— Говорил же, не надо было тебе с нами идти! — возмущался Франческо, бинтуя англичанке вывихнутую лодыжку в тени розового куста. — Сидела бы себе на вилле, пекла б печенье да ждала нас к ужину.

— Ага, и думала б да гадала, порубит вас Моррис на котлеты или на паштет, — невесело продолжила Джейн. — И на каком расстоянии от берега вас подстрелят.

— Но пока ведь не подстрелили! — приосанился Росси. — Вокруг тишь да благодать. Странно, вообще-то, а, синьор Кимура?

Кристиан вышел из оцепенения, с каким наблюдал за обстановкой возле маяка, одернул полы плаща и тотчас согласился, что на Авго нынче удивительная тишина и безветрие, а жизнь точно замерла.

— Не замерла, а притаилась, — уточнил Франческо. — И сейчас как бросится на нас из-за угла!

Задрожав мелкой дрожью, Джейн выхватила у него бинт и заявила, что с вывихом справится сама. Выпорхнула из ветвей, отрывисто щебеча, трясогузка; скользнула по камню ящерка; шелохнулся вдали усыпанный розами куст. Быть может, от ветра, а может… Кимура насторожился, сдвинув брови к переносице и втянув уголки губ.

— Вам обоим, — сказал он, обращаясь преимущественно к итальянцу, — я посоветовал бы вернуться в катер и быть готовыми к немедленному отплытию на случай преследования.

— А вы? — испуганно спросил тот.

— Я постараюсь пробраться вглубь острова. Ах да, чуть не забыл, ловите!

Франческо едва успел выставить руки, как стал обладателем энного по счету телепортатора хранительницы.

— Вот так штучка! — подивился он, тут же получив от Кристиана короткую инструкцию о том, как этой «штучкой» пользоваться. — Вот те на! — непроизвольно вырвалось у него. — А отчего ж вы раньше-то молчали? Не пришлось бы с лодкой возиться!

— Спорное утверждение, — заметил Кристиан, — поскольку телепортаторы Аризу Кей, сделанные хоть и кропотливо, и с мастерством, высокой точностью перемещения не отличаются.

— Хотите сказать, они ненадежны?

— Если выразиться корректнее, они не пододят для предприятий, подобных нашему, — невозмутимо переиначил Кимура и, стоило Франческо на секунду отвлечься, растаял без следа.

— Учись, студент, — сказала Джейн, — как нужно грамотно исчезать. На лекциях, глядишь, пригодится.

Тогда Росси намекнул, что пора бы и им уже исчезнуть, чтоб не напороться ненароком на отморозков из Моррисовой шайки.

Кристиан не погрешил бы против правды, если бы сказал, что глава мафиозного клана до невозможности педантичен, строг и во многом придерживается установленного порядка. Геометрическая точность, с какою рассажены были кустарники, ровные края посыпанных галькой дорожек и прямые углы при всяком их пересечении в какой-то степени свидетельствовали о прямоте его суждений и постоянстве взглядов. Однако Кимура и предположить не мог, что, сколь бы ни были эти суждения и взгляды отличны от его собственных, упрямство Морриса Дезастро и приверженность принципам нимало не уступают настойчивости и принципиальности самого Кристиана. Скрытым от человека-в-черном оставался и факт поразительного сходства его облика с наружностью «крестного отца», не говоря уж о манере держаться и предпочтениях в одежде. А что до диаметральной противоположности их интересов и устремлений, то заметливую Люси, у которой давно зародилось подозрение об их близком родстве, сия частность нисколько не смущала. Она уведомила Морриса лишь о том, во что Кимура будет одет; о большем же нарочно умолчала, желая воочию увидеть, какой эффект произведет на босса появление последнего.

У Кристиана не возникало сомнений насчет безопасности Франческо и Джейн, ибо с телепортатором японки им по плечу любые невзгоды. Утешаясь подобной мыслью, он значительно продвинулся к центру острова, и, не обнаружив препятствий на своем пути, успокоился было совершенно. Всплыл из-за холма фронтон резиденции Дезастро, обнажились капители древних колонн, ощутимее стали дуновения этезиев, которые преобладают на Средиземноморье с апреля по октябрь и сопровождаются неизменно ясной погодой… Кимура ободрился и быстрым шагом спустился со взгорка. Навстречу ему мчались Джулия и Клеопатра.

