— Нет, господа, ничем не могу помочь. — Капитан Галахов холодно глядел на осадивших его тележурналистов. — Виктор Делано покинул борт «Люцифера», и его с нами нет. Куда? — Он усмехнулся короткой недоброй усмешкой. — На Белый Альтау, насколько мне известно. Пропустите экипаж! — приказал он, на мгновение разметав в стороны телевизионную братию. Планеторазведчики устремились в узкий проход, а телевики тут же хлынули обратно и насели снова, безнадежно оттеснив маленькую стайку встречающих.
— Где наши? — тихо спросил Кэт охотника. Они стояли отдельно от всех, у самого выхода из зала, и наблюдали, как люциферы пытаются пробиться на волю.
Тей пожал плечами.
— Их здесь нет? Поблизости?
Киано отрицательно качнул головой — он не слышал ни Эрика, ни Виктора, да и вообще как можно разобрать что-нибудь в этой сумятице мыслей и чувств? Одни встречающие чего стоят! А журналисты! От них у Охотника в голове так и гудит.
— Тей, командир должен знать. Сейчас они выйдут, и мы поговорим, а ты послушаешь.
Киано затряс головой.
— Почему?
— «Люцифер», Кэт. — Он сделал движение, словно сворачивал шею цыпленку.
— С какой стати? Тей!
Охотник беспомощно развел руками. Ну, как это можно объяснить без слов? Однако Кэт догадался — и таившийся внутри страх шевельнулся и лизнул его холодным язычком. Дел! Господи, где же он? Если на «Люцифере» знают все, вероятно, он тоже знает, и тогда… Бешеный, неукротимый Виктор — где он и чем занимается? И кто сейчас держит в руках его жизнь?
Из клубка осатанелых телевиков и планеторазведчиков и замешавшихся в общую толпу жизнерадостных женщин вырвался капитан и зашагал к выходу. Его никто не встречал, только Кэт и Тей разом шагнули ему навстречу. Он заметил их, и посветлевшее было лицо Игоря Галахова вновь сделалось хмурым и жестким. Он обернулся:
— Люци!
Охотник схватил Кэта за руку и рванул за собой:
— Бежать!
Они помчались. За спиной послышались крики и топот, и Кэт понял, что сейчас их схватят и повяжут, потому что нормальному человеку от планеторазведки не уйти. Не чуя под собой ног, они вылетели из зала, пронеслись по длинному пустому коридору, с разгона врезались в кучку ничего не подозревавших туристов, обвешанных сумками, кажется, кого-то сшибли и вместо того, чтобы выбежать на площадь перед космопортом, юркнули в лабиринт служебных помещений и заметались там будто бы безо всякой цели. Однако Тей в конце концов остановился, основательно закрыл, как задраил, за собой очередную дверь и гордо обернулся к Кэту: вот как ловко я тебя увел.
— Молодец, — торопливо и задыхаясь похвалил Кэт. — Только сейчас нас возьмет здесь охрана — всполошили мы всех. Да ты глянь, куда попали! — Взгляд его скользнул по интерьерам дамской комнаты.
Охотник усмехнулся и указал на глубокие слегка продавленные кресла, приглашая Кэта отдохнуть, плюхнулся сам, с видимым удовольствием снял очки и сунул в карман.
— Ты так считаешь? Попробуем. — Кэт подошел к раковине, открыл холодную воду и принялся умываться. — Однако я даже думать не хочу, что будет, если нас обнаружат здесь. — Он вытер лицо, посмотрел на разлегшегося в кресле киано. — Дружище, надо искать нашего Делано.
Тей повел плечом.
— Не знаешь где? А я знаю. — Кэт машинально сунул руку под куртку, нащупал свой маленький дезинтегратор. — Они покинули «Люцифер» на орбите, пересели в катер и сейчас находятся в Лайзе. Да, именно там они и есть. — Он сокрушенно покачал головой. — Я понимаю: Дел — он бешеный, ему никто не указ, но Ларсен… Его-то зачем с Виктором понесло? Я же объяснил… — Кэта пронзила смутная догадка. — А что он сказал, когда ты отдал письмо?
Тей выпрямился в кресле, зрачки его начали медленно расширяться.
— Мое письмо — ты отдал его Ларсену?
