Персиваль и сер Гавейн, Зеленый рыцарь, сражались бок о бок. Чувствуя магические аномалии, происходящие на Каммлане, они предположили, что саксы зря времени не теряли, и все же призвали на свою сторону могущественные силы.

Пусть Моргана и мертва, недооценивать Мордреда не стоит. Он далеко не глупец. Смог же подчинить королевство своей воли, и исполнить то, о чем Гавейну твердил Аргавейн — смерть во имя защиты короля.

Глупо умирать за тех, кто тобой управляет. Пусть даже это и происходит по твоей воле, жизнь все равно остается самым дорогим, что есть у человека.

— ТЫ пойдешь в тыл этим падлам! — извещает собрата Гавейн, стараясь перекричать шум боя. — Найдешь мага и убиешь его к такой-то матери!

— А ты?

— А я продержусь, не сомневайся! Только быстро дела делай, иначе…

Договорить Гавейн не успевает, на него обрушивается гнев мороза.

Теперь сам маг не дает Зеленому рыцарю даже передохнуть. С неба на него сыпятся ледяные глыбы. Едва успевая их разбивать, цветной рыцарь забывает про все на свете. Лишь сейчас он понял, насколько может быть ценна своя собственная жизнь.

Направляемые колдуном противника, они разделяют его с Персивалем, предоставляя последнему новую ораву монстров, не меньше десятка.

Гавейну приходится очень сложно. Сохранять дыхание нет никакой возможности, а ледяные глыбы, пусть и небольшие, но все же покрывают землю вокруг Зеленого рыцаря. Одно неверное движение, накроет и его. На этот раз окончательно.

Фальшионы, так же как и лед, трескаются, раскалываются — разлетаются на тысячи осколков. Сомнений нет — атакующий его лед содержит в себе магический заряд. Магией были созданы не причины этого града, но сам град.

Когда одна градина исчезает, появляется другая. Они несутся с невероятной скоростью, так и норовя размозжить голову Зеленому рыцарю.

Чувствуя свою усталость, Персиваль начинает мешкать. Его атаки становятся менее выверенными, чувства не такими острыми, а меч, ранее полностью подчинявшийся ему, перестал быть столь смертоносным. Если прежде каждая атака, буквально каждая, уничтожала одного из тех созданий, что решались нападать, то теперь едва ли попадали по ним, давая щупальцам дополнительные преимущества и моменты для атаки.

Но рыцарь боролся.

Одного за другим, он планомерно выкашивал ряды этих отвратных созданий, прорубая себе дорогу в стан врага. Там находится маг, и его уничтожение становится приоритетной задачей.

Вот только препятствия имеют привычку появляться неожиданно.

Не только у Артурии должен быть козырь в рукаве. Мордред тоже может позволить себе такую роскошь.

Его маги, под попечительством еще живой Морганы, создали существо, в несколько десятков раз превосходящий измененных воинов по своей силе. В это существо было заложено не один, а четыре человека. Исходным же материалом были трое особенно сильных воина-сакса. Изменив структуру их костей, мяса и кровеносной системы, маги создали чудовище.

В отличии от остальных существ, это ходило прямо, как обычный человека. Из его спины, как и брюха, выходило по два щупальца. Три из каждой ноги, два из задней нижней части туловища.

Руки были окружены по пять щупалец каждая, кои были созданы из плечевой артерии, разделенной с помощью магии.

Волос на голове у этого существа не было. Вообще. Абсолютно лысая, немного измененная генетической мутацией голова.

Эта тварь, в которой с большим трудом можно признать человека, готова нападать в любой момент. Персиваль старается аккуратно обойти ее, не возбудив любопытства и не вызвав агрессии. Увы, существо это лишь для агрессии и было создано, и ничто другое ему неведомо.

Одно из щупалец обхватывает рыцаря за голень. Его хватка сильна. Ее достаточно, чтобы сдавить доспех и заставить Персиваля остановится.

При этом существо посмотрело на мужчину лишь тогда, когда он вскрикнул. И посмотрело яростно, но в то же время удивленно.

Казалось, его тело работает без ведома хозяина. Щупальца имеют собственное мнение и не подчиняются никому, кроме самих себя.

Взгляд монстра перекинулся с обездвиженного рыцаря на ту самую конечность, которая остановила его противника. Возможно, даже монстр был поражен тому, что его главное оружие живет своей жизнью. Ведь захват Персиваля за голень и его остановка не были приказом этого создания.

