Прошло три года. Подготовка к полету на Венеру подошла к концу. Для старта ракеты выбрали удобное место в одном из самых малонаселенных уголков Советской страны.

Между двумя морями, Каспийским и Аральским, расположено пустынное плоскогорье Устюрт — безводная глинистая равнина вперемежку с солончаками, покрытая кое-где чахлой полынной растительностью. Летом здесь нещадно палит солнце, а зимой почва трескается от свирепых морозов. Снег в этих местах почти не выпадает.

Незаметный для глаза подъем начинается у берегов Каспия и заканчивается крутым обрывом у Аральского моря. Отвесная глинистая стена имеет здесь среднюю высоту 150 метров, но местами она поднимается до 300 метров. На географических картах этот огромный сброс называется: «восточный пик Устюрта». Далеко внизу простирается под ним бирюзовая равнина моря. Противоположного берега не видно — он скрывается в белесом тумане.

Тысячи лет на просторах Устюрта гулял дикий ветер, тот самый суховей, который столько раз налетал из-за моря и приносил голод и разорение на плодородные земли Северного Кавказа, Ставропольщины и Поволжья. Тысячи лет дремала здесь никем не тронутая жестокая земля. Но вот пришел человек, и все преобразилось. Еще в 50-х годах рельсы железной дороги протянулись от Кос-чагыла на Тахиа-Таш, к низовьям Аму-Дарьи. Когда же в пустынных северо-западных районах Кара-Калпакской автономной советской социалистической республики, у мыса Актумсык, выбрали место для старта ракеты, здесь забурлила новая жизнь.

В этом суровом краю, раскинувшемся далеко от населенных пунктов, лишенном запасов топлива и других источников энергии, выросли приземистые, глубоко ушедшие в землю, корпуса мощной атомной электростанции. От Гурьева протянулась в пустыню новая автострада. Могучие машины двинулись на восток. В поход на борьбу с природой пошла самая современная техника. По железной дороге красавцы электровозы помчали грузы туда, где раньше маячили только караваны усталых верблюдов.

На равнине Устюрта вырос новый город, где один за другим строились заводы. С Индерских месторождений бора потянулись длинные эшелоны руды. Из нее получали темно-коричневые бороводороды, таящие в себе огромные запасы химической энергии. Вслед за эшелонами с рудой по рельсам побежали длинные составы серебристых цистерн с красными надписями: «Ядовито — фтор». А на бесплодной глинистой площадке высоко над морем человек воздвиг грандиозное сооружение из стали и бетона.

По стометровым в поперечнике железобетонным круговым фундаментам медленно двигались на стальных тележках ажурные металлические башни — антенны мощных радиостанций. Они должны были поддерживать связь с межпланетным кораблем на расстоянии 250 миллионов километров. Отсюда предполагалось вести переговоры с людьми, находящимися в ракете, наблюдать за показаниями установленных в ней приборов и даже управлять полетом, если бы в этом встретилась необходимость. Отсюда, в юго-восточном направлении, постепенно возвышаясь, протянулась на 5 километров прямая, как стрела, железобетонная эстакада. У самого берега моря, дойдя до края обрыва, достигающего здесь высоты 256 метров, она поднималась еще на 100 метров, перешагнув через автостраду четырьмя бетонными пилонами.

Отправление космического корабля по проекту намечалось так.

По лотку эстакады должна была двигаться чрезвычайно прочная платформа шарового электропоезда, разгоняя лежащую на ней составную космическую ракету до скорости 300 километров в час. В дальнейшем платформа тормозилась, а свободно покоящаяся на ней ракета по инерции мчалась вперед уже по воздуху на высоте около 400 метров. В момент отрыва автоматические приборы включали реактивный двигатель огромной ракеты-матки, чтобы дать ей новый толчок, с ускорением 40 метров в секунду за секунду. Таким образом, составная ракета взлетала над Аральским морем, достигая скорости 6,5 километра в секунду. После этого в нужное мгновение включался двигатель основной пассажирской ракеты. Она отрывалась от вспомогательной, которая, выполнив свое задание должна была упасть в пустынной зоне Казахстана. Отделившись от матки, пассажирская космическая ракета устремлялась к искусственному спутнику, чтобы заправиться там горючим на весь путь через Космос.

