Общий принцип почти всех культур гласит: «О покойнике — либо хорошо, либо ничего». В странах с политическими режимами в лице единственной правящей партии, которая «ум, честь и совесть эпохи», о власти в ее любых ипостасях, включая спецслужбы, говорить нужно очень много только хорошего, говорить обязательно, без пауз и перерывов. Потому-то любые публикации, книги, кинофильмы живописали только подвиги ВЧК-КГБ СССР. Благо, что реальных прообразов для этого было невпроворот. Иное — было недопустимо ни при каких обстоятельствах. Хотя поводов было тоже вполне достаточно и весьма основательных: от использования возможностей психиатрии для нейтрализации критиков политического режима до актов прямого предательства. Подобная ситуация ныне в Китае. В США практически никогда свои спецслужбы не хаяли, но за отдельные поражения тамошние СМИ трепали вождей спецслужб без пощады. Что почти всегда означало их бесславную отставку. В нынешней России, особенно в начале 90-х годов, сразу после распада СССР, началась пора самых помойных публикаций, фильмов и т.п. о деятельности советских спецслужб. С 2000-х годов установилось некое равновесие: официальные и умеренные СМИ, как правило, воздерживаются от резкой критики спецслужб, но особенно и не хвалят. Оппозиционные СМИ — в зависимости от характера своей оппозиции — продолжают «лучшие традиции» интеллектуалов, критически настроенных к власти вообще: видят в спецслужбах, по преимуществу, корпорации, сходные по своим внутрикорпоративным интересам с ТНК, структурами организованной преступности, масонскими ложами и т.п.

Целесообразно проанализировать ряд наиболее «популярных» направлений критических оценок деятельности спецслужб не только для того, чтобы снять с их репутации несправедливые, незаслуженные обвинения, но и в некотором роде помочь будущим критикам избежать чрезмерной пристрастности, приверженности стереотипам негативного восприятия спецслужб только как бездумных наемников политических режимов, элит общества, используемых для обережения неправедной власти и собственности.

I. Спецслужбы как источник терроризма

То, что спецслужбы от веку организуют и поощряют терроризм в странах оппонентах давно уже аксиома. Схема тоже проста и незатейлива: всегда имеющийся в изобилии местный человеческий материал из «униженных и оскорбленных» — в качестве непосредственных организаторов и исполнителей терактов. За «дружественными» спецслужбами — финансирование, обучение «специалистов — подрывников», обеспечение спецтехникой, оружием, боеприпасами, взрывчаткой, средствами связи. Естественно, процессы протекают с разной степенью интенсивности в различные исторические периоды, принимают специфические формы, реализуются различными способами и средствами. Которые меняются с развитием техносферы цивилизации, энергообеспечивающих технологий и т.п. И всегда неизбежно только с разрастанием масштабов разрушений и числа жертв.

В основе же предполагаемой организации терактов в собственной стране лежит простой закон человеческой психики, известный еще жрецам Древнего Египта, о том, что напуганная грозным, беспощадным, а лучше еще и скрытым врагом нация плотно льнет к своим правителям, ища в них опоры и защиты, как бы до этого люди их ни ненавидели. Для любых же держателей короны и «околотронных» элит мор от голода, чумы в собственной державе многократно предпочтительней народных восстаний во главе с Кромвелем, Робеспьером, Емельяном Пугачевым и иными подобными им. Не одна революция в Европе была погашена войнами, затевавшимися с целью нейтрализации сильнейшего социального напряжения, когда удавалось законами военного времени переместить в мясорубку окопов всех тех, кто был смертельно опасен режиму властвующих. Эта «привычка» элит использовать прием вышибания клина другим клином любой ценой, хорошо известная образованной части общества, всегда подогревает подозрения в готовности властвующих организовать какую-нибудь впечатляющую гнусность по отношению к собственному населению во имя сохранения собственного господства. Массовые карательные акции в отношении отдельных социальных групп реализуются, как правило, военными при участии полиции и под руководством спецслужб, хорошо знающих, кого и за что следует интернировать, подвергать иным репрессиям.

Так что абсолютное большинство совершаемых в мире терактов происходит при участии спецслужб — своих или чужих: делают это либо сотрудники спецслужб, либо, что гораздо чаще, люди, ими специально подготовленные. Нередко это делают по найму бывшие работники служб безопасности, разведок — по согласию или просьбе своих бывших коллег. Но иногда — наперекор и им. Своеобразным соучастием спецслужб в осуществлении терактов является невмешательство в процессы их финансирования и подготовки, о которых им доподлинно известно. Подобное — отнюдь не секрет для образованной публики. И на фоне такого представления о роли спецслужб будут выглядеть вполне правдоподобно, к примеру, версии, высказанные российской оппозиционной прессой о том, что организаторами вторжения чеченских боевиков в Дагестан в 2000 году были собственные спецслужбы России, замыслившие таким образом обеспечить победу на президентских выборах своему кандидату, позволив ему исполнить роль неколебимого и решительного защитника Отечества. Одновременно прозвучали обвинения в адрес ФСБ в серии публикаций «Новой газеты» в организации известных взрывов двух домов в Москве, где число жертв составило около двухсот человек. Авторами таких публикаций являлись и бывшие сотрудники ФСБ, что придавало версиям довольно убедительный тон. В расчет не принималось главное: без политического сговора и четкого указания руководителю спецслужбы от главы государства, с которым должны быть предельно доверительные отношения, ничего подобного невозможно сделать. А принять такое политическое решение в нынешней России, где все разбалансировано, неустойчиво, шатко, где все противоборствуют со всеми, где продолжительность большинства политических карьер — минуты и секунды, где сплошное недержание и торговля всевозможными государственными секретами и тайнами — гарантированное самоубийство в обозримом или ближайшем будущем. И во имя чего будут закладывать свою судьбу, обрекая себя на пожизненные страхи возможного разоблачения руководителей самой спецслужбы, которую подряжают на подобное? Тем более что обеспечить полную, гарантированную скрытность такой операции со значительным числом всевозможных участников с последующее сокрытие всех следов и исключить всякие возможности откровений и публичных покаяний с чьей-либо стороны, невозможно ни при каких обстоятельствах. Тем, кто имеет хотя бы некоторый опыт подобной работы, такое и в голову прийти не может никогда. Но в обществе абсолютное большинство людей понятия не имеют о практической стороне этого дела, потому-то им сравнительно легко допустить вероятность подобного сценария, особенно, если об этом оповещает всероссийское массовое газетное издание со ссылками на свидетельство некоторых бывших старших офицеров федеральной службы безопасности. Сам факт возможности многократных публикаций подобных измышлений — дополнительное свидетельство их нереалистичности: будь все иначе, любое количество журналистов и работников редакций были бы убиты, но публикаций не было бы.

Подобные обвинения против спецслужб США были выдвинуты в многочисленных комментариях и публикациях после терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Единственными трудно оспариваемыми свидетельствами подобного варианта этих событий здесь служит разве что виртуозное пилотирование тяжелых авиалайнеров, которого возможно достичь даже очень способным пилотам только за долгие годы постоянной непрерывной летной практики. Которой у предполагаемых арабов-захватчиков не было и в малой мере. Подобную же точность могла обеспечить спутниковая автоматическая компьютерная система автопилотирования, которая по свидетельствам ряда экспертов у спецслужб США все-таки есть. Да и внутренняя собранность, отмобилизованность и четкое следование всем внутренним гласным и негласным регламентам, исключающим практически акты прямого предательства, в спецслужбах США не в пример выше, чем у их нынешних российских коллег — страна на подъеме, смутой там и не пахнет. Что делает эти спецслужбы вполне пригодными к реализации акций подобного характера. Соображения морально характера здесь препятствием служить не могли: при впечатляющих грядущих политических выигрышах жертвы в несколько тысяч из числа обычных людей для спецслужб — не помеха. Так от веку действовали и действуют все службы безопасности мира во главе с политическими руководителями своих стран: очевидные грандиозные всевозможные грядущие выгоды всегда в политике и экономической практике правящих элит были несопоставимо выше любых нравственных законов, моральных запретов. Не осознавать этого любому публицисту, писателю, журналисту — оставаться в плену собственных иллюзий, пусть и весьма достойных, делающих таких авторов неадекватными действительности, а их произведения малопригодными для практического воплощения в жизнь. Наиболее наглядно принцип необходимости частичных жертв во имя спасения целого социального организма явлен в конструкциях современных подводных лодок: при пожаре или пробоине в отсеке последний автоматически намертво перекрывается, обрекая оставшихся там живых членов экипажа. Иначе погибнет вся боевая единица и весь ее экипаж. В обществах подобный принцип реализуется постоянно.

