Океанские дороги человечества

Войтов Виталий Иванович

В книге в увлекательной форме рассказывается об открытии континентов в разные исторические эпохи. Восстанавливаются маршруты древних мореходов. Рассматриваются любопытные гипотезы и научные факты, свидетельствующие о неослабевающем интересе всех исследователей к истории развития и познания Мира. Автор, океанолог по профессии, ведущий научный сотрудник Института океанологии Российской академии наук, участник многочисленных экспедиций в Мировом океане. Он свой опыт и знания старается передать читателям этой книги. Им удачно использованы материалы Тура Хейердала и других исследователей океанов.

Для широкого круга читателей.

 

Ответственный редактор

доктор геолого-минералогических наук, профессор А. М. Городницкий

Рецензенты

кандидат исторических наук Г. И. Анохин,

кандидат географических наук Н. С. Сперанский

The book vividly describes discovery of continents in different historical periods. The routes of acient navigators are restored most successfully. The author is a personal acquaintance of the remarkable Norwegian T. Heyerdahl and has had a number of scientific disputes with him. Oceanographer the author has taken part in many sea research expeditions. In the book he realizes artfully his experience and wide knowledge of the ocean nature. Several hypotheses and fascinating scientific indications of constant interest of all ocean investigators in the history of development and studies of the world are advanced.

 

Предисловие

История мирового мореплавания существует не менее 6–8 тысяч лет.

На основании известных фактов восстановлены древнейшие морские пути в трех крупных океанах планеты: Индийском, Атлантическом и Тихом. Мы попытались собрать сведения о наиболее реальных мореходных маршрутах, которые всегда служили человечеству для сообщения между материками.

В книге использованы материалы выдающегося норвежского ученого и талантливого писателя Тура Хейердала. Его роль в исследованиях путей миграций человечества и в происхождении цивилизации исключительно велика. Он не только выполнил ряд блестящих работ по этнографии и археологии, но и создал предпосылки для развития исторических теорий о древних цивилизациях.

Материал, собранный автором, позволяет ему предложить читателям реконструкции древних морских путей в трех океанах планеты.

Наша планета неудачно названа Землей, ее следовало бы с гораздо большим основанием назвать «планета Океан». В самом деле, три четверти ее поверхности заняты водами океанов и морей, соединяющихся между собой и образующих единый гигантский водоем — Мировой океан. Континенты можно рассматривать как крупные острова, лежащие в этом океане.

На заре истории океан был враждебной для человека стихией. Племена, населявшие побережья, занимались лишь сбором даров моря: съедобных водорослей и моллюсков. Однако шли века, и океанский горизонт все шире открывался человечеству. Постепенно возник морской промысел, а затем и морская торговля. Тур Хейердал в своей книге «Древний человек и океан» пишет: «Человек поднял паруса раньше, чем оседлал коня… Первым транспортным средством были суда. Идя под парусом или просто плывя по течению, древний человек смог заселить острова. Земли, которых по суше можно было достичь только постепенным расселением, из поколения в поколение преодолевая препятствия в виде болот и безжизненной тундры, голых гор и непроходимых лесов, ледников и пустынь, достигались в какие-нибудь недели случайным дрейфом или на управляемых судах. Суда были первым важным орудием человека, осваивавшего земной шар» [10].

Сложную и длительную эволюцию прошло судостроение. По-видимому, на самом первоначальном этапе человек отправился в море верхом на бревне. В одной из финикийских легенд об этом говорилось так: «Буря неистовствовала над Тирским лесом. Пораженные молниями, сотни деревьев вспыхивали, как факелы, или с треском лопались. В паническом страхе схватил Осоуз один из древесных стволов, очистил его от сучьев и, крепко уцепившись за него, первым решился броситься в волны» [10].

Трудно сказать, сколько веков древний человек использовал такое примитивное средство передвижения. Но, очевидно, что человек, чтобы увеличить устойчивость этого средства, попытался связать вместе два, а может быть, и несколько стволов. Так появился плот, не потерявший значения и в наши дни.

Скорее всего, плот стал первым искусственным средством передвижения по океану. Следует отметить, что плоты в разных прибрежных странах сооружались из различных подручных материалов, например, из бальсы у древних перуанцев или из бамбука у народов Индокитая.

Здесь несколько отвлечемся от изложения истории развития судостроения и обратим внимание на нетрадиционный взгляд Тура Хейердала на древнейшее судостроение. Главной задачей при создании судов было обеспечение плавучести. Эта цель, считает Хейердал, достигалась двумя способами: первый — сборка пропускающей воду конструкции из плавучих элементов, вместе обеспечивавших достаточную плавучесть, чтобы нести команду и груз; второй — изготовление водонепроницаемого корпуса, плавучесть которого зависела не от рода материала, а от вытеснения воды воздухом. Хейердал приходит к выводу, что главным направлением мирового судостроения был первый способ, а не изготовление долбленки, как принято считать.

Развивая эту мысль и основываясь на многочисленных источниках, Хейердал формулирует концепцию о важнейшей роли в древнем мире как в Новом, так и в Старом Свете, камышового судостроения, считая, что на камышовых ладьях были совершены выдающиеся океанские плавания еще в бронзовом веке, а может быть, даже и в неолите.

Анализ конструкций первых деревянных судов показывает, что их предшественниками были более древние камышовые ладьи. Они, судя по наскальным изображениям, были широко известны в прилегающих к Средиземному морю областях — от Двуречья до Кипра, Крита, Мальты.

В Атлантическом океане у берегов порта Кадис найден финикийский сосуд с реалистичным изображением камышовых судов.

«Для многих исследователей активное мореплавание начинается с Колумба, — говорит Хейердал. — Пора расстаться с представлениями, будто в средние века все было лучше, чем в древности. Лично я убежден, что камышовое судно древних превосходило деревянные суда со шпангоутами колумбовых времен» [10].

По мнению Хейердала, имелось по крайней мере три крупных центра камышового судостроения. Читатели «Экспедиции на Кон-Тики», безусловно, помнят о колебаниях норвежского исследователя перед началом его «тихоокеанской одиссеи»: на чем плыть — на солидном и надежном внешне бальсовом плоту или на хрупкой на вид камышовой ладье, которая не менее широко использовалась для мореплавания в древней империи инков? Предпочтение было отдано плоту, но отвергнутая тогда лодка из южноамериканского камыша тотора не осталась забытой и была использована позднее.

Помимо американского и африканского центров камышового судостроения, существовал и третий, вероятно, самый древний центр на Азиатском материке. И если Хейердалу пришлось в Африке искать материал для сооружения копий древних камышовых судов, поскольку в низовьях Нила папирус больше не растет, то на этом континенте все решалось просто. В Южном Ираке существуют целые заросли местного камыша берди, из которого жители этих мест — «болотные арабы» — строят плетеные жилища и серповидные лодки, напоминающие древнешумерские ладьи. Хейердалу удалось выяснить, что для строительства таких лодок наиболее пригоден камыш, срезанный в августе, когда его плавучесть наибольшая.

Любопытно, что форма египетских, месопотамских или древнеперуанских камышовых судов в общем-то однотипна: загнутые вверх нос и пружинящая корма, специфические морские обводы с обеспечивающими гибкость конструкции снастями, двуногая мачта, опирающаяся на два одинаковых бунта, трапециевидный парус, рулевые устройства, включающие «предохранитель» для защиты от сильной волны.

Еще раз вспомним утверждения Хейердала о более раннем возникновении и распространении камышовых судов. Суда с дощатым полым корпусом стали служить человечеству позже. Они появились лишь около 3000 года до нашей эры и постепенно вытеснили камышовые, ладьи, правда, в наши дни камышовые ладьи классического типа еще можно встретить, например, на горном озере Титикака в Центральных Андах.

Одним из достоинств деревянных судов перед камышовыми была их значительно большая долговечность. Немаловажно также и то, что скорость деревянных судов выше, чем камышовых. Однако, как писал Тур Хейердал, у камышовых ладей были и свои достоинства: они намного надежнее в море и берут больше груза.

Умение строить мореходные суда является одним из основополагающих элементов искусства мореплавания. Однако, помимо строительства судов, в понятие «искусство мореплавания», безусловно, включаются такие элементы, как навигация и лоция.

Очевидно, что в первое время человек предпочитал плавания вблизи берегов с надежными ориентирами. В открытое море или океан его могли отнести только случайным штормом или бурей. В эту «младенческую эпоху» совершались плавания вдоль так называемых островных мостов, т. е. цепочки островов, разделенных сравнительно узкими проливами.

Плавания в открытом океане, имеющие главную цель — открытие неведомых земель, стали возможны позднее, когда люди научились ориентироваться по светилам и звездному небу, а также накопили определенный опыт. Однако умение определять свое место в океане еще не исчерпывает всей суммы знаний и навыков, которые были необходимы мореплавателю.

Осваивая природу океана, наблюдая ветры и течения, мореплаватель постепенно научился находить в океане оптимальный путь к достижению цели. Описание таких путей передавалось из уст в уста, из поколения в поколение, в основном в виде легенд и мифов. Примером таких устных «лоций» являются арабские легенды или исландские саги. Впрочем, последние дошли до нас в виде письменных источников.

Заметим, что существование конкретных морских путей связано с продолжительностью и устойчивостью ветров и течений. Надежное плавание в определенном направлении могут обеспечивать лишь так называемые постоянные ветры и течения. Обычно постоянные течения отличаются большой длиной, мощностью и устойчивостью. В качестве примера назовем Южное и Северное Пассатные течения в Тихом и Атлантическом океанах, а также Южное Пассатное течение в Индийском океане.

Муссонные течения в северной части Индийского океана относятся к периодическим, или сезонным, меняющим свое направление по сезонам. Напомним, что «муссон» — слово арабского происхождения, означающее «сезон».

Отметим также, что перечисленные течения являются ветровыми, или дрейфовыми, по своему происхождению. Они возникают в результате продолжительного воздействия ветра примерно одного направления, каковыми являются пассаты и муссоны.

В книге рассмотрены и такие морские пути, о существовании которых нам сообщают легенды и мифы, а океанографическая и метеорологическая информация логически увязывается с ними.

Упомянуты также и те морские пути, которые приводятся в исторических источниках, но подтвердить их с точки зрения океанографии или режима ветров весьма затруднительно. Однако существуют неопровержимые доказательства (скажем, антропологические или лингвистические) в пользу таких путей.

При анализе вероятных морских путей, помимо навигационных условий (ветры и течения), нельзя забывать и об уровне мореходства того или иного народа. Под уровнем мореходства мы понимаем фактор наличия мореходных судов, знания и мореходную практику, пожалуй, можно сказать, мореходную репутацию данного народа.

Обзор морских путей, которые служили человечеству в древности, начнем с Индийского океана. Скорее всего, именно в Индийском океане, на побережье которого появились в глубокой древности морские цивилизации, возникло мореплавание.

 

Северная часть Индийского океана

Индийский океан обладает неповторимым природным своеобразием. Прежде всего обратим внимание на меридиональную асимметрию Индийского океана. В отличие от Тихого и Атлантического океанов акватория Индийского океана в Северном полушарии простирается только в тропических широтах. Огромный Азиатский материк, ограждающий океан с севера, создает над северной тропическо-экваториальной частью океана меняющийся по сезонам режим ветров (муссоны), который, в свою очередь, вызывает изменяющийся по сезонам режим течений. Северная часть океана имеет межматериковый характер и образно называется морем муссонов. Большая же часть акватории океана лежит в южном полушарии и полностью открыта в сторону Антарктиды.

Нас, конечно же, в первую очередь интересует именно акватория северной части Индийского океана, которая, вероятно, много тысяч лет назад уже была ареной оживленного мореплавания. В известной степени приоткрывает завесу над этой проблемой экспериментальное плавание Тура Хейердала на большой камышовой ладье, названной «Тигрисом» в честь одной из двух рек, на берегах которых некогда существовала древнейшая цивилизация. «Тигрис» — по латыни название великой реки Тигр, появилось в нашей печати «по вине» известного журналиста и телекомментатора Ф. Сейфуль-Мулюкова, который первым проинформировал советскую прессу о предстоящем плавании камышовой ладьи, выполненной по образцам судов древнего населения Двуречья — шумеров. В дальнейшем я и постоянный переводчик произведений Тура Хейердала Лев Жданов пытались бороться с применением латыни, но безуспешно, поскольку название «Тигрис» уже фигурировало в наших наиболее авторитетных газетах.

«Тигр», или, как принято называть, «Тигрис», отправился из иракского городка Эль-Курна 23 ноября 1977 года в далекий и нелегкий путь. В состав экспедиции под руководством Тура Хейердала входили ветераны хейердаловских плаваний в Атлантике: врач Юрий Сенкевич из СССР, штурман Норман Бейкер из США и итальянский альпинист и путешественник Карло Маури, а также еще семь членов экипажа, представлявших ФРГ, Японию, Данию, Норвегию, Мексику, Ирак и США.

Прототипами при постройке «Тигриса» послужили наскальные рисунки, в частности, найденные в руинах Ниневии (Северный Ирак), где изображен морской бой ладей с высоко поднятыми носом и кормой.

Рис. 1. Ладья «Тигрис»

В первом томе «Всеобщей истории искусств» (М.: Искусство, 1956. Т. I. С. 51–52) говорится: «Лучше других сохранился много раз перестраивавшийся зиккурат в Уре, воздвигнутый в XXII–XXI веках до нашей эры. Он состоял из трех массивных башен, сооруженных одна над другой образующих широкие, возможно озелененные, террасы, соединявшиеся лестницами. Нижняя часть имела прямоугольное основание 65 на 43 м, стены доходили до 13 м высоты. Общая высота сооружения достигала в свое время 21 м».

Влияние шумерской цивилизации огромно. Во всяком случае, зиккураты, так характерные для этой цивилизации, находят далеко от Двуречья. Например, четырехступенчатая башня типа вавилонских зиккуратов из сырцового кирпича, возраст которой оценивается в четыре тысячи лет, обнаружена в ста тридцати километрах юго-восточнее Ашгабада близ городка Каахка. Руины зиккурата найдены также в Омане, а по непроверенным данным — даже на острове Сокотра.

Итак, зиккураты находили и в глубине азиатского материка, и вблизи океана. Нас, конечно же, интересует прежде всего шумерское мореплавание. Среди предметов материальной культуры шумерской цивилизации обнаружены цилиндрические торговые печати, а также множество прямоугольных печатей с изображением животных, никогда не обитавших в Двуречье, а типичных, например, для Индии: слона или гевиала — остромордого крокодила. В расшифрованных шумерских текстах определенно говорится о морской торговле со страной Мелухха (так у шумеров вероятно называлась древняя Индия). В текстах встречаются и фразы о судах, доставляющих из Мелуххи в Шумер рис, хлопок, лес, бусы из сердолика.

Кроме того, шумерские торговые печати находят на полустрове Индостан, а также на территории древнего Египта. По-видимому, культурное влияние городов-государств Двуречья распространилось и на Египетское государство. Во всяком случае, на стенках высохших русел рек в Нубийской пустыне обнаружены изображения шумерских серповидных ладей. Около местечка Габель-эль-Арака найден нож из клыка бегемота, на котором искусный египетский резчик изобразил морской бой шумерских и египетских ладей [10].

Но вернемся к «Тигрису». «Самые первые дни плавания по Шатт-эль-Арабу, — писал Тур Хейердал, — дни освоения нрава камышовой ладьи и постижения азов судовождения».

В первые же дни плавания в заливе «Тигрис» столкнулся со многими трудностями, в частности, с «навигационными опасностями», которых, конечно же, не было в шумерскую эпоху: множество огромных судов и искусственных сооружений — нефтяных вышек, эстакад. Путь «Тигриса» между вышками напоминал извилистый путь слаломиста. В то же время столкновение с судном в ночное время грозило катастрофой: ведь «Тигрис» не был оборудован радарным отражателем и мог легко оказаться под килем корабля. Моряки называют гибель парусного суденышка и экипажа после столкновения со встречным кораблем ночью или в густом тумане весьма выразительно — «молчаливая смерть» [10].

Чтобы избежать столкновения, приходилось маневрировать. К счастью, секрет древних мореходов по управлению камышовой ладьей был разгадан уже в первые дни плавания. В Персидском заливе экспедицию «Тигриса» поджидал и другой неприятный сюрприз.

Вместо северо-западного ветра «шамала» задул из иранских пустынь ветер «наши», постепенно сносивший ладью к противоположному аравийскому берегу. До последнего было достаточно далеко, и можно было ожидать, что ветровая обстановка еще изменится, однако неумолимо надвигался окруженный мелями и рифами остров Файлак. Пытались задержать дрейф постановкой обычных якорей, а затем и плавучего якоря — большого парусинового мешка. Но было уже так мелко, что мешок ложился на дно, зарываясь в песок.

Наступила ночь. Ветер крепчал, вспенивая черную воду, яростно трепал ладью, волны перехлестывали через борта. Хейердал приказал посылать прожектором сигналы бедствия в сторону берега, надеясь, что сигналы будут замечены в прибрежных селениях или на находящихся поблизости торговых судах и танкерах. На призыв о помощи откликнулось только советское торговое судно «Славск», которое, несмотря на все уменьшающуюся глубину, направилось в сторону «Тигриса», но вынуждено было остановиться, чтобы не сесть на мель.

Спущенный с борта «Славска» мотобот подошел вплотную к камышовой ладье. Подали конец, пытаясь буксировать «Тигрис», но слабосильный мотобот не справился с дрейфом. «Тигрис» был отброшен еще ближе к пенящимся рифам.

Вдруг из тумана выскочила большая арабская лодка — дау. Неподалеку от дрейфующего «Тигриса» дау заглушила мотор, и арабы начали ставить сети.

Далее к Бахрейнским островам «Тигрис» шел на буксире огромного «Славска». Почему экспедиция Тура Хейердала направлялась на эти острова? Хейердал знал об археологических раскопках, проведенных датским ученым Джеффри Бибби. Эти результаты очень интересовали норвежского ученого. Юрий Сенкевич приводит его высказывание: «Представляете, он (речь идет о Бибби. — В. В.) отодвинул истоки мировой цивилизации более чем на тысячу лет!»

