– 1 -

День для капитана Синельникова начался с неожиданности.

Ему позвонили из изолятора и сообщили, что задержанный Ниязов найден мертвым в своей камере.

Николай Николаевич не стал торопиться к трупу. Пролистав вчерашний протокол допроса Ниямы, капитан нашел адрес конспиративной квартиры. Связавшись с оперативниками, он заказал группу для наблюдения за хазой и лишь потом пошел посмотреть на покойного.

У распахнутой двери камеры Синельникова встретил дежурный по СИЗО.

– Когда нашли? – Спросил капитан.

– На утренней проверке. Сосед стал его будить, а он уж посинел.

– А кто сосед?

– Маньяк-педофил. Одиночка. Он на мокрое бы не пошел... Привести? Он сейчас в “отстойнике” сидит.

– Не надо пока... А он ничего не заметил?

– Говорит, спал. Но всю ночь кошмары снились. Черная рука его душила.

– Черная рука, – Повторил Синельников, словно на вкус пробуя эти слова.

В камере у обнаженного Ниязова стоял медэксперт. Николай Николаевич давно знал этого человека. Толстый, лысеющий, с покатыми плечами, постоянно обсыпанными перхотью, Сергей Юрьевич был профессионалом судебной медицины.

– Привет, Пробкин, – Поздоровался Синельников.

– А, Коля. Доброе утречко. Твой подопечный?

– Мой...

Капитан подошел ближе к трупу. Внимательно оглядел смуглое тело.

– От чего это он?

– Никаких видимых повреждений нет. На отравление не похоже. Такое впечатление, что он умер от остановки сердца.

– Так просто? Без причины?

Пробкин пожал плечами:

– А тебе этого не достаточно? Вскроем его, там, может, и узнаем...

– А не мог он от ломок кинуться? – предположил Николай Николаевич.

– Нет. Не похоже. Он бы потел, мышцы были бы как каменные. А тут...

Медэксперт взял труп за кисть руки, приподнял ее и отпустил. С мягким стуком рука упала обратно.

– Но наркоманом он определенно был. Смотри.

Сергей Юрьевич перевернул тело и показал Синельникову левею подмышку Ниямы. Там, в листке телесного цвета пластыря, виднелась аккуратная прорезь, сквозь которую проглядывало что-то черное.

– Это наркотик? – Поразился капитан.

– Нет. Это внутривенный катетер. Не надо каждый раз кожу дырявить для очередной дозы.

Сорвав клейкую полоску, Пробкин обнажил пластмассовый цилиндрик оканчивавшийся уходящей под кожу прозрачной тонкой трубкой.

– Так они это и делают... – Сообщил Сергей Юрьевич. Пришли два санитара с носилками и унесли труп на вскрытие. Пробкин поспешил за ними.

Оставшись один, Николай Николаевич тщательно осмотрел всю камеру. Но ничего, кроме пары бритвенных лезвий, да какой-то розоватой таблетки, не обнаружил.

Через пару часов поступили результаты из прозектуры. В акте экспертизы Пробкин дотошно перечислял состояние всех внутренних органов Ниязова, отмечал в них изменения, вызванные длительным употреблением наркотиков. И в конце подтверждал первоначальный диагноз: ”Смерть от спонтанной остановки сердечной мышцы.”

Николай Николаевич показал акт Дроздову:

– Что ты об этом думаешь?

Прочитав машинописный текст, Петр Никитович нахмурился:

– Странно...

– Что странного? Вот, ясно написано: ”Гипертрофия правого желудочка, склеротические изменения мышечной ткани”.

– С таким “мотором” он мог еще лет сорок прожить... Неестественно все это...

– Ты думаешь, это рыбаковский колдун?

– Может быть... Из моих знакомых только один человек может это точно определить.

– Игорь? Давай к нему!

– 2 -

Сегодня Дарофеев ехал на работу в “Центр” на каком-то автопилоте. Его ждали больные, деньги, которые, ни в какой ситуации, пока ты жив, не бывают лишними… Но желания работать не было. Игорь Сергеевич не мог избавиться от ощущения, что когда-то, давным-давно, он совершил какую-то ошибку, расплата за которую настигла его только сейчас. Да и то, по большому счету, не его, а близких. Целитель знал, что именно таков безжалостный закон кармы, но до сих пор он был уверен, что его чаша сия может миновать.

Проводив взглядом статную блондинку, сходящую на очередной станции метро (Игорю Сергеевичу на мгновение показалось, что это Лиза), целитель вспомнил вдруг о своей машине. Ему, вроде, должны ее вернуть.

