Перед Авелем предстали девять теней. Они стояли клином, на переднем плане стоял человек в красивом смокинге, на голове которого была маска шакала. 

Голос был ему незнаком. 

Он сказал просто: 

— Привет, Авель. 

Эта фраза прозвучала более чем нелепо. Последние две недели Авель жил в страхе, ежедневно умирая и восставая вновь. Эти две недели уничтожили его полностью и заставили забыть, что такое настоящая жизнь. 

А этот человек говорит ему «привет».

Авель начинает хохотать. После вчерашнего разговора с Шеннингом он уже знал, что этим вечером что‑то должно случиться. 

Что‑то неприятное для него. 

Но вряд ли Шеннинг имел в виду разодетых клоунов, стоящих у него на лужайке. 

Шестеро — в вечерних костюмах. Трое — в военной парадной форме. 

Слезы застилают глаза Авеля, он сгибается пополам. Его легкие раздувает воздух, лицо наливается кровью, перед глазами стеною встала пелена влаги. 

Чьи‑то сильные руки хватают его, чтобы он не упал. Потому что Авель уже не смеется. 

Его смех давно уже перерос в рев. 

Все эмоции, скопившиеся в нем за эти две недели, наконец нашли свой законный выход. 

Две недели назад все было совсем по–другому. Он проснулся от громкого стука, еще не понимая, что это стучится к нему беда. 

Большая беда. 

Сначала появление того странного черного парня, после – опасения слежки, щелчки в телефоне и постоянный нервоз. Дальше его шизофрения вылилась во вполне обычный катализатор. 

Имя этому катализатору – Николас. 

После Ника из его жизни ушел Виз. Он не понимал, почему, но он не сделал ни одной попытки увидеться с ним, приехать к нему на работу, и наконец объясниться. 

Старина Авель дал тогда слабину. 

После в его жизни появилась Доротея. Она была приятным дополнением во всем этом кошмаре наяву, но ее чаще не было дома, чем бы он хотел.

Каждый раз он молился, чтобы она вернулась. И это всегда срабатывало. 

Но не теперь. 

Все его переживания, страхи, опасения и комплексы вылились в этот рев. Он был ненасытным зверем, нуждающимся в воде путником в пустыне, человеком, потерявшим надежду. 

Он впервые захотел умереть. 

Чьи‑то руки оттащили его в гостиную. Обмякший Авель упал на диван и сквозь слезы все же рассмотрел какое‑то движение. 

Люди в костюмах становились в полукруг. 

Они были на удивление молчаливы и дисциплинированны, и, казалось, могли понимать друг друга на телепатическом уровне. 

Встав на свои места, они стали ждать. Для их темного ритуала не хватало еще одного человека. 

Подсудимого – Авеля МакФаллоу. 

В его душе в этот момент творилось что‑то невообразимое. Он понимал, что то, что происходит – не принесет ему счастья. 

Но это принесет ему облегчение. Казалось, будто это – часть какого‑то плана. 

Резолюции Всевышнего конгресса. 

Мужчины и женщины стояли полукругом. По центру он видел человека с головой шакала, справа и слева от него стояли такие же разодетые люди. На голове каждого была маска. Утерев слезы, и, наконец, успокоившись, Авель даже не стал сопротивляться. Он решил их выслушать. 

Авель начал вглядываться в каждую маску. С левой стороны стояла одна женщина и трое мужчин. Идея дать им клички пришла в его голову сразу. 

Кошка, Утка, Муравьед и Птица. 

С правой же стороны стояли: Корова, Бык, Ястреб и Сокол. 

По центру с гордо поднятой головой стоял Шакал. Они все чего‑то ждали. Время замерло в гостиной Авеля МакФаллоу. 

Женщина в красивом синем платье делает шаг вперед. Маска–кошка слегка покачивается, руки ее дрожат, туфли на высоком каблуке аккуратно переступают через пустую бутылку виски. 

Ее дрожащие руки медленно поднимаются к голове. Под гробовую тишину своих сотоварищей она неспешно снимают маску.

Лицо женщины смутно знакомо Авелю. Он где‑то точно его видел. Она глядит на него долгим протяжным взглядом и начинает: 

— Авель МакФаллоу, сегодня день твоего суда. До этого дня ты жил за счет чужих жизней, и именно сегодня всему этому придет конец. 

Авель знает эту женщину, определенно знает. Он видел ее где‑то, может даже когда‑то неплохо с ней общался. 

Но где?

-…Ты слишком долго жил в неведении. Но сегодня ты наконец поймешь все. 

— Бог ты мой, — лишь выдыхает Авель. 