Такой способ полета устранял много технических трудностей, так как самую тяжелую часть груза — топливо на путь к Венере и обратно-ракета получала не на Земле, а на складах ВНИКОСМОСа.

Надо ли говорить, что до отлета космического корабля с полезным грузом и пассажирами, с этой же эстакады неоднократно поднималась вторая тренировочная ракета, сначала управляемая по радио, а затем пилотируемая человеком.

Приблизился день, назначенный для отлета на Венеру. В то знаменательное утро площадка, где сооружалась ракета, приняла праздничный вид. На столбах эстакады, на стальных фермах эллинга, на всех стенах и столбах повисли алые флаги, полотнища с приветствиями и пожеланиями, портреты участников экспедиции.

Счастливцы, получившие пригласительные билеты на торжество, разместились по пяти галереям внутри эллинга. Их было около двух тысяч человек. Значительно больше зрителей собралось под открытым небом, на крышах зданий, на фермах строительных конструкций, всюду, откуда можно было хоть что-нибудь увидеть.

На старт советского космического корабля прибыли многочисленные гости из зарубежных стран, журналисты, фоторепортеры, кинооператоры со своими сложными установками. Уже два дня они ходили по веселым улицам нового города, посещали заводы, щелкали фотоаппаратами, снимали со всех сторон радиостанцию. К их услугам было заранее приспособлено сто кабинок радиотелефона для связи со своими редакциями.

Советские газеты подробно освещали научные задания экспедиции, но сравнительно мало касались технических подробностей конструкции ракеты, поэтому иностранных журналистов особенно поражал внешний вид гигантского космического корабля.

Составной ракетный поезд, готовый к полету, находился в колоссальном эллинге и покоился на прочном бетонном основании. Отсюда и начиналась взлетная дорожка, вернее — целая автострада для разбега. Для неподготовленного зрителя все выглядело неожиданно и странно. Хотя бы шаровой электропоезд! Он был похож на гигантскую стальную черепаху, широкую, но довольно низкую. Два усеченных шара, заменяющих колеса, достигали 6 метров в поперечнике, но были скрыты внутри корпуса и не видны зрителям. Со стороны казалось непонятным, как может передвигаться подобное сооружение.

На этой черепахе-платформе лежала ракета-матка. Она подавляла своими размерами и представляла собой стальной сигарообразный корпус, чрезвычайно длинный, но не очень толстый. Ее поперечник составлял всего 20 метров, то есть равнялся высоте шестиэтажного дома, в то время как длина ракеты превышала 200 метров.

На кормовой части ракеты виднелись четыре плоскости стабилизаторов и между ними пять круглых отверстий. Это были сопла, откуда при включении двигателей вырывались струи раскаленных газов. Циклопический корпус ракеты был покрыт ярко-красной эмалью, позволявшей видеть снаряд на очень большом расстоянии. Еще никогда на Земле не было построено ничего подобного по величине и сложности.

В передней части ракеты-матки, подобно пуле в ружейном патроне, помещалась пассажирская ракета, серебристая и как бы устремленная вперед. Она представляла собою нечто вроде наконечника стрелы, но гигантских размеров и с притупленным концом.

Спереди ракета походила на обычный реактивный самолет, но только с укороченными плоскостями.

Примерно на одной трети ее длины, ближе к передней части, выступали стреловидные крылья: короткие, слегка приподнятые, тонкого профиля, но достаточно широкие. Они доходили почти до кормы и отбрасывали заостренные концы далеко назад, как ласточка откидывает крылья в стремительном полете.

Ракета как бы рвалась в пространство. При этом она вовсе не производила впечатления громоздкости. Просторы эллинга и размеры гигантской ракеты-матки скрадывали ее величину.

* * *

До отправления экспедиции осталось несколько часов. Сами астронавты, их близкие, журналисты, ответственные руководители партии и правительства собрались около ракеты.

К академику Яхонтову подошла группа корреспондентов.

