Кьяра проснулась поздно. Дождь, утихший ночью, снова стучал по крыше. Рядом тихонько посапывала дворянка. Стараясь не разбудить ее, наемница осторожно высвободила руку и села на край кровати. Тело приятно ныло после вчерашней любви. Девочка оказалась гораздо более сильной и ненасытной, чем думала наемница.

В голове впервые за долгие годы царила блаженная тишина и покой. Теперь ей действительно было плевать на то, что случится завтра. Каким-то странным образом Адель заставила ее поверить себе.

Кьяра слезла с кровати, оделась в чистое и поковыляла вниз. Раны ныли, особенно после ночи, но воспаления не было, и она не слишком сильно волновалась. Комната с камином была полностью прибрана. Адель даже вытащила разбитую тахту во двор и протерла корешки книг, валявшихся до этого грудой на полу среди муки. Вытащив из столика любимую трубку, наемница уселась на крыльце покурить.

И совершенно не удивилась, когда на другой стороне долины из расщелины показалась всадница верхом на рыжем жеребце.

Рыжий шел ровным шагом, а всадница в седле уже издалека улыбалась, разглядывая Кьяру. Дождь ей был безразличен, темные бронзовые волосы промокли и тяжело обвисли, но пиратка даже не потрудилась накинуть на голову капюшон. Кьяра молча ждала на крыльце, разглядывая ее. Теперь вид Равенны больше не вызывал боли. Внутри развязался какой-то болезненный, туго затянутый узел. Я так долго ждала ее, а получила другую. И все равно это были замечательные годы.

Равенна спешилась возле крыльца и встала напротив Кьяры, сложив на груди руки.

— Ты обдумала мое предложение?

— Обдумала, — кивнула наемница. — И в который раз отвечаю: нет. Ты получила назад свой перстень?

— Получила, — Равенна хмуро посмотрела на нее. — Знаешь ли, это довольно невежливо — возвращать подарки, сделанные от всего сердца.

— Я благодарна тебе за подарок, но хранить его я не буду. Так что пусть лучше он останется у тебя.

— Как знаешь, — пожала плечами пиратка.

Несколько секунд она разглядывала Кьяру. Глаза ее горели от ярости, желваки играли на щеках. Потом она усмехнулась и опустила руки:

— Это из-за нее, да? Из-за этой девахи?

— Это из-за тебя, Равенна.

— Но ты же спишь с ней! И не смей мне врать! — выкрикнула Равенна.

— Сплю, — кивнула Кьяра. — Но вовсе не потому, что пытаюсь заменить ей тебя.

— И как она? Лучше меня? — Равенна в ярости вскинула подбородок.

— При чем здесь это? — поморщилась наемница.

— Это всегда при том! Молодые девочки всегда интересны. Они только что созрели, только распустились. Они голодные и наглые, они затаскивают тебя в свою постель и изводят до тех пор, пока у тебя в голове не остается ничего, кроме их глаз!

— Это не тот случай, — покачала головой Кьяра.

— Вот как? Значит все еще серьезней? — глаза пиратки расширились от удивления и ярости: — Так ты влюбилась в нее? Да неужели, Кира?! Тебе двадцать девять лет, ты наемница из беднейших кварталов Мереса, дочь портовой шлюхи! Ты что, действительно считаешь, что она останется с тобой?

— В жизни бывает все, — ответила Кьяра. Равенна зло расхохоталась.

— Даже так?! Раскрой глаза, девочка моя! Она — дочь лорда. И выскочит замуж за лорда при первой возможности, нарожает ему лорденышей и будет жиреть как матка, запихивая себя в шелка только при помощи трех служанок! А ты приползешь на причал, как побитая сука, и будешь скулить, моля Богов и бесов, чтобы я вернулась к тебе! И возможно, когда я пристану к берегу в очередной раз, я разрешу тебе крутиться у моих ног и вымаливать мою благосклонность!

— Уходи, Равенна, — глухо проговорила Кьяра, чувствуя, как внутри закипает гнев.

