Витенька собирался в дорогу - поспешно, лихорадочно, даже, можно сказать, суетно. Вроде бы и времени у него было предостаточно, но аспиранту казалось, что ни в коем случае нельзя откладывать сборы на потом, потому что он тогда непременно забудет самое важное. Что же было главным в предстоящей экспедиции? Разумеется, то, что позволило бы ему спасти Саньку, - ведь для этого, собственно говоря, Витенька и ехал. Однако что именно помогло бы юноше в этом деле, он не имел ни малейшего представления, и поэтому, наверное, уже десятый раз вытряхивал содержимое переполненной дорожной сумки и начинал набивать ее вновь, приговаривая: "Та-ак... Только самое необходимое. Белье, штаны, куртка, кепка, носки. Нет, надо взять две пары носков, невелик вес. Курточку надо взять серую - она поновее, и с капюшоном. Обувь! Что подойдет для Зоны? Туфли вряд ли... О, кроссовки - то, что нужно. Гм, пожалуй, надо взять еще шапочку, вдруг будет ветрено... Так, дальше... Там будут аномалии, значит, надо обязательно взять отчеты за последние года три (и в сумку легла увесистая, килограмм на шесть, стопка распечатки с жирным грифом на титуле "Секретно. ДСП"). Два респиратора - один для Саньки... Эх, жаль, противогазов в строймаге не оказалось. Теперь аптечка. Конечно же, йодид калия, зеленка, бинты, физраствор. Антибиотики на случай инфекции, жгут на случай кровотечения, шина - если вдруг перелом. Нет, шину не буду брать, сделаю из подручных средств, если что. Оружие... Конечно же. Только засунуть его надо так, чтобы не нашли...", - и с этими словами Витенька, снова вытащив все из сумки, уложил на дно аккуратно завернутый в газету широкий кухонный нож для разделки мяса, придавил его сверху кипой отчетов и в очередной раз принялся укладывать разбросанные по кровати вещи.

Когда странники добрались, наконец, до Песчаного Мыса, уже смеркалось. Пустырь они пересекли к обеду второго дня пути без особых эксцессов. Зловещее место кончилось как-то сразу и вдруг; немного неожиданно для самих себя компаньоны оказались среди поросли молодого леска на окраине бугристого заброшенного поля, и буквально через несколько шагов молодняк превратился в добротный широколиственный лес. Здесь царила совершенно иная атмосфера: неощутимый слабый ветерок шевелил листья деревьев и редкие высоко торчащие былинки на неизбалованной травостоем земле, многочисленные по сравнению с предыдущим днем насекомые деловито сновали тут и сям по своим неведомым нуждам, и даже появились птицы. Как именно они назывались, сказать точно мог бы только специалист-орнитолог, - неискушенным же обывателям большинство пернатых, особенно небольших воробьиных, образно говоря, "на одно лицо", и потому именуются просто пичужками.

Забавно получилось, когда первая из встреченных ими птиц, перепархивая с ветки на ветку, пролетела в непосредственной близости от Санькиной головы. Разумеется, его "экстрасенсорный датчик" никак не отреагировал на безобидную птаху, но восприятие, запрограммированное упражнениями последних суток видеть во всем летающем мутантов-вампиров, забило тревогу. Возникший диссонанс привел к секундной заминке, и это спасло ни в чем неповинного зяблика от хорошего удара палкой. Санька поначалу впал было в панику, решив, что его мрачные предчувствия все-таки сбылись, и чутье оставило юношу... но, разглядев виновника переполоха, рассмеялся и отбросил прочь свою биту. Да, здесь пахло волей и свободой, и даже Крут всем своим существом явственно ощущал, что окружавшая их со всех сторон угроза теперь исчезла. Поколебавшись, сталкер объявил привал и первым делом притачал порядком надоевший винчестер к рюкзаку, снова вооружившись более привычным автоматом.

В дровах недостатка не оказалось, и вскоре путники с энтузиазмом поглощали разогретую на небольшом костерке тушенку с остатками хлеба. Дальнейший путь им придется обходиться размоченными сухарями; свежего, душистого и такого ароматного в лесу хлеба брали на день, максимум на два, потому что нести и без того доводилось много... Обычный хлеб в глубине Зоны был скорее роскошью, в отличие от мяса.

С удовлетворением отметив, что они двигаются вполне в соответствии с графиком, Крут разрешил продлить привал для чаепития. В ботанике он, похоже, разбирался куда больше, чем в зоологии - добавленные им в самый обычный чай загадочные корешки придали напитку просто божественный аромат. Санька, отнюдь не большой знаток и любитель чая, ценивший в нем, прежде всего, возможность набросать туда немало калорий в виде сахара, - и тот был впечатлен настолько, что, наверное, впервые в жизни не расстроился из-за "пустого пойла", как он обычно пренебрежительно называл слабый несладкий чаек. Впрочем, кофе он любил еще меньше, предпочитая соки, воду или, на худой конец, компот.

Воздав должное импровизированной амброзии, путники, тщательно затушив огонь, взяли курс на север. По сравнению с Пустырем ходьба по лесу, нашпигованному аномалиями и различной, в том числе не очень дружелюбной, живностью, показалась им увеселительной прогулкой. Вертун? Обойдем. Джираны? Переждем... Что-то подозрительное слева? Пройдем справа! Легкость и беззаботность, граничащие с безалаберностью, овладели компаньонами, и почти беспричинное веселье по любому пустяшному поводу то и дело заставляло их сгибаться от хохота. Наверное, это было что-то вроде психологической разрядки после долгого нервного напряжения, - кто знает... К счастью, ничем плохим для них этот смех без причины не кончился, сойдя на нет через какое-то время... Постепенно вернувшись к своему обычному состоянию душевного равновесия, путники продолжили путь в обычном режиме, и, пройдя сначала лесом, а потом берегом немного петляющей реки, вышли к своей цели.

Хотя Песчаный Мыс располагался на стратегически выгодной позиции, - в небольшой рощице на узком и длинном мысу, отделенном от коренного берега полосой песка шириной метров пятнадцать и длиной метров двести, никакой охраны тут не выставлялось. Это было временное прибежище для приходящих и почти сразу же уходящих сталкеров; скорее место сбора и кратковременного отдыха, нежели чем укрепленный и оборудованный лагерь. Здесь никто не обитал постоянно, и редко кто из постояльцев задерживался тут дольше двух-трех дней.

