В день отправления Сатурнион Деви собрал студентов и преподавателей на центральной аллее парка, взошел на шаткий помост и побарабанил пальцами по микрофону.
— Итак, кхм, попрошу тишины! — он откашлялся и обвел толпу прищуренным взглядом. Малиновые и желтые шарфы, пестрые зонтики, капюшоны — настоящий осенний парад, правда, совсем безрадостный и апатичный. Публика недоумевала, а некоторые не стеснялись выражать свое осуждение вслух. Покапывал редкий, противный дождик, и, кабы не навес над сценой, директор проявил бы к аудитории куда большее сочувствие. — Сегодня у нас грандиозное событие! — важно изрек он. — Ровно через час группа молодых исследователей, которых мы все прекрасно знаем, вылетит в Грецию на аэроплане новой модели «Молния», конструктор которой также хорошо известен: мой незаменимый помощник, Туоно!
Послышались жидкие аплодисменты, и несколько голов повернулось в сторону легендарного заместителя. Тот улыбался, потирал свои холеные руки и больше всего походил на привередливого, откормленного кота.
— И хотя летательный аппарат впервые совершает столь длительное путешествие, нет никаких поводов для беспокойства. «Молния» прошла тщательную проверку, вся техника в исправном состоянии, а с управлением освоится даже ребенок. Не так ли, господин Туоно?
— Совершенно верно, — подтвердил тот.
— Не откажите нам в любезности, опишите машину поподробнее, — медоточиво произнес Деви, и надо было видеть, с какой неохотой Туоно сменил его у микрофона. Начал он издалека, с бесцветного очерка о воздухоплавании, после чего принялся излагать сухие факты о самой конструкции, периодически бросая тревожные взгляды на арку, откуда вскоре должен был выйти синьор Кимура в сопровождении своей малочисленной «свиты». Выражение сытого довольства постепенно сползло с его физиономии, толпа расслабилась и зашелестела, дождь заметно усилился. «Хлоп-хлоп-хлоп!» — пораскрывались зонты. У подстриженной туи, под черным зонтом, особняком от всех стояла Аннет Веку. Бледная, как полотно, с опухшим после бессонной ночи лицом… представители готической субкультуры приняли бы ее за свою.
— Уникальная экономичность, слияние фюзеляжа с крылом, — рассеянно повествовал Туоно. — Высокие аэродинамические показатели…
— Очень увлекательно, — не вытерпел директор и отобрал у него микрофон. — О, а вот и наши смельчаки!
Но те, к кому относились эти слова, отнюдь не чувствовали себя смельчаками.
— Джулия, ты взяла теплые свитера? — спрашивала Джейн, убирая со лба мокрую челку.
— Угу.
— А лекарства?
— Угу.
— А про шампунь не забыла?
— Не забыла, не забыла, — раздраженно отозвалась Венто, волоча за собой тележку с саквояжем. — Полотенца и фен в сумке у Франческо.
Франческо плелся следом.
— К чему все эти церемонии, если студенты выезжают на стажировку чуть ли не каждый год! — удивлялся он.
— Церемонии не из-за нас, — сказала Джейн, — а из-за нового самолета. Туоно утверждал, что он испытан.
— Туоно?! — воскликнула Джулия, став столбом посреди дороги.
— Что-то не так?
Не ответив, девушка расстегнула сумку и принялась в ней рыться.
— Мне надо было кое в чем удостовериться, — объяснила она потом. — Если произойдет непредвиденная поломка, ветвь сакуры может сослужить нам добрую службу.
Франческо всполошился:
— Не хочешь ли ты сказать, что заместитель директора лжец и нашим жизням угрожает опасность?
— Меня предупредили, что он неблагонадежен, — ответила Венто. — Если бы имя инженера сообщили заранее, возможно, мы бы успели принять необходимые меры. Но теперь на попятную идти поздно. Отступать после стольких приготовлений и торжественных речей?
— Зачем же отступать? — вмешалась Джейн. — Сядем на другой самолет, да и дело с концом!
— О, так мы от него никогда не отвяжемся, — возразила Джулия.
