На криво повисшем указателе, прибитом к столбу одним гвоздем, рыжим от ржавчины, большими буквами, половина из которых была заляпана грязью, красовалась надпись:

«Фаталуния».

И тут же, под ней, мелкими буквами сообщалось:

«Две мили по тракту».

— Ну что ж, — задумчиво произнес Мольфар, — мы почти у цели. Город Проклятых уже близко.

Грунтовая дорога, по которой шли стражи, была пустынной. С тех пор как они вышли на тракт, им не встретилось ни одного человека. Небо давило своей серостью, хотя и туч вроде бы видно не было. Ростик даже поразился про себя: а бывает ли вообще по эту сторону Кара-Грохаса солнечная погода? С удвоенной силой ему захотелось вернуться в Гелион. Когда эта мысль пришла ему в голову, он удивился, что не подумал о том, чтобы вернуться домой — в свой мир. Это было очень странно, но Ростик словно забыл о том, откуда он, забыл, что у него есть дом и отец. А теперь, вспомнив, почувствовал, что и правда соскучился. И по дому, и по отцу.

Тем временем вдалеке показались какие-то строения. Стражи Ордена Двенадцати Камней приближались к своей цели — к Городу Проклятых.

* * *

Высокие ворота держались на двух колоннах, с вершин которых на путников смотрели две огромные каменные летучие мыши, сидящие на идеально круглых колонных навершиях. На железном арочном полукруге на вершине ворот было выгравировано:

«ФАТАЛУНИЯ».

Ниже створки ворот пересекала еще одна надпись в несколько строк:

Недобр к живущим город сей. Входя сюда — не пожалей. Переступив через черту, Лишь помни, что ты встретишь тут: Твой каждый шаг грозит бедой — Она как тень пойдет с тобой, Какое дело ни начнешь — Везде несчастье обретешь.

Мольфар направил на ворота свой амулет, и после короткой вспышки изумрудного света они открылись. Строчки надписи словно переломились строго посередине, и теперь, чтобы кто-то смог их прочесть, понадобилось бы снова закрыть ворота.

Стражи не спеша вошли в город. Первая улица, на которую они ступили, называлась «Улицей Злополучия». Похоже, это была главная улица города.

Когда процессия во главе с седовласым магом в серебряном балахоне двинулась вперед, горожане один за другим бросали свои дела и поворачивали головы, чтобы посмотреть на гостей.

Фаталуния была совершенно не похожа на Гелион. Жизнь в городе короля Алекса била ключом, все куда-то спешили, а здесь… Жители Фаталунии ходили медленно, маленькими осторожными шажками, стараясь пропускать друг друга; по сто раз оглядывались по сторонам — словно жили на цыпочках.

Под несколькими десятками взглядов стражи следовали вперед по улице Злополучия. Ростик слышал, как жители города перешептываются.

Заметив разлившийся над головой свет, Ростик невольно посмотрел вверх и в первый момент удивился: над городом летали… крылатые фонари, точно такие же, как и в Гелионе. Только оперенье крыльев этих стеклянных «огненных птиц» было серебристым. Ничего удивительного Ростик не находил в том, что в Фаталунии крылатые фонари летали днем — это был очень сумрачный город. Здесь не было солнца, а небо словно затянуло серой дымкой.

Проходя мимо торговой лавки с надписью «Обереги на все случаи жизни», Ростик краем уха услышал странный разговор покупателя, тучного толстяка с плешью на голове, с продавцом.

— Уважаемый, я с женой и дочерьми — их у меня семеро — еду на отдых к Фаталунским озерам. Дайте мне, пожалуйста, вон тот вот пузырек противоукусного зелья, потом… э-э-э… заклинание от когтей дракона, и еще — вот этот противопожарный амулет из заговоренной стали.

— Простите, вы едете на отдых с дочерьми или со стаей драконов? — спросил озадаченный продавец.

— Друг мой, а я-то как хотел бы это знать!.. — озабоченно покачав головой, воскликнул тучный покупатель и обреченно вздохнул.