— Никуда я не уйду! — вскричала пиратка. — Опомнись, Кира! Неужели ты забыла нас?! Мы с тобой — одно целое, мы семья. Мы вместе росли в этой грязи, мы вместе выживали, вместе взрослели! У нас с тобой была одна жизнь на двоих! И теперь ты хочешь все это бросить?

— Да не было никаких «нас», — раздраженно выдохнула наемница. — Была только ты и твои шлюхи. И я, когда они тебе надоедали.

— А теперь у тебя будет что-то? Думаешь, она приведет тебя в свой дворец? Оденет в шелк и позволить спать с собой в постели? Ты так это видишь?!

— Мне это и не нужно. Ты никогда этого не понимала, Равенна! Мне нужна просто женщина, которая будет меня любить. — Кьяра заставила себя успокоиться. Их с Равенной действительно связывало слишком многое. Она не хотела расставаться врагами.

— Да не будет она любить тебя, слепая ты дура! — Равенна в ярости заметалась по поляне. — Только я люблю тебя! Единственная, во всем мире!

— Я слышала это уже слишком много раз, чтобы поверить хотя бы в толику этого, — устало покачала головой Кьяра. — Прости. И уходи. Все кончено.

— Твою мать, Кира!.. — на глазах Равенны навернулись слезы ярости, но Кьяра заставила себя не реагировать. Теперь сделать это оказалось проще, раньше она не могла смотреть на то, как пиратка плачет.

— Прощай, Равенна, — просто сказала она.

Равенна несколько мгновений смотрела на нее во все глаза. Потом отвернулась, зло смахнула слезы и взлетела в седло. Перед тем, как пришпорить жеребца, она вздохнула, подставляя лицо под капли теплого дождя. И вдруг рассмеялась. Когда пиратка повернулась к Кьяре, в глазах у нее уже не было гнева, только глубокая печаль и отчаянный задор.

— А все-таки, это ведь было так весело, Кира! Гораздо веселее, чем все, что у меня когда-либо было!

Кьяра ответила на улыбку. Равенна никогда не изменится. Столько лет прошло, а она до сих пор светится как тогда, швыряя камешки по воде и наблюдая, как они прыгают вперед по волнам.

— Это было весело, — тихо кивнула она, осознавая, что это правда. Даже несмотря на всю боль, что причиняли расставания и ожидание, даже не смотря на все остальное. Равенна ведь была не только любовницей, она была еще и другом. Очень дорогим другом. — Спасибо тебе! — добавила Кьяра.

— Всегда пожалуйста, — картинно поклонилась Равенна. Потом, хитро ухмыльнулась. — Губа у тебя не дура, девка действительно ничего. Если она, и правда, больна на всю голову, то в следующий раз, когда я приеду сюда, надеюсь, вы возьмете меня третьей.

— Даже не рассчитывай, — покачала головой Кьяра.

— Ты зануда, Кира! Тебе нужно было родиться при храме, а не в публичном доме! Боги вечно все путают! — Равенна кивнула ей головой. — До встречи, любимая! Наверное, я вернусь сюда месяцев через восемь-девять.

— Попутного ветра и тихих волн! — пожелала Кьяра.

— Это слишком скучно для меня, — фыркнула Равенна, отсалютовала кулаком, развернула жеребца и погнала его галопом к расселине.

Кьяра проводила ее глазами, чувствуя легкую грусть. Так много лет, так много всего, связанного с ней. Но пиратка оставалась самой собой. И в этом была ее невыразимая, зовущая красота.

Сзади осторожно подошла Адель и уселась рядом с ней на ступеньку крыльца. Кьяра улыбнулась ей и обняла ее, осторожно притянула к себе, чтобы не задеть свой больной бок. Дворянка испытующе посмотрела на нее своими темными глазами.

— Ты не грустишь, что она уехала?

— Не слишком, — честно ответила Кьяра. — Это кончилось, началось новое. Зачем грустить?