— Итак, Виктор Петрович, — начал один из них, — час отлета приближается.

— Мы готовы, — просто ответил ученый.

— Ничего не скажете на прощанье? — спросил другой с заранее приготовленным блокнотом в руке.

— Что же я могу сказать? Надеемся справиться с поставленными задачами. Едва ли какая-нибудь экспедиция была оснащена так, как наша. И мы ведь не одни. Летят шесть человек, но за нами стоит все передовое человечество.

— Что же вам осталось сделать на Земле? — полюбопытствовал журналист.

— Пожалуй, только попрощаться с вами! Представитель прессы сделал вид, что не понял иронии, и напомнил академику:

— Вы обещали показать ракету. Вот и иностранные журналисты интересуются…

Академику в эти минуты было не до журналистов. Он легко мог отказать, хотя бы сославшись на опасность занести в ракету инфекцию, но полет на Венеру был всенародным делом, и он еще раз принес себя в жертву прессе.

— Могу предложить только беглый осмотр, — улыбнулся он. — Так, строк на сто. Пожалуйте!

Группа журналистов поспешила за начальником экспедиции к входному трапу. По дороге академик объяснял:

— Прошу отметить, что на Венере нам придется жить в особых условиях. Поэтому ракета снабжена всеми приспособлениями для существования в среде, где человек не может дышать без кислородной маски. Кроме того, мы берем с собой всякого рода механизмы, устройства, подъемные краны, электрические инструменты для работы. Надо предвидеть всякие трудности… Прошу дальше, если это вас интересует.

— Конечно! Конечно! — раздались голоса. Сначала гости поднялись на крыло, а оттуда прошли внутрь ракеты и очутились в салоне.

— Здесь, — продолжал объяснения начальник экспедиции, — наша кают-компания. Тут мы будем собираться за обедом, беседовать, слушать радиопередачи. Какую-нибудь оперу или концерт. Есть у нас и телевизионная связь, но только с искусственным спутником.

— Кухня! — заглянул один из журналистов в полуоткрытую дверь. — А где же повар?

— Готовить мы будем сами. Очередное дежурство обязательно для всех участников полета. Впрочем, кулинария у нас простая. Суп придется варить из концентратов, а котлеты жарить из мясного порошка.

За дверью, куда сунул свой нос журналист, была небольшая, но блистающая чистотой кухня, с плитой, со шкафами, наполненными посудой необычного вида.

— Целое хозяйство! — заметил один из присутствующих.

— Да. Вот электрическая плита. Фотоэлементы из полупроводников и яркий солнечный свет обеспечат нас энергией. Посуда, как видите, особенная. Кастрюли нагреваются не снизу, а со всех сторон. Иначе суп не сваришь. Сковороды закрыты, поэтому котлеты не смогут улететь.

— Как — улететь? — не понял журналист.

— Очень просто. Предметы во время полета не имеют веса, а пар, образующийся при нагревании, сохраняет свою упругость. Понятно, что получится. Кастрюли снабжены также электрическими мешалками. Иначе ничего в них не приготовить… А вот сосуды, куда мы будем наливать жидкости. Все они имеют приспособления для выдавливания.

Когда все вдоволь насмотрелись на кухню, Виктор Петрович повел посетителей дальше:

— У каждого астронавта — своя каюта. Вот мое помещение.

Гости увидели каюту размером два метра на три, где находилась узкая кровать обычного для космических ракет типа, то есть с ремнями для привязывания тела. Рядом стоял столик с настольной лампой и кресло с держателями, чтобы сидящий в нем человек не мог взлететь к потолку. На стене был прикреплен шкафчик для книг и небольшой гардероб. В углу стоял умывальник с насосом и педалью, чтобы выбрызгивать воду на руки или лицо.

Один из журналистов покачал головой:

— Умыванье на ракете — довольно сложное дело! Пошли дальше. Объяснения продолжались.

— Вас, наверно, поразила большая длина ракеты, — продолжал академик. — Она в десять раз превышает диаметр. Но ведь очень много места нужно для горючего. Резервуары тянутся на 60 метров. Через них коридор ведет в заднюю секцию, где расположен двигатель.