— Если Туоно намерится свести с нами счеты, он нас и из-под земли достанет, — подхватил Франческо, — и в воздухе нагонит. Воевать с мафией так же рискованно, как и укрощать тигров.
— Больше всего я боюсь взрыва, — проронила англичанка.
В этот момент к ним подоспел Кристиан. В отличие от ребят, он был налегке и взял с собой один только кейс.
— О чем толкуете, господа? — поинтересовался он, положив руку Джулии на плечо. Та вздрогнула. — Не пора ли нам на взлетную площадку?
Пока тройка путешественников совещалась, директор даром времени не терял. Он спустился с трибуны, вынул из кармана увесистую связку ключей на ржавом кольце и повел толпу к первым воротам, которые открывались лишь с его позволения, и то в исключительных случаях.
— Прибавим-ка шагу, — сказал синьор Кимура. — Донеро наверняка уже на испытательном полигоне.
Испытательный полигон занимал площадь в триста гектаров и располагался за толстой, высокой стеной, последней линией защиты Академии. В каменной кладке, заросшей Виргинским виноградом, пряталась старая решетчатая дверь, ужасно капризная и неподатливая. Когда Деви вместе с закисшей толпой вышел за ворота и показался на дорожке, окаймляющей Академию, на смотровых башенках, по всему периметру наружной стены, зажглись огни.
— Батюшки! Никак сумерки подступают! — спохватился Деви и поспешил к потайной двери. Но нашарить ее было не так-то просто. Цветистый занавес винограда поглотил директора целиком, и только по звяканью связки ключей да по сердитому бормотанию можно было определить, что в зарослях кто-то есть. Пурпурные и янтарные лозы изловчились и оплели не только стену, но даже один из наблюдательных пунктов, в связи с чем Деви часто созывал собрания, на которых раз за разом вставал насущный вопрос: как сдержать рост этого невозможного растения.
Пока он возился с дверью, скучающая публика рассредоточилась по аллее, от края до края усаженной холодостойкими пальмами и цитрусовыми. Прогуливаясь вдоль главного корпуса, Аннет хмуро поглядывала на сводчатые окна фасада и прикидывала, какой кафедре принадлежит то или иное окно.
«Вот это, с лопнувшим стеклом, наверняка пострадало от химического опыта, а вот здесь явно постарались физики…»
— Никогда не выходил за первые ворота! Как входил, помню, а чтобы наоборот… — послышался звонкий голос Франческо. Аннет быстро укрылась за пышнолистой арекой, и в этот миг на дорожке появилась «славная» четверка. Джейн грызла ноготь, неся в другой руке свой багаж. Росси болтал, как заведенный, а человек-в-черном что-то сосредоточенно разъяснял Джулии. Ах, как бы Аннет хотела оказаться на ее месте! Смотреть в его бездонные глаза, любоваться его неотразимыми чертами, впитывать каждое сказанное им слово… Она стиснула зубы. Почему всё, о чем только можно мечтать, получают недостойные? Почему люди, которые заслуживают царских почестей, вечно остаются у разбитого корыта?! Сегодня, когда синьор Кимура улетит на Крит, ее шансы снизятся до нуля. «Проникнуть в самолет до старта? — мелькнула у нее мысль. — Ах, я не отважусь на это!». Ее душили слезы бессилия, и состояние было такое, что хоть в петлю полезай. «А может, и правда, в петлю? Чего уж там! — стал нашептывать чей-то мерзкий голосок. — Покончишь разом со всеми несчастьями…»
Но секундой позже коварные увещевания оборвались — дверь наконец-то дала слабину и сварливо заскрипела.
— Готово! Сюда! — позвал Деви, высунувшись из-за разноцветной драпировки.
— Так вот где вход! — изумился Франческо. — А я думал, за стеной густой лес…
— За другими стенами действительно лес, — сказал Кристиан.
Он сошел с дорожки между двумя лимонными деревьями и, чтобы срезать расстояние, двинулся напрямик, по мокрой траве. Джейн здорово вымочила ноги, так некстати обув замшевые ботинки.
