Когда-то    Катар   представлялся мне страной из восточной сказки, где на побережье живут прекрасные гурии в гаремах грозных владык и Аладдин с его волшебной лампой, где плещутся лазурные теплые воды далекого Персидского залива.

Став арабистом и посетив не одну арабскую страну, я понял, что Восток безмерен. И снова получил тому подтверждение, оказавшись в Дохе — столице эмирата Катар.

Катар — независимое государство, во главе которого стоит эмир. Оно не входит в состав Объединенных Арабских Эмиратов, хотя и поддерживает с ними, также как и с другими государствами Персидского залива, тесные    политические,   экономические и культурные  связи. Общая площадь Катара составляет примерно 22 тысячи  квадратных   километров,   население — около 500 тысяч человек, —  большинство из которых  проживает в столице эмирата.

Я   сопровождал   одну   из   первых групп российских туристов, посетивших  Катар.  Местный  гид,  обратившийся ко мне по-английски, был нимало удивлен, когда я заговорил с ним по-арабски.

— Вы, наверное, ливанец? — спросил он меня.

Услышав, что я русский, изучал арабский язык в Московском университете и несколько лет работал переводчиком   в   арабских странах, он только поцокал языком, и наш разговор   продолжился по-арабски.

Утром, за завтраком ко мне подошел Ибрагим — так звали нашего гида — в сопровождении смуглого черноволосого человека средних лет.

— Разрешите   представить господина Мухаммеда.     Он     журналист, работает в журнале «Ахбар-аль-Усбух» («Новости недели»).

— Хотите   посмотреть   верблюжью ферму? — спросил он сразу, минуя общие  слова,   которыми  обычно  сопровождается любое новое знакомство. — Если  вас интересует катарский колорит, то это то, что нужно. На этой ферме выращивают верблюдов, быстроходных одногорбых дромадеров, специально для верблюжьих бегов. Эти верблюды принадлежат шейхам — членам семьи эмира...  Кстати, вам повезло, соревнования идут уже второй день, и вы сможете увидеть победителей.

Все это он выпалил на одном дыхании, и я принял его предложение. Тем более, что уже кое-что знал о верблюжьих бегах, знал, что эти бега, наряду с соколиной охотой и забегами арабских скакунов, — излюбленный традиционный вид спорта в этой стране.

Они имеют давние корни: шейхи бедуинских племен, кочевавших по Аравийскому полуострову, периодически устраивали такие состязания, и гордые сыны пустыни показывали свое искусство в джигитовке на чистокровных арабских скакунах и дромадерах.

Что же касается соколиной охоты, то она была и остается привилегией шейхов и очень богатых катарцев, как правило, родственников правящей династии. Хороший сокол ценится дорого, нередко птиц покупают за границей и платят очень большие деньги.

Утром Мухаммед заехал за мной, и мы отправились на верблюжью ферму. Вместе со мной напросились ехать и двое наших — работник посольства и его шестнадцатилетний сын.

Жары еще не ощущалось, бездонная глубина южного неба сливалась на горизонте с темно-синими водами Персидского залива. Мы на вольво вырываемся за черту города, мчимся вдоль берега. На широкой разделительной полосе разбиты небольшие цветочные клумбы, орошаемые вращающимися фонтанчиками. Затем сворачиваем влево и едем в глубь полуострова по шоссе, ведущему к верблюжьей ферме.

Перед нами расстилается довольно однообразный пейзаж. Каменистая полупустыня с редкими кустиками верблюжьей колючки постепенно переходит в песчаные барханы, уходящие к горизонту. Примерно через полчаса мы уже подъезжали к воротам фермы. Нас встречают директор фермы и его помощник. Мухаммед представил нас.

— Ахлян-ва-сахлян! Добро пожаловать! — произнес директор, приветливо улыбаясь и здороваясь с нами за руку.

Директора — высокого, стройного катарца лет сорока, одетого в традиционную галабию белого цвета, звали господин Джибрин. Белоснежная куфия, закреплявшаяся укалем — черным жгутом, украшала его голову. На пальцах рук сверкало два крупных перстня. От всего его вида веяло довольством жизнью и радушием.

Он начал знакомить нас со своим хозяйством, и мы узнали, что на ипподроме в Шахании идут соревнования на приз Золотой сабли его высочества наследного принца шейха Хамада бен Халифа Ат-Тани. Сюда на ферму привозят дромадеров, которые должны участвовать в соревнованиях. Здесь их осматривают и отправляют на ипподром.

После соревнований все животные снова прибывают сюда на некоторое время — отдыхают, проходят осмотр, а потом отправляются на основную ферму, где находятся постоянно. Там же выращивают молодняк для соревнований.

Ферма была огорожена высоким забором. Справа — служебное помещение, где располагалась администрация и ветеринарный пункт. Рядом стоял настоящий бедуинский шатер — для отдыха обслуживающего персонала. Слева — мойка, где сейчас принимал ванну из брандспойта один из питомцев Джибрина.

Верблюд лежал на специальном помосте и только иногда надменно поворачивал голову в сторону работника фермы, хлопотавшего вокруг него. Чуть поодаль в специальном загоне стояли и лежали десятка полтора животных.

— Посмотрите на этого красавца, — знакомит  нас со  своими   питомцами Джибрин. Он показывает на стройного поджарого дромадера с длинными худыми ногами. — Его зовут Асуф, что значит Стремительный. Он — чемпион одного из вчерашних забегов и выиграл для своего владельца шейха Али бен Тани приз в 10000 реалов.

А вот этот герой, — Джибрин кивнул на высокого верблюда   красивой   светло-песочной масти, — это Джаззаб, что значит Восхитительный.  Вчера он  пробежал дистанцию 8 километров за 14 минут и 17 секунд и принес своему хозяину приз — автомашину марки «Мицубиси».