— Один мудрец, — задыхаясь от бега, говорила кенийка, — кажется, Сенека, учил, что судить о человеке следует до дружбы, а уж если подружился… — уф-уф-уф-… будь добр, доверяй.

— Хорошо учил твой мудрец, — отозвалась Джулия, сердце у которой попеременно выделывало то кульбит, то двойное сальто. — Знаешь что, если я вдруг отдам концы, пусть на моем надгробном камне напишут такую эпитафию.

— Я сделаю всё, чтобы ты не отдала концы, — заявила Клеопатра, босиком скача по камням. — Ой, а это кто?!

Обе они чуть не отправились к праотцам, поскольку перед ними, на расстоянии всего нескольких метров, прямо из-под земли вырос Моррис. Моррис ли? Кенийка на всякий случай протерла глаза.

— Великий Энгай! Да они же, как две капли воды!.. Я хочу сказать, отбой, приплыли! Это не Дезастро; он никогда не надел бы плащ в такую жару.

Итальянке недосуг было анализировать лексикон своей протеже, размышляя над тем, откуда она понахваталась словечек вроде «отбой» и «приплыли», ибо появление Кристиана, которого Джулия, ни за что бы не спутала с главарем мафии, заставило ее испытать прилив неописуемого восторга. С криком «синьор Кимура, я знала, что вы придете!», она бросилась навстречу незабвенному своему сэнсэю, забывшись окончательно и бесповоротно. Так что Клеопатра напрасно надрывала связки, пытаясь призвать их к благоразумию и совершенно запамятовав, что во владениях Морриса Дезастро любой звук частотою свыше ста герц способен вызвать катаклизм посерьезнее снежной лавины.

А Кристиан, которому, по-видимому, изменило чувство осторожности, упивался чувствами совсем иного рода, заключив Джулию в стальные объятия и покрывая поцелуями ее чело; ища, как бы утонуть в ее глазах, и в рамках допустимого изливая сердечный жар. Клеопатра не очень-то разделяла их совместный энтузиазм и отнюдь не была настроена слушать воркование влюбленных, а потому предпочла скрыться в кустах черной розы. И ничего, что шипы острые, потому как пули Морриса жалят и вернее, и глубже. А вот и он, легок на помине, с десятком автоматчиков и подконвойною Люси.

— Ну, что, голубки, настал ваш последний час. Молились ли вы на ночь? — беспардонно осведомился он, и его мефистофелевский оскал в лучах заходящего солнца Люси нашла более чем зловещим. Джулия вынуждена была отвести взгляд от точеного лика Кристиана, чтобы лицезреть того, кто дерзнул отравить ей столь сладостное мгновение своей неуместной насмешкой. Но тут уста ее исторгли крик ужаса, ноги подкосились, и почудилось ей, будто ворон из царства мертвых распростер над нею смрадные, тлетворные крылья. Она еще крепче прижалась к своему учителю, обвив руками его шею и будучи не в силах проронить ни слова. Моррис стоял с винтовкой наготове.

— Так вот ты каков, мой забракованный агент! — Он хрустнул пальцами, нисколько не стыдясь своего булькающего смеха. — Почитай что моя вылитая копия! Я не взял бы тебя в услуженье, если б не красочное описание твоих, гм, талантов. Да, тайфун меня разнеси, талантов! Характеристика, которую преподнесла мне Люси, была отменной, высшего, можно сказать, качества, однако на деле выяснилось, что наемник из тебя никудышный.

Кристиан смотрел на него так, словно хотел заморозить взглядом. А Люси втайне смаковала этот взгляд, восхищаясь беспримерной выдержкой, бесстрашием и стойкостью его обладателя. И мысли ее унеслись далеко от натертых веревкою запястий да грозных колоссов-стражей. Умереть вместе с ним, окончить земное поприще подле него, величественного, статного, непреклонного, — вот высшая из наград, вот свершение всех ее чаяний. Разве требовать ей большего от сей кратковременной жизни? Он не трепещет, не оправдывается, как и подобает отважному воину, рыцарю без страха и упрека. Поставьте у заготовленной ямы Морриса Дезастро, наведите на него ружье — и он примется пресмыкаться перед вами, как выползшая из-под колоды растревоженная змея. Пусть у него есть все задатки, но Кристиана Кимура ему не превзойти никогда!

