с сиротливо торчащими в разные стороны полами. Надо сказать, подобный жест был со стороны Сэма довольно мил - железная поверхность пола холодила неимоверно, и вряд ли лежать наполовину голой спиной и гудящим затылком на нем было бы хорошей идеей. А тут можно чуток одернуть - и почти простыня.

   Однако почувствовала Канзаки не столько сам пиджак, сколько нечто, что в этом пиджаке находилось. Отставив локоть подальше, девушка на ощупь зашарила по пиджаку. Вскоре пальцы нащупали под тканью нечто прямоугольное. Наверное, бумажник. И вот тут-то Мегуми Казаки одолело любопытство, самое противоречивое из человеческих качеств. Казалось бы: девушка лежит с простреленным плечом в кузове грузовика с экспериментальными экзоскелетами. Она только что плавала на грани сознания, рискуя плюхнуться в воды обморока по самую макушку - какого дьявола она вдруг обратила внимание на чей-то бумажник? Но почему-то в моменты, подобные этому, внимание человека может запросто сконцентрироваться на какой-нибудь совершеннейшей мелочи. Особенно если эта мелочь связана с самым необычным существом, когда-либо встреченным за всю предыдущую жизнь.

   Канзаки, не мучаясь угрызениями совести, запустила руку в глубины пиджака и извлекла оттуда вполне обычное черное кожаное портмоне. Довольно пухлое, прямо-таки под стать своему обладателю. Взялась девушка за бумажник несколько неловко, поэтому, оказавшись вытащенным на свет божий, он распахнулся. Взгляду Мегуми открылось выпяченное отделение для мелочи. Копилки у Ватанабэ нет, что ли?

   Оказалось, что содержит карманные деньги толстяк весьма неряшливо. Набор карточек оплаты соседствовал с дюжиной смятых и неаккуратно сложенных купюр, едва не вывалившихся на Канзаки, разглядывавшую бумажник на весу. Из кармашка для визиток торчал краешек чего-то непонятного.

   "Так, стоп", - вдруг мысленно сказала себе Мегуми. - "Что это я, собственно, делаю? Полезла в чужой бумажник ни с того ни с сего. Да еще и бумажник этого Ватанабэ!"

   И действительно - с чего это вдруг? Как будто на автомате, не думая, она просто-напросто взяла и начала копаться в чужих вещах. Никогда раньше Канзаки за собой подобного не замечала. Рана на ней так странно сказалась, что ли? Или просто тот факт, что Сэм Ватанабэ казался девушке большой загадкой?

   - Это чего? - вдруг раздался у нее над ухом голос. Испуганно дернувшись, Канзаки сообразила, что Риварес видел ее манипуляции с бумажником. Он уселся возле Мегуми, скрестив ноги по-турецки, и с любопытством таращился на портмоне.

   - Э!.. - выдавила она, мысленно колотя себя по голове кулаками. Вот же дура! - Это... Я случайно на него рукой наткнулась, вынула глянуть, что это такое.

   - Ага, угу, - как всегда, с простецким выражением лица ехидно покивал Риварес. - Так чего там интересного?

   - Да откуда мне знать! - она нервно захлопнула портмоне. - Я просто вынула...

   - Тогда дай я посмотрю! - и протянул, мерзавец, руку к бумажнику. Разумеется, Канзаки не могла позволить кому-то довести до конца ее моветон, а потому она резко отдернула руку. При этом портмоне снова раскрылось, и краешек того неизвестного, что успела заметить Мегуми, высунулся чуть сильнее.

   - Это невежливо - лезть в чужой кошелек! - принялась отчитывать Ривареса девушка.

   - Тогда отдай его мне, чтоб не искушаться!

   - Вот уж нет! Я не введу кого бы то ни было во искушение.

   - Да ты одним своим видом любого мужика вводишь во искушение, так что не беспокойся и отдай!

   Риварес решительно потянулся к портмоне.

   - Нетушки! - снова увела бумажник ловким кавалерийским маневром Канзаки. - Ты как ребенок, честное слово.

   - Сама-то! - обиделся он. - Ладно, давай сюда!

   Он снова вознамерился отнять бумажник у Канзаки, а та в свою очередь никак не желала отдавать греховный предмет. Сам же предмет не выдержал таких издевательств и разражено выплюнул, наконец, высунувшийся из кармашка для визиток прямоугольник. Тот плавно спикировал Канзаки на живот.

   - О, выпало что-то! - хищный Риварес метнулся было к новой добыче, но недремлющая Мегуми ловко перехватила портмоне и с размаху хлопнула наглеца по лбу. Пока тот обескуражено моргал, она подхватила улегшийся ей на живот прямоугольник.

   Это оказалась фотография. Не новая, слегка помятая, с обрезанными краями и парочкой заметных царапин. На Канзаки смотрела со снимка совсем юная девушка, едва достигшая совершеннолетия. Миловидное европейское личико, красивые орехового цвета глаза, каштановые волосы, перехваченные надо лбом оранжевой ленточкой с узором, добродушная легкая улыбка. Канзаки, сама женщина, сразу поняла, что такие мужчинам нравятся. Действительно, юная незнакомка выглядела очень даже хорошенькой. Она была запечатлена на фотографии по пояс, и вряд ли можно было предъявить сколько-нибудь серьезные претензии к стройной девичьей фигуре. Простой наряд: зеленая футболка и широкие джинсы - только подчеркивал ту естественность, что буквально излучала девушка, улыбавшаяся бесхитростно и добродушно. Спускавшаяся из-под ленточки челка делала личико совсем детским.

   Мегуми развернула фотографию. На обороте черной ручкой было начертано:

Each night I cry,

I still believe the lie

I love you 'till I die

   - Ва-а-а-ау! - подал голос вездесущий Риварес. - Какая миленькая! Интересно, кто это?

    Однако размышления в данном направлении были прерваны. Поскольку, увлекшись дележом бумажника и рассматриванием фото, лейтенанты не заметили, как их активность была замечена недремлющими Инквизиторами. И со стороны Ривареса было верхом беззаботности не увидеть, как Ватанабэ забрался в кузов, кошачьей походкой прошел мимо погруженных в научные матюгания ученых и отвел назад ногу. Однако лейтенант наверняка пожалел о собственной беспечности, когда ботинок толстяка с размаху врезался в его седалище.

    - А-а-а! - возопил лейтенант, подскакивая. - За что?!

    Ватанабэ молча ухватил взрослого лейтенанта за ухо и заставил отойти в сторонку. Затем он так же молча выхватил у Канзаки бумажник и фотографию. При этом толстяк взглянул на лежавшую на полу девушку таким зверем, что она захотела съежиться в комочек и оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда. Ватанабэ был совсем не похож на себя: холодный взгляд, гробовое молчание и общее ощущение суровой неподвижности, которая в любой момент была способна нарушиться членовредительством. Мегуми, весьма тонко улавливавшая нюансы настроений, поняла, что мужчина очень зол. Об этом говорила каждая черточка окаменевшего лица, на котором не было и тени обычной смешливости. И непривычная резкость движений, когда он отпихивал Ривареса и отнимал у нее свои вещи. Как будто это был даже совсем не Ватанабэ.

    - Извини...те, - пролепетала она. - Я случайно на него наткнулась и вытащила...

    Сэм, по-прежнему молча, засунул фото обратно в портмоне. Затем развернулся и пошел к выходу. Мастер с улицы наблюдал за напарником со своей вечной английской невозмутимостью.

