Нэнси разбудил звук упавшей со стола ложки. потянулась, нащупала рядом с собой сигарету, взяла ее губами, и тут кто-то, стоявший кровати, услужливо поднес зажигалку. Не повернув головы, она глубокую затяжку, выдохнула струю дыма.

—Спасибо, Димуля.

—Хочешь кофе?

— Да, очень. Она привстала с постели и взяла в обе руки кружку с черным кофе. Улыбнулась, поглядeв на рослого, загорелого мужчину лет тридцати, нежно опекавшего ее.

—Ты заботишься обо мне, как мамочка.

—Сегодня рано утром возле вашей богадельни замoчили Кису, — сказал Димыч. — Ты была там, что случилось?

—А ты разве не знал?

— Я узнал об этом полчаса назад. Звонил Кон-эаш.

Нэнси со вздохом вернула ему кружку и посмотрeла на часы. Почти половина второго. Обычно она просыпается гораздо позже, но сегодня ночью, уже утром, мадам отпустила ее и других девушек раньше обычного. Связано это было с происшествием: неизвестный киллер yбил Кису.

—Я не видела, как убивали, — призналась она. — а я вышла, он уже лежал в луже крови. Возле стояли Мясник, Китаец и Гаврила. Они о чем-то гoвoрили, а потом взяли Кису за руки и за ноги и брocили в джип. Потом все уехали, а мадам заставилa смывать с асфальта кровь.

Димыч закурил, задумчиво посмотрел на Нэнси

— Они уже выбрали нового рулевого, — сказал он

— Мясника?

— Нет, Гаврилу.

Он выдохнул дым. Нэнси усмехнулась.

— Если выбрали Гаврилу, то Мяснику конец, —. сказала она. — Наверное, его уже замочили.

Димыч с сигаретой в зубах уселся рядом с ней на кровать и притянул ее к себе.

— Мясник тебе, кажется, нравился…

— Мне никто не нравится, кроме тебя, — она взяла его за подбородок и страстно поцеловала в губы.

Они находились в квартире, аренду которой Нэнси оплачивала из своих гонораров. Димыч был ее любовником. Все баксы, которые она приносила из массажного заведения, Димыч забирал себе, выдавая ей только на самое необходимое. Когда-то он подвизался в сутенерах, но вовремя вышел из этого бизнеса, иначе конкуренты угробили бы его окончательно. От тех славных деньков у него остались только несколько переломов и Нэнси.

Димыч немного потискал ее в объятиях, потом отправился на кухню опохмеляться. Его мутило после вчерашней пьянки.

Нэнси окончательно проснулась. По пути в ванную она размышляла, выгодно ей или нет, что во главе банды, которая контролировала массажный салон, встал Гаврила. В конце концов, решила она, все равно. Кису ей не заменит никто. Жаль, что его убили. Если бы не Димыч, она бы, наверное, влюбилась в него…

— Наташка, что это у тебя такое? — услышалa она голос Димыча.

Наскоро вытеревшись и накинув на себя халат, вoшла в комнату. В руках сожителя был конверт.

—Баксы? Подарок от клиента? это… Нет.

—Это Валерия мне вчера дала.

—Валерия?.. — Димыч поднял конверт и поcмoтрeл на свет, пытаясь определить, что в нем. — Это та шлюшка, которая путается с людьми Картавого?

— Не знаю я, с кем она путается, — сварливо ответила Нэнси. — Я, может, тоже кое с кем путаюсь, тебе-то что за дело?

Крайне заинтригованный Димыч продолжал вертеть конверт в руках.

—Любопытно… И с чего же она тебе его дала? Дoлжна его передать кому-то?

—Почти угадал. Она сказала, что заедет за ним. А если не заедет, то надо передать его Кисе.

—Кисе уже все до лампы. Посмотрим, что там!

—Лучше не надо! Не стоит лезть в дела Валерии oна ведь крутая… Тем более она может подъехать.

Димыч уже разорвал конверт.

—Крутая… — хмыкнул он. — Тоже мне, крутую …

Он вынул из конверта листок, исписанный крупным почерком Валерии, и начал читать. Нэнси зябко пeредернула плечами. Зря он сунулся не в свое делo. От этой стервы действительно всего можно oжидать…

По мере того, как Димыч читал, губы его растягивались в улыбке. В глазах появился блeск.

Ну, что там? — не вытерпела Нэнси. любопытство пересилило опаску, она попыталacь заглянуть в листок через плечо любовника.

— Картавый-то, оказывается, крупно обул твоего Кису! — воскликнул Димыч. — Увел у него из под носа двести тысяч баксов, которые Киса должен был взять на Профсоюзной!..

Бывший сутенер задумался. Лицо его стало мечтательным.

— Эх, если бы Киса был жив… Я бы тогда с Картавого за эту маляву тыщ двадцать «зеленых» содрал… А то и все пятьдесят… И старый ворюга выложил бы, никуда не делся…

— Что ты мелешь? — испугалась Нэнси. — Хочешь шантажировать Картавого? Да он тебя в пoрошок сотрет!

—Жаль, жаль… — увлеченный своими мыслями, повторял Димыч. — Не вовремя убрали Кису, Поживи он еще с недельку, мы бы с тобой были сейчас на коне…

Перечитывая письмо, он пошел на кухню, налил себе водки, выпил. В кухне появилась Нэнси.

— Слушай, — сказал он, плюхаясь на табуретку. — А как отнесется к этому Гаврила? Ведь тоже не одобрит!

— Тебе-то какая разница? — нервно поморщилась Нэнси. — Я вот все думаю, что Валерия…

— Да пошла она в задницу, твоя Валерия! — разозлился Димыч.

— Но для чего-то она написала это письмо? —не унималась Нэнси.

—.Ясно, для чего написала! Эта дура решили шантажировать Картавого, а письмо передала тебе для подстраховки. На случай, если с ней что случится!

Нэнси не нашлась, что на это возразить, а Димыч налил себе вторую рюмку и выпил залпом.

— Так, — пробормотал он, икнув. — Гаврила это тоже скорее всего не одобрит. Ведь Картавый, обул не только Кису, но и всю братву. Так что ему в любом случае придется заплатить. . неизвестно, чем захочет взять Гаврила —кровушкой…

—Слушай, Димуля, заклей ты это письмо и, если, Валерия за ним не придет, сожги его к чертовой …

—Помалкивай, — сурово оборвал ее Димыч. — дела не для вашего бабьего ума. Мне надо cвязaться с Картавым.

— Что ты задумал?

— Хочу спросить у него, сколько он мне заплатит за эту писульку. Как его найти?

— Не знаю. И не вздумай, не вздумай! Одна из наших девчонок тоже полезла не в свои дела, и знаешь, где ее нашли? В подъезде, с пeрезанным горлом!

Нэнси имела в виду Алису, которая сболтнула незнакомому парню. Нэнси плохо знала oбcтoятельства того дела, ей было известно лишь, Киса поймал незнакомца, но тот сбежал, и бандит разъярился до того, что самолично прирезал Алису.

Нэнси судорожно задышала, на ее побледневшeм лице настолько явно отразился испуг, что Димыч расхохотался.

—Это дело — верняк, тут и думать нечего, — сказал он. — Только мне одному с ним не справиться, надо найти надежного человека, который имeeт выходы на Картавого… Да хоть бы Кондраш!

— Смотри, нарвешься на неприятности!

— Заткнись.

Димыч откусил кусок бутерброда и, жуя на ходу, направился к телефону.

Через Полчаса в квартиру ввалился Кондрат, накачанный, стриженный под ноль парень с кольцами в ушах. Димыч сразу повел его на кухню .-пропустить по рюмашке. Нэнси с демонстративно независимым видом ушла от них подальше и устроилась в кресле с журналом в руках. Из кухни до нее долетало глухое бурчание голосов и звон вилок.

Разговор мужчин был недолгим. Кондраш ушел Димыч вернулся в комнату, пританцовывая, радостно смеясь и потирая руки. Поставил в магнитофон кассету с «Макареной» и включил звук на полную мощь.

— Ну и что? — мрачно спросила Нэнси.

— Клюнул! Пошел узнавать адрес Картавого. Старый хмырь выложит пятьдесят штук баксов, иначе письмецо передадим Гавриле!

Нэнси одолевали тревожные предчувствия. Она подошла к магнитофону и ударом по кнопке выключила музыку.

— Я не хочу участвовать в твоих играх, так и знай.

— А тебя никто и не просит. Твое дело — ложиться под клиентов, все равно твои куриные мозги на большее не способны!

Нэнси раздраженно хмыкнула. Димыч иногда становился невыносимым циником!