— Что же ты молчишь? — ухмылялся меж тем Дезастро. — Почему не опровергнешь обвинение?

— Не ждут от нечестивцев праведного суда, — с расстановкой произнес человек-в-черном. Джулия приникла щекою к его груди и судорожно сглотнула.

— Ну, так чего, спрашивается, канитель тянуть?! — раздраженно фыркнул Моррис. — Солнце садится. На рассвете ваши тела закопают. Эй, Лу, полюбуйся, на что способна моя винтовка!

Та напряглась, чтобы не прозевать момент, а Дезастро с каким-то извращенным предвкушением нажал на спусковой крючок.

Никто толком не понял, что произошло, включая притаившуюся в кустах Клеопатру. Когда Люси выпрыгнула на авансцену, под предполагаемый град пуль, Моррис ни на миг не приостановил стрельбы, а рослые охранники, которым после кровавой оргии досталось на пару бочонков пива, не шелохнулись вовсе. Какой им резон останавливать пленницу? Каждый сам решает, как ему «отбыть».

Но Люси не «отбыла». Да что там! Даже не поранилась! Видно, в рубашке родилась.

— Что за…! — выругался Моррис, осматривая свою винтовку. — Они что, издеваются надо мной?! Я же выпустил в них целую обойму!

«Великая гора, это ж ведь невидимый щит! — подумала кенийка, пошевелив затекшей ногой. — Их и не задело совсем!»

Главаря мафии, как оказалось, из седла выбить было проще простого. Он сделался красным, точь-в-точь, как бархатная гардина в будуаре, где отбывала заточенье помощница Актеона. Мочки его ушей порозовели, а из ноздрей — Клеопатра могла утверждать наверняка — с шипением вырвались струи пара. Он постучал по прикладу, он проверил прицел, он заглянул для надежности в дуло. Мистика!

— Вот вы! Да, вы! — дрожащим пальцем указал он на Джулию и Кристиана, которые, преисполнившись нежности друг к другу, сплелись на прощанье, как две виноградные лозы. — Вы должны были упасть навзничь! Изойти кровью!

— Навзничь? — недоуменно переспросил Кимура. — Зачем? Нам и так хорошо.

Джулия не удержалась и прыснула со смеху. Их палач был поистине смешон в своем замешательстве, а Люси, которая взирала на его беспомощные действия с видом утопленницы, не придумала ничего оригинальнее, чем сообщить, что он взял холостые патроны.

— Холостые?! — взревел Дезастро, покрываясь багровыми пятнами. Да я же собственноручно… Ах ты, дрянь этакая! Ты приносишь мне одни неудачи. А ну, пошла вон!

Не дожидаясь, пока он подымет камень, универсальное оружие питекантропов и австралопитеков, Люси, всё еще со связанными за спиной руками, предпочла ретироваться. Позор, который она пережила, выскочив на зону обстрела, точно тролль из табакерки, был сравним разве что с позором певца, с треском провалившего выступление. Пережила! Вот, что ранило ее самолюбие больнее всего. Теперь ей уж не лечь с Кристианом в одну могилу. А с другой стороны… По зрелом размышлении, она решила, что мертвецам в их сырых могилах не очень-то и комфортно, и фраппе с пастакьей там не достать. Жизнь, как ни крути, поприятней будет.

«Эх, — сказала себе Люси, распиливая веревку при помощи обнаруженного на земле перочинного ножика, — узнает у меня Моррис, почем фунт лиха. Я ему теперь в кошмарах сниться стану. Ой, наплачется!»

Однако, когда наутро она переступила порог его резиденции с непоколебимым намерением расквитаться с ним за убийство Кристиана, выяснилось, что ни о каком убийстве и помину нет, а человек-в-черном вместе со своею ученицей преспокойно отчалил в час пополуночи. Вид у Морриса при этом объяснении был столь жалок, что у Люси дрогнуло сердце. На такого и замахнуться совестно.

— Вы как-то изменились, босс, — сказала ему белокурая мстительница. — Не разберу, то ли раздобрели, то ли в росте поубавили.