— Достаточно ли прочна эта громадина? — сомневался один из иностранных журналистов. — Корпус такой огромной длины, а толщина стенок совсем незначительная.

— Сплав исключительно прочный, — объяснил академик. — Основной его материал — титан. Он крепче стали, хотя и очень легкий. Оболочка нашего корабля многослойная. Широкое применение имеют новые виды пластических масс, основанные на соединениях кремния. Кроме того, ракета собрана на каркасе повышенной прочности. Имеются ребра жесткости, которые дают полную гарантию. Не забудьте, что в полете, оторвавшись от искусственного спутника, ракета окажется в мире, где нет тяжести. Это сильно снижает требования к прочности конструкции. Когда же мы достигнем Венеры, ракета будет во много раз легче.

Иностранный журналист поблагодарил и стал что-то лихорадочно записывать.

Гости прошли в кабину управления, занимающую переднюю, коническую часть ракеты. Здесь какой-то человек проверял аппаратуру. Сидя в кресле пилота, он вращал штурвал, включал и выключал приборы. На циферблатах кружились стрелки указателей, на щите зажигались и гасли синие и красные лампочки.

— Николай Александрович! — окликнул его академик. — У нас гости.

Сандомирский приветствовал посетителей коротким поклоном и сказал:

— Прошу!

— Как работает аппаратура? — спросил кто-то.

— Без отказа!.. — Сандомирский стал объяснять: — Ракета снабжена авторегуляторами и электронными счетно-решающими устройствами. Пока не будет достигнута космическая скорость, управлять кораблем изнутри вообще невозможно. Нам придется лежать в камерах амортизации, испытывая пятикратную перегрузку. На это время человека полностью заменят автоматы. Затем, когда ускорение прекратится, очередной пилот вполне справится с управлением ракетой, если она попытается выйти из повиновения.

Потом все долго шли по коридору, чтобы осмотреть двигатель.

— Центральная часть корабля отведена для научных работ, — сказал по дороге Сандомирский. — Об этом Виктор Петрович расскажет лучше, чем я.

Первой оказалась химическая лаборатория. Несмотря на ее небольшие размеры, здесь удалось разместить очень сложные приборы и аппаратуру. Иван Платонович Красницкий, как всегда не особенно разговорчивый, довольно лаконично разъяснял:

— Аппаратура для анализов проб атмосферы… Аналитические весы… Приспособления для взятия проб…

— А это что такое? — заинтересовался представитель журнала «Техника — молодежи».

— Ничего особенного — набор индикаторов.

— Пойдемте дальше, — предложил академик. — Для прессы наш дорогой Иван Платонович — далеко не находка.

Красницкий сделал вид, что ничего не слышит.

— Следующая лаборатория по моей специальности, — пригласил Виктор Петрович. — Здесь все, что нужно для геолога и биолога. Вот, смотрите! Великолепные микроскопы! Есть даже электронный, специальной конструкции. Его создал для нас Ленинградский оптико-механический институт. Увеличивает в триста тысяч раз! Такой прибор поможет разобраться в самых сокровенных подробностях процесса возникновения жизни…

В обсерватории профессора Шаповалова, который свободно объяснялся на трех языках, гостям были показаны астрономические трубы. Среди них выделялся короткий и широкий телескоп системы Максутова. Здесь были также спектроскопы, приборы для исследования космических лучей, киносъемочная аппаратура и многое другое.

Затем прошли к двигателям. По дороге Сандомирский похвастал:

— У меня тоже свое хозяйство! Лаборатории пилотам не нужны, но ремонтная мастерская необходима. Прошу!..

Гости увидели довольно большое помещение, где стояло несколько станков, маленький кузнечный горн и другое оборудование.

В нижних помещениях ракеты находился стратоплан с герметически закрытой кабиной. На нем гости увидели винтовой двигатель для полетов в атмосфере и реактивный для стратосферы. Осмотрели вездеход. Шесть человек могли прожить в нем две недели среди ядовитой атмосферы и при высокой температуре окружающей среды. Большой интерес вызвала у посетителей маленькая подводная лодка, которую тут же прозвали «карманная».