Ибо противоборства в современном мире во имя геополитического выживания государств, наций становятся все более бескомпромиссными и жестокими, вполне сопоставимы с боевыми действиями с участием субмарин, не только с многократно — на многие порядки — превосходящими возможными человеческими и иными потерями в случаях поражений. В том числе и из-за недостаточной решительности иных вельмож и сановников по причинам моральных сомнений или личной трусости. Конечно, если будет создана социальная технология глобального характера, способная одномоментно привести в глубоко нравственное состояние элиты всех значимых государств мира, то только тогда могут возникнуть реальные предпосылки иной — нравственной — логики социального поведения властвующих. Пока же нынешние господа положения будут придерживаться своего вечного и надежного пещерного принципа: «Целесообразность выше закона!», по которому следует всегда идти на меньшие жертвы (не пугаясь их большого числа), чтобы избежать больших или чтобы не утратить свое господствующее положение.

Общим же историческим местом является то, что любые традиционные элиты по степени беспощадности к своим соотечественникам никогда не только не уступали любым врагам страны, но и часто даже превосходили их. Это правило действует при любых сменах наполнения национальной элиты из любых социальных групп.

II. Спецслужбы — охотники за властью

Творческую интеллигенцию, « демократическую общественность» всегда чрезвычайно беспокоило, вызывало бурные протесты «избыточное» присутствие в высших эшелонах политической власти бывших военных, руководителей спецслужб. Особенно болезненно это воспринимается в современной России, где по утверждениям оппозиционной прессы царит полное «засилье силовиков»: «Доля явных и скрытых силовиков в российской политической элите на середину 2004 года составляет около 77 процентов» («Новая газета», 30.08.2004г.).

По оценкам доктора социологических наук, руководителя Центра изучения элиты Института социологии Российской Академии наук Ольги Крыштановской, процесс развивался таким образом: "Силовики сегодня — это 22 федеральных ведомства. Основные из них — ФСБ, милиция, армия. Казалось бы, это совсем разные структуры. Более того, между ними существуют конфликты. В них работают разные люди… Конечно, перед армией, службами безопасности, МВД стоят разные задачи. Но для общества эти различия непринципиальны. Важнее то, что их объединяет. А объединяет их то, что они — опора государства, это та сила, которая защищает режим, которая блюдет сложившееся социальное неравенство… В советское время важную роль в регионах играли «тройки» — КГБ, МВД и прокуратура. Они составляли костяк, фундамент власти… Все они были элементами единой вертикали власти. На вершине этой пирамиды всегда были и сейчас находятся спецслужбы. Поэтому неудивительно, что к власти пришли главным образом они. Но они не сами осуществили захват власти, их позвала кремлевская бюрократия, изнемогшая от реформ. Сам политический класс призвал на царство «рюриков», чтобы они прекратили «революцию». Восстановили «порядок». («Операция „внедрение“ завершена!», «Новая газета», 30.08.2004г.).

Еще более категорична позиция бывшего члена Политбюро ЦК КПСС А. Яковлева: «Власть — это зараза, болезнь, но ее потеря воспринимается как трагедия. В особенности если речь идет о действительно огромной политической власти, которой обладал КГБ. Собственно, для этого Ленин и создал ЧК. Во многих случаях НКВД и КГБ имели гораздо более влияния на жизнь страны, чем партия… Создается новый кулак карательных служб. Честно говоря, я не считаю принципиально важным, в чьем ведении будут находиться пограничные войска. Но я убежден в том, что разведка, контрразведка и служба охраны должны быть независимы друг от друга. В противном случае появляется государство в государстве (в нашей истории это уже было), и как следствие возникает серьезная опасность для демократического развития и свободы людей» (Марк Дейч. «Кумир из „органов“, Московский комсомолец, 29.06.2004 г.»).

Подавать читающей публике «нашествие» в структуры власти и управления так называемых «силовиков» как знак социальной беды — в лучшем случае фатальное заблуждение, свидетельство великой мировоззренческой путаницы в собственных представлениях. В иных случаях — осознанная, целенаправленная, злонамеренная ложь. Есть для этого все основания: засилье «демократов» в российской власти 90-х годов за десятилетие уничтожило великую державу, развалило мощную экономику, науку. Самое же страшное — запустило настоящие выморочные процессы целого общества из-за возрождения самой хищной и ненасытной московской элиты, прочно связавшей свои интересы с США в ущерб России. Этих деталей российские демократы во главе со своими «вождями» по сию пору делают вид, что в упор не видят, а только размазывают на своих лукавых сытых физиономиях крокодиловы слезинки по поводу «удушения демократии» и «личных свобод». Появление в структурах российской власти многих «силовиков» как раз и явилось реакцией нормальной части общества на убийственный для российского общества «разгул демократии» разночинных хапуг и неумех в делах государственного управления. Сами «силовики» — не марсиане: воспитаны в нормальных семьях и школах, получили нормальное высшее профессионально образование, восприняли общие для всех основы российской культуры, на базе которых получили еще и дополнительное высшее специальное образование и подготовку как раз в сфере управления социальной деятельности общества и приличную практику в четко, хорошо организованных военных, правоохранительных государственных структурах. Никакой единой корпорации «силовики» не составляют, это действительно совершенно разные люди из различных институтов государства с различными функциями. Объединяет же их в главном (кроме того, что они люди единой культуры) то, что они более других выходцев из разных социальных структур обучены и обладают навыками управления, более других ответственны, и знают и грамотно выполняют свои должностные обязанности. Умеют принимать решения в экстремальных ситуациях и способны взять на себя ответственность за результаты своих решений. Чего нет и в помине у 9/10 прочих пришлых «демократов», устремившихся изо всех щелей за добычей во власть.

Если руководствоваться действительными интересами общества и людей, его составляющих, то считать нужно не число «силовиков», оказавшихся ныне в структурах власти, а число в ней тех, кто не запятнал себя махровым мздоимством, казнокрадством, кто не строил на наворованные десятки миллионов роскошных особняков на незаконно захваченных землях в природоохранных зонах, заповедниках, реликтовых лесах, кто не перевез свои семьи на постоянное жительство в Европу или Америку, кто воспитывает своих детей на русской культуре в русских школах, а не в зарубежных элитных университетах.

Простое присутствие сколь угодно большого числа «силовиков» в столичных структурах власти и управления само по себе — явление вполне нейтральное по отношению к любым социальным силам общества. Гораздо важнее другое: будут ли они последовательно ориентированы политической властью на пресечение и искоренение тотальной коррупции, казнокрадства — самого страшного наследия эпохи безмозглых и хищных «демократических реформ». От этого только и зависит ныне возрождение экономики и всей социальной жизни общества. Вот только если ничего этого не произойдет, а дело ограничится лишь перераспределением определенных массивов частной собственности в пользу новых владельцев — только тогда и возникнут у общества самые серьезные основания для вынесения любых нелицеприятных оценок в адрес «новых властвующих».

III. Спецслужбы в борьбе за собственность.

Предпосылки же для таких опасений у российского общества, похоже, появились и достаточно основательные: "Сейчас уже всем кажется, что силовики были основными игроками на рынке всегда. Однако, еще четыре года назад ситуация была принципиально иной: силовиков использовали большие и мелкие олигархи как подручное средство в борьбе за собственность.

Времена изменились, и дружина захотела не только воевать, но и княжити. И получилось… Хроника превращения силовиков из обслуги олигархов в биржевых игроков, использующих все возможности подведомственного им закона, обусловлена диалектикой взаимоотношений власти и крупного капитала" (Игорь Андреев, Алексей Полухин. «Курс силовых акций», «Новая газета», 16.02.2004г.).

Тема участия «силовиков» в незаконных акциях «отъема» чужих состояний звучит и в вопросах решения гражданско-правовых споров о переделе собственности: «Красные „орластые“ корочки стали универсальным — единственным — инструментом решения корпоративных конфликтов. Прикрываясь ими, силовики действуют напролом, нахрапом и напрямик. Они проходят, как смерч, задевая не только мишень, но и все, что встречается на пути» (Алексей Полухин. «Контрольный пакет силовых акций», «Новая газета», 02.08.2004г.).

Губительные последствия чрезмерного присутствия бывших сотрудников силовых ведомств и спецслужб некоторыми публицистами усматриваются и в других сферах государственной деятельности: «Во всех областях российской политической и экономической жизни, в том числе ив сфере внешней политики, все более по-хозяйски располагаются „неочекисты“, привнося свою идеологию, свои методы, свои кадры, свои активные мероприятия» (Андрей Пионтковский. «Неоконсерваторы и неочекисты», «Новая газета», 12.01.2004 г.).

