Шторм не затихал. Порывистый ураганный ветер был так силен, что люди на берегу едва держались на ногах. Не лучше было и на борту подводной лодки. Яростные волны швыряли ее, как щепку. Едва маленькое судно приблизилось к берегу, как они подхватили его и выбросили на камни.

Противный, скрежещущий звук раздираемого металла был слышен даже сквозь рев бури. Спрыгнув с палубы прямо на утесы, Владимир подумал, что подводная лодка, оказавшая астронавтам столько услуг, пожалуй, закончила свое существование. Этот рейс действительно оказался последним. Но сейчас не приходилось, задумываться — надо было спасать Наташу. Он оглянулся и увидел, что жена уже успела благополучно выбраться на берег и без его помощи.

Цистерны с силанами, которых достигали волны, катались по берегу и норовили очутиться в море.

«Разобьются! — мелькнуло в голове у Владимира. — Тогда все пропало! Удержать их! Во что бы то ни стало удержать их на берегу!» 

В такие минуты мысль работает особенно быстро, а силы удесятеряются. Одинцов схватил огромный камень, оказавшийся поблизости, с натугой дотащил к месту, где волны швыряли цистерны, и бросил под катившийся в море круглый резервуар. Неожиданное препятствие задержало стремительное движение. На помощь подоспела Наташа и тоже положила упор под последнюю цистерну. Две средние остановились, удерживаемые крайними. Это дало возможность подложить новые упоры, и драгоценный груз остался на берегу.

К ним уже бежали на помощь. Защитная одежда с круглым шлемом на голове делала всех похожими друг на друга, но Владимир и Наташа сразу узнали Виктора Петровича. Он бежал навстречу, весь мокрый от дождя, в блестящей от влаги резиновой одежде. Позади него прыгали с камня на камень еще два таких же существа, похожие на гигантских насекомых. Пламя вулкана поблескивало на скафандрах.

«Как все это невероятно! — подумала Наташа. — Какая жуткая фантасмагория!»

Ей хотелось постоять, хоть минуту посмотреть на это дикое зрелище, на вулкан, на бушующее море, на людей в скафандрах и лежащую, как рыба, на боку лодку, но до ее слуха донесся крик начальника экспедиции:

— Скорее! Или будет поздно!

С лихорадочной быстротой, понимая друг друга без слов, астронавты принялись хлопотать над цистернами с драгоценным горючим. Откуда-то появились шланги. Их сунули в черные отверстия резервуаров; кто-то включил насосы, и перекачивание силанов началось. Для этого не требовалось много времени, но Владимир и Наташа прекрасно понимали, что дорога каждая минута.

Огненно-красный поток лавы все шире растекался по равнине и медленно, но неуклонно продвигался к стоянке. Его жаркое дыхание становилось все ощутимее. Струи теплого дождя не умеряли жара, а немедленно обращались в пар при соприкосновении с расплавленными горными породами и образовывали клубящиеся облака, озаренные фантастическим светом. Время от времени почва содрогалась под ногами, как стенки парового котла, готового лопнуть от чрезмерного напряжения. Глухие, но мощные толчки, возникавшие где-то в глубине планеты, действовали на человеческую психику угнетающе. Казалось, что в этом мире уже нет никакой опоры, что все сейчас рухнет и провалится в бездну. В довершение всего сделалось так жарко, что трудно стало дышать.

— Надо кончать! Бросайте всё! — кричал академик. Наташа взглянула на него, и, несмотря на неподходящую обстановку, ей вдруг пришла в голову мысль, как странно обстоятельства действуют на людей. Давно ли Виктор Петрович с достоинством делал доклады, участвовал в прениях на академических заседаниях, а сейчас он распоряжался, как офицер на поле сражения со страшным противником. Очевидно, у академика были те качества, которые выработали у русского человека его трудная история и вечная борьба с суровой природой и многочисленными врагами.

— Живо в ракету… — командовал Яхонтов. Рассуждать было некогда. Люди срывали резиновые трубы с приемных вентилей ракеты и бросали их куда придется. Никто не обратил внимания, что остатки силанов в цистернах вспыхнули голубоватым пламенем, так как воздух вошел в соприкосновение с гидридами кремния. Тушить их было некогда, да и незачем. Один за другим астронавты взбегали по ступенькам трапа и скрывались внутри космического корабля.

