Рассказывают, что в одной стране жили муж и жена, и были у них две дочери и сын. Шло время, и отец умер.

Когда старшая дочь выросла, ее выдали замуж по обряду дига. А сын был дурак, толком и разговаривать не умел. За короткий нос прозвали его Нахакота, что значит «Коротконосый». Вскоре подросла и младшая дочь. И взбрело Нахакоте в голову взять ее в жены. Мать догадалась об этом и увела ее в дом старшей дочери.

Вернулась мать домой, а через день-два Нахакота пошел за сестрой и сказал ей:

– Сестрица, матушка велела привести тебя домой. Собирайся.

Пошли они домой, а сестра и спрашивает:

– Братец, далеко ли наша деревня?

– Зачем ты называешь меня братом? – говорит ей Нахакота. – Разве плохо называть меня мужем?

Девушка испугалась и замолчала. Прошли они еще немного, и она опять спросила:

– Братец, далеко ли паша деревня?

– Зачем ты называешь меня братом? – сказал ей Нахакота. – Разве плохо называть меня мужем?

Девушка испугалась и замолчала. Пришли они домой, и Нахакота сказал матери:

– Матушка, смели рис в муку и нажарь кэвумов. А я пойду расставлю сети и наловлю дичи к свадебному пиру.

Нахакота еще с одним человеком ушли расставлять сети, а дочь и говорит матери:

– Матушка, когда мы с братом возвращались домой, я спросила его: «Братец, далеко ли деревня?» А он мне ответил: «Не называй меня братом, называй мужем».

– Давай, доченька, уйдем отсюда, пока его нет, – сказала мать. Перерезала она горло петуху, подвесила его над очагом, а на очаг поставила горшок. Развела огонь, заперла дом и ушла вместе с дочерью.

Расставив сети, Нахакота вернулся домой. Сел он на веранде и услышал, что в доме что-то шипит. Нахакота решил, что мать жарит кэвумы, а это шипела кровь петуха, капавшая в горшок. Три стражи просидел Нахакота на веранде, прислушиваясь к шипению. Потом выбежал во двор, забил в барабан и начал плясать и петь:

– Для меня, для Нахакоты, жарят кэвумы! На мою свадьбу жарят кэвумы!

Плясал он до самой ночи, потом постучал в дверь, но никто ему не отворил. Распахнул он дверь, смотрит – дома никого нет, и лишь петух висит над очагом, да огонь горит в очаге, да горшок стоит на огне.

Заплакал Нахакота, но делать нечего – остался он в дураках.