За окном поезда начался несильный дождь. Капли оставляли на пыльных стеклах узкие дорожки, попадали в вагон водяной пылью, пролетая сквозь вентиляцию на крыше.

Стало ощутимо прохладнее. Дарофеев вновь погрузился в мысли, пытаясь настроиться на рабочий лад.

К пациенту следует подходить только спокойным, доброжелательным и уверенным в себе. Фальши быть не должно. Она всегда чувствуется. И тогда исчезает доверие к целителю и, как следствие, снижается эффективность лечения. Но сейчас Игоря Сергеевича беспокоила не эффективность его манипуляций с больными, а качество полученной с помощью ясновидения информации.

У Дарофеева было ощущение, что он чего-то не заметил, на что-то важное не обратил внимание. Так и не выяснив, откуда появилось это чувство, целитель подошел к своему кабинету. Как всегда, его дожидались уже самые нетерпеливые пациенты. Переодевшись, Игорь Сергеевич начал прием.

Сеансы шли на удивление легко. Первичных, которых надо диагностировать, выслушивать, давать рекомендации, не было и, погрузившись в работу, экстрасенс забыл обо всех потрясениях. Из этого состояния его вывела ругань в коридоре и настойчивый стук в дверь.

“Опять кто-то без очереди пытается...” – Подумал Дарофеев. Он закончил работать над очередным больным и, выпуская его, выглянул за дверь.

Там стоял знакомый целителю парень от Сивого.

– Успокойтесь, он не лечиться, – Заверил Игорь Сергеевич очередников и пропустил связного.

На этот раз было два конверта. Один пухлый, с деньгами, другой тонкий.

– Шеф сказал, чтоб прочитал при мне. – Сказал парень. Дарофеев удивился и отогнул клапан.

В этом письме Иван Алексеевич предлагал целителю присутствовать при освобождении его жены и назначал встречу ровно в пять у станции метро “Шоссе Энтузиастов”.

Опаздывать не рекомендовалось.

– Я буду. – Пообещал Игорь Сергеевич и курьер исчез за дверью. Настроение экстрасенса сразу улучшилось.

Но около часа дня, когда Дарофеев решил сделать себе маленький обеденный перерыв, появились Синельников и Дроздов.

– Умер один очень важный свидетель. – с ходу сообщил Петр Никитович. – Я подозреваю, что это дело рук твоего экстрасенса-анонима.

– Возможно... – Откликнулся Дарофеев.

– Ты можешь проехать с нами, взглянуть на него? – Спросил Николай Николаевич.

– Это надолго?

– Нет. Час, полтора... – Прикинул Синельников.

– Пятнадцать минут. Ладно? Мне доработать надо.

Милиционеры ждали в машине, а целитель опять проводил массовый сеанс.

– 3 -

– Где-то я его видел...

Игорь Сергеевич вглядывался в лицо покойника.

– Точно! – Вспомнил Дарофеев – Он хотел нас с братом подвезти, когда мы за Светой ехали!

– Да, тогда его и взяли.

Синельников стоял по другую сторону операционного стола и рассматривал крупные стежки шва, шедшего от горла до лобка трупа.

– Этот же тип и организовал похищение Лизы. – Неожиданно сказал Игорь Сергеевич.

– Да, – Удивился капитан. А ты откуда знаешь? Вычислил?..

– Нет, как-то само пришло. У меня такое бывает. Спонтанное ясновидение.

– А-а-а. А от чего он умер, определить сможешь?

– Попробую. Но для этого не надо было привозить меня сюда. Целитель по специфике своей работы редко сталкивался с трупами вплотную. Одно дело – работа с нематериальной душой, и совсем по-другому чувствуешь себя, когда перед тобою во плоти мертвое тело.

Дарофеев чувствовал запах формалина, свежей крови, да и дух покойного отошел еще недалеко. Все это подавляюще действовало на экстрасенса который предпочел бы работать в более спокойной атмосфере.

– Я думал, тут тебе будет легче... – Оправдывался Синельников. – Но если это место не подходит, найдем тебе другой кабинет.

– Да, пожалуй лучше уйти. Тут слишком много мертвой энергетики. Сбивает.

Предложенное Николаем Николаевичем помещение было до потолка забито парой десятков мешков, издававших странный прелый запах.

– Мак. – Пояснил капитан. – Вчера коллеги изъяли. Не успели пока уничтожить. Мешать не будут?

– Да, нет...