    - Да что за фигня? - потирая ушибленное место, возмущенно произнес Риварес. - Чего это он?

    - А нечего лазить по чужим вещам, - отозвалась Канзаки, на душе у которой было, без дураков, нехорошо. Она, человек совестливый, чувствовала, что разозлился на них Ватанабэ не зря. Видимо, та девушка была для него кем-то близким, раз ее фото хранилось в его бумажнике с такой подписью на обороте. А они двое, словно детишки, взялись копаться в личных вещах чужого человека. Нехорошо, что уж говорить. Хотя, конечно, пинок под зад - тоже чересчур.

    - Хм... - почесал нос в своем углу Джойс, отвлеченный от диспута криком Ривареса. - Так, о чем это мы, коллега?..

   Глаза казались расплавившимися от жары и залепленными потекшими, словно воск, веками. Во рту было чудовищно сухо, хотелось пить. Все тело нестерпимо чесалось, как будто по нему ползали мелкие, но на редкость противные насекомые. Стряхнуть бы, но почему-то он не мог пошевелиться. Как будто все мускулы хватило параличом.

   Учики прекрасно понимал, что жив. Однако юноша имел все основания сомневаться в этом. Последним, что он помнил, было жуткое лицо чудовища, настигшего его на пороге камеры. А дальше - ничего. Первым вернувшимся ощущением была сухость во рту.

   Глаза понемногу начинали обретать способность шевелиться. Только веки все продолжали играть роль железного занавеса. Нос немилосердно сопел, и Учики вдруг понял, что он тычется во что-то рассыпчатое, немилосердно набившееся в ноздри, вызывающее острое желание чихнуть. Юноша исполнил это желание, раскатисто выведя "А-а-апчхи!" ожившим ртом. И тут же смог разлепить сцепленные веки.

   Глаза слезились, все двоилось, вокруг плавали оранжевые круги, но все же он видел. Видел, что прислонился лицом к чему-то серому и пыльному. Судя по тому, что нос угодил аккурат в небольшую кучку осевшего мусора, Учики лежал лицом вниз. Иначе грязно-серая крошка давно бы осыпалась куда-нибудь.

   Когда две трещины в серой гладкости стены стали одной, а красная рамочка по краям картинки исчезла, Учики решил попробовать пошевелиться. На пробу он задумался о том, где же его правая рука. Ответ пришел почти сразу - правая рука, охваченная в районе запястья чем-то жестким и причиняющим боль, была сзади и внизу. За спиной. Сразу же дала о себе знать левая, прикрученная к правой тем же жестким и больным. Похоже, его крепко связали веревкой. Где-то дальше начинались ноги, которые подали о себе весточку ощущением связанных лодыжек.

   Итак, он связан. Но кем? Скорее всего, тем страшным типом. И где они?

  -- Проснулся, спящая красавица?

   Голос прервал судорожное шевеление пришедших в себя извилин. На плечи легли чьи-то руки, и юношу развернули лицом вверх. Успев разглядеть смазанные очертания какого-то явно заброшенного помещения, с голыми стенами, без мебели, заваленного всяческим мусором, Учики оказался зафиксирован лицом напротив Фрэнки. Чудовище смотрело на него, расплывшись в жуткой синюшной ухмылке полутрупа. Следы смерти все еще не сошли с лица убийцы, оттенок кожи был нездорово-темным, глаза, прежде грозившие вывалиться из глазниц, теперь запали глубоко внутрь, веки набрякли и почернели. От скул к подбородку шли глубокие морщины, напоминавшие трещины в потолке, что виднелся за корявым деформированным черепом чудовища.

   - А я все гадал: задохнешься ты или доживешь.

   Фрэнки продолжал ухмыляться словно упырь, закогтивший в лапы поздний завтрак.

   - Вы... - скрежеща как поломанный аркадный автомат, выдавил из глотки Учики.

   - Мы, мы, - покивало страшилище. - Да не бойся, а то вон как глаза таращишь. Ни убивать, ни насиловать я тебя не буду, предупреждаю сразу, чтоб не надеялся.

   - Но... Кто вы такой? - Учики и впрямь во все глаза разглядывал это жуткое нечто. - И где мы? И что вообще...

   Фрэнки медленно, можно сказать, лениво, выбросил вперед синий костлявый кулак, угодив юноше прямехонько по зубам. Удовлетворенно послушав захлебнувшийся всхлип не ожидавшего ничего подобного парнишки, он произнес:

   - Я не люблю разговорчивых подростков, малыш. К тому же, я все еще хочу есть, а вяленый язык - это, скажу я тебе, деликатес. И вообще, будь благодарен, паршивец. Я успел унести тебя из здания за пару секунд до того, как они все взорвали.

   - Взо... взорвали? - пожевав ушибленными губами, все же решился задать вопрос Учики.

   - Натурально взорвали. Здание, в котором мы содержались, сложилось внутрь аки карточный домик. Это они меня испугались, да. Но тебе этого знать не надо, так что сиди тихо, а то щеки выгрызу, да.

   Фрэнки отпустил ворот изодранной и запыленной школьной куртки, которую парень успел накинуть в ту минуту, когда за стенами его камеры началась стрельба. Убийца поднялся с колен, велев Отоко:

   - Тихо сиди. Прикинься ветошью и не отсвечивай.

   Не очень поняв смысл незнакомой поговорки, произнесенной по-японски, мальчик все же послушно затих. Правда, оглядываться ему не запретили, так что Учики принялся рассматривать окружение со всей старательностью, стараясь при этом не обращать внимания на ноющие руки, придавленные его собственным весом, и туго перетянутые веревкой ноги.

   Помещение и впрямь не могло претендовать на звание жилого. Голые бетонные стены, обломки мебели по углам, формировавшие пару мусорных куч, какие-то обрывки бумаги, пыль и раскрошившаяся побелка с потолка. Окон не было, полутьма разгонялась лишь отдаленным пятном полусвета, что падало на пол возле дверного проема без, собственно, двери в дальнем конце комнаты.

   На языке так и завертелся вопрос: "Что ж это за дыра?", но благоразумный Отоко решил воздержаться, дабы сохранить зубы. А может, и что-нибудь поважнее. Он краем глаза проследил за чудовищем, расслабленно протопавшим к обшарпанному столу без ножек, лежащему плашмя возле ближайшей стены. Фрэнки же, не обращая более внимания на пленника, с размаху грохнулся спиной на изуродованный кем-то стол и расслабленно потянулся.

   - Я надеюсь, ты не против, шкет, если мы подождем здесь немножко? - издевательски вежливо спросил он, залезая рукой во внутренний карман своего темно-бурого пиджака, казавшегося в сумерках комнаты совсем черным.

   Учики ответил глубокомысленным молчанием, понимая, что никто и не ждет от него горячих возражений или расспросов о том, чего они, собственно, будут ждать. Довольно хмыкнув, Фрэнки вынул руку из внутреннего кармана. В ней, как заметил Учики, оказался зажат какой-то грязный пластиковый прямоугольник.

   Внезапно убийца начал декламировать полушепотом все ту же "Оду к радости", что распевал, убивая охранников в коридоре штаб-квартиры противника.