— А если придет Валерия за своим конвертом, что я ей скажу? — спросила она.

— Не придет, — заверил ее Димыч. — А если явится, то я побазарю с ней сам.

…Димыч только что вышел из ванной и, завернувшись в полотенце, шел на кухню, чтобы пропустить еще рюмочку, как в дверь резко позвонили. Нэнси, сидевшая перед видеомагнитофоном, вздрогнула и выронила чашечку с кофе. В каком-то ужасе она повернулась, глядя, как сожитель пошел открывать.

—

— Кондраш! — радостно крикнул Димыч. Но в квартиру, рывком распахнув дверь, шагнул Гаврила собственной персоной. У Нэнси екнуло. Привстав было в кресле, она вновь, мгновенно лишившись сил, опустилась в него. За Гаврилой вошли Кондраш, Китаец и еще двoе парней из бывшей Кисиной банды.

— Ты что же, пидер штопаный, наколоть меня думал? — Гаврила сорвал с Димыча полотенце. Тот весь сжался, прикрывая руками наготу.

— Н-нет, нет… — забормотал он. — Кондраш меня не так понял…

— Правильно он тебя понял, фуфло паршивое, придурок, — рявкнул Гаврила и нанес ногой Димычy сильный удар в пах. Бывший сутенер согнулся. Нэнси вскрикнула.

Гаврила показал на нее пальцем. Китаец и еще oдин увалень без слов поняли своего босса. Они подошли к Нэнси. Женщина вздумала было закричaть, но ее крик оборвался, едва начавшись: подрyчный Гаврилы зажал ей рот. Китаец— вытащил скотч и принялся обматывать им голову Нэнси. Через минуту ее рот оказался наглухо запечатанным. Она могла только мычать, дикими от yжаса глазами глядя на бандитов. Тем временем Гаврила отвесил Димычу аперкот.

— Колись по-быстрому, падла. Почему ты сразу не отдал мне письмо?

— Оно для Кисы! — взвыл Димыч и тут же получил еще один удар.

— Киса мертв, и ты знаешь это. Так почему?

Я хотел отдать, хотел, клянусь!

Димыч закашлялся, на губах его выступила пена.

— Зачем тебе Картавый?

— Мне? — Мысли Димыча путались от боли в паху и ужаса, вызванного внезапным появлением крутого пахана. — Мне? Картавый?..

— Да! Чего тебе от него надо?

— Ничего! Мамой клянусь!

Гаврила, весь вид которого выражал самый неистовый гнев, вдруг успокоился. Одна половина его толстогубого рта оттянулась в садистской усмешке.

— Китай, заткни ему пасть, — сказал он с ледяным спокойствием.

Димыч, всхлипнув, повалился на колени.

— Не надо! Пощадите! Я заплачу!

Китаец быстро обмотал скотчем его голову, заклеив рот.

— Тащи в ванную, — распорядился Газрила. Бывшего сутенера подняли и с размаха швырнули на дно ванны, откуда только что вышла вода. Падая, Димыч ударился головой о кран и на мгновение потерял сознание. Бандитам пришлось хлестать его по щекам.

— Не люблю, когда на мне наживаются, слышь, ты, гнида? — сказал Гаврила, когда Димыч пришел в себя. — Китай, позыркай, где тут утюг.

Пока Китаец отсутствовал, Гаврила провел ножом по коже пленника от шеи до мошонки. На месте разреза выступила кровь. Гаврила повернулся к сообщникам:

— Смотрите, как я поступаю с предателями! Он еще раз прошелся ножом по телу своей жертвы, потом принялся отлеплять кожу от мяса. Димыч выл и дергался. Бандит отлепил сразу большой ошметок кожи. В этом месте стало обильно кровоточить.

Китаец внес в ванную электрический утюг. Гаврила взял утюг за ручку, поплевал на его бок.

—Нормально, — ухмыльнулся он.

Димыч замычал с неистовой силой, тело его выгнулось дугой, а глаза налились кровью и, казалоcь вот-вот выскочат из орбит. Кондрашу даже пришлось взять его за плечи и придавить к дну.

Гаврила медленно, садистски наслаждаясь ужасом пленника, опустил раскаленный утюг на то место, откуда содрал кожу. Димыч весь напрягся. Лицо его, стиснутое скотчем, побагровело и иcказилось от боли, на шее выступили жилы.

Утюг прикипел к мясу, в ванной запахло горелым. Гаврила, смеясь, с силой вдавил утюг в живот Димыча, потом оторвал его с налипшими к нему куcочками кожи и пятнами спекшейся крови и переcтaвил на член пленника. Димыч дернулся так, что вырвал голову из рук Кондраша, но в следующий миг рухнул навзничь и уже больше не двигался. Из утюга, шипя, выбивался вонючий дым: горели вoлoсы на мошонке.

— Теперь давай бабу, — велел Гаврила. Нэнси с залепленным ртом привели в ванную. Взглянув на изуродованное тело любовника, она встала на цыпочки и отпрянула назад. Ее лицо дернулось, а вытаращенные глаза лихорaдочно озирались по сторонам, не видя ничего. Она вдруг вся согнулась. Ее затошнило, cкoтч не позволял выплюнуть блевотину и она начaлa захлебываться, трясясь всем телом.

— Ложи ее к нему, — Гаврила показал пальцем на распростертого в ванне Димыча.

— Может, сперва трахнем? — спросил Кондрац

— Это мы тебя трахнем, раздолбай! — окрысился пахан. — Ложи!

Он поднял утюг. С бесчувственной Нэнси сняли халат и уложили рядом с холодеющим трупом любовника. Несколько секунд Гаврила, с утюгом руке, любовался ее белым холеным телом. Китаец словно угадав его желание, поспешил сорвать с Нэнси бюстгальтер. Гаврила стиснул пятерней полушарие ее груди и прижал утюг к соску.

Резкая боль привела женщину в чувство. Глаза ее широко раскрылись, зажатый рот издал какое-то утробное, булькающее мычание, она вся затряслась в судорожном кашле.

Гаврила оторвал утюг от одного соска, обнажив горелое, быстро наливающееся кровью пятно, и прижал к другому. Рвота попала Нэнси в дыхательные пути, и это ее спасло от дальнейших мучений. Она еще несколько раз содрогнулась, прерывисто захрипела, и взгляд ее остановился. Она вся поникла…

— Готова, — сказал Кондраш.

— Контрольный надрез, — хрипнул Гаврила, доставая из кармана штанов нож с выскакивающим лезвием.

Одним быстрым, уверенным движением он вспорол Нэнси горло. Затем разрезал горло и Димычу, хотя в этом не было необходимости: тот бьп мертв.

Главарь сполоснул лезвие в раковине и насухо вытер полотенцем.

— Теперь разберемся с Картавым, — сказал он. —Кондраш, свисти всех на башню. Чтобы через час там была вся братва.

Узнав о письме Валерии, новый главарь недолго мучился сомнениями. Решение пришло сразу: он мог бы поступить более дипломатично: нaдo c Картавым и поговорить с ним по-хорошeмy.

“Дескать, так и так. Братва обижена. Плати.” Картавый наверняка выложил бы солидный отxoдняк, никуда бы не делся, старый лис. Мясник так бы и поступил. Но Гавриле не давaлa покоя мысль о деньгах, живых деньгах, которыe Картавый хранил на своей даче. Гаврила слышaл, что ворюга провернул несколько удачных афер c фальшивыми авизо. Сколько миллионов в гринах сейчас у него? Два? Пять? А может, все деcять? Сотня тысяч, которую можно вытрясти в качестве отступного, — копейки в сравнении c тeм, что можно взять силой. А тут и предлог есть xoроший — письмо Валерии.

«Башней» бандиты условно называли подвальный гараж на заброшенном заводе. Когда все снова cобрались здесь, на кафельном полу еще темнела сохшая кровь, оставшаяся после утренней разборки, а в дальнем коридоре, сваленные в кучу, лежали тела убитых. Время близилось к вечеру, но в гараже этого не чувствовалось. Лампа под потолком рассеивала свой белесый cвeт все двадцать четыре часа в сутки, отчего казалocь, что за цементными стенами царит вечная мглa.

Гаврила заставил Кондраша громко прочитать письмо.

— Теперь ясно, кто завалил Кису, — сказал он, когда Кондраш закончил чтение. — Это дело хрена Картавого! Зассал, пидер, что малявка пойдет к Кисе! Так что будем делать, братва?

Все молчали. Гаврила обвел собравшихся пристальным взглядом. Еще бы кому-нибудь пикнуть! Они и должны молчать. Все решает только пахан.

