Владимир Владко

НА ЛУНЕ КАК НА ЛУНЕ

1.

Безусловно, это было яйцо. Странное, огромное, покрытое желтоватой сухой пленкой, похожей на сморщенную кожу.

Полищук отбросил лопатку и уставился на находку. Из всех вариантов событий этот был самым невероятным. Откуда на Луне могло взяться яйцо? Самородок чистого золота, алмаз, все, что угодно, только не яйцо... Мертвый мир, застывший в многовековом ледяном оцепенении, лишенный всего живого, даже любых красок, - лишь темные пятна, переходящие в глубокую черноту, или светлые отблески, ярко сияющие на фоне нависшего над низким горизонтом такого черного неба, в котором было будто бы просверлены белые пятнышки звезд. И ничего, кроме этого: лунный пейзаж - лишь смена светлых и темных серых тонов между ослепительно-белыми звездами и черным небом.

И Полищук, и Гарисон - оба знали, что ждет их на Луне. И тем не менее временами каждому хотелось громко закричать от страшного чувства одиночества, которое охватывало, как только они уходили с базы врозь. Наверное, поэтому оба считали за лучшее не разлучаться даже на полчаса, чтобы быть в непосредственной близости один от другого, видеть сквозь предохранительные дымчатые фильтры герметичных космошлемов взмах руки спутника, ощущать его дыхание, то затрудненное, то спокойное, когда они уже поворачивали на базу. Так было лучше. Так спокойнее и легче было переносить напряжение, которое не покидало их на протяжении двадцати восьми дней пребывания в бескрайнем пустынном мире. Через двадцать восемь дней, которые они отсчитывали поземному, должна была прибыть очередная ракета со сменой. Здесь невероятно долго, четырнадцать земных дней, властвовал полдень под ослепительными лучами Солнца, а потом наступала бесконечно длинная лунная ночь. В течение лунного дня надо было успеть провести множество испытаний и измерений, отходя как можно дальше от базы, чтобы потом, когда настанет ночь, упорядочить все анализы и обработать пробы к прилету сменной ракеты...

И исследователи Луны настойчиво работали, но они никак не могли предвидеть возможности подобной находки. Яйцо - и кто же это снес его здесь?.. Нет, это же бессмыслицы, полная бессмыслица! Не отводя глаз из яйца, Полищук наклонился и еще раз потрогал его сухую морщинистую пленку пальцами в металлической космической перчатке. Конечно, яйцо было насквозь промерзшим. И тяжелым даже в условиях значительно облегченного лунного веса. От легкого толчка руки оно лениво, будто неохотно, покатилось вдоль зернистого базальтового кратера. Полищук торопливо придержал находку обеими руками: еще не хватало разбить... Замерзшее яйцо могло быть очень хрупкое. При условии, конечно, если это и в самом деле было яйцо, а не какое-нибудь причудливое каменное образование. Он подложил под странную находку несколько обломков базальта, чтобы яйцо не скатилось дальше по кратеру. И выпрямился, оглядываясь.

- Джон! Где ты, Джон? - позвал он.

Спустя миг в космическом шлеме прозвучал ответ, четкий и ясный, будто голос Гарисона звучал совсем рядом:

- Я здесь, Борис! За стеной твоего кратера, беру пробу: и, кажется, тут есть льды. Это очень интересно, понимаешь?

- Оставь все! Иди сюда!

- А что произошло?

- Да скорее же, скорее!

2.

Фигура Гарисона в гофрированном космическом костюме и прозрачном шлеме с опущенным дымчатым фильтром появилась над стеной кратера. Она обрисовывалась удивительно четко, как и все на Луне, и быстро приближалась. Здесь почти невозможно было определять расстояние на глаз, все вещи одинаково выразительно виделись, где бы они не находились. И только увеличение фигуры показывало изменение расстояния.

Полищук смотрел на неуклюжую торопливую походку Гарисона, видел, как сыпались из-под его ног мелкие базальтовые обломки и катились вниз, к тому месту, где стоял он. Кратер был небольшой. И именно здесь, под этим естественным навесом - глыбой вулканического камня, Полищук нашел яйцо. Оно лежало, наполовину увязнув в пыли, желтоватое на буром фоне лунного грунта. Поэтому Полищук сразу и обратил на него внимание.