Босс на ее замечание протянул что-то наподобие «у-м-м» и сунул в рот конфету, какими у него был завален весь стол. Раньше же его рабочее место содержалось в идеальном порядке, и лишь иногда попадался на глаза какой-нибудь «заблудший» патрон или недокуренная сигара. Олимпийское спокойствие Дезастро могло показаться странным, особенно если учесть, что посетительница к нему вторглась отнюдь не желанная, а то, что она поначалу замышляла, точь-в-точь соответствовало его намерениям в отношении нее самой. Но, как она вскоре убедилась, Моррис сделался созданием столь кротким и уступчивым, что расправа ей уже никоим образом не грозила. Его и к стене-то припирать не пришлось — доскональный допрос о событиях сегодняшней ночи Люси учинила ему без всяких хлопот.

— Выяснилось, — вяло рассказывал Дезастро, — что у матери моей была сестра-близнец, и в юности их разлучили. Короче говоря, мы с Кристианом приходимся друг другу двоюродными братьями.

— Честное слово, прямо как в мелодраме! — воскликнула Люси, подбоченившись. — А я догадывалась! Я предвидела! Но позвольте, ведь вы собирались его прикончить. Как так вышло, что он ушел невредимым?!

Моррис пошарил рукой по столу в поисках конфеты с яблочным желе.

— Видишь ли, Лу… После той пальбы из злополучной винтовки…я, мягко говоря, сдал позиции. А всё оттого, что эти двое хохотали, как ненормальные. Потом — тут уж я вовсе недоумеваю — полегли и мои стрелки, а затем и меня в общую стремнину унесло. Вот я и пригласил их на чашечку кофе, с конфетами (ням-ням-ням).

— Ваш провал станет достоянием злых языков, можете в том не сомневаться, — хмуро сказала Люси.

— Провал? О чем ты? Я стократ сожалею, что убил этого розовощекого, ни в чем неповинного малого… Как бишь его?

— Актеона?!

— Верно! А Кристиан и…

— Джулия! — раздраженно подсказала Люси.

— … Разве они не твои друзья? Они такие милые и общительные! Теперь я не поднял бы руку даже на муравья.

— Джулия не должна была оказаться на свободе! — скрежеща зубами, проговорила Люси. — Помните, о чем мы с вами договаривались?! Ее удел — сырая земля!

— Нет-нет-нет, — помотал головой Моррис. — С преступлениями покончено. Я прозрел и ужаснулся тому, скольким людям принес горя.

— О, вы стали думать о людях! — саркастически отозвалась та.

— Поломанные судьбы, обнищавшие семьи, попранная непорочность… Меня не отбелить, наверное, ни в одном чистилище.

— А Джулия… Она, часом, не светилась? — спросила Люси, осененная одной внезапной своею догадкой.

— Ну, посвечивалась немного. Совсем не так, как в прошлый раз. Не обжигая. Я заметил вокруг нее пульсирующий ореол и…

— Ясно. Мне все ясно. Вы подпали под ее чары, которым мне в свое время пришлось противиться.

— Неужто?! — неподдельно изумился Моррис. — Но, сказать по правде, я вовсе не ощущал себя заколдованным. От ее смеха, от ее живящего сияния было так спокойно на душе.

— Душа, — протянула Люси. — А я-то полагала, у вас ее нет.

«Узкоглазая ловко рассчитала, посоветовав мне взять девчонку с собою на Авго, — думала она, с досадой грызя предложенный Моррисом леденец. — Узколобый тюфяк Дезастро теперь безвреден».

— Кстати, босс, кинжал-то мой верните!

— Ах, да, забирай на здоровье! — благоволительно отозвался тот, протягивая ей ключ от шкафа для редкостей.

* * *

Кристиан не находил себе места и из-за чрезмерной запальчивости даже умудрился промочить туфли в прибойной волне, взад-вперед снуя по каменистому пляжу.

— Актеон убит?! То есть, как убит?! Ты, верно, что-то путаешь.

— Да ничего я не путаю! — воскликнула Джулия с негодованием. — Понимаю, в это трудно поверить, это трудно принять, но примите же наконец! Рано или поздно друзей приходится терять.