Расслабив мышцы, Дарофеев перешел на экстрасенсорный уровень восприятия. Опыт непосредственного общения с духами у Игоря Сергеевича был, и он, настроившись на вибрации нижнего астрального уровня, вызвал Нияму. Тот вышел на контакт почти сразу.

– Кто ты? Назовись, пожалуйста!

– Я – Ниязов Михаил Рашидович по прозвищу Нияма.

– Скажи, пожалуйста, Нияма, расскажешь ли ты то, что меня интересует?

– Да.

– Скажи, ты умер своей смертью?

– Нет. Меня убили.

– Можешь сказать мне кто?

Образ бандита заколыхался перед внутренним взором Дарофеева.

– Его зовут Гнус.

– Можешь ли ты назвать мне его настоящее имя и кто он?

– Я хочу сказать, но ОН мне это запретил.

– Можешь ли ты преодолеть этот запрет?

– Нет.

– В моих ли силах оградить тебя от кары, следующей за нарушением запрета?

– Нет. И не пытайся. Этот человек пока что гораздо сильнее тебя.

– Он живет в Москве?

– Открыть тебе это я не могу.

– А может ли кто-нибудь из духов предоставить мне эту информацию?

– Да. Но не сейчас.

– Когда? Кто?

– К тому времени ты сам все узнаешь.

– Хорошо. Можешь ли ты сказать, как тебя убили?

– Гнус эфирно воздействовал на пять точек смерти.

– Спасибо, Нияма. Не хочешь ли ты сам сказать мне что-нибудь?

– Готовься к потрясениям. Твои испытания не закончены.

– Спасибо.

– И еще. Твой враг вскоре наберет столько отрицательной кармы, что она перекроет его прошлые заслуги и он станет доступен для твоего видения.

– Значит, это он, прикрывающийся черной дырой?

Дух Ниямы больше не отвечал.

– Спасибо. – Повторил Дарофеев в пустоту.

Повторив Синельникову разговор с духом, Игорь Сергеевич засобирался домой.

– Тебя не выпустят. Зайдем ко мне в кабинет, я тебе пропуск отмечу...

Но в кабинете их поджидал сияющий Дроздов.

– Ну, Игорь Сергеевич, – Улыбнулся милиционер, – С женой не хотите повидаться?

– Ее освободили?!

Дарофеев подался вперед.

– Пока нет. Но мы знаем где она. Сейчас выезжает группа захвата. Можно к ней присоединиться.

– Что случилось? Спросил Николай Николаевич.

– Наблюдатель на Металлургов сообщил, что в эту квартиру внесли большой чемодан. Потом в окне он мельком видел женщину, похожую по описанию на Дарофееву, и двоих охранников.

Целитель поглядел на часы. Пол третьего.

“Это даже лучше, – Подумал Игорь Сергеевич, Что Лизу освободит милиция. Меньше буду должен мафии.”

– 4 -

На балконе четвертого этажа сидел мужчина и читал книгу. Он внимательно провожал глазами каждого, проходящего мимо подъезда и время от времени поглядывал за балконную дверь. – Охранник.

Синельников указал на сидящего.

– А он не заметит? – Забеспокоился Дарофеев.

– Ребята – профессионалы. Они по крыше пройдут.

Николай Николаевич и Игорь Сергеевич сидели в “жигуленке” около дома, где находилась похищенная женщина, и ждали окончания операции.

До начала захвата, экстрасенс, по просьбе Дроздова обследовал квартиру. Сконцентрироваться было трудно, мешали проезжающие машины, какой-то любитель “хэви металл” выставил на окно колонку.

Но медитация прошла гладко, и теперь оперативники точно знали, что захватить им надо только двоих бандитов. Боевики были вооружены, Игорь Сергеевич разглядел у обоих по автомату, в комнатах были еще несколько гранат и парабеллум. На балконе пятого этажа появился человек. Дарофеев узнал одного из ехавших с ними спецназовцев.

Он привязал к перилам балкона веревку, осторожно глянул вниз, уточняя расположение бандита.

Через минуту или две очевидно наступил момент атаки. Парень вскочил на перила, повернулся лицом к дому и, держась за веревку, прыгнул вниз.

Несмотря на внезапность, охранник все же успел среагировать. Он начал вставать, правая рука его потянулась за пазуху, но ноги спецназовца ударили его в грудь. Бандит проломил своим телом балконную дверь и скрылся из виду. Оперативник кинулся вслед.

Еще через минуту ожила рация.

– Луна, я Марс. Все готово.

– Марс, я Луна. Поднимаюсь. – Ответил Николай Николаевич.