   При этом он разглядывал невидимое юноше измятое фото, на котором сам Фрэнки, не изуродованный еще травмами, свежий и необычайно радостный, стоял на фоне морской набережной. Он улыбался, совсем по-детски, той улыбкой, что так напугала Мегуми Канзаки на задворках ночного клуба. Только на фото улыбка была куда более уместной. Рядом, положив руку в обтягивающей кожаной перчатке на плечо убийцы, стоял стройный молодой человек, облаченный в изящный костюм-тройку с аккуратно заколотым посередине галстуком поверх белоснежной рубашки. Коротко стриженые волосы, аккуратно подбритые и подстриженные бакенбарды, сросшиеся в безусую бороду, Добродушно прищуренные голубые глаза, легкая полуулыбка. А по другое плечо неизвестного стояла, улыбаясь знающе и искушенно, рыжеволосая девушка в светлом плаще.

   - Как ощущения?

   Тягучий медовый голос вывел Китами из забытья. Игра полуоттенков красного вдруг неожиданно резко сменилась перед ее взором на тускло-серую панораму неба, мелькающего меж стеклянно-бетонными телами токийских высоток. Обрамлением к унылой картине выступило убранство салона некоего автомобиля, с невысокой скоростью движущегося по дороге мимо суетливо прохаживающихся по улицам токийцев и несущихся туда-сюда машин.

   - Пить не хочешь?

   Китами резко повернулась на вновь возникший голос. Точнее, повернула голову, поскольку инстинктивно дернувшийся торс вдруг ощутил некое препятствие на своем пути. Препятствием оказался необычайно туго обхвативший тело ремень безопасности, лишивший девушку не только возможности двинуться вперед, но и пошевелить прижатыми к туловищу руками. В этой машине явно возили не простых пассажиров.

   Справа от Дзюнко, за рулем, сидела молодая рыженькая девушка лет двадцати-двадцати пяти, чуть заметно улыбаясь. Незнакомка смотрела на Китами, отвлекшись от дороги, и левой рукой протягивала ей стакан колы, предусмотрительно снабженный соломинкой.

   Какого дьявола происходит?

   Последним, что помнила Китами, был удар об асфальт, когда Ватанабэ вдруг ни с того ни с сего сбросил ее с плеча. А теперь она вдруг очнулась в машине с какой-то рыжей. Да еще и связанная.

   - Кто ты? - спросила Китами, отметив про себя, что голос уже совсем не хрипел, и рана на горле совершенно не ощущалась.

   - Резонный вопрос, - слегка кивнула незнакомка. - Меня зовут Анна, и мы с тобой едем по делам. Пить будешь?

   - Нет.

   - Как хочешь, - Анна слегка пожала плечами и сама взялась пить колу из стакана, с немилосердным шумом прогоняя жидкость сквозь соломинку. Затем поставила стакан на пластиковую подставку, расположившуюся над бардачком. - Черт, я никогда не умела как следует пользоваться этими фастфудовскими стаканами и их дурацкими соломинками. Хорошо еще, они выдают эти штуковины, чтобы было, куда их деть.

   - Кто ты такая, Анна? - пристально глядя на легкомысленно ведущую машину одной рукой пленительницу, спросила Китами.

   - Какая спокойная, - одобрительно усмехнулась та и слегка зевнула, прикрыв рот свободной ладошкой. - Ни тебе истерик, ни тебе скандалов. Редко когда встретишь среди вас такой тип.

   - Среди кого, "нас"?

   - Среди Наследников. Но, извини, Китами, я ничего тебе рассказывать не буду. Понимаешь, это не есть часть моей работы. Моя работа сейчас - доставить тебя на место транспортировки.

   - Что с Ватанабэ?

   - Хладнокровию твоему я прямо-таки завидую, - снова усмехнулась Анна. - Не спросила, куда тебя увезут. Ватанабэ мертв.

   - Ясно... - Китами замолчала.

   Ватанабэ умер. Странное, но почему-то Дзюнко было неприятно это слышать. Возможно, потому что она хотела бы лично расквитаться с ним за все. А возможно, потому, что тогда, в подвале... тогда, в подвале, она увидела Ватанабэ как-то иначе. Он не был таким, как другие. Тогда, уже умерев для самой себя, она вдруг разглядела что-то. Что-то в этом толстом и откровенно сумасшедшем человеке, что неожиданно сказало ей: "Глупая девчонка! А ну-ка хватит заниматься ерундой!" Вот так вдруг. Взяло и сказало: "Чтобы прочистить мозги, тебе надо умереть. Ты умерла. А теперь - пошли".

   Впервые в жизни кто-то протянул ей руку и позвал за собой. "Смерть - это только начало" - сказал он. И позвал за собой. Тогда Дзюнко не успела понять, но Ватанабэ хотел, чтобы она пошла за ним. Искренне хотел ее куда-то увести. Причем не просто из подвала, где ее убили. Он хотел увести ее от чего-то неизмеримо большего. В его лаконичных фразах, в его издевательских шутках - во всем был намек на попытку дать ей понять. Понять, что пора просыпаться ото сна. И пробуждением будет смерть.

   Внезапно до нее с поражающей ясностью дошла причина, по которой Сэм позволил сыну Кобаяси ее зарезать. Он хотел, чтобы она почувствовала черту, за которой кончается все. И переступила ее, слыша звук рассекаемой плоти и ощущая лезвие на горле. Он хотел, чтобы она умерла. Потому что хотел, чтобы она жила. Чтобы она жила, а он был рядом. Понимание возникло на каком-то глубоком, уходившим за грани логики, уровне ее сознания, сложившись, как головоломка, из крохотных кусочков его взгляда, его движений, его слов, интонации, выражения лица и поступков. Сэм Ватанабэ хотел, чтобы она умерла и пошла с ним.

   Но зачем? Что ему нужно от нее?

   - Вы убили его?

   Она сама не поняла, как вырвались у нее эти слова.

   - Да, - вновь обернулась к ней взявшаяся таки обеими руками за руль Анна. - Прямо у школы. А что?.. Эй, эй!

   Незнакомка всмотрелась в лицо девушки, и взгляд ее посуровел.

   - Не надо на меня таким волчонком глядеть, - тихим угрожающим голосом произнесла рыжая. - Он сам полез на рожон. Мог бы сразу тебя отдать. А пришлось сперва его убить. И еще одну наивную ранить.

   - Из-за меня?

   - Разумеется, - вновь развеселилась Анна. - Ты ведь, девочка, очень ценный товар.

   - Товар?

   Так вот в чем дело! Он охотился за ценным товаром! Китами почувствовала, как во рту стало кисло. А она-то разлимонилась его загадочностью. Что ж, ладно. Товар так товар.

   - Еще какой товар, - кивнула Анна. - Такие детишки, как ты - они на черном рынке сейчас дороже ядерных ракет.

   - Почему?

   - Расскажут тебе. Потом. Однако ты действительно будешь стоить дорого - судя по данным, которые считала моя подручная техника, ты уже активирована на низшем уровне.

   - Что это значит?

   - Это значит, что у тебя уже есть кое-какие способности. А поработать над тобой слегка - будет больше.

   - Вот как...

   Все они из той же шайки, что и профессор Кобаяси. Очевидно. Это было так очевидно... Китами отвернулась от Анны и принялась с безразличием глядеть в окно. Мимо проплывали стены домов, улицы, витрины магазинов, люди. Как всегда, спешащие по своим глупым делам глупые создания. Сами создающие себе чудовищ. Таких, как она. Покупающие и продающие их, торгующие при помощи наемных убийц.

