Что ж, ладно, побудем лесорубами, не вопрос. Кем только Джои не был в этой жизни, да и, скажем честно, это мало чем отличается от работы человека, который копает могилы. Он закидывает топор на плечо - и тут же, едва не вогнав лезвие себе в лопатку, решает, что это плохая идея. Чёрт подери, сейчас Джои приволок бы сюда того умника, который рисовал картинки к книжке, из которой Джои вынес эту чушь, и заставил поработать натурой. Да, возможно, живи он в средние века, имей мускулы размером с арбуз и не имей зубов, всё было бы совсем иначе.
- Однако, хлопотное это дело - спасение прекрасных принцесс, - насмешливо говорит Джои в никуда.
Волнуется старый лес, скрипят ветвями великанские дубы и нога нет-нет, да и скользит, ступив на кучу прошлогодних желудей. Джои скептически оглядывает деревья, к которым можно подступиться разве только с бензопилой, и задумчиво чешет затылок. Такой роскоши, как бензопила, тут не найдётся точно. Что ж, вперёд, отважный канадский лесоруб, за неимением пилы включай мозги, - с досадой думает Джои, во всей полноте осознавая тяжесть бытия. "Это тебе не кулаками махать", - язвит он самому себе, оставляя старый лес позади. Даже если он что-то и добудет - а Джои уже начинает в этом сомневаться, - то тащить придётся далеко.
Он долго нарезает круги вокруг не очень толстого деревца и, наконец, решает, что оно ему по зубам. Топор достаточно остр, и лезвие с глухим звуком кромсает древесную плоть, плюясь во все стороны опилками. Джои довольно быстро срубает ствол наполовину, и тот становится похож на неаккуратно заточенный карандаш. Любуясь на дело рук своих, он вдруг понимает, что протащить несколько миль и заволочь вверх по склону целое дерево ему явно не по силам, и удовлетворение сменяется досадой. Всё без толку! Джои в сердцах плюёт и садится перекурить. "Силён, чёрт проклятый", - раздражённо думает он про супруга Дорин: кто, как не он, до этого таскал в Кастл Макрайан топливо? Те, другие, это, конечно, не совсем люди, но справедливости ради Джои должен признать, что еда, вода и прочее не растут у них в волшебных садах и не падают с неба, а добываются самым обычным способом. Да, в Близзард-Холле была челядь... ну, так на то это и был Близзард-Холл...
Конечная точка - тут, и у конечной точки другое имя - Кастл Макрайан. Другая игра - другие правила, - неожиданно думает Джои, соглашаясь.
Он пару часов бродит по лесу, собирая хворост и обрубая сухие сучья. Конечно, как самонадеянный идиот, он не захватил даже верёвки, наверное, думая, что дрова сами нарубятся, выстроятся в шеренгу и прибегут на кухню. Джои, красный, как рак и исчерпавший весь свой набор крепких выражений, снимает рубашку и связывает ею первую порцию топлива. Наверху он находит верёвку, но таких порций не одна и не две, и под вечер путь на гору начинает казаться ему дорогой на Голгофу.
- Опять! - со стоном восклицает Джои, созерцая перед собой опостылевшую крапиву. Отличное завершение дня, ничего не скажешь!
Дорин без звука подходит и забирает миску.
- Куда?! - возмущённо орёт Джои. Никак, чёртова стерва решила его проучить?! Ну, уж нет! Если она думает, что он не отстоит своё право на эту миску зелёной бурды, то глубоко ошибается!
- Я думала, тебе это не нравится, - Дорин пожимает плечами и возвращает миску.
- Мне много что не нравится, но, если я не поем этого дерьма, то скоро дам дуба, или это тебе и требуется? - возмущённо начинает он - и замечает прямо перед собой хлеб, кастрюлю с варёной картошкой, масло и миску грибов.
- Сегодня есть кое-что ещё, - сообщает Дорин так, словно ничего не случилось и Джои не сидит перед ней с лицом, красным от гнева и ругательствами, висящими на самом кончике языка. - Спасибо Грейс.