- Ну что тут произошло. Борис? - спросил Гарисон.

Сквозь спущенные фильтры Полищук скорее угадывал, чем видел глаза, пристально смотревшие на него. Вместо ответа Полищук указал на странную находку.

- Яйцо, - произнес он.

Гарисон быстро обернулся. Он увидел овальный предмет, который лежал на грунте, и от неожиданности даже присвистнул.

- Откуда оно взялось?

Полищук коротко рассказал историю своего открытия. Гарисон стал на колени и осторожно тронул пальцами сухую морщинистой оболочки. Потом слегка приподнял яйцо, будто взвешивая его, и снова положил на место.

- Что скажешь, Джон?

- Какая-то бессмыслица. Яйцо - на Луне?..

- Но ты же согласен, что это яйцо?

- Небось, страусиное... Принимая во внимание размер. Слушай, а оно было там одно?

Полищук пожал плечами.

- Не знаю. Понимаешь, меня это так поразило, что я больше и не искал. Возможно... А взглянем-ка еще раз!

Они осторожно разгребли лопатками сухой сыпучий песок под нависшей каменной глыбой. Копать пришлось недолго: скоро появились выпуклые очертания нескольких точно таких же яиц.

- Два... три... четыре!

Вырытые яйца лежали на песке. Исследователи копали дальше, но больше ничего не нашли.

Гарисон отбросил лопатку:

- Все, Борис! Урожай - пять штук.

- Гнездо это, или что?..

- Космическая птица пролетела над Луной и отложил в кратере яйца. Да? - иронически произнес Гарисон. - Пройдет некоторое время, и она появится снова и начнет их высиживать, так?

Полищук сердито взглянул на него.

- Остроты здесь ни к чему. Относительно птицы, хотя бы и космической... Вот они, яйца. Это - факт. К сожалению, необъяснимый. Поэтому, если какое-то фантастическое существо вернется сюда, чтобы высиживать яйца, - я не буду против. Ясно?.. Прилетит, вот так: фрр! - и сядет в кратере... Пожалуйста, я теперь готов ко всему! Поскольку все это нам не снится, то может явиться и птица и еще черт знает какое создание.

Гарисон осмотрелся кругом.

- Знаешь, Борис, мне что-то жутковато, - чистосердечно признался он. - Все это приключение... лучше бы его не было.

- Нервы?

- Может и нервы. Мы уже устали, Борис. Я вот шучу о космической птице, а что, если она и в самом деле прилетит?.. Разве мы это знаем? Особенно, когда появились эти бессмысленные яйца. Слушай, Борис, лунный день уже на исходе...

Он показал рукой на отметку, где стены кратера снижались к плоскогорью. Большая часть Солнца уже была словно срезана очертаниями далекого огромного горного кряжа - а от него тянулись на север и юг широкие полосы глубокой тени. Длинный лунный день заметно угасал - на целых четырнадцать земных суток.

- Прошло уже двенадцать земных дней, - продолжал Гарисон. - Время кончать работы на поверхности Луны. В скором времени мы закроемся на базе. Перенесем туда все пять яиц...

- Чтобы они оттаяли? Вот посоветовал! Надо их забрать с собой на Землю в таком же состоянии, как нашли, - сказал Полищук.

- Ну, тогда положим яйца вблизи базы, в таком месте, где они не разморозятся, до той поры пока прилетит ракета. Понятно? И мы больше не будем опасаться за их судьбу. Согласен?

- Что же, я не возражаю. Каждый будет брать по одному, больше сразу не понесешь. А потом - снова по яйцу. За работу!

Несмотря на дополнительный груз, они довольно легко, хотя и осторожно зашагали по сыпучему песку. А потом, приловчившись, ускорили ход и, наконец, уже уверенно помчались к базе длинными плавными прыжками, как это можно было делать лишь на Луне.

3.

Исследователи осторожно положили яйца в плоском углублении с южной стороны куполовидной базы. Из круглых иллюминаторов их было хорошо видно, тем более, что они отличались от бурого крупнозернистого песка лунной поверхности своим желтоватым цветом. Солнце почти спряталось за горами, и от базы вытянулась длинная тень. Она постепенно достигала горизонта, который уже сливался с черным бархатом неба.