— Он был мне не просто друг, — овладев собою, отвечал Кимура. — Он мне был как брат. Я так долго делил с ним свои горести и радости, что сам почти уверился в том, будто мы родня.

— Два сапога пара, — подсказала Джулия, отчего-то вдруг вспомнив, как смешно Актеон отдувался, встречая их у ворот в спортивном трико.

— Твой юмор неуместен! О таких вещах не говорят без почтения! — резко возразил Кристиан, и ей показалось, что сейчас с ним вот-вот случится самовозгорание.

— Его не воскресить, как бы вам того ни хотелось! — безжалостно парировала она.

На ожидавших в катере Франческо и Джейн этот разговор производил самое угнетающее действие, несмотря на то, что они не слышали и половины из всех звучащих реплик. Чувствовали только, что хмурится чело их учителя, да разобрать сумели лишь, что скончался кто-то в чрезвычайной степени важный. Они сидели, навострив уши, и поглядывали друг на дружку с нескрываемым беспокойством. На кремнистой отмели серебрилась луною вода, обдавал прохладою ветерок, шипело, облизывая берег, море. Хотя, скорее, обгладывая. Не очень-то располагала обстановка к романтичным сравнениям. Они пребывали на территории противника, противник объявляться не спешил, а Джулии и Кристиану, видите ли, вздумалось поспорить, да на столь открытом месте, что, не ровен час, вышибут из них дух.

Постепенно ребята стали постигать, о ком идет речь, и немало опечалились, ощутив всю горечь утраты.

— Сначала Анджелос, теперь Актеон! — в сердцах воскликнула Джейн. — Только расцветут, только заблагоухают — так их тотчас в печь. А какая-нибудь болотная трава разрастется, и хоть бы что ей!

— Какой был человек, а! — на свой лад сокрушался Франческо. — Открытый, радушный. Золото, а не человек! Но почему всегда выходит, что у хороших людей век на земле недолог?!

— Страдалец, — прослезилась Джейн.

— Мученик!

— А Люси… Вот злодейка! Да ведь она намеренно привезла его на остров!

— Какого Люси пошиба, я знал с самого начала. И вас предостерегал, между прочим! Это она убила служанку Николетту, она пыталась напичкать Актеона ядами, по ее вине кухарку упрятали в тюрьму.

— И никто не знает, где она бродит сейчас, — вставила англичанка.

Они явно упали духом, и когда б ни накренилась лодка, возвещая о возвращении Джулии, Клеопатры и человека-в-черном, не исключено, что предались бы они беспросветной хандре.

— Здесь нам делать больше нечего, — скупо и бесцветно произнес Кимура, поворачивая ключ зажигания. — Актеон мертв.

— Мне жаль, — робко проронила Джейн.

Ответить «пустяки!» у Кристиана не поворачивался язык. Когда же Франческо опасливо полюбопытствовал, на каком свете сейчас мафия, тот серо ответствовал: «Мафии отныне не существует». И ни «как?», ни «почему?» Росси выдавить из себя не сумел.

Обратный путь они совершили в полнейшем молчании. Никому не хотелось возвращаться в обезлюдевший дом. Кристиан чувствовал себя опустошенным, и брешь в его душе, он предвидел, еще долго не зарастет. Слегка мерцая, Джулия подводила итоги: Моррис Дезастро исправился и осознал, образно выражаясь, в какой кювет угодил. Часть людей из его клана под воздействием мягких лучей также необратимо преобразилась, поэтому следовало ожидать, что добросовестных землян на планете поприбавится, а торговля людьми мало-помалу сойдет на нет. И жителям стран, где раньше промышляла Моррисова банда, придется потихоньку свыкнуться с тем, что никто уж не станет подстерегать их в темном переулке.

Было зябко, и, поеживаясь, Джулия силилась придумать какой-нибудь чудодейственный эликсир, крепкий настой или мудреное снадобье, которые развеяли бы грусть сэнсэя. И тут сама собою напросилась мысль о саде Аризу Кей. Вот, у кого снадобий пруд пруди!

«Так просто, — думала девушка, — эту душевную боль не заглушить. Боль эта особого свойства, а потому и к врачевателю следует обращаться особому». Мысль о том, что Кристиан страдает, была ей несносна.