— Авось, обойдется, — сам себя успокаивал Франческо, — и самолет не рванет в небе… — Но едва он очутился на полигоне, его глазам предстала замысловатая машина, совершенно не вяжущаяся в его представлении с самолетом. — Да это же уменьшенная копия инопланетного корабля, не иначе! — воскликнул он. — А вместит она всех? Может, мне здесь остаться?
— Давай, не глупи, — подтолкнула его Джейн, настроение которой испортилось самым непоправимым образом. — Топай!
Скверная погода, скверные предвестия, скверное самочувствие… Ей тоже не хотелось уезжать. Зачем она только ввязалась в войну с работорговцами? Сидела бы сейчас в уютном кресле, попивала бы какао. Ан нет, всё туда же! Приключений на голову недостает.
Поравнявшись с «Молнией», синьор Кимура провел рукой по металлическому корпусу, обследовал крылья и заглянул в кабину. Донеро там не оказалось.
— Запаздывает наш друг, запаздывает… — заметил директор, осторожно поднырнув Кристиану под локоть. — Но ничего, время терпит. Правда, сейчас вечереет ра-а-ано, — протянул он и вдруг запнулся. В пустом бассейне, который зачем-то вырыли на краю полигона, ему померещилось движение. Разные необъяснимые вещи Деви обыкновенно приписывал полтергейсту, но не успел он произнести слово «полтергейст», как из бассейна выпрыгнули два пухлых чемоданчика, оба красные, обклеенные заграничными марками и рекламными листовками.
— Чтоб меня! — в смятении пробормотал директор. Вслед за багажом в свете прожекторов очутился Донеро.
— Безобразие! Подкоп средь бела дня! Ну, я ему устрою! — завелся Деви и, смешно размахивая руками, ринулся навстречу географу. Кристиан не удержался от улыбки.
— Понимаете, какая штука, — оправдывался Донеро. — Этот подкоп существует со времен создания Академии. Не я первый, не я последний им пользуюсь. А сколько еще других ходов!
Его ответ не на шутку огорошил директора.
— И много таких, э-эм, ходов вы насчитали? — потерянно спросил он.
— Да здание пронизано ими, всё равно что гигантский термитник! — ляпнул географ.
Самолет произвел на сонную публику магическое действие: она разом ожила, загомонила, и теперь уж на полигоне стоял такой шум, как если бы там справляли какой-нибудь грандиозный праздник. Первых в истории авиаторов провожали не с меньшим почетом.
— Гляди, вон они, вон! — толкала Роза россиянку. — Донеро одет по всем правилам: и кожаная куртка, и лётный шлем. Хотя зачем ему шлем, если кабина всё равно закрытая? Ах, ну, он же щеголь известный!
Лиза едва сдерживалась, чтобы не разреветься. Улетали-то без малого на полгода! Хорошо, если Джулия сознается в своем проступке и вымолит у Донеро прощение. А если нет? Разве осмелится Лиза, пусть даже через полгода, подойти к нему и, стыдно сказать, наябедничать на Джулию?!
— Франческо какой-то странный, — заметила между тем Мирей. — Его как будто колотит.
— Может, он высоты боится, — допустила Роза. — Меня, к примеру, в эту машину никаким пряником не заманишь.
Случилось так, что Аннет Веку, преодолев густые заросли винограда и протиснувшись через толпу, оказалась плечом к плечу с господином заместителем директора. Тот щурил свои поросячьи глазки и что-то бубнил себе под нос. Он не перестал бормотать даже тогда, когда одному из чемоданчиков Донеро, не в меру располневшему, вздумалось явить миру свое содержимое: шарфы, множество изысканных шарфов самых разнообразных оттенков.
— Вы, никак, на показ мод собрались? — удивился директор.
— Оставьте, профессор. У каждого ведь свои причуды, и я не вижу причины, по которой стоит запретить перевозку подобного груза, — сказал Кристиан, за что географ поклонился ему в знак глубочайшей признательности.