Полищук и Гарисон, сняв громоздкие космические костюмы, сидели за столом около иллюминаторов. Они наслаждались отдыхом, пили горячий чай, особенно вкусный после изнурительной работы.

Гарисон говорил:

- Ты знаешь, это просто смешно. Как яйца могли попасть на Луну? Ведь здесь нет даже намека на жизнь. Ни в какой форме. И ранее проведенные исследования, и наши с тобой пробы показали, что Луна мертва... И вдруг - яйца! Ни малейшего живого следа вообще, а яйца - это продукт жизни высокоорганизованных существ. Нет, это вне моего понимания, Борис!

Полищук отставил стакан и насмешливо спросил:

- Космические птицы?..

Гарисон нетерпеливо отмахнулся:

- Ну чего ты ко мне пристал? Ведь знаешь, что я пошутил, предположим даже, что пошутил неудачно. И довольно об этом. Лучше потешь меня умной догадкой. Например... А, к черту, какие уж тут могут быть догадки!

- Одна у меня все же есть, - нарочито небрежно бросил Полищук, снова берясь за стакан.

- Ну так говори же, не медли! - оживился Гарисон.

- Видишь ли, есть такая гипотеза о происхождении Луны. Одна из многих, но мне она кажется убедительной, а после нашей находки - и подавно... Да ты и сам знаешь ее.

- Не понимаю, что ты имеешь в виду?

- Гипотезу, по которой Луна когда-то, в древние времена, оторвался от Земли. Отсюда и океанические впадины на нашей старушке. Огромный кусок Земли оторвался, затем в космическом пространстве приобрел форму шара, вполне естественную при таких условиях, и начал обращаться по орбите спутника.

- Гипотеза не лучше других и не очень убедительная, - отметил Гарисон.

- Но и не хуже чем другие, отметь это, Джон. Учти то, что все пробы и наши, и наших предшественников - подтверждают: состав Луны не отличается от состава Земли.

- Это доказывает лишь общность происхождения обеих планет, как и других также. И больше ничего, - как всегда с запалом возразил Гарисон.

Но Полищук не принял вызова. Он спокойно высказывал свои доводы дальше:

- Безусловно, такая общность возможна. Теперь попробуем порассуждать. Луна оторвалась от Земли, очевидно, вместе со всем тем, что находилось на том огромном куске. В космосе он превратился в застывший шар. Его непрерывно бомбили метеориты - и уничтожили в конце концов все остатки земной жизни, которые еще существовали на Луне...

- Мне кажется, дорогой Борис, что ты сам же и разбиваешь свою гипотезу. Да-да, я уже понял тебя! Ты считаешь, что вместе с остатками органического жизни с Земли на Луну попали и эти яйца? - с заметной иронией заметил Гарисон. - Почему же тогда бесконечные, как ты сам утверждаешь, бомбардировки метеоритами не уничтожили и эти яйца, как и все остальное?

Полищук пожал плечами:

- Их могло присыпать. И только постепенно, очень медленно они оказались на поверхности, на склоне кратера, когда метеоритные бомбардировки превратили в песок большую часть наслоений над ними. А поскольку яйца были насквозь промерзшие, они хорошо сохранились ко времени, когда мы нашли их. Разве не убедительно?

Гарисон молча развел руками.

- Однако, это лишь догадка, - невозмутимо добавил Полищук. - Если она тебя, Джон, не устраивает, придумай что-нибудь другое. Хотя бы и вариант с космическими птицами...

- Снова? - раздраженно огрызнулся Гарисон. И тут же заинтересованно спросил: - А что это за яйца, если верить твоей догадке, Борис?

Полищук улыбнулся:

- Вот этого уже никак не знаю. Думаю только, что ученые на Земле определят их истинное происхождение. Лишь бы только их довезти...

Он взглянул в иллюминатор. Тень от купола базы достигла горизонта; впрочем, это была уже и не тень, а полный мрак, в который погрузилась Луна. Яркие звезды заливали призрачным светом поверхность, на которой едва выделялись неясные очертания кратеров.