— Всем взять пушки, и по машинам! — скомандовал Гаврила. — Поедем к Картавому разбираться. Замочим старого козла и всех его недоносков!

Бандиты одобрительными возгласами приветствовали его решение. Через час несколько автомобилей катили по направлению к МКАД. Небо закрывали облака, вечер сгущался быстрее обычного. Ha подъезде к кольцевой кортеж остановила милицейская машина. Два молодых парня в защитных жилетах, с автоматами на груди и какой-то лейтенат отказались от предложенной мзды и потребовали открыть багажник «БМВ». Гаврила незаметно мигнул Гусю. Пока Китаец нарочито медленно разыскивал ключи от багажника. Гусь и еще трое молодчиков выскочили из джипа и, прячась за машинами, достали пистолеты с глушителями.

Когда Китаец распахнул багажник, внимание милиционеров на секунду отвлекла лежащая там милицейская форма. В этот момент бандиты открыли стрельбу. Прошитые пулями автоматчики упали сразу, лейтенант пытался добежать до милицейской машины, но Гаврила, находившийся к нему ближе остальных, выхватил пистолет и хладнокровно выстрелил ему в спину. Трупы оттащили в придорожные заросли. Кортеж продолжил путь.

Уже окончательно стемнело, когда машины свернули на лесную дорогу, ведущую к даче Картавого. Остановились в отдалении от ворот. На даче свет отсутствовал, дом казался вымершим. Гаврила отправил на разведку Китайца, у которого сложились более-менее товарищеские отношения с Утюгом. Китаец подошел к воротам, нажал на кнопку звонка. Потом еще раз. Странно, почему не выходит Утюг?

Наконец за воротами послышались шаги, звякнула открывалка «глазка».

—Эй. — крикнул Китаец. — Хозяин у себя? Cторож за воротами промолчал. Через минуту увешанныe пистолетами и автоматами, бандиты полeзли через забор. Сторож был скручен и доставлен Гавриле. Тот узнал глухонемого парня, остававшeгoся сторожить дачу, когда Картавый бывал в oтьeзде.

—Слинял, падла! — в сердцах сказал Гаврила. —Пронюхал, что Мясник отдал концы! Потом он ринулся в дом.

—Обшмонайте все! — крикнул пахан и разразилcя злобной матерщиной. нe требовалось большого ума, чтобы понять, что баксы и золотишко старый вор прихватил сoбoй . Отыскав в дальней комнате стальной сейф, Гаврила дернул дверцу. Заперто. Скорее для очистки coвести, чем надеясь что-либо найти, он приcтроил к дверце тротиловую взрывчатку, поднес зажигaлку к бикфордову шнуру… Когда прогремел взрыв и дым рассеялся, он заглянул внутрь ящика. Как и следовало ожидать, всe было пусто!

—Куда смылся хозяин, говори, падла! — Гаврилa с размаху треснул глухонемого лицом о дубовую доску стола. Лицо сторожа прeвратилось в кровавое месиво. Оторвав голову немого от стола, бандит продолжил допрос.

— Ты знаешь, куда он смылся, знаешь, фуфло. Пиши, где он. А то ты останешься у меня слепым! Выдавлю гляделки! — Он сделал жест пальцами, протянув их к самым немого.

Немой продолжал бубнить и мотать головой. Гаврилa выругался, теряя терпение. На мятом листке немой корявым почерком малограмотно два слова: «Не знаю».

— Врешь, падла, знаешь, — в который раз повторял Гаврила.

Держа немого за волосы, он начал жечь зажигалкой его ухо. Вокруг угрожающе сгрудилась братва

— Сдернуть скальп! Керосинчиком на него плеснуть! — раздавались советы.

— Что, падла! — ревел Гаврила. — Где Картавый? Немой содрогался от беззвучных рыданий. Слезы, смешанные с кровью, текли по его лицу и падали на рубашку.

— Гаврила, — Кондраш сзади толкнул главаря в плечо.

Пахан обернулся. Кондраш протянул ему радиотелефон.

— Тут Ханыга объявился. Хочет с тобой базарить.

— Где этот сопляк шатается? — буркнул Гаврила. — Второй день его не вижу. Допрыгается у меня…

Он взял радиотелефон и поднес к уху.

* * *

…Олег споткнулся и по инерции полетел вперед. Хорошо, что успел вытянуть перед собой руки, а то бы долбанулся впотьмах о стену.

Темнота по-прежнему оставалась непроглядной. Привалившись к стене и опустившись на покрытую щебнем землю, Олег прислушался. В затхлом, старом подвале стояла могильная тишина. Бандиты, видимо, решили, что он не выберется отсюда. А может, ждут до утра, чтобы со свежими силами устроить на него облаву? В любом случае его положению не позавидуешь.

Беляев поднялся, морщась от боли (ныло разбитое колено), и захромал вперед. Он не знал толком, какоe расстояние преодолел от подвального люка, зaто помнил, что дважды сворачивал — налево, потом направо. Олег уже понял, коридоры разветвлялись, но совершенно не представлял себе, в какой лабиринт он попал. Поэтoмy найти обратную дорогу к люку представлялось eмy весьма проблематичным. «Однако странные подвалы, — подумал он. — для чего их выкопали под таким неказистым домишкой?» Ощупывая руками стены, в которых зияли внушительные трещины, Олег все больше yбеждался в том, что к строительству этих подвалов cтарый вор не имеет никакого отношения. Они cущeствовали задолго до него. Может, им уже не одна coтня лет…

Tишина угнетала, давила на нервы. Олег вдруг почyвствовал, что совершенно вымотался и идти нет сил. Он привалился спиной к стене, и глаза сами собой сомкнулись. Сон его был чуток, и, когда вдали послышался кaкой-то звук, Беляев вздрогнул и выпрямился, соoбражая, что могло потревожить его сон. В следующую минуту он увидел в дальнем конце коридора жeлтоватый отблеск, который тотчас потух. Но этогo хватило, чтобы Олег снова вскочил на ноги. Oн двинулся вперед, выставив перед собой руки, cловно раздвигая ими тьму.

Внезапно свет полыхнул справа. Здесь под прямым углом пересекались два коридора. Посмотрев право, Олег увидел вдалеке человека с фонарем, который скрылся в каком-то боковом ответвлении. Cвет фонаря еще целую минуту струился оттуда, постепенно угасая.

Лоб беглеца покрылся холодным потом. Охота началась! Судя по тому, что вдали еще два или три рaзa мелькнули люди с фонарями, он понял, что бандиты, лучше знакомые с подвалами, постепеннo сужают круг поиска. Спотыкаясь о груду кирпичa Олег заторопился куда-то в темноту.

Двое бритоголовых молодчиков с фонарями пистолетами прошли совсем близко от него. Хорoшо, что они не свернули в тот коридор, где находился Олег. Они только посветили в его сторону Луч достал до кроссовок, но они были черными от сажи и сливались с полом. Бандиты, не заметив его, удалились. А в дальнем конце одного из коридоров свет теперь горел уже постоянно. Там, под фонарем, стоял вооруженный автоматом бугай.

Один проход они перекрыли, подумал Олег. Пройдя дальше, он опять увидел свет. И там стоял бандит с фонарем. Дела ни к черту.

Впереди коридор разветвлялся, из правого ответвления надвигался свет — оттуда приближались люди. Стараясь двигаться бесшумно, Олег подошел к краю стены и выглянул из-за угла. Он узнал Картавого и Штрупа, с ними был еще один бандит. Вся эта группа медленно продвигалась, освещая себе путь фонарями. Дойдя до развилки, Картавый оставил здесь человека, а сам со Штрупом направился дальше.

Oлег, заторопившись назад, наткнулся на большую груду кирпичных обломков, почти перекрывшую в этом месте коридор. Здесь, видимо, когда-то обвалилась часть стены. Беглец начал карабкаться по кирпичам, заодно ощупывая стены. Кирпичная кладка осыпалась не полностью. Кое-где она еще стояла, и можно было, наверное, затаиться за ее выступами. Олег сполз с кирпичной груды и, шаря руками в кромешной тьме, принялся лихорадочно исследовать земляной грунт в том месте стены, где произошел обвал.

Ничего он там, как и следовало ожидать, не обнарyжил, только здорово поцарапал руки об обломки: углyбление за остатками кирпичной стены оказaлоcь довольно узким. Беляев, как ни старался, так не мог в него протиснуться. Нeoжиданно по груде ударил свет фонаря. Шаги замерли. Замер Олег в своем укрытии.

Луч так и буравил кирпичную груду.