   Что ж, такой конец был ожидаем. Хорошо хоть, Ватанабэ помешал сыну Кобаяси исполнить его жалкую месть. Китами было бы неприятно уйти вот так.

   И тут девушка поймала себя на мысли, что совсем не думает о Люцифере. Как будто не была несколько лет дьяволопоклонницей. Странно...

   Дома в окошке становились все ниже и гуще в расположении. А это могло значить только одно - они ехали на восток, к старой части города, отгороженной от обновленного и подросшего в длину и окончательно ударившегося в глянцевость мегаполиса. Они ехали в районы крохотных домишек и царству пыли, прилетавшей из-за стены.

   - Как ощущения? - поинтересовался Мастер.

   - Плеча не чувствую, если не шевелить - отозвалась Мегуми, покосившись на висевшую на перевязи руку. - Отличные обезболивающие.

   - Что ж, отлично, - кивнул англичанин, легким толчком в спину подвинув доктора Ховера в угол. - Тогда давайте по существу.

   Канзаки, вновь натянувшая милосердно оставленную не растерзанной скальпелем куртку на одно плечо и усевшаяся на соседний с Муранаки ящик, чуть бледная, но уже вполне неплохо себя чувствующая, глянула в сторону Ватанабэ. Толстяк деловито отряхивал небрежно накинутый пиджак, перепачканный кровью и грязью. На девушку он не глядел. А Риварес, все еще потиравший временами ушибленное место, и сам вжался в стенку, стараясь не попадаться обидчивому Инквизитору на глаза. Он так и норовил втереться между продолжавшими спорить учеными, якобы вслушиваясь в полемику. Однако труженики белых халатов вынуждены были умолкнуть, когда слово взял Мастер.

   - Итак, - англичанин встал посреди помещения, заложив руки за спину. - Раз теперь все в сборе, и нашей раненой стало лучше, мы можем поговорить.

   - Имею предложение! - вылез бестактный Риварес. - Давайте поговорим о том, что же дальше!

   - Поддерживаю, - не моргнув глазом, произнес англичанин. - Дальше нам предстоит поездка в район Старого города.

   Ватанабэ безмолвно поправил ворот пиджака. Он только что натянул на свой широкий торс рубашку Джойса, извлеченную из припрятанного пакета. Оказывается, молодой ученый был чистоплотен и переодевался, когда потел. Рубашка немилосердно хрустела, треща по швам и едва сходясь на Сэме, но каким-то образом не лопалась под галстуком.

   - Э... - опешившим голосом отозвался Риварес. - А... Зачем, сэр?

   - Я рад, что вы вспомнили о дисциплине, лейтенант, хотя и не до конца. Мы отправимся в Старый Токио, чтобы вступить в контакт с противником и освободить находящихся в плену заложников. Вас устраивает такая формулировка?

   - У меня вопрос, - вклинилась Канзаки. - Откуда мы знаем, что девушку увезли именно в Старый город?

   - Не только трикстеры обладают совершенными устройствами слежения вроде того, что до сих пор в вашем организме, - глянул на нее бесстрастно Мастер. - Взгляните сюда.

   Он продемонстрировал всем собравшимся тот самый наладонник, что Сэм забрал у плюгавого мужичка прежде, чем они с Мегуми отправились за Китами. По крохотному дисплею бегали строчки данных.

   - Нам удалось установить слежение за целью, не вводя в ее организм ничего постороннего. С помощью установленной по всему городу аппаратуры мы способны улавливать сигнал, исходящий непосредственно от... наномашин в ее теле. И показания таковы: она совсем недавно была перемещена в район Старого города, где след ее теряется, поскольку там у нас следящих устройств нет.

   - Так вот зачем вам нужен был контакт с городскими службами... - едва слышно напомнил о своем существовании Муранаки. - Чтобы понаставить следящих устройств... А я-то думал, вы только спутниками можете...

   - Спутниковое наблюдение не панацея. Работа была кропотливой и комплексной, но с перспективой на будущее, - не глядя на жалкую фигуру местного начальника, бросил в пространство Мастер. - Теперь мы можем отслеживать не только данную цель благодаря сети устройств. Но это не столь важно сейчас. Сейчас важнее тот факт, что похищенная девушка, которую пытались спасти Канзаки и Ватанабэ, сейчас в старом городе.

   - И там же сейчас находится забытый вами парнишка из штаб-квартиры.

   Сэм подал голос столь неожиданно, что Мегуми едва не испугалась. Обернувшись, она увидела, что толстяк внимательно изучает прикрепленный к стене "Доспех" и не глядит в их сторону. Так же, повернутый ко всем вполоборота, он продолжил:

   - Если я знаю "альф" - а уж я-то их знаю - наш большой друг Фрэнки сейчас в старом городе, готовится к встрече с теми же ребятами, к которым Анна везет Китами.

   - Ты можешь только предполагать, - отмахнулся Мастер. - Хотя да, это вариант. В общем, господа и дама, нам предстоит найти и отбить у противника заложника, возможно, двух.

   - Угу... Ага... - почесал небритый подбородок Риварес. - То есть, вы хотите, чтобы мы, вот мы... - он обвел рукой всех присутствующих. - Взялись победить ту штуковину, что чуть не убила Канзаки. Ага, понятно. И еще вы говорите, что там может быть тварь, которую не смогли уничтожить все охранники нашего штаба? Классно! Мне прямо не терпится положить голову на плаху и заорать: "Рубай!"

   - Ваш трусливый сарказм здесь неуместен, лейтенант, - вперил в него свои синие стекляшки Мастер. - Других вариантов у нас нет. Задействовать в нынешней ситуации наши связи в полиции и силах самообороны Японии невозможно, поскольку на это уйдет время, и будет допущена ненужная огласка. Весь город и так уже стоит на ушах. Те же из наших людей, что были задействованы на предыдущем этапе операции по выявлению противника, могут быть собраны для действий. Но к тому времени будет уже поздно. Действовать надо сейчас же, в ближайшие несколько часов.

   - Трусливый, не трусливый, а помирать все равно неохота! - буркнул лейтенант. - Как мы втроем с вами и Ватанабэ будем дело делать? Канзаки ранена, а ученые и господин Муранаки - не бойцы.

   - Не стоит забывать о том, что мы сумели сохранить первоначально главную цель врага, - с этими словами англичанин повел рукой в сторону "Доспехов". - Облачившись в экзоскелеты, вы сможете противостоять трикстерам.

   - Кому-кому? - не понял Риварес. - И как это "вы сможете"?

   - А вот так, - ответила ему со своей стороны Канзаки. - Я хоть и ранена, а биться буду.

   - С твоим-то плечом?!

   - Рана, к счастью, не задела ничего слишком важного, - вступился за боеспособность Мегуми Мастер. - Зафиксировав с помощью систем "Доспеха" раненое плечо, лейтенант Канзаки может оказать вам поддержку.

   - Ага, ага... - скептически настроенный Риварес не сдавался. - А вы-то сами что будете делать?

   - Если вкратце: пока вы будете отвлекать внимание противника открытым боевым столкновением, мы с Ватанабэ, обладая большей подвижностью и незаметностью, доберемся до заложника или заложников, и, освободив их, поможем вам.

   - Угу, все просто, - сморщился лейтенант. - Гениальности только не ви...