Адель посверлила ее глазами, потом медленно кивнула и привалилась к ее плечу. Несколько минут они просто наслаждались тишиной и теплом друг друга. Потом дворянка снова спросила:

— Ты ведь не думаешь, как она сказала? Что я уйду от тебя?

— Не думаю, — помотала головой наемница. — А ты не думаешь, что я с тобой из-за твоих денег?

— Я в этом уверена, — отозвалась Адель. Кьяра уставилась на нее как на сумасшедшую, и дворянка со смехом ткнула ее маленьким кулачком: — Да нет конечно, не говори глупостей!

— Осторожней, у меня тут все-таки рана, — поморщилась Кьяра, потирая бок.

— Мне кажется, я знаю одно средство, которое точно тебя вылечит, — глаза дворянки стремительно чернели. Кьяра покачала головой и прижала ее к себе.

* * *

Равенна изо всех сил хлестала проклятого жеребца, который почему-то не желал бежать быстрее. Морда и бока у него покрылись пеной, он тяжело дышал, едва передвигая ноги. Пиратка зло уставилась на него. Вот поэтому корабли и лучше лошадей, они не устают, их не нужно кормить, и уж совершенно точно от них нет такой вони.

Ночное небо поливало ее дождем, холодный ветер приносил с моря запах соли, гниющих водорослей и свободы. Ей нужно было туда, как можно скорее к волнам. Только белые барашки пены сейчас могли составить ей компанию. Только там она могла бы успокоиться.

Ну что такого в этой девчонке? Ну почему ее янтарные глаза так жгут лицо? Почему так больно внутри? Равенна в который раз уже убрала руку от груди и потянулась к фляге. Ром почти закончился, но на «Морской суке» его еще несколько ящиков. А ей сейчас нужно было выпить. И побыть одной.

Кривые зловонные улочки Мереса вывели ее к набережной. Грозовое море вздувалось и шумело, как гигантский, недовольный зверь. Волны взбухали и бросались на причал с яростью, разбиваясь грудью о замшелые доски. Несколько небольших рыбацких суденышек качались на волнах, и ветер плакал в снастях. Равенна зажмурилась, подставляя лицо соленым брызгам. Ветер запустил свои холодные пальцы в ее волосы, ледяными губами поцеловал глаза. Одному тебе я буду верна всегда, мой милый. Только тебе и никому больше.

Резким движением поводьев, Равенна остановила коня и спрыгнула на причал. Каблуки громко стукнули о деревянный настил, и она блаженно выдохнула, почувствовав под ногами легкую дрожь причала. Это не то же самое, что качка на палубе, но уже что-то.

В небе кипели темные, грозовые тучи. Далеко над горизонтом сверкали зарницы. Это северный грозный бог летит на своей ладье, швыряя в смертных свои разящие копья? Равенна усмехнулась. Ну если и так, то она поборется с ним совсем скоро. И в который раз победит его.

Ноги немного разъезжались на мокрых досках, но она быстро зашагала к «Морской суке». Возле сходней сидел абсолютно мокрый Аледин, накрывшись большим куском промасленной ткани. Впрочем, это ему не слишком помогло. С головы его лила вода, в руках матрос сжимал бутылку. Судя по всему, он дремал. Равенна отвесила мощный пинок по вытянутой ноге.

— Ты, сухопутная крыса! Чего дрыхнешь? Совсем страх потерял?

— Капитан?! — Аледин вскочил, спросонья выкатывая глаза и пытаясь спрятать за спину бутылку. — Вы чего здесь? Вы же сказали, останетесь в Травном Холме на неделю!

— Захотела и приехала, прогнивший киль тебе в брюхо! — рявкнула Равенна. — Завтра будешь драить трюм. И чтобы там все так блестело, чтобы портовые шлюхи могли на себя в пол, как в зеркало смотреться!

— Слушаюсь, капитан! — гаркнул Аледин.

— Я серьезно! — пригрозила Равенна. — Ты меня знаешь, я ведь приведу шлюх!