В отделении двигателя Сандомирский показал, где получается энергия, необходимая для полета ракеты. В центральной части зала гости увидели три огромных металлических шара. Это и были камеры сгорания.

Сандомирский объяснял устройство:

— Мощные насосы подают по трубам горючее, те самые бороводороды, над созданием которых пришлось много потрудиться советским химикам.

Посыпались вопросы:

— Это жидкое горючее?

— Какова его плотность?

— Скорость истечения?

— Да, это тяжелая жидкость, более плотная, чем вода. Она поступает в камеру. Туда же нагнетается и жидкий фтор. Его нужно хранить под высоким давлением и при низкой температуре, около 190 градусов ниже нуля. Соединение этих веществ выделяет огромное количество тепла.

— А температура? — попросили уточнений сразу несколько голосов.

— Около 4000 градусов. Газообразные продукты сгорания вырываются из сопла двигателя со скоростью 4,5 километра в секунду, создавая мощную реактивную тягу. Одновременно жидкий фтор охлаждает двигатель. Иначе камеры сгорания моментально расплавятся.

У Сандомирского не было времени подробно объяснять схему управления реактивными устройствами космического корабля. Но это весьма сложная и ответственная задача. Стоит чуть-чуть нарушить пропорцию подачи обеих частей горючей смеси или несколько отклониться от температурного режима, чтобы немедленно изменилась скорость полета. Малейшая несогласованность в работе механизмов двигателя может нарушить все расчеты, привести к расплавлению камеры, даже к взрыву и гибели корабля. Поэтому особенно сложное дело — управление ракетой — было здесь поручено автоматам, способным в ничтожные, миллионные доли секунды реагировать на отклонения от заданного режима и вводить необходимые коррективы.

Журналисты не успели осмотреть многочисленные насосы, цилиндры, вентиляторы, резервуары, хранящие горючее, камеры с двойными стенками, где хранился фтор и все приспособления, следящие за возможной утечкой ядовитых газов, предохранительные устройства и приборы для автоматического включения и выключения двигателей. Нужно было готовиться к отлету. Лица астронавтов вдруг сделались очень серьезными. Журналистам пришлось закончить осмотр.

Между тем в эллинге все было готово к старту. Там слышался глухой шум человеческих голосов. За столом близ трибуны были приготовлены места для путешественников и их близких. Здесь сидели жена и дочь академика Яхонтова, жена и два сына Шаповалова. Мальчики были в синих новеньких матросских костюмах. Иван Платонович Красницкий был одинок. Никто не пришел его провожать. Семья Сандомирского состояла из жены и матери, древней, но еще бодрой старушки. Одинцова и его молодую жену провожала Людмила Николаевна.

Раздался звонок. Гул голосов постепенно затих, и все приготовились слушать.

— Товарищи!.. — обратился к присутствующим, стоя у микрофона, Василий Сергеевич Завгородний, помощник начальника ВНИКОСМОСа, распоряжавшийся отправлением экспедиции. — Товарищи! Приближается торжественная минута! О ней долгие годы мечтали лучшие умы человечества. Совсем скоро отправится в путь космический корабль, чтобы впервые в истории мира установить связь с другой планетой.

Речь прервали аплодисменты.

— Товарищи! — продолжал Завгородний. — Ракета, которая уйдет сейчас в пространство, унесет с собой смелых разведчиков Вселенной. Но и вы все внесли свой вклад в это великое дело. Ракета создана вашими руками, товарищи! С чувством законной гордости мы провожаем наших дорогих астронавтов. И не случайно, что подобное событие происходит в нашей стране. Только коммунистическое государство в состоянии создать такие производительные силы и обеспечить такой высокий уровень техники, чтобы подобная экспедиция стала возможной!..

Он говорил минут пять.

Вторым поднялся на трибуну плотный человек с седой головой, в скромном сером костюме. Это был вице-президент Академии наук СССР, ученый с мировым именем.