- Что же, свяжемся с Землей, - предложил Полищук, привставая. - Доложим, что настала лунная ночь и мы переходим на новую программу работы. Включай передатчик, Джон! Довольно походов и странствий, приближается нелегкое время - спектрометра и химических анализов... Джон, поднимайся, Джон!

Он обеспокоенно посмотрел на Гарнсона, который взволнованно приник к иллюминатору.

- Джон!

Напряженным, неестественно высоким голосом Гарисон сказал:

- Борис! Там что-то... что-то движется!

Полищук одним прыжком оказался возле иллюминатора. А Гарисон все повторял, и в голосе его чувствовался страх, а глаза были неестественно выпучены.

- Что-то движется... вон там, по правую сторону... Борис! - он судорожно глотнул воздух.

В иллюминаторе неясно выступали очертания более близких склонов соседнего кратера. Полищука тоже пронял непонятный страх, который передался ему от Гарисона. Он не знал, в чем дело, но ощутил, как крупные капли пота стекают по шее и плечам. О чем это говорит Джон? И вдруг он увидел...

Где-то, возможно, метров за пятьдесят от базы вверх взвился небольшой фонтанчик лунного песка. Основание этого фонтана было накалено докрасна. Струйки фонтана быстро потеряли свою зловещую окраску и опадали на поверхность Луны, рассыпаясь на странный бурый песок, укрывая почти правильным кругом то, что было недавно их основой.

- Что это такое? - голос Гарисона дрожал.

- Не знаю... - коротко бросил Полищук.

Он, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. От нервного напряжения мелко дрожали пальцы. И тогда он увидел снова яркий, накаленный уже до белизны фонтан, который ударил значительно ближе к базе. Его струйки, описав кривую, быстро угасали, превращаясь сначала в ярко-красные, потом малиновые огоньки - и опадали, уже едва тлея, угольками.

Позади, возле радиоприемника, неожиданно прозвучал громкий звонок. Его внезапность поразила обоих. Первым опомнился Полищук. Он бросился к приемнику и включил его. Гарисон, вцепившись руками в край стола, следил за товарищем широко раскрытыми глазами. Полищук четко произнес в микрофон:

- Лунная станция слушает! Лунная станция слушает! Перехожу на прием!

Сквозь шум атмосферных и космических разрядов послышался далекий голос:

- Пост наблюдения Земли вызывает Лунную станцию! Пост наблюдения Земли вызывает Лунную станцию! Подтвердите слышимость! Подтвердите слышимость, Луна!..

4.

Земля вне очереди вызвала Лунную станцию, чтобы уведомить Полищука и Гарисона о том, что резко усилилась активность Леонидов - самого большого метеоритного потока, который движется вокруг Солнца и каждые тридцать три с четвертью года пересекает орбиту Земли и, само собой, Луны. Каждые тридцать три с четвертью года на ночном небосклоне Земли вспыхивают яркие метеоритные дожди. На этот раз Леониды, возможные остатки кометы Темпеля, чрезвычайно активны, и пост наблюдения призвал лунных исследователей быть очень осторожными на протяжении десяти земных суток.

- Без крайней необходимости не выходите с базы. Каждый миг вас могут настигнуть метеориты потока Леонидов, - настойчиво повторял диктор Земли. - Повторяем: не выходите с базы! Приготовьтесь к возможным неожиданностям даже на базе. Оставайтесь в космических скафандрах, проверьте воздухоснабжение базы! Подтвердите слышимость! Все ли поняли? Подтвердите слышимость!

- Лунная станция слышит вас хорошо, Земля. Метеориты мы уже видим. Поняли все! - спокойно известил Полищук, посматривая на Гарисона, с лица которого уже сходило недавнее напряжение.

- Если возникнут какие-либо затруднения, связывайтесь с нами, - подчеркнул особо диктор с Земли. - Желаю успеха! Конец передачи. Всего вам хорошего!

- И вам всего... - ответил Полищук, выключая приемник.

- Космические костюмы, Джон! - коротко распорядился он, берясь за свой.

Гарисон последовал его примеру. Оба скользнули в скафандры с ловкостью, которая свидетельствовала о незаурядном опыте. Закрепляя шлем, Полищук сказал:

- Итак, Джон, все понятно?

- Какого черта они не предупредили нас заранее? - сердито буркнул Гарисон.