В документальных источниках Двуречья часто упоминается Дильмун — богатая заморская страна, с которой торговали шумеры, в частности обменивая шерсть на металлы. По авторитетному мнению Бибби, Бахрейн и является легендарным Дильмуном.

Бибби специально прилетел в столицу Бахрейна Манаму, чтобы повидать Хейердала и осмотреть его камышовую ладью. Бибби был твердо убежден, что дильмунская цивилизация не менее древняя, чем цивилизации шумеров. Более того, экспедиция Бибби нашла в Бахрейне следы еще более древней цивилизации. Некоторые сооружения были построены из каменных блоков, которые, несомненно, доставлялись на острова морским путем [10].

В припортовом районе Бибби при раскопках было обнаружено много торговых печатей (относящихся к цивилизациям Двуречья и долины Инда), слитков меди, рыболовных крючков.

Дильмунские находки наталкивают на мысль, что древнейшие сооружения Бахрейна воздвигнуты еще в дошумерскую эпоху, во время существования так называемой убейдской цивилизации. Такое название было дано древнейшей цивилизации Двуречья, открытой при раскопках холма Эль-Убейд. Этот прибрежный холм соседствует с руинами морского порта убейдцев Эриду. По некоторым источникам, именно здесь некогда обосновались «полурыбы-полулюди», приплывшие с юга. Именно, здесь, на берегу залива бог Энки научил их ремеслам, градостроению, кораблестроению. Считают, что это «ядро» протошумерской цивилизации распространилось вверх по Тигру и Евфрату [5].

В захоронениях протошумеров были найдены глиняные копии орудий труда, а также модели лодок, как весельных, так и парусных. Одним словом, протошумеры были народом-мореплавателем.

Именно протошумеры, или убейдцы, как считают некоторые ученые, доставили с Бахрейнских островов саженцы финиковой пальмы, столь типичной для Двуречья. Существует и более смелое предположение, что приплывшие с юга убейдцы отступали на север в поисках новых земель… под натиском моря.

По этой же версии протошумеры были связаны не столько с Дильмуном (Бахрейном), а, возможно, просто с плодородными долинами Тигра и Евфрата, которые несли свои воды непосредственно в Оманский залив, иными словами, они жили на дне современного Персидского залива. Положение русел этих рек легко угадывается на современных батиметрических картах Персидского залива.

Полагают, что в послеледниковый период, примерно шесть с половиной тысяч лет назад, когда уровень Мирового океана поднялся на 14 м, были затоплены почти все прибрежные районы, где начиналось развитие человеческих цивилизаций. По мнению американского ученого Рода Фейербриджа, это и был легендарный всемирный потоп, нашедший отражение в мифах и сказаниях. Возможно, затопление отлогих берегов мелководного Персидского залива и наступление моря вдоль русел великих месопотамских рек привело к необходимости переселения предков шумеров на новые земли. Скорее всего, люди, пришедшие с юга, где плескалось море, казались для окружающих племен «полулюдьми» — «полурыбами».

Однако продолжим описание плавания Хейердала и его спутников на камышовой ладье «Тигрис».

Плавание в Персидском заливе было первым этапом плавания «Тигриса». Можно ли как-то оценивать его однозначно? Тур Хейердал считал первый этап самым трудным, подчеркивая, что экспедиция ставила цель испытать камышовое судно на морской волне, убедиться в его устойчивости и непотопляемости, выяснить, что конструкция рулей в принципе верна.

Надо также учесть, что роль случайностей на этом экспериментальном этапе рейса была очень велика. Возьмем хотя бы такой факт: выйди «Тигрис» неделей раньше или неделей позже, когда над акваторией залива господствовал попутный ветер «шамала», скорее всего, не было бы таких отклонений от курса, как вынужденный дрейф к острову Файлака.

Что касается шумерских плаваний в Персидском заливе, то, безусловно, они имели двусторонний характер. Разумеется, древние мореходы знали ветры Персидского залива, знали признаки смены этих ветров и, конечно же, владели секретом управления своими камышовыми судами и искусством маневрирования.

Проход через Ормузский пролив был, наверное, высшей точкой испытания мореходности шумерской ладьи. С одной стороны, приходилось зорко следить, чтобы не наскочить на прибрежные скалы, а с другой — уклоняться от встречных судов. «Как между Сциллой и Харибдой», — шутил Хейердал. Люди облегченно вздохнули, когда «Тигрис» вышел на безмятежные просторы Оманского залива, оставив восточнее судоходный фарватер пролива.

Следующий заход предполагался в оманский порт Матрах. «Тигрис» плыл на запад, придерживаясь берега Аравийского полуострова. Посещению Омана Тур Хейердал придавал большое значение: Оман является частью территории древнего Макана, о котором сообщали шумерские источники. Расположенный на ключевых позициях африкано-азиатских путей, он торговал с шумерами и их индийскими партнерами, но, главное, поставлял им медь, лес. В районе прибрежных медных рудников возвышалась знаменитая медная гора, она хорошо была видна с проплывающих судов. Очевидно, по ней сверяли курс капитаны камышовых шумерских судов. Рудокопы врубались в гору, прорывая в ней глубокие туннели. Породу переплавляли в слитки, которые грузились на ладьи и доставлялись в страны, расположенные на берегах Индийского океана.

Среди шлаков и кусочков посторонней породы Туру Хейердалу посчастливилось найти небольшой слиток меди.

Из Омана «Тигрис» сначала взял курс на северо-восток, но непрерывная смена ветров заставляла снова менять курс. Что касается генерального направления плавания, то оно было выбрано не сразу. Карло Маури предлагал плыть к полуострову Индостан, известному еще в далекие шумерские времена. Норман Бейкер предлагал южное направление, чтобы достичь Мадагаскара, а там, если повезет, — обогнуть мыс Доброй Надежды и выйти в Атлантику.

Хейердал отмалчивался, считая, что оба маршрута, вероятно, были реальны для шумерских мореходов, но какой путь выбрать? И неожиданно для всех он приказал рулевому сделать поворот и взять курс вместо Африки на Пакистан.

Попутный ветер нес «Тигрис» вдоль пакистанского побережья. Наверное, так же целеустремленно плыли древнешумерские торговые ладьи, направляясь в страну Мелухху. Неподалеку от полуострова Ормара «Тигрис» сделал остановку, затем направился дальше и отшвартовался в Карачи. Участники экспедиции отправились в Мохенджо-Даро, один из центров исчезнувшей чуть ли не тысячи лет назад могущественной протоиндийской цивилизации, существовавшей в долине реки Инд. Цивилизацию эту называют также хараппской, поскольку впервые раскопки, свидетельствующие о существовании этой цивилизации, были произведены вблизи поселка Хараппа. Открытие произошло случайно, сооружая железную дорогу, наткнулись на развалины древнего города. Каменные блоки древних строений пошли на строительство железнодорожного полотна. Когда в Хараппу устремились археологи, от сооружений древнего города осталось совсем немного. Но и то, что осталось, свидетельствовало о высоком уровне развития древней цивилизации.

Кстати, в Пакистане французской экспедицией недавно найдены следы еще более древней цивилизации, чем хараппская, из которой, по-видимому, последняя и возникла. Эта древняя цивилизация может датироваться VI тысячелетием до нашей эры. Она безусловно более низкая, неолитическая. Но вот что любопытно: ее обнаружили в районах гималайского предгорья, где, как полагают, жили предки дравидов, а последние, как считают многие ученые, были строителями Хараппы и Мохенджо-Даро.

В Мохенджо-Даро Тур Хейердал увидел на одном из стендов музея под стеклом печать с изображением плетеной лодки с хижиной на палубе, с загнутыми кверху носом и кормой — вылитый «Тигрис». Хейердал выпросил у сотрудников музея разрешение сфотографировать печать.

Кроме того, участники экспедиции на «Тигрисе» обнаружили по пути в Мохенджо-Даро болотца, заросшие камышом:

— Узнаете? — заулыбался Хейердал. — Совершенно феноменально: иракский берди, один к одному!

Способность Тура натыкаться на нужные доказательства поистине внушала всем мистический трепет.

— А, может, камыш здесь исконный житель?

— То-то и оно, что нет. Берди, насколько помню, в долине Инда не растет.

— Что ж, ты хочешь сказать, что…

— Именно! Его сюда завезли. Высеяли ненароком или намеренно, и он прижился [10].

Действительно, ботаники говорят о камыше берди как о пришельце, считая его родиной заболоченные земли Двуречья.

Как же это растение — основа древнего судостроения — «перешагнуло» пустыню, отделяющую Месопотамию от полуострова Индостан? Не такая ли загадочная ситуация, как и с камышом тотора в кратерном озере острова Пасхи, каким-то образом переселившимся из Южной Америки? Обошлось ли в обоих случаях без участия человека? Вряд ли!

Несколько десятков лет назад к северу от Бомбея были найдены руины древнейшего порта хараппской цивилизации. В восточной его части обнаружена выложенная кирпичной кладкой верфь внушительных размеров (218 × 36 м). Таких крупных верфей не знали ни в Древней Элладе, ни в Финикии. Хорошо развитой речной системой Лотхал некогда был связан с Камбейским заливом. Однако в результате неразумной многолетней деятельности человек свел леса, что привело к обмелению рек. От многих полноводных рек остались лишь сухие долины.

Известный индийский ученый Ш. Р. Рао пишет: «Лодки, напоминающие древнешумерские, и по сей день применяются на озере Нал близ Лотхала» [10].

Есть веские доказательства, что через Лотхал шла торговля с Аравией, а также с Египтом.

Три великие древние цивилизации: шумерская, протоиндийская и египетская — образовали грандиозный треугольник, который, как сказал Ю. Сенкевич, возвращал нас в современность: «волшебнее Бермудского: если в Бермудском, по слухам, кое-что кое-когда исчезает, то здесь — наоборот: весьма многое возникло с тем, чтобы остаться достоянием человечества навсегда» [8].

Итак, логическим завершением одиссеи «Тигриса» должно было стать плавание к африканским берегам, где родилась великолепная цивилизация Древнего Египта.

8 февраля 1978 года «Тигрис» был снова в пути. Курс взят на запад. «Тигрису» предстояло пересечь Аравийское море.

В зимнее время на просторах Аравийского моря господствует холодный и сухой континентальный мусонный воздух. Задача исследователей — проводить наблюдение в море муссонов в разные времена года, ибо летний сезон муссонов совсем не похож на зимний. Во время летнего сезона со стороны моря дует насыщенный влагой юго-западный муссон. Естественно, жители стран северной части Индийского океана приспособлены к такому режиму. Дело, конечно, не в резкой смене жары или холода, влажности или сухости воздуха: очень важно, с нашей точки зрения, резкое изменение направления и силы ветра, что сказывается на характере мореплавания. Полуострова Индокитай и Индостан, а также юго-запад Аравии попадают под воздействие юго-западного муссона. Действие муссонов в северной части океана усиливается в летнее время юго-восточными пассатами Южного полушария. В связи с этим летний муссон Индийского океана более устойчивый, чем зимний.

Как сообщают римские источники, греческий купец Гиппал использовал муссоные ветры для плавания в Индийском океане (ветры Гиппала). Безусловно, закономерная смена преобладающих ветров над океаном была известна народам, населяющим побережья Индийского океана еще задолго до этого упоминания. Действие муссонов в северной части Индийского океана ограничивается примерно 10° ю. ш. (рис. 2, 3).

Рис. 2. Маршруты мореходов в Индийском океане в сезон зимнего муссона

Маршруты: 1 — «Тигриса»; 2 — шумеров; 3 — арабов и судна «Сохар»; 4 — индонезийцев; 5 — течения; 6 — преобладающие ветры

Рис. 3. Маршруты мореходов в Индийском океане в сезон летнего муссона

Маршруты: 1 — арабов; 2 — индонезийцев; 3 — средиземноморских народов. Остальные условные обозначения см. на рис. 2

Зимой преобладают северо-восточные ветры — зимний муссон. Он отчетливо просматривается в северной части океана. Также в этой части следует отметить направленный на запад поток Муссонного течения.

Что касается ветров в южном полушарии, то они как в зимнее, так и в летнее время примерно на 20° ю. ш. имеют западное направление. Океанские течения на этих широтах того же направления, хотя оно может меняться в зависимости от рельефа дна океана.

Расположенный на меридиане 75° в. д. Мальдивский подводный хребет, увенчанный коралловыми островами, играет роль препятствия для направленного на запад Муссонного течения, «натолкнувшись» на которое поток резко поворачивает на север.

Летом под воздействием юго-западного ветра Муссонное течение резко изменяет свое направление и следует на восток, достигая 6–8° ю. ш. Скорее всего мореходы на камышовых ладьях из Персидского залива именно в этот сезон плавали на Мальдивские острова. Отметим также, что летом у северо-восточного побережья Африканского континента зарождается мощное Сомалийское течение, которое, по существу, продолжает Пассатное течение (рис. 3). Оно направлено на северо-восток и усиливается летним Муссонным течением. Вполне вероятно, что Сомалийское течение использовали арабские мореходы в плаваниях к Африканскому континенту. По данным океанографии, Сомалийское течение подобно Гольфстриму или Куросио.

В западной части Индийского океана, возможно, плавали мореходы из Средиземного моря, используя упомянутые нами течения. Если прав древнегреческий историк Геродот, именно здесь проходили финикийские моряки во время своего легендарного плавания вокруг Африки.

Полагают, что шумерские и протоиндийские купцы в Аравийском море плавали вдоль берегов, не теряя ориентиров. Путь в открытом море был, пожалуй, более безопасным, поскольку у аравийского побережья ветровой режим гораздо сложнее. Например, между мысом Рас-Саджир и островом Масир, особенно в бухте Куриа-Муриа, частым гостем бывает порывистый ветер «белат», приносящий песчаную пыль и нередко переходящий в жестокий шторм. Известно также, что у побережья Омана иногда случается весьма неприятный ветер, обрушивающийся на побережье и омывающие его воды, напоминающий знаменитую новороссийскую бору.

Итак, «Тигрис» плыл в Аравийском море далеко от берегов. Море буквально было наполнено жизнью. «Из опыта предыдущих плаваний через Тихий океан и Атлантику у меня сложилось впечатление, что Индийский океан представляет собой переполненный рыбой аквариум, — говорит Хейердал, — множество летучих рыб, выпрыгивая из воды, оказывались на палубе „Тигриса“, пополняя наш рацион» [10].

Весьма соблазнительно было задержаться у входа в Аденский залив на острове Сокотра. Однако после размышлений и споров решили продолжить рейс. К тому же поднялся попутный ветер. Он нагнал волну, белая пена оконтурила остров, затрудняя высадку. Далее «Тигрис» следовал через Баб-эль-Мандебский пролив в Красное море.

28 марта 1978 года «Тигрис» прибыл в порт Джибути. К сожалению, из-за военных действий невозможно было плыть в Красное море. Тур Хейердал, собрав членов экспедиции, сказал: «Мы совершили большой путь, чтобы доказать, что в древние времена люди могли плыть из Месопотамии в Дильмун, Макан, долину Инда и оттуда в Африку, и готовы этот путь продолжить» (рис. 4).

Конечно, жаль, что экспедиция не получила логического завершения в «красноморских водах», но это, впрочем, не имеет принципиального значения: в Джибути был сожжен «Тигрис».

Рис. 4. Маршрут «Тигриса»

Древние плавания по Индийскому океану

Некоторые географы и зоографы высказывают гипотезу о существовании в Индийском океане материка или острова Лемурии, которую постигла та же участь, что и легендарную Атлантиду.

Эта мифическая Лемурия когда-то охватывала Мадагаскар, Сейшельские острова, острова Маврикий и Реюньон. Однако эти острова отделяются в настоящее время друг от друга глубинами в 3–4 тысячи м. О какой же геологической основе гипотезы, о какой связи островов в антропогене может идти речь?! Нет серьезного подтверждения существования Лемурии и у зоогеографов. Следовательно, все вопросы о расселении людей в пределах индоокеанского бассейна (в частности того же Мадагаскара) нельзя решать, опираясь на существование в антропогене каких-то участков гипотетической суши, по которой могли бы свободно передвигаться люди. Эти мифические земли — Атлантида, Лемурия и Пацифида — существуют лишь в воображении авторов фантастических произведений.

Вместе с тем мы должны признать, что исчезнувшие, но реально существовавшие острова и даже отдельные участки суши, которые в результате послеледникового повышения уровня Мирового океана находятся сейчас под водой, могли играть роль сухопутного или островного моста. Например, у нас нет никакого сомнения, что протоамериканцы в качестве такого сухопутного моста использовали лежащую сейчас под водой Берингию.

Люди переселялись и на другие материки Индийского океана, например в Австралию.

Наиболее вероятным путем проникновения предков австралийцев на пятый континент русский этнограф А. А. Зубов считает островной мост. Конкретно это Торресов пролив, через него протягивается цепочка островков. Видя на горизонте остров, даже неопытные мореплаватели могли пускаться в море с целью достичь новой земли. При этом использовались самые примитивные плоты или даже бревна, до сих пор применяемые иногда коренными жителями Австралии [3]Действующий вулкан в проливе между островами Ява и Сулавеси в Индонезии.
.

Скорее всего протоавстралийцы были представителями веддов — выходцев из Южной Азии.

А. А. Зубов пишет: «10–15 тыс. лет назад, в конце верхнего палеолита или в мезолите, на берег австралийского полуострова Йорк вышли вооруженные копьями и палицами обнаженные люди. Их глубоко сидящие темно-карие глаза с интересом и тревогой осматривали бескрайние и безлюдные просторы новой земли, неведомой и огромной. Они прибыли с берегов тропической Новой Гвинеи» [3]Действующий вулкан в проливе между островами Ява и Сулавеси в Индонезии.
.

Ведды приплыли в Австралию, наверное, после длительного пребывания на островах Малайского архипелага, где неизбежно получили опыт в преодолении водных преград той или иной протяженности. Думаю, что хотя они и не стали настоящим морским народом, но вполне могли научиться строительству плотов. Кстати, на юго-востоке Азии плоты были известны очень давно (может быть, в то же самое время, когда началось переселение протоавстралийцев на их новую родину).