Грейс. Полоумная знахарка. Чёрт возьми, да будь она хоть трижды полоумная! Видать, старуха перестраховывается, ну да разве в этом есть какие-то минусы? Никаких.
- Спасибо Грейс, - от души говорит Джои. Сто лет не ел такого вкусного хлеба!
Кастл Макрайан внезапно наполняется звуками, словно кроме них тут есть кто-то ещё.
- Никак, мистер Картошка снова желает знать, что к чему, - загадочно говорит Дорин, заставляя Джои поперхнуться.
- Знаешь, не хотелось бы проснуться в обществе скелета, тролля или с откушенной ногой, - он начинает злиться. - Может, стоило немного раньше рассказать мне, с кем ещё я могу тут столкнуться?
- Ни с кем, - говорит Дорин. - Это зеркало сэра Балларда Макрайана, деда мистера Макрайана с отцовской стороны. Я прозвала его так, потому что он похож на большую бородавку, только давай это будет секрет.
- Не вопрос, - Джои пожимает плечами. Секрет так секрет, зеркало так зеркало; он уже достаточно видел в Близзард-Холле. Впрочем, покойный ленный лорд Винсент Близзард в итоге оказался отличным парнем, так почему бы и этому горлопану не быть милым дедушкой?
- Ещё, кажется, секрет есть у него, - всё-таки сообщает Дорин, нахмурившись.
- Вот как? - Джои почему-то ничуть не удивлён. Было бы странно, если бы каждое из этих зеркал не отмачивало какой-нибудь финт.
- Похоже на то, что он где-то спрятал второе сквозное зеркало, - говорит Дорин, и эта новость производит на Джои впечатление куда большее, чем хлеб и масло. К чёрту жратву! Так вот откуда все её недоговорки! Почему бы не пойти и самому не попытаться установить контакт?
Мистер Картошка разгневан, это слышно даже отсюда.
- Позвольте... - начинает Джои.
- Не позволю, - скрежещет старик, и впрямь смахивающий на большую бородавку. - Вы в своём уме, леди Дорин? Я третий день жду ваших действий, и что же я вижу? Пшик?!
"Ну, что ж, первая попытка мимо - обескураженно думает Джои. - Но попытаться-то стоило?"
- Сэр, позвольте объяснить, - Дорин на удивление спокойна.
- Не позволю, мэм! - визгливо кричит старик, потрясая кулаками. - Сначала я думал, что вы хотите... развлечься. Это было бы глупо, да, мэм, простительно, но глупо. Потом я понял, что вы не так несдержанны в своих желаниях, как болван Уолли - даже несмотря на то, что чересчур много времени проводите в обществе Морриган.
В течение этого пассажа Джои стоит, разинув рот, и медленно заливается краской - пока до него, наконец, не доходит, что слово "развлечение" здесь понимают, похоже, ровно в том же смысле, что и Близзард. С одной стороны, это даёт ощущение чего-то близкого, почти родного, а с другой стороны...
- Эй, мистер! - встревает Джои. - Я как-то не привык быть в таких развлечениях объектом.
- Потом я подумал, что нет ничего особенного в том, чтобы завести здесь прислужника, - старикан делает вид, что не замечает его в упор. Ну, ладно, мистер, ещё и не таких видали, - думает Джои, да и разве не наплевать ему на лысое чучело, уже незнамо сколько лет или даже веков гниющее в своей могиле?
- Сэр, этому человеку тоже нужно в Межзеркалье, - в лоб говорит Дорин. - И у него уже есть кольцо.
Мерзкий дед захлопывается и издаёт какое-то бульканье, словно некто сзади треснул его по затылку и он подавился своим зубным протезом.
- Дело за малым, - продолжает Дорин, пользуясь наступившей передышкой. - Теперь всё упирается в зеркало, и я, Дорин Макрайан, прошу у вас, доброго сэра Балларда Макрайана, помощи и совета.
- Не знаю, что и сказать, - наконец, скрипит мистер Картошка, сбавив громкость. - Ума не приложу, что человеку может понадобиться в Межзеркалье. Могу вам обещать только одно: я подумаю.