Шaги снова заскрипели по щебню. Бандит приближaлся к завалу, начал взбираться на груду кирпичa. Свет фонарика метался по стенам. Бандит думал, что беглец находится за грудой, поэтомy, перебираясь через нее, он даже не повернyл головы налево, где таился Олег.

Олег первым увидел преследователя. Тот карабкался на четвереньках, держа перед собой фонарь. Прямо перед Олегом, на расстоянии вытянутой руки, показалась круглая голова с квадратным подборoдком, заросшим недельной щетиной. В правoй бандит сжимал пистолет. Он чувствовал, Беглец где-то здесь, близко. Поэтому и светил перед собой фонариком, держа палец спусковом крючке и готовый выстрелить в любую секунду.

Рука показалась откуда-то слева, где за рухнувшeй стеной обнажилась земля. Это было так нежданно для преследователя, что он увидел ее только тогда, когда она уже вцепилась в его горло. Бандит импульсивно нажал на спусковой крючок, выстрел, и в тот же миг все померкло перед глaзами: нож прошил сонную артерию. Олег вынyл пистолет из цепенеющих пальцев.

— Эй, Серый! — крикнул откуда-то из глубины коридора Дупель.

Он припустился бегом на звук выстрела но бeжать в этом участке коридора было невозможнo, весь пол был усыпан обломками. Дупель споткнулся и, матерясь, упал, фонарик выпал из его руки.

Падение спасло бандита: в этот момент беглeц дважды выстрелил, но Дупель уже летел на пол и благополучно избежал пуль. Зато Олег, на свое несчастье, решил, что бандит мертв или по крайней мере тяжело ранен и не представляет опасности.

Выстрелы далеко разнеслись по подвалу.

— Он там! — услышал Беляев голос Картавого. К кирпичной груде бежали с обеих сторон. «Что ж, будем отстреливаться, — хладнокровно подумал Олег. — Они, конечно, меня достанут, но победа обойдется им дорого».

Какой-то бандюга, приближавшийся справа, опередил остальных. Олег выстрелил, и он рухнул как подкошенный.

— У него пушка! — прокатился по подвалу истошный вопль. — Гаси фонари!

Беглец пустил пулю в направлении кричавшего, но тот успел выключить фонарик, так что невозможно было определить, достиг выстрел цели или нет. Весь коридор, посреди которого возвышалась кирпичная груда, погрузился в темноту.

Олег напряженно прислушивался. Справа и слева смутно различалось какое-то шевеление. Видимо, бандиты, узнав его местонахождение, стягивали сюда все силы. Фонарей теперь они, конечно, не зажгут. Полезут в темноте. Они не дадут Олегу ни единого шанса, ему придется стрелять вслепую, на звук.

Слева брякнул и покатился кирпичный обломок. Взведенные, как пружина, нервы Олега не выдержaли и он выстрелил в том направлении. Издалекa до него докатился довольный смешок. Олег мысленно ругнулся. Еще один патрон впустую. Они будут швырять сюда камни, буду стрелять, как козел, пока не изведу всю обoймy.

Дупель, затаив дыхание, лежал на обломках кирпичa в каких-нибудь двух метрах от беглеца. Услышав выстрелы, он сразу смекнул, что дело дрянь. Осторожно, сантиметр за сантиметром, он начал прoдираться к кирпичной груде. Олег услышал шорох справа от себя и насторожился. Стрелять или не стрелять? Решил еще немного выждать. Чeрeз несколько секунд он уже точно знал, что по груде битых кирпичей к нему кто-то подкрадывaeтся. Олег затаился.

Этот «кто-то» забрался на самую вершину груды кирпичей. Вдруг масса кирпичей дружно, с шумом поexaлa вниз, и вместе с кирпичами на беглеца повалился Дупель. Почувствовав по тяжелому хрипу противника, Олег выстрелил. Почти в ту же секунду выстрелил Дупель, но промахнулся. Зато по звукам выстрелов oни определили, что находятся в непосредcтвeнной близости друг от друга.

Беляев ткнул перед собой пистолетом. Дуло ткнулось во что-то мягкое. Это был живот Дупеля. Бaндит взвыл от страха. Олег нажал на курок. Вместо выстрела раздался щелчок! Кончились патроны! Купель торжествующе захохотал. Олег откинулся на спину, опасаясь нового выстрела. Дупель промедлил, и это было на руку беглецу: Бeляев yспел вжаться спиной в стену рядом с обваленным участком, и пуля прошла чуть выше его го ловы.

При падении Олег больно въехал локтем в кирпичную кладку и, к своему удивлению, почувствовал, как стена подалась назад… В первый момент Беляев не сообразил, что случилось. Что-то надрывно, тягуче заскрежетало за его спиной, словно заработал проржавленный механизм.

Олег интуитивно почувствовал, что произошло что-то странное. В стене открылась потайная дверь, за которой еле просматривался низкий, чуть больше полуметра в высоту, лаз, уводящий куда-то во тьму.

Отталкиваясь всеми конечностями от пола, Олег пополз туда. Потом перевернулся на живот и устремился в проход на четвереньках. Старинный механизм потайной двери все еще гудел и скрежетал. Убегая вперед по проходу, Олег успел заметить, что дверь начала закрываться. Но тут Дупель зажег фонарик и тоже увидел тайный вход. В прыжке, сорвавшись с кирпичной груды, он нырнул в уменьшающийся проем двери.

Тяжелая, замаскированная под кирпичную стену дверь защемила ему ноги. Отчаянным усилием, содрав кожу, он вытащил одну ногу, но вторая по самую щиколотку оказалась в каменной ловушке. Дверь закрывалась быстрее, чем он ожидал. Боль электрической искрой пронзила мозг, и Дупель истошно, давясь слюной, завопил…

Через некоторое время возле входа в тайник столпились Картавый и его подручные. Нога Дупеля не позволила ей закрыться до конца: в кирпичной стене осталась щель. Вовец попытался распахнуть дверь шире, но куда там!

— Здесь должна быть кнопка, — сказал Картавый. — Ищите ее.

Из-за двери до них доносились истошные стоны упавшего в капкан бандита.

Дупель, ты слышишь меня? — крикнул Вовец. — Как ты ее открыл?

— А-а-а!.. Это он открыл!.. — провыл Дупель и заматерился, проклиная беглеца.

—Значит, недоносок там? — спросил Картавый.

—Там! Там!.. — злобно откликнулся из-за двери Дупель.

— Он попал в потайную комнату, — босс недовольно нахмурился.

— Ну и что? — пожал плечами Штруп. — Из одной ловушки он угодил в другую. Это же каменный мешок, он оттуда не выйдет. Оставим здесь человека, чтоб присмотрел, а потом придем с ломами и динамитом.

— Толково, — кивнул Картавый и показал пальцем на одного из бандитов: — Чиж, останешься здесь. Если дверь будет открываться — не заходить. Стреляй в любого, кто выйдет оттуда. Кроме Дупеля, конечно. Понял, нет?

— Понял, босс.

Когда бандиты вернулись в дом, небо уже начинало светлеть. Занималось утро. Старый вор, тяжело дыша, поднялся по лестнице в разгромленный каминный зал. Руки его дрожали, как бывало всегда, когда он чувствовал близкую поживу. Значит, потайная — не миф, француз был прав!..

Он подошел к окну, и в этот момент стекло перед ним разлетелось вдребезги. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от его виска.

Картавый в страхе отшатнулся от окна. В ту же минуту из-за забора послышались выстрелы. Стекла разлетелись во всех окнах одновременно, усеяв осколками пол. На лестнице происходило какое-то1 движение.

— Босс! — начал за дверью вопить Вовец. Он ворвался в зал с бледным, перекошенным от страха лицом. — Тут Гаврила со всей кодлой! Окружили фазенду, разбираться с тобой хотят!..

* * *

Беляев полз недолго. Вскоре он почувствовал, что стены прохода расступились. Нашарил в кармане фонарик, конфискованный вместе с пистолетом у убитого бандита, включил…

В его глазах застыл ужас, а ноги прямо-таки приросли к полу. Перед ним, выхваченный из мрака лучом фонарика, находился человеческий скелет и пялился на него пустыми глазницами пожелтевшего черепа!

Сердце Олега замерло, от неожиданности он немного попятился назад. Постояв с минуту неподвижно, беглец отпрянул в сторону, отметив про себя, что скелет висит на каком-то тросе, спускающемся сверху.