Последними поднялись командир и начальник экспедиции. Академик Яхонтов задержался на несколько секунд, точно хотел рассчитать, сколько времени может ракета еще оставаться на старте, затем вскочил и сбросил трап. Подоспевший Владимир крепко задраил крышку входного люка.

— Всем занять места в камерах амортизации! — распоряжался академик. — Скафандров не снимать!

Все происходило, как в кошмарном сне. Люди действовали, как автоматы. Измученные работой последних дней, а в особенности переживаниями последних часов, когда им казалось, что все погибло, они беспрекословно выполняли приказания Виктора Петровича, радуясь, что кто-то думает за них и руководит их действиями. Есть предел человеческой выносливости. Даже Сандомирский, много перенесший во время войны, и тот не мог в эти минуты собрать свои мысли, настолько чудовищной и фантастической была окружающая обстановка. 

Убедившись, что все находятся в камерах, Виктор Петрович повернул рукоятку пускового автомата и сам погрузился в спасительную жидкость. Через тридцать секунд механизм должен был произвести зажигание горючего, и он едва успел захлопнуть за собой крышку. 

Но еще раньше, чем автомат сделал свое дело, раздался глухой удар, идущий снизу, и тяжелый корпус космического корабля как-то странно осел и еще более накренился на правую сторону.

 Если бы снаружи находились зрители, они бы увидели в это мгновение, что скалистый берег, на котором, как некое чудовище, на трех коротких, изогнутых в напряжении лапах стояла ракета, вдруг стал подниматься под влиянием скопившихся в недрах планеты тектонических сил и дал огромную трещину. Из расселины, где клокотала кипящая лава, вырвались столбы газов и бурого дыма. На фоне этих разрушений устремленная к небесам ракета, серебристая и озаренная багровым пламенем, вдруг вздрогнула и покачнулась, вот-вот готовая упасть в раскрывшуюся бездну… Еще одно мгновение — и казалось, ничто уже не может удержать ее над краем пропасти, где кипела магма. Но в самый критический момент, когда сигарообразный корпус ракеты готов был рухнуть всей своей чудовищной тяжестью, автомат пришел в действие. Судьбу космического корабля решили буквально секунды. 

Со свистом и шипением, если можно назвать шипением этот невыносимый для слуха звук, широкая струя раскаленных газов и пламени вырвалась из сопла ракеты, унося ее буквально из врат ада, разверзшихся позади… Преодолев силы, влекущие его к гибели, космический корабль — это чудесное создание человеческого гения — покинул Венеру и помчался в межпланетное пространство, унося с собой назад на Землю нескольких смельчаков, дерзнувших приподнять покрывало над загадочной планетой.

Спустя несколько секунд, раскалившись от сопротивления атмосферы, ракета ворвалась в гущу облаков и помчалась дальше.

Затем светящийся от накала вишнево-красный снаряд вылетел из облачного покрова Венеры и со все возрастающей быстротой унесся в пространство.

Космический корабль отправился в полет значительно раньше того часа, который был наиболее благоприятен для возвращения на Землю. По воле стихий направление его движения отклонилось от кривой, избранной астронавтами на основании точных расчетов. В связи с этим изменилась и величина ускорения, в известной мере зависящая от степени сопротивления атмосферы и того времени, в течение которого снаряд проходил через плотную среду.

Поднявшись круто вверх, ракета раньше срока вырвалась из толщи атмосферы и внезапно увеличила заданную ей скорость.

Для астронавтов, запертых в камерах амортизации, это означало двукратное увеличение давления против того, к какому они готовились. Чудовищная тяжесть, от которой, казалось, вот-вот затрещат кости и перестанет биться сердце, сдавила несчастных со всех сторон уже в тот момент, когда корабль оторвался от поверхности Венеры. Сознание помрачилось. Непонятная сила сжала кровеносные сосуды. Подача крови к чувствительным клеткам головного мозга почти прекратилась. Перед глазами астронавтов поплыли красные круги. Острая боль сдавила виски, как клещами. Черепная коробка, казалось, неминуемо должна треснуть от этой тяжести, как хрупкая фарфоровая чашка.