- Но сэр! - вскрикивает Дорин.
- Вы - тоже человек, мэм, но вы - часть Семьи, - церемонно говорит старик. - Я не могу доверить такую тайну не члену Семьи Макрайан.
"Чтоб тебя! - гневно думает Джои. - Точнее, чтоб у тебя. Отвалилось всё, что ещё не успело!"
- Даже если речь идёт о том, чтобы, в конечном счете, ваш собственный внук вернулся домой?! - восклицает Дорин.
- Интересы Семьи важнее интересов одного её непутёвого отпрыска, - неохотно говорит противный дед. - В конце концов, Семья попросту больше.
- Больше? О чём вы, сэр?! Кому будут нужны Секреты Семьи, если она перестанет существовать?! - голос Дорин начинает звенеть.
Ещё неделю назад она с ужасом думала о Межзеркалье, а теперь видит перед собой одну-единственную цель: зеркало. Создатель, что происходит, что Дорин готова сейчас залезть внутрь рамы и наброситься на старика с кулаками, потому, что он упрям, как осёл? Она - единственный владетель всего этого, она - сама себе хозяйка, и хозяйка Кастл Макрайан... Но она - должна. Только должна?
- Этого вам не понять. Надеюсь, что пока не понять, - высокомерно заявляет сэр Баллард.
- Кому будете нужны и вы сами, если Семья исчезнет?! - это очевидно, но Дорин станет повторять снова и снова, пока её слова не возымеют действие.
- Я же сказал: я подумаю, - говорит старик. - Всему своё время.
Так вот откуда она нахваталась этих невнятных прогнозов про время! "Чёрт бы тебя подрал!" - скрипя зубами, думает Джои, но не выдерживает и в сердцах бьёт по раме кулаком. Стекло вибрирует и отзывается низким гулом.
- От вас я и не ждал проявления учтивости, - старик не находит ничего лучшего, как повернуться задом и продемонстрировать им сутулую спину, обтянутую чёрным бархатом. - Надеюсь, у вас всё не настолько плохо с проявлением ума. До свидания, леди Дорин.
Ума, не ума... Старый маразматик, зацикленный на никому не нужных тайнах.
- Ничего, мы справимся, - Джои глядит на расстроенную Дорин. - Разберём эту берлогу по камешку. Дело времени.
Выходя, он видит, как мистер Картошка оглядывается и через плечо смотрит им вслед, поджав тонкие серые губы.
Невесёлый вечер они проводят у камина и занимаются тем, что приканчивают последнюю пачку сигарет.
- Прикури ещё раз, - Джои протягивает ей щипцы с угольком: сигарета Дорин тлеет с одного бока.
- Это значит, что кто-то думает обо мне, - она отрицательно мотает головой.
- Всегда был уверен, что от этого икаешь, - Джои возвращает щипцы на место. - И каждый раз хотел навалять тому, кто решил обо мне подумать.
- Чтобы перестать икать, надо всего-то смочить указательный палец правой руки слюной и трижды перекрестить носок левого ботинка, повторяя "Отче наш" наоборот, - задумчиво заявляет Дорин, будто сама поражаясь такому простому решению вопроса.
- Прости, но я не помню "Отче наш", даже и не шиворот-навыворот.
- Ты атеист.
- А ты нет.
- Я - нет.
- Тогда как вышло, что тебе позарез понадобилось в Межзеркалье? - спрашивает Джои, решив рискнуть. - Думаю, я не сильно ошибусь, если предположу, что это место сродни аду, - он скромно умалчивает о том, как всё происходящее вообще укладывается в её сознании.
- Значит, так, - говорит она и Джои понимает, что в её мире существует всё. И Отче наш, и Дева Мария, и великаны, и лепреконы. Дорин выросла в тех краях, где добрые католики ставят за дверь блюдце с молоком для эльфов - на случай, если те проголодаются, - и это вовсе не мешает им быть добрыми католиками. Она не задаёт вопросов, она живёт; окружающий мир - это очевидный факт, её бывшие хозяева, её нынешний муж - это тоже очевидный факт. Всё это просто есть, и надо жить дальше, идя вперёд.