Однако так ли необходимо рассматривать в качестве последнего трамплина перед австралийским континентом еще и Новую Гвинею с ее горным рельефом и топкими болотами? Может быть, не стоит усложнять проблему и предполагать обязательное использование «островного пути»? Лет двадцать назад нас заинтересовало сообщение в индонезийских газетах. В нем говорилось о вынужденном плавании через Тиморское море девяти жителей южноиндонезийского острова Дамар. Они на местной парусной лодке-прау отправились на заброшенные кокосовые плантации островка Нила в семидесяти пяти милях к северо-востоку от Дамара. Когда возвращались с полным грузом орехов, налетел шторм. Сильный ветер разорвал в клочья ветхий парус, а затем, переломив мачту, подхватил ее и вместе с остатками паруса отбросил далеко в море. Прау оказалась во власти стихии. Шторм скоро утих, но неуправляемое суденышко дрейфовало на юго-восток, подчиняясь северо-западному муссону. На пути оказался остров Бабар. Попытка подойти к нему, пользуясь досками вместо весел, не удалась, и индонезийцам осталось только провожать глазами сушу — впереди безостровное Тиморское море.

Потянулись томительные дни и ночи. Мореплаватели не испытывали нужды в пище и питье: то и другое давали им кокосовые орехи. Но по ночам они страдали от холода, а днем — от палящих солнечных лучей. Хотелось хоть немного освежиться, но вокруг виднелись плавники акул и плавали ядовитые медузы. Через три недели невольные мореплаватели увидели высокий Кейпдонский маяк — форпост австралийского континента. Вскоре суденышко было выброшено на пустынный мыс Кейп-Дон на полуострове Арнхемленд. У австралийских аборигенов мыс Кейп-Дон на полуострове Арнхемленд считается священным мысом. По преданию, здесь вышла из морских волн богиня-прародительница, сотворившая их и все живое. Трехсотмильное вынужденное плавание от индонезийских островов к берегам Австралии закончилось.

Не моделирует ли дрейф индонезийского прау события глубокой древности, от которых мы отделены многими тысячелетиями? Не является ли он аргументом в пользу того, что австралийский континент был заселен таким же образом?

Дадим волю фантазии. Когда протоавстралийцы, основательно ознакомившись с искусством плавания на плотах, достигли самых дальних островов Малайского архипелага, то в поисках новых земель отправились еще южнее, не подозревая, что перед ними — безостровное море. Они решили плыть на плоту, взяв с собой необходимое, возможно, и тлеющие угли, чтобы при подходе к земле развести костер, и, конечно же, вместе с людьми плыли и животные. Вполне возможно, что во время северо-восточного муссона плоты протоавстралийцев могли вернуться обратно — на Малайский архипелаг.

И тем не менее проблема расселения народов Индийского океана неизбежно нас приводит к «островному мосту».

В Полкском проливе от материка к острову Шри-Ланка протягивается цепочка островов, коралловых рифов и отмелей — так называемый Адамов Мост — часть затопленной океаном горной цепи, которая имеет продолжение как на острове, так и на материке.

Древнее коренное население Шри-Ланки, близкие родственники австралийцев, — ведды, о которых рассказывалось выше, переселились в Австралию много тысяч лет назад, пользуясь сухопутным Адамовым Мостом, во время резкого снижения уровня Мирового океана в ледниковый период. Если переселение проходило в более поздние времена, то ведды могли от острова к острову переправляться на обыкновенных плотах.

Открытие самого крупного острова в Индийском океане и его заселение

В начале I тысячелетия до нашей эры на просторах Индийского океана с востока на запад началось продвижение представителей высокой мореходной культуры — мореплавателей с индонезийских островов. Эти мореплаватели — малайцы высадились в конце своего пути на берегу самого крупного острова Индийского океана — Мадагаскара.

То, что малайцы первыми достигли Мадагаскара и основали там свои колонии, общепризнанный факт. А ведь с точки зрения элементарной географии Мадагаскар должны были открыть африканцы, отделенные от острова Мозамбикским проливом. Но «логика истории» перечеркнула, казалось бы, очевидную «логику географической карты». В чем же дело? Мозамбикский пролив по своей ширине, конечно же, не может сравниться с просторами Индийского океана, но стремительное Мозамбикское течение, усиливающееся к тому же в период с октября по февраль, достигает 5 узлов (до 10 км/ч). Африканцы же никогда не славились своими судами и своим навигационным искусством и не смогли преодолеть этот бурный пролив.

Другое дело — индонезийские мореходы, хорошо приспособленные к длительным и трудным плаваниям. Впрочем, не будем полностью отвергать определенную возможность высадки отдельных групп банту — язычного населения черного континента на Мадагаскар (рис. 5).

Рис. 5. Индонезийские морские суда

В наши дни этнографы и антропологи точно определили, что современные жители Мадагаскара — малагасийцы принадлежат по своему физическому типу к южной ветви монголоидной расы. Малагасийцы говорят на языке, который относят к группе малайско-полинезийских языков. Что касается связей материальной культуры малагасийцев с их заокеанскими родственниками, то тут налицо много общего: один и тот же тип жилища на Мадагаскаре и в далекой Индонезии, поразительно совпадают способы обработки земли и т. д. В некоторых районах Мадагаскара и сегодня можно встретить лодки с балансиром, подобные тем, на которых индонезийские предки малагасийцев пересекли океан.

Более того, среди малагасийцев существуют отдельные группы людей, которые как бы по традиции сохранили морской образ жизни. Например, французский ученый Ж. Фобле описывает таких морских скитальцев: «У темнокожих, но с прямыми волосами жителей юго-западного побережья в ходу суда с балансирами, типичные для Юго-Восточной Азии и Океании. Языком и внешностью они мало отличаются от других малагасийцев, но всю жизнь проводят в море, на лодках».

Каждая семья ведзо имеет свою лодку, и отделение сына от семьи начинается еще до свадьбы со строительства лодки. Для этого сначала договариваются с дружественным племенем микеа (лесные собиратели) о заготовке в лесу толстого, прямого дерева с легкой древесиной. Лодка из куска дерева в пять метров будет весить всего двадцать килограммов. Ствол дерева обтесывают ножами и острыми раковинами и оставляют в лесу сушиться. Потом микеа приносят его на берег в условленное место, где причаливают лодки ведзо. Там каменными теслами[1]Плотничный инструмент.
выдалбливают ствол. К лодке крепится балансир[2]Противовес.
из короткого, но тяжелого дерева. Вес балансира достигает примерно 5–10 килограммов. Двумя шестами соединяют балансир с лодкой, к ним же крепится мачта для паруса из пальмовых листьев. Лодка готова. Сыну вручают гарпун и багор, и новая семья морских кочевников готова жить на просторах Мозамбикского пролива.

По преданию, предки ведзо были порабощены сильным горным племенем и у них остался единственные способ сохранить свободу — это жить в утлой пироге на просторах бурного и опасного моря, но не чувствовать никакого угнетения (рис. 6).

Рис. 6. Арабское дау с косым парусом

Когда и какими маршрутами происходило переселение индонезийцев на Мадагаскар? Малайский ученый доктор Джамал Удин писал автору фундаментальных трудов по истории географии Р. Хеннингу: «Наверняка мы знаем то, что заселение Мадагаскара малайцами произошло еще в начале нашей эры. До IV века включительно постоянно происходило переселение на Мадагаскар, а позже, в IX веке, под руководством малайского вождя Рамини поднялась новая волна эмиграции с Суматры и Явы на Мадагаскар индуизированных малайцев» [см. 1].

Значительная часть специалистов считает, что маршрут индонезийских мигрантов был проложен по самой северной части Индийского океана. Скорее всего, он шел к Андаманским островам, затем к Шри-Ланке, а далее к Мальдивским и Сейшельским островам. Попробуем представить, как могло происходить это многоэтапное плавание, прежде всего, как упомянутые выше острова располагаются в пределах «моря муссонов» и как мореходы должны были использовать благоприятную навигационную обстановку: попутные ветры и течения. Предположим, что на запад вышла большая флотилия мореходных лодок с балансирами и из этой массы парусных суденышек был выделен авангард с особой ролью поиска затерянных в океане земель. Выполнив задание, т. е. открыв землю, разведчики возвращались к остальным судам. Однако возвратиться сразу из-за противодействия встречных ветров они не могли. Шли долгие месяцы ожидания, когда ветер станет попутным, юго-восточным. Зимой же суда авангарда, подгоняемые попутным северо-восточным муссоном, плыли на запад, туда, где за горизонтом скрывается солнце и где лежала открытая прежде земля. Так, шаг за шагом продвигались они к Мадагаскару. На вновь открытых островах индонезийские переселенцы, видимо, задержались на какое-то время, прежде чем выйти в океан на поиск новых земель. Почему же археологи не обнаружили никаких следов великой миграции? Может быть, малайские мореходы избрали другой путь в открытом океане? В 1883 году после бурного извержения вулкана Кракатау[3]Действующий вулкан в проливе между островами Ява и Сулавеси в Индонезии.
на восточный берег Мадагаскара океан выбросил огромное количество легкой пемзы, уничтожившей следы миграции.

В Южном полушарии существуют благоприятные условия для плавания на запад. Ровный пассат наполняет парус плывущего на запад парусника, а попутное постоянное течение помогает пересечь океан. Здесь, южнее «моря муссонов» существуют постоянные центры атмосферного давления: Южно-Индийский минимум в субтропических широтах и Антарктический максимум над ледяным континентом. В связи с таким размещением барических центров в тропических и субтропических широтах круглый год дуют устойчивые юго-восточные пассаты.

Пассатное течение находится фактически за пределами зоны муссонной циркуляции в атмосфере. Название этого течения говорит о том, что его происхождение связано с системой пассатных ветров.

Направленное с востока на запад Пассатное течение составляет 25–30 см/с (1,5 км/ч).

В восточной части океана до 85° в. д. Пассатное течение прослеживается в виде одного потока. Далее к западу его направление несколько изменяется под влиянием островных дуг и подводных хребтов. Особенно заметно влияние рельефа дна на течение в центральной части океана, по мере приближения основного потока к Аравийско-Индийскому и Центрально-Индийскому хребтам.

У берегов острова Мадагаскар Пассатное течение разделяется на две ветви: северную и южную. Северная ветвь, достигая восточных берегов Африки, поворачивает на восток и дает начало Экваториальному противотечению. Южная ветвь, известная под названием Мадагаскарского течения, идет в юго-западном направлении со средней скоростью 25–30 см/с (1,5 км/ч). Огибая Мадагаскар с юга, Мадагаскарское течение переходит затем во вдольбереговое течение Агульяс, скорость которого может достигать 80 см (3 км/ч) и более. Вблизи южной оконечности Африки течение Агульяс резко поворачивает на восток и сливается с Антарктическим круговым течением. Расчеты показывают, что от индонезийских островов до Мадагаскара незамысловатое каноэ должно было находиться в пути чуть больше месяца. К тому же мореплаватели могли бы получить передышку на конечном отрезке этого пути: на Маскаренских островах или коралловых островах Каргадос-Карахос. Впрочем, на последних отсутствует пресная вода. Что касается проблемы утоления жажды во время морского путешествия, то, скорее всего, мореплавателей могли выручать кокосовые орехи.

На островах Каргадос-Карахос, посещаемых только в сезон лова рыбаками с острова Маврикий, моряки мне рассказывали о неоднократных случаях невольного дрейфа рыбаков в западном направлении. Иной раз нерасторопных рыбаков, оказавшихся вне обширной межостровной лагуны в открытом океане, увлекало сильное течение. Спустя неделю их прибивало к скалистым берегам Мадагаскара. Лишь через месяц-два они с попутным пароходом возвращались на Маврикий. Любопытно, что все вынужденные дрейфы рыбаков с Каргадос-Карахоса оканчивались примерно в одном и том же месте мадагаскарского побережья.

На происходившей несколько лет назад в столице Кении — Найроби — Международной антропологической конференции большой интерес вызвало выступление английского ученого Энтони Кристи. Он высказал свою гипотезу о заселении Мадагаскара. События, о которых говорил Кристи, возможно, имели место в IV веке нашей эры… На индийском парусно-гребном судне, отплывшем от берегов острова Ява, взбунтовались рабы (индонезийцы), среди которых были и женщины. Захватив корабль, повстанцы доверились ветрам и течениям, которые понесли его на запад. Через шесть недель на горизонте показалась земля с гористыми берегами. Это был Мадагаскар. Благополучно высадившись на остров, бывшие невольники основали поселение. Потомки первых поселенцев постепенно расселились по всему Мадагаскару.

Рис. 7. Индийский корабль (рельеф на храме Боробудур)

Что застали переселенцы с индонезийских островов, высадившись на Мадагаскаре? Был ли остров обитаем или предки малайцев составили его первое население?

Имеется предположение, что к X веку Мадагаскар заселялся выходцами с соседнего африканского континента негроидными племенами, все же сумевшими преодолеть коварный Мозамбикский пролив. Но то предположение не имеет никаких документальных доказательств. В фольклоре же жителей Индонезии до сих пор бытуют легенды о негроидных пигмеях, обитающих в чаще индонезийских джунглей (племя кубу на Суматре). Негроидные племена встречались и по пути следования индонезийских мореходов на Мадагаскар, например, они и до сих пор живут на острове Шри-Ланка (ведды) и на Андоманских островах.

Трудную задачу выяснить, имеет ли под собой реальную основу предположение о негроидных предшественниках, взяла на себя австрийский этнограф Лотта Гернбек. Она установила, что самым древним племенем на Мадагаскаре считается племя вазимба. Оказалось, что вазимба не отличаются от остальных малагасийцев ни по антропологическому типу, ни по языку, ни в культурно-бытовом отношении. Вполне возможно, что вазимба принадлежат к первой индонезийской волне переселенцев на Мадагаскар. Прибывшие позже индонезийцы постепенно стали оттеснять их из прибрежных районов все дальше в глубь острова.

Арабы — народ синдбадов

В ноябре 1981 года от берегов Аравийского полуострова отправилась в далекий путь старинная арабская дау. На борту дау хорошо было видно слово «Сохар» — так назывался некогда оживленный арабский порт, находящийся на берегу современного Омана. Дау была построена по рисункам и чертежам, найденным в старинных арабских рукописях известным ирландским исследователем и писателем Тимом Северином. Решив построить копию арабского судна «Ушвека», Тим Северин хотел повторить путь через Индийский океан, традиционный для арабских моряков. Такой путь связывает Ближний и Дальний Восток, он проходит параллельно проложенному через азиатский материк знаменитому сухопутному «шелковому пути».

Ученые, специализирующиеся по древней арабской истории, полагают, что плавания по морскому «шелковому пути» нашли отражение в сказках «Тысячи и одной ночи» и особенно в семи путешествиях Синдбада-Морехода. Известный русский ученый академик И. Ю. Крачковский отмечает, что смотреть на «Путешествие Синдбада» только как на волшебную сказку, действие которой развивается вне времени и пространства, неправильно. Это совпадает и с точкой зрения Тима Северина, который провел предварительный анализ старинных арабских рукописей и нашел указания на конкретные географические объекты, животный мир, а также реальные события тысячелетней давности. Он попытался на этой основе соединить воедино все детали путешествия Синдбада, а затем и доказать возможность плавания на дау к берегам Индонезии.

Чтобы найти соответствующий материал для строительства корпуса и мачт дау, Тим Северин отправился в юго-западный штат Керала на полуострове Индостан. Там, в глубине джунглей, индийские лесорубы свалили ему несколько стволов тикового дерева, обтесали и доставили их с помощью слонов на побережье. Бревна погрузили на судно, направлявшееся в оманский порт Сур. Не забыли прихватить и бамбук, из которого древние арабские моряки изготовляли корабельные гвозди. Был заказан опытным арабским морякам и знаменитый косой треугольный парус.

Почему такой парус, скорее всего изобретенный арабами, называется латинским? Западногерманский ученый О. Хефнер приводит следующее соображение. Мореплаватели из Италии, Испании, Португалии, т. е. «латинских» стран, способствовали распространению в Европе этого паруса, именно потому он и получил название «латинского». Историк О. Хефнер также проводит лингвистический анализ этого названия и приходит к более сложному выводу о том, что название «латинский» могло означать также «парус для использования ветра, дующего сбоку» (латеральный — боковой). Как бы то ни было, косое парусное сооружение позволяет ходить круто к ветру и лавировать там, где для этого есть необходимость. Во всяком случае, такая способность парусных судов впервые проявилась на просторах Индийского океана.

Добавим, что Тим Северин для определения широты места с помощью звезд захватил в плавание камаль — старинный арабский навигационный инструмент, представляющий собой деревянную дощечку, прикрепленную к концу шнурка, — разновидность секстанта.

На борту «Сохара», кроме Тима Северина, собрались опытные моряки, в основном арабы, а также несколько европейских ученых. Покинув оманский порт Маскат, дау взяла курс к берегам полуострова Индостан, приноравливаясь к северо-восточному муссону, «Сохар» пересек Аравийское море и достиг одного из южных индийских портов — Кочин (см. рис. 2).

Плавание «Сохара» реконструирует арабский морской путь на восток. Этот путь существовал в Индийском океане в эпоху арабского халифата. Роль арабских гаваней Персидского залива в торговле стран Индийского океана в те века исключительно возросла. Она сохранилась и в средние века.

Город Сохар, в честь которого названа дау, процветал в X веке, но затем уступил свое значение Маскату. Добавим также, что на берегу Шатт-эль-Араба в VII веке арабы основали Басру — опорный пункт их владычества в Южной Месопотамии, а в 762 году на берегах Тигра была заложена столица халифата — Багдад.

Арабские моряки хорошо знали страны Индийского океана. Они называли Страной перца западный берег полуострова Индостан, где завершил первый этап своего плавания «Сохар».

Сезон северо-восточного муссона не самый благоприятный для плавания на восток, тем не менее этот ветер при наличии косого парусного оснащения арабских дау использовался для пересечения Аравийского моря в юго-восточном направлении. Другое дело в этот ветровой сезон плавания из Персидского залива или от Аравийского полуострова к берегам Восточной Африки, когда ветер становится попутным.

Торговый арабский путь из Персидского залива к странам Восточной Африки сохранился и в наши дни. Несмотря на то что теперь дау обязательно снабжены мотором, арабские моряки надеются, как и прежде, на парус.