С одной стороны рощицы на мысу изгибалась излучиной неспешная речка, с другой поблескивала старица, отделенная от потока заболоченным участком, а в центре, среди деревьев, виднелись отблески костра. Очевидно, сталкеры использовали в качестве дров плавник, пользуясь подходящим меандром реки в этом месте, иначе вместо рощи здесь давно красовались бы одни пеньки. С жильем в Песчаном Мысу проблем не было - там и сям среди деревьев ютились остатки разномастных и разнокалиберных домиков; видимо, здесь когда-то были дачи. Внимательно осмотрев незанятые полуразрушенные строения, новоприбывшие путники дружно остановили свой выбор на остове большого дома, под которым имелся подвал. В нем, как счел Крут, они будут ночью в наибольшей безопасности, а у Саньки имелись и свои резоны для выбора именно этого дома - близость к воде.

Оставив рюкзаки в подвале, они не замедлили пройти к костру, который, как и предполагалось, был разведен посреди большой поляны. Крут, не теряя времени, сразу приступил к делу. Быстро выяснив, кто именно среди беседующих небольшими группками по двое - по трое сталкеров является лидером предстоящего похода, Крут улучил момент и, подсев рядом, без обиняков начал:

- Слышал, вы собираетесь идти на запад...

- Верно говорят, - кивнул в ответ тот. - И что?

- Да так... Хотим вот с товарищем присоединиться к вам.

Вожак окинул взглядом Крута. Очевидно, он остался доволен увиденным, поскольку довольно миролюбиво сказал:

- Кх-м... А ты кто будешь?

- Я - Крут.

- Наслышан, наслышан... К тому же поговаривали, что в Зоне ты давно. На запад уже ходил?

- Было пару раз, - спокойно пожал плечами Крут.

Даже два раза пройти через Гидру - это многого стоило. Во всей Зоне по пальцам рук можно было пересчитать сталкеров, прошедших через нее больше десятка раз. Большинству же хватало и одного раза - те, кто выживал, обычно предпочитали хоть и менее прибыльные, но зато более легкие и безопасные способы заработка.

- А кто твой друг? - спросил вожак, едва заметно с одобрением кивнув головой.

Крут пошарил взглядом по озаренной отблесками костра поляне и, мотнув головой, ответил:

- Вон там, у явора... Санькой зовут.

- Санькой? - с легким недовольством переспросил вожак. - А кличут как?

- Пока никак, - слегка замялся Крут. - Новичок.

Вожак пессимистически хмыкнул, внимательно разглядывая Саньку.

- Не подведет, зуб даю, - почувствовав нотку сомнения, горячо вступился за товарища Крут. - Хоть и молод, но в деле получше любого сталкера будет.

И, словно стремясь добавить веса своим словам, энергично закивал головой и даже прижал руку к груди.

Вожак молчал, наклонившись к костру. Затем, словно стряхнув оцепенение, выпрямился и решительно сказал:

- Ладно. Можете идти с нами, раз правила знаешь. Только уговор - ты несешь гранатомет.

- Хорошо, - легко согласился Крут, - понесу. Но и у меня уговор - назад мы с вами не пойдем.

- А что так? - удивился вожак. - Куда же вы оттуда денетесь? Вдвоем потом вам не выйти. Дальше, что ли, пойдете? - полушутя предположил он.

- Дальше, - не поддержав шутливый тон, серьезно кивнул Крут.

- Но зачем? - недоуменно пожал плечами вожак.

- Ну, это наше дело, - Крут постарался сказать это как можно мягче, чтобы не обидеть сталкера, и в то же время достаточно твердо, чтобы исключить дальнейшие расспросы.

- И вправду, это ваше дело, - поразмыслив, отвечал лидер группы. В конце концов, он тоже оставался не в убытке: две лишних цели для Гидры по дороге туда могли спасти жизнь кому-то из его людей. И оба собеседника это прекрасно понимали.

Сочтя разговор завершенным, вожак встал и сказал:

- Выходим завтра на рассвете. Собираемся здесь.

Затем сделал несколько шагов в сторону, остановился и, обернувшись, добавил:

- Да, кстати... Забыл представиться. Меня кличут Кабаном.

Удовлетворившись на сем, Кабан развернулся и скрылся в темноте.

Посидев еще немного, Крут поднялся и подошел к Саньке.

- Я поговорил с Кабаном - так зовут ведущего завтрашнюю группу... - начал было он пересказывать разговор.

- Да-да, - несколько бесцеремонно перебил его Санька, - я все знаю.

- Как так? - поразился Крут. - Ведь далеко, и говорили мы негромко...

- Да какая разница, как... Может быть, было не так уж и далеко. Или вы говорили не так уж и тихо. Или рация была включена, или я вообще телепат, - улыбнулся Санька.

Крут почесал в затылке, глядя на свою выключенную рацию. Санька зевнул.

- В общем, выходим завтра на рассвете. Ну, тогда я пойду, посплю? Ты-то сам пойдешь?

- Ну... да, иди, - развел руками Крут. - Я еще чуток посижу.

Без лишних экивоков Санька сделал шаг к облюбованному им подвалу, и уже на ходу, вполоборота, веселым голосом добавил:

- И спасибо за лестный отзыв...

Крут гоготнул в ответ и махнул рукой - дескать, юморист. Но Санькиного лица в этот момент он не видел, а шутливый голос легко ввел Крута в заблуждение. Санька не шутил; он действительно был тронут и признателен сталкеру за поручительство.

Дойдя до подвала, юноша обернулся. Поляна с костром была едва видна отсюда сквозь частокол черных во тьме деревьев, и с нее доносились зычные хмельные голоса сталкеров. Все они прекрасно знали об опасности дыма от местной древесины, который на порядки радиоактивней самих дров, и, тем не менее, многие традиционно пренебрегали респиратором. Как понял Санька, один из неписаных обычаев Зоны заключался в том, что снять при разговоре с кем-то респиратор, не говоря уже про противогаз, означало проявить уважение и даже почтение к собеседнику; ответным жестом вежливости являлось предложение визави надеть респиратор обратно. Однако не обходилось и без перегибов; бывало, что вошедшие в раж хмельные сталкеры, начав по исконно русскому обычаю похваляться силушкой молодецкой и занимаясь прочими глупостями, устраивали себе небольшое вредительство, по полночи вдыхая дым костра и набирая из-за этого солидную дозу радиации. Отвальная - святое дело; вполне возможно, у кого-то из сидящих сейчас на поляне эта небольшая вечеринка - последняя в жизни... Поэтому там не было места любым напоминаниям о здешних вездесущих напастях, не рассказывались грустные и поучительные истории из нелегкой жизни бродяг Зоны; нет, то и дело взрывы смеха по поводу очередного бородатого анекдота, казалось, почти физически сотрясали гладь старицы, на берегу которой стоял дом с подвалом.