Стражи шли дальше, проходя под крытыми мостами, соединяющими дома с противоположных сторон улицы. Ростик очень скоро убедился, что предупреждение на воротах говорило правду. Проходя мимо обувной мастерской «Вакса и Шварк», Ростик стал свидетелем того, как человек, стоящий на приставной лестнице и поправляющий покосившуюся вывеску, замахав руками, словно мельничными лопастями, с криком рухнул вниз. Когда он поднимался, потирая ушибленное место чуть ниже пояса, Ростик закономерно предположил, что это, по всей видимости, господин Шварк. Кроме того, на глазах Ростика на головы двух прохожих с подоконников упали горшки с цветами, еще один поскользнулся на мякине тыквы, только что упавшей с прилавка овощного лотка, и как минимум десять человек споткнулись на ровном месте.

Насколько знал Ростик, в планах стражей было нанести визит принцу Фаталунии, но, как справедливо заметил Анчутка, сначала было бы неплохо поесть — путники не ели с самого утра.

В Фаталунии были свои деньги, и стражам пришлось менять монеты Гелиона в ближайшем банке. Как оказалось, в отличие от Гелиона, где не было серебряных монет, в Фаталунии не было золотых. Зато именно серебряный лун являлся самой крупной монетой. Были также бронзовые и медные луны. Одну сторону монеты украшала гравировка с изображением летучей мыши. А с другой стороны на любого, кто брал монету в руки, смотрело лицо молодого мужчины. Под ним полукругом шла подпись:

«Дориан, принц Фаталунский».

Когда стражи пришли в город, обед уже давно миновал. А к тому времени, как они поменяли деньги, было самое время ужинать.

* * *

Трактир «Крыло летучей мыши» находился в самом конце узкой пустынной улочки с булыжной мостовой. Перед входом — два высоких фонаря, из которых зажжен был только один, а другой сливался с вечерними сумерками. Из-за этого табличка с названием была освещена лишь с одной стороны, и прочесть можно было только последние два слова: «…летучей мыши».

Арни первый подошел к двери и уже взялся за ручку, как со свистом и хлопаньем крыльев на него бросилась огромная летучая мышь.

— Ах, черт тебя подери! — с досадой воскликнул Арни, прикрывая глаза рукой.

Крылатое животное взвилось над их головами и исчезло в чернильном небе. Путники один за другим поспешно вошли внутрь трактира.

Внутри «Летучей мыши» воздух был несвежий: как будто на кухне одновременно сгорело жаркое и прокисло молоко. Окна были запыленными до такой степени, что казалось, их не протирали по меньшей мере лет десять. Ростик невольно запрокинул вверх голову, когда почувствовал, что откуда-то сверху исходит странный серебристый свет. Сквозь эркер на потолке в трактир заглядывала луна. Стекла эркера, в отличие от оконных, были вымыты так хорошо, что могло показаться, будто в потолке проделана огромная дыра.

— Как это понимать! — воскликнул направляющийся к новым посетителям лопоухий коротышка с глазами навыкате — по всей видимости, хозяин заведения. — Вы вошли в помещение! Почему не сняли головные уборы?

— Какие головные уборы? — тупо моргая, спросил Лис.

— Мы же без головных уборов пришли… — подал голос Санька.

— Вопиющее безобразие! — рассерженно выпалил коротышка противным визгливым голосом. — Не носить головной убор, для того чтобы принципиально не снимать его в помещении!

Санька, Ростик, Решка и Арни недоуменно переглянулись друг с другом, не зная, что на это можно ответить. Мольфар раздвинул ребят и вышел вперед. Возвышаясь над коротышкой, он доброжелательно посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся:

— Уважаемый, я и мои спутники несколько часов назад прибыли в ваш город. Очень устали и проголодались. Мы были бы вам безмерно благодарны, если бы вы соизволили подать нам ужин.

Коротышка, глядя на Мольфара снизу вверх, шумно сглотнул. В его глазах было такое выражение, будто он что-то лихорадочно припоминает.

— Ты оглох, любезный?! — К Мольфару подошел Невер и, по обыкновению, скрестив руки на груди, сердито посмотрел на хозяина трактира взглядом, каким обычно смотрят на таракана.

Толстяк вдруг нервно заулыбался и всплеснул руками.