В кенийском порту Момбаса мы обратили внимание на арабские дау. Подойдя к капитану одного из парусников, мы спросили, когда он собирается покинуть порт. Капитан ответил: «Как установится летний муссон, подниму парус». И действительно, через пару суток мы увидели целую флотилию арабских парусников, направляющихся к родным берегам.

Известно, что арабское влияние на Восточную Африку было весьма значительным. Частые гости на побережье африканского континента, арабские купцы нередко оставались здесь навсегда. Складывались тесные отношения арабов с местным населением и прежде всего с народом суахили. В настоящее время они населяют узкую береговую полосу Кении, а также острова Занзибар, Пемба, Мафия и др. Живут суахили также в Танзании. Когда-то они были прилежными и способными учениками арабов в мореплавании и в морской торговле. Разделить вклад в мореходное искусство арабов и суахили весьма трудно. Поэтому правильнее говорить об арабо-суахилийском судоходстве и их морской торговле в западной части Индийского океана.

Широко известны арабские достижения в области астрономии, математики, географии, а следовательно, в мореходной навигации. Следует отметить и заслугу арабов в применении в морской практике китайского изобретения — магнитного компаса.

Китайцы еще в III веке до нашей эры открыли свойства магнитного железняка. Судовой компас китайских мореходов состоял из намагниченной стрелки, укрепленной в середине камышинки, которая плавала в сосуде с водой. Спустя некоторое время компас стал известен арабам. Автор морской энциклопедии XV века Ахмад Ибн-Маджит — лоцман португальской эскадры Васко да Гамы — называл компас «домом иглы», утверждая, что магнитная игла сделана из куска камня. После крестовых походов компас, так же как и другие навигационные приборы, бывшие в ходу у арабов (астролябия, угломерная линейка, квадрант), стали известны европейцам.

Арабские мореплаватели еще в древние времена освоили в Индийском океане различные маршруты в пределах «моря муссонов», продолжили трансокеанский путь в Китай и Индонезию, а также к странам Восточной Африки и плавали на Мадагаскар, Коморские, Мальдивские острова.

Ну а теперь вернемся к плаванию Тима Северина.

По пути на восток «Сохар» пересек оживленную морскую дорогу, по которой плыли гигантские супертанкеры, контейнеровозы, лайнеры. Приходилось непрерывно нести вахту, чтобы не попасть под киль огромного судна. В свою очередь, штурманы и рулевые провожали удивленным взглядом дау с треугольным парусом — ожившие кадры из приключенческого фильма о Синдбаде-Мореходе.

Следующей остановкой дау был остров Шри-Ланка. У путешественников и купцов Арабского Востока остров был известен под именем Серендиб. Здесь купцы из халифата имели свои фактории. В XIV веке на Шри-Ланке побывал крупнейший арабский географ и путешественник Ибн Баттута. Перед этим он также посетил Мальдивские острова.

Археологические изыскания Тура Хейердала на Мальдивском архипелаге позволили утверждать, что до прихода туда арабов между Шри-Ланкой и архипелагом существовали постоянные связи. Тур Хейердал откопал на архипелаге немало скульптурных изображений, связанных с влиянием культуры Шри-Ланки на культуру Мальдивов.

Дальнейший маршрут «Сохара» предполагался на Суматру, которая хорошо была известна арабским мореходам. Завершил свой рейс «Сохар» в Гуанчжоу (современный Кантон), где в IX–X веках существовала постоянная фактория мусульманских купцов. Заметим, что значительную часть своего пути после Шри-Ланки «Сохар» плыл в межмуссонье, когда не наблюдалось преобладающих ветров (см. рис. 2).

Плавание «Сохара» заняло семь месяцев. Из арабских источников известно, что на такой же по протяженности маршрут у арабских купцов уходило не менее трех лет. Но на то они и купцы: ведь в каждом портовом городе они занимались торговлей.

Цель Т. Северином была достигнута. Он доказал, что синдбады-мореходы, т. е. арабы, на своих дау плавали к берегам Индонезии.

 

Атлантический океан, ветры и течения

Атлантический океан занимает второе место по величине среди четырех океанов планеты. Все наиболее значительные моря и заливы находятся в его северной половине.

Сведения о ветрах и течениях в океане бережно собирались моряками всех поколений. Первоначально они передавались из поколения в поколение в «устных лоциях»: сказаниях, легендах и мифах.

В современных лоциях мореплавателям предлагаются строго документированные сведения о ветрах и течениях — об их направлении, скорости, ширине, а также устойчивости и повторяемости. Эти сведения накапливались столетиями (рис. 8). На карте Атлантического океана Андреа Бианки, появившейся в 1436 году, нанесено «море ягод» в том месте, где должен располагаться центр атлантической системы течений [2]Противовес.
.

Рис. 8. Маршруты мореходов в Атлантическом океане

1 — преобладающие ветры; 2 — течения; маршруты: 3 — «Брендана»; 4 — Лейва Счастливого; 5 — испанцев в Европу; 6 — Колумба; 7 — Ра-1, Ра-2; 8 — Линдемана; 9 — предполагаемый Канку Муса

Упомянутая карта португальца Бианки, несомненно, доказывает, что еще до Колумба европейцы плавали в просторах Атлантики. Так, находки на европейском берегу Атлантического океана обнадеживали, они позволяли сделать вывод о существовании на западе неизвестного материка. Действительно, на европейском побережье находили «морские бобы» (семена растения, произрастающего в Вест-Индии), стебли бамбука, кокосовые орехи. Такие находки позволяли предполагать не только существование на западе неизвестной земли, но и наличие течения, движущегося на восток.

Колумб во время своего знаменитого плавания в 1492 году обнаружил Канарское и Северное Пассатное течения, которые ему помогли открыть Новый Свет. Колумб также дал первое достоверное описание Саргассова моря, этого неподвижного центра Северо-Атлантической системы течений. Более поздние рассказы моряков о Саргассовом море грешат преувеличениями: его называют ловушкой кораблей.

На более высоком уровне карты поверхностных течений Атлантического океана представлены в монографии немецкого океанографа Г. Шотта и в Морском Атласе Мирового океана, издания 1977 г.

Немного о Христофоре Колумбе

Известный английский писатель и драматург Оскар Уайльд шутил: «Конечно же, Америку неоднократно открывали и раньше, но это всегда замалчивалось». Вот уж, действительно, в каждой шутке — доля правды! Не так давно выяснилось, что хрестоматийная истина, звучащая даже в шутливой студенческой песенке «Колумб Америку открыл», не соответствует действительности. Еще за пять веков до Колумба на американской земле побывали норманны… Есть предположение, что к берегам Нового Света плавали и другие народы, причем, возможно, эти плавания происходили еще до нашей эры. Но расскажем все по порядку, постепенно отступая в глубь веков.

Начнем с, так сказать, официального, полностью документированного открытия Америки Христофором Колумбом в 1492 году.

Сначала все шло хорошо, и Колумб писал: «Три корабля полными парусами при благоприятной погоде и теплом ветре идут все дальше на запад. Благодаренье богу, воздух очень мягкий, как в апреле в Севилье, и одно наслаждение дышать им, такой он душистый. Не хватает только соловьев…» Но вот уже три недели белопенные шипящие гребни синих волн разбиваются о корпуса каравелл, а обещанной Колумбом земли не видно. Люди стали роптать, громко высказывать недовольство, считая, что Колумб обманул их, обещая сказочные богатства Индии. Колумб пытался успокоить моряков и обещал тому, кто первым увидит сушу, помимо официальной награды, еще кругленькую сумму и шелковый кафтан в придачу.

И наконец, в 2 часа пополуночи 12 октября с «вороньего гнезда» «Пинты» раздался долгожданный возглас: «Тьерра! Тьерра!» Это был Сан-Сальвадор, один из островов Багамского архипелага, лежащего вблизи американского материка (рис. 9). Несколько лет назад идея в точности повторить плавание Колумба, чтобы почувствовать, легко ли было средневековым мореплавателям открывать Новый Свет, пришла лейтенанту испанского флота Карлосу Этайо. По старинным чертежам была построена точная модель самой маленькой колумбовой каравеллы «Ниньи». Все на борту «Ниньи-2» было, как в колумбову эпоху: и одолженные из музея песочные часы, и допотопная астролябия, и даже старинная морская пушка. Рацию и вспомогательный мотор Карлос Этайо категорически отверг, поскольку их не было во времена Колумба. Даже провиант и одежда моряков были такими же, как на каравеллах Колумба. Во время плавания «Ниньи-2» ее экипаж в полной мере познал, как тяжел труд на парусном корабле, как высоко было искусство моряков парусников Колумба.

Рис. 9. Высадка 12 октября 1492 г. Колумба на о-ве Гуанахани (ныне о-в Сан-Сальвадор)

Известно, что около шести недель потребовалось эскадре Христофора Колумба, чтобы пересечь Атлантику от Старого к берегам Нового Света, а между тем «Нинья-2» за это время прошла вдвое меньшее расстояние. К тому же мореплаватели обнаружили, что фрукты и овощи с удивительной быстротой портятся во влажной духоте трюма. В намокшей муке и в рисе завелись отвратительные черви. Члены экипажа «Ниньи-2» голодали. Лишь на семьдесят седьмой день крайне истощенные моряки наконец увидели берег, но подойти к нему не смогли: не хватило искусства владения парусом. Из-за сильного встречного ветра мореплаватели так и не преодолели последние полмили, чтобы войти в гавань Кокбурн на острове Сан-Сальвадор.

«Если бы Колумб смог взглянуть на нас из вечности, — писал потом Карлос Этайо, командир „Ниньи-2“, — то, конечно же, развеселился, увидев наши попытки войти в гавань. На следующий день горе-мореплаватели уже дрейфовали в 15 милях к западу от гавани. К черту верность истории — мы запросили буксирный пароход…» [9].

Исследователи колумбовой эпохи единодушны в оценке личности Христофора Колумба, признавая его организаторские способности и тщательную подготовку экспедиций. Биографы Колумба подчеркивают широкий географический кругозор великого мореплавателя.

За пять веков до Колумба

17 августа 1964 года палата представителей США приняла законопроект о праздновании 9 октября Дня Лейва Эйриксона, открывшего Новый Свет за пять веков до Колумба.

О плаваниях норманнов, или викингов, к берегам Северной Америки историки, географы и этнографы знали давно из старинных исландских саг. Оговорим термин «норманны», что в переводе означает «северные люди», так называли предков нынешних норвежцев. Термин «викинг» не означает этническую принадлежность, а говорит скорее об образе жизни. Викинги — это завоеватели, мореходы, морские пираты из скандинавских стран.

«Официальное» подтверждение факта открытия американского континента норманнскими мореходами получено норвежским исследователем Хельге Ингстадом лишь в 1960 году. «Я изучал саги главным образом с точки зрения мореплавания, обращая внимание на маршруты кораблей, ориентиры и сроки плавания. Я верил, что сведения относительно моря и кораблей скорее всего сохранятся в неискаженном виде именно в преданиях народа-мореплавателя», — говорил X. Ингстад [4]С архипелага Тонга.
.

Он летал на самолете и плавал на судах вдоль северо-американского побережья, сопоставлял и «узнавал» описание берегов и ландшафтов, данных в сагах и на древних картах. Достоверность навигационных сведений саг и древних карт им была доказана.

Ингстад открыл для себя упомянутые в сагах «Хеллуланд» и «Маркланд», соответствующие землям на берегах Баффиновой Земли и побережье Лабрадора, и направился к северному побережью Ньюфаундленда. Ингстад был не согласен с переводчиками. Лингвистический анализ древнего норвежского языка подсказал ему, что слово «вин» означает не «виноград», а «траву» или «пастбище», поэтому поиск «виланда» следует производить не на юге, а где-то на севере американского побережья. И он поместил свой Винланд на северном побережье Ньюфаундленда, где имеются хорошие луга и пастбища.

Археологические раскопки подтвердили его правоту. Найдены были остатки древних жилых построек, кузнецы, древненорвежская прялка, шлак, угли.

Радиокарбонный метод подтвердил древность находок: 1080 ± 70 лет.

Так, используя современные исследовательские методы Хельге Ингстад сделал выдающееся открытие.

За четыре века до норманнов

Казалось бы, что после морской экспедиции и успешных археологических раскопок X. Ингстада вопрос об открытии Америки окончательно решен. И все же существовала не одна версия о посещении доколумбовой Америки мореходами из различных стран Старого Света. В числе претендентов-первооткрывателей назывались финикийцы, египтяне, критские мореплаватели, римляне и даже обитатели западных берегов Африканского континента. Выдвигались также предположения о древнекельтских плаваниях к Новому Свету, в том числе и ирландские вояжи.

Несомненно, ирландские мореходы, наблюдая за поведением птиц, знали, что некоторые из них, промышляя в открытом океане, к вечеру возвращались на сушу.

Любопытно, что в ирландском эпосе имеется более раннее сказание (по-видимому, VIII века), более конкретно отвечающее действительности. Речь идет о латинском тексте «Плавание святого Брендана, аббата», повествующем о плавании в далекую западную заокеанскую страну.

Некоторые историки и географы полагали, что в тексте говорится о трансатлантическом плавании, возглавляемом Бренданом, к берегам Нового Света в VI в. нашей эры. Другие специалисты считали эту версию чистейшей выдумкой. Возможно, вопрос о древних ирландских плаваниях к Новому Свету так и остался бы не решенным, не займись им географ Тим Северин [7]. Он проанализировал текст о Брендане, увидел в нем отражение действительности, а конкретные географические описания сближали текст с лоцией. Подробно говорилось там и о ходе плавания, указывались время и пройденный путь. Тим Северин также выяснил, что аббат Брендан — лицо историческое. Убеждение в реальности событий, происшедших почти полторы тысячи лет назад, рождает дерзкий замысел: повторить на точной модели старинной кожаной ирландской лодки плавание Брендана и его спутников. Это было первым звеном, без которого трудно в дальнейшем выстроить гипотезу о древнеирландских контактах Старого и Нового Света (рис. 10).

Рис. 10. «Брендан» легко переваливает через волну

Тим Северин разыскал все сведения, позволившие ему воспроизвести модель судов, существовавших во времена Брендана.

Непросто было решить вопрос о кожаной обшивке лодки. Даже специалисты кожевенного дела сомневались в прочности и долговечности бычьих кож при постоянном соприкосновении их с морской водой. В аналогичном положении находился знаменитый норвежский исследователь Тур Хейердал, когда ему говорили, что бревна бальсы пропитаются водой и «Кон-Тики», сложенный из них, пойдет ко дну. Сколько было споров о недолговечности и хрупкости папируса «Ра-1» и «Ра-2», а также камыша берди «Тигриса». Но Тур Хейердал и Тим Северин были глубоко убеждены, что ненадежные, с точки зрения современного человека, материалы не зря использовались древними корабелами, за плечами которых стоял многовековой опыт плавания на океанских просторах.

Как известно из «Путешествия на „Брендане“», обшивка из бычьих кож, обработанных, как в старину, дубовым экстрактом и смазанная животным воском, не подвела Северина, руководствовавшегося технологическими рецептами, содержащимися в тексте о Брендане. Также в соответствии с этим текстом был проложен «ступенчатый маршрут» через Атлантический океан в суровых пятидесятых — шестидесятых широтах Северной Атлантики. Такой маршрут, хотя и с остановками на Фарерских островах и в Исландии, представляется маршрутом высшей трудности для хорошо оснащенных современных спортивных яхт с дакроновыми парусами и стальными корпусами, а уж для открытой кожаной лодки с двумя прямыми парусами — и подавно. Достаточно сказать, что эта акватория на всей протяженности Атлантического океана считается наиболее подверженной штормам. Во время их у берегов Ирландии зарегистрированы волны высотой 18,5 метров. Наибольшая высота волн, измеренная к юго-западу от Исландии, составляет 14 метров. Сколько мужества, хладнокровия и находчивости потребовалось проявить Тиму Северину и его товарищам! Сколько критических ситуаций встретилось мореплавателям на пути!

Безусловно, гидрометеорологические условия во времена Брендана были более легкими, чем современные. Наукой установлено, что во времена раннего средневековья, когда совершались ирландские плавания, климат в Северной Атлантике был теплее. Так, температура воздуха в Южной Гренландии была на 2–4° выше, чем сейчас, а ледовая обстановка — значительно лучше. Плавучих морских, так называемых паковых, льдов древние ирландские мореходы в летние месяцы практически не встречали на своем пути. Разве что отдельные айсберги, выносимые с севера Лабрадорским течением, попадались на подходе к Ньюфаундленду.

«Ступенчатый маршрут» ирландские мореходы проходили за семь лет. Пережидая непогоду, они отстаивались на островах, отправляясь в дальнейший путь только в хорошую погоду. Совсем другое дело, когда пренебрегая непогодой, экипаж «Брендана» стремился пройти этот путь как можно быстрее. Как известно, им понадобилось лишь два летних сезона, и они достигли берегов Америки.

Целью Тима Северина было не только доказать мореходность староирландской кожаной лодки, но и уподобиться древним мореходам. В частности, обойтись без современных мореходных инструментов. Вполне возможно, что у древних ирландских мореплавателей были какие-то приспособления для ориентировки в открытом океане. Просто об этом сейчас мы ничего не знаем. Было не совсем понятно, как они ориентировались без магнитного компаса. Однако несколько десятилетий назад датские археологи обнаружили во время раскопок монастыря гренландских норманнов часть солнечного компаса, заменявшего викингам магнитный. Не исключено, что у древних ирландских мореплавателей было нечто подобное (рис. 11).

Рис. 11. Маршруты «Брендана» в 1976 (1) и 1977 гг. (2)

Тим Северин на страницах «Путешествия на „Брендане“» рассказывает о расшифровке географических особенностей «ступенчатого маршрута» Брендана, которые убедительно доказывают, что именно в западной части Атлантического океана побывали мореходы. Важно, что в латинском тексте Брендана указывается на густой туман недалеко от обетованной земли — цели путешествия. Действительно, над холодным Лабрадорским течением, около Ньюфаундленда, образуются исключительно густые туманы. Разница температуры между подстилающей поверхностью и воздухом нередко составляет 13–15°. Что и говорить, место очень характерное!

Необходимо отметить, что латинский текст «Плавания святого Брендана, аббата», повествуя о конкретном плавании, безусловно, содержит сведения о неоднократных плаваниях древних ирландцев в Атлантическом океане. И если возникнет вопрос о конкретном ирландском первооткрывателе Нового Света, историки и географы будут явно в затруднении.