Это-то и нужно было Саньке. Помедитировав и просканировав пространство, он почувствовал - опасности нет; ни ешаков, ни людей поблизости. Быстро достав из рюкзака полотенце и свежую одежду, он вылез из подвала и, воровато оглянувшись, спустился к воде. Раздался тихий плеск; стоячая вода оказалась намного теплее, чем проточная в реке. Меньше, чем через четверть часа наскоро постиранные вещи сушились на прибрежных кустах, а переодетый в чистое и сам такой же чистенький Санька, забравшись в свой спальник, уже мерно посапывал.

 ---  

- ...Подводя итог последним событиям, я не вижу причин для радикального пересмотра структуры и деятельности вверенного майору Скворцову ОСН "Вега", либо прикрепленной к ним спецлаборатории. Слухи о глобальных потрясениях в этих подразделениях, мягко говоря, сильно преувеличены, и я сожалею, что товарищ министр оказался побеспокоен по столь пустяшному поводу.

- Вам виднее, генерал. Вы стояли у истоков создания Центра, вы продолжаете контролировать это направление и по сей день... надо признать, довольно успешно. Раз вы утверждаете, что поводов для беспокойства нет...

- Да, утверждаю. Ситуация находится под полным контролем, и, насколько я знаю своих подопечных, те незначительные проблемы, что послужили поводом для пересудов, будут в ближайшее время решены...

Рассвет выдался хмурым. Когда Санька и Крут подошли к поляне, оказалось, что почти все уже в сборе. Конечно, Крут уже разболтал вечером всем, кому мог, что они вдвоем с Санькой тоже пойдут на запад. Однако некоторые сталкеры, рано ушедшие с вечеринки, смотрели на пришельцев настороженно. Через несколько минут подтянулись последние участники похода и Кабан, выступив вперед, поспешил объявить:

- С нами пойдут Крут и... Санька. Люди опытные, бывалые... Думаю, пригодятся. Возражения у кого-нибудь есть?

Возражений не было.

- Ну, раз никто не против, познакомимся, - сказал Кабан и бегло представил друг другу собравшихся вокруг костровища участников рискованного похода.

Запомнить их прозвища оказалось несложно даже для человека с нетренированной памятью. Санитар, Бревно и Бутылкин шли на запад в четвертый раз. Они начинали когда-то давно под руководством того же Кабана и Мента в составе большой группы из полутора десятков человек. Теперь их осталось трое... Некоторые из того отряда, ныне распавшегося, погибли в Гидре; кто-то пал жертвами зверей, остальных судьба разбросала по Зоне.

Снежок и Вилка, с которыми Крут был шапочно знаком по Пузыринску, шли во второй раз. Когда в группе Кабана стало слишком мало людей, он взял четверых желающих. Тогда при проходе через Гидру у всех на глазах ужасной смертью погиб Мент - ближайший друг Кабана, его правая рука. Бог миловал всех новичков, вот только один из них от того леденящего душу зрелища немного тронулся умом. Бросил оружие и бродил, обнимаясь с деревьями и лепеча что-то неразборчивое. Вести его назад силой не было никакой возможности, бросать одного - негоже; пришлось сдать его на девятнадцатую заставу. Вернее говоря, подкинуть, словно младенца, в бессознательном состоянии - бодрых и дееспособных сталкеров здесь военные не жаловали, и вполне могли встретить пулей. А другой сталкер из этой четверки, Ворон, после возвращения зарекся ходить на запад.

Еще в предстоящем походе намеревались участвовать трое совсем неопытных сталкеров, которые не то, что Гидру, - и половины мутантов и аномалий Зоны не видели. Звали их Казым, Петро и Николас. Скорее всего, это были их настоящие имена; прозвища в Зоне обычно закреплялись за человеком не за неделю и не за две. Хотя бывало по-всякому...

Итак, всего на поляне собралось одиннадцать сталкеров. Провожающих не было - согласно старой сталкерской традиции.

- Что ж... Присядем на дорожку?.. - словно стесняясь своей старомодной суеверности, неуверенно предложил Кабан и тут же, будто торопясь успеть до возражений, опустился на свой рюкзак.

Однако собравшиеся охотно последовали его примеру. Этот нехитрый ритуал использовался разными людьми с различными целями. Кто-то вспоминал, не забыл ли чего; кто-то продумывал маршрут и мысленно поигрывал мышцами, пробуждая нужные рефлексы; кто-то молился.

- Что ж... С Богом! - выдохнул Кабан, поднявшись. Одним движением он забросил за спину рюкзак, подхватил автомат и, не оглядываясь, зашагал по тропе.

Сталкеры последовали за ним. Крут, успевший уже притачать с одного бока своего рюкзака РПГ-7, а с другого - два заряда к нему, не без усилия взвалил на плечи немалую ношу. Гранатомет занял место винчестера, которому Крут во время вечерних посиделок у костра подыскал нового хозяина. Они с Санькой выглядели самыми навьюченными; похоже, половина отряда шла с полупустыми рюкзаками.

Тропинка скоро кончилась вместе с лесом, и Кабан повел группу прямиком через поля с редкими перелесками и небольшими овражками. Двое сталкеров шли в двух-трех сотнях метров впереди, составляя авангард отряда. С датчиками и оружием наизготовку они убеждались в безопасности дороги, и это давало возможность остальным немного расслабиться - насколько это можно было сделать, путешествуя по Зоне. Кабан периодически менял состав форпоста, обычно посылая новичка в паре с кем-то из более опытных товарищей.

В целом поход проходил достаточно спокойно, предоставляя достаточно времени для негромких бесед, либо для молчаливого отдыха, - кому что больше было по душе. Функция дозорных состояла в расчистке пути - стрельнуть в недружелюбную живность, не желавшую сразу уступать дорогу, предупредить Кабана, не выпускавшего из рук рацию, об аномалии. В случае встречи с редкими и нетипичными аномалиями лидер группы устраивал экспресс-совещание, по крохам собирая у бывалых сталкеров отрывочные знания о новом объекте, если таковые имелись, и суммировал полученные данные в виде ясного информативного рассказа. Что и говорить, это была прекрасная школа не только для новичков.

Через час ходьбы Кабан, в очередной раз критически поглядев на поклажу Крута, перепоручил нести гранатомет Бутылкину, а самого Крута послал в дозор в паре с Николасом. Ясное дело, это следовало расценивать как высокую оценку способностей Крута, раз его послали с новичком. Когда время их вахты вышло, Крут попытался было забрать гранатомет обратно, но Кабан лишь отрицательно покачал головой.