Для полноты картины звучащих обвинений приведем «свидетельства» тотального участия спецслужб в «крышевании» всех потоков контрабанды: "Контрабанда как национальная идея. Она сдерживает рост цен и увеличивает доходы преступников, чиновников и силовиков… Поначалу засветились сотрудники ФСБ, затем дошло до военных транспортного аэродрома в Тверской губернии, президентской авиакомпании «Россия», Управления делами президента и большой прачечной по отмыванию денег, связанной с «Бэнк оф Нью-Йорк» (Роман Шлейнов. «Великий таможенный пост», «Новая газета», 10.06.2004г.).

Если судить даже по приведенным публикациям, то сотрудники ФСБ России ничем иным, кроме совершения всевозможных экономических правонарушений, больше не занимаются. Предположить такое могут только люди, не имеющие практически никакого (кроме киношного) представления о работе спецслужб и ее оперативных сотрудников.

Прежде чем присоединятся к плачущим навзрыд о злодействах спецслужб и великих потерях российской нации от этого, следует припомнить, каково состояние экономики России было до момента «силового нашествия», насколько законопослушны и продуктивно было все племя состоявшихся к этому моменту собственников страны, так уж белоснежны были их одежды и крылышки за плечами. И были ли там крылышки, или маячили кончики хвостов, а вместо нимбов — сросшиеся рога. Прежде всего, следует иметь в виду, что новая генерация российских собственников всего их спектра полноценными предпринимателями и финансистами не стала, прежде всего, потому, что к этому не стремилась. И совершенно не по причинам того, что этому активно мешали «кагэбэшники — фээсбэшники», а по совершенно иным основаниям: став в большинстве случаев владельцами предприятий, сырьевых добывающих компаний по причине принадлежности к советской номенклатуре и родственных связей с ней, обретя контрольные пакеты акций с помощью нехитрых мошенничеств с приватизационными чеками, иными ценными бумагами, эта публика и не собиралась нести тяжкое бремя собственника, а принялась перепродавать наиболее лакомые куски, доставшиеся от госсобственности СССР зарубежным дельцам, а полученные средства вывозить и прятать за рубежами. Иностранные владельцы российской собственности виде промышленных предприятий попросту их обанкротили и разорили, уничтожив, таким образом, своих опасных конкурентов на все грядущие времена. А заодно лишив работы и средств к существованию десятки миллионов россиян. Так что основной экономический крах экономики страны со всеми сокрушительными социальными последствиями состоялся задолго до 200-го года, которым обозначают нашествие во власть силовиков.

Что же касаемо так называемых силовых «наездов» на бизнесструктуры, которые, к сожалению, имеют место быть (естественно не таким числом, как это бытописуется), то наладили и отработали технологии такой практики ведения бизнеса именно поколение «новых русских» собственников, которые самолично активно привлекли в службы собственной безопасности множество отставных чинов МВД, прокуратуры, спецслужб и через них с помощью изрядных сумм начали практику подавления своих конкурентов. Не гнушаясь подчас и заказными убийствами, каждое из которых изначально было щедро оплачено именно самими «новыми русскими» первого поколения. Именно они своим «черным налом», отмеряемым килограммами «зеленых» разложили коррупцией всех правоохранителей, включая суды сверху донизу, до такой степени, что теперь власть не знает, как и подступится к своим охранителям законов, чтоб хоть в какой-то мере привнести их в чувство.

Когда шло обвальное, безумное преступное растаскивание по карманам небольшой группы властвующих, включая и демократов госсобственности, формально — юридически и морально принадлежавшей всему населению, прогрессивно мыслящая российская общественность приняла это как должное. Теперь же, когда обнаружилось, что мошеннически обретенная собственность к тому же и не работает на экономику, усугубляя катастрофическое развитие демографических, культурно-социальных процессов в обществе, и были предприняты редкие неуверенные попытки понудить правоохранителей разобраться с чрезмерно обнаглевшими «новыми собственникам», все сторонники либерально-демократических преобразований России во вселенский погост сразу увидели в этом заговор спецслужб, засилье силовиков в государственных структурах. Которые-де, мол, могут только отнимать все ныне у состоявшихся крупных и средних владельцев всевозможных состояний, растерзывая их в судах, в силовых захватах предприятий, отстреливая друг друга, тем самым совершая в глазах элиты имущих тяжелейший грех против главного мировоззренчески — религиозного принципа: «Собственность священна и неприкосновенна!». Уму только непостижимо, как могла уворованная, обретенная махинациями чужая — государственная — собственность вдруг стать не только неприкосновенной ни для кого, но и «священной», когда в ряде случаев не успела просохнуть кровь убитых при этом людей, закрывавших чем-то доступ к вожделенной «священности».

Но преступно добытая собственность даже по всем человеческим законам никогда не будет неприкосновенной — только на время. В случае же никудышней работы правоохранительных органов время обладания такой собственностью бывает очень коротким: такая собственность будет кататься по рукам как ртутные шарики по полу движущегося автомобиля. И никакое засилье силовиков к этому не имеет отношения. Хотя у бывших сотрудников спецслужб, правоохранительных органов и бывших военнослужащих, посвятивших судьбу укреплению мощи СССР и его экономики, неизмеримо больше моральных прав на долю общенародной собственности, чем у всего этого разнородного сброда, успевшего заглотить куски, которые не сумели даже переварить.

То, что бывшие «силовики» в современных условиях оказались благодаря своему опыту, знаниям, связям, профессиональным умениям и навыкам сильнее и оборотистей иных нуворишей, ничего не нарушает в новом порядке общественного устройства, где господствует еще один «священный» принцип: «Прав тот, кто стреляет первым!». И это предложили отнюдь не «силовики» и не сейчас — они только приняли это вековое условие и оказались намного более способными им воспользоваться.

Что же касаемо того, что бывшие правоохранители привнесли с собой на государственные должности «свою идеологию, свои кадры, свои методы, свои активные мероприятия», то так поступают все: каждый пользуется тем арсеналом средств, которые успел обрести опытом жизни и профессиональной деятельности. Тем более что еще одним основополагающим принципом обществ, основанным на частной собственности и частной инициативе, является девиз: «Бизнес — это война!».

Причем война настоящая — не понарошку, во всех ее мыслимых ипостасях. А с этим лучше всего справятся те, кто хорошо подготовлен к войнам и получил практические навыки их разнообразного ведения. Тем более что нынче никто не спрашивает, кто и как отвоевал свое жизненное поле.

IV. Спецслужбы — основной поставщик наемных убийц

Трудно, да и ненужно оправдывать чем-то совершение бывшими сотрудниками спецслужб экономических, должностных, иных правонарушений и преступлений. Чаще других звучат обвинения в том, что наемные убийцы — сплошь бывшие спецназовцы: «Киллер, говоришь? — Подполковник усмехнулся. — Ну и задания у вас… Ладно. — Он достал мобильник и набрал номер… Я предчувствовала, что профессионала в столице можно найти только с помощью спецслужб. Через 40 минут мы были у Николая Федоровича, по словам подполковника, „очень хороший человек, грамотный“. Но — не киллер. Всего лишь посредник» (Светлана Матвеева. «Заказ не принят», «Московский комсомолец», 04.08.2004).

Еще со времен последней мировой войны известно, каким грозным оружием на фронте является хороший снайпер: без особого оснащения, кроме снайперской винтовки, иные из них имели на своем счету по несколько сот убитых врагов.

И бороться со снайпером можно эффективно только с помощью снайперов же — даже артналет не гарантирует избавления от опасного истребителя личного состава подразделения на передовой.

Защитить главу государства на открытых церемониях в условиях современного города от выстрела профессионала более-менее удовлетворительно можно только с помощью десятков снайперов спецслужбы, которые в состоянии взять под «наблюдение» все участки возможного появления наемного убийцы. Охраняемых же персон в каждом государстве — тысячи. Потому-то спецслужбам приходится готовить (не считая специальных армейских подразделений) тысячи своих снайперов. Причем, даже в обозримом будущем их пока заменить некем и нечем — это жестокое веление законов обеспечения безопасности основных руководителей государства. Многие из профессиональных снайперов — не контрактники и через определенное время уходят из спецслужб (в том числе и армейские «специалисты»). Вне жесткого внутриведомственного служебного контроля они уже могут себе позволить наняться к тем, кому противостояли на государевой службе. Особенно те, у кого есть боевой опыт (ушли всякие нравственные переживания по поводу заповедей) и кто не намерен изнурительно учиться новым профессиям, хорошо владея уже освоенной. Да и «гонорары» за заказные убийства на порядки превышают любое жалование спецназовца. Так что «производство» снайперов во всем мире обещает быть стабильно массовым и в будущем, что гарантирует при любых усилиях «органов» весьма обширный рынок предложений услуг киллеров: не те, так другие (из-за «бугра», например) согласятся.