Но, к сожалению, это было еще не все. Второй бросок ракеты означал для астронавтов еще большее и тоже не предвиденное расчетами, хотя и кратковременное, повышение давления. Теперь тяжесть, как бы навалившаяся на них, стала нестерпимой. Артерии сжались до предела, и мозг, не получающий больше притока животворной крови, прекратил свою работу. Глаза закрыла черная пелена. Затем возникло чувство стремительного падения куда-то в ужасающий провал, и наступило ничто…

К счастью, тяжесть исчезла так же быстро и внезапно, как и возникла. Дело в том, что теплотворная способность силанов, добытых на Венере, не была изучена в достаточной степени: когда их нашли, приборов для исследования уже не было: они погибли во время катастрофы. Поэтому ограничились приближенными величинами. Ускорение превысило ожидаемое. Это и привело к перегрузке. Зато космическая скорость была достигнута кораблем в меньшее число секунд, чем следовало по расчетам. И тогда наступило состояние полной невесомости и абсолютной тишины.

Холод межпланетного пространства быстро остудил раскаленное тело ракеты. Удушающая жара уступила место приятной прохладе. Люди стали постепенно приходить в себя.

Первым на этот раз очнулся Красницкий. Завидное здоровье позволяло ему легче переносить физическое напряжение, чем другим. Открыв крышку люка в камере, он выбрался на пол и, почувствовав необыкновенную легкость, сбросил скафандр, который повис в воздухе.

«Живы ли остальные?» — с тревогой подумал Иван Платонович и торопливо поднял крышку ближайшей камеры.

Оттуда появилась чья-то голова в круглом шлеме. Это была Наташа. Она еще не вполне пришла в себя, но первый ее вопрос был:

— Летим? Где Владимир?

— Летим, — ответил Красницкий. — Видите? Все висит в воздухе. Как вы себя чувствуете?

В это время из другой камеры поднялся академик, и Наташа не успела ответить на вопрос. Виктор Петрович, ни при каких обстоятельствах не забывавший о своих обязанностях и долге начальника экспедиции, спросил:

— Летим? К Земле или вокруг Венеры?

— Ничего не могу сказать, — ответил Красницкий.

— Не исключена опасность, что мы оказались спутником Венеры.

Внутренность корабля заливал яркий солнечный свет, казавшийся ослепительным после желтого сумрака Венеры.

— А вы как? — спросил академик Наташу, которая без сил лежала на полу.

— На этот раз давление было невыносимо!.. Она со страхом посмотрела в сторону, где Красницкий помогал Владимиру выйти из камеры.

— Володя, тебе плохо? — спросила Наташа.

Одинцов чувствовал себя хуже, чем остальные. Сказывалось переутомление последних часов перед отлетом. В очень тяжелом состоянии оказался и Сандомирский. Возраст командира корабля давал себя знать, и его некогда могучий организм не мог перенести последних испытаний. Он задыхался, долго не мог произнести ни слова и лишь некоторое время спустя пришел в себя.

Но он тоже поднялся вместе с Владимиром, чтобы начать наблюдения и ориентироваться в положении корабля. Красницкий стал хлопотать над радиоустановкой. Теперь, за пределами атмосферы Венеры, имело полный смысл возобновить попытки наладить связь с Землей.

Венера осталась далеко позади. В окна рубки была видна та же самая картина, как и при отлете с Земли: абсолютно черная бездна и висящие в ней звезды, которые казались микроскопически малыми точками.

— Ну как? — спросил академик, обращаясь к Одинцову.

— Мы, несомненно, удаляемся от Венеры. Мы не стали ее спутником. Это уже ясно. Но куда именно летит ракета, я еще не могу определить.

— Теперь вы наш штурман! — Академик положил руку ему на плечо. — От вас зависит, попадем ли мы на Землю или…

Он не договорил.

Владимир повернулся к нему:

— Было бы обидно… Надеюсь, мы не уклонились от маршрута. А если и уклонились, то незначительно. Сейчас сажусь за вычисления. Солнце у нас за кормой и слева. Так и должно быть.

В рубке появилась Наташа и уселась в кресло позади пилота. Владимир обернулся к ней и сказал:

— Ну вот! Возвращаемся домой… Всё теперь позади.

Что-то там, на Земле? Жива ли моя старушка? Так обидно, что нет связи.