После обеденного привала и Саньке довелось сходить в дозор в паре с Санитаром, а ближе к вечеру - в паре с Бутылкиным. Следующими после них вышли вперед Бревно и Казым. Однако не прошло и трех минут после смены состава форпоста, как Кабан, получив по рации какое-то сообщение, помрачнел и отрывисто приказал изготовиться к бою. Щелкнув предохранителем автомата, он припустил вперед; группа последовала его примеру.

- Что там? - спросил Снежок у Кабана на бегу.

- Зомби, - отрывисто бросил тот.

- Какие?

- Вроде красные... Сейчас сами увидим.

И точно - взбежав на пригорок, они увидели в нескольких метрах Казыма и Бревно, которые, припав на колено, целились в четыре фигуры, стоявшие прямо посреди поля метрах в двухстах впереди. Одна из них призывно махала рукой. И без бинокля можно было различить красные повязки на головах, однако предосторожность в Зоне редко оказывалась лишней.

Сталкеры рассыпались, залегли, взяли на прицел зомби и стали ждать дальнейших команд.

- Мы через бугор перешли, смотрим - идут. Нас увидели, остановились, оружие опустили, замахали, - кратко отчитался Бревно, не опуская автомат.

- Ясно, - процедил сквозь зубы Кабан, разглядывая зомби в бинокль. - Вроде нормальные зомби... Пойди, Бревно, узнай, что к чему.

Бревно поднялся и, держа палец на спусковом крючке, двинулся вперед. Сталкеры напряглись, сжав оружие; этот момент был самым критическим. Зомби-оборотни обычно нападали именно так - подманив к себе путника.

Не доходя до зомби метров десять, Бревно остановился и начал переговоры. Через минуту он опустил автомат и стал что-то выкладывать на землю из рюкзака. Закончив и выпрямившись, посланец кивнул зомби и рысцой побежал назад.

Те неуклюже направились к лежавшим на земле предметам. Шли они тяжело, как старики, и с видимым трудом несли оружие, хотя на вид это были молодые парни. Теперь, когда ситуация явно решилась мирно, сталкеры убрали оружие и вовсю рассматривали зомби в бинокли: новички - с любопытством, бывалые - с сочувствием.

Насколько можно было судить по почти целой одежде и ружьям в хорошем состоянии, совсем недавно это были сталкеры. Подковыляв к лежащим на земле консервам и хлебу, зомби побросали дробовики и немедля с жадностью приступили к трапезе. Стало ясно, что они толком не ели уже несколько дней.

- Похоже, хватанули радиации, - поделился мыслями Кабан, разглядывая бедолаг в бинокль.

Подбежавший Бревно перевел дух и выпалил:

- Шли на запад неделю назад, остановились на ночлег у грузовика в трех километрах впереди - там их накрыло радиоактивной ходячей аномалией. Днем ее немного видно, а ночью только по слабому потрескиванию можно различить. Пока стоит - не фонит, а потом скачет раз в полчаса, метров на триста. Если на дороге у нее окажешься - кранты. Они называют ее трескунок. Рекомендуют пройти как можно дальше до наступления темноты. Трое из них уже того... да и этим недолго осталось... Фонят, как реактор.

Кабан кивнул и сказал:

- Хорошо... Бревно, Санитар - впереди. Я тоже сейчас подойду.

Пока назначенные в дозор сталкеры удалялись на положенное расстояние, Кабан счел нужным прочитать небольшую лекцию, адресованную новичкам:

- Кто такие зомби - вы уже наслышаны. Бывает, что люди в Зоне попадают под радиацию, или вляпываются в биохимическую аномалию, или подхватывают какую-нибудь малопонятную болезнь... Здесь случается всякое. Такой человек уже не жилец, и находиться среди здоровых ему зачастую нельзя. Поэтому он становится зомби - уходит от людей и доживает свои дни в одиночестве, а если повезет - находит других зомби; вместе-то выжить проще. А вот как они выживают... По-разному случается; зависит от человека. Еду им достать непросто, потому что очень быстро болезнь или радиация делает из них малоподвижные и плохо соображающие ходячие полутрупы. Вы сами только что видели, как двигаются эти несчастные... Многие вместе с рассудком теряют человеческий облик и начинают питаться всем, что попадется, в том числе и самой легкой добычей в Зоне - другими людьми. Это черные зомби. Их, как увидите, стреляйте без сожаления, потому что они живут только за счет того, что едят нас. Помните - это уже не люди. Есть еще красные зомби. Они не едят сталкеров, и иногда даже помогают - например, делятся информацией. В знак того, что настроены мирно, они носят на голове красные тряпки, иначе не миновать им пули. Мы обычно стараемся делиться с красными зомби едой, а то ведь с голоду можно и на человечинку решиться... Да и просто жалко их. Но самые опасные - это даже не черные зомби, а зомби-оборотни. Это те из черных зомби, кто не просто ума лишился и оттого стреляет во все, что движется, в надежде поесть. Оборотни сохранили достаточно циничной сообразительности, чтобы прикидываться красными зомби, а, когда к ним подходят, внезапно палят. Потому и надо быть осторожным, даже если видите красного зомби. Ну, а теперь двинулись. Я буду впереди, Бутылкин - за старшего.

И Кабан ускоренным шагом пошел догонять авангард. Санька заметил, что, когда он проходил мимо обедающих зомби, он на мгновение приостановился и поблагодарил их легким полупоклоном. То же самое сделал идущий впереди Бутылкин. Поэтому, когда основная группа проходила мимо, Санька тоже прижал руку к сердцу и наклонил голову, обращаясь к сидящим на земле бывшим сталкерам. Замыкающий шествие Крут, видевший эту церемонию, усмехнулся и одобрительно кивнул Саньке. Затем он на ходу ловко перебросил рюкзак на грудь, открыл клапан и достал резервную пачку патронов для ружья и небольшую пластиковую фляжку со спиртом. Задержавшись, он на пару секунд преклонил колено - чуть дольше, чем требовалось, чтобы просто положить на землю скромное подношение.

"Вот ведь как оно, - думал Крут, догоняя своих. - И подойти-то не подойдешь близко, и кидать им подарок, словно подачку псам, негоже". Хотя группа прошла мимо красных зомби на расстоянии в несколько метров, счетчики радиации заливались соловьями. А те, услышав эти похоронные трели, понуро опустили головы, - свои дозиметры они давно выбросили за ненадобностью. И только вожак красных зомби, встав, провожал сталкеров с гордо поднятой головой. Но если бы кто-то решился подойти ближе, он бы увидел, как по щеке живого мертвеца, промыв себе дорожку на пыльной коже, скатилась и спряталась в густой длинной щетине скупая слеза.