* * *

В библиотеке красной пагоды стоял полумрак, а по закуткам коварно расползся кофейный запах. Какой-то мальчуган лет шести, в синем берете и залатанных льняных шортах, расположился под вытянутым, с золоченою каймою абажуром и увлеченно листал сборник норвежских сказок. А хранительница, голова которой ежеминутно клонилась к столу, сидела над справочником по фармакологии, с трудом игнорируя чашку крепкого кофе. На том, чтобы заварить сей бодрящий напиток, Елизавета настояла, когда обнаружила в саду экземпляр этого бесполезного, по мнению японки, растения. Последняя воротила нос от кофе до тех пор, пока не стала носом клевать. А Лиза всё твердила что-то о проверенном средстве и о том, что бодрит оно даже лучше, чем погружение в прорубь.

— Не спать, — приказывала себе Аризу Кей, хотя веки ее так и норовили сомкнуться, а рукав голубого кимоно мнился мягчайшею из подушек. С той поры, как над садом нависла туча, японка почувствовала острую необходимость в отдыхе, весьма для нее непривычном, и расценила подобное желание как начало какого-то заболевания, порешив бороться с недугом до победного конца. Однако верх, по всей видимости, одерживал Морфей, и противиться ему у хранительницы недоставало упорства.

— Вы как? Держитесь? — спросила, вошедши, Лиза. — Может, подлить кофейку?

— Еще одной бессонной ночи я не выдержу, — простонала та. — Лей, не жалей.

— Я детишек уложила, — участливо сообщила россиянка. — Только один тут у нас, полуночник, всё с книжкой никак не расстанется.

— Гони его в постель, — без церемоний проговорила Аризу Кей и, отпив, поморщилась так, словно в чашке плескался уксус. — Что мне делать, что делать? Мой волшебный остров скоро станет видимым, чары рассеются, и ненасытные земляне примутся его штурмовать.

— Этого нельзя допустить! — всполошилась Лиза. — Неужто нет никакого выхода?! Я тут давеча… — она помедлила, устыдившись своего непристойного поступка, — без спросу залезла в ваш секретер, тот, что на втором этаже…

Чело японки несколько прояснилось, и она устремила на собеседницу пытливый взгляд.

— У вас планов и чертежей видимо-невидимо! — уже с жаром продолжала та. — И некоторые, сказать по правде, весьма многообещающи. Мой отец инженер-конструктор, так что я тоже в технике кое-что смыслю, — пояснила она, приободрившись. — Мне кажется… Я считаю, сад нуждается в ваших умелых руках и сметливом уме.

Сонливость хранительницы как рукой сняло, поэтому остаток ночи они с Елизаветой безвылазно провели в отделе манускриптов, за чертежами и схемами, сыпля плодотворными идеями, точно песком. А на рассвете к ним пожаловали нежданные визитеры.

* * *

— Я-то думал, вы мафию расколошматили в лучших традициях комедий с Джеки Чаном, — разочарованно протянул Франческо, просачиваясь в калитку вслед за Кристианом. — Ну, знаете, одному по шее, другому — в ребра. Вы же у нас мастер по части ломания конечностей! Да и Джулия… Помните, как она проучила того жиголо на пароме?! А Клео кому хочешь нос утрет!

— К счастью, у нас имелось нечто куда более эффективное, — вкрадчиво произнес Кимура, скользнув взглядом по фигурке идущей впереди итальянки.

— Что вы разумеете под словом «эффективное»? — со знанием дела поинтересовалась Джейн. — Высокое напряжение? Ультракороткие волны? Низкие частоты?

— Ой, давайте как-нибудь потом, а? — нетерпеливо отозвалась Венто, огибая гниющие клумбы и с каждым шагом всё более мрачнея. Не ждала она застать в саду столь гнетущую перемену. Каково сейчас, должно быть, самой Аризу Кей! Девушка уже начала опасаться, не отправилась ли она по тропе Актеона, в подземное царство, когда рядом с аллеей, на черной, точно обуглившейся, полянке замелькало ее цветное кимоно.

— О, мне так жаль, мне так жаль! — вместо приветствий запричитала хранительница, и не впечатлило ее даже прибытие дражайшей ее Клеопатры. — Я должна была вас предостеречь, но, к величайшему моему огорчению, лишена была возможности…

— О чем это ты толкуешь, Аризу-сан? — удивленно спросила Джулия. — Почему сад не цветет, как прежде? Где детский гомон и смех?!