Матрос побелел.

— Слушаюсь, капитан Равенна!

— Вот так! — довольно кивнула она, потом громко простучала каблуками мимо него. — Покорми моего коня и можешь спать дальше. Все равно уже проштрафился, чего теперь стесняться-то?

— Так точно, мой капитан! — рявкнул Аледин. Но в голосе его слышалось восхищение.

Равенна довольно улыбнулась и прошагала на нос корабля.

«Морская сука» была большим маневренным судном, рассчитанным на глубокую воду. Но гроза бушевала нешуточная, поэтому даже здесь палуба под ногами ходила ходуном, а снасти отчаянно скрипели на ветру. Равенна любовно огладила рукой мокрые борта своей красавицы. За нее она пролила столько крови и пота, что хватило бы и на сотню солдат. И проплыла на ней столько, что можно было бы написать тысячи песен. Вот, где ее настоящая жизнь. И почему Кира никогда не хотела разделить ее с ней? Неужели из-за тех убитых когда-то давно людей? Но люди ведь умирают всегда, везде, каждую минуту в этом огромном мире. И не только от старости, в окружении детей и внуков, но и совсем молодые, голодные, грязные и обездоленные. Почему же тогда?..

Ветер бросил в лицо пригоршню брызг, и Равенна слизнула с губ соленые капли. Это же вода, да? Я же не могу плакать!.. Она взбежала на корму корабля и взобралась на борт, вцепившись в туго натянутый канат. Холодный воздух, казалось, прошивал ее насквозь, волосы бросало за спину. Ноги непривычно скользили: обычно она передвигалась по палубе босиком, а из-за сухопутных сапог с этими дурацкими каблуками ее качало, как зеленого салагу в рыбацкой шлюпке. Из-за особенно сильного порыва ветра ее отогнуло назад так, что Равенна чуть не упала. Она неловко взмахнула руками и засмеялась в лицо приближающейся грозе.

И ведь если прыгнуть туда, вниз, закрыв глаза и отбросив все, она даже утонуть не сможет. Все из-за невероятного желания жить. И даже не смотря на изрядное количество рома. Как же шумит в голове! Что мне теперь эта гроза? Что мне эти волны? Впервые в жизни меня обыграли, причем всухую! А может?.. Равенна уставилась на темную воду. Это было бы невероятно красиво, об этом сложили бы песни и легенды, в которых имя этой янтарноглазой шлюхи славили бы веками. Почему бы мне не подарить это тебе, любимая? Почему бы мне напоследок не подарить тебе вечность?

Ноги заскользили, когда Равенна неуклюже слезла на палубу и огляделась. Чтобы уж наверняка ей понадобится что-то тяжелое. Иначе глупое тело выбросит обратно. Или искалечит о камни, и тогда уже ни о какой красоте говорить будет нечего. Взгляд остановился на запасном, тяжелом якоре, привязанном к правому борту, как раз в стороне открытого моря. Осторожно поставив бутылку на палубу, Равенна в несколько рывков освободила якорь и выложила его на настил. Внутри проснулось озорство: нужно сделать все как можно тише, чтобы эти простофили, дрыхнущие в трюме, ничего не услышали.

Веревка намокла, была тяжелой и скользкой. Равенна, проклиная все на свете, принялась обвязывать ее вокруг левой ноги.

— Капитан Равенна? — женский голос с протяжным северным акцентом заставил ее вздрогнуть и обернуться. Проклятый Аледин, видимо, послушался ее и снова уснул на посту.

На корме, привалившись к борту и сложив руки на груди, стояла женщина средних лет. На ней была черная кожаная куртка и черные штаны, из-под которых виднелся ярко-алый кушак и белая рубашка. Сапоги невысокие, на поясе короткий кривой ятаган, из-за спины виднеются рукояти двух сабель. Длинные черные волосы заплетены в полсотни тонких косичек, черные глаза на загорелом лице внимательно следят за Равенной. У нее был большой нос с горбинкой, который ничуть ее не портил, косой белый шрам в левом уголке рта и широкая, как у всех северян, нижняя челюсть. Равенна отпустила веревку, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Боги?.. Это сделали вы?..