— Ой, господа стражи Ордена, всемогущие маги Двенадцати Городов! Моя вина, моя вина — не признал. Акакий Ляпсус к вашим услугам. Конечно, накормим. Не вопрос! Присаживайтесь, присаживайтесь…

Стражи нашли два пустых стола, стоящих рядом друг с другом, и заняли их в ожидании ужина. Сев за один стол с Мольфаром, Невером, Лисом, Анчуткой и Санькой, Ростик посмотрел вокруг. Это место очень напоминало ему «Жареного петуха», но Ростик пока еще не понимал чем именно, потому что харчевня Самуила Капуши была куда чище и уютнее. Зато здесь, в отличие от «Жареного петуха», на столах была еда. Взгляд Ростика остановился на бледнолицем человеке с впалыми щеками и редкими бесцветными волосами. На тарелке у него лежал бифштекс, на вид вполне аппетитный. Но бледнолицый, отправляя очередной кусок бифштекса в рот, почему-то горестно вздыхал, а по впалым щекам в два ручья катились слезы.

— Что это с ним? — пораженно спросил Ростик вслух.

С соседнего стола к нему повернулся лощеного вида господин в галстуке и с тросточкой в руке.

— Видите ли, юноша, каждый раз, когда Акакий солит бифштекс, с солонки у него падает крышка, поэтому бифштекс непременно получается пересоленным. Иногда настолько, что без слез не съешь.

— А почему тогда не заказать что-нибудь другое вместо бифштекса? — возмутился сидящий рядом с Ростиком Санька.

Лощеный господин невыразительно пожал плечами. Он хотел было ответить, но за другим столиком тощая дама с воспаленными глазами закашлялась и схватилась за горло, будто ей было тяжело дышать. Ее сосед мгновенно подскочил, схватил со стола графин с водой и без раздумий вылил всю воду в горло даме. После чего, как ни в чем не бывало, вернулся к своей трапезе.

Ростик, Санька и Анчутка потрясенно застыли с открытыми ртами.

— А! — воскликнул жизнерадостным тоном господин с тросточкой. — Это суп-харчо. То же самое, что и с бифштексом, только вместо соли — острый перец. А что вы хотели? — Он развел руками. — Это Фаталуния. Тут на каждом шагу так. Верно я говорю, Наум? — обратился он к своему соседу.

— Угу, — промычал угрюмый с маленькими глазками у переносицы Наум, поднося ко рту ложку с овощным рагу.

Но не успел Наум закрыть рот, как что-то там внутри треснуло. Ростик вздрогнул и сочувственно скривился, а Санька не удержался и на всякий случай прикрыл рот обеими руками.

Наум тем временем выплюнул на ладонь круглую монету и сломанный почти под корень зуб.

— Какой? — с нескрываемым любопытством спросил лощеный господин.

— В этот раз коренной, — со вздохом ответил Наум.

— Та не, я не о зубе! — отмахнулся его сосед. — Лун какой?

— А-а… — понимающе протянул Наум и ответил: — Медный.

— Жаль, — вздохнул лощеный, разочарованно постучав тросточкой по деревянному полу, — жаль, что не серебряный.

В это время к стражам подошел Акакий Ляпсус и спросил, что они будут заказывать. Стражи нерешительно молчали — ни одно из тех блюд, с которыми они уже успели заочно познакомиться, почему-то не прельщало. Тогда Мольфар взял инициативу в свои руки и заказал для всех овощное рагу. Когда Акакий Ляпсус отходил от стола, Ростик точно видел, как Санька отчаянно сцепил челюсти, будто хотел этим сказать, что лучше умрет от голода, но не пожертвует ни единым зубом.

Когда господин Ляпсус принес заказ, стражи не спешили начинать ужин. Анчутка вообще смотрел на свою тарелку так, словно оттуда с минуты на минуту должен выскочить черт с рогами, родственную связь с которым он категорически не собирался признавать.

Видя нерешительные лица своих спутников, Мольфар поднял руку над столом ладонью вниз. Одновременно с тем его смарагд в медальоне неярко загорелся, разлив над столом изумрудный свет, и спустя мгновение из нескольких мисок с рагу выскочили монеты — два медных и один серебряный лун.