В этой проблеме слегка смущает только одно обстоятельство: очень активно обсуждается и осуждается только одна половина (и не главная) процесса — наемники. А о нанимателях убийц, их «моральном облике», их нравственной ответственности, их обязательном привлечении к уголовной ответственности, в первую очередь, вопиется в СМИ до смешного мало и очень тихо, почти шепотом. Не потому ли, что иные «заказчики», кроме киллеров, намного чаще «заказывают» и щедро оплачиваемые газетные статьи, теле-, радиопередачи? А то и вовсе являются совладельцами многих СМИ? А если вообще иметь в виду никогда не затихающие «горячие» войны внутри элит и между ними, то снайперы — киллеры — самый «гуманный» тип оружия: они не применяют гранатометы, не фаршируют машины жертв килограммами тротила, не носят на себе «пояса шахидов», начиненные шариками и болтами чтоб побольше убить и покалечить случайных прохожих.

Есть еще одна деталь: среди людей, не имеющих отношения к спецслужбам и даже не получивших надлежащей профессиональной подготовки, желающих за деньги кого-то застрелить или банально зарезать на порядки больше. Свидетельство из той же публикации: «Москвичка заказала мужа», «Осужден сотрудник милиции за наемное убийство» — это всего лишь два сообщения, выхваченные из ленты новостей. Если отследить их все, придешь к неизбежному выводу: процесс «заказа» в столице поставлен на поток. Уникальное средство решения проблем давно найдено. А нанять киллера, похоже, легче, чем вызвать сантехника".

И ведь именно массовая психологическая готовность употребить убийство в качестве способа решения своей «проблемы» — и есть тот самый преступный спрос на преступное и глубоко формально осуждаемое явление — заказные убийства. Корень-то этой социальной проказы пророс сквозь тонкий слой спецслужб гораздо глубже: в широкие платежеспособные народные массы. Как и когда это произошло — вопрос другой.

Здесь бесспорно пальма первенства — за Голливудом с его потоком кровавых фильмов, не только не прекращающимся, но и разрастающимися непрерывно с многочисленными притоками множеств национальных киностудий. В «помощь» им ныне — телевидение, обилие компьютерных игр, культивирующих массовые убийства. Что в сознании людей возможность убийства любого оппонента делается столь же простой и обыденной, как и вызов сантехника. Это — уже точный диагноз, вынесенный специалистами в большинстве стран мира.

Ныне степень поражения этим психики людей социумов «цивилизованных стран» такова, что рынок предложений любых тяжких преступлений, гнусностей, непотребств практически полностью востребован платежеспособным спросом элитарных и многих иных социальных групп. А массовое, исступленное культивирование всеми масс-медиа мысли, что подобное — явление нормальное, неотъемлемое от житейской практики любых народов, при де-факто нейтральной позиции клира всех ведущих конфессий, производит впечатление в лучшем случае какой-то социальной психической пандемии, могущей свидетельствовать о самых худших библейских пророчествах и опасениях.

При всем при том не следует здесь упускать из виду и такую важную деталь: заказных убийств в стране в год сотня — другая, а криминальных убийств при грабежах, разбойных нападениях, «разборках» — под сорок тысяч регулярно и стабильно.

То, что наемные профессионалы, как правило, убивают людей весьма значимых, так ведь и заказывают убийства последних люди подобные же им. И начинается все именно с заказа и финансирования под него.

V. Спецслужбы и практика внесудебных расправ.

В ряде публикаций в адрес российских спецслужб прозвучали обвинения в похищениях и убийствах людей в России и особо — в Чечне: «Специальная сводная группа управления ФСБ и президентская охрана Рамзана Кадырова прикрывают похитителей людей… Сотням таких же похищенных специально сводной группой (ССГ) № 12 оперативного управления ФСБ по Чеченской Республике не повезло». (Вячеслав Измайлов. «Группа СС-12», «Новая газета», 12.08.2004г.).

В последние годы в нашей стране распространились случаи вооруженных ограблений, когда налетчики переодевались в форму работников милиции и имели при себе хорошо подготовленные фальшивые удостоверения сотрудников МВД. Справедливо считается, что это самый опасный способ совершения преступлений, серьезным образом подрывающий доверие к важнейшим институтам власти. В Чечне идет настоящая партизанская война, где не соблюдаются даже законы обычной войны и излюбленным приемом сепаратистов является организация терактов, нападений, когда боевики переодеваются в форму российской армии. Точно также они действуют при ночных расправах с теми, кто сотрудничает с официальной властью. Обычная юстиция на войне бесполезна, обычные полицейские средства против воюющего так противника — детская забава, здесь подозреваемый не может защищаться институтом презумпции невиновности: доказать таковую обязан сам на допросах, если повезет с его задержанием. Достаточным же основанием для задержания является любая оперативная информация (которая на войне стоит дорого, часто оплачивается человеческими жизнями) о том, что данный человек сотрудничает с боевиками или сам таковым является «в свободное от основной работы время». По своей сути такой человек — военнопленный. А в работе с этим «материалом» любые военные контрразведки никогда не руководствуются ни Гаагскими, ни какими-либо иными конвенциями: не суметь заставить иного военнопленного «расколоться» — положить в братские могилы свои полки и дивизии. А вот если задержанный скрытый боевик или их пособник все расскажет — тут уже его самого в его же интересах надо обязательно куда-нибудь увезти и надежно припрятать, снабдив соответствующими документами.

И хороши были бы сотрудники ФСБ или ГРУ, если бы на задержания являлись по всей форме и при регалиях: всем все сразу становилось бы понятно: кого и чего следует боевикам опасаться и где примерно искать задержанного, чтобы освободить. А так — поди еще разберись, кто задержал, с какой целью и т.п.

Так что «страшная статистика» приведенной публикации — полностью высосана из пальца, взята «с потолка». В том, что абсолютное большинство задержанных спецслужбами живы-здоровы, порукой является неодолимое желание любого террориста, схваченного с поличным, сохранить свое здоровье и жизнь любой ценой. А если даются такие гарантии, да еще и «приправленные» твердым обещанием обеспечить надежную безопасность в будущем — стопроцентно гарантированы любая откровенность в показаниях. Такова мировая практика, исключений почти не бывает.

Да и тактику похищения нужных людей вооруженными лицами в масках придумали не спецслужбы — это они только переняли у боевиков: на войне принято заимствовать у врага удачные приемы боя. Хотя бы для того, чтобы уравновесить шансы.

Стремление же иных публицистов, недоброжелательных к своей стране, перевести боевые действия спецслужб против террористов на «правовое поле» обычной юстиции — это дать опасному врагу мощный стимул для борьбы: шанс выжить при попадании в сферу правоохранительных органов у того становится стопроцентным! Отчего же и не повоевать тогда?

VI. Спецслужбы как поставщики кадров для оргпреступности

Еще одна тема тревожных публикаций — участие бывших сотрудников спецслужб в структурах организованной преступности: «Приговор, вынесенный Мосгорсудом в полдень 19 мая по делу 13 боевиков ореховской ОПГ, свидетельствует: убийства совершали, прежде всего, бывшие спецназовцы ВДВ, МВД, ГРУ. В материалах следствия и суда — в избытке свидетельств того, как приобретенные в армии навыки почти мгновенно превращали вчерашних сержантов в изощренных убийц и бандитов. На редкость быстро они проделали путь из спецназа в банду. Армия и МВД готовят кадры для ОПГ» (Георгий Рожнов, «Война с доставкой на дом», «Новая газета», 17.06.2004г.). Что тут возразить — что есть, то есть. Практика обучения во всех ведущих армиях мира обязательно предусматривает особую подготовку в частях специального назначения: и тех, кто предназначен совершать диверсионно-террористические операции в тылу потенциального врага (страна может быть любой), и тех, кого готовят ловить и обезвреживать диверсантов. Внутренние войска МВД готовят еще спецназовцев для усмирения бунтов в тюрьмах, ловли и обезвреживания групп сбежавших опасных преступников. Уже при отборе в такие специальные части по физико-физиологическим показаниям новобранцам заявляют, что они попали в «элиту». Затем это повторяется многократно по множеству поводов, перерастая во внутреннюю неколебимую уверенность спецназовцев всех видов и родов войск.