— Я — капитан Равенна, — она тряхнула рыжими волосами, выпрямляясь, чтобы лучше было видно ее фигуру. — Чего надо?

— Надо дело предложить, но раз ты топишься, я пойду, — северянка ухмыльнулась уголком рта, шрам на щеке натянулся, придав ей опасный вид.

— С чего ты взяла, что я топлюсь? — Равенна пренебрежительно отшвырнула сапогом канат. — Я просто проверяла состояние моего якоря.

— Вот как? — насмешливо вздернула бровь та.

— Именно, сладкая, — в тон ей отозвалась Равенна.

Несколько секунд незнакомка разглядывала пиратку, задумчиво скользя взглядом по ее телу и лицу, все взвешивая и обдумывая. Равенна тоже, не стесняясь, оценила аппетитные формы, затянутые в кожу, красивые сильные руки и черные глаза, в которых плясали морские бесы. Наконец, северянка фыркнула и покачала головой:

— Ну раз так… На севере скоро начнется война. Созывают Совет Земель, эльфы снова предъявляют претензии на старую крепость. Скоро там можно будет хорошенько поживиться.

— Я слышала об этом, — уклончиво отозвалась Равенна. Она и сама собиралась плыть туда же, причем как можно скорее. Барыш намечался немалый, особенно в условиях войны. Но в ее планы не входило брать с собой кого-либо, даже столь хорошенького.

— Я предлагаю тебе союз. Восточные пираты будут драться со всеми чужими за охотничьи владения. Если мы соберем несколько сильных команд и поплывем туда, возможно, нам удастся поколебать равновесие, — северянка пристально разглядывала ее. Равенна потянулась, как кошка, демонстрируя себя во всей красе, а потом поинтересовалась:

— И что с этого буду иметь я?

— Прибыль поровну между всеми участниками. Плюс корабли.

— Ты надеешься отбить у них корабль? — Равенна почувствовала невольное уважение. Восточные пираты дрались как бесы за свои корабли и предпочитали сжигать их, но не отдавать врагам.

— А что мне мешает это сделать? — ухмыльнулась женщина.

— Абсолютно ничего. Кто еще в деле?

— Мне посоветовали тебя. Остальные не хотят рисковать или только пришли в порт. Думаю, с твоей помощью мы быстро сможем сколотить подходящую компанию. — Она помолчала, потом добавила. — Мне тебя рекомендовали как очень умелую… пиратку.

Равенна оскалилась, принимая вызов. Почему бы и нет? К тому же, проклятье, как же она хороша!.. Боги, вы, как всегда, со мной.

— Кое в чем я действительно умела, сладкая, — Равенна медленно подошла к ней и протянула ладонь, глядя в глаза. Северянка улыбалась. — Прибыль и корабли пополам. И твое согласие поужинать со мной в моей каюте.

Женщина вскинула бровь, глядя на протянутую ладонь. Потом перевела глаза на Равенну и ответила на рукопожатие.

— Прибыль и корабли пополам. Но ужинаем мы в моей каюте, — Равенна почувствовала, как расплывается на губах улыбка, когда северянка высвободила свою ладонь и добавила: — И зови меня Мерги.

Она медленно спустилась по сходням вниз с кормы. Равенна проводила довольным взглядом плавно покачивающиеся бедра, пошла следом и, не удержавшись, добавила:

— Как скажешь, сладкая.

* * *

Вынырнув из прохладного здания, Кьяра задохнулась от жары и недовольно взглянула вверх. В ослепительно-синем небе горело нестерпимо жаркое южное солнце. Даже несмотря на короткие волосы, голова была раскаленной, как печка. В середине лета в Мересе всегда стояла жара.