— Да, как будто возвращаемся… — поддержал его академик. — Теперь можно сказать, что нам удивительно повезло. Как раз к нашему прибытию вулканическая деятельность несколько затихла. Представьте себе посадку в тех условиях, при каких мы покидали Венеру?

Наташа вдруг нервно рассмеялась и закрыла лицо руками.

— Что с тобой? — спросил Владимир, на этот раз не оборачиваясь. Наташа не ответила.

— Что с тобой? — повторил Владимир с тревогой.

— Не верится, что все это было.

— Было, дорогая. И наяву!

— Как во сне. До последних дней жизни буду я видеть эти потрясающие картины, грозы, вулканы, черные скалы, багровое море… Страшно!

— Хочется поскорее очутиться на Земле. На этот раз довольно!

— Конечно. Но все-таки была огромная, поразительная красота!

— Подавляющая!

— А помнишь эти грозы?..

Владимир не ответил. Он был слишком занят своими штурманскими обязанностями, чтобы вести в такое время посторонние разговоры. Когда Сандомирский отдохнул от неприятных переживаний в камере амортизации, Одинцов передал ему штурвал, а сам спустился вниз, чтобы произвести вычисления.

Пока ракета летела туда, куда влекли ее таинственные силы.

— Все-таки наша экспедиция — необыкновенное событие! — задумчиво сказал Красницкий.

— Конечно!

Виктор Петрович что-то подсчитывал на блокноте, но прекратил писать:

— Это лишь начало. Я уверен, что исследования Венеры и других планет будут продолжаться. Мы только разведчики. Вслед за нами на Венеру, несомненно, будут посланы другие ракеты. Ученые будут работать там. Исследуют всю планету, ее горные породы, растительность…

— Теперь ясно, — сказал Красницкий, — что там имеется гораздо больше, чем на Земле, таких элементов, как уран, торий, радий…

Наташе вспомнилась одинокая могила профессора Шаповалова. Каменная площадка, и на ней глыба базальта, обозначавшая место, где спал последним сном замечательный ученый, хотя и слабый духом человек.

— Это понятно, — заметил академик. — Венера ближе к Солнцу и получила от него больше актинидов.

— В какую эпоху?

— Когда наше светило было еще звездой типа Вольф-Райе. Запасы радиоактивных элементов на Венере, безусловно, огромны. Это настоящая кладовая энергетических материалов, которые, может быть, понадобятся нашим далеким потомкам через тысячи лет — когда эти материалы будут исчерпаны на Земле.

Красницкий продолжал возиться с радиоустановкой.

— Через тысячи лет… — повторила за академиком Наташа.

Вдруг Красницкий с особенной энергией стал суетиться над аппаратом.

— Связь! — сказал он, прислушиваясь к чему-то. До него долетели еле слышные звуки из далекого пространства, где была Земля. Потом послышался отрывок какого-то сообщения…

— Виктор Петрович! — послышался его радостный голос. — Рация работает! Принимаю Землю!

Взволнованный академик бросился к нему и тоже надел наушники.

В эфире отчетливо звучал человеческий голос. Академик услышал:

— Внимание! Внимание! Говорит радиостанция ВНИКОСМОСа. Говорит ВНИКОСМОС. Вызываю советскую космическую ракету! Сообщите ваше положение! Сообщите ваше положение! Нужна ли помощь? Нужна ли помощь?.. Перехожу на прием.

Выждав, когда в эфире установилось молчание, Виктор Петрович стал передавать на Землю радиограмму:

— Говорит советская космическая ракета. Направляемся на Землю! Направляемся на Землю! Задание выполнено. Работы экспедиции закончены. Заканчиваю передачу. Перехожу на прием.

Снова в эфире установилась тишина. Требовалось около двадцати минут, чтобы волны радиостанции космического корабля достигли до Земли, а ответные вернулись на ракету.

Все, кроме пилота, собрались у рации. Красницкий не отрывался от приемника. Прошло полчаса. Вдруг он подал знак рукой:

— Земля! Включаю громкоговоритель! Далекий русский голос звучал не сильно, но совершенно ясно.