— Вы же знаете, как придирчив наш уважаемый директор, — говорил он потом, в кабине. — Если к чему прицепится, так намертво. А я коллекцию шарфов во все турне беру. Она мне приносит удачу.
— Весьма громоздкий талисман, — заметил Кимура. — Надеюсь, в управлении «Молнией» его содействие вам не понадобится?
— О, я опробовал этот аэроплан еще позавчера. Спасательная парашютная система, кондиционеры, кожаные сидения… А какая здесь удобная панель управления! Я уж не говорю о легкости маневрирования!
— О, пожалуйста, только не маневры! — хором взмолились Джулия и Джейн.
— У вас найдутся таблетки от укачивания? — на всякий случай попросил Франческо.
Когда зажужжал мотор и самолет стал набирать скорость, зрители затаили дыхание. Он был готов вот-вот оторваться от разгоночной полосы и взмыть в сиреневое небо, когда Аннет услышала слова, заставившие ее сердце дрогнуть.
«Летите, голубчики, скатертью дорога! — процедил Туоно. — Разорвет вас на клочки — косточек не соберешь».
Он не знал, что у них на уме, однако считал, что перестраховаться не помешает. Если смерть и не постигнет их в пути, на что он рассчитывает, то на Крите им придется несладко. «Уж я-то постараюсь, — думал заместитель директора. — Недаром прославленный полководец Помписк копал ямы на тех дорогах, которые вели к его лагерю, прокладывая для своих нужд новые тропы. Враги шли старыми дорогами и попадались в ловушку. А чем я хуже Помписка?».
«Неужели этот человек задумал их погубить? — спросила себя Аннет, услыхав его полное ненависти напутствие. — А если так, на чьей я стороне? И каковы мотивы Туоно? Почему он желает им смерти?». На все эти вопросы она не находила ответа, однако же вернее согласилась бы погибнуть вместе с Кристианом там, среди туч, чем влачить горькое существование в одиночестве. Джулии «везло» куда больше, но сейчас она была недосягаема, а соперников Аннет предпочитала держать под боком…
«Вряд ли Туоно станет враждовать со студентами, — рассуждала она. — Вероятно, ему досадил кто-то из преподавателей. Донеро или синьор Кимура? Судя по отзывам старшекурсников, географ старается избегать конфликтов и ведет довольно тихую жизнь, если не брать в расчет его постоянные командировки. Следовательно, остается синьор Кимура. В чем-то они с Туоно не поладили… А вот в чем? Будем, однако, надеяться, что ожидания заместителя не оправдаются и полет окончится благополучно».
Едва гудение «Молнии» затихло в отдалении, студенты стали разбредаться по полигону, точно беспризорные овечки. Профессора, напротив, объединились и начали что-то горячо обсуждать. Деви приструнил и тех, и других.
— Построиться! За ворота шагом марш! — скомандовал он, как заправский генерал. — Нечего здесь прохлаждаться! Для прохлаждений есть парк.
— Вишь, распетушился, — проворчал какой-то древний старичок, читавший лекции по техническому черчению. — Я в этот полигон, можно сказать, всю душу вложил и проект, как дитя, вынашивал, а теперь меня гонят. Никакого почтения к старшим!
… Поворачивая ключ в ржавой замочной скважине, Деви чувствовал себя отменно и весьма гордился тем, что обеспечил стажировку своим подопечным. Если бы он додумался хоть как-то связать просьбы учениц посодействовать им в поисках мафии и настоятельное прошение синьора Кимура, то ему, несомненно, открылась бы истинная цель путешествия, и не исключено, что дело приняло бы совсем другой оборот. Директор устрашился бы идти на столь явный риск, а Туоно наверняка попытался бы испортить всю обедню. Однако на совещании Кристиан успешно уклонился от этого вопроса, что, впрочем, не избавило его от козней коварного заместителя. Он таки покопался в моторе.
— Как думаешь, с ними ничего не случится в пути? — беспокоилась Роза, обрывая кустик самшита возле скамейки в парке.
— Перестань калечить растение, — сказала Мирей. Она почему-то пребывала в твердом убеждении, что злоключения их минуют.