Киано отвел глаза. Еще мгновение тому назад он считал бы, что отдал. Ведь он оставил бумагу на постели Эрика. Но может быть, Эрик не нашел? И тогда в том, что они с Виктором все-таки вернулись сюда, виноват он, Охотник? О звезда Тей… Нестерпимый стыд окатил его жгучей волной. Ты не Охотник! Ты самый последний из киано и потерял даже право носить имя звезды…
— Н-да, — тяжело вздохнул Кэт, — хочешь не хочешь, а как-то надо отсюда выбираться. Пошли, дружище.
Собрав волю в кулак, Тей сосредоточился и опять повел его по коридорам. Все было тихо: видно, общую тревогу в космопорте все-таки не объявляли и охрану на ноги не подняли. Они спустились по узкой служебной лестничке… и прянули назад: к ним медленно шагал планеторазведчик. Кэт видел его лишь мгновение, однако в памяти четко отпечаталось застывшее, точно неживое лицо и обведенные синевой усталости пустые глаза. Неужто экипаж накачивается наркотой, не успев даже покинуть космопорт?
Замерший на ступеньках охотник проводил прошагавшего мимо Рэя Метланда долгим взглядом. Что такое с человеком? Тей пытался поймать его мысли. Ничего. Совершенная, глухая пустота. Странно.
— Пошли, — шепнул Кэт в ответ на немой вопрос в глазах киано. — У нас свои заботы. Пропадут ведь наши парни… — Он сокрушенно помотал головой, и Тей вновь захлебнулся мучительным чувством вины.
Они проскользнули на стоянку и сели в машину Черрала, которую Кэт здесь припарковал. Раздавленный стыдом, не смея поднять глаз, Тей съежился на сиденье.
— Ну, будет тебе… — Кэт вывел автомобиль со стоянки. — В конце концов, Дел все равно не послушался бы и примчался как дурак — уж я-то его знаю. А впрочем, постой! Кто сказал, что они в Лайзе? Сейчас проверим. -. Кэт связался с космопортом. — Вот так: нет как нет! Чертовщина какая-то, ты не находишь? Я не понимаю. Не на Белый же Альтау они, в самом деле, двинули — капитан лгал, ей-богу, лгал, чтоб отвязаться от телевиков. Ну, не знаю теперь, что и подумать. А в Атентее им садиться смысла нет: слишком уж это далеко — На всякий случай он запросил все четыре космопорта Франчески, но ни в одном никакой катер посадки не делал. — Послушай, может, их вправду здесь нет? — спросил Кэт с надеждой.
Киано молчал, застыв в глухом безмолвном отчаянии. Они вернутся — Эрик и Виктор, — и в этом виноват только он, он один. О звезда Тей…
Кэт тревожился все больше. Куда их могло занести? Да где бы они ни были — он чувствовал, что все равно опоздает, что Дел и Эрик попались в ловушку. Он гнал автомобиль Черрала по шоссе, а в висках стучало: не успеть. Нельзя было Ларсену и Делано встречаться, нельзя было им вместе возвращаться на Франческу, ни в коем случае нельзя.
Ах, Боже ты мой, теперь не успеть, не остановить, не спасти…
Надо бы хоть позвонить Джону — авось кузен чем-то поможет. Да, непременно… Сегодня ведь кого-то убили, вспомнилось Кэту. Как же его? Длинное такое имя, совершенно невозможное. Он попытался припомнить, потому что имя убитого что-то значило. Но что? Как это было? Он целовал, ласкал Анжелику, а диктор видео произносил… Вот черт! Мирай… рай или рой?
— Кэт, — вдруг тихо сказал охотник.
— Что тебе?
Киано указал на обочину.
— Остановиться? — Тей кивнул. — Что такое?
Охотник повернулся к Кэту, не очень уверенно протянул руку и провел кончиками пальцев у самого лба. Кэт ждал, еще не понимая.
— Мирай, — проговорил киано. — Мирай, — настойчиво повторил он, легонько сжимая Кэту голову ладонями.
Мирай Шогэс Датахо Рой, отчетливо всплыло в памяти. Шогэс Латахо. Шо-гэс… Силы небесные! Гэс Атахо! Тот самый племянник гнусного генерала, истинного хозяина Виктора Делано… Один раз Кэт спас ему жизнь — и вот судьба… Но почему сейчас, сегодня, когда возвращаются Делано с Ларсеном? Кто он такой был? Командир отряда быстрого развертывания; война на Бенго-Дали. Бен-го-Дали! Кэт вспомнил — и понял все, кошмарная правда оглушила его и заставила откинуться на спинку сиденья.