Он отключил связь, повернулся к замершему Дарофееву:

– Идешь?

– Не верится как-то... Так быстро...

– Пойдем, пойдем!.. Сейчас Лизу увидишь!

– Этого-то я и боюсь... Они с ней такое сделали!..

Друзья вышли из машины, поднялись по лестнице на четвертый этаж.

У настежь распахнутой двери их встретил Петр Никитович:

– Молодец, Игорь, все точно. Только двое.

– Не сопротивлялись? – Спросил Синельников.

– Не успели... Ты наших знаешь!

Войдя в квартиру, Дарофеев пошел в правую комнату. Там на полу, лицом вниз лежали двое в наручниках.

Один, тот что сидел на балконе, еще не пришел в себя. Он постанывал, из разбитого рта текла кровь, образовавшая уже небольшую лужицу на грязном линолеуме.

Второй был в сознании. Грузный, с волосатой спиной, в одних трусах, он матерился, призывая на головы оперативников всевозможные кары.

На его вопли не обращали внимания. Рассевшись по столам и стульям, трое оперативников курили, но оружие оставалось направленным на задержанных боевиков.

Елизаветы Игнатьевны тут не было.

Целитель обнаружил ее во второй комнате.

Женщина сидела на разобранной постели. Одежды на ней не было. Кто-то набросил ей на плечи плед, но плотная ткань не скрывала ее занятия: не обращая внимания на обыскивающего комнату парня, Дарофеева яростно чесала промежность ребром ладони.

– Лиза, – Позвал Игорь Сергеевич.

Она подняла глаза, радостно осклабилась и, широко раздвинув ноги, призывно замахала руками. По ее подбородку потекла струйка слюны.

– Лиза! Ты узнаешь меня?

Лицо женщины отразило на мгновение какую-то работу мысли, но уже в следующий момент на нем было прежнее выражение.

– Ы-ы-ы-гы!.. – Сказала женщина и вернулась к прежнему занятию.

Дарофеев почувствовал, что ноги его больше не держат. Медленно скользя спиной по дверному косяку, он сполз на полу. Спрятав лицо в коленях, Игорь Сергеевич впервые за последние годы заплакал.

– Сволочи!.. Подонки!.. Что же они натворили!?.. – Бормотал Пономарь сквозь слезы.

Силы покинули его. Он не ожидал, что из здоровой жизнерадостной Лизы можно за несколько дней сотворить такую карикатуру на человека.

– Ну, Гнус, держись! – Шептал целитель. – Я доберусь до тебя! Я отомщу! Я отомщу!..

В Дарофееве внезапно проснулось полузабытое чувство – холодная ярость. Появилась новая жизненная цель. Месть! Священное первобытное средство восстановления попранного достоинства.

“Черт с ней, с кармой! – Подумал Игорь Сергеевич – Я хочу увидеть, как этот Гнус будет просить пощады! Но я его не помилую!”

Он встал, закутал невменяемую Лизу в плед и повел, не встречая никакого сопротивления с ее стороны, в ванную комнату, умываться. По дороге они встретили Синельникова, который тут же тактично отвел глаза от Лизы.

– Скоро врач приедет, – Сообщил капитан. – Дроздов за ним поехал...

– Я сам врач! – Неожиданно для себя огрызнулся Дарофеев. – С этим делом я сам разберусь!

И он хлопнул за собой дверью.

Открыв кран с холодной водой, целитель набрал ее в горсть, но умыть жену не успел. Послышался топот. Потом оглушительно громкие хлопки и треск.

Дарофеев в первый момент не сообразил, что это выстрелы. Но когда шальная пуля прошила на излете фанеру двери и ударила в зеркало, целитель на миг остолбенел.

Но уже через несколько секунд, сориентировавшись, он спрятал Лизу в ванну и лег на нее сверху. Женщина, приняв его действия за очередную любовную игру, довольно повизгивала. Вскоре стрельба кончилась.

Игорь Сергеевич повернул голову и увидел, как от сильного удара оторвалась щеколда и в проеме возник некто с направленным на экстрасенса автоматом.

– Эй, тут еще один! В ванне спрятался! Мочить? – Крикнул налетчик кому-то сзади.

– Живым бери. Послышалось в ответ. Сивому покажем!

Целитель облегченно вздохнул:

– Я свой! Я на Сивого работаю!

– Побазарь у меня тут! – Рявкнул налетчик и шагнув к Игорю Сергеевичу, ударил его прикладом по шее.

Экстрасенс отключился.