Итак, экспедиция на точной копии древнеирландской кожаной лодки доказала возможность ирландских плаваний в VI веке через океан.

И это очень большое достижение.

«Однако в конечном счете единственным убедительным доказательством того, что плавания совершались, — говорит сам Тим Северин, — будет открытие на земле Северной Америки подлинных материальных следов древнеирландского посещения. Это может быть камень с древней надписью или фундамент типичной круглой постройки, точно датируемой эпохой замечательных ирландских путешественников» [7].

Тим Северин сознает, что вероятность открытий следов пребывания древних ирландцев под наслоением более поздних культур весьма невелика. Но, так или иначе, замечательным мореходом сделан первый шаг на пути доказательств открытия Америки ирландцами. Теперь — дело за лопатой археолога (рис. 12).

Рис. 12. Изображения животных и людей на кельтском серебряном котле, найденном в 1891 г. в Гундструле

На «бумажных кораблях» через Атлантический океан

В наши дни через Атлантический океан были совершены экспериментальные плавания на «Ра» — ладье из египетского папируса, копии древнеегипетской модели.

Речь идет о трансатлантических экспедициях Тура Хейердала. Он выбрал путь, который можно условно назвать путем Колумба. Этим маршрутом неоднократно плавали мореходы и на более примитивных плавсредствах. До Хейердала, еще в двадцатые годы на резиновой лодке «Дейтче» пересек океан немец Роммер.

Что толкнуло Тура Хейердала в экспедицию в Атлантический океан? Перед началом экспедиции на «Ра» норвежский ученый сказал: «Я вовсе не предполагаю, что египтяне принесли свою культуру на далекие острова или континенты. Многие считают, что задолго до Колумба древние египтяне достигли тропической Америки. Я такой гипотезы не выдвигаю, у меня нет свидетельств ни за, ни против. Я увлечен проблемой, но не вижу убедительного ответа» [11]. Во всяком случае, переход Атлантики на папирусной ладье для многих людей на земном шаре, конечно же, не был просто экспериментальным доказательством мореходности такого суденышка.

Рис. 13. Финикийские суда

Возможность трансатлантического перехода на папирусной ладье доказывала, по сути дела, реальность пути, по которому выходцы из Старого Света могли достигнуть Америки.

Тур Хейердал говорит: «Я задумал плавание как эксперимент, как научную экспедицию в далекое прошлое древних культур. Но этот эксперимент вполне мог сочетаться с другим — с экспедицией в тесный перенаселенный мир завтрашнего дня…. Нам надо научиться сотрудничать, если мы не хотим пойти ко дну с нашим общим грузом» [11].

25 мая 1969 года «Ра-1», сопровождаемый десятками яхт и рыбацких лодок из порта Сафари, вышел в Атлантический океан. Наконец почетный эскорт оказался позади. Рассказывает Тур Хейердал: «И вот мы остались наедине с океаном. Семь человек, обезьянка, упоенно кувыркающаяся на вантах, и в деревянной клетке кудахтающие куры и одна утка. Теперь лишь океанские валы бурлили и шипели вокруг нашего мирного Ноева ковчега, и сразу стало как-то удивительно тихо» [11].

Как выглядит «Ра-1»? Из радиорепортажа Т. Хейердала с борта «бумажного корабля»: «Двойная мачта и парус образуют как бы огромный, извивающийся во все стороны плавник на спине папирусного чудовища, которое ползет по морским ухабам. Сзади двойным хвостом качаются задающие курс рулевые весла, им помогают боковые плавники — вспомогательные весла. Нос и корма плавучей бумажной твари изгибаются над водой изящно, как шея и хвост огромного золотого лебедя» [11].

13 июня в радиорепортаже Тур Хейердал сообщил: «В целом палуба достаточно высоко держится над водой, самая низкая точка — на корме справа, там хвост изгибается круто вверх. Здесь волны постоянно освежают воду в луже, которая образует удобную естественную „раковину“, сообщающуюся с исполинской ванной Атлантики» [11].

19 июня, когда «Ра-1» передвигался уже в сфере Северного Пассатного течения, Хейердал передал в радиорепортаже: «Сила и направление пассата в самый раз, так что можно держать курс и без рулевого весла. Нет никаких признаков того, чтобы корпус продолжал впитывать воду. На палубе и в каюте сухо, команда чувствует себя превосходно, настроение великолепное» [11].

Уязвимым местом «бумажного кораблика» была корма, связанная из чересчур тонких слоев тростника. И когда корма повредилась, то выяснилось, что она — источник «размолачивания» «Ра-1». Связки папируса подавались вперед, а сотни тонн морских вод перекатывались через укороченную корму.

За сорок суток папирусное судно прошло в Атлантике от марокканского порта 3700 км. Стало быть, неверно считать, что папирусные лодки не ходили дальше устья Нила. Любая точка Атлантики, видимо, была доступна мореплавателям эпохи фараонов.

3 июля с борта «Ра-1» увидели судно «Африканский Нептун». Это судно вскоре вернулось вновь. Оказалось, что пассажиры захотели получше рассмотреть «Ра-1». На этот раз они подошли почти вплотную. Тогда Норман Бейкер в шутку обратился к капитану «Африканского Нептуна»: «Мы вам чем-нибудь можем помочь?». С борта судна ответили тем же вопросом. Тогда у Бейкера возникла мысль: а не плохо бы дополнить рацион и отведать фруктов.

Рис. 14. Греческая триера

Рис. 15. «Арго» — судно Одиссея

С «Африканского Нептуна» сбросили большой мешок, привязанный к двум красным поплавкам. В мешке оказались яблоки и апельсины.

9 июля «Ра-1» попала в полосу жестокого шторма, и океан отвоевал значительную часть кормы. На всех парусах, но с притопленной кормой, похожей на берег, о который разбиваются волны, «Pa-1» продолжала свое плавание. Т. Хейердал записал: «Девятого июля не успели мы обнаружить, что волна, которая накрыла каюту, кроме того, залила водой бочку, где лежало почти 100 килограммов солонины (мясо после этого испортилось), как пришел потрясенный, весь бледный Жорж и сообщил новость похуже: веревки, крепившие крайнюю связку папируса с наветренной стороны, перетерло ерзающим взад-вперед под ударами волн полом каюты».

Приближалось вынужденное окончание плавания. Тур Хейердал вызвал яхту «Шенандоа», которая должна была сопровождать «Ра-1» заключительные 300 миль пути. 18 июля экипаж покинул «Ра-1» и перешел на яхту из-за того, что папирусные связки правого борта опять решительно отошли, а «Ра-1» под парусом продолжал путь. Лодка разрушилась, но папирус не был поврежден. Он достаточно прочен и гибок.

Хейердал отметил: «Хотя неповрежденный папирус впитал много воды, он сохранил плавучесть. О его крепости говорит то, что связки не порвались, хотя мачта легла почти горизонтально» [11]. Хейердал считал, что виновато отсутствие опыта работы с судном такого типа. В принципе главная цель достигнута. Вероятность, что люди из Старого Света могли попадать океанским путем в Новый Свет фактически доказана.

Однако хотелось довести дело до конца, и на следующий год эксперимент был продолжен. Был построен новый «бумажный кораблик» на три метра короче, чем предыдущий. Его назвали «Ра-2».

В первые дни «Ра-2» вела себя необычно: уж слишком быстро она погружалась в океан. Вооруженные аквалангами члены экипажа решили осмотреть днище «Ра-2». Однако, убедившись, как великолепно выглядит подводная часть «бумажного кораблика», аргонавты успокоились. Ветер надул паруса. Он, как живая вода, подействовал на суденышко. В открытом океане оно словно наверстывало упущенное: 60, 70 и даже 80 миль в сутки.

«Ничто не требует ремонта. Легкие рулевые вахты. Компас указывал на запад. Последние лучи солнца павлиньим хвостом распластывались над горизонтом перед головой нашего золотистого бумажного лебедя, настойчиво следующего по стопам бессмертного „Ра“ былых и нынешних дней» [11].

К 16 июня «Ра-2» прошла 1725 морских миль, а на следующий день началось большое волнение. Дул сильный ветер, параллельные гряды волн вздымались к небу. «Ра-2» ловко переваливала через них. 26 июня океан снова штормовал. 8 июля до Барбадоса оставалось всего 200 миль, и островные власти направили навстречу быстроходное судно «Калпеппер». 12 июля 1970 года экспедиция завершилась.

Цель была достигнута!

 

Великий, или Тихий, океан и его острова

20 сентября 1515 года отряд испанцев, предводительствуемый Васко Нуньесом де Бальбоа, спустился с горного кряжа Панамского перешейка на берег неведомого моря. С театральной помпезностью, в полном облачении и с оружием вошел Бальбоа в плещущие волны. Он назвал расстилающиеся перед ним водные просторы Южным морем, потому что впервые увидел его на южной стороне горизонта. Спустя семь лет португалец Фернан Магеллан пересек это море. Не испытав за все время плавания ни одной бури, Магеллан назвал его Тихим океаном. И хотя более удачно другое название — Великий океан, предложенное в 1752 году французским географом Ж. Бюашем, название, данное Магелланом, укоренилось (рис. 16).

Рис. 16. Васко Нуньес де Бальбоа вступает во владение Южным морем (гравюра на дереве XIX в.)

Великий, или Тихий, океан охватывает более трети поверхности планеты и равен по площади (179 млн 679 тыс. км2) всем остальным океанам. Он простирался с севера на юг на 15,8 тыс. км, а с востока на запад — на 19,5 тыс. км.

Тихий океан занимает первое место среди остальных океанов по количеству островов. Их общая площадь составляет 3,6 млн. км2. Острова по акватории океана разбросаны крайне неравномерно: большинство их сосредоточено в его центральной и юго-западной частях. Однако они занимают лишь 1,26 млн. км2. Одни из островов — затерянные в океане клочки суши, другие, словно сгустки звездной пыли на «океанском небосклоне», образуют архипелаги и группы. Это островной мир Тихого океана — Океания.

Центры действия атмосферы определяют ветровой режим океана. Особым постоянством в направлении и скорости отличаются северо-восточные и юго-восточные пассаты.

Течения Тихого океана образуют два гигантских круговорота: северный, имеющий генеральное направление по часовой стрелке, и южный — против часовой стрелки.

Отметим наиболее мощные течения в океане: Куросио («синее течение») начинается у о. Тайвань и направляется на северо-восток; ширина его здесь — около 200 км, а средняя скорость — 3 км/ч. При подходах к юго-восточной оконечности острова Хонсю течение Куросио поворачивает на восток и далее идет под названием Северо-Тихоокеанского течения.

Основная циркуляция вод на поверхности южной части Тихого океана направлена против часовой стрелки. Северная часть этой циркуляции представлена Южным Пассатным течением, которое начинается примерно к югу от островов Галапагос и следует на запад.

Мореплаватели отмечают, что Южное Пассатное течение — главная океанская магистраль — все же не доходит до берегов Австралии и острова Новая Гвинея. Правда, у австралийских берегов появляется устойчивая ветвь — Восточно-Австралийское течение. Скорости Южного Пассатного течения увеличиваются между экватором и северными широтами.

Перуанское течение является восточной периферией общей циркуляции вод южной части Тихого океана и направлено вдоль западного берега Южной Америки. Другой менее мощный поток вод Перуанского течения переходит через экватор и идет далее на северо-восток, в Панамский залив (рис. 17).

Рис. 17. Маршруты мореходов в Великом океане

1 — преобладающие ветры; 2 — течения; маршруты: трансокеанский (I), микронезийский (II), меланезийский (III), экваториальный путь (IV), «Кон-Тики» (V), инкский на о-в Пасхи (VI), полинезийский — Маркизские о-ва — о-в Пасхи (VII), о-в Таити — Новая Зеландия (VIII), о-в Таити — Гавайские о-ва (IX)

Ширина Перуанского течения у побережья Чили 200 км, у побережья Перу — около 600 км. Средняя скорость течения не превышает 1,8 км/ч.

Ежегодно с конца декабря по февраль-март навстречу Перуанскому течению из Панамского залива идет теплое течение, известное под названием Эль-Ниньо. Это южная ветвь Экваториального противотечения, и идет оно вдоль берега Южной Америки на юг примерно до параллели 4° ю. ш. или немного далее к югу. В годы вторжения теплой воды в район, обычно занятый холодными водами Перуанского течения, погибают все живые организмы, обитающие в этих водах и привычные к более низким температурам, мертвая рыба покрывает побережье Перу. Больше других районов страдает от этого порт Кальяо. Сероводород, образующийся при разложении рыбы, вызывает изменение цвета воды; береговые пляжи и корпуса стоящих на якоре судов покрываются при этом черным, дурно пахнущим налетом. Это явление известно морякам под названием «красок Кальяо».

Острова Океании, их освоение

Открытие Океании европейцами растянулось на три с половиной столетия. Однако этой эпохе открытий предшествовала более древняя и длительная эпоха «предоткрытий». Обращаясь к ней, мы входим в область гипотез, предположений, загадок. Целесообразно коротко остановиться на том историческом времени, которое в Старом Свете соответствует античной эпохе и раннему средневековью.

Наибольшую часть Океании составляет Полинезия. Если мысленно на карте центральной части Тихого океана начертить треугольник и в его вершины поместить Гавайские острова, затем остров Пасхи и, наконец, Новую Зеландию, то острова и архипелаги, лежащие внутри треугольника, — Полинезия.

Когда первые мореплаватели из Европы стали один за другим открывать полинезийские острова, оказалось, что многие их них обитаемы. Островитяне не знали или почти не знали металлов, жилища их были примитивными, одежда почти отсутствовала. Вместе с тем они были искусными земледельцами, опытными корабелами и великолепными мореходами. Кто же эти люди? Довольно большое антропологическое и языковое сходство, близость материальной и духовной культуры обитателей островов наталкивала на мысль, что они составляли единый народ, некогда населявший большой материк, ушедший под воду, подобно легендарной Атлантиде.

Однако данные морской геологии начисто опровергают существование в недавнем геологическом прошлом какого-либо материка или крупного архипелага в центре Тихого океана. Справедливости ради надо сказать, что автохтонная гипотеза происхождения океанийцев никогда не была в центре внимания специалистов.

Известные мореходы XVIII века А. Бугенвиль, Д. Кук, Ф. Лаперуз считали, что островитяне приплыли из Азии. Научное обоснование этого предположения было сделано А. Шамиссо, участником русской кругосветной экспедиции 1815–1818 годов на бриге «Рюрик» под командованием О. Е. Коцебу. Шамиссо обратил внимание на родство микронезийских и полинезийских языков с группой малайских языков. Последующие исследователи дополнили лингвистические параллели многочисленными аргументами, указывающими на этническое родство полинезийцев и жителей Юго-Восточной Азии. Наиболее полное выражение «азиатская» теория получила в трудах Те Ранги Хироа (полинезийца — по матери и американца — по отцу). Исходным пунктом полинезийских миграций Те Ранги Хироа считал Индонезию. «За время жизни в Индонезии, — писал он, — морская соль пропитала кровь предков полинезийцев и превратила их в народ мореходов. И когда натиск монголоидных народов из глубинных областей Азиатского материка усилился, предки полинезийцев устремили свои взоры к восточному горизонту и пустились в одно из самых дерзновенных плаваний» [13].

Маршрут предков полинезийцев от внутренних морей Индонезии в центральную часть Тихого океана, как считал Те Ранги Хироа, был проложен через Микронезию.

В микронезийских архипелагах имелись лишь вкрапления вулканических островов, таких, как остров Понапе в Каролинском архипелаге. На этом острове, а точнее на маленьких островах близ Понапе, были найдены руины древнего города. Сохранились стены, сложенные из базальтовых плит.

Куда направились дальше «плывущие вдаль»? Конечно, плывя в восточном направлении, они должны были «наткнуться» на какие-то острова, но лежащие уже в Полинезии, и неизбежно открыть главный архипелаг или остров — центр расселения человека в Полинезии, т. е. Таити. Именно отсюда, а точнее с острова Раиатеа, входящего в состав таитянского архипелага, и началось расселение внутри полинезийского треугольника. Вскоре после архипелага Таити были освоены Маркизские острова, затем Тонга и Самоа.

Те Ранги Хироа наглядно изобразил схему расселения полинезийцев из центра — архипелага Таити — по всем направлениям (см. рис. 18).

Рис. 18. Схема расселения внутри Полинезии

Пожалуй, с точки зрения океанологов, путь от микронезийских островов в сердце Полинезии, к архипелагу Таити, представляется более логичным, чем путь от Микронезии непосредственно на Гавайские острова.

Профессор Н. Н. Зубов высказывал предположение, что в огромном пустынном океанском пространстве между Маршалловыми островами и Гавайями во время первых полинезийских плаваний в Океании существовали коралловые острова, исчезнувшие в наши дни. Эти бывшие острова — подводные горы с плоскими вершинами, гайоты — находятся сейчас на глубинах 500–1000 м [3]Действующий вулкан в проливе между островами Ява и Сулавеси в Индонезии.
. По современным данным, гайоты не могли находиться на поверхности океана в антропогенную эпоху. Поэтому предположение о существовании «островного моста» из Микронезии на Гавайские острова отпадает. Сомнительно, чтобы полинезийские каноэ смогли преодолеть расстояние почти в 1500 миль против сильных пассатных ветров и течений.

Имеется и американская теория происхождения полинезийцев. Родоначальником этой теории, пожалуй, следует считать испанского ученого монаха X. Цунигу, выпустившего в 1803 году книгу, в которой обосновывалось направление миграции в центральную часть Тихого океана с востока — от американского побережья. Одним из аргументов была ссылка на то, что в тропических и субтропических широтах Тихого океана господствуют ветры и течения с востока, благоприятствовавшие плаваниям американских индейцев и одновременно служивших непреодолимым препятствием для плаваний от Азиатского материка или островов Индонезии.

Необходимо отметить, что сторонники американской и особенно азиатской теории располагали богатым арсеналом доказательств своей правоты из области археологии, антропологии, этнографии, ботаники.

Почему-то к самым главным приверженцам американской теории относят Тура Хейердала, хотя он считает, что острова Полинезии заселили выходцы как с американского, так и азиатского материков.