Мечом, рыцарь рассекает щупальце, освобождаясь от неприятного захвата. Металлический щиток изменил свою форму и теперь впивается в кожу. Однако, это не повод останавливаться. Персиваль стряхивает с себя остаток щупальца, и пытается пройти дальше, как его вновь останавливает склизкая конечность.

— Чт?…

Физически, монстр мог остановить мужчину еще раз, вот только после отсечения части собственной плоти, должен был наступить болевой шок.

Но ничего не произошло.

Существо все так же спокойно смотрело на уже отрезанное щупальце, после чего взглянуло в лицо Персиваля.

— Боль… но…

Удивительно, но это подобие человека могло разговаривать. Если остальные не могли, или не желали произносить даже самый элементарный вскрик, то ЭТО имело возможность управлять разговором.

Причем достаточно хорошим. Дикция у него замечательная, вот только не хватает живости словам.

Существо, на этот раз уже само, задействует другое щупальце. Оно немедленно реагирует на приказ центральной нервной системы, и рвется вперед. Конечность обвивает лицо Персиваля, не давая ему не то что говорить, а даже дышать.

Непонятно каким образом, но это щупальце, выходившее из спины, удлинилось примерно на ярд от своего начального размера.

Оно сдавливало череп так сильно, что сломало Персивалю нос. А слизь, что осталась на коже, коснулась его рта. Очень неприятный вкус и еще более противное ощущение искусственной липкости слюны.

Кажется, что голову вот-вот раздавят, не оставив ничего на ее месте. Уже бросив меч, Персиваль пытается хоть что-то сделать с щупальцем. От страха, он начал царапать скользкую мясную конечность.

* * *

Наблюдая за боем свысока, Язон умиляется тому, что его союзники все же нашли в себе силы сражаться с огромными силами противника.

Находясь на борту Арго, ныне летающего корабля, он, вместе с Мулан и Пифией организовывают диверсию. Поскольку необходимо было показать противникам видимость того, что Сиреневая и Оранжевая все же участвуют в бою, Мулан создала копии себя и своей подруги. Сами же они остались на корабле, ожидая подходящего момента для настоящей атаки.

И вот, он наступил. Приказ от Белого рыцаря был получен.

Сиреневая разбойница должна была спрыгнуть с корабля вниз и приземлиться близ Персиваля.

Задачей Оранжевой было прикрывать Мулан, пока та летит вниз без средств защиты. Язон же, как настоящий мужчина, должен был остаться в стороне и управлять могучим кораблем.

Уже трижды он пожалел, что Аргонавтов не было рядом. Они бы сейчас очень помогли в этой непростой битве.

Девушка в сиреневой кожаной одежде начинает разбег. Что есть сил, Мулан бежит вперед. Перед ней открытое пространство, которое позволит ей неплохо разогнаться перед прыжком.

Изгнившее дерево скрипит, и это не доставляет девушке удовольствия, скорее дискомфорт. Она, конечно, бегала по разным поверхностям, но это для нее было в новинку. И хотя принадлежность к ловким рыцарям давала ей определенное преимущество, все же было как-то не по себе.

Пробежав по заранее проложенной доске, постеленной на фальшборт, она спрыгнула вниз. Расставив руки, она устремилась вниз.

На ее место встала Пифия, которая немедленно приподняла посох и произнесла заклинание на языке, понятном только ей и Язону.

* * *

Плотный вихрь воздуха отводит острые градины от Гавейна, давая ему возможность уйти из неизменной зоны поражения, в то же самое время впиваются в тело того монстра, который держал Персиваля в своем крепком захвате.

Лед рассекает тело твари с неохотой, но все же задевает несколько нервов, лишая то самое щупальце, что облюбовало рыцаря, возможности подчиняться хозяину.

Меньшие по силе существа тут же поняли что нужно делать. Если раньше они стояли поодаль, не мешая ни Гавейну уничтожать град, ни своему «главному козырю» расправляться с Персивалем, то теперь они немедленно рванули к рыцарям.

Тот бугай же, напротив, отступил. Хотя и было видно, что ТЕЛО отступило против его воли.

Первый уничтожил троих одним взмахом созданного топора. А рыцарю Камелота в этом плане было сложнее, ведь меч-то он выронил.

Поднять он его не успел, да это и не нужно было.