— Я не понял, — хмуро сдвинул брови Анчутка, когда свет смарагда потух, а Мольфар собрал монеты, зависшие в воздухе над мисками, и положил их на стол. Глум посмотрел на Лиса и с упреком спросил: — А почему это у нас с Саней в мисках медные луны, а у тебя серебряный? Ты что, какой-то особенный?

— Еще бы! — ухмыляясь, заявил Арни. — Не пристало мне, дружище, ломать зубы о медь. Только о серебро!

— Да какая разница, из-за каких монет без зубов оставаться?! — зыркнул на Анчутку Санька; он был в шоке, что именно ему попалась одна из монет. — Лучше вон Ростику с Невером завидуй — им вообще монеты не попались. Везучие…

Ростик тем временем заметил, что за соседним столом Мераби проделала то же самое, и монеты вынырнули из мисок Решки, Дрю и Фиалки. Он даже подумал, а может, Санька прав: не определяет ли таким образом Проклятый Город самых невезучих?

— Можно смело есть, — тем временем сказал Мольфар, и все накинулись на еду, поскольку сильно проголодались.

Ужин уже был почти закончен, когда к Мольфару подошел хозяин трактира.

— Прошу прощения, что прерываю вашу трапезу, однако вами интересуются.

— Кто интересуется? — спросил Мольфар.

— Придворный его высочества принца Дориана, господин маг, — ответил Акакий Ляпсус. — Проводить его к вам?

— Да, будьте любезны, — ответил Мольфар и, когда хозяин трактира отошел, повернулся к своим спутникам со словами: — Принц уже знает, что мы в городе. Что ж, это очень кстати.

* * *

Арефа Шмяк имел такой вид, как будто во время уборки, вытирая пыль с книжных полок, он сначала упал со стремянки, потом стремянка упала на него, а в довершение всего уже на стремянку упал и книжный шкаф.

Под глазом у господина Шмяка красовался фонарь размером с куриное яйцо, отливающий синевой и желтизной одновременно. Правая рука у него была забинтована, а на левой щеке, прямо под синяком, был наклеен пластырь.

— Добрый вечер, многоуважаемые стражи Ордена, — радушно заулыбался он.

У господина Шмяка не хватало как минимум пары зубов, отчего он немного шепелявил. Ростик почему-то подумал, что, наверное, когда на стремянку падал книжный шкаф, господин Шмяк забыл закрыть рот.

— Его высочество осведомлен о том, что Орден почтил своим посещением Фаталунию, — обходительным тоном сообщил он, — и приглашает вас в Фаталунский замок — резиденцию его высочества. Принц справедливо полагает, что столь высокие гости не должны останавливаться в трактирах для простолюдинов.

Мольфар улыбнулся, сощурив глаза до узких щелочек:

— Что вы, уважаемый, вполне приличный трактир, — Ростик увидел, как приосанился Акакий Ляпсус, вытирающий пыль за столиком поблизости и не упускающий ни слова из разговора мага и царедворца его высочества. — А нам приходилось бывать в разных местах. Маг готов ко всему — его трудно удивить.

Арефа Шмяк непонимающе поморгал, решив, что маги предпочитают остаться здесь, вместо того чтобы погостить в замке. Мольфар заметил это и сказал:

— Однако мы принимаем приглашение принца, почтенный господин Шмяк.

* * *

Фаталунский замок стоял на высокой крутой скале, казалось, под самым небом. Круглые с острыми зубцами и маленькими окнами башни замка вонзались в темно-синее ночное небо, а над ними застыла, сияя таинственным серебристым светом, большая круглая луна. На фоне луны мелькнул силуэт летучей мыши и тут же исчез.

— Город летучих мышей, — поморщился Арни с недовольным видом.

— Ага, — пробурчал Анчутка, — и, в отличие от них и нашего рубеала, мы не умеем летать, между прочим.

Все повернули к нему свои лица, а Анчутка в свою очередь повернулся к Арефе Шмяку.

— Лучше бы мы остались в трактире, — сказал он ворчливым голосом. — Там хоть поспать можно. А на эту скалу мы всю ночь ползти будем.