Он смотрел в иллюминатор, за которым снова вспыхивали ярко-красные фонтаны песка, вздымаемого метеоритами.

- Очевидно, заранее никто не знал о такой неожиданной активности метеоритного потока, - ответил Полищук. Он закрепил шлем, проверил воздухопровод и встрепенулся:

- А яйца?

- Что яйца? - не понял сразу Гарисон.

- Да ведь какой-нибудь метеорит может их разбить, уничтожить! Надо перенести их под козырек шлюзового входа в базу.

- Обожди, Борис! - попробовал остановить его Гарисон.

Но Полищук уже рванулся вперед, к выходу. Безнадежно махнув рукой, Гарисон побежал следом.

Выскочив с базы, Полищук огляделся. Вокруг него, вокруг купола базы вспыхивали, рассыпаясь на белые и красные огоньки, причудливые фонтаны лунного песка. Они вспыхивали, быстро угасали - и снова возникали на поверхности Луны, будто очарованные. Невольно Полищук задрал голову, ища по привычке на черном небосклоне огненные следы метеоритов. Их не было, да и не могло быть на Луне, лишенной атмосферы: метеориты не сгорали в ней от трения об воздух, а беспрепятственно падали на лунную поверхность и бомбили ее. Он сделал шаг в направлении к углублению, где лежали яйца.

- Борис! Это очень опасно, Борис! - услышал он голос Гарисона.

Полищук сердито оглянулся: дескать, и сам понимаю, что опасно, однако не бросать же на произвол судьбы драгоценную находку? И вдруг Полищук заметил, как на плечо Гарисона упала темно-красная искорка. Она вспыхнула и погасла. Этого было достаточно, чтобы Полищук бросился к своему спутнику и с размаха закрыл ладонью в гофрированной перчатке то место на космическом костюме.

- Что произошло, Борис? - изумленно спросил Гарисон.

- Ты хорошо слышишь меня, Джон? - медленно произнес Полищук, потому что ему враз отказал язык.

Не снимая руки с плеча Джона, Борис даже навалился на него всем телом.

- Нормально слышу. И в чем дело?

- В тебя попал метеорит. Ударил в плечо.

- Я ничего не заметил, Борис. Дырки в скафандре нет, иначе из него вышел бы воздух. Может, тебе показалось?

Полищук уже направил луч электрического фонаря на плечо Гарисона и сиял руку. На блестящей металлической поверхности скафандра он едва заметил крошечное тусклое пятнышко - будто кто-то неумело коснулся паяльником. Полищук хрипло сказал:

- Вероятно, метеорит был небольшой, меньше песчинки. Он испарился от удара, не повредив скафандра... Все хорошо. Надо...

Большой фонтан лунного песка взорвался около них. Накаленные до белизны брызги взлетели вверх - и среди них мелькнули какие-то куски неправильной формы. В следующий миг фонтан рассыпался широким кругом бурого песка. Полищук похолодел. Он проговорил не своим голосом:

- Яйца! Метеорит ударил прямо в них!

Забыв обо всем, забыв, что он и сам может стать жертвой очередного метеоритного удара, Полищук огромными прыжками бросился вперед.

Через несколько секунд он наклонился над углублением, где лежали загадочные яйца. Но их там уже не было! Полищук стоял над огромной воронкой в песке, словно над кратером. В ней ничего не осталось... Полищук оцепенел. Ну неужели, неужели?..

Фонарь просветил воронку и по правую сторону, возле самого края, не веря своим глазам, Полищук вдруг увидел под песком знакомые очертания овального предмета. Яйцо!.. Задыхаясь, он бросился к нему, разгреб песок. Да, одно яйцо уцелело!

Будто хрупкую драгоценность, Полищук подхватил обеими руками находку и понес к базе, не обращая внимания на огневые фонтаны, которые раз за разом вспыхивали вокруг него, не думая ни о чем, кроме своей неоценимой ноши. Голос Гарисона, тревожный, предостерегающий, звучал в его шлеме, но он не слышал ни слова. Только вперед, только вперед, к базе! А красные и белые фонтаны вспыхивали и угасали позади, рядом с ним, рассыпались и снова возникали.

Он нес одно-единственное яйцо к базе, под козырьком которой стоял ошеломленный Гарисон, с готовностью придерживая ручку дверей шлюзовой камеры.