 ---  

- ...зря вы так, Петр Сергеевич; не стоило отпускать его в Зону. За Саньку, к примеру, я нисколько не переживаю; после всех этих лет тренировок Санька даст фору любому из моих бойцов. Да еще этот феноменальный дар... А вот Витя - он же как ребенок, его болонка до полусмерти искусать может. Одна надежда, что с девятнадцатой заставы он никуда не денется, не то пропадет ведь парень ни за грош.

- Все понимаю, майор... Но что же было делать; у Витеньки от этой несчастной любви совсем уже с головой неладно. Пусть посмотрит на Зону, увидит свои любимые аномалии воочию; глядишь, меньше будет тосковать по Саньке.

- Вряд ли... Ну ничего, я скоро сам там окажусь и найду способ упрятать его под замок; только не опоздать бы. Кстати, как, Вы говорите, была кличка того шпиона из якобы моего рапорта, который попался на глаза Вите?..

Некоторое время сталкеры шли молча, обдумывая недавнее происшествие. Каждый понимал, что подобная участь может постигнуть и его. Не случайно многие повидавшие всякое сталкеры припасали не только "похоронные" в нагрудном кармане, но и кусок красной ткани в глубине рюкзака.

Вскоре группа нагнала ушедшего вперед Кабана и его помощников. Все трое стояли на взгорке, рассматривая в бинокли что-то впереди. Подошедшие, сбросив рюкзаки, последовали этому примеру. Однако найти объект всеобщего внимания оказалось делом непростым. Перед ними простиралось заросшее бурьяном поле, прорезанное еле заметной ниткой старой дороги. В центре поля на обочине этой дороги лежало что-то настолько ржавое и развалившееся, что весьма проблематично было опознать в этой груде металла опрокинутый грузовик без колес. Рассматривая пустырь в бинокли в безуспешных поисках аномалии, сталкеры нетерпеливо засыпали своего вожака вопросами, перемежавшимися недоуменными возгласами. Лишь после нескольких подсказок Кабана бинокли направились в нужном направлении.

Аномалия действительно оказалась весьма непримечательной - просто столб немного видоизмененного воздуха около двадцати метров в диаметре. Сложно было описать словами, чем же этот участок атмосферы отличался. Как будто немного более темный воздух, чем вокруг, серый и словно неподвижный... При беглом осмотре местности, не подозревая заранее подвоха, никто из сталкеров не заметил бы ничего необычного, и лишь ожидая встречи с этой аномалией, ее удалось обнаружить. Теперь, когда стало известно ее местонахождение, оказалось даже проще наблюдать за трескунком невооруженным глазом. С расстояния в полкилометра его было хорошо видно в лучах заходящего солнца.

Прошло минут десять томительного ожидания, когда аномалия вдруг покачнулась и, сначала медленно, но потом с каждым мгновением все ускоряясь, понеслась в сторону. Через две секунды скорость ее возросла настолько, что сталкеры потеряли сероватый столб из виду. И лишь, пошарив глазами, обнаружили мирно стоящую аномалию в трех сотнях метрах от ее прежнего местоположения.

- Никогда не видел и не слышал про такое, - задумчиво обронил Кабан. - А вы? - добавил он, обращаясь к сталкерам.

Те лишь отрицательно качали головами.

- Значит, трескунок. Хм... Никакого треска пока не слышу. Что ж - у нас есть полчаса до следующего скачка. Было бы полезно проследить, хаотично ли он скачет, или в каком-то определенном направлении...

- А чего тут следить? - перебил Кабана Бутылкин. - И так ясно, что скачет, как Бог на душу положит. Тех ребят накрыло где-то здесь же две недели назад; если бы он куда-то двигался, то за две недели ушел бы... далеко, в общем, - завершил Бутылкин свою мысль, не утруждая себя подсчетами.

- Верно, - рассудил Кабан и забормотал. - Так... Два скачка в час... Полсотни в день... Каждый по триста метров... Итого в день получается пятнадцать км. Да... Прыгает он тут, значит, по этому полю туда-сюда. Что же - будем теперь знать.

Кабан спрятал бинокль и повернулся к своим подопечным:

- Все! Шоу кончилось; теперь ноги в руки, и - вперед. Идем пока в том же порядке; Бревно и Санитар - впереди. Смотрите в оба, нет ли тут еще одной такой же штуки. Всем в обязательном порядке надеть респираторы, противогазы - у кого что есть; радиоактивную пыль с этого поля вдыхать крайне нежелательно. А я пока пойду, посмотрю поближе на этот трескунок...

С этими словами Кабан жестом задал направление движения для своего отряда, а сам зашагал к застывшей аномалии. Санька открыл было рот, но его опередили.

- Не ходил бы! - крикнул вдогонку командиру Вилка.

- Почему? - удивленно повернулся Кабан.

- То, что он не фонит, пока стоит, еще не значит, что он не излучает какую-нибудь дрянь, которую не фиксируют наши датчики, - пояснил за него Санька.

Кабан остановился; о таком повороте событий он не подумал. Если бы он шел один, или только с проверенными людьми, любопытство, несомненно, взяло бы вверх. Но сейчас на нем лежала ответственность перед малоопытными новичками... Поколебавшись, Кабан махнул рукой и присоединился к группе.

На поле местами встречались небольшие очаги повышенного радиационного фона. При наличии счетчиков радиации обойти их не составляло труда, и, хотя это отнимало время, группа вполне успела пройти опасный участок, подверженный опасности быть накрытым следующим скачком трескунка. С одной стороны, происхождение этих пятен в чистом поле было ясным, учитывая механизм действия аномалии, а с другой - непонятно, почему все поле сплошь до сих пор не фонит. "Очередная загадка Зоны, - подумалось Круту, - А когда трескунок пропадет, загадкой станут сами эти пятна...". Возможно, и другие очаги непонятно откуда взявшейся радиации в самых неожиданных местах объяснялись схожими причинами.

До наступления темноты они отошли на достаточное расстояние от опасного соседа. Когда сумерки сгустились настолько, что двигаться дальше стало рискованно, Кабан дал команду устраиваться на ночлег. Все участники похода были им разбиты на пары для несения ночной вахты, оговорен режим смены караула. Сам Кабан взял на себя функцию контроля над соблюдением графика. У него, как и у многих сталкеров, в числе многих особых умений давно развились внутренние часы, которые работали ничуть не хуже настоящих, заменяя при надобности будильник.