— А действительно! — воскликнула Фиалка. Уперев руки в бока, она уставилась на Арефу Шмяка требовательным взглядом и без обиняков выпалила: — Вы что, спятили, господин придворный? Это ж несколько часов на своих двоих! Да еще по такой крутизне! Мы, между прочим, с дороги, вы запамятовали?

— Что вы, что вы! — замахал руками господин Шмяк. — Как можно! Нет-нет, никто не пойдет пешком.

— Нет? — недоверчиво переспросил Лис.

— Ну разумеется, нет, — заверил возмущенных стражей Арефа Шмяк и для вящей убедительности изо всех сил затряс головой из стороны в сторону. Ростик даже подумал, что при здешнем повальном невезении делать этого ему не стоит категорически — еще голова отвалится.

— А как же мы попадем в замок, любезный? — вежливо спросил Мольфар.

Арефа Шмяк заулыбался беззубым ртом и рукой показал куда-то вверх, в направлении замка.

Все до единого стражи подняли головы: по узкой извилистой тропе спускалась карета, запряженная единственной черной лошадью. Карета ехала сама по себе — кучера на козлах не было. Но самым удивительным было то, что ни копыта лошади, ни колеса кареты не издавали ни единого звука. И только когда экипаж спустился со скалы и стражи могли различить его очертания, Ростик услышал негромкий цокот копыт и тихое, почти неслышное шуршание колес.

Карета объехала вокруг стоящих тесным кругом стражей и остановилась.

— Принц предоставил вам свою карету, любезные господа маги. Всего несколько минут — и вы в замке.

Преодолев временную растерянность, стражи, однако, быстро сориентировались и поспешили к карете. Внутри она оказалась неожиданно просторной, чего никак нельзя было предположить: снаружи карета выглядела какой-то маленькой, декоративной, и, на первый взгляд, могла вместить не больше двух человек. Вместила она двенадцать. Единственным, кто не стал забираться в карету, был Орландо. Как всегда, не сказав ни слова, он бесшумно и стремительно взмыл вверх, растворившись в сумраке ночного неба.

— Трогай, — непонятно кому негромко приказал Арефа Шмяк, и карета действительно тронулась с места.

Ростик сидел у окна и наблюдал, как карета все выше и выше поднимается над городом по узкой тропе — к замку на самой вершине скалы. Дома и жители Фаталунии остались где-то далеко внизу, и Ростик подумал, что в своем замке принц Дориан, наверное, должен чувствовать себя отшельником.

Наконец карета подъехала к замку и остановилась. Стражи вышли наружу вслед за Арефой Шмяком. Здесь, на вершине скалы, полная луна была просто огромной: казалось, сядь на спину дракона — и он домчит тебя в два счета. Она освещала замок сзади, четко вырисовывая контуры башен и шпилей, которые выглядели темными и мрачными.

В этот момент на землю опустился Орландо и присоединился к остальным.

— Прошу вас в Фаталунский замок, всемогущие маги Ордена, — торжественно сказал Арефа Шмяк и повел стражей вверх по лестнице. Через приоткрытые двери гости один за другим входили внутрь. Они не заметили, откуда в руке придворного его высочества взялся факел, который тот высоко поднял над головой, освещая стражам путь.

— К сожалению, принц болен и принять вас не сможет, — на ходу сказал старик. — Но он просил вам передать, чтобы вы располагались и чувствовали себя как дома. Для вас уже приготовлены комнаты.

— Принц болен? — переспросил Мольфар. — Позвольте поинтересоваться, любезный господин Шмяк, что случилось с его высочеством?

Арефа Шмяк взволнованно поднял глаза на Мольфара.

— Боюсь, не смогу удовлетворить ваше любопытство, господин маг. Принц не любит жаловаться, знаете ли…

— Ну что вы, любезнейший господин Шмяк, — слегка нахмурился Мольфар. — Мною движет отнюдь не любопытство, а лишь желание помочь. Как вам, надеюсь, известно, многие маги очень хорошие знахари.

Арефа Шмяк, судя по всему, проникся и важно закивал.