Японка потупилась, как младшеклассница у доски, и едва внятно произнесла:

— Какая-то неведомая сила запустила разрушительный процесс, остановить который мне до сих пор не удалось. Но, — подскочила она, точно ужаленная, — у меня есть план! У н а с есть план, правда, Елизавета?

— И притом преотличнейший, — подтвердила Лиза, высунувшись из-за сухой сакуры и потряся в воздухе стопкой исчерченных бумаг.

У студентов разом округлились глаза, а Франческо, вдобавок, издал звук, который не очень-то его красил, зато вполне выражал изумление всех троих.

— Пизанская кампанила и все ее сто восемьдесят колонн! — воскликнул он, переведя дух. — Каким ветром тебя сюда зашвырнуло?!

Джейн же этот вопрос, судя по всему, не интересовал совершенно, потому как она без предисловий кинулась россиянке на шею, приговаривая, какая Лиза стала хорошенькая и как чудно, что встреча их состоялась именно в саду.

— Не хочу расстраивать вас раньше времени, но, видно уж, придется, — со вздохом сказала Елизавета, переглянувшись с Аризу Кей. — В Академию нам ход закрыт.

— То есть как это?! — возмутился Франческо. — Мы, понимаешь ли, славно завершили миссию, нам как триумфаторам подобает с почестями вступить в чертоги Академии, а портал взял и сломался?!

— Если сюда еще можно попасть, то вот обратно… — покачала головой хранительница.

— Безобразие! — проворчал Росси, опускаясь на скамейку.

— Однако не всё потеряно, — измученно улыбнулась хранительница. — Благодаря вашей подруге, у меня появилась надежда… Дайте мне срок — и, весьма вероятно, работа портала вскоре наладится. Тут кое-чего, — присев на корточки, она порылась в бумагах и досадливо поджала губы, — да, тут кое-чего недостает. И я не знаю, что подыскать на замену.

— Не хватает какой-то детали? — справилась Джулия. — Покажи-ка.

Теперь на корточках они сидели уже вдвоем, под сердитым взглядом Франческо, который, похоже, забыл свою рыцарскую манеру и вновь скатился к образу брюзжащего старика.

— Видишь, нужна преломляющая призма, а таковой у меня не сыщется во всем саду! И ладно, если бы она не имела решающего значения…

— Так, понятно. Сэнсэй, у нас есть призма?

— Призма? — озадаченно переспросил тот. — Боюсь, ничем подобным мы не располагаем.

— Ну да! А как же бриллиант, доставшийся мне от Федерико?! Неужто мы не прихватили его с собой, когда собирали вещи?

Тут Клеопатре настал черед выступить из тени, ибо она, как преданнейшая из представителей рода человеческого, вызвалась взвалить на себя сумки с накупленной в бутиках одеждой и довольно-таки остро отреагировала на небрежное предложение Франческо оказать ей помощь.

Аризу Кей в этот момент, казалось, смекнула, что негоже обделять кенийку вниманием, и, подскочив к ней, со всей душой пожала ей руку, причем о роли африканки в «антиморрисовой» операции осведомлена она не была.

— Раз ты с нами, деревья точно зацветут! — сказала японка, лучась улыбкой.

— Такое ощущение, что ты построила здесь теплостанцию, — в ответ на столь теплые изъявления радушия выпалила та. — Духота, туман… У нас в племени подобная погода — настоящий бич для охотников. Не стоит и пытаться выследить в тумане дикого кабана — он насадит тебя на клыки вернее, чем ты вспорешь ему брюхо.

— Давай-ка мы лучше посмотрим, нет ли в вещах бриллианта, — тактично уводя африканку в сторону, сказала Джулия.

Однако похвастать перед хранительницей обновками ей так и не довелось, ибо, в самых сжатых выражениях извинившись за рассеянность, Кристиан выудил самоцвет из карманов своих брюк и поинтересовался, сгодится ли он для планируемой конструкции. Аризу Кей была счастлива, насколько позволяло ей нынешнее ее состояние, и пообещала, что через пару часов от тучи не останется и следа.