5.

- Ты, наверное, сошел с ума, Борис, - проговорил в негодовании Гарисон. - После того, как нас предупредили, в сущности, запретив выходить с базы, - ты, никого не слушая, помчался за яйцами под дождем метеоритов, каждый из которых угрожал твоей жизни. Вспомни хоть бы, как ты напугался, когда маленький метеорит упал мне на плечо! А сам бросился под их град, чтобы спасти эту бессмысленную находку... Как тебе повезло проскочить - не понимаю. Меня до сих пор охватывает ужас при одном воспоминании об этом! И зачем? Ведь яйцо все равно испортится в тепле, пока прилетит ракета. Зачем же ты сделал это?

Полищук рассеянно слушал своего напарника и едва заметно усмехался. В самом деле, что он мог ответить ему? Конечно, его поступок граничил с сумасшествием. Однако же хоть одно яйцо да спасено! Разве же его риск не оправдан тем, что загадочное яйцо будет исследовано и наука обогатится новым открытием? Хоть Гарисон и очень хороший парень, но этого, очевидно, не может понять: его интересует лишь одно - успешное выполнение намеченной планом работы в пределах инструкций. Все, что выходит за пределы этого, для Гарисона не существует. Мы, советские исследователи-космонавты, не такие. Американцы, хотя и чудеснейшие ребята, но приучены всей своей жизнью исправно делать только то, что положено им, делать хорошо, даже образцово, но не больше.

- Ну и чего же ты молчишь, Борис? - допытывался тем временем Гарисон. Из-под шлема он удивленно смотрел на Полищука. - Не считаешь нужным отвечать мне?

Полищук засмеялся:

- Да нет же, нет, Джон! Просто мне, честное слово, нечего возразить. Ты абсолютно прав: с точки зрения нормального исследователя я, так сказать, вел себя бестолково, что ли...

- Видишь, ты и сам признаешь это! - удовлетворенно отметил Гарисон.

* * *

- Хорошо, я ненормальный исследователь. Однако же главное - яйцо у нас. Оно лежит в шлюзовой камере, и ему ничто не угрожает.

- Если... если, во-первых, оно не испортится: там значительно теплее, чем на поверхности. И, во-вторых... ну, помнишь же, с Земли говорили: приготовиться к возможным неожиданностям. Понимаешь? - обеспокоенно закончил Гарисон.

- Все, все понимаю, Джон! - отмахнулся Полищук. - Вот уже шесть земных суток яйцо лежит в шлюзовой камере - и ничего... А неожиданности на то они и неожиданности, чтобы над ними не очень размышляли... Смотри, Земля! - оборвал он свою речь, выглядывая в иллюминатор.

На черном глубоком, будто обтянутом бархатом, небосклоне плыла озаренная зеленоватым светом Земля. Она словно пригасила своим сиянием расцвеченное звездами небо над Луной и радостно напоминала о лесах, лугах, морях и реках, - обо всем том, что человек по-настоящему с острой тоской ощущает только в бескрайних пространствах космоса, в межпланетной ракете или здесь... здесь, где неустанно вспыхивают и гаснут огневые метеоритные фонтаны лунного песка... Они стали уже привычными, эти красные и белые огоньки. И все ж таки к ним нельзя было привыкнуть: так внезапно они возникали по всей, сколько видел глаз, поверхности Луны, испещренной кольцами малых кратеров, которые оставались после фонтанов. И вот - Земля на лунном небосклоне!

- Восточное полушарие... - мечтательно прошептал Полищук.

Там, под этим слоем облаков, похожих на куски белой ваты, распростерлась его великая страна. Там улицами маленького городка он бродил еще школьником, сидел в саду, глядя на голубой диск Луны, которая катилась среди туч, и фантазировал. Он - космонавт, он побывает на далеких планетах, на Марсе, на Венере, где, наверное, привольно бродят доисторические животные, огромные игуанодоны, летают ящеры-птеродактили... Но сначала он отправится на серебряный шар Луны. Он будет тем смельчаком, который отважно пройдет ее морями и кратерами... Милые детские мечты! Но они сбылись: он здесь, на Луне, вместе со своим спутником, американцем Гарисоном, - и как же одиноко чувствует себя, смотря на далекую Землю, в тесной базе станции, где только крепкий купол отделяет его от неистовства космической стихии!.. Наверное, что-то подобное ощущает и Джон, - на его лице застыло задумчивое выражение человека...