   - Лейтенант! - Мастер, похоже, потерял терпение. - Вы не на студенческой вечеринке. Я не вношу предложение, а озвучиваю приказ. Даже чрезвычайная ситуация вроде нынешней не позволяет критиковать и отказываться исполнять приказы. Тем более, что немедленное выполнение данного задания смягчит начальственный гнев и позволит избежать множественных неприятностей, вызванных разрушением штаб-квартиры.

   - Х-м-м-мп-ф-ф! - выразил покорность воле большой шишки Риварес, прислонившись к стенке.

   - Подробности мы обсудим на месте, - резюмировал Мастер, оборачиваясь к Сэму. - Ты поведешь.

   - Ладно, - лаконично отозвался Ватанабэ и шагнул к выходу.

   - Можно мне в кабину?

   Вопрос Канзаки прозвучал весьма неожиданно. Даже для нее самой. Просто, на краткий миг обратив взгляд в спину Сэму, девушка вдруг кое-что вспомнила.

   - Хм... - если бы существовала хоть малейшая вероятность того, что у Мастера в голове имеется рычажок обескураженности, кто-то дернул его со всей силы. Правда, до окружающих донесся лишь тишайший отголосок. - А вы уверены? С вашим ранением будет намного удобнее оставаться здесь.

   - Не беспокойтесь, сэр, - ответила она. - В кабине мне будет удобнее.

   - Посиди тут, - ступивший на подножку Ватанабэ замер и обернулся к коллеге. - Уступи даме место.

   - Хм, - снова среагировал на дерганье рычажка англичанин. - Что ж, как хотите.

   Забравшись на место водителя, Сэм повернул ключ зажигания и завел грузовик. С другой стороны, оберегая раненое плечо, в кабину забиралась Мегуми. Усевшись на сиденье, она здоровой рукой захлопнула дверцу. Кабина оказалась довольно просторной и широкой, освещенной встроенной в потолок лампой, испускавшей желтоватый свет на сиденья и приборную доску, едва различимую в наступивших сумерках.

   Ватанабэ тронул машину с места. Грузовик, солидно порыкивая, выбрался на проезжую часть, оставив перегороженный им въезд в проулок позади вместе с ворованным мотоциклом. Они оказались на оживленных токийских улицах, кишащих японцами как тараканами даже сейчас. Двигаясь по проезжей части подобно крейсеру в окружении катерков-легковушек, грузовик под управлением Сэма двигался на восток.

   - Итак? - начал разговор мужчина, остановившись перед очередным светофором. На девушку он не смотрел, устремив взгляд на дорогу.

   - Я все еще жду ответов на вои вопросы, - попытавшись расслабиться на неожиданно мягком сиденье, Канзаки повернула голову в сторону собеседника. - К которым успели добавиться новые.

   - Ну, давайте по порядку.

   - Что на самом деле за твари эти трикстеры?

   - У! - усмехнулся уголком рта Сэм, на которого словно напала лихорадка мрачности. - Хороший вопрос. Однако просто так на него не ответить. Так что копайте себе могилу, Канзаки-сан, я вам сейчас буду раскрывать немалые секреты. Трикстеры - побочный продукт использования той субстанции, которую мы вам ранее описали как наномашины. На самом деле этот термин был лишь удобным ярлыком. Мы до сих пор точно не знаем, что же это такое на самом деле. Мы только знаем, что некая субстанция, названная нашими учеными банальным именем "DQD175", сохранилась в разных уголках планеты в законсервированном виде. Сохранилась с давних, очень давних времен. Свидетельства ее существования были найдены в манускриптах дохристианской эпохи, где вещество неоднократно именовалось "слезами пророков". Не спрашивайте про подробности, я в этом ни черта не соображаю. Знаю только, что Умберто Эко обзавидовался бы. Только все это держалось в секрете. Некие молодые исследователи прорвались со своей сенсацией в узкие круги посвященных, неожиданно заинтересовавшихся вопросом. Сперва рассказы об этом веществе приняли за обычные маловразумительные элементы религиозных ересей, особенно в этом усердствовали христианские исследователи, накинувшиеся на концепцию крови христовой как аллюзии к DQD175. И еще было множество насмешек, да. Ведь некая манна небесная - это звучит смешно, не находите? Но все же, скрепя сердце, церковники дали добро на поиски, надеясь, что исследователи просто выставят себя на посмешище, и этим все кончится. Однако поиски увенчались успехом. Сумели выделить нужную субстанцию, которая оказалась непонятным образом законсервированной.

   - Законсервированной?

   - Слышали про святые мощи? Странным образом сохраняющиеся останки святых? Большинство из них фальшивки, но есть и настоящие. Вот в них ее и обнаружили. Не спрашивайте, кто и каким образом додумался выискивать нечто странное в мощах давно умерших людей. Конечно, элемент случайности был высок. Но скажу по секрету - сразу после первых успехов исследование было продолжено с подачи хозяев тех самых организаций, что хранили в своих закромах мощи. Мировые церкви, прежде всего, христианские, быстро взялись за новое открытие. При поддержке частных лиц и некоторых заинтересованных организаций. И смогли активировать находку. Странная субстанция смогла проникнуть в человеческий организм. И обнаружилось, что DQD175 - штука страшная. Человек, вошедший с ней в контакт, человеком в привычном смысле быть переставал. Весь его организм претерпевал сильнейшие изменения. Девяносто девять членов контрольной группы скончались в течение десяти секунд после проникновения вещества в их организм. DQD175 отторгала человеческое тело, что вело к его разрушению. Оставшийся в живых сотый испытуемый был сразу же госпитализирован, у него обнаружили непонятно откуда взявшиеся и уже пустившие миазмы раковые опухоли почти в каждом органе.

   - Дайте угадаю. Потом нашли людей, чей организм...

   - Верно, верно. Нашли людей, чей организм не разрушался от взаимодействия с DQD175, а приобретал свойства, которые сам папа Римский назвал божественными. Они получали способности к изменению материи вокруг себя и в себе самих на осознанном уровне. Причем набор был вполне знаковый: изменение твердости и жидкости тел, трансформации веществ, исцеление ран... Практически полный список чудес, творимых святыми.

   - И это были Наследники.

   - Именно.

   Сэм свернул в сторону узенькой улочки, состоящей из небольших жилых домов, в последние обзаведшихся парой-тройкой лишних этажей надстройки в дополнение к трем или четырем прежним. Жилищный вопрос в городе стоял остро еще до Явления, а уж после синтоистских бунтов в ныне закрытой старой части Токио жилье принялись возводить и занимать где только возможно. Здания окончательно стали теснить друг друга, не говоря уже об улицах. По одной такой спрессованной полоске дороги с микроскопическими тротуарами они сейчас и ехали. Света здесь было куда меньше, нежели на общей трассе, поэтому кабина сразу потускнела, несмотря на все усилия лампы.

   - Мы скоро будем на месте... Так вот, DQD175 по неустановленным тогда причинам сумела установить с организмами определенных людей нечто вроде симбиоза. Находясь под наблюдением, они демонстрировали свои сверхчеловеческие способности, а в это время внутри них спокойно развивались колонии из организмов, зародившихся в первоначальной сыворотке и начавших циркуляцию по человеческим системам. Эти штуки были на редкость сообразительны, как живые механизмы, влияя на тот или иной аспект существования своего носителя в зависимости от текущей необходимости. Исследования велись под... своеобразным патронажем. Различные организации и, разумеется, церковники. Именно последние и придумали название "Наследники". Папа Римский назвал способных вступать с DQD175 в симбиоз наследниками святых, из тел которых сыворотку и достали. Так и повелось.