— Друзья! — начал он, когда затихли аплодисменты. — Друзья! Немного более трех лет назад правительство приняло решение об организации научной экспедиции на планету Венеру…

Как опытный оратор, он сделал паузу и окинул взором собрание. Потом продолжал:

— Зачем это нужно? Неужели у нас недостаточно разных дел на Земле? Что заставляет нас стремиться в мировое пространство?..

В немногих словах ученый рассказал о задачах, которые Академия наук поставила перед участниками экспедиции на Венеру. Он закончил свое выступление так:

— Вся жизнь советского государства строится на незыблемом научном основании. Коммунистическое государство не может существовать, если советская наука не будет двигаться вперед. Но для дальнейшего ее развития теперь недостаточно земных пределов. Настал момент, когда для расширения наших знаний о природе необходимо раздвинуть границы научного опыта. Человек, советский человек, должен теперь начать новую эру в истории — эпоху покорения Космоса. Первый шаг в этом великом деле и призваны сделать участники экспедиции, имеющей поистине мировое значение. В добрый путь, товарищи!

Когда овации затихли, присутствующие увидели на трибуне академика Яхонтова, и снова весь эллинг разразился бурными аплодисментами. Ученый поднял руку. Установилась тишина.

— От имени всех участников экспедиции, — сказал взволнованно Виктор Петрович, — я благодарю наших дорогих товарищей, рабочих, инженеров и техников, которые своим трудом помогли разрешить сложные вопросы, связанные с техническим оснащением экспедиции! А мы, советские ученые и астронавты, обещаем честно выполнить порученное нам дело.

— Ну что ж, товарищи, — сказал в заключение растроганный Завгородний, — пора!

— Пора! — торжественно повторил академик Яхонтов. Все смолкло. Начались прощальные поцелуи и рукопожатия. Путешественников провожали в неведомые просторы Вселенной. Немудрено, что прощание носило в какой-то степени трагический характер. Жену Сандомирского, скромную и худенькую женщину, унесли из эллинга в глубоком обмороке. Плакала на груди у сына Людмила Николаевна. Плакала красивая жена профессора Шаповалова, а его сыновья с завистью смотрели на отца, который сейчас полетит к неведомым мирам…

Один за другим участники экспедиции поднимались по трапу и скрывались внутри ракеты. Поднялась с целым снопом цветов в руках Наташа и помахала в последний раз рукой Людмиле Николаевне. С привычной легкостью взбежал за нею Владимир. Солидно взошел по трапу Сандомирский. Стесняясь своей хромоты, осторожно переступал со ступеньки на ступеньку Красницкий. Еще раз посмотрел на жену и детей профессор Шаповалов. Последним поднялся академик Яхонтов. Он задержался на мгновение в черном люке, сделал прощальный жест рукой и исчез в глубине корабля. Музыка перестала играть. В торжественной тишине послышался металлический лязг затворов. Дверца входного люка наглухо закрылась. Между остающимися на Земле и улетающими в пространство как бы возникла тонкая, но непроходимая стена, разделившая два мира. Под высокими сводами эллинга пронесся общий вздох, напоминавший шум моря. Все взоры были обращены на огромный циферблат электрических часов. Точное время отправления было известно. Когда стрелка подошла к последнему делению, в эллинге наступила абсолютная тишина. Люди затаили дыхание…

* * *

Полет начался бесшумно. Колоссальная ярко-красная ракета вдруг вздрогнула, неожиданно сдвинулась с места и плавно покатилась к выходу из эллинга, туда, где сияло ослепительное Солнце и убегала вдаль бетонная эстакада.

С каждым мгновением движение ракеты ускорялось. Вот она уже помчалась со скоростью экспресса. Яркая окраска позволяла удобно следить за нею даже издали. Но вскоре пришлось прибегнуть к биноклям.

Движение ракеты по эстакаде продолжалось около пяти минут. На широком экране появилось изображение отдаленного конца эстакады, переданное по телевизору, так что можно было следить за движением космического корабля на другом конце взлетной дорожки. Но вот ракета оказалась в воздухе над синими водами моря.