Но что это за странное ритмическое постукивание в дверях шлюзовой камеры? Полищук насторожился.

- Джон! Ты слышишь? - отрывисто спросил он.

- Да... Что это? - побледневший Гарисон повернул голову к шлюзовой камере.

Постукивание не прекращалось. Будто кто-то старался открыть двери камеры и стучал в них снаружи.

- Шлемы, Джон! - Полищук быстро закрыл свой космический шлем.

То же самое сделал и Гарисон.

Двери в шлюзовую камеру медленно отворялись.

Оба исследователи напряженно вглядывались в темное пространство между ними.

В этом пространстве появились злые глаза, которые сверкнули красными огоньками, а под ними - огромный клюв, в котором торчали ослепительно-белые зубы.

Еще миг - и перед остолбеневшими Полищуком и Гарисоном появилась длинная змеиная шея, которая поддерживала хищную голову существа. Захлопали перепончатые крылья, словно стараясь шире отворить дверь.

- Это... это исчадие ада! - пробормотал побелевшими губами Гарисон, отступая назад, к столу.

- Нет. Это - птеродактиль! - ответил ему Полищук.

6.

- Не знаю... не знаю, - все еще сдавлено бормотал Гарисон; он оказался уже позади стола, ища за ним хоть какое-то убежище. - Это какая-то страшная химера... будто у средневековых художников, я видел такое только на рисунках! Будь оно проклято! Я летел сюда не для этого... Смотри, смотри, Борис!

Урод, в конце концов, вылез из дверей камеры и оказался в комнате базы. Он взмахнул еще раз перепончатыми крыльями и пристроил их к бокам, став похожим на старую женщину, которая закуталась в серую запыленную шаль. Существо застывшее на полу, и в самом деле выглядело, как отвратительная химера из парижского собора Нотр-Дам или с картин Гойи. Оно сидело неподвижно, будто не зная еще, как себя вести. Только беспокойно блуждали налитые кровью глаза и изредка угрожающе щелкал клюв, показывая два ряда острых зубов. А будто поднятые плечи прятались в складках все той же стариковской шали цвета паутины.

Полищук забыл о своем страхе, который вначале охватил его. Он стоял возле стола и, не отводя глаз, смотрел на урода. Он был не такой уже и большой; впечатление гигантского размера вызывали, скорее всего, огромные перепончатые, будто у летающей мыши, крылья. Туловище с головой на длинной шее было не больше полуметра или около того...

"Да, конечно, это птеродактиль, летающая рептилия... кажется, из верхнеюрских отложений Земли", - прыгали в мозгу Полищука беспорядочные мысли. Птеродактиль - на Луне?.. Допотопная рептилия - на лунной базе?.. Нет, это не взрослый птеродактиль, а, наверное, птенец, взрослые были, надо думать, значительно больше... Но какой лютый, хищный взгляд у этой малютки!

- А, черти его забери, у нас нет никакого оружия! - зло воскликнул Гарисон. - Был бы хоть пистолет! А если эта штука бросится на нас, что тогда?

- Птеродактили, насколько я помню, питались насекомыми, - заметил Полищук, не оборачиваясь.

- С такой злой мордой, с такими зубами? Да он может отхватить мне целую руку... Ха, насекомыми! Отвратительная мерзопакость, откуда она взялась на наше несчастье!

- Очевидно, из яйца, Джон.

- И надо же было тебе принести его! Видишь, в холоде шлюзовой камеры, и все таки вылупился. Невероятный мир! - снова со злостью бросил Гарисон.

- Наверное, после продолжительного замораживания яйцу даже и там было тепло. И у него очень сократился инкубационный период.

- У тебя, Борис, на все есть объяснения. А что нам теперь с этим твоим птеродактилем делать?

Полищук развел руками:

- Во всяком случае, мое предположение о том, как здесь, на Луне, оказались яйца, оправдалось, - сказал он после паузы. - И кроме того, теперь можно смело утверждать, что Луну, или, верней, огромный кусок Земли, наша планета выбросила именно в верхнеюрском периоде, когда на ней еще водились птеродактили и другие доисторические животные. Согласен, Джон?