Обычный ужин из разогретой тушенки с сухарями, запитый травяным чаем, быстро разморил утомившихся за нелегкий день путников, и скоро половина отряда, свернувшись клубочками у костерка, мерно посапывала под негромкое потрескивание углей. Николас и Петро достали из рюкзаков потрепанные одеяла и завернулись в них; "старички" только посмеивались, глядя на непривычную пока еще к походным условиям молодежь. Предчувствуя бурную реакцию, Санька вдохнул-выдохнул, достал свой спальник и, мысленно сетуя на невозможность раздеться и хоть немного ополоснуться, использовал его вместо матраца. Игнорируя завистливо-насмешливые взгляды и колкие шуточки, Санька порадовался, что не внял ворчанию Крута, утверждавшего, что спальный мешок в Зоне - баловство и роскошь. Конечно, он мог прекрасно адаптироваться и к более тяжелым условиям, однако, если есть возможность устроиться с комфортом - почему бы ею не воспользоваться? В конце их давешней перепалки и Крут, тоже не чуждый теплой и сытой жизни, дал себя переубедить и запасся легким спальником. При этом он то ли ворчал, то ли оправдывался, что делает это исключительно для равенства, чтобы никто из их тандема не чувствовал себя ущемленным; однако Санька ясно чувствовал в его словах удовлетворение "навязанным" вариантом. И с этими благостными воспоминаниями притомившийся за день юноша отправился в царство снов.

Проснулся он сразу, как от толчка, - будто в одно мгновение вынырнул с километровой глубины. Сев на месте, Санька пытался понять, что же его разбудило. Вокруг озаряемой неясными отблесками полупогасшего костра полянки стояла кромешная тьма, в которую, сжав стволы, напряженно вглядывались дежурные - Снежок и Санитар. После них должны были стоять на часах Казым и Бревно; оба мирно похрапывали рядом. Следующая очередь была Саньки с Крутом - значит, их время еще не подошло. Тогда в чем же дело?

В следующую секунду открыл глаза Крут и, не успев подняться, схватился за лежавший рядом автомат. Тотчас одновременно вскочили с оружием в руках Кабан и Бутылкин; остальные продолжали спать. Встревоженные непонятно чем сталкеры переглянулись, и Кабан поднес палец к губам - тихо, мол, пока не разобрались, что к чему. В том, что далеко не случайно сразу четверо человек проснулись практически одновременно, сомневаться не приходилось.

Осторожно ступая, Кабан подошел к часовым. Санитар, не оборачиваясь, тихо сказал:

- Не пойму я... Что-то не так...

Действительно - все, кто оказался сейчас на ногах, явственно чувствовали тревогу. Казалось, опасность исходила отовсюду, и в то же время нельзя было сказать определенно, что же им угрожало. Сталкеры лихорадочно перебирали в уме всевозможные напасти Зоны, сопоставляя и анализируя различные показания датчиков - уровень радиации, напряженность электромагнитного поля, гравитационный фон, содержание в воздухе паров ядовитых веществ... Все тщетно. Фонарями не пользовались по вполне понятным причинам - некоторые типы ходячих аномалий могли быть привлечены электричеством, да и мутанты реагировали на свет по-разному. Например, если в темноте затаилось стадо джиранов, при внезапном освещении могут всполошиться и пронестись со страху прямо сквозь лагерь, наделав бед.

- Это не аномалия, - сказал Санька, чье чутье на опасность, бесспорно, было развито куда лучше, чем у остальных присутствующих. - Что-то живое, но я не знаю, что это. И оно не только там, - добавил он, показывая в темноту, куда вглядывались теперь все шестеро сталкеров.

Он на секунду сконцентрировался и, быстро составив разрозненные обрывки ощущений в единую картину, уверенно показал направления:

- Еще один там и два там.

Крут хлопнул себя по лбу и негромко воскликнул:

- Спиногрызы!

Бутылкин схватил фонарь и, направив его в одном из указанных Санькой направлений, включил свет. В теряющемся среди редких деревьев луче мелькнула тень; Бутылкин вскинул было свой карабин, но - поздно.

Крут тоже зажег фонарь, держа его левой рукой вместе с цевьем автомата у бедер, и выискивал цель в другой стороне. Кабан, обращаясь к Санитару и Петро, распорядился:

- Используйте фонари - спиногрызы не слишком любят свет. До моей особой команды держать эту сторону.

Затем он обернулся к Саньке, сходу уловив его ценность в этой ситуации. Совершенно не задаваясь вопросом, как именно Санька это делает, а вполне довольствуясь результатом, приказал:

- Ты встань в центре и корректируй направления стрелков, - и жестом приказал Круту и Бутылкину занять позиции на краях поляны.

- Остальных разбудим? - не поворачиваясь, бросил Санитар.

- Не отвлекайся, - ответил Кабан, - если начнем палить, сами проснутся. А если не начнем, чего зря будить?

Итак, через несколько секунд сталкеры заняли круговую оборону, готовые отразить атаку. Однако теперь вероятность того, что спиногрызы решатся напасть, была невелика. Тактика этих мутантов заключалась в окружении одной-двух жертв и внезапном нападении сзади. При этом они пользовались особым ментальным излучением, могущим вогнать слабовольную жертву в неконтролируемую панику. На рядовых людей оно действовало весьма слабо, обычно - практически никак, а развитой сенсорикой сталкеров воспринималось как беспокойство, или тревога, или беспричинный страх. Впрочем, в этом случае оружие спиногрызов работало против них самих, поскольку фактически просто давало возможность предугадать нападение и подготовиться к нему.

Видимо, они решили, что здесь остановились на постой только двое сталкеров, и нацелились на часовых. Судя по их нынешним неупорядоченным метаниям, неожиданная подмога явно привела трусливых тварей в замешательство. Санька легко отслеживал перемещения всех четырех зверей, подсказывая бойцам, в какую сторону сейчас движутся их цели. Раз или два луч фонаря выхватывал из темноты бурое туловище спиногрыза, но те прятались так далеко, что стрелять по ним - значило впустую жечь патроны.

Очень быстро сообразительные спиногрызы поняли, что этот кусочек им не по зубам, и предпочли ретироваться. Исчезли они так же внезапно, как и появились, и этот факт был отмечен всеми без исключения - как будто сняли душный купол, мешавший вздохнуть всей грудью. Даже беспокойно спавшие товарищи задышали ровно и глубоко.

Кабан для страховки вопросительно глянул на Саньку; тот, прислушавшись к себе, развел руками и помотал головой - дескать, чисто.

- Теперь можно и доспать, - широко зевнул Кабан и, проходя мимо Саньки, хлопнул его по плечу. - Знатный сталкер из тебя выйдет... Помяни мое слово - про тебя еще легенды слагать будут.

- Почему же выйдет? - вступил в разговор Крут. - Он уже...

