Наступило 31 августа. Завтра в школу.

На наших бревнах сидело человек пятнадцать. Собрались все, кто разъезжался на лето. Они перебивали друг друга, рассказывая о своих приключениях. Эдин купался в Азовском море во время семибалльного шторма. Другой убил из рогатки двенадцатиногого спрута, какого и в музее не найдешь. Третий совершил восхождение на Эльбрус. А Митька Костин помог пограничникам задержать иностранного агента с фотоаппаратом. А нам и похвастаться было нечем. Разве что лодку построили, а кому это, кроме нас, интересно. Эх, и неудачники же мы! Даже поход провалился.

На велосипеде прикатил Чомбе:

— А я двор очистил, и все об этом знают!

— Мы тебя с нашего двора выпишем, — возмутился Колька.

Вдруг на балкон выскочили братья башибузуки и как шарахнут вдвоем из отцовой двустволки. Мы так и посыпались с бревен. Витька закрыл кобеля своим телом.

Один Колька не испугался.

— Салютуют!

На балкон вышел Кардинал Ришелье.

Мишка так обрадовался, что ни с того ни с сего закричал:

— Ура! Физкультурный привет!

Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что в 20.00 собрались все мальчишки и девчонки нашего и 76-го дома, и от зеленого забора даже щепок не осталось. Мы их спрятали в Витькином сарае — все равно он не запирается. Управдом здорово сначала переживал:

— Какой забор поломали…

Но потом здраво рассудил:

— А может, оно и к лучшему. Спишем за ненадобностью.

Утром 1 сентября мы двинулись в школу целой толпой.

— Давай я твой портфель понесу, — сказал мне Васька и заулыбался, словно ему подарили ножик с тремя лезвиями и вилкой.

— А я твой!

Тут из подъезда выскочил Витька-дошкольник и закричал:

— А у меня кобель пропал!

Колька важно надулся:

— Ищи его сам. Нам некогда.