- Ладно, оставим. Если б каждый раз, когда я криво прикуривал с похмелья, обо мне на самом деле кто-то думал, я был бы страх каким счастливым человеком, - нет, Джои не верит в эту абракадабру, которой, похоже, под завязку набита её голова.
- Вот именно, что страх, - грустно шутит Дорин. - Так ты был счастливым человеком?
Быть может, в другом месте и в другое время задавать такие вопросы и считалось бы дурным тоном, но только не здесь и не сейчас. На восток от солнца, на запад от луны...
- Был, - подумав, отвечает Джои.
Когда жил только работой, когда считал, что иногда просто чересчур жесток, когда делил с Близзард и жизнь, и смерть, и виски...
- А теперь так уверен, что не будешь и потому лезешь за грань? - спрашивает Дорин.
Да ни в чём он не уверен. Будет уверен, когда найдёт Близзард и спросит, а что же дальше? Даже если для этого придётся перетрясти все зеркала в мире. Ей он поверит...
Дорин курит и смотрит в огонь, но про что думает она, так и остаётся загадкой.
- Счастье - весьма относительная штука, - философски говорит Морриган.
Она поднимает изящную кисть, и на сей раз в её руке оказывается музыкальная шкатулка. Крошечная девочка в бальном платье кружится в танце, и звенят хрустальные молоточки под черепаховой крышкой.
- Она счастлива? Нет ли? - спрашивает Красная Дама. - Да, она счастлива, потому что танцует, но потом кончается завод - и ты видишь, что это всего только затейливый механизм, лекарство от скуки.
Джои поднимается и стряхивает пепел со своей видавшей виды кожаной куртки.
- Чши пани позволи? - вдруг говорит он Дорин, галантно подавая ей руку.
- Ты знаешь что-то ещё, кроме ругательств? - шутит она, заметно насторожившись, - и вдруг соглашается.
- Близзард была родом из Карпатских гор, - оказывается, Джои помнит - каждую секунду их общей жизни, замешанной на крови и пепле. Коктейль из грабовых лесов, смерти, вереска, чёрного шёлка в мокрых пятнах и шрамов на левом виске - красоты воплощённой боли.
Грохочет над горами стремительная летняя гроза, пылает огонь, мужчина в кожаной куртке ведёт в танце леди, одетую в повязанный крест-накрест кусок драной шторы - и кружится в зазеркалье, на черепаховой крышке танцовщица-куколка, выстукивая каблучками "Зелёные рукава"...
Дорин идёт спать и снова долго лежит, глядя вверх - а камин, потрескивая углями, играет на потолке бликами света...
..."Подойди ", - хозяйка сидит перед трюмо, и Дорин застывает, взглядом прикипая к отражению в зеркале её глаз. "Наказания без вины не бывает", - говорит хозяйка, и Дорин понимает, что это конец, точнее, почти конец, когда из тебя почти вынимают жизнь, каплю за каплей, оставляя несколько капель на самом донышке, чтобы в следующий раз иметь возможность с наслаждением проделать это снова...
Дорин просыпается от собственного крика. Камин почти погас, в комнату начинает заползать холод, но ей жарко, будто она только что залпом выпила стакан чая. Почему она завопила, как резаная? Что такого случилось в том сне, будь он неладен? Ей было страшно? Больно? Или уже нет?
Нет, не страшно, а боль... боль болью, ведь так? И сама Дорин - уже не камеристка Долорес, которая в первый раз в жизни не кинулась убирать черепки разбитой чашки, пусть даже это был всего только сон... Всё, хватит, ведь ночь длинна.
..."Смотри ближе", - снова говорит хозяйка, пальцем обводя оттиск утгардского тавра, вплавленный в руку... Взгляд Дорин падает на зеркало - Создатель, да ведь это не Близзард, это она сама сидит перед трюмо, уже зная, чувствуя каждой клеточкой тела чарующую красоту боли...
Сон? Явь? Камин потух, только если кочергой пошевелить золу, то побегут в разные стороны последние мерцающие искры.