С невольной дрожью оторвав луч от страшного видения, Олег посветил по сторонам. Он очутился в просторном зале со сводчатым потолком. Справа на полках у стены рядами стояли покрытые пылью пузатые бутылки с вином. Рядом находились опутанные паутиной старинные кресла с поблекшей и местами покусанной грызунами обивкой. У другой стены стоял резной овальный стол.

Светя фонариком, Олег медленно продвигался по залу. К левой стене было приставлено несколько больших картин в золоченых рамах. На них были изображены лица каких-то важных господ. Зал заканчивался массивной двухстворчатой дверью, закрытой на висячий замок, а справа перед выходом стояла невысокая цилиндрическая тумба. На ней в туче фонаря засверкала, переливаясь эмалью и перламутром, массивная шкатулка.

Но едва лишь беглец направился к тумбе, как за его спиной раздался дрожащий, полный ярости крик:

— Стоять, гад! Не трожь! Убью!

Выстрел, оглушительным эхом прокатившийся под сводами старинного зала, явился дополнительным аргументом в подтверждении намерений Дупеля.

Олег замер, а потом медленно повернулся к… вползавшему в зал бандиту…

Ступня Дупеля оказалась раздроблена в лепешку. Ему с большим трудом удалось вырвать заклиненную ногу из створки. Озверевший от боли бандит вспомнил об анальгине, лежавшем в нагрудном кармане рубашки. Дрожащей рукой он достал упаковку, зубами сорвал фольгу и высыпал горсть таблеток себе в рот. Ему показалось, что они комом встали в горле. Но тем не менее минуту спустя боль начала утихать.

Дупель вдохнул полной грудью, перевел дыхание. Мысли его вернулись к золоту, находившемуся где-то здесь, в этих потайных комнатах. Приглядевшись, он увидел впереди прыгающий свет фонарика. Сжав в руке пистолет, бандит пополз быстрее…

Он уже вползал в зал, когда фонарик Олега наткнулся на шкатулку. Дупель не выдержал, заорал, выстрелил в потолок.

… — У тебя кончились патроны, — с усмешкой заявил Дупель. Цепляясь рукой за стену, он с трудом поднялся на уцелевшую ногу. — Так что лучше не рыпайся, а слушай, что тебе говорят.

Дупель прыжками добрался до ближайшего кресла, схватился за его резную спинку и на некоторое время затих.

В голове Олега лихорадочно вертелись мысли. А что, если выключить фонарик и броситься в темноте на противника? У бандита пушка, но во мраке он может промахнуться…

Дупель словно читал его мысли. Наставив на Олега пистолет, он угрожающе процедил:

— И не вздумай выключить фонарь. Всажу сразу всю обойму.

Беляев промолчал, отступив к стене. Дупель же взял кресло за спинку и двинулся вперед, опираясь на него, как на костыль.

Дуло сжимаемого дрожащей рукой пистолета было нацелено на Олега, но ковылял бандит не к нему, а к тумбе со шкатулкой.

— Свети туда, — Дупель кивнул на тумбу. — Если направишь фонарь мне в лицо, получишь пулю.

— Ты думаешь, там золото? — спросил Беляев. Ему было все равно, о чем спрашивать, лишь бы занять внимание бандита, отвлечь его.

— А что же еще, придурок, — отдуваясь, ответил Дупель. — О золоте базарил француз. Он специально приезжал из Парижа, хотел пошастать по подвалам… Хрен он теперь получит. Золотишко достанется Картавому…

Он остановился на полпути, перевел дыхание.

— А ну-ка, посвети на дверь.

Беглец перевел луч в указанном направлении.

— Там наверняка есть второй выход, — сказал Дупель.

— Я тоже так подумал, — ответил Олег. — Мы могли бы сделать отсюда ноги и разделить золотишко и без Картавого…

Дупель поглядел на него подозрительно.

— Побазарь здесь… Кто ты вообще такой? Чего хотел от босса?

— Какая тебе разница? Ну, допустим, мне закатили за то, чтобы я убрал его. Тебя это устроит?

— А чего ж не убрал, коли заплатили? Олег пожал плечами.

— Вас тут такая орава бегает, поди доберись до него.

Лицо Дупеля скривилось в усмешке.

— Да, до босса так просто не доберешься… Но и смыться от него тоже трудновато.

— Но можно попытаться, — тоже улыбнулся Олег. — Тем более игра стоит свеч!

— Хватит базарить! Сейчас ты перевяжешь мне ногу. Надо остановить кровь. Хрен его знает, сколько длится действие этих таблеток… Потом ты собьешь замок…

Не сводя с Олега пистолета, Дупель продолжал движение к шкатулке с помощью кресла.

— Да, сейчас ты перевяжешь мне ногу, и не вздумай рыпаться, стреляю 6eq предупреждения… — Он болезненно и вместе с тем зловеще ухмыльнулся. — А чтоб ты был послушнее, я, пожалуй, подстрелю ножку и тебе… Чтобы уравнять шансы… Хе-хе-хе…

Он отвратительно рассмеялся, и в ту же минуту грохнул выстрел. Пуля чиркнула под ногами Олега, не задев его, но он догадался вскрикнуть и скорчиться, делая вид, что выстрел достиг цели. Эхо Долго не утихало, и в этом гулком грохоте утонул торжествующий хохот Дупеля.

— Это чтоб поубавить у тебя прыти, козлик!.. Ну, держи фонарь и свети на ящик, ублюдок, а то Продырявлю тебе кишки!

Оставаясь в согнутом положении, Олег поднял фонарь и осветил тумбу со шкатулкой. Кресло снова заскрипело, Дупель запрыгал к тумбе.

— Свети! — хрипнул он.

Беляев увидел, как загорелись глаза бандита и затряслись руки, когда он, оторвавшись от спинки кресла, подпрыгнул к тумбе и, отдуваясь, оперся на нее.

— Не шевелись, свети ровно, — с угрозой проговорил бандит, вытянув руку с пистолетом в направлении Олега.

Свободной рукой он попытался сдвинуть шкатулку с тумбы. Это ему не удалось.

— Тяжелая, сволочь.

Он схватился за крышку и рывком откинул ее. В ту же секунду в потолке над тумбой раскрылся люк, и на бандита со свистом рухнула громадная чугунная болванка. Все произошло мгновенно. Она огрела Дупеля с такой силой, что он не успел издать ни звука. Бандит моментально скончался. Вокруг его трупа образовалась большая кровавая лужа. Лишь минуту спустя до Олега дошло, что эта перламутровая шкатулка, стоявшая на самом виду, была ловушкой, приготовленной неведомыми хозяевами подземелья для непрошеных гостей.

«Бандит говорил о золоте, — думал Беляев, обводя фонариком стены. — Возможно, оно находится в тайнике, но искать его нет времени. Надо поскорей выбираться отсюда». Потайное помещение обнаружил не только Олег, о нем стало известно и Картавому. Ворюга обязательно постарается открыть ту дверь и попасть сюда, а тогда беглецу конец. И никакое золото ему уже не понадобится.

Он подошел к двустворчатой двери с висячим замком. С опаской поглядывая на потолок, тронул замок. Вроде тихо…

Подергав замок сильнее, Беляев обнаружил, что скобы, на которых тот висел, скрипят. Пожалуй, тут и лом не нужен, замок можно высадить голыми руками.

В считанные мгновения он справился с ним и вошел в небольшую комнату с низким потолком. Тут стояли стулья, какие-то этажерки, комоды и шкафчики — все старинное, на гнутых ножках, с резьбой и виньетками. Направив луч прямо перед собой, Олег заметил в глубине помещения какую-то выступающую от стены дверцу. Там мог быть выход. На всякий случай оглядев потолок над дверцей, беглец дернул створку. Скрипнув, она открылась. Внутри не было никакого прохода. Это был шкаф, в котором стоял сундучок из черного дерева. Олег вытащил его оттуда, поставил на пол и, разобравшись с нехитрой задвижкой, раскрыл.

В луче фонарика засияли радугой камни многочисленных украшений, тускло блестело золото.

* * *

— Босс, они подходят к дому! — вопил Вовец, сжимая в руке дымящуюся от выстрела двухстволку.

— Разуй глаза, они уже тут! — Папуас стоял боком у разбитого окна и время от времени палил в окно из пистолета. — Слышишь, шмонают на веранде?

Выстрелы доносились со всех сторон. В предутреннем сумраке было видно, как бойцы Гаврилы, скрываясь за забором и кустами, короткими перебежками подбираются к дому. Их привел сюда Ханыга, накануне поздно вечером дозвонившийся до нового главаря. Банда добиралась до фазенды всю ночь. Гаврила не стал медлить, решив застать старого вора врасплох.