   Канзаки сидела и слушала рассказы, переворачивающие картину мира пару раз на сто восемьдесят и еще разок выворачивающие наизнанку. То, что рассказывал ей Ватанабэ, больше всего походило на горячечный бред или откровения обитателя палаты с мягкими стенами. Однако она собственными глазами видела Фрэнки, Мастера, Сэма, Анну и то, что они вытворяли. Обычные люди ничего подобного просто не могли. Той невероятности, что уже столько времени окружала Мегуми, ворвавшись в ее жизнь вместе с убийцей, обладающим взглядом ребенка, должно было быть объяснение. И объяснение, объявлявшее источником силы подобных чудовищ выжимки из мощей святых великомучеников, было ничуть не хуже любого другого. Окружающий мир и так превратился в театр абсурда.

   - Значит... - она положила ладонь здоровой руки на широкую морду бардачка. - Значит, все эти чудо-технологии имеют божественное происхождение?

   - Ну, можете и так считать, - ухмыльнулся Сэм. - Церковь того времени именно так и постановила. И быстренько решили монополизировать новообретенных святых. Заручившись поддержкой нескольких влиятельных групп, церковь попыталась засекретить существование DQD175. Разумеется, не всем государствам и частникам понравилась мысль о том, что люди в сутанах и рясах наложат лапы на то, в чем сами не разбираются. И что в теории способно принести выгоду. От широкой общественности сам факт существования субстанции и Наследников скрыли, но подковерные холодные войны длились несколько десятков лет, пока шли исследования. В это время и появились трикстеры.

   Грузовик вновь вынырнул на ярко освещенную двустороннюю дорогу, заполненную машинами. Канзаки глянула в сторону Ватанабэ, когда того осветили фонари. И в очередной раз удивилась, как переменчив он может быть. Вместо мрачной угрюмости, что появилась после неловкости с фотографией из бумажника, толстяк сейчас буквально излучал холодную суровость. Черты лица его вдруг заострились и затвердели, голос потерял нотку разбитного легкомыслия, улавливавшуюся прежде всегда и всюду, а руки держали руль хоть и расслабленно, но в то же время странным образом цепко. И как будто волна необъяснимой злости окатила девушку с его стороны, стоило ей увидеть такого Ватанабэ.

   - Некоторые из ученых, имевших отношение к обнаружению DQD175, начали разработки на стороне, вне старых команд под руководством первооткрывателей. Их спонсировали некоторые из заинтересованных групп. Результаты, надо сказать, зачастую впечатляли. Такими учеными была открыта, например, способность бесконтактного улавливания мысленных потоков. То самое хакерство сознания, о котором мы рассказывали. К тому же, именно ученые, работавшие в условиях конкуренции, впервые обратили внимание на парность Наследников. В контрольных группах люди выживали только по двое и позже не могли существовать без периодического контакта. Видимо, колонии их DQD175 каким-то образом устанавливали связь. Причем абы как пары не составлялись. Выживали именно те, кто ранее обитал неподалеку друг от друга и хотя бы раз имел контакт любого рода со своей "парой". Наследники, не имевшие пары, умирали. Честно говоря, феномен парности до сих пор остается малоизучен. Но не все и не всегда могли позволить себе дорогостоящий и крайне сложный поиск потенциальных Наследников. Поэтому зачастую набор подопытных производился вслепую. Похищения, липовые контракты на работу, подбор бездомных, работа с детсадами... Много способов существует. И, разумеется, многие умирали.

   - Среди подопытных были... дети? - тихо спросила Канзаки.

   - Разумеется. Возрастных рамок при отборе Наследников не существует по сей день. От младенцев до стариков. И люди всех возрастов умирали после неудачных попыток вживить им субстанцию. Однако...

   Грузовик подрезала какая-то ярко красная спортивная машина, издевательски прогудевшая при въезде со встречной прямо перед носом Ватанабэ. Тот не обратил на нахала ни малейшего внимания.

   - Однако, в конце концов, появился первый трикстер. Человек, не являющийся Наследником, около суток бился в агонии, а затем впал в состояние клинической смерти. Позже он вернулся к жизни. Выяснилось, что, хотя он и не стал сверхчеловеком вроде Наследников, кое-какие способности у него все же имелись. Ускоренное заживление даже самых страшных ран, крайне слабое подобие проникновения в сознание, что есть у кошерных "святых", и прочее по мелочи. Этакие Недонаследники - вот кто такие трикстеры. Большинство из них в конце концов все же умирали от непоправимых повреждений организма. Кто-то сходил с ума. Но некоторые выживали. И их-то принимали с распростертыми объятиями те, кому нужна была сила.

   - Для чего?

   - Разумеется, для грязных делишек или лабораторных опытов. Не чаи же распивать. Трикстеры становились отличными наемными убийцами, шпионами... И все такое. Они нечеловечески быстры, сильны и сообразительны. Штучный товар. Опыты с ними, правда, поначалу не давали никаких вменяемых результатов. Невезучие трикстеры только и делали, что дохли от повторных инъекций изменившего их вещества. Но не все оказалось так мрачно. В конце концов, ученый по фамилии Кобаяси, ваш соотечественник, сумел провести форсирование трикстера.

   - Дайте угадаю. Такой трикстер получил у вас обозначение "альфа"?

   - Хороший слух, лейтенант, - дернул уголком рта Сэм, как будто собравшись усмехнуться, но удержав себя от этого. - Именно. Трикстер, повторно прошедший обработку и выживший, изменялся куда сильнее своих "простых" собратьев. Он становился сильнее, живучее, его организм претерпевал изменения, которые практически невозможно предсказать. И наш друг Фрэнки - явно из таких. Видите ли, мы попробовали убить его при помощи специально разработанного вещества, нарушающего полудохлый симбиоз трикстеров с DQD175. Пока что мы не можем производить его массово, но понемногу дело идет на лад. Однако "альфы" оказались куда устойчивее. Похоже, Фрэнки удалось примирить свое тело с чужеродным веществом. Я даже верю в то, что он теперь мутирует сильнее. С ними всякого можно ожидать.

   - Радужная перспектива, - саркастически поморщилась Канзаки. - Еще что-нибудь?

   - В общих чертах все, - пожал плечами Ватанабэ, глядя на дорогу. - Вопросы?

   - Целых два, - обрадовала его Мегуми. - Во-первых, я запомнила оговорку Мастера тогда, в кузове. Он сказал, что в теле той девочки есть эти якобы наномашины. Это как-то не увязывается с тем, что вы мне сейчас рассказали.

   - Соображаете, - похвалил Сэм. - Действительно, не в цвет. Однако в девчонке и впрямь уже есть DQD175.

   - Тогда получается, что она - уже активированный Наследник.

   - Не получается.

   - Почему?

   - Секрет, - снова дернул уголком рта Сэм.

   - Да какой, к черту, секрет! - Канзаки, в точности, как во время их первой встречи, нервически задергала веком. - Вы мне сейчас столько всего понарассказывали, что такая ерунда - это вообще тьфу!

   - А вот тут стоит сделать крайне важную ремарку, Канзаки-сан, - с убийственной серьезностью сказал Сэм. - У людей моей профессии принято окружать правду как минимум тремя слоями лжи. Так что прежде, чем вы получите честный ответ, вам как минимум трижды соврут. Я вам рассказывал о том, о чем рассказывал, пока что лишь дважды.