А в следующее мгновение вскрикнул и отпрянул Тей. Лицо его исказилось, лоб прорезали мучительные складки.
— Эрик! — Он до боли сжал Кэту запястье. — Эрик, Эрик!
До Серебряного Лайза оставалось шестьдесят километров. Автомобиль бешено летел по крайней левой полосе автострады, стремительно нагоняя редкие машины и мгновенно оставляя их позади.
— А я тебе, кузен, говорю: их здесь нет, — доносился из телефонной трубки голос Джона Дэнвера. — Я, знаешь, тоже не дурак и проверил все космопорты — они не садились.
— А если перешли на борт рейсового корабля и прибыли как туристы?
— Проверил! — раздраженно отрезал Джон. — Говорю тебе: нет! И даже на орбите они не могут болтаться, там нет никого постороннего. В конце концов, не в каменном веке живем, и обнаружить двух людей и катер всегда можно.
Кэт поглядел на киано.
— Что скажешь?
Тот ответил беспомощным взглядом. Он слышал Эрика, слышал его боль — но лишь какое-то краткое мгновение, и больше ничего нет, он даже не знает, жив ли Эрик. О звезда Тей, если бы Охотник по-прежнему был Охотником!
— Джонни, ты когда-нибудь слышал о киано?
— Слышал — они чудесным образом перемещаются в пространстве. Но Делано с Ларсеном так не умеют!
— Да Господи, я о другом. Киано умеют слышать мысли. Со мной рядом сидит настоящий Охотник, который почувствовал, как с Ларсеном что-то случилось.
— Братишка, у тебя с головой порядок?
— Джон!
— Ну ладно, ладно. Заметь только себе, что Охотники слышат через полгалактики. Ларсен мог порезать палец где-нибудь на Белом Альтау, а твой киано его бы услышал. Может, тебе отправить его на разведку? Пусть их поищет.
— Отправь лучше патрульную машину к дому Черрала, пусть присмотрят за Анжеликой. И к моему дому тоже.
— Жирно хочешь жить, братишка.
— Я просто хочу жить. Джон, я тебя прошу.
— Ладно, уговорил. Еще какие-нибудь вопросы?
— Что с Атахо?
Джон тихо, но с душой обматерился.
— Я б этих телевиков… Он покончил с собой. Совершенно очевидное самоубийство, никакого даже намека на инсценировку.
— Мотив?
— С этим неважно. Очевидного мотива пока нет. Пока.
Кэт усмехнулся горькой, отчаянной усмешкой.
— Джонни, следователь у нас ты, а я всего лишь скромный эксперт..
— Ну и?
— Он воевал на Бенго-Дали.
— Знаю.
— А знаешь ли ты, какие обычаи у тамошних аборигенов? — Джон молчал. — Не знаешь? Спроси у меня — и поймешь, зачем нужны Делано и Ларсен и что произошло с Атахо… Джонни?
— Да, братишка, я здесь. По-твоему…
Тей тихонько тронул Кэта за плечо:
— Виктор. Плохо.
— Джон, черт тебя дери! Свяжись с командиром «Люцифера»! И найди генерала: их убьют! Киано чует беду.
Кузен отключился. Придерживая руль, Кэт застывшим взглядом вперился в летевшую под колеса дорогу, а внутри все туже сворачивалась какая-то пружина, готовая развернуться и нанести удар. На боку, под курткой, напоминала о себе тяжесть дезинтегратора. Он, Кэттан Морейра, тоже был готов убивать.
Полицейский вертолет они увидели издалека. Вертолет поднялся над одиноким домом на взморье, развернулся и с негромким солидным рокотом прошел чуть ли не над самым автомобилем, бросив в стекло облако мелких песчинок. Кэт остановился, выскочил на дорогу, замахал рукой.
— Привет пропавшему Морейре! — рявкнул динамик. — Мы тут у тебя все посмотрели — как в раю, тишь да гладь. Счастливо оставаться.
Кэт проводил вертолет взглядом за верхушки деревьев, в ярко -синем небе стало пусто и безмятежно. Из машины выскользнул Тей, встал рядом, оглядываясь и прислушиваясь. Поверх белой блузы был снова застегнут ремень с длинным охотничьим ножом.