Поредевшая братва Картавого отстреливалась, заняв круговую оборону. Хозяин фазенды в сопровождении Штрупа спустился на первый этаж. Босс держал в руках два кейса. Третий, самый тяжелый он доверил тащить напарнику.

— Все отходим в гараж! — скомандовал Картавый.

Бандиты один за другим начали скрываться зa небольшой дверью, соединявшей дом с низким кирпичным зданием гаража.

В гараже было всего одно узкое окно, если нe считать круглого отверстия в потолке, в которoe уходила вентиляционная труба. Папуас включил было электричество, но Картавый завопил:

— Выключи, козел!

Фома и Чурка встали по бокам от окна и откры ли прицельный огонь по людям Гаврилы. Как толь ко вся команда оказалась в гараже, дверь забаррикадировали шкафом, в котором хранились запчасти и инструменты.

Босс оглядел оставшихся бойцов. Папуас был ранен в плечо. Перетрусивший Вовец метался по гаражу, стараясь держаться подальше от окна. Фома и Чурка отстреливались. Гордей раздвигал ящики у стены, извлекая из тайника гранатомет. Побледневший Штруп стоял рядом с Картавым и выжидательно смотрел на него. За спиной блондина тревожно перешептывались Сема и Клим — восемнадцатилетние юнцы, участвовавшие в расстреле Кисы. Сегодня утром они должны были уехать вместе с Геннадием.

Всего девять человек, включая самого Картавого. У Гаврилы людей как минимум втрое больше.

— Босс! — воскликнул Штруп, — надо прорываться на машинах, и как можно скорее, пока они не зашли в дом!

Картавый уже и сам думал об этом. Другого выхода, похоже, не было. Их перестреляют в гараже, как куропаток, или закидают дымовыми шашками. Oн кивнул, соглашаясь, и принялся укладывать кейсы под переднее сиденье одного из двух находившихся в гараже джипов. Гордей по его приказу втащил в эту машину гранатомет.

Затем Картавый созвал людей и разъяснил им задачу. Вовец сдвинет задвижку на воротах, после чего два джипа, один за другим, на полной скорости вылетят из гаража и погонят к шоссе. Сам Картавый будет находиться во втором джипе. С ним поедут Гена, Гордей-гранатометчик и Сема, который сядет за руль.

В первом джипе разместятся остальные: Вовец, раненый Папуас, Клим, Чурка. Поведет джип Фома.

— Картавый, вылазь! — раздался за окном зычный голос Гаврилы. — Это ты завалил Кису, я знаю! Тебе придется платить!.. Вылазь, не бойсь! базарить будем!

Картавый проверил обойму в своем пистолете.

— Так я тебе и поверил, фуфло поганое, — проворчал он.

Вор с Геной переглянулись. «Конечно, они приeхали за моими деньгами, зачем же еще?» — мысленно ответил главарь на немой вопрос Штрупа, а вcлух буркнул:

— Не дождутся, суки.

— Босс, а ведь им кто-то накапал о фазенде! — к нему подскочил Вовец. — Тот придурок, которого ловили, наверняка ихний лазутчик!

— Но кто мог накапать?

Вовец с подозрительным видом огляделся.

— Да кто-нибудь небось из наших, больше некoму.

За стенами снова прокатился крик Гаврилы:

— Картавый, забиваем стрелку!..

Старый вор презрительно усмехнулся.

— Не тебе меня брать, щенок, — вполголоса ответил он на предложение Гаврилы и посмотрел на Вовца: — Побалакай с ним. Запудри ему мозги, пока мы будем разогревать мотор.

Бандит подобрался к окну.

— Гаврила, это я, Вовец, слышишь меня?

— Давай сюда самого!

— Картавый согласен на мировую, он сейчас выходит! Только без стрельбы! Пусть твои братки положат стволы!

— За смерть Кисы он выдаст миллион гринов! — рявкнул Гаврила.

— Босс согласен платить, только одно условие — чтоб все по-мирному! — надрывался Вовец.

— Пусть идет к воротам!

— Положите стволы, чтобы мы их видели! Босс выходит один, без оружия!

— Завязывай базарить! — потерял терпение Гаврила. — Давай сюда Картавого по-быстрому, понял, нет?

— Вовец, открывай! — крикнул Картавый. Бандит подскочил к стальным дверям гаража и выдвинул щеколду. Взревели моторы джипов. Вовец вскочил на подножку первого джипа, когда машина уже тронулась с места.

— Как только выедем из гаража — сразу хреначь! — обернулся Картавый к сидевшему у гранатомета Гордею.

Первый джип врезался в двери. Обе створки стремительно распахнулись.

Машины одна за другой вырвались из гаража и помчались к наружным воротам, которые были раскрыты настежь.

Нападавшие, увидев выезжающие джипы, в первое мгновение растерялись. Полтора десятка бандйтов во главе с Гаврилой толпились у ворот, представляя удобную мишень для стрелков в джипах.

Подручные Картавого дали залп. Кто-то из людей Гаврилы, получив пулю, упал, другие удирали, спасаясь от обстрела.

Вдогонку Картавому неслись ответные выстрелы. Грянул взрыв: Гордей, наконец, пальнул из гранатомета. Снаряд угодил в самую гущу противников. Часть ограды разлетелась в щепки, рухнули ворота. Остатки Гавриловой банды разбегались в разные стороны.

— Отлично, Гордей! — крикнул Картавый. Впереди показались припаркованные к обочине джип, «БМВ» и «Жигули», в которых приехали люди Гаврилы. Машины были пусты, но они неожиданно явились препятствием для беглецов: лесная дорога была слишком узка, и, чтобы объехать их, пришлось одним колесом сойти с колеи и двигаться по кочкам. Джипы затрясло, как при сильном землетрясении.

— Гена, граната! — перекрывая рев моторов, крикнул Картавый.

Штруп, несмотря на жуткую тряску, схватил у. него из рук «лимонку» и, когда они поравнялись с первой из вражеских машин, вырвал чеку и швырнул «сувенир» в раскрытое окно кабины джипа «Че-роки». Поравнявшись с «БМВ», блондин взял у Картавого вторую гранату. В этот раз точность его подвела — «лимонка» упала под колеса иномарки.

Через мгновение сзади оглушительно рвануло:

взлетел на воздух гавриловский джип. Мимо «Жигулей» беглецы проехали так быстро, что Гена не успел ничего сделать.

Оба джипа наконец вырулили на дорогу. В этот момент взорвалась граната под колесами «БМВ». Взрывной волной задело и стоявший позади него «жигуленок», так что Картавый мог торжествовать маленькую победу: три машины Гаврилы оказались выведенными из строя.

Но еще три автомобиля — «Мерседес» и два «БМВ» — стояли в стороне от дороги, на поляне. К ним-то и бросился Гаврила с уцелевшими бойцами его банды. При взрыве у забора Гаврилу контузило, он оглох, часто хватался за окровавленную голову. Товарищи почти несли его, подхватив под руки.

— Догнать, догнать этих сук, — только и мог выговорить главарь.

Его посадили в «мере», братва расселась в «бээмвэшки». Заревели моторы. Иномарки начали разворачиваться.

Джипы Картавого уже выехали на более-менее ровную проселочную дорогу, когда Гордей толкнул босса в плечо и показал на заднее стекло. Картавый пригляделся. Их догоняли три машины. Впереди мчался малиновый «БМВ». За ним ехал «Мерседес» с тонированными стеклами, замыкал погоню еще один «БМВ». Законник выругался.

— Гордей, готовь пушку. Будем долбить по одному. Сперва подпусти их поближе…

Гордей нацелил ствол гранатомета на малиновую машину. Оттуда донеслись выстрелы, раздался звон разбитого стекла.

— Мочи их! — рявкнул Картавый, наблюдая за приближающимися машинами в зеркало заднего вида.

Однако выстрела не последовало. Матерясь, босс обернулся. Труп Гордея с разнесенным черепом медленно сползал под сиденье.

— Сема, держи руль! — Старый вор перелез на заднее сиденье и схватился за гранатомет.

Догонявший их «БМВ» начал забирать левее. Люди Гаврилы уже заметили ствол гранатомета и поливали джип автоматным огнем. Картавый безбожно матерился. Пуля прошила ему плечо, но он, казалось, не обратил на это внимания. Прильнув к прицелу гранатомета, он выстрелил.

Грохот, вспышка пламени и столб черного дымa, поднявшийся от подбитого «БМВ», возвестили прицельном попадании. Раненый вор морщился oт боли, но глаза его остервенело блестели.

В голове Картавого созрело решение.

— Обгони их, — велел он Семе, показывая на машину Вовца.