Тишина стала особенно напряженной. Сердца стучали, как молоты. Каждому приходили в голову мысли о возможной катастрофе. А вдруг откажет механизм зажигания, и ракета рухнет вниз всей своей чудовищной тяжестью? Но на экране вспыхнуло ослепительно яркое пламя, и изображение заволоклось облаком дыма. Нет, механизм действовал с исключительной точностью. По эллингу пронесся вздох облегчения.

Прошло еще около минуты. До присутствующих на старте стал доноситься издалека странный, не передаваемый словами звук. Его нельзя было сравнить с грохотом артиллерийского залпа или с разрывом тяжелой бомбы. Скорее то было шипение или свист, но очень низкий по тембру и невероятной силы.

В первые мгновения люди испытали нечто вроде физической боли. Однако вскоре звук ослабел и неожиданно почти совершенно затих вдали.

Казалось бы, все кончилось. Ракета ушла в полет и ждать больше нечего. Однако никто не двинулся с места. Все чего-то ждали. И все-таки совершенно неожиданным показался ровный голос диктора:

— Внимание! Внимание! Говорит радиостанция ВНИКОСМОСа. Экспедиция на планету Венеру отправилась точно в назначенное время. Передаем подробности. В настоящий момент ракетный поезд мчится на юго-восток и уже находится в пределах стратосферы. Через несколько секунд пассажирская ракета должна отделиться и начать самостоятельный полет. Следите за экраном телевизора! Следите за экраном телевизора! Наши телепередатчики направлены в ту точку пространства, где должна пройти ракета.

На экранах телевизоров появилось звездное небо, каким оно кажется за пределами атмосферы, — черное, усеянное звездами. Присутствующие увидели, как среди этой абсолютной черноты вдруг молнией промелькнула блестящая ракета. Где-то далеко вспыхнуло пламя, еще более яркое, чем отражение Солнца на стенках космического корабля. Как будто бы в мире появилась новая звезда.

Снова раздался голос диктора:

— Внимание! Внимание! Вы видели вспышку. Это были включены двигатели пассажирской ракеты. Механизмы работают безотказно. Теперь космический корабль, набирая скорость, мчится в пространстве. Пока продолжается действие ускорения, астронавты лишены возможности подавать какие-либо сигналы. Пройдет еще не менее минуты, прежде чем будет выключен двигатель. Тогда космический снаряд перейдет в полет по инерции. Астронавты получат возможность выйти из амортизационных камер. Через несколько минут мы передадим сигналы от самих участников экспедиции. Не отходите от телевизоров!

В эллинге с нетерпением ждали дальнейших сообщений. Экран на мгновение погас. Потом снова засветился. Тот же голос продолжал:

— Внимание! Внимание! Мы включаем другую группу телепередатчиков, чтобы облегчить наблюдение за ракетой.

Зрители снова увидели на экране ракету. Наступила минута совершенно невыносимого напряжения. Ни звука!.. Прошла еще одна минута! Ничего, кроме гробового молчания!.. Минуты текли… Сверкающая точка, какой представлялась ракета, увеличенная при помощи мощных телескопических приборов, уже исчезла с экрана. В отдаленном конце эллинга раздался тревожный женский крик. Снова воцарилась тишина. Стиснув зубы, люди глядели на экран, на котором уже давно не было видно ракеты, умчавшейся в бесконечные пространства Вселенной. Никаких сообщений от путешественников не приходило. Но человеческая натура такова, что надежда не покидает людей в самые тяжелые минуты. Все ждали. Вот, вот… И вдруг присутствующие услышали какие-то странные, едва уловимые звуки. Они приходили на Землю откуда-то очень издалека. Никто не мог уловить их смысла. Однако появилась надежда.

— Внимание! Внимание!.. На этот раз в голосе диктора слышались нотки ликования.

— Внимание! Внимание! Удалось получить первую передачу от наших дорогих товарищей. Все живы. На борту космического корабля все протекает нормально. Запоздание передачи было вызвано тем, что при отделении от ракеты-матки ослабели контакты питающих передатчик батарей. Потребовалось некоторое время, чтобы восстановить связь. Космическая ракета уже покинула пределы атмосферы и продолжает мчаться с нарастающей быстротой.