— Ну как?
Киано молча повернул голову — зрачки чернели во всю радужку.
— Что такое?
Охотник поднял ладонь, прося помолчать. Кэт уставился на присыпавший дорогу песок под ногами, чтобы его тревоги не мешали охотнику слушать.
— Эрик, — глухо проговорил Тей. — Эрик! — Он вдруг сорвался с места и помчался в лес, прочь от дома. — Эрик!
Кэт бросился следом. Тей слышит Ларсена — Ларсен здесь, но Дел… Где этот несчастный сумасбродный мальчишка, где?! Не чуя ног под собой, Кэт бежал за киано, стараясь не потерять из виду мелькавшее среди золотистых стволов белое пятно. Тей вдруг исчез, Кэт пронесся еще с десяток метров и чуть не покатился кувырком в открывшийся маленький овражек. Спрыгнул на мшистое дно и подбежал к охотнику, застывшему над неподвижным телом. Грязный, изодранный, человек лежал ничком, но Кэт его узнал.
— Дел! — упав на колени, он схватил Виктора за плечи и перевернул. — Господи!
Виктор застонал, разлепил на мгновение веки и снова закрыл. Лицо его было разбито и измазано землей.
— Нет, люци, ошибаешься, — хрипло проговорил он. — Не уберег я твоего Делано. Извини.
— Знаешь, люци, чувствую я себя дурак дураком, — доверительно поведал Ларсен. Развернув кресло пилота спинкой к пульту управления, он вольготно протянул длинные ноги поперек рубки, заложив руки за голову и мечтательно созерцая потолок. Виктор, разумеется, никоим образом не был «люци», но у Эрика это обращение означало что-то вроде «друг» или «брат». — По-моему, в жизни своей не участвовал в более глупом предприятии.
— Я тебя не звал. — Виктор потрогал рассеченную и только-только начавшую подживать скулу, поморщился и стал снимать ботинки. — Надоело мне тут, к черту, — буркнул он, забрался в штурманское кресло с ногами и свернулся плотным клубком. — Уже все части себе отсидел — никак не приладиться. Поехали, а? Надоело.
— Не-ет, раз уж капитану обещали… слово люцифера твердо, как…
— …эти кресла. У меня уже мозоль на заду.
— А ты не ерзай, сидишь себе и сиди; еще пятнадцать минут.
— Галахов никогда не узнает, — убеждал Виктор.
— Люци, приказ капитана есть приказ капитана. Уже почти час они выжидали на орбите, на борту крошечного разведывательного катера-невидимки. Катер был невидим в самом прямом смысле слова: его не брала никакая система обнаружения в космосе и атмосфере, да и на Земле его можно было бы обнаружить, лишь уткнувшись в него лбом. «Люцифер» оказался одним из немногих кораблей планеторазведки, оснащенных этими экспериментальными невидимками, и афишировать такое достижение технической мысли до сих пор считалось неэтичным.
Эрик пошевелился, скосил на Виктора глаза.
— Неправильно сделали: надо было задержать «Люцифер», а мы бы с тобой сели вперед него.
— Один хрен. Только тем и лучше, что не пришлось бы тут незнамо что высиживать.
— Ошибаешься. При нынешнем раскладе на Франческе нас уже ищут и ждут — если, конечно, мы там действительно кому-то понадобились. Прибудем — и прямиком в чьи-то объятия.
— Так они ж не узнают? — Виктор вопросительно посмотрел на разведчика.
— Не узнают, — задумчиво повторил Эрик. — Надеюсь.
— Или ты считаешь, что братец Кэт…
— Братец Кэт нам не опасен. Ты, люци, не понимаешь самого главного. — Эрик выпрямился и повернулся к Виктору вместе с креслом. — Кэттан отлично играет роль, в которой его желает иметь Анжелика. Благородная жертва злодейских происков в сети собственных страстей. Он ведь работает не за деньги, а за любовь. И чтобы такой парень тебя сдал? Она ж ему никогда не простила бы. Продав тебя, он потеряет ее, запомни.
— А Метланд? Ему есть что терять?
— Думаешь, он мой пастух? — Разведчик примолк ненадолго, задумчиво покусывая губу. — Рэй любит красивую жизнь… да и в семье как раз неприятности — ты обратил внимание, что на нем лица чет? Там такое стряслось — врагу не пожелаешь. Сейчас ему деньги были бы ой как кстати. Но все же… — Эрик отрицательно покачал головой. — Не похож он на пастуха.