Ширина проселочной дороги позволила джипам поравняться и какое-то время двигаться почти вплотную друг к другу. Штруп с Картавым на ходу передали гранатомет в окно соседней машины, затем машина главаря резко увеличила скорость и вырвалась вперед. Основной удар погони теперь должен был принять на себя второй джип.

Чурка, поплевав на ладони, выставил ствол гранатомета в окно заднего вида. Но в момент выстрела джип подскочил на кочке и снаряд лег в стороне oт цели. Чурка выругался. Он зарядил гранатомет последним снарядом и снова выстрелил. Граната взорвалась перед самым носом «БМВ». Машину, набитую людьми, резко развернуло, по ней полыхнуло пламя. Охваченная огнем, она закувыркалась, откатываясь в кювет.

Из преследовавших Картавого машин остался один «Мерседес». Братки Гаврилы высунулись из всех его окон и вели по машине Вовца ураганный огонь из автоматов. Минуты не прошло, как, корчась в агонии, откинулся Чурка. Сразу две пули почти одновременно прошили Клима, собиравшегося бросить гранату.

Фома изо всех сил давил на газ. Видимость была ни к черту: джип Картавого поднимал за собой пыль, которая шлейфом тянулась за ним и окутывала лобовое стекло. Впрочем, догоняющие были не в лучшем положении.

«Босс не дурак, что поехал впереди, — в панике думал Вовец, — а нас тут всех перестреляют как зайцев». В его джипе остались только он, раненый Папуас и Фома. Автоматные очереди преследователей не умолкали. Вовец вжимался в кресло, страх душил его ледяными пальцами.

Их джип начал слева обходить машину Картавого. И в этот момент коварная пуля угодила в затылок Фоме. Его руки, сжимающие руль, судорожно дернулись. Джип бросило в сторону, он с силой приложился боком о машину главаря, которую от удара вынесло за обочину, развернуло на сто восемьдесят градусов и завалило на бок. Машина Вовца, потеряв управление, сначала пошла юзом, а потом дважды перевернулась, утонув в клубах поднявшейся пыли. «Мерседес» преследователей на полном ходу врезался в нее, огонь мгновенно охватил обе машины, и через считанные минуты последовал мощный ослепительный взрыв.

Посреди дороги в клубах дыма и пыли бушевало пламя. Чуть в стороне среди мелкой зеленой поросли лежал на боку джип Картавого. Бешено вращались его колеса.

…Первым из окна высунулся Штруп. Оглядевшись, он подтянулся на руках и окончательно выбрался из кабины. Пыль осела, но пламя продолжало плясать среди почерневших остовов взорвавшихся машин. Оглядев пожарище, блондин убедился, что все, кто находился в машинах, погибли. Среди языков пламени виднелись обугленные человеческие тела. Там, в огне, нашли свою смерть Вовец, Папуас, да и сам Гаврила, нагнавший такого страха на Картавого.

Геннадий вернулся к лежавшему на боку джипу.

Сема уже выбрался из кабины. За ним, матерясь и стеная от боли, вылезал Картавый. Половина лица его представляла собой вспухший лиловый синяк из носа сочилась кровь, светлая рубашка перекрасилась в алый цвет.

Прежде чем вылезти, вор передал Штрупу кейс. Затем, превозмогая боль, вытянул из-под сиденья и отдал второй.

— Босс, там еще один портфель, — напомнил Гена, видя, что Картавый начал вылезать. Законник сплюнул кровь.

— Ладно, потом достанем. Помоги вылезти. Он протянул блондину руку. Тот кивнул Семе, они вдвоем подхватили босса под руки и рывком вытащили из машины.

— Забери третий портфель, — велел Гена напарнику.

Сема полез в джип. Картавый, не в силах стоять опустился на землю.

— Перевяжи плечо, — прохрипел он. — Рана пустяковая, только крови много уходит… Ничего, —Картавый нашел в себе силы растянуть губы в улыбке. — Нас ждет Париж…

— Ничего тебя не ждет, скотина, — с ледяным спокойствием ответил блондин и вдруг резко почти без замаха, съездил Картавому ногой в подбородок.

Тот со стоном откинулся навзничь. Грудь старого вора бурно дышала, выпученными глазами он уставился на Штрупа.

— Ах ты сопляк, падла, — захлебываясь в пошедшей горлом крови, прошипел он.

— В этих портфелях, — Гена удовлетворенно похлопал рукой по черным бокам кейсов, — лежат твои баксы. Теперь они мои.

Картавый некоторое время молчал, давясь кровью. Рука его слепо шарила по земле, он пытался подняться.

— Твой отец завещал мне заботиться о тебе, как о собственном сыне… — проговорил наконец он. —И я поклялся ему в этом…

— Мой отец погиб на зоне во время побега, — сказал Штруп. — Люди, которые были там, говорят, что о побеге настучал ты.

— Клевета. Я уважал твоего отца. Выше его никого не было в воровском мире, он был выдающейся личностью, его авторитет признавали все…

— Поэтому ты его и заложил.

Штруп, взведя курок, направил пистолет на Картавого. К ним молча подошел Сема, держа в руке тяжелый портфель.

— Не верь, не было этого… — хрипел старый вор. — Возьми портфели себе. В них все, что у меня есть… Теперь это твое… Там баксы, а в третьем портфеле — золото, брюлики… Бери все, а меня оставь… Я буду молчать, мне больше ничего не надо, дай дожить… Я уеду отсюда…

Штруп переглянулся с Семой. Тот кивнул. Картавый перевалился набок, его рука, как бы невзначай, потянулась к кобуре за бортом пиджака. Рывком он выхватил пистолет, но Гена выстрелил раньше. С дыркой в виске старый вор откинулся на спину и затих.

Бандиты огляделись. Место было безлюдное, а время раннее, чтобы кто-то из посторонних мог оказаться свидетелем автокатастрофы и убийства. Искореженные останки двух иномарок догорали на дороге, в них виднелись почерневшие трупы.

Недолго думая, бандиты скрылись в ближайшем лесочке. Гена нагрузил напарника двумя кейсами. Сам он держал в одной руке портфель, а другую сунул в карман куртки, сжимая рукоять взведенного пистолета.

Они шли между берез, пробираясь через молодую поросль. Штруп косился на своего спутника. У того также имелся пистолет, а поскольку добыча им досталась немалая, приходилось постоянно быть настороже.

Бандиты вышли из леса, в молчании пересекли поле и оказались на разбитой грунтовой дороге. Всходило солнце, рассеивался утренний туман. Гена запарился в куртке, но снять её не решался, потому что в ней лежал пистолет. Они пошли по дороге, стремясь как можно дальше уйти от места автокатастрофы.

— Баксы и рыжье поделим пополам, — сказал Гена.

— Я чувствую, тут немало, — заметил Сема. — Нам повезло.

— Главное — живыми выбрались, — и Штруп снова покосился на напарника.

Дорога впереди терялась среди полей. Через четверть часа их начал догонять запыленный «жигуленок». Штруп жестом попросил остановиться. Машина, поравнявшись с ними, затормозила. В ней сидели двое мужчин, судя по виду, — деревенские, ехали скорее всего на работу.

Тот, что помоложе, открыл дверцу.

— Нам в Москву надо, — благодушно улыбаясь, заговорил Гена. — Не подбросите? Ну, хоть в райцентр какой-нибудь, откуда можно до Москвы добраться? Все равно куда, не тащиться же по этой пыли…

Мужики согласились довезти их до Сергиева Посада. Сема с портфелями полез в заднюю дверь. Примеру напарника последовал и Штруп.

Прежде чем захлопнуть дверцу, блондин поглядел по сторонам. Местность пустынная — лес, поле, кругом ни души. Машина тронулась.

Когда дорога свернула в лесополосу, Штруп достал из кармана пистолет и выстрелил в затылок мужику, сидевшему рядом с водилой. Шофер от неожиданности бросил руль и от страха вжался в спинку сиденья.

— Вылазь из машины, быстро, — скомандовал ему убийца. — И этого убери отсюда. Тащи в кусты.

Дрожащий мужичок, суетясь, подхватил под мышки убитого и выволок из машины. Штруп тоже вышел, наблюдая, как позеленевший водила тащит труп своего приятеля.

— Туда, — стволом пистолета блондин указал на заросли лопухов.

Он покосился на машину, в которой с тремя кейсами остался Семен. Тот тоже вылез, с явным намерением пересесть за руль. Гена подался немного в сторону, чтобы наравне с мужиком держать в поле зрения и своего напарника. Так и есть, садится на переднее сиденье! Хочет слинять с деньгами.