   - Стоп, - веко задергалось сильнее. - Вы что, хотите сказать, что сейчас врали?!

   - Вовсе нет, - физиономия Ватанабэ излучала неподвижное спокойствие праведника. Стало понятно, что он издевается. - Я просто закутал правду в выдумку. Что из сказанного - правда, а что нет, думайте сами.

   - Да вы... Вы... - Мегуми буквально задыхалась от возмущения. Она сидела и выслушивала монолог этого наглеца битый час, позабыв от удивления даже о раненой руке, а он вдруг признается, что нагородил ей вранья! Это уже совсем ни в какие ворота не лезет! - Да вы...

   - Да я - что? - строя из себя сфинкса, невозмутимо переспросил он.

   - Да вы... самый жуткий тип из всех, что я встречала в жизни! Наглец, пошляк, болтун и...

   - Я тоже вас люблю, Канзаки-сан, - с непробиваемость тяжелого линкора перебил ее толстяк. - Какой второй вопрос?

   - Да ну вас ко всем чертям! Чтоб вас... Чтоб вам... Ух! - ее так сильно распирала злость, что слова попросту не шли. Мегуми готова была загрызть негодяя и садиста прямо здесь и сейчас. - Зачем вы тогда вообще мне все это рассказываете?! Меня, знаете ли, жутко злит ваша манера вещать, чтобы потом... как будто... как будто язык показать! Вы не-вы-но-си-мы!

   - Достаточно ли я невыносим, чтобы вы меня терпеть не могли?

   - Более чем!

   - Вот и отлично, - с неожиданным одобрением среагировал Ватанабэ. - Продолжайте в том же духе.

   - Ну уж нет! - не сдавала позиций девушка. - Раз уж на то пошло, соврите мне в третий раз, а потом все-таки скажите правду!

   - До чего ж вы упрямы.

   Проникнуть на территорию огороженной зоны Токио оказалось проще пареной репы. Как сказала Китами Анна, подъезжая к шлагбауму, главное - уметь работать с людьми. Видимо, сама Анна с людьми работать умела превосходно, поскольку стоило ей махнуть ручкой людям в форме, как полосатая преграда поднялась, и автомобиль спокойно покатил под аркой заградительной стены.

   - Никогда не понимала эту вашу азиатскую склонность, - вновь принявшись за питье колы, разглагольствовала рыжая, нисколько не заботясь тем, что Дзюнко ее не слушает. - Строить всяческие стены. Нет, я понимаю, что японцы - это не китайцы, но тем не менее...

   Машина выехала на неухоженные пустынные дороги эвакуированного района. Контраст с оживленными, шумными, сверкающими от городских огней улицами по ту сторону блокпоста был несколько жутковат. Весь шум цивилизации мгновенно переместился за спину, как будто пытаясь докричаться до них откуда-то издалека. А вокруг началось царство безмолвия.

   Пустые серые стены пустых серых домов нависали над крохотным автомобилем, словно мертвые великаны, вперившие в пришельцев глаза угольно-черных окон. Умиравший цвет неба над их срезанными макушками ложился на крыши седой шевелюрой, лишь усиливая сходство покинутых хозяевами домов с застывшими вечным сном исполинами. Странно, но почему-то большинство зданий с этой стороны зоны отчуждения имели не менее десятка этажей. Китами смутно помнила, что если подобраться с другой стороны, окажешься в краю крохотных домишек, еще не охваченных диким ростом города ввысь, начавшимся в те самые годы. Но здесь их встретили согбенные в своей пустоте высотки. А у подножий понурых великанов лежали токийские тротуары, заваленные обрывками бумаги, пластика и железа. Уборки в эвакуированном треугольнике никто не проводил, а потому часто можно было заметить и поваленные фонарные столбы, и выбитые витрины магазинов, и обломки импровизированных баррикад. И тишина, зловещая, давящая на уши тишина за границей шума мотора, окутывающая этот мертвый город. Сам воздух здесь настолько пропитался этой тишиной, что дыхание делалось неслышным, едва заметным, словно дышать было грешно.

   Объезжая разнообразнейший мусор, валявшийся на дороге, Анна уверенно вела машину по лишь ей одной известному маршруту. Китами же разглядывала заброшенные и забытые улицы, сперва лишь для того, чтобы было, куда смотреть в сторону от похитительницы, а затем и из чистого интереса. Бездушие и смерть токийских улиц, ничем не отличающихся от тех, по которым она ходила каждый день, не могло оставить девушку равнодушной.

   Это место... Было похоже на нее. Такое же пустое, такое же мертвое, такое же холодное. Китами всегда могла посмотреть на себя со стороны и знала, какой кажется. И "казаться" в ее случае не отличалось от "быть". Но почему-то сейчас осознание того, что она, по сути, так же мертва, как этот город, испугала ее. Но почему? Не она ли собиралась умереть всего несколько часов назад и с отстраненностью наблюдала за своими ощущениями, пока ей перерезали горло? Так почему же?

   На стене одного из домов, мимо которых они проезжали, корявые иероглифы, нанесенные черной краской, слагались в лозунг: "Минкан синто не умрет никогда". Еще один след гражданских волнений. Какова ирония жизни: Явление породило насилие, от которого было призвано защитить. Самой своей фигурой новый мессия спровоцировал по всему миру волну массовых психозов и резни. Как, например, в Старом Токио, новом Старом Токио, закрытом от остального мира вот уже второй десяток лет. А ведь когда-то родители Китами жили здесь. И как жаль, что они не были убиты во время "восстаний ками".

   - Знаешь, а ведь, кажется, тут на перекрестках устраивали народные судилища во времена смуты, - вдруг сказала Анна со своей вечной веселостью. - Как раз таких, как ты, могли там засудить. Хотя вряд ли, конечно. Такие, как ты, все это и начали.

   - О чем вы? - впервые обернулась к ней Китами, невольно застигнутая таким утверждением врасплох. - Кто начал?

   - Ну, ты же не будешь утверждать, что все, кого ками призывали к бунту, были сумасшедшими. Нельзя же вот так взять и превратить столько мирных синтоистов и флегматичных полуверующих в фанатиков с факелами. Вернее, превратить можно, но... Но это уже неважно, потому что мы приехали.

   Машина остановилась у входа в довольно невысокое здание, первую ласточку меньших братьев согбенных высоток, широко распластавшееся на углу безжизненной улицы. Однако низкорослым его назвать тоже было никак нельзя, поскольку главной достопримечательностью строения оказалась невидимая снизу, но прекрасно различимая с воздуха площадка для посадки и взлета вертолетов. Заглушив мотор, Анна покинула автомобиль и сладко потянулась после долгого сидения за рулем. Затем, одернув плащ, девушка обошла свой верный транспорт и открыла дверцу Китами.

   - А теперь, подружка, нам с тобой предстоит пройтись до крыши вот этого милого домика, где нас подберет вертолет. И я очень надеюсь, что мне не придется ни преодолевать твое упрямство, ни тащить тебя волоком в бессознательном состоянии. Так что будь хорошей девочкой и не рыпайся.

   С этими словами Анна достала из кармана плаща пару наручников, хищно клацнувших на неподвижном, придавленном к бедру, запястье Дзюнко. Затем рыжая щелкнула невидимой пленнице кнопочкой где-то сверху-сзади от сиденья, и ремни мгновенно ослабили хватку. Отстегнув Китами, Анна повелительно дернула ее наружу.