Ласточка, которая сделала весну

В 1947 году Тур Хейердал вместе с пятью соратниками совершил плавание на плоту «Кон-Тики» от гористых берегов Перу к архипелагу Туамоту. Идея, вызвавшая в конечном итоге экспедицию «Кон-Тики», возникла на Маркизских островах, где студент-зоолог спасался от европейской цивилизации и где старый полинезиец Теи Тетуа рассказывал ему легенду своего народа (рис. 19).

Рис. 19. Бальсовый плот «Кон-Тики»

«Тики, — негромко говорил старик, — он был и бог и вождь. Тики привел моих предков на эти острова, где мы теперь живем. Раньше мы жили в большой стране, далеко за морем…» Конечно, это Перу, — думал Хейердал, — с той стороны устойчивый пассат гонит легкие облачка и мог бы наполнять паруса. С востока же накатываются воды Южного Пассатного течения. А громадные каменные статуи в джунглях на Маркизских островах удивительно похожи на каменные изваяния давно исчезнувших цивилизаций в Южной Америке… [12].

Зоология забыта. Тур Хейердал с головой уходит в изучение этнографии, археологии антропологии… Он приходит к выводу, что существовавшая до инков древнеперуанская цивилизация не исчезла бесследно — древние перуанцы перебрались на острова центральной части Тихого океана. «Это невозможно, — говорили авторитетные специалисты. — У древних народов Южной Америки не было мореходных судов!» — «Но у них были плоты, — возражал Хейердал, — плоты из бальсовых бревен». — «Плоты-то были, но пригодные только для прибрежных плаваний. Ведь бальсовые бревна быстро впитывают воду и тонут, — убежденно говорили специалисты. — Попробуйте-ка сами пройти из Перу до полинезийских островов на таком плоту», — добавляли они не без ехидства. — «Я это и собираюсь сделать», — отвечал Хейердал [12].

Построив модель древнеперуанского бальсового плота, Тур Хейердал 28 апреля 1947 года отправился на нем в рейс к островам Полинезии. Надо сказать, что многие отговаривали Хейердала от рискованного предприятия. Однако Хейердал верил в успех своего предприятия. Он верил в мореходность древнеперуанских бальсовых плотов (рис. 20).

Рис. 20. Древний перуанский бальсовый плот

Экспедиция началась из перуанского порта Кальяо. «Кон-Тики» был выведен на буксире и в пятидесяти милях от берега начал самостоятельное плавание. На двуногой мачте был поднят прямой парус с изображением Тики, и плот, то взбираясь на гребни волн, то плавно опускаясь в ложбины, поплыл в Тихом океане. Через несколько дней плот попал в Перуанское течение, смещаясь под влиянием юго-восточного пассата, и поплыл на северо-запад.

Тур Хейердал опасался, что Перуанское течение слишком сильное и может увлечь плот на север, к Галапагосским островам (см. рис. 17). Тревожило также то обстоятельство, что плот заметно погружался в воду. Это бальсовые бревна вбирали в себя воду. Однако пропитался лишь поверхностный слой бревен, а сердцевина оставалась сухой. Канаты, которым предсказывали недолговечность, не перетерлись. Они врезались в дерево, и бревна предохраняли их, вместо того чтобы перетереть.

Через неделю курс плота «выправился» и еще через день-два «Кон-Тики» повернул на запад. Вода стала цвета темно-синего индиго. Таков цвет воды Южного Пассатного течения. Хейердал и другие члены экипажа убедились в надежности пассата, только в редкие дни менявшего свое направление. На 101-й день плавания волны прибоя выбросили плот на коралловый риф Рароиа в архипелаге Туамоту.

Тур Хейердал доказал, что мореплаватели из Перу обладали достаточно надежным мореходным средством — бальсовым плотом, характеризующимся хорошей плавучестью, грузоподъемностью и способным выдержать длительные океанские плавания. Поэтому маршрут «Кон-Тики» — оптимальный морской путь от берегов Южной Америки в центральную часть Тихого океана, к островам Полинезии, расположенным в экваториально-тропических широтах.

Любопытно, что в последующие годы пример «Кон-Тики» стал притягательной силой и для других путешественников.

Труднейшее плавание из Кальяо к тихоокеанским островам совершил в 1954 году в одиночку на бальсовом плоту «Семь сестер» шестидесятилетний американский моряк Уильям Уиллис. Ему удалось благополучно завершить еще более протяженное плавание от перуанских берегов до западнополинезийского острова Тутила (архипелаг Самоа).

Экипаж бальсового плота «Кантута-1» возглавил перуанец Эдуард Ингрис (чех по национальности). Плавание плота началось весной 1955 года в эквадорском порту Гуаякиль, а закончилось у Галапагосских островов спустя четыре месяца. Круговые течения у островов надолго задержали плот. Кончался провиант, опустели канистры с пресной водой. К счастью, проходивший мимо корабль забрал неудачливых мореплавателей и доставил их на сушу.

В 1956 году Эрик де Бишоп с четырьмя партнерами предпринял рейс из Кальяо на плоту «Таити-Нуи-2». К сожалению, плот был сделан небрежно, его связали из кипарисовых бревен, впитывающих воду как губка. После двухмесячного плавания плот набух настолько, что погрузился под поверхность океана. Мореплаватели соорудили из обломков и пустых канистр подобие плота, и этот импровизированный «Таити-Нуи-3» был выброшен на рифы атолла Ракаханга (острова Кука), причем сам Эрик де Бишоп погиб.

В сентябре 1964 года грандиозный переход через Тихий океан протяженностью более 10 тысяч миль совершил на металлическом плоту с красноречивым названием «Возраст не помеха» теперь уже 70-летний Уильям Уиллис. Правда, это плавание, начатое в Кальяо в августе 1963 года, было разделено на два этапа с вынужденной остановкой на островах Самоа.

В декабре 1966 года на воду в Гуаякиле был спущен бальсовый плот «Пацифика», экипаж которого возглавлял испанец Витал Альсар. В январе «Пацифика» оказалась в районе Галапагосских островов. 162 дня команда «Пацифики» тщетно пыталась пробиться на север в штилевую экваториальную зону, чтобы затем вернуться на континент. Людей подобрало спасательное судно (рис. 21).

Рис. 21. Плавания на плотах из Южной Америки в Океанию начиная с 1947 года

1 — «Кон-Тики»; 2 — «Семь сестер»; 3 — «Кантута-1»; 4 — «Таити-Нуи-2»; 5 — «Кантута-2»; 6 — «Возраст не помеха»; 7 — «Тангароа»; 8 — «Пацифика»; 9 — «Селеуста»; 10 — «Кузаку»; 11 — «Ла Бальса»; 12 — «Бальсас»; 13 — «Каменные идолы»

Затем в 1969 году резиновый плот «Селеуста» совершил дрейф из Центрального Перу до Рароиа — того самого атолла, к которому в свое время прибило «Кон-Тики»; этот эксперимент осуществил Марио Валли.

Великолепное транстихоокеанское плавание совершил в 1970 году Витал Альсар со своим экипажем на плоту «Бальсас». От берегов Эквадора он доплыл до Муулуулаба в Австралии.

Спустя три года еще три бальсовых плота с интернациональными экипажами под началом неугомонного Альсара вместе вышли из Эквадора и, пройдя весь океан, пристали у Веллины в Австралии.

Таким образом, экспедиция «Кон-Тики» — не единственное путешествие, подтвердившее возможность длительных плаваний на плотах. Последующие рейсы плотов в экваториально-тропических широтах южной части Тихого океана подкрепили ее выводы. Правда, оппоненты не раз упрекали Хейердала, что построенный по древнеперуанским образцам бальсовый плот «Кон-Тики» был оснащен такелажем из современных материалов. Указывали, что от берега плот отводился на буксире. Безусловно, эти детали снижают «чистоту» эксперимента, но никак не подрывают его основы.

Как уже говорилось, «Кон-Тики» и другие плоты, отплывая из Кальяо, попадали на острова тропической Полинезии. А как же быть с островом Пасхи, лежащим вне тропиков? Остров Пасхи в теории Хейердала играет особую роль — роль форпоста древнеперуанской цивилизации. «Если бы отплыли несколько южнее, ближе к Тиауанако, разрушенной столице Кон-Тики, — говорит Хейердал, — то мы шли бы с тем же ветром, но в более слабом течении, и оно понесло бы нас по направлению к острову Пасхи» [12].

Во-вторых, что касается течений, то сведения о них до сих пор довольно скудны. До недавнего времени не только акватория к западу от Центрального Перу, но и юго-восточная часть Тихого океана была «белым пятном» для океанографов.

В 1969 году российская экспедиция на научно-исследовательском корабле «Академик Курчатов» установила, что от Перуанского течения примерно на широте тропика Козерога отделяется направленная на запад ветвь. Существование этой ветви подтверждается также схемой известного океанографа К. Виртки (Энциклопедия морских ресурсов, Нью-Йорк, 1969 г.).

Южная ветвь Перуанского течения отмечается примерно в трехстах милях севернее острова Пасхи. Такие навигационные условия, конечно, не являются благоприятными, но и не исключают возможности плаваний к острову Пасхи с востока в период с июля по ноябрь.

Тура Хейердала считали сторонником американской теории заселения Полинезии. Он писал: «Мы не выдвигаем новой теории происхождения полинезийских мигрантов, а лишь предлагаем новый маршрут». «Что же в действительности могло произойти с примитивным суденышком, которое без карты выходило на просторы Филиппинского моря в поисках новых земель? — продолжает норвежский ученый. — Его подхватило течение Куросио и увлекло к Северо-Западной Америке. У берегов Аляски — Канады ветвь течения сворачивает прямо к Гавайским островам…» [12].

После второй мировой войны жители тихоокеанского побережья Северной Америки нередко находили выброшенные на берег мины японского производства, которые были установлены под водой у Японских островов. Сорванные с минрепов во время штормов, они продрейфовали с запада на восток через весь Тихий океан.

Морские историки приводят также примеры вынужденного дрейфа рыболовных джонок от Японии к берегам Северной Америки, а также к Алеутским и Гавайским островам. Дрейф лишенных управления джонок в умеренных широтах Тихого океана свидетельствует о попутных ветрах и течениях. В зависимости от различной синоптической ситуации дрейфующее суденышко может плыть к Алеутским островам или к берегам Мексики.

Подсчеты показывают, что для дрейфа примитивного суденышка от Японских островов до Северо-Западной Америки потребуется не менее 4–5 месяцев. Эти расчеты подтверждаются документально установленными дрейфами японских судов. Так, потерявшее управление «Рио-Ейн-Мару», отброшенное штормом от японских берегов, дрейфовало в открытом океане около 6 месяцев. И если добавить, что праполинезийским морякам приходилось еще преодолевать немалый отрезок пути от Индонезийских до Японских островов, то становится очевидным, что продолжительность их безостановочного плавания составит как минимум 6–7 месяцев.

Моделирование морского пути из Юго-Восточной Азии в Северо-Западную Америку попытался выполнить на джонке «Дайки» («Великий космос») интернациональный экипаж под командованием В. Краге. Вдохновителем экспедиции был известный австралийский этнограф Роберт Хейне-Гельдерн, считающий, что в формирование доколумбовых цивилизаций в Центральной Америке свою лепту внесли мореплаватели из Юго-Восточной Азии. К сожалению, джонка прошла только половину пути, из-за того что корпус суденышка сильно испортил морской червь, древоточец торедо.

Более удачливым оказался английский моряк Гарри Плетт, сумевший совершить на классической китайской джонке трансокеанское плавание в северной части Тихого океана. Отплыв из Гонконга, он закончил маршрут в Сан-Франциско.

«Полинезийцы — это американские индейцы», — говорил Хейердал, считая побережье Северо-Западной Америки необходимым логическим трамплином на пути мигрантов из Юго-Восточной Азии в Полинезию. Он приводит факты, доказывающие общность культуры и ремесел некоторых приморских племен индейцев Северо-Западной Америки и полинезийцев. Если считать необходимым трамплином побережье Северо-Западной Америки на пути предков полинезийцев из Юго-Восточной Азии в Полинезию, то становится понятным незнание полинезийцами гончарного искусства — ведь его не знали и на побережье Северо-Западной Америки вплоть до появления европейцев. Приморские индейские племена пользовались обложенной камнями земляной печью — и точно такую же видели в Полинезии. Понятно, почему не было ткацкого станка у полинезийцев — его не знали также и на побережье Северо-Западной Америки. Здесь, в Полинезии основным орудием труда был не топор, а тесло с характерной рукояткой.

Спустя столетия предки полинезийцев продолжили свою одиссею. Используя попутные ветры и течения, они приплыли на Гавайские острова, т. е. в Полинезию.

Другая, более ранняя, волна переселенцев уже находилась в Полинезии. Хейердал считает, что это были древнеперуанские мореходы.

Исследования продолжаются

Исследования Тура Хейердала существенно оживили дискуссию о древних миграциях в Океании. Хейердалу приходится «парировать выпады» приверженцев, как теперь мы видим, чисто азиатской теории происхождения полинезийцев. В частности, возражая сторонникам этой теории, которые утверждали, что в Полинезии совершенно отсутствуют изделия из керамики, весьма характерные для древнеперуанской культуры, Тур Хейердал в своей последней монографии «Древний человек и океан» [10] замечает, что черепки керамических сосудов находили на Маркизских островах и даже на островах, сопредельных с Фиджи. Еще более важным аргументом является способ изготовления керамических сосудов. Дело в том, что в Юго-Восточной Азии и в Индонезии применялся гончарный круг, а в Америке керамическую посуду изготовляли без круга — кольцевым налепом стенок валиками. Найденные в Океании остатки керамических сосудов свидетельствуют, что они были изготовлены «американским» способом. Тур Хейердал указывает, что европейцы еще застали на Фиджи образцы посуды, выполненные налепным способом.

Сторонники азиатской теории говорят и об отсутствии на островах Океании ткачества, характерного для древних перуанцев. В ответ Тур Хейердал пишет: «На тех же Маркизах и вообще в Полинезии, вплоть до Фиджи, европейцы застали одичавший длинноволокнистый хлопчатник — очевидное свидетельство, что народ умел и прясть и ткать» [10].

Выше мы рассмотрели основные морские пути в Полинезию, проложенные как с запада, так и с востока. Как известно, Тур Хейердал решительно отвергал возможность западных морских путей через Микронезию и Меланезию. Напомню, что путь через Микронезию считал наиболее предпочтительным этнограф Те Ранги Хироа [9].

По нашему мнению, микронезийский путь представляется также реальным для проникновения в Полинезию. Однако его следует уточнить и конкретизировать. Напомню, что микронезийские острова лежат в зоне юго-восточного пассата. Этот встречный ветер для суденышка, плывущего с запада, и был главным препятствием.

Хейердал ссылается на опыт Эрика Бишопа, пытавшегося совершить транстихоокеанский путь вдоль экватора с запада на восток. Впрочем, предоставим слово самому исследователю: «Выдающийся мореплаватель Бишоп три года подряд пытался провести азиатскую джонку восточным направлением, чтобы повторить предполагаемые ранее индонезийские плавания в Полинезию. Еще до Микронезии его всякий раз течение возвращало назад. В конце концов он сдался и в 1939 году справедливо заявил, что такая миграция была неосуществима. Плавание на простейших судах из Индонезии в Полинезию было возможно только по начертанной стихиями естественной дуге — через северную часть Тихого океана с дальнейшим поворотом к Гавайским островам» [11], [12]. Итак, Хейердал настаивает на обходном пути через северную часть Тихого океана и полностью отвергает прямой экваториальный путь из-за навигационных особенностей. Так ли плох экваториальный путь?

Прежде всего сообщим о деталях плавания Эрика де Бишопа. Бенгт Данниельсон в переведенной на русский язык книге об Эрике де Бишопе «Большой риск» говорит следующее: «…вместо того чтобы лечь курсом на запад, прямо на далекие острова Галапагосс, Эрик пошел зигзагами. Продвижение вперед было, естественно, не особенно быстрым. За месяц „Фоу-По-2“ прошла всего 600 миль…» [12].

Мы не беремся утверждать, что если бы Бишоп не выполнял специальные галсы для изучения Межпассатного противотечения, а держался бы стержнем противотечения, то он продвинулся бы на восток на несколько тысяч миль. Но ясно одно, что при обычном плавании на пройденные им 600 миль он затратил бы значительно меньше времени. Тем более отказ от дальнейших попыток плыть на восток был вынужденным, так как корпус джонки основательно испортил корабельный червь.

Анализируя результаты непосредственных метеорологических наблюдений, полученных на российских кораблях погоды «Воейков» и «Шокальский», метеорологи Института океанологии РАН отметили существование в приэкваториальных широтах в определенные месяцы западных ветров. Эти ветры связаны с наличием циклонической деятельности. Продолжительность западных ветров сравнительно небольшая — до 7–10 дней. Для них характерно чередование западных ветров и ветров других направлений. Можно представить себе западные ветры как серию небольших циклонов (по американской терминологии «гейлсы») со сравнительно небольшой скоростью перемещения. Структуры гейлсов таковы, что в экваториальных секторах (напомним, что вращение циклонов в Северном полушарии происходит против часовой стрелки, а в Южном — по часовой) создается эффект западных ветров.

Скажем также и об определенной роли Межпассатного противотечения. Недавними исследованиями русских океанографов установлено, что это течение зарождается восточнее Филиппин (примерно в районе 131–132° в. д.) и, постепенно приобретая устойчивость, пересекает весь океан до 110° з. д.

Скорость Межпассатного противотечения примерно 15–20 миль в сутки, за исключением марта — апреля, когда она уменьшается в два-три раза. Во время лета Северного полушария это течение прослеживается между 5 и 10° с. ш., а зимой смещается на 2° южнее. Направленное на восток, оно может прийти на помощь мореплавателям, отплывающим из Индонезии.

Имеется немало документальных фактов дрейфа индонезийских лодок, подгоняемых западными ветрами и течениями. Так, с 13 ноября 1947 года по 28 января 1948 года продолжался дрейф индонезийского парусного судна от Молуккских островов до острова Гильберта. Во время дрейфа судно преодолело расстояние около 2000 миль. Таким образом, имеются достаточно благоприятные условия в экваториальных широтах Тихого океана для плавания примитивных судов с запада на восток, без захода на острова Микронезии, которые могли бы служить «промежуточными станциями» (рис. 22).