Вера Крэйган. Та чокнутая женщина из его офиса. Она предрекала чье‑то пришествие, как он мог помнить. 

Впервые за вечер тяжесть падает с его души. Это просто фанатики. Чертовы фанатики, проповедующие о своем боге и спасении душ. 

Это несказанно радует Авеля. Он наконец‑то подает признаки жизни: 

— Так, женщина, послушайте, — вставая, начинает говорить он. – Я не знаю, какого черта…

— Заткнись, Авель, — раздается голос с другого конца полукруга. – Тебе придется нас сегодня выслушать. 

Это говорит ему Корова. Точнее, та, кто раньше был Коровой. 

Теперь это лейтенант Пенни Войз. 

— Ты, кажется, та сука, которая… — повышает на нее голос Авель. 

— Да, да, именно та, — перебивает его Пении. – Но то, что сейчас здесь происходит, сильнее наших недопониманий. Гораздо сильнее всего, с чем ты до этого сталкивался. 

— Что ты такое несешь? – уже кричит на нее Авель. – Ты хоть понимаешь, что мне…

— Я чуть не погиб из‑за тебя, друг, — раздается тихий голос. Это говорит Утка. 

Под его маской Авелю предстает лицо старого человека, испещренного морщинами. Это лицо ему уже незнакомо, но глаза его горят святой ненавистью, как и глаза его соседки. 

— Фрэнк Крэйган, мое имя звучит так. И я чуть не погиб из‑за тебя. 

— Зато кое‑кто другой погиб! – весело раздается из‑под маски Муравьеда. Быстрое движение руки – и эта голова падает на пол. – Что, помнишь меня, или уже нет, Авель? 

Виктор — единственный, кто получает удовольствие от происходящего. 

Он — единственный, кто не воспринимает все это всерьез. 

Авелю становится страшно. До этого момента он и не мог представить, что за люди собрались в его гостиной. Но с каждой новой секундой правда становилась все очевиднее: 

Это те, кто не желает ему добра. 

И с каждым новым голосом ему становилось все страшнее. 

Авель не знал, кто может таиться за остальными. 

Птица вышел немного вперед. Что‑то знакомое было в его походке, но Авель не мог понять, что именно. 

Он уверенно наступал. Не смея дать отпор, Авель сделал неудачный шаг назад и повалился на диван. 

Птица сел рядом с ним. 

— Мне так жаль, что все так вышло, друг, — усталым голосом проговорил Джим Сэндер, снимая маску. – Но это правда. Мы знаем правду, Авель. 

— Джим… — только и смог сказать Авель. – Н–н-но что это все вообще значит? 

— Это значит, что сегодня ты наконец‑то станешь тем, кто ты есть, — раздался знакомый до боли голос за его спиной. 

Авель не хотел оборачиваться. Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не был готов увидеть Шеннинга – такого знакомого и страшного Шеннинга в образе Быка. 

Но он все же повернулся. 

Шеннинг не был таким же, как раньше. Что‑то сломило его, сломило навсегда. 

Его ранее живой взгляд больше не был таким живым. 

Голос выдавал его. Шеннинг не хотел здесь находиться. 

Но что‑то было сильнее, чем он. 

— Авель МакФаллоу, — произнес незнакомец из под маски Ястреба. – Вот мы наконец и встретились. 

Он был в военной форме, как и Шеннинг, но Авель и не мог представить, что перед ним за человек. 

— Это я выставил за тобой слежку. Я начал все это, Авель. Мне очень жаль. 

У Авеля уже не было сил удивляться. Он просто ждал. Ждал появления двух последних человек, заранее понимая, чем это закончится. 

Ничем хорошим. 

Все кричали ему в лицо, обвиняя в чем‑то, что он не делал. 

Виктор и чета Крэйган были настроены категорично, поливая его грязью за то, что он изменил всю их жизнь. Джим сидел рядом, успокаивая его. 

Троица из Управления стояла поодаль, грустно глядя на Авеля. 

В этот момент человек с головой Сокола снял свою маску. 

Это лицо было смутно знакомо Авелю. Этот выбритый подбородок, плотно сжатые губы, морщинистый лоб – такие могли бы быть у кого угодно. 

Но затем Авель МакФаллоу увидел глаза. Ярко–голубые глаза Виза, почти полностью прозрачные из‑за текущих слез. 

Авель закричал что есть сил. 

Этот человек был для него всем – основой мироздания Авеля. Он был тремя черепахами, на котором стоял его, Авеля мир. Он был богом дня и ночи, звездным небом и холодной влагой, желанным рассветом и ненавистным закатом в его мире. 

Он был его лучшим другом. 

Авель понял это в минуту, когда увидел его глаза. 