   Снаружи воздух был еще холоднее и мертвее, чем внутри. Предвестник ночи, злой колючий ветер, ударил в нее сразу, стоило лишь оказаться на улице. Глядя на свою пленительницу безразличными глазами, Китами не издавала ни звука.

   - Как же я люблю послушных подростков, - одарила ее очередной улыбкой Анна, разворачиваясь ко входу в здание, черневшему видами неосвещенного вестибюля.

   - В этом я, пожалуй, с тобой соглашусь.

   Голос звучал со стороны перекрестка, который они только что оставили позади. Анна среагировала мгновенно, развернувшись в сторону неизвестного соглашателя и выудив из-под плаща пистолет. Дуло уставилось прямо в грудь беспечно шагающему в сторону девушек мужчине в темно-коричневом пиджачном костюме с немилосердно измятой и изорванной рубашкой навыпуск. Растрепанная копна черных волос, синюшный оттенок кожи, круги под глазами и усики-стрелочки. Одной рукой Фрэнки приветственно махал Анне, а другой крепко держал узел веревки, опоясывавшей веденные вместе руки юноши в перепачканной грязью школьной форме. Учики семенил за похитителем подобно рабу на шнурке у хозяина.

   - Фрэнки... - Анна сунула пистолет обратно под плащ. - Я так и знала, что ты не сдохнешь. Это было бы слишком радостным событием.

   - Как всегда пытаешься острить, - оскалился убийца, выводя перед собой юношу. - А я вот с почином. Наследника притащил.

   - Я, как видишь, тоже, - продемонстрировала ему скованные наручниками свое и Китами запястья девушка. - Получается, у нас комплект.

   - И это хорошо, - Фрэнки вновь вышел вперед, таща Учики за собой. - А то тебя бы сильно облажали, вернись ты с трупиком.

   - Зато я бы вернулась не изломанная, - прищурила свои яркие зеленые глаза Анна, во всей фигуре которой сейчас читалась неприязнь. - Порезвился?

   - Порезвился, - сардонически усмехнулся Фрэнки. - Когда прилетает вертушка?

   - Скоро. И надо будет уматывать.

   Сперва был яркий-яркий свет. Ослепительно белый, как будто вдруг засияло сплошное белоснежное покрывало. Или широчайший сугроб, какой только можно представить. Потом из этого белоснежного сияния медленно выплыли округлые контуры лампы в железном абажуре. Безжалостно светя прямо в глаза, мерзкая лампочка на фоне девственно-белого потолка как раз и резала глаза, едва открывшиеся и тут же начавшие слезиться.

   Инори зажмурилась обратно, но стало не то чтобы легче. Из-за лампы перед глазами сразу заплясали цветные круги. Слезы не прекращались и грозили потечь настоящим ручьем, если чертову лампу не выключить. Да и мощность у этой штуки явно была не из последних, лицом девушка чувствовала все усиливавшийся жар. Хуже, чем в солярии.

   - Эй! - крикнула она в пустоту. - Простите, нельзя ли убавить свет? Пожалуйста...

   А кому, собственно, она обращается? Вот вопрос. Вообще-то, Кимико не имела ни малейшего представления о том, кто мог отозваться на ее просьбу. И где она. И когда. Последним, что девушка как следует помнила, был школьный медпункт. А потом... Потом вдруг появилась эта слепящая лампочка, будь она неладна.

   - Неожиданно, - гулко прозвучало вдруг над самым ухом. - Объект пришел в сознание на четыре часа раньше срока.

   - Возможно, дело в физиологии? - отозвался второй голос. Оба говорили не по-японски, неизвестные общались на английском, но Инори всегда была отличницей и сейчас прекрасно их понимала.

   - Невозможно, доза была тщательно рассчитана и столь существенные отклонения не допускались.

   - Тогда, возможно, все дело в активизации первичной субстанции в организме.

   - Нет, это тоже маловероятно. Первичная субстанция была введена всего полчаса назад. Колония не могла развиться до рабочего уровня за это время.

   - Но ведь полностью эффект не изучен...

   - Эй! - напомнила о себе Кимико, перейдя на английский. - Кто там? Можно убавить свет? Пожалуйста.

   - Объект выказывает реакцию на окружение, - бесстрастно прокомментировал первый голос. - Убавьте свет.

   Раздались клацающие шаги, словно кто-то шел по листу железа, потом легкий щелчок в тишине, и надоедливая лампочка погасла. Инори с наслаждением открыла глаза. Лязгающие шаги приблизились, и над девушкой нависло украшенное двойным подбородком лицо неизвестного старика-европейца.

   - Как ты себя чувствуешь, девочка? - спросил он первым голосом.

   - Да... Вроде бы... В порядке... Только где я?

   - Очень спокойная юная дама, - улыбнулся старик столь уравновешенной реакции. - Это верно, не нужно кричать, вреда тебе никто не причинит. Ты в безопасности.

   - Ну... - Кимико повела рукой, потянувшись ко лбу, и обнаружила, что не связана, не скована и вообще, кажется, абсолютно свободно себя чувствует, лежа на чем-то прохладном и твердом. - Спасибо. Но все-таки где я?

   - Считай, что ты в больнице, - несколько неуверенно начал старик. - Э... Ты, э, потеряла сознание в, э, школе.

   - Ой... - Инори поправила волосы, упавшие на лицо и нещадно щекотавшие ее. - Вы ведь врете.

   - А? - смутился старичок. - Это почему?

   - Ну, вы начали уверять меня, что я вне опасности, а потом сказали, что мне стало плохо, надеясь, наверное, убедить меня в том, что я в больнице. Одно с другим не вяжется, - безо всякой враждебности разгромила попытки незнакомца обмануть ее проницательная Кимико. - К тому же, вы нервничаете. А значит, пока что не собираетесь причинять мне вреда. Иначе вы бы не нервничали, а наоборот. Так что вряд ли вы хентай какой-нибудь.

   - Я?! Хентай?! Да ниче... - старичок заметно стушевался. - Вот ведь... Соображаешь ты больно быстро!

   - Ну, это же логично, - обезоруживающе улыбнулась девушка, глядя на смутившегося старца внизу вверх. Тот даже успокоился, глядя на эту детскую улыбку. Уж чего-чего, а природного обаяния у Инори было не отнять.

   - Ох уж мне эта молодежь, - проворчал он для порядка. - Ладно-ладно, давай начистоту. Ты действительно вне опасности, но не в больнице, а в лаборатории.

   - Лаборатории? А зачем?

   - Надо провести кое-какое обследо...

   Возможно, неизвестный Инори обследователь юных школьниц еще долго рассказывал бы, зачем ее тайком увезли неизвестно куда, чтобы сделать некое таинственное обследование. Возможно, в голове у девушки успело бы все-таки зародиться страшное подозрение в том, что старичок - коварный извращенец, похитивший ее для чего-нибудь гадкого. Возможно, она все-таки испугалась бы, ибо испуг был куда логичнее столь легкомысленной реакции на происходящее, какую показала девушка. Однако вся эта несколько натянутая сцена была прервана весьма радикальным способом.

   Пока старик договаривал фразу, Инори вдруг ощутила странноватый гул в ушах, быстро заглушивший голос собеседника. Легкий, не причинявший боли гул, как равномерный, убаюкивающий звук работающего механизма вроде старой стиральной машины. Внезапно он заполнил собой все вокруг. А следом перед глазами снова засиял белоснежный саван. И Кимико почувствовала, что летит.