— А какое расстояние верблюд может   пробежать   без   остановки? — спрашивает Володя, младший из моих спутников.

— У верховых животных настолько быстрый бег, что никакому коню невыдержать. Бывали случаи, когда дромадер пробегал за 12 часов около 200 километров без остановки... Эти животные очень неприхотливы, — продолжал директор. — Они могут довольствоваться скромной пищей — верблюжьей колючкой или финиковыми листьями и, кроме того, могут обходиться без воды иногда до двух недель. И конечно, верблюд очень ценился у бедуинов, кочевавших в пустыне. Его мясом и молоком питались, из шерсти выделывали одежду, высушенный помет использовали в качестве топлива. Мочой верблюда, которая считалась целебной, умывались бедуинские красавицы...

В это время один из верблюдов, стоявший недалеко от нас, раскрыл пасть и начал громко реветь. Мы невольно отпрянули назад. Один из работников фермы подбежал к ревущему верблюду и стал его успокаивать, поглаживая по шее и что-то тихо приговаривая. Видимо, верблюд реагировал на присутствие незнакомых людей. Правда, некоторые животные, по нашим наблюдениям, были и добродушны, и любопытны.

Осмотр фермы завершается традиционной чашечкой кофе. Джибрин гостеприимным жестом приглашает нас пройти в бедуинский шатер. Внутри он застлан огромным ковром. В центре шатра стоят несколько низеньких столиков. Мы садимся за один из них прямо на ковер, скрестив ноги. Работник фермы приносит крепчайший кофе в маленьких чашечках и блюдо с восточными сладостями.

— А можно прокатиться на одном из ваших верблюдов? — спрашивает Володя.

Джибрин переглядывается с Мухаммедом и говорит:

— Как правило, мы этого не делаем. Но вы приехали из такой далекой страны... Поэтому для вас сделаем исключение.

Мы выходим из шатра, и к нам подводят высокого красавца — дромадера, вероятно, самого спокойного по характеру. По команде помощника Джибрина верблюд подгибает ноги и ложится на брюхо. Володя быстро садится в седло и берет в руки поводья. Дромадер, надменно повернув голову и посмотрев на седока, встает и в сопровождении помощника Джибрина делает круг по территории фермы.

Затем и мы с отцом Володи совершаем такое же турне в седле дромадера, благодарим гостеприимных хозяев и выезжаем за ворота фермы.

Через четверть часа мы уже въезжали в празднично украшенную Шаханию, на ипподром. Заезды уже начались. Лавируя между зрителями, мы прошли вперед и расположились недалеко от центральной трибуны. Там, под красиво изогнутым навесом в форме бедуинского шатра, хорошо была видна группа людей в белых одеждах.

Это шейхи, члены семьи его величества эмира Халифа бен Хамад Ат-Та-ни, — вполголоса говорит Мухаммед, — ждут самого наследного принца, с минуты на минуту. А сейчас объявят результаты предыдущего заезда.

Из динамика бодрый голос спортивного комментатора оповестил зрителей, что первой пришла к финишу верблюдица по кличке Бинт Хусы (Красавица) и завоевала для своего владельца шейха Али бен Абдалла Ат-Тани приз в 6000 реалов.

Зрители встретили это сообщение восторженными криками. Я огляделся по сторонам. Рядом со мной оживленно обсуждали победу Красавицы двое почтенных катарцев. У их ног трое мальчишек подпрыгивали от переполнявшей их радости и кричали: «Бинт Хусы! Бинт Хусы!»

Вдалеке возле белевших загонов и красно-белой ограды виднелись животные и стоящие рядом наездники. Видимо, это были ожидавшие своей очереди участники забегов. Вдруг по рядам зрителей прошла волна какого-то оживления. Все повернулись в сторону центральной трибуны.

— Смотрите! — схватил меня за руку Мухаммед. — Приехал наследный принц!

Я взглянул по направлению его руки и увидел, как к центральной трибуне подъехала кавалькада автомашин. Из огромного белого мерседеса вышли два дородных человека в традиционных белоснежных галабиях.

— Рядом с ним министр внутренних дел,  — снова зашептал мне на ухо Мухаммед.

К прибывшим быстро подошел катарец в куфие красного цвета, почтительно пожал обеими руками протянутую ему руку наследного принца и провел почетных гостей на трибуну.

— Их  встречает господин  Мубарак Шахвани,   председатель   комитета   по проведению соревнований, — не забывал нас Мухаммед, — а сейчас начнется очередной заезд.

Все тот же задыхающийся от эмоций комментатор объявил имена владельцев и клички животных, участвующих в забеге. Я всматривался в приближающуюся к нам группу дромадеров. Наездники яростно хлестали их. Впереди, вытянув шеи, почти корпус в корпус, мчались трое животных.

Но вот правый наездник начал медленно обгонять своих соперников. Его стройный, поджарый верблюд с длинными сильными ногами сделал еще один рывок и окончательно вышел вперед. На его тонкой, по-змеиному вытянутой шее я заметил выведенный красной краской номер 15. Наездник в красно-белой куртке и защитном шлеме, пригнувшись к шее дромадера, беспрерывно касался хлыстом тела животного.

Зрители неистовствовали. Двое моих соседей, катарцы почтенного возраста, беспрерывно размахивали руками и кричали, подбадривая наездников. О мальчишках нечего и говорить. Они только что не бросались под ноги животным. Азарт скачек охватил и нашего Володю. Отчаянно жестикулируя, он повторял: «Давай! Давай!» Наконец объявили результат. Первым пришел номер 15 по кличке Мансур (Победитель). Он завоевал для своего хозяина приз — автомашину «Мицубиси».

Борис Долгов

г. Доха, Катар