- Доброй ночи, леди Дорин, - говорит она себе - и устраивается поудобнее, если, конечно, можно устроиться с удобством на продавленной кровати. В жизни постоянно есть какие-то ключевые точки. Когда прошлое уходит безвозвратно, и ты чувствуешь его последнее прикосновение, словно поцелуй - на прощанье. И на удачу.
В её жизни теперь окончательно нет места слову "хозяйка". Точнее, есть, да вот только хозяйка - она сама.
Ядовитый электрический свет разъедает глаза. Дориш выключает лампу и довольствуется плафоном под потолком, пыльным и засиженным мухами. Впрочем, кому и на что сдалась красота в тюрьме Олдгейт? Всё равно не заснуть. Трёх-четырёх часов за сутки мало, но невозможно спать, когда знаешь, что все эти мрази живы. Где-то там, неизвестно где, за гранью зеркала, которое не открыть, но, чёрт подери, они существуют не только в его прошлом. Они тут, в настоящем, и заявятся снова, когда сами того пожелают, независимо от того, что об этом думает он, глава Сектора. Придут обратно, чтобы вернуть власть, ведь что может быть слаще? Поместья лежат в руинах, но разве кого-то волнует кирпич и штукатурка?
Ненависть разъедает душу не хуже, чем кислота - если, конечно, у него осталась такая штука, как душа. Невозможно жить, зная, что жив и твой враг, неизменный, вечный противник, затаившийся где-то на краю времени, чтобы в один прекрасный момент ударить со спины.
- Ты будешь гнить тут, сидя в дерьме по самые гланды. По сути, это фоновая фраза, просто чтобы сказать, - спокойно сообщает Дориш в никуда, глядя на свои руки. Болевой удар - хорошая штука, главное, сделать так, чтоб объект оставался в сознании, иначе не интересно. - Должен же я что-то сказать, чтобы ты не заснул?
- Мне не привыкать, Дориш, ты же знаешь, - Макрайан сидит на полу, кое-как привалившись спиной к стене.
- Веришь - не знаю. Всё течёт, всё изменяется. Ты завёл себе свою шалаву, я завёл Спота, - рядом со столом, замусоренным обычной канцелярией, стоит кресло. Там лежит нечто, похожее на меховую шапку. Маленькая собачка, услышав своё имя, просыпается и Макрайан видит, что у шапки, по крайней мере, есть чёрный нос.
- Знаешь, иметь домашнее животное - это здорово, - задушевно говорит Дориш. - Только представь, он готов лизать мне пятки просто так, даже не за миску супа.
- Да что ты! - издевательски комментирует Макрайан, ожидая, что разговор плавно съедет на Дорин и, предвосхищая унижение, продолжает: - Кажется, я ошибся: вместо жены мне надо было завести себе что-то вроде, тогда я, по крайней мере, не стал бы рогоносцем.
- Ему больше подошла бы ручная крыса, правда, Спот? - Дориш оценивающе щёлкает языком. Спот согласен, босс всегда прав на все сто.
- Знаешь, Уолли, забавно: он так скучает, если я оставляю его одного, - кажется, ещё немного - и Дориш полезет в карман за носовым платком, впрочем, Макрайан не уверен, что полукровый ублюдок вообще знает, что это за штука, носовые платки.
- Сделай из него воротник, - советует он, готовясь снова быть низвергнутым во мрак болевого шока. - Или варежки. Тогда, уверяю, он всегда будет рядом.
- Я уже говорил тебе: ты такой нехороший и жестокий, - расстраивается Дориш. - Послушай-ка, Уолли, я хотел задать тебе очень личный вопрос.
"Как я отношусь к факту супружеской измены", - думает Макрайан, готовясь снова проговорить это вслух, только нарочно более грубо. Нет проблем, он скажет это сам, не отводя глаз, он обсудит все достоинства своей жены, но когда-нибудь снова станцует на их костях...
- А ты? - вдруг говорит Дориш. - Не скучаешь по своему хозяину?
Так вот к чему был весь этот трёп! Сукин сын!