Рыцарь в белых доспехах, вооруженный достаточно длинной алебардой, рассек сначала троих выродков, затем, приложив оружие лезвием к земле, пустил по поверхности воздушную волну, откинувшую не меньше десяти существ.

— Все под контролем! Бери свой меч!

Белый был уверен в своих словах.

В его понимании все и вправду было под контролем. Однако Персиваль сомневался, что это так. Их смерти желало не меньше двух сотен окруживших тварюг, которые только и ждут момента, чтобы набросится. Их скорости хватит, чтобы сократить дистанцию за пару мгновений.

Извращенные магией тела рвутся вперед, как того и предполагал рыцарь.

Бояться сейчас нет времени, нужно действовать.

Персиваль поднимает меч, и встает в низкую стойку, идеальную для отражение этого массового нападения. Может они и быстры, но единственного выверенного взмаха будет достаточно, чтобы убить троих, а то и больше.

Но этого не потребовалось.

— ПРЯМОЙ НАВОДКОЙ ПО НАМ!!!

Подняв голову вверх, к небесам, Белый вскрикнул так, что многие твари уменьшили скорость перемещения. Они потерялись, не понимая, что за проявление ярости выказывает этот человек. Однако даже эти монстры поняли, что ничего хорошего ждать не стоит.

С небес на них обрушивается больше пяти сотен магических лучей. Все они имеют красноватый оттенок, и поражают по одному монстру при попадании.

Этот метод атаки далеко не точечный. Он способен поразить большую площадь, что и было продемонстрировано только что, но на определенных целей он действовать не может. Тут все зависит от удачи, которая в этот раз улыбнулась Белому рыцарю.

Около сотни существ припало к земле. Они уже были мертвы. Лучи пробили не только их кожу, но и сожгли все то, к чему прикоснулись.

Нервная система была уничтожена мгновенно, превратив омерзительных существ в бесполезные куски мяса.

Кровеносная раскалилась, по их сосудам уже текла не кровь, а раскаленная лава. Сердце перегрелось в тот же миг, череп превратился в котел, в котором закипал отвратный суп из мозга и крови.

То, что сейчас произошло, было нечем иным, чем ослабленным эффектом «Титаномахия», сильнейшего заклинания Оранжевого рыцаря, Дельфийского оракула Пифии.

— Ну чего застыл!? — кричит Белый Персивалю, ошарашено следящему за смертью существ, некогда звавшимися людьми. — Дуй давай вперед! Мы их задержим!

Кивнув, рыцарь тут же побежал вперед. Перед ним ударили еще несколько десятков лучей, уничтожая монстров, мешающих пройти.

Вот только тот бугай, которого Иуда прогнал минутами ранее, решает догнать Персиваля. Или же, его тело решает, а мозг у него если и есть, то он отключен или же играет малозначимую роль.

Далеко он убежать не успевает, однако.

Преграждают ему путь два луча света…

И Мулан, что предстала его взору после.

— На… смерть… пришла… девочка…

То, что пробубнила тварь, разобрать было не сложно. Его угроза вызвала у Сиреневой лишь злорадную ухмылку.

— Я не вижу в тебе свою смерть.

И, обнажив клинки, она встает в стойку.

Наконец наступил тот момент, когда Белый, Зеленый и Сиреневая рыцари по настоящему вступили в бой.

* * *

Невезение — страшная штука.

Оно приходит редко, но крайне метко попадает в столь необходимые человеку жизненные моменты. Кто-то назовет это карой божьей за грехи, кто-то провидением.

Возможно, лишь возможно, они будут правы. Или не правы. Ведь само по себе невезение — это вмешательство непредвиденных обстоятельств в запланированные.

Ничего более.

Кому-то «везет» больше, кому-то меньше.

Но есть люди, на которых невезение оставило свое клеймо с самого рождения.

Персиваль как раз такой.

Осознавая все, что он прошел, сколь много потерял и как мало приобрел, начинаешь задумываться: «а не высшие ли силы создали невезение?». Возможно это так. По крайней мере в случае Персиваля объяснилось бы многое.

Полученная в детстве кровь демонов, изменяла его рассудок. И делала это быстро, стремительно и неумолимо. В двенадцать он убил своего двоюродного брата и закопал его труп в лесу, чтобы не нашли. В восемнадцать совратил дочь соседей и лишил ее чистоты. Когда через несколько месяцев она вышла замуж, муженек обнаружил, что крови-то на простынях нет, и убил свою женушку не прожив с ней и двое суток.