— Чужая душа, знаешь ли…
— Да мы с ним уж сколько лет друг другу в душу глядим. Люци Рэй… он все-таки настоящий люци. — Эрик посмотрел на часы. — Ну да ладно, кончаем лирику. Обувайся, и будем готовиться. Послушай-ка, а где твой скафандр?
Виктор огляделся.
— Уехал с «Люцифером», скорее всего. Я его не брал.
— Почему? — Разведчик поднялся на ноги. — Я же тебе наказывал взять.
— Ну… В конце концов все так засуетились, а скафандр на глаза не попался. Да на кой черт нам один на двоих? Я б не надел…
— Зато я бы надел, — оборвал Эрик. — Он лежал у тебя на койке.
— Не лежал. Не было его — я и не вспомнил.
— Бестолочь. Обувайся.
Виктор обиделся и ничего не ответил. Ну да, забыл он про скафандр и забыл — разве это повод обзываться? Больно они все умные, люциферы — все-то они предвидят, во всем-то знают толк, а меня идиотом считают уроды.
Он молча наблюдал, как Эрик запустил двигатели, включил обзорный экран, на котором засияла голубым диском близкая Франческа. Разведчик хмурился, у рта залегли неожиданные для него жесткие складки.
— А все же, люци, самым правильным было бы туда не соваться. Я себе никогда не прощу…
— Отлично, — перебил Виктор. — Я тебя высаживаю здесь, идет? Паникер Метланд напел нам страсти Господни а мы и затрусили как не знаю кто.
Эрик в ответ на собственные мысли покачал головой. Рядом с безрассудным, неукротимым Виктором отступать невозможно, а кроме того, на Франческе Анжелика, которой тоже, вероятно, грозит опасность. С минуту он сидел перед пультом не шевелясь.
— Не знаю, люци… Просто не знаю… Есть вещи, которые сильнее здравого смысла.
— О чем ты?
Эрик помолчал, не отзываясь.
— …С другой стороны, если мы не появимся, Кэт с Анжеликой могут оказаться заложниками. Ну, что же, — решился он, — была не была…
Катер он посадил на побережье, в престижном районе, где, по разумению Виктора, должен был находиться дом Черрала. Маленький невидимка неслышно опустился на чистую полосу широкого пляжа, в нескольких метрах от кромки воды. Ласковые волны заботливо вылизывали светлый песок.
— Пустовато, — всматривался Эрик в обзорный экран. — Как вымерло. Здесь хоть живет кто-нибудь?
— Еще как живет! Человека два-три на полосе в пять километров по берегу. Пошли? — Виктор вскочил из кресла.
С тяжелым сердцем Эрик тоже поднялся.
— Пойдем. Изобразим героев-одиночек. Оружие?
— Есть. — Виктор похлопал себя по нагрудному карману, где дожидался своего часа маленький дезинтегратор Кэта Морейры.
— И у меня. — Эрик достал из хранилища оружие планеторазведки — универсальный парализатор, в просторечии называемый сковачом. — Готов? Тогда двинулись.
Виктор спрыгнул на землю, сделал несколько шагов и обернулся.
— Ого! Ты как из чужого измерения.
В воздухе, на высоте полуметра, темнел овал открытого люка, и в нем стоял разведчик, внимательно обозревая пустынный пляж. Сразу за пляжем начинался парк, окутанный разноцветным туманом вечного цветения.
— Почему катер не видно?
— А вот. Маскировка, простая, как все гениальное. — Эрик тоже спустился на землю — с маленьким пультом дистанционного управления в руке. — Я задраю люк. После этого найти катер можно будет только по сигналу маячка.
Они пересекли полосу открытого пляжа и нырнули в густой запущенный парк. Похоже, хозяева участка нисколько о нем не заботились, здесь все походило на лес: трава — по пояс, а молодые деревца остролистой бечески, усыпанные оранжевыми цветами, дотягивались до плеча. Разведчик стремительно и бесшумно скользил впереди, изредка оглядываясь и поджидая Виктора. А тот, готовясь к неизвестному пока будущему, принялся на ходу задавать себе разные вопросы и сам же на них отвечать, и один такой вдруг найденный ответ заставил его остановиться и согнуться от беззвучного хохота.