- К черту твой верхнеюрский период! Мне это безразлично. Понимаешь, совершенно ни к чему! У меня другая специальность, другие задачи. И раз ты командир, то, пожалуйста, решай, как нам избавиться от этого страшилища, чтобы я смог взяться за свое дело!

Птеродактиль, который сидел до этого неподвижно, вдруг с сухим шелестом поднял крылья и взмахнул ими. Порыв ветра от этого резкого движения ударил в шлемы Полищука и Гарисона и заставил обеих покачнуться. Со стола упал сброшенный ветром стакан, свалилась тетрадь, которая лежала па краю.

- Дьявол! - пробормотал Гарисон, лишь покосившись на упавшие предметы.

Птеродактиль взмахнул крыльями еще раз - и взлетел. Он неуклюже сделал вдоль комнаты широкий круг. Гарисон спрятался за стол, когда урод, поднимая ветер, проплыл над ним. Хищный его клюв на ходу схватил с полки блестящую пробирку с образцами лунного грунту, и она вмиг исчезла в горле урода. Вдоль длинной шеи прошла волна глотательного движения, словно под сухой кожей перекатился большой клубок. А потом птеродактиль приземлился возле шлюзовых дверей. Он сложил крылья и, переваливаясь, недовольно посматривая на людей красными глазами, исчез в шлюзовой камере. Гарисон облегченно вздохнул:

- Наконец-то! Закрыть бы его там... иначе он проглотит все наши пробы, если не натворит чего-то худшего... Закроем двери в камеру, Борис, пока малютка нежится в холодке!

- А потом? Когда нам надо будет выйти с базы?

- Пока сыплются метеориты, мы выйти все равно не сможем. А со временем что-нибудь придумаем. Главное - обезопаситься от него теперь.

Гарисон рассуждал разумно. Осторожно, едва ступая, они подошли к дверям камеры.

И в этот миг сильный грохочущий удар потряс купол базы. Полищук и Гарисон замерли.

Ослепительная молния взорвалась в темном до сих пор пространстве шлюзовой камеры. Внезапной вспышкой она ярко высветила ее пространство, в котором, будто в замедленном кинокадре, мелькнули бесформенные куски перепончатых крыльев, белые блестящие мелкие зубы, куски сухой морщинистой кожи, - все то, что секунду тому назад было злым, диким, но все же живым существом. Потом все снова скрыл мрак. В шлюзовой камере что-то рушилось, падали крепления. Наполняя все вокруг пронзительным свистом, сквозь открытые двери камеры выходил воздух, высасываемый вакуумом Луны.

Полищук выхватил электрический фонарь и осветил шлюзовую камеру. В ней в беспорядке валялись металлические, согнутые ударом метеорита куски пластиковых перекрытий камеры. А под ними - остатки тела птеродактиля...

- Вот они... неожиданности, о которых предупреждали с Земли, - произнес возле него Гарисон. Не многовато ли их, Борис? Яйцо, птеродактиль, этот удар метеорита в шлюзовую камеру... Да, невелик оказался век горемычного зубастого малютки! Счастье, что мы оставались в космических скафандрах...

Полищук молчал. Да, неожиданностей на Луне немало. И, наверное, их будет еще больше, кто знает? "На Луне как на Луне", - мысленно вспомнил он поговорку лунных исследователей. Только едва ли им посчастливится найти здесь снова яйца... и увидеть птеродактиля... Так и не удалось им привезти его на Землю! "Ах, бедняга, надо же ему было попасть под прямой удар метеорита!.. Да, верно, метеориты...", - напомнил он себе.

- Джон, за работу! - сказал он решительно. - Возьми из набора запасные детали для ремонта шлюзовой камеры, а я пока что свяжусь с Землей, доложу о наших делах... и обо всех этих неожиданностях. Что же, в самом деле, на Луне как на Луне!..

1968 г.

Впервые опубликовано в журнале "Украина". - 1968 г.

-=-

Переводчик: Я. Грекова

Сборник "Ракетоплан С-218", Екатеринбург "Тардис", 2010.