В тот момент Персиваль испытал чувство удовлетворения.

В двадцать два он встретил пастора, который предложил пройти ему причащение сразу, как только у знал о проклятии юноши. В отличии от многих священников, этот не был глупцом и отнесся к проблемам юноши с пониманием.

Когда Персивалю исполнилось двадцать три года, его постригли в монахи. А через два года он напал на рыцаря, пытавшегося захватить монастырь, убил его, и был отлучен от церкви. А чтобы не терять времени даром, забрал доспехи и лошадь убитого, и поскакал в Камелот. Явился он туда с мечом, который под угрозой смертной казни выковал один деревенский кузнец. Причем такой меч он ковал впервые.

И вот, спустя почти десять лет, он бежит по Каммланскому полю, даря лучи добра и рубящие удары всем тушам с щупальцами, которые решают позарится на его жизнь.

Жизнь, что все время была чредой неудач и потерь, ничем иным.

Из них выделяется один.

Он не изменен. Обычный человек, как и все остальные, только одет богаче. На нем нет даже кожаных доспехов, лишь ткани. Знатное одеяние, шутовской, как ни странно, раскраски, немного разорвало шаблон поведения знатных рыл у сера Персиваля.

А если учитывать, что все саксонские знатные рыла греют свою поджопники далеко отсюда, то можно предположить, что этот человек маг. Причем далеко не саксонский.

Его улыбка, которой он одаряет Персиваля, так и пышет надменностью. Он смотрит только в сторону рыцаря, медленно шагая ему навстречу.

Что-то изнутри… возможно интуиция подсказывает Персивалю…

«Этот человек опасен!»

…Ледяной взгляд зверя.

По другому его глаза не описать.

Каждый его шаг пропитан животной яростью. Кажется, будто он желает смерти Артурии и ее воинству куда больше, чем все безумные твари вместе взятые.

Рыцарь не знает, как должен повести себя: вступить в бой, или сбежать. Разум лишь подсказывает ему, что медлить сейчас ну никак нельзя.

Человек поднимает руку.

И в мгновение…

…рука, которая должна быть пустой…

…уже сжимает меч, точную копию Аронди, что ранее носил Ланселот.

И в ту же секунду на месте Персиваля появляется Золотой рыцарь, бронзовая праматерь Туктаривэ.

— Беги, — тихо произносит она, не отводя взгляда от известного лишь ей мужчины.

Одним взмахом руки он сметает мешающих ему существ и делает еще два шага вперед.

Персиваль слушается дракониху, и немедленно убегает туда, куда хотел бежать изначально. Мужчина с Аронди в руках даже не пытается его остановить. Словно ожидая Золотую, он готовится к бою.

Его улыбка раздражает Туктаривэ, но все же она выдавливает из себя точно такую же, надеясь, что она так же не понравится мужчине, как и его улыбка не понравилась ей.

Порывы ветра взметнулись.

Сжимая в руке меч, разноцветный воин рванул с места.

Его тут же встречает удар золотого топора.

Если сравнить порыв мужчины с ветром, то взмах громоздкого топора подобен вихрю.

Взмах меча отражает встречный удар. Туктаривэ парирует молниеносные взмахи короткого меча своим неприспособленным для этого оружия.

Ее противник тот, кто не должен был явится сюда. Драконы не должны вмешиваться в дела людей. И хотя она сейчас здесь, в этот мир она явилась как Золотой рыцарь, а не как бронзовая праматерь.

Сейчас она отражает атаки дракона, ставшего одним из немногих матриархов.

Ими могут стать любые драконы любого пола, но лишь после того, как в совершенстве овладеют и магией, и оружием. Являясь своеобразной серединой между патриархами и праматерями, они имели поистине колоссальные возможности.

Туктаривэ знала лишь одного живого матриарха.

Сына Найтстаэ, Дайкраэ.

Его удары так быстры, что оставляют за собой размытый след.

Каждый удар его меча отражает, останавливает и отталкивает Туктаривэ назад. Каждая из этих атак могла бы быть названа решающей.

Вот только для Золотого рыцаря такие атаки не могут стать решающими.

И, отбив вражескую атаку, топор Туктаривэ рвется сверху вниз со скоростью, равной скорости атаки меча Дайкраэ.