— Слушайте на советской космической ракете! Слушайте на советской космической ракете! Говорит ВНИКОСМОС. Говорит ВНИКОСМОС. Транслирую передачу из Москвы. У микрофона…

Послышался чей-то знакомый, немного глуховатый и уже немолодой голос, кажущийся бесконечно далеким:

— Дорогие товарищи! Пионеры космических просторов! От имени Советского правительства и Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза поздравляю вас с успешным завершением великого подвига! Вы исполнили поручение советского народа. Ваше путешествие на другую планету имеет огромное научное и практическое значение. Вы доказали, что нет предела творческим возможностям свободных людей. Судьба экспедиции волновала весь наш народ и все просвещенное человечество. Все мысли наших ученых, всех граждан Советской страны постоянно были с вами. До настоящего времени мы получили от вас только одну радиограмму, которая извещала о благополучном прибытии экспедиции на Венеру, но были твердо уверены…

Астронавты затаили дыхание. Неторопливый, спокойный голос продолжал:

— Родина постоянно помнила о вас. Еще в те дни, когда связь отсутствовала, за вами был послан второй отряд астронавтов с целью оказать помощь экспедиции и доставить на Венеру горючее, кислород и продукты питания. Ракета с экипажем из трех человек отправилась в путь тридцать восемь дней тому назад. Теперь, когда надобность отпадает, второй космический корабль немедленно получит указание возвратиться без посадки на Венере. Правительство уже приняло решение построить в ближайшее время еще десять космических кораблей для продолжения начатых вами исследований. Сообщаем, что семьи астронавтов здоровы и с нетерпением ожидают возвращения героев…

За первой радиограммой последовала вторая. У Наташи текли слезы по лицу. Она прижалась к мужу и никак не могла справиться со своим волнением. На этот раз волнение было радостное. Невидимые, но прочные нити вновь связывали астронавтов с далекой Родиной. О них не забыли, их ждут! Все было хорошо! Но все же нельзя было не испытывать тревоги при полете через космические пространства, и сердце невольно сжималось при мысли, что будет дальше и как закончится этот полет…

* * *

В тот день на улицах и площадях, в садах и парках Ялты царило необыкновенное оживление. Город расцветился алыми флагами. Всюду слышались оживленные разговоры, и казалось, что даже садовники с особенным воодушевлением поливали в то утро газоны городских парков.

С момента, когда земные радиостанции впервые приняли позывные ракеты, связь не прерывалась. На экстренном заседании Президиума Академии наук было решено, в полной согласованности с начальником экспедиции академиком Яхонтовым, что ракета минует внеземную станцию и совершит посадку непосредственно на Земле.

Черное море, вытянутое в широтном направлении, представляло собой наиболее удобные условия для посадки космического корабля. Трудно было бы найти более подходящий порт для этой цели, чем Ялта, расположенная на южном берегу далеко выступающего в море Крымского полуострова…

Ракета день за днем летела в мировом пространстве, с каждым часом приближаясь к Земле. В Ялте лихорадочно готовились к торжественной встрече. В течение месяца было построено несколько временных зданий для размещения гостей, получивших приглашения на праздник советской науки. На берегу моря, в лесах, покрывающих склоны окрестных гор, в районе Никитского сада и дальше на запад, вплоть до мыса Айя, раскинулись лагери молодежи, где желающие принять участие в событии могли найти приют в парусиновых палатках. В воздухе непрерывно появлялось множество летевших к берегам Крыма самолетов с зарубежными гостями. Воды Черного моря бороздили глиссеры и яхты. По всем дорогам двигались на юг автомашины. Из Москвы один за другим мчались специальные экспрессы.

В тот день, когда должна была прилететь ракета, все склоны гор в окрестностях Ялты заполнились народом. На бульваре против Морского вокзала соорудили трибуну для почетных гостей. Лучшая в Ялте гостиница была отведена для самих героев и их семей, для представителей правительства и партии, прибывших на встречу астронавтов, и журналистов. На железнодорожных путях города-сада стоял наготове специальный электроэкспресс сверхмагистрали «Москва-Ялта», чтобы отвезти вернувшихся с Венеры астронавтов в советскую столицу.

Точный час приземления ракеты не был установлен. Никто не знал, сколько раз ей придется облететь вокруг земного шара, чтобы, постепенно снижаясь и избегая перегрева, замедлить ход и при соблюдении всех правил безопасности опуститься в море.