— Самолеты терпят крушение почти каждый день, — как бы невзначай проронила Лиза.
— Глупая! Типун тебе на язык! — перекрестилась Роза. — Это ведь не простой самолет! Он оснащен по последнему слову техники.
— Как ты можешь говорить такое, когда в нем летят наши друзья? И твой Донеро, между прочим, тоже, — вознегодовала Мирей. — Ты, считай, только что вынесла им смертный приговор.
— Ничего я не вынесла, — обиделась Лиза. — С языка слетело, что ж теперь?
— Неосторожное слово сродни бомбе замедленного действия, — веско сказала Мирей. — Даже мысли имеют свойство воплощаться.
— Я в это не верю, — буркнула россиянка.
— Она верит в фатум, — тихонько подсказала Роза.
Углубившись в свои размышления, Мирей никак не отреагировала на ее замечание.
«На днях Джулия много нервничала, что я, по наивности, приписывала волнению перед отъездом. Мне и в голову не приходило, что она могла узнать нечто такое, отчего развеялись бы все ее радужные чаяния. Вдруг самолет действительно попадет в аварию?… Ах, нет, что это я? — опомнилась француженка. — Laissez chat qui dort».
* * *
Джейн смотрела в иллюминатор, на проносившиеся мимо свинцово-серные клочья облаков, когда «Молния» внезапно вынырнула в чистое небо. Солнце спешило убраться восвояси. Оно послало ввысь свой последний лучик, последний «воздушный поцелуй», словно бы дразнясь, и скатилось за горизонт.
— Почему мы вылетели так поздно? — сетовал Франческо. — Бортовые огни в темноте лучшая приманка.
— А по-моему, что днем, что ночью, самолет отличная мишень, — высказалась Джулия. — Другой вопрос: кому понадобится в нас палить?
— Туоно мог обо всём догадаться и снарядить своих людей, — сказал Кристиан. — В Академии довольно подсыльных.
— Что вы говорите?! Этот милый толстячок? — подал голос Донеро. — Да он и мухи не обидит!
— Ему не пришлось бы никого снаряжать, — возразила Джулия, не удостоив реплику географа ни малейшим вниманием. — Достаточно было бы вывести из строя какой-нибудь механизм…
И тут, словно в подтверждение ее слов, на панели управления замигала красная лампочка.
— Керосин меня разбери! — выругался Донеро. — Неполадка в двигателе!
— Вы уверены? — встревожился Кристиан.
— Я не успел выучить, что означает каждый из индикаторов, но этот точно отвечает за состояние мотора.
— До него можно добраться изнутри?
— Думаю, да…
— Тогда не тратьте времени, мой друг! Я сменю вас!
Самолет накренился, но Кристиан тут же его выровнял, с усилием потянув штурвал на себя. Стрелка вариометра подрагивала на нулевой отметке, следовательно, бить тревогу было рано. Но когда всклокоченный Донеро примчался с вестью из топливного отсека, Кимура и его ученики ощутили запах горелой резины.
— Короткое замыкание! — объявил географ. — Молитесь!
— Так и знал, так и знал! — заныл Франческо, запустив пальцы в шевелюру. — Теперь нам всем крышка!
Джейн сжалась в комок и спрятала лицо в ладонях, а Джулия, не мешкая, бросилась в багажное отделение.
— Назад! — вскричал Кристиан, срываясь с места. Но он не успел ее догнать — из камеры для хранения багажа повалили клубы дыма. Пока Донеро сражался с рычагами, Франческо сбросил с себя оцепенение и вскочил на ноги, предполагая отыскать парашюты, но и полки, и отделения позади сидений оказались пустыми, что привело Росси в еще большее отчаянье: «Как нам выбраться из этой штуки, прежде чем она развалится на части?!». Он сполз по стенке на пол, подле Джейн, а мозг сверлила неотступная мысль: «У тебя всегда есть выбор. Выбор сгореть в огне или же встретить свой конец, выбросившись из люка».