С таким «обретением», греющим душу, возвышающим самого себя в собственном самомнении неизмеримо выше всех прочих иных сограждан, бывшие спецназовцы уже в «мирной» жизни, не будучи зачастую обременены мировоззренческими, нравственными внутренними ограничениями, уже без всяких колебаний и сомнений начинают реализовывать свое «право» элитарного на «элитный» кусок в общенациональном пироге, который делят властвующие и имущие. Естественно, с помощью полученных в армии навыков высокотехнологично и быстро убивать, пытать жертвы и не обращать внимания на такую «мелочь», что так-то учили уничтожать потенциальных врагов, пришедших убивать соотечественников. Винить военных и спецслужбы в том, что за два-три года подготовки эффективного бойца, они не смогли взрослому человеку прочно объяснить то, что должны были сделать за два десятилетия его жизни родители, учителя и все общество — откровенное лукавство, если не хуже. Более того, современное общество в лице его элиты охотно предоставляет молодежи из бедных социальных слоев всяческие повинности и тяготы. А заботу властвующие обычно проявляют исключительно только о своих детях, предоставляя равнодушно всем прочим самостоятельно выбираться безо всяких ресурсов из житейской трясины.

Вот некоторые и выбираются с опорой на свои силы и на те умения, которые в них развили государственные структуры, решающие таким образом свои специфические общественные задачи. Потому-то пафос обличителей спецслужб как центров подготовки будущих бандитов, по крайней мере, сильно не по адресу: военные осуществляют подготовку, исходя из требований практики ведения современных войн. А вот как сделать таким образом, чтобы отличники боевой подготовки потом вышли из состояния психологии войны и обрели свое нормальное житейское занятие, включились в исполнение традиционного набора социальных ролей — задача не военных и спецслужб. Особенно трудно это удается в современной России, где общество погрузилось с головой в пучину безразмерного личного обогащения любой ценой, включая судебные и внесудебные процедуры отъема и передела неправедно обретенной собственности. И пока ситуация радикально не изменится, процесс «перетекания» бойцов войскового спецназа в ОПГ вряд ли прекратиться сам по себе.

IV. Спецслужбы злоупотребляют агентурной информацией

Российским правоохранительным и силовым структурам вообще «вменяют» еще один тяжелый грех — использование добытых сведений о совершенных должностными лицами правонарушениях не для официальных расследований и привлечения обоснованно подозреваемых к уголовной ответственности, а для манипулирования в корпоративных и личных интересах чинов силовых и политических структур при одновременном выдвижении таких фигур на важнейшие посты в государстве. Такая практика носит уже далеко не эпизодический характер, превратилась в технологическую обыденность: «Управляемая демократия — это когда на каждого чиновника заведено уголовное дело. Среди тех, кто избежал наказания и таким образом оказался марионеткой власти, — действующие министры, сотрудники администрации президента, прокуроры и главы субъектов Федерации. Как только они отклоняются от Генеральной линии, за них берется Генеральная прокуратура» (Роман Шлейнов. «Ходка во власть», «Новая газета», 25.08.2004г.).

Но полицейские структуры, ни спецслужбы мало что могут без достаточно многочисленной и серьезной агентуры, большая часть которой «приобретается» под мощным давлением собранного на потенциального кандидата компромата.

Так и поступают и во всех организованных преступных сообществах, заставляя каждого нового члена совершать тяжкие, кровавые преступления, исключающие возможность помилования, амнистий. Так обеспечивают пожизненную лояльность своих членов все тайные политические религиозные общества, секты. Любая устойчивая политическая группировка, как правило, тоже подбирается из людей, на которых у лидеров есть компромат как главное средство профилактики предательства, обеспечения послушания и безоговорочной исполнительности. Точно таким же образом оргпреступные и иные устойчивые сообщества, корпорации обретают и удерживают «агентов влияния» в государственных органах власти и управления, обеспечивая свою безопасность, защиту от правосудия, «продавливания» своих групповых, корпоративных интересов. Тактика спецслужб же является исключением из этого всеобщего, универсального правила социального быта. Опасность для государства и общества представляет не весь процесс, а только его отдельные качественные характеристики: во-первых, во имя каких целей спецслужбами обретается такая «агентура». Если для того, чтобы знать и вовремя пресекать действия, направленные против экономических, геополитических, военных интересов государства — это нормально. Если для увеличения личных доходов руководителей спецслужб, необоснованного расширения полномочий служб безопасности, увода их из-под политического контроля — это ненормально, это опасно.

Утверждать, что в современной России доминирует первое и только незначительно присутствует второе, оснований нет, к сожалению. В результате чего структуры государственной власти и управления оказались переполнены разнообразными группами, кланами, делящими сферы влияния прежде всего в своих групповых интересов в ущерб общественным, национальным. Что и поощрило процессы коррупции, достигших в стране невиданных ранее масштабов.

Но «вклад» спецслужб в процесс деградации институтов государственной власти страны куда как скромные, нежели это кажется иным публицистам. В демократических обществах на завоевание любой из бесчисленных должностей на всех без исключения уровнях власти и управления в обязательном порядке идут всегда только «командами», изрядно этим гордясь и всячески превознося достоинства членов таких бойцовских групп, среди которых, как правило, лучшие — «джентльмены удачи». После очередной победы на выборах очередная «команда» обживает завоеванную властную структурку и начинает решать, прежде всего, свои лично-групповые проблемки. Средством же противостоять «атомизации», распада на элементы единой государственной «вертикали власти» в таких условиях только и могут службы безопасности с их возможностями дергать за свои нитки тех, кто прошел «во власть» по законам командной игры, а не был назначен вышестоящей инстанцией. Но в итоге в проигрыше все — даже те, кто весьма преуспел и в карьере и в обретении состояний: стремительно нарастающая бедность нации снижает и число потенциальных зажиточных и богатых и не позволяет в перспективе рассчитывать на разрастание состояний. В нищающей экономике России способность стремительно наращивать свои состояния сохраняется только у владельцев корпораций, социализирующихся на добыче богатых запасов природных ресурсов страны.

Так что бытующая практика всеобщего взаимного управления через компромат делает любого чиновника, дельца предельно скованным в выборе вариантов социального поведения, оставляя только немногие возможности преследования преимущественно — группового интереса. Такие системы управления неспособны работать по обеспечению общенациональных интересов. Насколько лучше была бы система государственного управления, будь в ней одни порядочные и искренние служащие государству люди — не знает никто. Потому что в истории человечества такого не случилось, по всей вероятности, ни разу. Можно только предположить, что ее эффективность была бы выше отнюдь не на порядки: принципиальные люди всегда непримиримы и трудно сопрягаемы в большие системы, всегда склонны с риском для карьеры и даже здоровья или жизни не поступаться принципами по мелочам. Но и это не повод для оправдания чрезмерного управления компроматом большими массами управленцев, составленных из нравственно ущербных людей.

Засилье скомпрометированных преступлением, правонарушениями, различными непотребствами во власти — не приговор судьбы: процесс вполне поддается «лечению» практически на любой стадии. Потребны только различные методы и средства, а главное — наличие политической воли у руководителей режима власти.

И на любой стадии «лечения» умелое манипулирование возможностями спецслужб столь же важно, как и техника владения хирургическими инструментами при проведении высококвалифицированной хирург и слаженная команда ассистентов при нем. Все гораздо хуже, если самим ассистентам вынужденно приходится оперировать самого хирурга. Тогда шансов на успех мало у всех.

V. Казнокрадство и воровство в спецслужбах

Российская пресса ныне, к прискорбию, пестрит сообщениями о фактах присвоения чужой собственности, денег, строительства на эти средства фешенебельных особняков, приобретение дорогих иномарок бывшими и действующими сотрудниками спецслужб с высокими званиями: "Сын кадрового советского разведчика, выпускник юрфака ЛГУ, бывший сотрудник КГБ Сыроежкин с 1993 года работал в Санкт-Петербурге. Там-то по убеждению российских следователей, он и «похитил ценностей и денежных средств на 2 000 000 долларов США».

Сыроежкин укрылся за океаном. Но «отмывал» там добычу до того неосторожно, что угодил за решетку. От тридцати лет тюрьмы спасло лишь согласие работать на американские спецслужбы" (Сергей Золовкин. «Чекист Сыроежкин и украденные миллиарды», «Новая газета», 06.09.2004г.).

Приводятся факты разворовывания бюджетных денег действующими «правоохранителями»: "После беспрецедентной трагедии в Беслане руководство ФСБ объявило о готовности заплатить 300 миллионов рублей (это эквивалентно примерно 10 миллионам долларов США) тем, кто поможет в задержании и ликвидации руководителей бандформирований, в частности Басаева и Масхадова.