Рис. 22. Карта 11 февраля 1969 г. «Витязь»

В феврале 1969 года автору довелось участвовать в экспедиции на «Витязе». Приведу страницы из своего дневника:

«…Мы приближаемся к экватору. Воздух постепенно становится жарче и влажнее, облаков появляется больше. Исчезают белые пенные гребешки волн, разгоняемых пассатом, волнение ослабевает и превращается в мелкую рябь. На юге вырастает высокая мощная стена серых облаков, а когда наступает темнота, на фоне теперь совсем черных облаков одна за другой вспыхивают зарницы. Ночью раз десять принимался лить дождь. Косые его струи хлещут по палубе „Витязя“. Низкие, сочащиеся влагой облака, надвигаются с запада. Их гонят западные ветры. Они резкие и прерывистые, но дули и на следующий день и еще два дня спустя. Синоптик экспедиции на факсимильный аппарат „Ладога“ принимает через каждые три часа остров Гуам, передающий синоптические карты тропических и экваториальных широт западной части Тихого океана. На карте я вижу, как развиваются попутные для мореплавателей из Индонезии западные ветры…»

Еще Лаперуз, Коцебу и другие европейские мореплаватели XVIII–XIX веков отмечали, что в приэкваториальной зоне Тихого океана преобладают ветры с запада. Эти мореплаватели установили, что микронезийцы и полинезийцы хорошо знали, в какие сезоны можно ожидать западных ветров, и использовали их в своих плаваниях.

Хотелось бы подчеркнуть, что экваториальный путь с западными ветрами и попутным Межпассатным противотечением, даже без захода на Микронезийские острова, вполне реален. Его протяженность по 5° с. ш. около 2 тыс. миль.

«Плывущие вдаль»

Островная «пыль» Полинезии рассеяна на огромной акватории Тихого океана. Общая площадь полинезийской суши (без Новой Зеландии) составляет 27 тысяч квадратных километров, т. е. не меньше, чем, скажем, территория Швейцарии.

В то же время расстояние между скоплениями островов Центральной Полинезии и отдельными архипелагами и островами насчитывает многие сотни миль. В частности, такие «углы» треугольника, как Гавайские острова, Новая Зеландия и тем более «самый уединенный остров в мире» остров Пасхи (Рапа-Нуи), отделены от остальной Полинезии значительными пространствами со сложными гидрометеорологическими условиями. Не случайно плавания к ним являются важными вехами освоения полинезийских земель (см. рис. 17).

Естественно, что полинезийские вожди с отрядами воинов отправлялись в морские походы и с завоевательными, а то и с пиратскими целями.

Наверное, нельзя сбрасывать со счета и такой побуждающий мотив, связанный с человеческой любознательностью, как стремление ответить на вопрос: «А что там, за горизонтом?».

Несколько слов о полинезийских судах и судостроении.

Джеймс Кук — опытный моряк, в юном возрасте вступивший на палубу корабля, был высокого мнения о полинезийском мореходстве. Плавая в Полинезии, Кук неизменно интересовался местными судами, насчитывавшими несколько разных типов (рис. 24).

Рис. 23. Полинезийское двухкорпусное судно

Рис. 24. Лодка с балансиром и парусом

Наиболее подходили к дальним плаваниям на тихоокеанских просторах полинезийские двухкорпусные лодки (катамаран). На таких судах полинезийские мореходы осваивали тихоокеанские острова. Сравнительно недавно на одном из островков вблизи Таити были найдены остатки поселения и уцелевший катамаран.

Они чаще всего имели длину двадцать-тридцать метров, но встречались и настоящие гиганты до сорока метров, предназначенные для транспортировки людей, и брали на борт до 150 человек. «Носовая и кормовая части корпуса имели сплошную обшивку, — пишет знаток полинезийского судостроения П. Ланге, — в центральной же части оставался открытый проем, обнесенный фальшбортом, через который можно попасть внутрь корпуса, где во время плавания постоянно находился один из членов команды, в поте лица вычерпывающий просочившуюся воду».

Два корпуса связывались между собой балками и шестами. Расстояние между корпусами определял корабельный мастер «туфунга фоу вака». [5].

«На первых полинезийских двухкорпусных лодках, предназначенных для дальних плаваний, корпус с подветренной стороны имел паруса, — пишет далее П. Ланге. — Позже был водружен алебардообразный парус, напоминающий по форме половину клешни краба и устанавливаемый только на одной мачте» [5].

Именно такие паруса в XVII–XVIII веках были наиболее распространенными на Гавайских островах и Таити. На палубе полинезийского двухкорпусного судна сооружалась каюта с крышей, скошенной в наветренную сторону, имелось место для очага.

Некоторые тонганские[4]С архипелага Тонга.
каноэ, как отмечал Кук, ходили со скоростью 12–14 узлов и более. Далее Кук рассказывал, что каноэ буквально кружились у его кораблей, шедших под полными парусами.

В процессе эволюции судостроения второй корпус заменили аутригером. Носовая и кормовая части такого судна были совершенно одинаковыми, поэтому при хождении под парусом с равным эффектом можно было двигаться вперед как носом, так и кормой. Естественно, что аутригер всегда находился с наветренной стороны.

Полинезийские мореплаватели при подходе к берегу или в безветрие использовали весла-гребки без уключин, и гребцы сидели лицом вперед, как на байдарке.

Очень важно отметить способность полинезийских каноэ держаться под некоторым углом к ветру. Такие эксперименты в специальных бассейнах были проведены американским исследователем Ч. Бехтолом. В бассейне были воспроизведены аэродинамические условия тропического Тихого океана, с которыми реально встречаются полинезийские мореходы. Оказалось, что «ветровое давление» выдерживают все испытанные типы полинезийских судов. При этом каноэ с У-образным или закругленным дном и большим рулевым веслом способны держаться под углом 45° к ветру.

На каком расстоянии полинезийские мореходы могли обнаруживать приближающуюся сушу? Низкие коралловые острова «открываются» примерно на расстоянии 10–15 миль, а высокие вулканические острова могут быть заметны за 60 миль и более. Но опытные полинезийские мореплаватели, кроме того, могли определять приближение суши и по разным природным признакам.

За несколько дней до того, как один из островов архипелага Туамоту стал виден участникам плавания на «Кон-Тики», природа подсказала им о близости земли. Одинокое облако на горизонте к юго-западу от них не двигалось — оно просто висело в воздухе, подобно неподвижному столбу дыма, между тем как остальные облака проплывали мимо. Полинезийцы знали, что под таким облаком находится земля [12].

Одинокие, напоминающие по форме наковальню, неподвижные облака почти всегда образуются над белыми коралловыми атоллами, отражающими больше тепла, чем окружающая их вода. Нередко на этом облачке виден отблеск яркой бирюзовой воды лагуны атолла.

Молнии или зарницы, сверкающие в ранние утренние часы в одном и том же месте, — также признаки суши.

Но кроме зрительного восприятия и другие органы чувств сообщали полинезийским мореплавателям о приближающейся земле.

Сладковатый гнилостный запах копры — сердцевины кокосовых орехов — особенно в тумане, в дождь или ночью чувствуется, как утверждают полинезийцы, за 10–20 миль от острова.

Звуки, доносящиеся с суши, помогали им установить направление на нее. Шум прибоя, особенно при благоприятном ветре, может быть слышен довольно далеко от суши. Непрерывные крики морских птиц, доносящиеся с одного и того же направления, свидетельствуют об их гнездованиях, а следовательно, и о суше.

Иногда к островам, уже обжитым полинезийскими переселенцами, приносило с востока ветки и стволы деревьев, кокосовые орехи или какие-либо другие предметы, свидетельствующие о том, что где-то поблизости есть земля. Направление для поиска новых земель подсказывали также перелетные птицы. Возможно, что, наблюдая за полетом стай ржанок, полинезийские мореходы с Таити или Маркизских островов отправились в плавание на север и в результате открыли Гавайские острова. Родина ржанок — Аляска и Чукотка. Зимуют же они на Гавайских островах и некоторых островах Центральной Полинезии. Весной ржанки с островов Таити или Маркизских летят на север через Гавайские острова.

Новозеландские длиннохвостые кукушки осенью мигрируют на Таити. Весной эти птицы, почти не выбиваясь из стаи, летят низко над океаном. Поэтому мореплаватели, наблюдая их днем, слышали их и ночью.

Существует точка зрения, что полинезийские навигационные знаки (камни, коралловые плиты) устанавливались на берегах островов таким образом, что указывали направление полета птичьих стай. Полинезийцы безусловно знали, что морские птицы — глупыши, чистики, фрегаты — надежные предсказатели земли. Например, фрегаты, или, как их называют, птицы хорошей погоды, рано утром улетают на промысел в открытое море. Они удаляются от острова на 30–50 миль, а перед закатом возвращаются в свои гнезда, указывая путь к острову.

Есть вполне достоверные сведения, что во время дальних плаваний полинезийцы брали с собой крылатых лоцманов — птиц фрегатов и выпускали их для того, чтобы определить курс к ближайшей земле. Если птица не обнаруживала остров, то возвращалась к лодке, потому что она никогда не садится на воду.

Искусные рыболовы, полинезийцы судили о близости суши и по видовому составу рыб. Как известно, для прибрежных вод характерны определенные виды рыб. Кстати, прибрежные более обильные жизнью воды, как правило, приобретают зеленоватую окраску, в отличие от ультрамариновых вод открытого океана.

Ночью усиление свечения моря могло предупредить мореплавателей о приближении к рифу или береговой черте. Испанский мореплаватель XVI века Галлего писал в своем дневнике: «Когда ночь охватила нас, мы не знали никакого убежища, а погода была очень плохой, с ветром и дождем. Ведомые свечением моря, мы обошли рифы, а когда я увидел, что рифы перестали вызывать свечение моря, я обогнул мыс и вошел в хорошую гавань в четвертом часу ночи» [1]Плотничный инструмент.
.

Широко известно, что микронезийцы прекрасно разбирались в сложной картине волнения в островных рифах и даже пользовались схемами из кокосовых волокон и ракушек. Точно так же и полинезийцы, вероятно, знали закономерности распространения волн на мелководье, а зыбь, направление которой довольно постоянно, служила им хорошим ориентиром при выборе курса.

Путь на Гавайи

Двенадцать лет назад полинезийское «мореходное общество» на Гавайских островах решило повторить плавание своих предков.

До начала перехода всем членам экипажа (местным яхтсменам и гребцам) пришлось пройти особую школу, чтобы научиться без современных навигационных приборов прокладывать курс в просторах океана. В школе изучались основы древней полинезийской навигации, которая позволяла мореходам в далеком прошлом безошибочно ориентироваться только по звездному небу и светилам, а также по различным океанским приметам и явлениям.

Чтобы снабдить «Хокулеа» для продолжительного плавания в Тихом океане достаточным количеством продуктов, были подобраны запасы типичного полинезийского провианта, включая сушеную рыбу, запеченые в тесте корни таро, сушеные бананы, плоды хлебного дерева и сладкий картофель.

Плавание продолжалось немногим больше месяца. Сначала «Хокулеа» взяла курс на юго-восток, чтобы компенсировать снос за счет западных ветров и течений, а затем вошла в полосу пассатов. «Хокулеа» прекрасно выдержала под полными парусами сильный шквал. Пожалуй, самым тяжелым испытанием для экипажа были дни полного штиля, когда каноэ застыло на зеркальной поверхности океана под палящими лучами тропического солнца. Спасаясь от жары, моряки ныряли в океанские воды. Однако вскоре появилось множество акул (см. рис. 17).

Наконец подул ветер, и с ним «Хокулеа» опять бодро заскользила по волнам. После более чем 2000-мильного перехода она бросила якорь у далекого Таити, где ее ожидала 15-тысячная толпа.

Рис. 25. Путь «Хокулеа»

В течение всей экспедиции «Хокулеа» сопровождал моторный кеч с запасами провианта, оборудованный современными навигационными приборами. На нем строго следили за курсом каноэ, но не сообщали о точном местоположении и оказалось, что расхождение между намеченным и фактическим курсом ничтожно.

Как узнали в Центральной Полинезии о существовании Гавайских островов? Может быть, туда привели людей стаи перелетных птиц, каждый год устремляющихся куда-то на север? Или просто суда тихоокеанских мореходов, бороздя просторы океана, наткнулись на отдаленный архипелаг, протягивающийся с северо-запада на юго-восток более чем на 1000 миль? Вероятно, плавания начинались с Маркизских островов (Нукихиву), куда древние полинезийцы попали с Таити, наверно, через архипелаг Туамоту (расстояние от Таити до Гавайев составляет около 2300 морских миль, а от Маркизских островов — 1880 морских миль). Пассат Южного полушария и Южное Пассатное течение благоприятствуют плаванию от Маркизских островов на северо-запад, где на пути мореплавателей встретилась гряда островов Лейн. Есть достоверные сведения, что на атолле Фанинг обнаружены следы пребывания древних полинезийцев. Вероятно, дальше на север, туда, где в небе сияла Полярная звезда, поплыли уже следующие поколения полинезийских мореходов, изучивших окружающие их просторы океана. Несомненно, они открыли и Межпассатное противотечение, увлекавшее их лодки на восток. Далее они попадали в Северное Пассатное течение, направленное на запад, а главное в зону северо-восточного пассата, и поэтому древние мореплаватели могли двигаться на север лишь под углом к ветру.

Совершались плавания и от Гавайских островов к островам Центральной Полинезии. В легендах сохранились подробные рассказы о подготовке к далекому рейсу и о навигационных условиях морского пути.

Когда гавайская лодка отправлялась на Таити или Маркизские острова, совершалась пышная религиозная церемония. Для плавания отбирались люди, умевшие ловить рыбу и морских птиц, знавшие путеводные звезды и основные ветры и течения. За несколько месяцев экипаж лодки подвергался различным испытаниям. Моряки длительное время голодали. Затем выходили в океан, специально опрокидывали каноэ и вплавь добирались до берега. Навигационные познания отправляющихся в плавание проверялись строгими экзаменаторами-мореплавателями, уже совершившими этот переход.

Образец таких навигационных наставлений, которые получали мореплаватели, отплывающие на Таити, описывает Т. Хейердал: «Плывя на Кахики (Таити), вы обнаружите новые созвездия и отдельные звезды над океаном. Когда вы достигнете Пико-о-вакев (Южное полушарие), то потеряете из виду Хоку-Паа (Полярную звезду), а звезда из созвездия Хуму (вероятно, Южного Креста) будет над вами указывать путь» [13]. Однако новозеландский ученый Эндрю Шарп считает такой путь невозможным из-за сильного противодействия пассатных ветров в Южном полушарии. Но, разумеется, опытный моряк не будет бороться с ветрами, бьющими в лоб, а будет лавировать. Капитаны каноэ использовали такие галсы, которым помогали ветры и течения. В зоне северо-восточного пассата лодки брали круто к ветру. В штилевой зоне (5–7°), используя также Межпассатное противотечение, старались зайти на восток, чтобы затем пересечь экватор между 138–140° з. д. Откуда, следуя под малым углом к ветру, брали курс на Нукихиву (Маркизские острова). Бывали случаи, когда из-за усиления юго-восточных пассатов и течений лодку сносило с этого курса, лодка попадала на Таити или Туамоту.

Открытие Новой Зеландии (Ао-тео-роа)

После освоения практически всех полинезийских островов примерно в начале X века новой эры была открыта Новая Зеландия.

По полинезийской легенде, первооткрывателем Новой Зеландии был отважный мореплаватель Купе.

По преданию, Купе, рассердившись на кальмаров, которые унесли у него приманку, решил проучить их вожака. Он гнался за кальмарами до тех пор, пока не очутился далеко к югу и не увидел скалистую землю, окутанную дымкой [16].

В маорийском варианте легенды о Купе объясняется, как получила название земля, открытая экспедицией полинезийцев. Жена Купе, плывшая на ладье «Мата-Хоруа» вместе с пятью детьми, увидела на горизонте длинное белое облако, прикрывавшее неизвестную землю. Именно так «длинное белое облако» (Ао-тео-роа) и назвали эту землю. Сохранились и сведения о маршруте плавания Купе на ладьях «Мата-Хоруа» и «Таури-Ранги», которую вел Игаке. Миновав Северный остров, они вошли в пролив, отделяющий его от Южного острова. Здесь Купе удалось убить вожака кальмаров. Открыв два острова и назвав их именами своих дочерей Матиу и Макаро (теперь Сомс и Уорд), Купе проплыл вдоль западного берега Южного острова и, повернув на Полинезию, благополучно вернулся на родину.

Плавание от островов Полинезии к Новой Зеландии, несмотря на сложность навигационных условий, было вполне под силу великолепным полинезийским мореходам.

Те Ранги Хироа так пишет об открытии и заселении этой островной страны:

«В противоположность европейским авторам маорийские совершенно спокойно приводят флот (полинезийцев) в Новую Зеландию. Тип судна, расстояние свыше 2000 миль, отсутствие карт и навигационных инструментов, противные ветры, необходимость брать с собой запас пищи и питья представляются европейцам почти неразрешимыми задачами. Однако большие ладьи для дальних плаваний длиной свыше 60 футов (18 метров) вполне могли вместить достаточное количество провианта и воды» [15]. Суда были снабжены парусами, в движение их приводили люди достаточно сильные, чтобы управиться с глубоководным веслом. Наблюдения Кука, Бедгенвиля и других европейских мореплавателей показывают, что полинезийские суда вполне были способны делать при попутном ветре 7 миль в час. При такой скорости расстояние от Таити до Новой Зеландии можно было покрыть не более чем за две-три недели, а без остановки на Раротонге — и того меньше. Во время второй мировой войны американские летчики, которым приходилось дрейфовать посреди Тихого океана на резиновом плоту с малым количеством еды и питья, выживали до тридцати дней и более.

Действительно, маорийские лодки, несмотря на то что они строились с помощью топоров из базальта и нефрита и резцов, сверл и скребков, изготовленных из камней, костей и ракушек, можно признать подлинными произведениями кораблестроительного искусства.