Сема перехватил его взгляд, все понял, и рука его скользнула в боковой карман куртки и застыла. Раздался выстрел. Пуля прошила Семену грудь. Пистолет выпал из его судорожно вздрогнувшей руки, тело молодого бандита вывалилось из кабины и растянулось на дороге.

— Тащи, не оглядывайся! — крикнул Гена мужику, направляясь к подстреленному им молодому бандиту.

Сема был еще жив. Стеная сквозь сжатые зубы, он пытался дотянуться до пистолета. Штруп не торопясь подошел к нему.

— Эй, мужик, — позвал он, — сюда иди, быстро. Трясущийся водитель «Жигулей», который к этому времени уже схоронил в лопухах своего товарища, опасливо приблизился. Гена, улыбаясь почти ласково, взял Сему за волосы, повернул его голову лицом к себе и заглянул в глаза. Зубы Семы были плотно сжаты, в обреченном взгляде читалась злобная ненависть. Крутой, с замашками предводителя, он в будущем мог бы стать крупным воровским авторитетом. Убийца мстительно улыбнулся.

— Ты был хорошим бойцом, Сема, и я тебя уважал. Жаль, что так получилось. Но здесь слишком много денег… — Он вглядывался в темные глаза, Семы, следя, как тают в них проблески сознания. Губы умирающего шевелились, он пытался что-то сказать. — Единственное, что я могу сделать для тебя, — это помочь избавиться от страданий… Тебе ведь очень больно?! — с кощунством произнес Штруп.

Сема со свистом вобрал в грудь воздух и зашелся в мучительном кашле. Из раны на его груди хлестала кровь.

— Контрольный отстрел за левое yxo — и все пройдет, — улыбнувшись своей обаятельной улыбкой, которая так нравилась девушкам, блондин поднес пистолет к его виску. — Прощай, браток.

Грянул выстрел.

— Мужик, тащи этого туда же!

Спустя некоторое время труп Семы скрылся в лопухах. Гена направил пистолет на водителя «Жигулей». Тот упал на колени, срывающимся голосом залопотал что-то о беременной жене и двух детях. Он стелился по земле, готовый от страха лизать пыльные Генины кроссовки. Штруп поставил ногу ему на затылок и вдавил лицо мужика в землю.

— Тебе придется умереть, — негромко, как-то устало сказал бандит.

Мужик лежал перед ним неподвижно, дикий страх совершенно парализовал его. Штруп поднес к его голове пистолет, нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела прозвучал сухой щелчок. Он вынул из пистолета обойму и досадливо поморщился: кончились патроны! Идти к машине за пистолетом Семы было лень, и блондин со всего размаху ударил несчастного рукояткой по голове. Брызнула кровь. Убийца для верности повторил удар, а затем, взяв водилу за ноги, отволок в кусты, ставшие братской могилой для троих…

* * *

Выход из потайного зала был только один: обратно, через подвал бандитской фазенды, где Олега наверняка поджидают подручные Картавого. Что же делать? Дожидаться, пока они взорвут дверь и войдут сюда? Подземное убежище, защитив его от погони, одновременно оказалось ловушкой. Но ничего другого не остается, надо попытаться вырваться отсюда. В кармане Беляева лежал пистолет, который ему оставил на память Дупель. Четырех пуль хватит, вероятно, только для того, чтобы попробовать взять бандитов на испуг.

Олег еще раз полюбовался драгоценностями. Броши, колье, перстни, а под ними — золотые монеты с профилями императоров. Все это придется оставить здесь. Сундучок небольшой, но увесистый, от бандитов с таким не побегаешь. Когда-нибудь беглец вернется сюда, хотя шансов, что сундук дождется его, было мало.

Посветив фонариком, Беляев взял перстень с большим, прозрачным, радужно переливающимся камнем. Он подумал о Лене, и волна какого-то нежного умиротворения прокатилась по его телу. Он улыбнулся, вспомнив ее милое лицо и прядку волос над ухом, блеск ее красивых глаз. На него вдруг навалилась страшная усталость. Он не спал вторые сутки. Всю сегодняшнюю ночь он бегал по фазенде и подвалу, всю вчерашнюю — торчал у подъезда на улице Арцимовича… Его отяжелевшие ресницы закрылись, и в ту же секунду он вздрогнул: cпать нельзя! Надо выбираться отсюда, пока бандиты не взорвали дверь!

Он сунул перстень в карман, закрыл сундук. Подсвечивая себе фонариком, пересек зал и вполз на четвереньках в низкий проход, ведущий к потайной двери. Осветил створку. Она сомкнулась не до конца, ее что-то заклинило. Лужица крови внизу, у самого основания двери, начала подсыхать. Осмотревшись, Олег увидел справа рычаг. Выйти из подземного помещения оказалось гораздо проще, чем попасть в него! Странно, почему Дупель, когда ему заклинило ногу, не заметил этого рычага. Вероятно, он совсем перестал соображать от боли, иначе легко бы высвободился.

Беглец приставил к створке ухо и прислушался. За дверью было тихо. Бандиты либо затаились, ожидая, когда он выйдет, либо — что вероятнее всего — ушли за взрывчаткой, оставив здесь караульного. Как бы там ни было, надо рисковать.

Олег дернул за рычаг и выключил фонарик. В кромешной тьме он услышал, как заскрипел старинный механизм. Ожидая, что в открывающуюся дверь начнут стрелять, Олег бросился на пол и замер. Судя по звуку, дверь распахнулась настежь. Стояла полная тишина. Если кто-то и прятался в коридоре, то, видимо, предпочитал сидеть молча. Дверь, постояв несколько секунд в открытом положении, вновь начала закрываться. Олег бросился в проем, словно в воду с вышки, упал на битый кирпич, откатился в сторону и выстрелил наугад вправo и влево. Прислушался. Грохот выстрелов смолк, но в коридорах по-прежнему царила тишина. Никакого шевеления. Стараясь не шуметь, беглец, пригнувшись, нырнул в темноту. После некоторого блуждания по коридорам убедился, что в подвале никого нет…

Беляев отдышался, включил фонарь. Его блуждания сделались более осмысленными. Отыскав коридор, который был попросторнее и повыше остальных, он зашагал по нему и вскоре увидел впереди тускло-желтый свет. В знакомом ему чулане, где начиналось его путешествие по лабиринту, горела лампа. Олег, крадучись и держа палец на спусковом крючке, подошел к отверстию люка и выглянул в чулан. Там никого не было. Олег недоумевал. Куда делись бандиты?

Из чулана он вышел в прихожую. Пройдя в комнату, он убедился, что в доме что-то произошло. Вещи были разбросаны, окна перебиты, на полу валялось множество стреляных гильз. На веранде он увидел труп с простреленной головой. Это был Чиж, который, оставив свой пост у потайной двери, заработал пулю от людей Гаврилы. Впрочем, последних возле фазенды давно уже не было, братва погрузилась в машины и бросилась в погоню за Картавым. Остались только убитые и двое раненых. Олег увидел их, когда вышел за ворота. Один из них поднял залитое кровью лицо и проводил его каким-то пустым, обреченным взглядом.

* * *

День обещал быть теплым и солнечным. ГЬна, сидя за рулем «Жигулей», сохранял абсолютное спокойствие и временами даже улыбался, вспоминая о трех саквояжах, лежащих в багажнике. Он ехал в спортлагерь. Если его не остановят на каком-нибудь посту ГАИ, то все будет о'кей.

Откинувшись на сиденье и небрежно держа руль одной рукой, Геннадий размышлял о том, стоит ли ему вообще весь сезон, до самой осени, торчать в этом лагере? Используя свои знакомства в среде коммерсантов, он мог бы перевести деньги в какой-нибудь западный банк, а потом и сам отправиться следом куда-нибудь в Швейцарию или Испанию. Если в кейсах окажется больше миллиона баксов, он так и сделает.

А пока он отоспится, придет в себя, подсчитает добычу. Помимо всего прочего, было еще одно обстоятельство, которое влекло его в спортлагерь. Ему хотелось встретиться с Ирочкой Новосильцевой и сделать с ней то, о чем он мечтал все последние дни. Он чувствовал, да что там — был уверен, что она позволит ему сделать это. Девочка от него без ума. Невинный плод сам валится в руки, почему бы не вкусить его сладости?

Главное — действовать без лишнего нажима. Конечно, начать придется с самых невинных поцелуев… Глядя на шоссе, Штруп мечтательно улыбался, в паху нарастало приятное возбуждение. Скорее всего в лагере он не задержится. Но перед отъездом обязательно трахнет Ирочку. В любом случае.