Виз не сказал не слова. Он поглядел еще мгновение на Авеля, потом развернулся, и ушел. 

Джим держал его крепко, так что вырваться у него не получилось. 

В этот момент воцарилось тишина. 

Человек, до недавнего времени сохранявший бездействие, подошел к Авелю. 

В тишине раздавались лишь всхлипы и несвязное бормотание: 

«ВизВизВизВиз».

Человек в черном смокинге сел на корточки перед Авелем, и стянул маску. Губы его расплылись в широкой улыбке: 

— Еще раз привет, Авель. 

Авель даже не смотрел на него. Его взгляд блуждал по двери из дома, откуда пару минут назад вышел его лучший друг. Он обернулся к незнакомцу и прошептал: 

— Верни его..

— Нет, Авель. Этому не бывать. 

Авель знал, кто перед ним. Это тот самый черный человек. Он думал всякое, но чтобы за всем этим стоял такой тип – смешно было подумать. 

Черный человек был высок, худощав и некрасив. Два слишком больших глаза сидели под узким лбом, не давая Авелю шанса на спасение. 

Они вперились в него и он спросил: 

— Ты хочешь знать правду, Авель МакФаллоу? Правду обо всем? Узнать, кто ты есть на самом деле? 

 Жизнь – интересная штука. Еще мгновение назад ты лежишь в припадке исступления, сожалея о том, что твой лучший друг ушел от тебя навсегда. Еще секунду назад ты не понимаешь, что все эти люди делают у тебя в гостиной, — и вот ты уже готов принять странную версию от человека, с которого все и началось. 

Черный человек начинает шептать в ухо Авелю. По мере его рассказа глаза Авеля расширяются, на его лице выступает холодный пот, а руки покрываются гусиной кожей. 

— Нет, нет, нет… — только и может говорить Авель. — Нет, все неправда, замолчи, замолчи…

***

Часы бьют полночь. 

После этого мир летит в бездну. Восемь человек поднимаются на ноги и неслышно уходят, оставляя лежать Авеля на полу. 

В его руке – письмо от Доротеи. Он нашел его после ухода черного человека и его армии. 

Все наконец‑то встало на свои места. 

Вместо письма он находит в конверте карту. 

Путь к свету в этом безумном царстве ночи.

Черный человек рассказал ему все. Все поведал ему этот всемогущий бог и создатель этой вселенной. 

Авель знает, что с Джимом теперь будет все в порядке. Спустя четыре недели он встретит женщину, с которой через два года у них родится чудесный сын и наследник рода. 

Он знает, что Виктора достанут эти мысли о сегодняшнем вечере и он добровольно ляжет в психиатрическую лечебницу, где и проведет остаток всей жизни. 

Авель знает наконец, что Пенни закрутит свой первый роман, Шеннинг уйдет на пенсию, а у Главного наконец‑то не случится осечки в очередной попытке самоубийства. 

Авель знает, что жизнь будет идти своим чередом. Визу суждено будет умереть спустя два года, а чете Крэйган суждено отправить свою дочку в колледж. 

Но черный человек не сказал ему о своей судьбе. И о судьбе Доротеи. 

Авель будет искать ее. 

Он так решил. 

Уже завтра, хорошенько отдохнув, он продаст свой «Плимут», купит новенький мотоцикл и махнет по широким дорогам навстречу своей судьбе. 

Теперь он знает чего стоит жизнь. 

Теперь он понял, кто он есть на самом деле. 

***

Черный человек рассказал ему все. Черный человек – проекция автора, который написал повесть о нем. Об Авеле МакФаллоу. 

Теперь Авель знает, кто он на самом деле – он всего лишь литературный герой одного неизвестного автора. 

Поэтому черный человек знал все. Отсюда и постоянная нервозность, что за ним следят, и постоянная мания преследования. Отсюда и невозможность самоубийства, описанная в акте под названием «Absolvitor». Нельзя умереть раньше своего срока. 

Никогда нельзя было. 

Отсюда и загадочная смерть Ника, и слежка за ним Отделом по борьбе с чем‑то там, где работали Пенни, Шеннинг и Главный. 

Все это нужно было лишь для того, чтобы подготовить его. 

Подготовить к правде. 

Но это все в прошлом. 

Жизнь начинается тогда, когда ты сам готов начать жить. И Авель наконец‑то решается сбросить с себя все эти цепи. 

Он лежит посреди своей гостиной на спине, смотря в потолок. Глядит так пристально, что мы на секунду встречаемся с ним глазами.

«Ты придумал меня» — подумал Авель. – «А я придумаю себе новую жизнь». 

С этими мыслями Авель наконец просыпается. 

Просыпается навсегда.