«Молния» стала терять высоту. Приборы приказали долго жить, а датчики словно обезумели, выдавая попеременно то одни, то другие цифры. Теперь панель управления больше походила на игровой автомат, от которого «азартный игрок» Донеро тщетно пытался добиться толку.
В глазах Джейн Кристиан прочел немой укор: «Вы должны были это предвидеть, предвидеть и предотвратить». Кабина наполнялась едким дымом, становилось жарко. Кимура знал: если откинуть люк в полу фюзеляжа, можно ненадолго отсрочить гибель — гибель от удушья, но, увы, не от взрыва. Он прогремит в положенный час, секунда в секунду… Мысли путались.
Резким толчком его швырнуло на приборную панель, и он чудом избежал удара о лобовое стекло. Боковым зрением он увидел, как исказилось лицо Донеро. Весь в испарине, белее мела, географ вел машину прочь от городов и сельских местностей, чтобы от взрыва не пострадали невинные. На то, чтобы спастись самому, он уже не рассчитывал.
Заходясь сухим кашлем, примчалась Джулия.
— Ты жива! — воскликнула Джейн. — Жива!
— Быстрее! Возьмемся за руки! — крикнула та.
— Керосин меня разбери, не умирать же нам поодиночке! — взбодрился Донеро и соскочил с кресла пилота. В этот миг «Молния» встала на крыло и перешла в пике. Никто не удержался на ногах. Франческо, однако, не выпустил руки Джейн, географ вцепился в плащ Кристиана, а Джулия почувствовала, как сильно синьор-в-черном стиснул ее пальцы…
Самолет разорвался где-то над пустошью Албании, и ударной волной обломки разнесло на множество метров вокруг. Известие о катастрофе потрясло Академию до основания. Деви рвал на себе волосы, вместо того, чтобы допросить главного конструктора, который смылся, не дожидаясь разбирательств. Был объявлен двухнедельный траур, и в первый же день Аннет Веку слегла с горячкой. В бреду она часто поминала имя Туоно, однако подруги ее не придавали этому никакого значения. В тревожных видениях Аннет безостановочно шла какими-то подвалами и темными туннелями, ей чудились жуткие голоса, а по выздоровлении она помнила проделанный во снах путь так отчетливо, словно он существовал на самом деле. Слух о бегстве Туоно быстро достиг ее ушей, но она не сомневалась: далеко злодей удрать не мог.
Лиза, Мирей и Роза отказывались принимать случившееся. Они скорее посчитали бы правдой новость о пришествии инопланетян или расколе евроазиатского континента, чем поверили бы в гибель друзей.
— Это невозможно, невозможно! — твердила Мирей. — У них ведь была ветвь-телепортатор! Неужто они ею не воспользовались?!
Кианг, которую к тому времени выписали из лазарета, сидела в углу гостиной с соболезнующим видом и старалась не болтать лишнего. Так или иначе, сейчас на нее обращали не больше внимания, чем на фикус у окна.
— Не будем хоронить их раньше времени, — говорила Роза. — Вдруг завтра окажется, что они уцелели?
— Уцелеть после такого взрыва?! Ах! — заплакала Лиза. — Кому было выгодно лишать их жизни? Ведь действовали они во имя добра, во имя справедливости!
— Тому, вероятно, кому добро и справедливость поперек горла, — хмуро отозвалась Мирей. — Вот хотя бы заместителю директора. Уж он-то наверняка руку приложил. Кто, как не он, главный инженер? И где он теперь, скажите на милость? В бегах! Уже одно это бросает тень на его репутацию.
Роза ударила кулаком по столу.
— Ах, негодяй! Да если это и взаправду Туоно, клянусь, он поплатится за свое преступление!