За движением ракеты через пространства Космоса следили радарные станции всего мира. В течение трех последних месяцев радиосообщения о космическом корабле передавались не менее четырех раз в день. Предполагалось, что приземление произойдет между двенадцатью часами дня и шестью часами вечера. Но уже с восьми часов утра все были на улице, на пляже, просто на берегу моря, где ласковые волны с легким шумом набегали на камни. Ракета приближалась к Земле! В эти часы люди во всем мире не говорили ни о чем другом, как о прибытии путешественников с Венеры. Громкоговорители регулярно сообщали о местонахождении ракеты.

В десять часов утра очередное сообщение гласило:

«Полет происходит нормально. Ракета приближается к верхней границе земной атмосферы и готовится перейти в спираль».

В двенадцать часов стало известно:

«Космический корабль благополучно вошел в верхние слои атмосферы и начал движение по спирали, в направлении с запада на восток, вслед за вращением Земли, чтобы равномерно снизить скорость относительно поверхности нашей планеты».

В два часа дня советские радиостанции передали:

«Ракета уже совершила два полных оборота вокруг земного шара и снизилась до 200 километров. Все радарные станции и обсерватории, расположенные на полосе от 30 до 40° северной широты, ведут наблюдение за воздушным пространством. Полет протекает благополучно. Ракета почти не раскалилась. Ведет космический корабль пилот Владимир Одинцов».

Это сообщение вызвало большое волнение среди маленькой группы людей, собравшихся на открытом балконе второго этажа Центральной гостиницы Ялты. Среди них была Людмила Николаевна Одинцова, мать прославленного пилота. Ее окружили журналисты и кинооператоры. Милое простое лицо пожилой русской женщины должно было в этот вечер появиться на экранах всего мира. Иностранные журналисты особенно интересовались подробностями биографии ее сына, расспрашивали о его вкусах, о том, какой вид спорта он предпочитает, кто его любимый писатель, что он курит: сигары, трубку или папиросы. Но расплакавшаяся от волнения Людмила Николаевна поспешила покинуть их и укрылась в своей комнате.

В три часа дня последовала очередная передача:

«Радиостанция Дели сообщает: советский космический корабль стремительно прошел на большой высоте и был замечен по свету прожектора, который астронавты многократно зажигали и гасили».

Через час последовало внеочередное сообщение — советские станции перевели на русский язык радиограмму из Америки:

«Советская космическая ракета прошла на высоте 60 километров в районе Скалистых гор. В данный момент скорость полета составляет около 3000–3500 километров в час. Ракета пересекает континент Нового Света на широте Сан-Франциско».

Спустя полчаса передали радиограмму из Нью-Йорка:

«Русский межпланетный корабль пронесся над городом на высоте 30 километров. Население находится в состоянии необыкновенного волнения. Многие учреждения и предприятия прекратили работу, настолько велик интерес к путешественникам, возвращающимся с Венеры».

В шесть часов дня советские радиостанции приняли радиопередачу из Франции:

«Космический корабль, возвращающийся с Венеры, появился над территорией Франции со стороны Атлантического океана в 17 часов 58 минут. Ракета летит на высоте 15 километров. Спустя минуту после появления ракеты сверху доносится сильный, ни на что не похожий звук. Население восторженно приветствует советских героев».

Последнее короткое сообщение последовало через два часа. Оно состояло всего из нескольких слов:

«Внимание! Внимание! Ракета приближается с западной стороны».

Едва умолкли громкоговорители, как глаза всех обитателей Ялты обратились на запад.

День выдался на редкость хороший. Стоял сентябрь, и было не очень жарко. Даже находясь несколько часов под открытым небом, люди не страдали от жары, скорее с удовольствием грелись в лучах солнца.

Когда радиостанции сообщили, что приближается долгожданный момент, солнце уже опустилось за горизонт. Западная сторона небосклона покрылась легкими фиолетовыми тучками, края которых освещали солнечные лучи. Золотая заря разлилась над безбрежной синевой моря. На землю опустилась вечерняя тишина, И вдруг откуда-то издалека донесся вначале слабый, но необычный звук. За несколько секунд он достиг неимоверной мощи и разнесся над всем необозримым пространством.