- Хм... Пожалуй, так, - согласился Кабан и сильными пальцами, словно стальным кольцом, стиснул плечо юноши. - Только вот мышц маловато. Ну, да это ничего - нарастут еще, какие твои годы. А то, прости уж, совсем малец еще - молоком пахнешь, а не потным грязным мужиком, как эти орлы.

Санька вздрогнул; сегодня вечером помыться у него не было никакой возможности, и вот результат...

- Ерунда, - отмахнулся Крут, - сила сталкера не в мясе, а в голове. А у этого парня котелок варит, что надо, - и, наглядно подкрепляя свои слова, легонько (как ему казалось) постучал указательным пальцем по Санькиному лбу.

Надо было уходить от этого скользкого разговора, к тому же сопряженным с риском некоторого увечья. Потирая гудящий лоб, Санька умоляюще сказал:

- Так, может, я пойду, покачаю пока свою сонную мышцу?

Оба спорщика прыснули.

- Иди, иди... Герой, - сквозь смех еле вымолвил Кабан.

- Только смотри, не перепутай свою сонную мышцу с... чем-нибудь там, - добавил Крут. - А то накачаешь не то, что надо...

И шутники согнулись пополам от новой волны приглушенного хохота.

 ---  

- ...поскольку майор Скворцов находится в официальном отпуске, командование "Вегой" возложено на его штатного заместителя, о чем я вас и извещаю. Посему вашу информацию об оказываемом на вас давлении я, конечно, к сведению приму, но предпринять какие-либо санкции по отношению к майору, как вы понимаете, не имею возможности.

Морошкин скрипнул зубами; такой расклад не вписывался в его первоначальный план. Придется немного скорректировать... Впрочем, так даже лучше получается. Осталось лишь выяснить наверняка, куда направился майор...

- Скворцов уехал в Зону, - с простодушным видом ответил генерал на вопрос полковника. - Решил, наверное, заняться активным отдыхом, а заодно молодость вспомнить - мутантов пострелять, да по аномалиям побегать. Эх, молодость, молодость...

Остаток ночи прошел без происшествий. На рассвете за кружками с бодрящим чаем проспавшие все "веселье" сталкеры слушали историко-фантастический рассказ о ночных событиях в исполнении Бутылкина. Начав мало-помалу приукрашать свое повествование то одной вымышленной деталью, то другой, Бутылкин в конце концов так разошелся, что, по его словам, Санька с друзьями полночи гонял кругами по лесу полсотни спиногрызов, пока не выгнал их на сидевшего в засаде Кабана, который и передушил всех тварей голыми руками... К концу рассказа гоготали не только герои повествования, но и доверчивые слушатели, а следом и сам рассказчик схватился за животик.

Отсмеявшись, Кабан дал команду выступать. Группа двигалась таким же образом, что и в предыдущий день: двое в дозоре, один замыкающий. После хорошего отдыха и бодрого подъема энергии у путников было хоть отбавляй, и оживленные разговоры сталкеров на самые разнообразные темы гулко разносились по туманной редколесной низине.

- ...он мне и говорит: так давай меняться. Я, мол, тебе - две пачки патронов, а ты мне - этот артефакт. Я отвечаю: да ну тебя, за бесценок такую вещь отдавать! А тут выскакивает третий бирбал...

- ...вот почему, например, Санитара так кличут? Не знаешь? Так слушай: однажды он еще новичком шел с большим отрядом сталкеров через заброшенный городок. А там на отшибе стояла бывшая больница. Он и говорит, дескать, ребята, я мигом, скоро вас догоню. Ждали его, ждали; плюнули, пошли за ним. Подходят, а Санитар в белом халате сидит на крыше и трясется; а вокруг здания...

- ...да нет же, спиногрызы появились позже вамбатов. Я тебе точно говорю; просто вамбаты живут не везде, они больше открытые места любят. А спиногрызы и в заброшенной деревне селятся, и в леске могут обосноваться. От кого они произошли? Да Бог их знает... Поговаривают, что это мутировавшие люди, но, я думаю, брехня это...

- ...тогда учительница и говорит: марш домой и без родителей в школу не приходи! А Вовочка приходит домой и говорит отцу...

- ...скорее всего, такая Зона, как мы сейчас ее видим, случайно образовалась. Военные что-то напортачили, испытывали новое оружие, а эксперимент пошел не так, рвануло... Да нет, конечно, это было значительно позже Чернобыля. Тогда, в восемьдесят шестом - это так, случайность была, а они использовали ее как повод, чтобы себе Зону создать для следующих испытаний. Полигон им нужен был просто. Вспомни - первые годы, кроме небольшой радиации возле реактора, и не было ничего особенного. Окрестности за несколько лет сами очистились, а Зону-то не открыли. Наоборот - строили здесь что-то секретное, технику, войска сгоняли... И вот потом пошло-поехало: радиация откуда-то снова взялась, об аномалиях, артефактах, мутантах заговорили - и все это как-то разом. Границы Зоны все расширяют и расширяют. Ясное дело, военные накосячили...

- ...а помнишь, как мы тогда спьяну через обратный кривун пытались пройти? Я шагаю и вижу - ты рядом стоишь. Я говорю: как так, ты раньше меня, что ли, шагнул? А ты, косой в зюзю, шуткануть решил, и говоришь так важно: да я уже вокруг успел обойти, пока ты насквозь проходил. Я говорю - наверное, этот кривун время замедляет. Надо же проверить! И говорю: теперь ты давай шагай в кривун, а я вокруг побегу. Обежал его, а там с другой стороны обгорелый пень стоит. У меня и так-то в глазах двоится, а тут чуть чердак не уехал, ха-ха... Я ноги - в руки, и назад; прибегаю - а там ты меня ищешь, ахха... Шагнешь в кривун, тут же выпадешь и бормочешь: и с этой стороны его нет... опять шагнешь, выпадешь, и снова: с стороны тоже нет - знать, и вправду кривун время замедлил... ха-ха-ха...

Слушавший все это вполуха Кабан поднял запиликавшую рацию, чтобы принять очередной вызов от дозорных - Николаса и Снежка. Лицо его помрачнело; он невольно ускорил шаг и резким голосом, при звуке которого стихли все разговоры, отрывисто уточнил:

- Снова красные? Двое? Машут? Близко? Не подходите, держите их на мушке, мы сейчас будем... Что?!! Они без оружия???

Кабан сорвался на бег, крича что-то в рацию; остальные тоже, не ожидая приказа, что есть духу припустили вперед... Но было поздно. В следующую секунду впереди громко застучал крупнокалиберный пулемет. В ответ ему раздалась автоматная очередь, которая тут же стихла. Пулемет тоже замолчал.

