У подъезда Дворца стояло под дождем несколько обычных наземных машин и пара «амфибий» типа нашей (черепахи по сравнению с ней, если не забывать про мою приставку); когда я плавно и аккуратно садился, подъехали еще три машины с гостями, слева, чуть в стороне от остальных, стояли две амфибии более высокого класса, одна – Зинченко, другая – не знаю чья. Из второй без плаща, в одном платьице, прямо под дождь выскочила с огромным букетом цветов какая-то длинноногая девчушка и пулей припустила к подъезду. Не знаю почему (ведь думал я о ней все время), но именно в этот момент, когда эта девчушка – плюх! плюх! плюх! – прямо по лужам, в легких туфельках, летела к Дворцу, я остро подумал о Натке: как же это я так позволил себе после болезни замотаться на Аяксе и «Пластике», что так и не сгонял с ней на моей «амфибии», а ведь обещал? Да и не обещал вовсе – я и сам хотел. Мельком я видел ее вчера, буквально на секундочку: мчался на «Пластик»…
– Ты куда?!
– На «Пластик».
– Программа, что ли, запущена – так мчишься.
– Да нет. Совещание. Считают они, мое дело – фантазировать…
– Воображать?
– Представлять!
– А сам предмет-то изучаешь?
– Еще бы! Читаю выше головы!
– Умница!
– За конфеты спасибо!
– Вкусные?
– О!
– Одной не было – заметил?
– Заметил.
– Это я взяла. Не сердись.
– Ерунда, что ты!
– Ну, беги. Махнем на Млечный Путь?
– Млечный Путь?!
– Ну, беги. Скорее бы он все придумал.
– Кто «он»?
– Папа твой.
– Да-а…
– Ну, беги.