Возможность ликвидировать руководителей бандформирований российские спецслужбы имели многократно… Семь миллионов долларов на ликвидацию Басаева уже украли. Есть возможность украсть десять… Дело в том, что правительство России выделило МВД сумму, эквивалентную 7,5 миллиона долларов США, для создания агентурной сети в Чечне и ликвидации руководителей бандформирований и террористических групп. Увы, на борьбу с терроризмом эти деньги не пошли. Их просто украли чиновники в погонах в Москве и их коллеги на Северном Кавказе, использовав тех самых террористов, которых были призваны ловить" (Вячеслав Измайлов, «Организаторы терактов сотрудничали с правоохранительными органами», «Новая газета», 20.09.2004г.).

Еще одно любопытнейшее свидетельство прессы: "А теперь насчет того, кто сколько украл. Какой недвижимостью владеют, какие фирмы окружают. Эти опера из МУРа покажутся всем бомжами с трех вокзалов. Давно не секрет, что любой из руководящего состава ФСБ и МВД имеет по несколько крупных фирм, в которых числятся учредителями или стригут деньги за «крышу». Один из заместителей директора, например, имел свою долю в «Трех китах». Причем владеют всем этим богатством в тесном сотрудничестве с братвой.

В штабе ЦСН ФСБ, руководимом генералом Тихоновым, служит легендарная в центре личность — полковник С. ПО специальности этот господин — главный снайпер центра. На огромную офицерскую зарплату, еще будучи капитаном, он умудрился построить за городом трехэтажный коттедж с целым автопарком роскошных иномарок, в его гараже — порядка пяти машин и несколько мотоциклов лучших японских фирм. Посчитайте, сколько может стоить только один мотоцикл. Вместе с членами одной из преступных группировок он владеет собственным автосервисом и рестораном в центре Москвы. В какой-то период у прокуратуры появились к нему вопросы, но благодаря покровительству высших сил в руководстве ФСБ все проблемы удалось решить" ("Письмо, пришедшее Юрию Щекочихину от «бойцов группы „Альфа“ (ЦСН ФСБ)», «Новая газета», 28.07.2003г.).

С порога объявить приведенные и все иные подобные публикации гнусной ложью, черной клеветой на достойнейших представителей самых достойных, с незапятнанной репутацией государственных структур — не повернется язык даже у самых бессовестных. Принимать все публикации за истину — тоже негоже: серьезный подход предполагает всегда тщательную многократную проверку, которая практически всегда формирует иную картину событий. Так что истинное положение по поднятым в публикациях проблемам скорее и не такое обвальное, но и весьма далеко от нормального, основанного на законах и ведомственных нормативах. На российские спецслужбы действуют все наборы проблем, неблагоприятных обстоятельств, разрушительных факторов, которые корежат структуры государства и общества все последнее десятилетие: «Сейчас в России нет ни законов, ни понятий. А если нет правил игры для политической и экономической элиты, значит, нет их и для силовиков, привыкших чувствовать себя хозяевами России, и для мафии, привыкшей вершить судьбами теневой экономики» (Семен Новопрудский. «Серый террор», «Известия», 11.06.2003г.).

По сию пору не снят в обществе (прежде всего, естественно, в элите) лозунг «Обогащайтесь!». Обретение же собственности в России второе десятилетие идет — после издевательского «раздела» госсобственности СССР с помощью двух ваучеров — только с использованием служебных полномочий, как правило — со злоупотреблением ими. А так же путем совершения множеств тягчайших экономических, имущественных преступлений, в постоянном сопровождении множества криминальных переделов со стрельбой. В такой ситуации практически все серьезные участники новых рыночных (и весьма опасных) отношений изначально стараются сделать многих руководителей спецслужб и правоохранительных органов своими полноправными компаньонами, кровно заинтересованными в процветании такого совместного бизнеса. Никто этому не препятствовал и не препятствует по сию пору: почти все нынешние руководители государства и регионов создавая и развивая свой бизнес, поступали и поступают таким образом. Некоторые сотрудники и руководители спецслужб увлеклись новыми возможностями сверх всякой разумной и допустимой меры. Что породило в обществе резкую отрицательную реакцию. А в самих спецслужбах — серьезнейшие внутренние противостояния и противоборства. Эту внутренне-внешнюю проблему российских спецслужб неизбежно придется решать уже не в обозримом будущем — как стартовые условия для нормализации ситуации в российском бизнесе, финансах, политике на основе существующих писаных законов, а не понятий, выработанных печальной российской практикой этих лет. В какие формы этот процесс облечется — трудно себе даже представить: все будет зависеть от персоналий первых лиц государства, которые этот процесс будут инициировать и развивать, и от тех руководителей спецслужб и правоохранительных органов, которые с ними возьмутся выполнять эту работу.

VI. Спецслужбы осуществляют цензуру СМИ

То, что спецслужбы во всех странах тщательно анализируют публикации средств массовой информации — общее место. Целые структуры разведок, в том числе и во всех посольствах, тщательно причитывают (по специальным методикам) и отбирают подходящую информацию, не пренебрегая малотиражками и иной раз стенгазетами, следуя и в работе с открытой информацией принципу: «С миру по нитке — голому рубашка!». Россия тем более не исключение из этого правила: «А чем, собственно, вы занимаетесь? — спросил я ее — Вам Ваша работа нравится?»

— О да, — отвечала посольская дева, прихлебывая из бокала. — Очень интересная работа. Мы в нашем отделе прорабатываем всю российскую прессу, составляем общий анализ. Затем отправляем его в наш главный офис" (Александр Морозов, «Матрица», «Московский комсомолец», 13.04.2004г.). Специалистам, отлично умеющим читать открытую прессу, удается делать точные, достоверные выводы такого характера, которые не уступают подчас сообщениям наиболее ценных агентов. Но такая работа с прессой — уже обычная неотъемлемая рутина спецслужб. Им так же далеко не безразлично, что намериваются публиковать или вещать в эфир обычные и электронные СМИ.

Российские спецслужбы здесь — не исключение: «Монтажные папки некоторых новостных программ выведены на Лубянку, там непосредственно следят за их версткой: стоит ли, скажем, первой новостью сюжет про президента Путина? Достаточно вспомнить взрыв на „Рижской“, о котором в программе „Время“, вышедшем через час после теракта, не было сказано ни слова, зато много говорилось о рабочем дне Владимира Владимировича. Я уж не говорю про Беслан, когда все каналы, как попугаи, повторяли, что там 300 заложников, а там было 1300… А сейчас советские времена вернулись, но в более диком виде, потому что тогда у журналистов не было интересов материальных, а только идеологические, карьерные» (Владимир Кара-Мурза, «За версткой новостных программ следит Лубянка», 27.09.2004г.).

Еще публицисты всерьез тревожатся по поводу отсутствия нормальных гарантий соблюдения спецслужбами конституционных прав граждан на тайну переписки, переговоров и т.п.: "В Конституции РФ, в ряде законов и отраслевых документов прописана обязанность органов госвласти обеспечивать право граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, телеграфных сообщений. По смыслу этих документов перечисленные права должны распространяться и на мобильную связь, и на информационные потоки в Интернете, а так же и на другие услуги связи, возникающие на новой технологической основе и предоставляющие гражданам обмениваться информацией.

Однако в структурах, предоставляющих гражданам услуги по обмену информацией, существует регламентируемая целым радом нормативных и распорядительных документов так называемая система оперативно-розыскных мероприятий, которая дает спецслужбам широчайшие возможности по осуществлению контроля над информацией, которой обмениваются граждане" (Юрий Вдовин, «Не болтай», «Новая газета», 26.10.1998г.).

Тема незаконного тотального прослушивания переговоров граждан — вечный благодатный повод для критики спецслужб творческой интеллигенцией, которой очень хочется бесконечно, часами говорить друг с другом о дегенератах и шутах в правительствах, негодяях в правоохранительных структурах и тому подобных вещах, не отрывая зада от уютного теплого дивана перед телевизором. Самодовольно, убежденно полагая, что позарез нужна спецслужбам. Наивно, по-детски полагая при этом, что стоит только приструнить как следует (через публикации?) спецслужбы, чтобы «тайна переговоров» им была гарантирована. Как будто рынок уже не переполнен относительно недорогими (от нескольких сот до нескольких тысяч долларов) электронными устройствами, имея которые любой заинтересованный человек, частная служба безопасности, сыскное агентство в состоянии сколь-угодно долго прослушивать и вести запись телефонных и радиотелефонных переговоров любого количества нужных частных или должностных лиц. А все они в своей совокупности в состоянии «охватить» и число «частных лиц», на порядки превышающее цифры, доступные спецслужбам государства. И если в спецслужбах еще существует хоть какой-то режим сохранения в тайне получаемой информации о гражданах и доступ к ней достаточно упорядочен и весьма ограничен, а отклонения от установленного порядка носят эпизодический характер и преследуется в дисциплинарном порядке, то многократно большая по объему информация о частной и служебной деятельности людей, попадающая в распоряжение частных структур, поступает практически без всяких ограничений на негласный рынок информации обо всем, который в России действует с небывалым размахом и которым с удовольствием пользуются и те, кто яростно обрушивается на спецслужбы за их неконституционное прослушивание зачастую пустой, заурядной болтовни. Ну, а если так уж важно сохранить иным конфиденциальность своих разговоров, казалось бы, чего уж проще: не болтай попусту лишнее, попридержи свой язык, чтоб не болтался как говеное помело. Как поступали и поступают все осмотрительные, осторожные люди в бизнесе, в политике, не говоря уж о военных, осужденных в тюрьмах и др. Но тогда может произойти страшное: пропадет основания считать себя чрезвычайно важной персоной по причине своей крайней опасности для всего сущего политического режима, из-за которой незримой тучей висят над судьбой вездесущие, всевластные спецслужбы (которые при этом почему-то страшно боятся изрядно накостылять по шее где-нибудь в темном подъезде на деле слабому и беззащитному «злейшему врагу тоталитаризма»).