То был не сверлящий душу визг артиллерийского снаряда, не холодный и злобный свист авиационной бомбы. Нет! С неба слышался торжественный, мощный и грозный рокот, очень низкий по тембру. Он напоминал гул надвигающейся лавины. В нем чувствовались необычайные мощь и величие, подобные бетховенской симфонии.

Ракета летела с запада, оттуда, где разгорался закат. Сверкая в лучах вечерней зари, маленькая точка, какой представилась взорам присутствующих межпланетная ракета, постепенно превращалась в отчетливо видный гигантский космический снаряд, летящий над морем.

Ракета шла теперь совсем низко. Она держалась вдали от берега и скоро перешла в горизонтальный полет над волнами. Сотни тысяч людей, затаив дыхание, следили за последними мгновениями ее полета.

Космический корабль все более снижался, наконец коснулся воды. Гул затих, и в наступившей тишине отчетливо послышалось шипение пара. Густое облако окутало место посадки и стало быстро передвигаться, сопровождая ракету, уже плывшую по морским волнам.

Тогда один за другим пять белоснежных быстроходных кораблей сорвались с места и помчались навстречу их космическому собрату. В том числе было два спасательных судна. Однако они не понадобились. Посадка была совершена по всем правилам и вполне благополучно.

Ракета не могла самостоятельно войти в порт, как и гигантские океанские пароходы, мощные в открытом море, но при входе в гавань нуждающиеся в лоцмане из-за своей величины. Одно из судов взяло ракету на буксир.

Волнение в Ялте достигло своего апогея, когда космический корабль стал медленно приближаться к порту. Взволнованный дирижер, человек с черными усиками и веселыми глазами, глядя через плечо на приближающийся корабль, взмахнул палочкой, и оркестр заиграл Государственный гимн. Под эти торжественные звуки корабль вошел в порт.

Уже совсем стемнело. На ракете включили свет. И сквозь круглые окна передней кабины ожидавшая на берегу толпа увидела фигуры астронавтов.

Восторженные возгласы разорвали тишину ночи. Наконец ракету пришвартовали к пирсу. Открылся люк. Один за другим межпланетные путешественники стали выходить на каменную площадку мола. Навстречу им в воздухе летели букеты. Маленькие школьницы несли академику Яхонтову охапки цветов. Наташа тоже держала в руках огромный букет роз. Она была так потрясена тем, что происходило, что повторяла одно и то же:

— Вот мы и вернулись! Вот мы и вернулись!.. Рядом с нею стоял Владимир. Он уже увидел в толпе встречающих заплаканные, но счастливые глаза матери.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I, где каждый прав по-своему.

Глава II, в которой космическая ракета опускается в Черное море.

Глава III, из которой видно, что нарушение дисциплины не остается безнаказанным.

Глава IV, в которой говорится о невзрачных камнях, порождающих замечательные идеи.

Глава V, в которой раскрываются подробности совершенно фантастического замысла.

Глава VI, в которой принимается важное решение.

Глава VII, в которой сказка становится былью.

Глава VIII, в которой космическая ракета уходит в межпланетное пространство.

Глава IX, где говорится о первых часах в просторах Вселенной.

Глава X, в которой появляются маленькие предметы и большие опасности.

Глава XI, в которой возникают сложные математические задачи, требующие быстрого и смелого решения.

Глава XII, в которой в поле зрения астронавтов появляется планета Венера.

Глава XIII, в которой знамя Страны Советов поднимается над скалами Венеры.

Глава XIV, в которой рассказывается о первых днях астронавтов на Венере.

Глава XV, в которой Наташа и Владимир пропадают без вести.

Глава XVI, в которой друзья встречаются вновь.

Глава XVII, в которой ученый-астроном открывает Ущелье Горячих Скал.

Глава XVIII, в которой продолжается знакомство с животным миром Венеры.

Глава XIX, в которой происходят необыкновенные приключения в глубине горячего океана.

Глава XX, в которой говорится о первой ночи на Венере и трудностях, возникших перед экспедицией.

Глава XXI, в которой смерть уносит первую жертву.

Глава XXII, в которой академик Яхонтов находит первичные коллоиды.

Глава XXIII, в которой все признают, что Наташа оказалась весьма полезным участником экспедиции.

Глава XXIV, заменяющая эпилог.