— Ты чего? — вынырнул из зарослей Эрик.
Виктор шепотом объяснил:
— Понимаешь, я полжизни думал: куда братец Кэт деньги девает? На Анжелику, да. Но это не суть, потому что на них посмотреть — нищие и вечно голодные, никакой даже еды у них нет. А тут меня свежая мысль посетила: если бы Кэт и впрямь голодал бы, черта лысого его на Анжелику-то хватало. А она, ей-богу, не жаловалась. — Он потряс головой, стараясь сдержаться и не захохотать во все горло.
Эрик бросил неодобрительный взгляд через плечо.
— Твое-то какое дело?
— А такое. Они же для меня нищету изображали: я их жалел, я их кормил, я заботился. Вот уж братец Кэт не дурак, придумать надо такое!
— Сам ты большой умник, — сплюнул разведчик.
Виктор беззвучно продолжал веселиться. Ай да Кэт, ну уж, братец Кэт! Тут ему вдруг пришла еще одна мысль: а, собственно говоря, зачем? Ведь он, Виктор, и без того готов за них в огонь и воду — так зачем Кэту привязывать его к себе еще крепче? Хотя… Он мучительно старался что-то припомнить, пробиться сквозь туман, затянувший огромные отрезки прошлого. Что же такое с моей головой? Ну почему я ничего не помню?! Они с Анжеликой бедствовали на Изольде, это точно. Кэт перевелся туда и заметно потерял в жалованье, но не настолько же… Виктор свирепо закусил губу, словно боль могла ему чем-то помочь. Почему? ПОЧЕМУ?!
И он вспомнил. Ослепительный цветущий парк вдруг отступил, словно раздвинулись декорации на сцене, другой, полупрозрачной декорацией проплыла в сознании его собственная спальня в доме на взморье, где мелькали сполохи красных и синих огней и завывала полицейская сирена, где ночь за ночью его мучило видение убитой Наташи — и отчетливо прозвучал голос полумертвого от усталости, доведенного до отчаяния Кэта: «Не отдам. Дел, я больше никому тебя не отдам; но мне нужны эти проклятые деньги! Если б я смог расплатиться прежде, чем тебя потребуют обратно… Но если нет — мы будем вместе драться, слышишь? Ты понял меня?»
Наверное, он, Виктор, тогда не расслышал толком. Зато сейчас стало ясно, что братец Кэт с горя всадил все наличные деньги в брачный договор или что там у них оформлено на Анжелику и остался ни с чем. Глупость, конечно — не ахти как много он выиграл. Значит, готов был даже драться? Чудненько: будем драться, Виктор прибавил ходу, догоняя Эрика.
Разведчик остановился на краю проплешины, бывшей когда-то веселым лужком.
— Вот что, люци. Сейчас мы с тобой… — Он внезапно умолк с каким-то тонким всхлипом — и повалился наземь, сминая густую траву и побеги кустарника.
— Эрик! — бросился к нему Виктор. — Ты чего? — Он приподнял голову разведчика, всмотрелся в ярко-синие стекленеющие глаза. — Люци, да ты что?
Эрик молчал. А на горле его, с левой стороны, розовело крошечное пятнышко: оно медленно разливалось по коже и светлело, пока не исчезло совсем.
— Люци… — потрясенно шептал Виктор, опуская его на траву. Припав к земле, он отпрянул, замер на мгновение, испугавшись шелеста и хруста веток, и пополз прочь. Убит .- душевный, обаятельный, светлый Ларсен. Убит! — Сволочи, — шипел он сквозь зубы, ужом скользя через буйно цветущий подлесок, — вот же сволочи… — Уйти, только бы уйти отсюда, а там я рассчитаюсь со всеми вами сполна… за Эрика, за себя, за Анжелику, за Кэта — за всю свою стаю.
И тут откуда-то подкралась и накрыла его отвратительная, душная, вязкая волна, в которой он забился стремительно слабея, и затих, бессильно уронив голову и поскуливая, словно умирающий пес. Сочные стебли травы перед глазами тронулись с места и поплыли, сливаясь в сплошное зеленое облако, земля покачивалась, будто гигантская медленная колыбель, а затопившая Виктора волна чего-то неясного и зловещего неспешно и неодолимо просачивалась в сознание, дурманя и пожирая его.