— Я всенепременно доложу его высочеству, что вы любезно проявили желание облегчить его муки.

Тем временем коридор, по которому шли стражи, закончился, и все они оказались в большом, ярко освещенном зале.

— Это тронный зал его высочества, — сообщил Арефа Шмяк и, тяжело вздохнув, добавил: — Он же обеденный. Гостей принц уж давно не принимает, так что…

Ростик с жадностью осматривал все вокруг. Тронный зал принца был очень просторным, с высоким сводчатым потолком, длинным дубовым столом по центру и огромным троном, к которому вели мраморные ступени. Над троном Ростик увидел большой щит с гербовым знаком, напомнившим Ростику гравировку фаталунской монеты: раскинувшая перепончатые крылья летучая мышь на фоне большого диска луны. А еще выше было натянуто черное полотнище с круглой серебряной луной и звездами. Ростик подумал, что это, должно быть, флаг Фаталунии.

Но надолго они в тронном зале не задержались. Следуя за Арефой Шмяком, стражи поднялись на второй этаж замка.

— Я проведу вас в ваши комнаты, — сказал царедворец.

Пока они шли по замку, Ростик не увидел больше никого из придворных принца, которые, по его мнению, должны были здесь обитать, — ведь у правителя Фаталунии наверняка были и другие слуги, кроме господина Шмяка.

— Вы сможете встретиться с его высочеством, как только он поправится, — на ходу говорил старик. — Мы все надеемся, что это случится скоро.

— В свою очередь мы будем очень рады помочь его высочеству, — отозвался на это Мольфар. — Непременно передайте ему нашу обеспокоенность его здоровьем.

— Всенепременно, господин маг, — еще раз заверил Мольфара Арефа Шмяк, открывая первую дверь; склонив голову и посмотрев на Мераби, он сказал: — Эта комната для госпожи волшебницы. Прошу вас…

Открывая каждую следующую дверь длинного коридора, освещенного огнем горящих факелов, господин Шмяк каждый раз повторял: «Эта комната для госпожи волшебницы» или «Эта комната для господина мага». Комната, выделенная для Ростика, была прямо напротив комнаты Невера, рядом с комнатой Лиса с одной стороны и комнатой Мольфара — с другой.

Оказавшись внутри, Ростик обратил внимание, что спальни в Фаталунском замке явно уступали по роскоши замку его величества короля Алекса: в два раза меньше, без золотых украшений и золотой отделки. Только кровать с пологом очень напоминала ту, в которой Ростик провел ночь в Гелионе.

И только теперь, оказавшись в уютной спальне, Ростик почувствовал, насколько сильно он устал за последние дни. На внезапно ослабевших ногах он доплелся до кровати и отдернул полог. Хорошо взбитые белые подушки показались ему лучшим зрелищем в его жизни. Упав на мягкие перины, он глубоко вздохнул с блаженной улыбкой на лице, закрыл глаза… и моментально заснул.

* * *

Проснувшись, Ростик слегка приоткрыл один глаз, пытаясь понять, где он находится. Он никак не мог вспомнить, каким образом дошел до постели и почему спал в верхней одежде. Сквозь щель в пологе проникал слабый утренний свет. Поднявшись на постели, Ростик свесил ноги вниз и зевнул во весь рот. Потом он встал с кровати и подошел к окну. На востоке брезжил рассвет, но лучи восходящего из-за горизонта солнца почему-то не доставали до Города Проклятых. Как будто между солнцем и Фаталунией стояла невидимая глазу стена, сквозь которую они никак не могли пробиться.

Ростик протер глаза, окончательно просыпаясь, и снова посмотрел на лежащий внизу город. Он понял, что чувствует странное беспокойство. Ему вдруг очень захотелось с кем-нибудь поговорить, а потому, оторвавшись от окна, Ростик быстро пересек комнату и вышел в коридор.

Когда он спустился вниз, то в тронном зале за большим столом увидел Мольфара, который пил чай с кексами.

— О! — воскликнул Мольфар, заметив мальчика. — Ростик! Присаживайся. Здесь и для тебя найдется парочка кексов.

Ростик сел напротив Мольфара, и тот подвинул ему блюдо с кексами, щедро сдобренными изюмом.