К тому же жалко оставлять такую благодатную неразрешимую мировую проблему всей прогрессивной мировой общественности. За проблемой же массового непрерывного нарушения всех мыслимых конституционных гарантий со стороны частных структур нет зловещего фантома кровожадной деспотической власти, а есть только немыслимое количество частных корыстных по преимуществу интересов, которые высверлят в любой индивидуальной конституционной броне гражданина «цивилизованного общества» любое количество дырок для подсматривания — подслушивания. И это — не особенность социальной реальности только для России: даже беглое знакомство с продукцией зарубежной детективной киноиндустрии дает массу примеров того, что защищен и там от чего бы то ни было несанкционированного вторжения в личную жизнь только тот, кто ни у кого не вызывает сколь-нибудь значимого интереса: прежде всего дети, глубокие старики и олигофрены.

Технико-технологическое развитие средств связи, межличностных коммуникаций таково, что практически не оставляет шансов на закрытость от постороннего внимания частной жизни человека. Дальнейший технический прогресс и создание мощных быстродействующих персональных компьютеров вполне может сделать ненужной и профессию шифровальщика, даже для каналов официальных секретных коммуникаций. В утешение ревнителям гарантий личной неприкосновенности можно лишь указать на то, что в обозримом будущем почти нет шансов получить возможность проникнуть в мир человеческих мыслей, так что главные ценности частного человека — его гениальные мысли — останутся исключительно его собственным достоянием, недосягаемой сферой для любых спецслужб при соблюдении, естественно, вышеназванного простого и понятного принципа: «Не болтай!». И в этом случае все сокровища неизреченных гениальных идей останутся в целости — сохранности. Особо огорчатся этому, видимо, не следует, помня вековую истину: «Мысль изреченная есть ложь!». Кого же совсем распирает от мессианского просветительства — есть и здесь выход: эзоповский язык иносказания. Что перед прямой речью имеет даже множество существенных преимуществ — читатели и слушатели с богатым и развитым воображением предполагают зачастую в иносказание много больше, нежели чем предполагал сам автор.

Есть еще одно обстоятельство практической невыполнимости конституционных гарантий информационной безопасности личности — сама эта личность: множества людей, будучи кровно заинтересованными в своей личной информационной неприкосновенности зачастую еще более остро стремятся проникнуть в чужие тайны своих и близких и ближних. И прилагают к этому немалые усилия, а главное — с готовностью идут на весьма нешуточные финансовые траты на тех самых «частных детективов» самого разного исполнения.

Что же касаемо СМИ как таковых, то не одни лишь спецслужбы пытаются по мере сил и возможностей ими манипулировать, их контролировать — так поступают все, у кого есть для этого хоть какие то возможности: политики, магнаты, финансисты, организованные преступные сообщества, масоны, клир, правоохранители, военные и другие. У каждой категории это получается по-разному. Гораздо больше (даже чем у спецслужб) возможностей у ведущих политиков, первочиновников государства, которые распределяют бюджетные финансовые потоки и определяют объемы и «вспомоществования» иным СМИ. Еще больше возможностей и владельцев отдельных СМИ — видео магнатов, банкиров, руководителей ТНК. Особо велико влияние правящей номенклатуры в странах «тоталитарных» режимов с их всеобъемлющей цензурой. Самое непосредственное сильное влияние оказывают на СМИ множество дельцов, предпринимателей, прокачивающих нескончаемую череду «заказных» публикаций о конкурентах, о себе любимых. Тотальный найм всех видов СМИ устойчиво периодически происходит в периоды разнообразных избирательных компаний. Гораздо меньше возможностей влиять на средства массовой информации у военных и правоохранителей, потому-то в мирное время им и достается полной мерой. Спецслужбы к этой функции приспособлены лучше других и не с помощью денег, а прежде всего, через «своих» людей, через владение обширной информацией о редакционном корпусе, через «взаимовыгодный» постоянный обмен текущей информацией и т.п.

Кроме того, на основе обычных рыночных отношений купли-продажи СМИ довольно широко используются спецслужбами мира для решения управленческой закодированной информации (как это делают, к примеру, масоны), для дезинформации структур разведок оппонентов, которые «все читают и анализируют» и т.п.

Как и со всем, что связано со спецслужбами, в конечном счете, важно не то, в какой мере последние в состоянии влиять на деятельность СМИ, а во имя чего вся эта сложная работа производится? Если по преимуществу только для того, чтобы снизить уровень заслуженной критики в адрес спецслужб и основных институтов, то такая «цензура» и все, что связано с ней, вредна, не нужна и требует серьезного политического вмешательства не только для ослабления чрезмерного давления на средства массовой информации, но прежде всего — для серьезной корректировки работы самих спецслужб, утративших способность критически оценивать свою деятельность. Возможность такого исхода возникающего противостояния СМИ и спецслужб зависит от степени политической зрелости и контролируемых ему институтов общества.

VII. Практика массовых злоупотреблений служебным положением в спецслужбах

Сформировалось и устойчиво присутствует в российском общественном мнении представление о системном кризисе основной спецслужбы страны: "По подсчетам социологов, 68 процентов наших граждан подрабатывают на стороне. Кто как может.

А что чекист, решивший подработать?

Самые «простые» в свободное время охраняют тех, кого ловят в рабочее. Когда сотрудники элитного спецподразделения пришли обыскивать квартиру Мавроди, в его охране они узнали сослуживцев, у которых в тот день был выходной. Офицера группы «Альфа» Ровенских, вынужденного калымить телохранителем, застрелил киллер. Недавно осужден за вымогательство офицер той же группы Мармузов.

Есть варианты еще более изощренные. Офицеры без комплексов научились сдавать в аренду возможности спецслужбы.

Уже распространенное явление: сотрудник, якобы в интересах службы, внедряется в преступную среду, а на самом деле действует в ее интересах… Смею утверждать, что для извлечения личной выгоды ряд высокопоставленных сотрудников Управления Экономической контрразведки (УЭКР) участвуют в «банковских войнах» и занимаются личным бизнесом, используя все возможности государственной машины… У советских макарон и папирос калибр был 7,62. В военное время мирное оборудование легко переходило на выпуск гильз. Здесь, сейчас мы имеем ситуацию прямо противоположную. Боевая спецслужба (в сотый раз не поленюсь сказать не вся!) перешла на выпуск побочного продукта — с центром тяжести, смещенным в сторону личного интереса" (Дмитрий Муратов. «Лубянка со смещенным центром тяжести», «Новая газета», 15.06.1998г.).

Чтобы более-менее объективно оценить степень критикуемого в приведенной статье «перерождения» спецслужб, образовавшихся после упразднения КГБ СССР, необходимо хотя бы кратко вспомнить, что из себя представляли все без исключения институты государства России 90-х — начала 2000-х годов, включая высший эшелон политической власти. О том, как на базе института губернаторства создавались семейные кланы крупных собственников России можно писать криминальные энциклопедии — в ход шло все: прокрутка в «семейных» банках бюджетных денег, их присвоение через передачу самых выгодных подрядов семейным фирмам, развитие семейного же ресторанного, торгового, игрового бизнеса, обогащение губернаторских камарилий через участие в региональных структурах энергетических, топливных корпораций. Не говоря уж о тотальном казнокрадстве с участием всего губернаторского корпуса.