Мирей промолчала. Благородные порывы хороши лишь в союзе с умом, и уж если готовишь месть, следует сперва поразмыслить, как выкурить зверя из его логова…
Шансы выкурить Туоно сводились к нулю, ибо на помощь того, кто владел информацией о подземных ходах Академии, рассчитывать было нельзя: его прах рассеялся по албанской земле. Сколько слез пролила Лиза, оплакивая своего учителя! Сколько скорби вместило ее сердце! И лишь одно могло ее утешить: возмездие. Не имея возможности почерпнуть откуда-либо сведения о расположении ходов, она, вместе с Розой и Мирей, предприняла попытку отыскать ходы самостоятельно. Тогда же за поиски взялась и Аннет. Она, в отличие от трех подруг, по крайней мере, составила себе представление о том, откуда нужно начать. А начинать надлежало с цокольного уровня, где были проложены канализационные трубы и шныряли крысы. Аннет спустилась в подвал без малейшего отвращения, высвечивая фонариком неровности кирпичных стен. О том, что понадобится постоять за себя, она не подумала. Захвати она хотя бы столовый нож, ей, возможно, не пришлось бы в дальнейшем подчиниться той силе, с которой она, на свою беду, вступила в противостояние.
Туоно действительно не ушел далеко. Его убежище располагалось в одном из подвалов, точно в таком, какой привиделся Аннет во сне. И, что самое ужасное, у Туоно были сообщники — шестеро человек из охраны. Двое дюжих парней связали ее и приволокли к своему шефу.
— Так-так, что это у нас тут? — пренебрежительно произнес он, дымя папиросой. — Добровольцы пожаловали?
— Чтобы участвовать в преступлениях с вами заодно? — язвительно поинтересовалась Аннет. Несмотря ни на что, у нее всё-таки находилась смелость дерзить.
— Мы ведь где-то встречались с вами раньше, — прищурился он. — Ах, да! Припоминаю: испытательный полигон. У вас были друзья в том самолете, не так ли?
Он обошел ее кругом, словно оценивая товар на рынке.
«Жалкая противница, — заключил он. — О такую даже руки марать неохота. А отпустить я ее тоже не могу, донесет ведь».
— Заприте ее в чулане, — лениво распорядился он. — На что-нибудь девчонка да сгодится.
— Это меня-то в чулан?! — запротестовала Аннет. — Совести у вас нет! Я буду звать на помощь, вы так просто от меня не отделаетесь! Мошенники! Убийцы!
— Вишь, как разоралась, — сказал Туоно. — Заткните ей рот какой-нибудь тряпкой. Да, и стойте на страже на тот случай, если объявится кто-нибудь еще.
В кабинете директора царил полумрак, среди груд неразобранной документации остывала чашка кофе.
— Я им спуску не дам. Не на того напали, — бормотал Деви, ходя из угла в угол и морща лоб в тщетных усилиях распутать узел, который всё туже и туже стягивался на его собственной шее. — Туоно скрылся. Он затевал махинации у меня под носом, а я, слепой дурак, уши и развесил. Из-за моей халатности два грамотных специалиста уже отправились на тот свет! Два преподавателя и трое студентов! Почему, ох, почему я так недальновиден?! — тут он притормозил и остановился в центре комнаты: — О чем я только думаю?! Беглеца нужно немедленно схватить, арестовать, устроить допрос! Грош мне цена, если бандит не получит по заслугам!
Он бросился к телефону, бумаги посыпались на ковер.
— Алло! Алло! Сантьяго? Что у вас с голосом? А, простуда! Срочно соберите людей и произведите обыск всех подвалов в Академии. Да-да, вы не ослышались: подвалов и переходов. Если попадется кто-нибудь подозрительный, тащите ко мне. И не забывайте, у него могут быть пособники.
— Ах-ах-ах! — передразнил Туоно, кладя трубку. — Вы слышали, «у него могут быть пособники». Умора! Перевести звонки на другую линию было, бесспорно, моей гениальной задумкой.
В его планы не входило прятаться остаток жизни. Где-то в необитаемых закутках главного корпуса, он знал, пылится запретный глобус-телепортатор. Вопреки распоряжению директора, его не уничтожили, не сожгли вместе со старым мусором во время ежегодного праздника Обновления, который, по традиции, отмечался в Академии сразу же после Рождества. Туоно дал себе срок, чтобы добраться до глобуса и через него улизнуть. Неважно куда, хоть бы и за полярный круг. Бездействие его угнетало.