Бросив конюшонку монету, она отвязала Ореха от длинной коновязи и повела его в поводу на городскую площадь. Конь послушно зацокал следом, хмуро косясь на прохожих. Сегодня он был явно не в настроении.

Саладдин принял ее не так уж и плохо. Кьяра всегда приносила Южным Танцорам хороший барыш. К тому же в случае расторжения уже заключенного договора сторона, по чьей инициативе это произошло, обязывалась выплатить сообществу отходные, на которые, вместе с тем, что она отдала заказчику, ушла большая часть скопленного ей капитала. Ну и бес с ним! Главное, что она осталась жива, из сообщества ее не исключили, а с Красными Псами Саладдин обещал разобраться.

Город жил своей вечной суетой. Приходилось уворачиваться от выплескиваемых из окон ведер помоев, пропускать мимо ушей брань купеческих охранников, прочищавших себе дорогу в толпе длинными кнутами. Под ногами сновали дети, над головой переругивались шлюхи, вокруг толкались торговцы и разносчики, спешили по своим делам горожане. А Кьяра улыбалась, придерживая одной рукой кошелек, чтобы его не срезал босоногий щипач, а другой ведя под уздцы Ореха. На душе у нее было так спокойно, как никогда в жизни.

На центральной площади высился большой круглый фонтан со скульптурной группой в центре: хмурый морской бог стоял на постаменте, а к его ногам льнули четыре русалки. Струи воды из отверстий по периметру фонтана взлетали вверх, дождем просыпаясь на голову бога. Возле него толпились женщины, на разные лады костеря своих мужей и городские власти и вытаскивая из воды пытавшихся пролезть в фонтан детишек.

Кьяра хмыкнула и отвела Ореха в тень возле одного из домов, по пути купив горячий пирожок с яблоками у мальчишки-разносчика. Этот пирожок они разделили на двоих и быстро умяли, причем вороной принялся настойчиво пихать ее носом в бок, надеясь получить еще.

Наемница рассеяно разглядывала площадь, не обращая внимания на его попытки. И увидела, как на другой стороне, за фонтаном, из переулка вышла тоненькая фигурка в желтом платье. Через несколько секунд она поняла, что глупо улыбается и машет рукой, привлекая внимание девушки, и тут же одернула себя. Ей двадцать девять, и она не может вести себя как идиотка. Но когда Адель подошла, все мысли сразу же вылетели из головы.

На дворянке было простое платье из желтого шелка всего с одним рядом крохотных голубых цветочков, вышитых по подолу. В руках она держала маленький узелок. Волосы Адель заплела в одну толстую косу, по простому перекинув ее через плечо. Не стесняясь, она порхнула к Кьяре, обвила руками ее шею и поцеловала в губы.

Только когда рядом кто-то заулюлюкал, Кьяра неохотно высвободилась из рук девушки. Не хватало еще устроить драку на площади из-за того, что кому-то пришло в голову посмеяться над их счастьем. Адель была прехорошенькой и улыбалась, легкий румянец окрасил щеки.

— Ну, как все прошло? — буркнула Кьяра.

— Забавно! — рассмеялась Адель. — Когда я сказала тетушкам, что отказываюсь от наследства в их пользу и ухожу из дома, чтобы стать наемницей, они настолько опешили, что даже не пытались сделать вид, что рады моему возвращению. Я сразу же переписала на них завещание и заполнила все документы, чтобы больше к этому не возвращаться. Ну и прихватила кое-что из своих вещей, но совсем немного. — Дворянка показала маленький узелок. — Тут мои любимые серьги и книжка.

— Книжка? — удивленно вздернула брови Кьяра.

— Да, — глаза дворянки озорно блеснули. — «Сокол и горлица» Фаэра Галота.

— Ты сумасшедшая, — невольно улыбнулась Кьяра, обнимая ее.

— Я люблю тебя! — промурлыкала Адель ей в шею, а потом тихонько проговорила: — Ну что, пойдем домой?

— Пойдем, — тихо ответила наемница.