Тем же, но уже в более впечатляющих объемах, занимались министерства и федеральные ведомства в партнерстве со своими ведомственными банками по реализации разнообразных гешефтов со многими зарубежными транснациональными корпорациями и банковскими консорциумами. С особым размахом, лишь зачастую только обозначая, имитируя управление государством, занималось личным обогащением ближайшее окружение российского президента и, прежде всего, — члены его семьи в «содружестве» со всеми ныне известными (опальными и приближенными поныне) новоявленными магнатами и «олигархами». Причем, все бесчисленные участники этого безумного процесса всероссийского личного хищнического, преступного обогащения активно привлекали к содружеству криминальные структуры во главе с их «авторитетами», генералов правоохранительных органов, армии, спецслужб.

Естественно, ФСБ было прекрасно осведомлено о положении дел. Ситуация не оставляла больших возможностей для маневра: либо готовь государственный переворот, вводи диктатуру на манер чилийской. Либо вынужденно посильно участвуй в том, чем занимались все без исключения «государевы люди» в России, включая и самих «государей».

Последнее многократно безопасней, выгодней, да и самые известные и влиятельные люди всячески приглашали поучаствовать в «бизнесе» на власти. Даже если бы под настойчивым жестким нажимом руководителей ФСБ их сотрудники в столице и регионах начали бескомпромиссную борьбу с разворовыванием национальных достояний, то много им сделать бы попросту не позволили: ни суды, ни прокуратура не дали бы санкций ни на проведение оперативных мероприятий, обысков, задержаний, ни на возбуждение уголовных дел в отношение любых сколь-нибудь значимых фигурантов. А если бы даже где-то и удалось прорваться, опираясь на помощь немногих добросовестных правоохранителей (которые сами были бы обязательно вскорости уволены), в судах такие дела с треском бы рассыпались с нулевым результатом. Да и чересчур принципиальные руководители спецслужб недолго бы удержались на своих должностях — и так за десять лет до 2000-го года сменилось с десяток высших руководителей только в ФСБ. О переворотах ли во имя спасения Отечества тут было думать! Да и с кем подниматься было на смену политического режима — не с баррикад же было начинать, чтоб быстро перевести общество в состояние истребительной гражданской войны? Спецслужбы как раз и предназначены, чтобы подобный сценарий не состоялся ни при каких обстоятельствах. При значительном же числе руководителей и сотрудников спецслужб, ставших благодаря своим «приработкам» людьми обеспеченными и даже состоятельными, ФСБ и другие силовые ведомства уже не допустят никаких переворотов, не позволят состояться никаким партиям «бритоголовых», лимоновцев, необольшевиков и иным экстремистов в деле отъема и изничтожения частной собственности. Если есть у кого-то из критиков спецслужб иные, более эффективные средства мотивировать действия сотрудников спецслужб, обеспечивающих надежную лояльность режиму власти кроме практикуемых ныне в нищей России, где официальное денежное содержание «силовиков» хватает только на приличное содержание домашней кошки или собаки, пусть попробуют реализовать свои «ноу-хау» на практике. Если получится — возьмутся с удовольствием на вооружение. Пока же благодаря такому выработанному практикой «компромиссу» между спецслужбами и обществом, пусть и не очень лицеприятному для ревнителей законности и служебной этики, сохраняется в рабочем состоянии инфраструктура спецслужб, личный состав, поддерживается на приемлемом уровне их профессионализм. В известных условиях этого достаточно, чтобы грамотными управленческими действиями в достаточно короткие сроки перевести спецслужбы в иное качественное состояние. Спору нет, откровенное использование своих нешуточных должностных полномочий и иных возможностей для решения проблем личного обогащения ценой ущербов государству, национальной безопасности — серьезное должностное правонарушение. И никто в ФСБ, других спецслужбах не отменял за это дисциплинарной и уголовной ответственности. В течение только нескольких последних лет уже нового столетия к уголовной ответственности за злоупотребления служебным положением были привлечены в стране десятки должностных лиц спецслужб. Утверждать, что сотрудники спецслужб ныне действуют по своему произволу, без оглядки на законы и служебные цели — сильно грешить против реального положения дел. Но серьезнейшие проблемы системного кризиса с наборов многочисленных признаков деградации пока никуда не ушли. Однако их успешное преодоление возможно только в контексте общего укрепления законности в деятельности всего корпуса должностных лиц государства, одоления ныне сущей всеобщей коррупции чиновничества. Пока же этому отнюдь не способствует и повсеместное стремление крупного и среднего капитала обрести в лице конкретных руководителей спецслужб надежных покровителей, для чего широко используются их бывшие коллеги, друзья, вышедшие на пенсию. К чему нынешний корпус предпринимателей и банкиров неумолимо подвигают обстоятельства, которые, по сути, они сами себе и создают: практика большей части нынешнего бизнеса, особенно крупного, носит криминальный характер. Что делает любого их представителя гарантированно уязвимым для правоохранительных органов.

VIII. Бывшие сотрудники спецслужб как «локомотивы» коррупции

Попытки бывших сотрудников спецслужб найти себе жизненную нишу, посредничая между структурами МВД, прокуратуры и корпорациями, встречают резкое осуждение многих публицистов: «Юрий Молчанов „придумает“ и „решит“ любую проблему. За „скромный гонорар“…(Юрий Афанасьевич действительно окончил Высшую школу КГБ, факультет военной контрразведки)… Солидный господин занимал солидную должность: начальник службы безопасности крупного банка. Отсюда — знакомства, информированность, знание проблемы. И — огромное желание помочь. По специальному прейскуранту, естественно. Проблемы с налоговой — одна цена. Товарищи из ФСБ интересуются — другая. Цена вопроса — от пяти до ста тысяч долларов и вашего уголовного дела не найдут даже в архиве. Юрий Молчанов, обвиняемый в мошенничестве в особо крупных размерах, решал проблемы любого уровня любой сложности. На любой стадии… Впрочем, проблемы можно было бы не решать — с риском для жизни. И неважно, кто не хотел „идти на поклон“ к могущественному „главе охраны“ — банкир, опытнейший „муровец“ или „важняк“ Генпрокуратуры. Рано или поздно их находили мертвыми» (Елизавета Маетная. "Особенности национального «развода», «Московский комсомолец», 24.06.2004 г.).

Что ж, все сотрудники спецслужб по выслуге лет, либо по иным основаниям становятся со временем пенсионерами. Спецслужбы не занимаются трудоустройством своих бывших работников, не навязывают их корпорациям, банкам. Те, как правило, сами охотно их приглашают в собственные службы безопасности, прекрасно понимая, что «бывшие» еще много лет будут желанными гостями в кабинетах тех, кто наследовал их должности. И не просто гостями «чайку попить»: с ними будут советоваться по многим служебным проблемам. И сами они могут обратиться в приватной обстановке с какими-то просьбами или деловыми предложениями.

Именно этими соображениями руководствуются корпорации и банки во всем мире, приглашая к себе на службу бывших министров, вице-премьеров правительств, многозвездных генералов армии и спецслужб. И не только структуры бизнеса и финансов так поступают — в российской Госдуме по подсчетам журналистов трудится на должностях работников аппарата, помощников и консультантов депутатов около полутора тысяч бывших полковников и генералов. Раз приглашают и берут постоянно на работу — значит, эта категория из числа бывших силовиков вполне пригодна и успешно справляется с поставленными перед нею задачами. Иные справляются и так, как описано во фрагментах приведенной выше публикации — посредничая в потоках взяток, реализуя на практике коррупционный процесс. Но они никогда бы не делали ничего подобного, если бы именно эта функция не была бы востребована в первую очередь бизнес-сообществом и «трудящимися правоохранительных органов». Общее правило таково, что в обществе с незначительным уровнем коррупции посредники для передачи взяток практически не требуются. Если полицейские и налоговые структуры не промышляют «наездами» на предпринимателей и финансистов — не нужны «переговорщики» для передачи откупных. Но в нынешней России, к примеру, они еще как нужны. И будут так же востребованы в обозримом будущем. Если бы даже можно было приказом категорически запретить заниматься этим полковникам и генералам, то немедленно эти функции стали бы осуществлять подполковники и майоры, хоть у них круг знакомств и полезных связей не так обширен и ценен. В обществе пока нет силы, способной удержать людей, проживших жизнь на очень скудное офицерское жалование и оказавшихся волей благоприятных обстоятельств в денежных потоках, от того, чтобы не воспользоваться деньгами, идущими в руки пусть и за сомнительные услуги, в соответствии с известным принципом житейской премудрости: «Стоять по колено в воде и не напиться?».

Пока же в обществе существует категория людей, обретающих без особых трудов и изощрений миллиарды долларов в личную прибыль, найдется достаточно и других, способных заставить нуворишей поделиться: бандиты — угрозой убийства, силовики — «наездами» и связанной с этим перспективой разорения, тюрьмы, правительственные чины — отлучением от источника дохода и т.п.