- Смотри-ка, Спот, ведь это ужасно, правда, малыш? - Дориш берёт собачку на руки. - Милорда Макрайана стоит пожалеть, не находишь? Он потерялся. Точнее, его хозяин выкинул его пинком под зад. Только представь, что было бы, если бы я выбросил тебя посреди улицы и ушёл, даже не оглянувшись?
- У тебя раздвоение личности? - спрашивает Макрайан, пытаясь придумать ругательство пострашнее. - Или ты думаешь, что твоя шавка тебе ответит?
- Вряд ли, - с сожалением произносит Дориш, выуживая из кармана кусочек чего-то вкусного и угощая собачку. - Зато, может быть, ответишь ты?
Макрайан теряет нить разговора, больше смахивающего на светскую беседу. Да, он понимает, что вся эта белиберда говорится только с одной целью: рассеять его внимание и вытянуть из него... что вытянуть - он придумать не может. Дориш и так способен вытянуть почти всё, включая второе имя прабабушки с материнской стороны или цвет его любимых подштанников, в то время как сам Макрайан давным-давно забыл, какого цвета они были изначально.
- Куда приятнее сидеть в своей берлоге под боком фигуристой бабы с хорошей задницей, - с пониманием говорит Дориш. - Но на крайний случай ты ведь всегда мог уйти в Межзеркалье.
Да что он забыл в Межзеркалье?! Холод, снег, и очаровательные прогулки в тюремном дворе?! Погодите-ка. Тогда почему всего этого нет сейчас, а есть только Олдгейт? Уж не потому ли, что...
- Но ведь я же не ушёл, - Макрайан не знает, что сказать ещё, чтобы потянуть время.
- А ты об этом знал? - с любопытством спрашивает Дориш.
Создатель великий! Значит, в Межзеркалье теперь... Вот оно что. Да, он не ушёл, потому что не знал - и, судя по всему, уйти туда не так-то просто.
- Умный мальчик, - говорит Дориш.
- Мальчик выпустит тебе кишки, как только сможет до них добраться, - обещает Макрайан. Это тоже была бы... как там выразился полукровый ублюдок? - фоновая фраза, если бы судьба уже не закладывала крутой вираж, где-то там, в прошлом.
- Ты отвратительно воспитан, Уолли, несмотря на род, - морщится Дориш. - К твоему сведению, ты вмешиваешься в мой разговор с собакой.
- Надеюсь, он думает о твоих кишках то же самое, - мрачно говорит Макрайан, встречаясь с Доришем взглядом.
- Хм... Возможно, и будет думать, причини я ему боль, - он ещё успевает услышать это - снова, в который раз, погружаясь в беспросветный омут болевого шока...
- Сам процесс - тоже результат, правда, Спот? Это приятно, - с сарказмом говорит Дориш. - Но мистер бывший наместник сдохнет не сейчас. А только тогда, когда приведёт нас к своему господину. Ведь теряться - это плохо...
Какое-то особое зеркало? Обычное зеркало, но именно в Межзеркалье пропускающее только кровавых шакалов, готовых ползать перед хозяином на брюхе?
- Что ж, пускай: значит, туда пройдёт шакал, да только следом за ним увяжется охотник, - говорит он вслух. Макрайан, не шевелясь, сидит на том же месте, только тело съехало почти к самому полу. Дориш брезгливо тычет в него носком сапога и зовёт конвой.
- Сегодня, Спот, пинком под зад его выбросим мы, - Спот с пониманием шевелит носом и откуда-то из шерстяных недр показывается розовый язычок. - Правда, боюсь, милорд бывший наместник не оценит жеста. Пускай высокородная куча дерьма побегает на воле. Авось, куда и прибежит.
И там же и останется. Навсегда.
Недостаточно обезопасить себя от Межзеркалья с этой стороны - хотя, чёрт бы его подрал, если он знает, как это сделать.
Зато Дориш знает, что каждый из стаи - это всего только мясо и кости. Никто и никогда не придёт из-за грани, если в Межзеркалье останется мёртвая свора бешеных псов...