Великий мореплаватель Кук восторгался лодками новозеландцев, измерял их и описывал орнаменты и украшения. В частности, он отмечал, что нередко нос судна украшала человеческая фигура с «безобразнейшим лицом, огромным языком». Высунутый язык означает вызов и браваду, которые маорийцы бросали стихиям.

По поводу того, каким образом была открыта Новая Зеландия, проходила оживленная дискуссия. Новозеландский ученый Э. Шарп настаивал на том, что многие открытия в Полинезии, и в частности Новая Зеландия, были сделаны в результате случайных плаваний.

Мнение Э. Шарпа опроверг опытный капитан-парусник Г. Хейен: «Если бы подобные путешествия объяснялись тем, что ладьи сбивались с курса или уносились штормами, то почти невероятно, чтобы кормчий продолжал идти на юг, несмотря на понижения температуры и непривычные условия плавания. Вероятнее, что он пошел бы по ветру, будь то на север или на юг, взяв курс по звездам. Если он все же шел на юг, то есть все основания полагать, что через несколько дней, заметив значительную разницу в температуре, он изменил бы курс и поплыл бы снова на север. Если бы он отдался на милость стихии, то ветры, волны и течения не привели бы его в Новую Зеландию.

Скорее всего, что такой кормчий закончил бы свое путешествие на восточном берегу Австралии, но в Австралии не найдено ни одного поселения маори» [16].

Новая Зеландия располагается в умеренных широтах, там с апреля по октябрь преобладают западные ветры. Наиболее благоприятные навигационные условия для плавания с востока на запад отмечаются в самом начале и конце лета (в ноябре и в марте). В эти периоды преобладают переменные ветры восточных и северо-восточных румбов. Что касается течений, то они слабые и изменчивые. Возможно, это направление было выбрано на основе анализа путей миграции перелетных птиц — длиннохвостых кукушек. Эти птицы совершают перелеты с Таити и островов Кука на Новую Зеландию. Они низко летят над океаном, издавая резкие крики.

В старинной полинезийской легенде есть указание «Плывя (из Центральной Полинезии) в конце ноября, берите немного левее заходящего солнца» [13].

Посмотрим, как это указание выдерживается на практике. Допустим, что плавание началось 1 ноября от острова Раиатеа (около Таити) и длилось чуть дольше четырех недель. Азимут заходящего солнца на Раиатеа, расположенного примерно на 17° ю. ш., составляет 254°, а азимут заходящего солнца в начале декабря в районе северного мыса на Новой Зеландии — 243°. Не трудно видеть, что полинезийское судно все время держало бы курс чуть левее заходящего солнца. В легенде именно северная оконечность Новой Зеландии стала местом высадки первооткрывателей. Курс через промежуточный пункт — Раротонгу к северному мысу Новой Зеландии составляет около 240°, а через соседний остров Мангаю к южному новозеландскому острову — 227°. Это экстремальные курсы, разница между которыми достигает целых 13°. Нет никакого сомнения, что опытные полинезийские навигаторы смогли выдержать правильный курс и попасть на остров, протягивающийся с 35 по 46° с. ш.

В ночное время они, вероятно, ориентировались на одну из звезд созвездия Скорпиона, склонение которой составляет 43°. А это как раз средняя широта Новой Зеландии. Возможно, также использовалось созвездие Южного Креста, имеющего склонение около 35°.

Умение выдерживать курс в светлое и темное время суток, плывя при этом в довольно сложных в навигационном отношении районах, предопределяло высокий уровень мореходного искусства полинезийских мореплавателей.

Каким путем возвращались мореходы в Полинезию? Плыли ли они на восток в умеренных широтах, а затем поворачивали на север? Но где и когда? Определение долготы не могло быть выполнено точно. Вероятнее всего, полинезийские мореплаватели использовали тот же маршрут, который привел их на Новую Зеландию, но плыли они в другой сезон, когда преобладали западные и юго-западные ветры. Попав в тропическую полосу, они далее от острова к острову пробивались на восток.

Известный новозеландский этнограф и мореплаватель Д. Люис решил проверить путь полинезийских мореходов к Новой Зеландии. На полинезийской ладье, построенной по старинным образцам, он отправился от берегов Раиатеи. Люиса в плавании сопровождали жена и дочь, а также приятельница жены, имеющая большой опыт плавания на яхтах. Прокладывая курс, Люис не пользовался никакими мореходными инструментами, а использовал только методы древнеполинезийской навигации.

Долгое время плавание проходило без корректировки, доказывая надежность полинезийских навигационных методов, и лишь однажды Люис оплошал. Виной тому был пролетевший высоко в небе транспортный самолет. Люис полагал, что самолет летит по направлению Фиджи — Новая Зеландия, и непроизвольно подправил свой курс. Однако самолет летел в Австралию. Пришлось вмешаться приятельнице жены, чтобы вернуть ладью на правильный курс.

В дальнейшем Люис не обращал внимание ни на проходящие суда, ни на пролетающие самолеты и привел ладью к цели.

К острову каменных великанов

В Тихом океане, в стороне от многочисленных архипелагов Полинезии, одиноко лежит остров, который в 1722 году голландский адмирал Роггевен назвал островом Пасхи просто потому, что три его корабля бросили якоря у неизвестного тогда острова в дни празднования Пасхи. Коренные же жители называли свой островок куда поэтичнее и образнее. Во-первых, Матакитаранги — «Глаза, смотрящие в небо». Во-вторых, «Тели-то-те Фенуа», что значит «Пуп вселенной». Правда, в последнее время у аборигенов за островом сохранилось лишь имя Рапа-Нуи, или «Большой рапа».

Остров Пасхи, у которого столько имен, невелик. Его площадь составляет всего сто восемнадцать квадратных километров. По углам острова и внутри него над безлесной равниной возвышаются кратеры потухших вулканов. Ну, прямо-таки лунные пейзажи.

«Если вы мечтаете о полете на Луну, — говорил посетивший остров Тур Хейердал, — то можете для начала полазать по конусам потухших вулканов острова Пасхи» [15].

Но, конечно, не желание полюбоваться лунным ландшафтом привлекло сюда Тура Хейердала. Его, так же как и многих других ученых и исследователей, привлекали загадки уединенного скалистого островка. Какие же это загадки?

Все, кто бы не появился впервые на острове Пасхи, в один голос утверждают, что с первых же шагов по суше их охватывает какое-то смутное чувство, будто бы находишься на пороге неведомого мира, в преддверии неизвестной цивилизации.

И в самом деле — первое, что видишь на хорошо обозримых пустынных пространствах острова, — это удивительно похожие друг на друга монументальные каменные идолы, расставленные на склонах гор и вулканических кратеров. Статуи эти представляют собой человеческое туловище до бедер, руки прижаты к туловищу. Массивное лицо выглядит угрожающе. Верхняя часть головы срезана, чтобы можно было поставить на нее корону цилиндрической формы. Застывшим взглядом каменные исполины смотрят на окружающий мир. А когда заходит солнце, статуи превращаются в черные зловещие силуэты на красноватом фоне угасающего небесного свода. Становится не по себе, «словно попал в мир призраков». Кто, когда и зачем воздвигнул десятиметровые каменные изваяния? Местные жители? Но еще адмирал Роггевен высказал сомнение: «Эти каменные статуи привели нас в изумление, ибо мы не могли понять, как люди, у которых не было ни тяжелых, толстых бревен, чтобы сделать орудия, ни достаточно прочных канатов, смогли воздвигать статуи, обладающие высотой, по крайней мере, в тридцать футов и соответствующей тому шириной» [15].

Знаменитые мореплаватели Кук, Лаперуз, Лисянский и другие тоже считали, что современные островитяне воздвигнуть статуи не могли, а следовательно, статуи древние (рис. 26).

Рис. 26. Статуи о-ва Пасхи

Лишь в наши дни туман немного рассеялся, и после археологических изысканий Хейердала мы теперь знаем, когда были сооружены каменные исполины, но еще спорим, каким народом это было сделано. Но об этом чуть позже. Что же касается вопроса, с какой целью воздвигнуты статуи, то все более или менее согласны, что они предназначены для увековечивания памяти умерших.

Более сорока лет назад английский этнограф Макмиллан Браун выпустил книгу «Загадки Тихого океана». Остров Пасхи, по его мнению, главный узел загадок. Браун считает, что остров с каменными исполинами — не более чем осколок древнего материка или архипелага Пацифиды, который, подобно легендарной Атлантиде, погрузился в пучины океана. А высокий гористый остров Пасхи, оставшийся над уровнем океана, был своеобразным некрополем — местом захоронения правителей могущественной империи, исчезнувшей под водой. Ученые и специалисты, побывавшие на острове Пасхи еще до Брауна, разыскали на дне одного из кратеров огромную каменоломню или «мастерскую» по изготовлению статуй. Там были обнаружены еще не готовые статуи. Браун останавливает на этом внимание: «Вот, видим — работы прекратились внезапно! Совсем как во время гибели древней Помпеи, ваятелей статуй внезапно настигла беда. Этот факт явно указывает на быструю геологическую катастрофу».

«А дороги? Древние мощеные дороги, шедшие от вулкана к берегу и обрывающиеся у самой кромки воды, конечно же, продолжаются на дне океана на бывшей Пацифиде», — утверждает Браун [см. 15].

Однако данные геологии и геофизики неопровержимо показали, что опускание суши в районе острова Пасхи если и происходило, то в такие далекие времена, когда человек еще не существовал. Сам же остров Пасхи (это высоко выдающаяся вершина над всей остальной Пацифидой), по данным специалистов-геологов, не понизился ни на сантиметр, и его береговая линия сегодня такая же, как и много тысячелетий назад.

Водолазы уже в наши дни не поленились и тщательно исследовали океанское дно в тех местах, куда вроде бы вели мощеные дороги. Однако следов этих дорог на океанском дне не найдено.

Многих исследователей волновали тайны уединенного острова Пасхи. Несколько научных экспедиций побывали здесь. Пожалуй, самой значительной следует считать экспедицию, которую возглавлял Тур Хейердал. Она вела большие археологические раскопки, которые позволили сделать ученым совершенно поразительные открытия. Найдена была каменная статуя. Неизвестные древние скульпторы изобразили идола сидящим на собственных пятках (руки лежали на согнутых коленях). В отличие от обычных пасхальных идолов, она была облачена в короткий плащ с квадратным отверстием для шеи. Голова круглая, с острой бородкой и круглыми же глазами. Жители острова, собравшиеся на месте раскопок, с удивлением смотрели на этого необычного идола. Оказалось также, что в недрах острова имеются еще предметы неизвестной древней культуры, очень близкой к культуре Тиаунако в южноамериканских Андах.

Тур Хейердал расширяет в Тихом океане фронт археологических работ. Он вторично провел изыскания на острове Пасхи. Как и в первой своей экспедиции, результатом которой был фундаментальный труд «Искусство острова Пасхи», Тур Хейердал привлек к исследованиям специалистов из разных стран. На этот раз на острове Пасхи среди других работал чех П. Павел — инженер-механик. Он занимался проблемой перемещения гигантских статуй. Заинтересовавшись этой проблемой, П. Павел проделал сложные расчеты и успешно экспериментировал с моделями статуй еще на родине. Тур Хейердал пригласил П. Павела участвовать в экспедиции. И вот в 20 километрах от поселка Ханга-Роа, в районе вулкана Рано-Арои, Павел показал, как могли передвигаться эти колоссы. С двух сторон к статуе высотой 6,4 м и весом в 10 тонн прикрепили веревки, которыми управляли семнадцать человек. По команде Павела сначала одну веревку восемь человек тянули влево, и статуя стала наклонять голову, одновременно другие девять тянули веревки, прикрепленные к нижней части. Статуя сделала пол-оборота. Затем ту же процедуру повторили с правой стороны. За полтора часа статуя прошла 6 метров, оставив на земле после себя аккуратный след. Так, по крупицам раскрываются тайны уединенного острова Пасхи.

Ученые проникли также в подземный мир острова Пасхи. Действительно, на острове два мира. Один мир — видимый всем: кратеры вулканов, каменные идолы, стада овец, обыденная жизнь островитян. Другой — скрытый: подземные пещеры, в которых вполне могут укрыться тысяча жителей острова Пасхи. В этих пещерах спрятаны различные фигурки, а на стенах — рисунки. Проникнуть в пещеры было чрезвычайно трудно. Приходилось спускаться на веревке и ползти через узкие туннели.

Сопоставив все, Хейердал пришел к выводу, что примерно полторы тысячи лет назад на остров Пасхи высадились люди, отличавшиеся странной внешностью. Мужчины и женщины, вдев в мочки ушей грузики, растягивали их. Эти длинноухие мореплаватели приплыли сюда из Южной Америки и перенесли на остров свое искусство воздвигать каменные статуи. Они же соорудили каменные платформы, на которых устанавливали идолов с козлиными бородками. Очень похожие фигуры находили и находят сейчас на территории Перу. Много столетий спустя на острове Пасхи появились другие люди, у них были обычные уши. Эти короткоухие люди прибыли с островов Полинезии. Они сооружали обычные грубые каменные изваяния — идолов, о которых мы рассказывали в самом начале.

Незадолго до прибытия европейских мореплавателей на острове Пасхи шли войны между длинноухими и короткоухими. Эти войны подорвали жизненные силы пасхальцев. Одна, самая древняя часть населения — длинноухие — была уничтожена.

О плавании полинезийцев (короткоухих) на остров Пасхи сохранилась легенда, в которой говорится: «Великий вождь Хоту Матуа вынужден был бежать со своей земли Марае-ранга на Хиве (Хивой меланезийцы называют Маркизские острова). Он снарядил две большие лодки и отправился в путь на поиски новых земель. Как и его далекие предки, он пытался плыть навстречу солнечному восходу. Два месяца продолжалось плавание, и однажды утром мореплаватели увидели высокий остров. Хоту Матуа и его спутники высадились на берег и увидели, что на острове нет источников воды. Тогда они стали сооружать резервуары для сбора дождевой воды» [15].

Если принять Маркизские острова за исходный пункт плаваний, а остров Пасхи — за конечный, то необходимо рассмотреть навигационные условия на акватории между ними.

Рис. 27. Распространение в Тихом (2) и Индийском (1) океанах судов с балансирами

На Маркизских островах почти все время дуют юго-восточные пассаты. Плыть строго на восток Хоту Матуа и его сподвижникам было трудно. На открытом безостровном пространстве пассаты были бы для полинезийских лодок серьезной преградой. Но, стремясь пробиться на восток, Хоту Матуа избрал метод лавирования против ветра длинными галсами, и в результате он плыл курсом на юго-восток. Плавание в пассатной зоне продолжалось около месяца, пока лодки Хоту Матуа не попали в зону переменных ветров. Это произошло, вероятнее всего, около 120° з. д. В зоне переменных ветров Хоту Матуа взял курс строго на восток и через неделю-другую оказался на острове Пасхи. Высокий остров мог быть замечен мореплавателями не менее чем за 60 миль от него, а комплекс природных признаков подсказал им о месте его нахождения, по-видимому, еще раньше.

Что касается плаваний первых поселенцев острова — выходцев из Южной Америки, то они, видимо, следовали морским путем, который мы рассмотрели ранее.

 

Вместо заключения

Завершая книгу «Океанские дороги человечества», мне хотелось бы обратить внимание читателей на карты с судоходными маршрутами в трех океанах. Эти карты составлены на основе этнографических, антропологических, исторических, а также океанографических данных.

Мне удалось собрать любопытные сведения об открытии некоторых континентов, а также занимательные факты и гипотезы, которые подтвердили реальные маршруты древних мореплавателей.

Очень помогло в моей работе личное знакомство с Туром Хейердалом. В плодотворных дискуссиях, которые неоднократно происходили между нами, получали свое оформление идеи о древнем мореплавании в трех океанах, рассматривающихся в этой книге.

 

Литература

1. Валло К. Общая география морей. Л; М.: Учпедгиз, 1948.

2. Гэскел Т. Гольфстрим. М.: Мир, 1974.

3. Зубов А. Л. Человек заселяет свою планету. М.: Географгиз, 1963.

4. Ингстад X. По следам Лейва Счастливого. Л.: Гидрометеоиздат, 1970.

5. Ланге П. Горизонты южного моря. М.: Прогресс, 1986.

6. Ландстром Б. Корабли фараонов. М.: Судостроение, 1976.

7. Северин Т. Путешествия на «Брендане». М.: Физкультура и спорт, 1983.

8. Сенкевич Ю. А. На Ра через Атлантику. Л.: Гидрометеоиздат, 1973.

9. Ханке X. Люди, корабли, океаны. М.: Судостроение, 1976.

10. Хейердал Т. Древний человек и океан. М.: Мысль, 1982.

11. Хейердал Т. Ра. М.: Мысль, 1972.

12. Хейердал Т. Экспедиция «Кон-Тики». М.: Мысль, 1972.

13. Хейердал Т. Аку-Аку. М.: Мысль, 1970.

14. Хейердал Т. Мальдивская загадка. М.: Прогресс, 1988.

15. Хейердал Т. Искусство о. Пасхи. М.: Искусство, 1982.

16. Голант В. Планету открывали сообща. Л.: Гидрометеоиздат, 1969.

17. Шокальский Ю. М. Физическая океанография. Л.: Гидрометеоиздат, 1968.

 

Содержание

Предисловие … 3

Северная часть Индийского океана … 8

Древние плавания по Индийскому океану … 19

Открытие самого крупного острова в Индийском океане и его заселение … 21

Арабы — народ синдбадов … 27

Атлантический океан, ветры и течения … 31

Немного о Христофоре Колумбе … 31

За пять веков до Колумба … 34

За четыре века до норманнов … 35

На «бумажных кораблях» через Атлантический океан … 40

Великий, или Тихий, океан и его острова … 45

Острова Океании, их освоение … 48

Ласточка, которая сделала весну … 51

Исследования продолжаются … 58

«Плывущие вдаль» … 61

Путь на Гавайи … 65

Открытие Новой Зеландии (Ао-тео-роа) … 68

К острову каменных великанов … 71

Вместо заключения … 77

Литература … 78

Ссылки

[1] Плотничный инструмент.

[2] Противовес.

[3] Действующий вулкан в проливе между островами Ява и Сулавеси в Индонезии.

[4] С архипелага Тонга.