Сталкеры неслись, что было мочи, по пологому берегу небольшой речки, все еще надеясь успеть помочь товарищам. Вот они по колено в илистой жиже, чуть не падая, пересекли небольшой ручеек с поросшими осокой берегами; вот стали карабкаться по скользкому глинистому склону овражка, на котором четко отпечатались следы подкованных армейских ботинок Николаса...

Кабан первым взобрался наверх, вскочил на ноги и чуть не поплатился за это жизнью. Пулемет застучал снова, и пули с неприятным резким жужжанием сбривали чахлые травинки на краю обрыва.

- Все назад! - взревел Кабан, прыгая под откос.

Бутылкин и Крут, которые уже наполовину вылезли из оврага, и без этой команды скатились вниз, в осоку, подгоняемые свистящим над головами свинцом. У Саньки, Бревна и Вилки над краем торчали только головы, поэтому им оказалось достаточно лишь пригнуться. Однако этих мгновений наверху хватило, чтобы оценить ситуацию.

В двух сотнях метрах впереди начинался густой подлесок, переходящий в добротный лес. Примерно посередине между оврагом и лесом лежали Снежок и Николас. К их телам приближалось около десятка зомби, причем головы первых двух повязаны красными тряпками. И, что самое неприятное, - зомби прикрывал пулеметчик, засевший где-то в кустах на опушке.

Что и говорить, засада была организована с умом. Видимо, зомби дождались, пока ребята спустятся с пригорка, попытались подманить поближе, а, когда увидели, что их затея не сработала, и жертвы вызывают помощь, - поспешили расстрелять.

Кабан, как лев в клетке, метался по дну оврага, придумывая способ добраться до своих людей. Даже попытки высунуть голову из этого естественного окопа теперь вызывали пулеметный огонь. Справа овраг выходил к реке, превращаясь в пятиметровый обрывистый яр, взобраться по которому было бы еще труднее, чем здесь. Слева овраг быстро выклинивался на поверхность... Словом, идти можно было только вперед.

И тут раздался истошный вопль, полный ненависти и невыразимой муки. Лица сталкеров посерели; это кого-то из их дозорных, еще живого, кромсали на части ржавыми и тупыми армейскими ножами.

Не в силах помочь товарищам, сталкеры яростно стискивали свои стволы; в глазах у них стояло отчаяние. Повинуясь порыву, Кабан высунулся над обрывом. Тотчас же пуля ударила рядом с ним так близко, что фонтанчик земли обдал лицо. Чертыхаясь и отплевываясь, Кабан снова спрятался за бровку.

Послышался второй крик, еще громче и безумней первого. Кабан, Бутылкин и Вилка задышали часто-часто, переглянулись, и Саньке стало ясно - сейчас они пойдут под пули, на верную смерть.

Крут тоже это понял и, изрыгая страшные проклятия, подскочил сзади к Бутылкину. Схватив одной рукой гранатомет, а другой - противопехотную ОГ-7В, что были притачаны по бокам рюкзака сталкера, Крут выдернул их из ячеек и одним отточенным движением вогнал гранату в ствол. Затем он вскинул гранатомет на плечо, выпрямился и, не обращая внимания на забасивший пулемет, почти не целясь, с криком: "Жрите, гады!" выпалил прямо в скопление людоедов.

Раздался взрыв, и все стихло. Кабан с благодарностью посмотрел на Крута; вожак уже снова овладел собой после минутной слабости, и больше не намеревался делать глупости.

- Теперь пулеметчик, - хрипло сказал Бутылкин и протянул Круту второй заряд.

- Нет, - отобрал у него выстрел Кабан. - Оставим это для Гидры; и так уже один заряд потеряли. С пулеметчиком я разберусь сам. Вы только отвлеките его.

Достав из рюкзака прицел ПСО-1, Кабан стал неспешно и тщательно привинчивать его к своему автомату. Затянув все крепления с одинаковым, ему одному ведомым усилием, он приметил на берегу речки валун и, глядя в прицел, выстрелил. Результаты оказались вполне удовлетворительными; долгие тренировки обучили его устанавливать оптический прицел сразу в рабочее положение, без пристрелки. Пройдя влево, вверх по овражку, он выбрал удобное местечко, где сравнительно быстро можно не просто высунуться, но и вести огонь. Приготовившись, Кабан дал сигнал.

Санитар и Бревно, нацепив на палки куски дерна, приподняли свои грубые куклы над краем обрыва и медленно повели в сторону. Тотчас же пуля вдребезги разнесла один из комков, оставив в руках Санитара лишь расщепленную ветку и осыпав сидящих внизу сталкеров землей. Одновременно с этим Кабан высунулся из своего укрытия, поймал в прицел пулеметчика и дал короткую очередь.

Пулемет затих. Не отрываясь от окуляра и не снимая палец со спускового крючка, Кабан коротко скомандовал:

- Пошли.

Ожидавшие этой команды Крут и Бутылкин тотчас выпрыгнули из оврага и с автоматами наперевес побежали вперед. Кабан продолжал наблюдать за неподвижным пулеметчиком в оптический прицел, но никакой реакции с той стороны не последовало.

Бутылкин добежал до огневой точки первым. С расстояния в несколько метров он выпустил в неподвижное тело длинную очередь и, сплюнув, пошел назад. Только тогда Кабан оторвался от прицела и, поднявшись, зашагал к груде обожженных тел посреди лужайки.

Крут побывал там раньше него и теперь, спеша ему навстречу, замахал руками - назад, мол, назад. Кабан послушно остановился, и Крут закричал остальным сталкерам, которые тоже уже шли к телам, чтобы держались подальше.

Когда все собрались поодаль, Крут пояснил:

- Это не облученные, это больные. На вид что-то вроде проказы. Не советовал бы подходить к ним близко, а тем более - трогать.

- Так что же, - насупился Вилка, - я не смогу похоронить по-человечески моего... наших?.. - у него перехватило дыхание, и он нервно сглотнул подступивший к горлу ком.

- Я бы не рекомендовал, - мягко повторил Крут, положив руку на плечо сталкера.

Вилка умоляюще взглянул на Кабана. Тот, пряча глаза, отрицательно мотнул головой.

Вилка напрягся, сжал обеими руками свой дробовик. Глаза его, метавшие молнии, в поисках поддержки шарили по лицам сталкеров, которые, не выдерживая его взгляда, виновато опускали головы. Вилка и сам понимал всю безумность этой затеи, но понимал умом, а вот сердцем... Лишь спустя несколько секунд ему удалось справиться с собой и смириться с неизбежным; тогда он набрал полную грудь воздуха, резко выдохнул и, грозя оружием небесам, воскликнул:

- Проклятье! Проклятье!!!