— А где все? — спросил Ростик.

— Спят, конечно, — улыбнулся в ответ Мольфар. — Наш путь был очень трудным, и все устали. Удивительно, что ты проснулся так рано.

Заметив, что Ростик даже не прикасается к кексам, Мольфар поспешно сообщил, лукаво улыбаясь:

— Кексы в полном порядке. Я проверил. Твои зубы останутся на месте, обещаю. К тому же… Эти кексы очень даже ничего, как ни странно.

Ростик взял в руку большой аппетитный на вид кекс, но есть не стал. Вместо этого нерешительно посмотрел на Мольфара и сказал:

— Дело не в кексах, просто… Просто мне кажется…

— Что? — В глазах Мольфара появилась искренняя заинтересованность.

— Мольфар, мне кажется, я запутался, — решительно сказал Ростик.

— Может быть, я смогу тебе помочь? — предположил Мольфар. — Что ты хочешь понять?

— Вы говорили, что Ордену не под силу снять проклятие, что только тот, кому оно предназначено, сможет разгадать его тайну и одолеть его.

— Да, я помню, что говорил это. И могу повторить, — ответил Мольфар.

— Но тогда как же быть с тем, что говорил Лис? — спросил Ростик. — Когда мы были у зловонного озера, Лис сказал, что если собраны вместе двенадцать камней и двенадцать стражей, то могущество Ордена становится безмерным и ему под силу справиться с любым колдовством. А вы говорите совсем другое. Арни не прав?

Мольфар вздохнул.

— Как тебе сказать… — он задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Арни, конечно же, прав…

Мольфар вскинул вверх указательный палец, завидев, как Ростик уже открыл рот, чтобы выразить свое недоумение.

— Арни, конечно же, прав, — повторил Мольфар. — И он, безусловно, ошибается.

— Но как такое может быть?! — воскликнул Ростик.

Мольфар по-доброму улыбнулся Ростику.

— Очень просто. Видишь ли, ум человека иногда не в силах постичь, что рядом существует нечто большее, чем то, что мы можем увидеть своими глазами и потрогать своими руками. К примеру, как большинство людей в твоем мире не могут представить, что существуют другие миры, а потому малое часто принимают за большое. Так и Арни. Он знает, что сила двенадцати камней и их двенадцати владельцев очень велика, и знает, что ни в этом мире, ни в каком другом нет силы могущественнее, а потому она для него безмерна. Но не знает он того, что ни в этом мире, ни в каком другом мире людей ничего всемогущего попросту нет. Поэтому, отвечая на твой вопрос, скажу: на земле силе Ордена Двенадцати Камней нет равных, но не все ей подвластно.

Ростик задумался.

— Но тогда зачем мы здесь?

Мольфар снова вздохнул и, пожав плечами, сказал:

— Потому что, если кто-то может остановить это проклятие, то только мы. У нас может ничего не выйти, но мы обязаны хотя бы попытаться что-то предпринять. Принимать малое за большое неправильно, но лишь до тех пор, пока малое не становится большим.

Ростик озадаченно посмотрел на Мольфара.

— Значит, мы все-таки можем избавить Фаталунию от проклятия? — спросил он.

Мольфар посмотрел на Ростика долгим проницательным взглядом и сказал:

— Я хочу дать тебе один совет, Ростик. Возможно, когда-нибудь он тебе пригодится. Запомни: если не пытаться что-то делать, то ничто и никогда не будет сделано. А если пытаться, то что-нибудь из этого может выйти.

Ростик некоторое время переваривал слова Мольфара в голове. Потом глубоко вздохнул и, заметив, что по-прежнему держит в руках кекс, поднес его ко рту и откусил кусок побольше. Кекс и вправду оказался очень даже ничего.

А Фаталунское проклятие… Ростик подумал, что он пришел в этот город вместе с магами, которых все здесь называют всемогущими. И даже если это не совсем так, то, в конце концов, они что-нибудь придумают. Ну не ему же, в самом деле, придется бороться с этим проклятием. Он здесь только потому, что Орден сильнее, когда собраны вместе двенадцать камней. Вот и все.