— «Десперадо» вернулся на орбиту, — сказал Ларкин хрипло, но уже вполне по-человечески. — Сожрал в седьмом челнок и возвратился. А через два часа придет экспресс.
Выскочив на крыльцо и захлопнув за собой дверь, Виктор Делано растерянно остановился. Шеф приказал идти к Шелтону, но… но разве можно сейчас уйти? Несколько мгновений в доме было тихо, затем раздался укоризненный голос Кэта:
— Ну, и что ты разорался? Делано…
— Лежать! Только пальцем пошевели, нотабене… Как ты это делаешь?
Кэт молчал.
— Как?! — рявкнул шеф.
— Эд, я не стану с тобой говорить, уткнувшись носом в пол. А!,- вскрикнул Кэт — очевидно, Ларкин снова его ударил.
Виктор скользнул за угол, к ближайшему окну. Черт знает, в чем братец Кэт провинился, но шеф позволяет себе слишком много. Что это за разговор — ногой под ребра?
— Отвечай.
— Отстань; я ничего не буду делать. И дез убери — не игрушка, в конце концов, — увещевал Кэт.
Виктор заглянул в комнату. Ларкин стоял к нему спиной, все так же держа Кэта на прицеле, а тот с пола смотрел прямо на окно. Он увидел друга, однако в лице ничего не изменилось.
— Ты будешь отвечать? — Ларкин качнул дезинтегратором, и Виктор беззвучным кошачьим движением вспрыгнул на окно, а оттуда всем весом обрушился шефу на плечи, одновременно заламывая назад руку с оружием.
Кэт взвился и нанес мгновенный удар в солнечное сплетение; тяжелый дез со стуком упал на пол, Ларкин обмяк и повалился Виктору под ноги.
— Вот и ладненько. Управились. — Морщась, Кэт потер бок.
— Чего он к тебе привязался? — Виктор подобрал оружие, взвесил на ладони.
В ответ его друг только улыбнулся, по своему обыкновению, и покачал головой.
— Не о том речь, Дел. Разбойник на орбите — надо спасать экспресс.
— Вчера уже пытались. А может, он опять сам собой уберется? Искать харчей в другом месте?
— А если нет? Там восемьсот пассажиров, — проговорил Кэт как-то странно, словно обращаясь к самому себе.
— Какая вчера была арифметика? — вдруг вспомнил Виктор. — Менять троих на одного?
Кэт не ответил, отвернулся. Виктор обошел его и снова спросил:
— А сегодня троих на восемьсот? Да ты будешь со мной говорить как человек?! — не выдержал он.
Кэт словно не слышал. Он смотрел куда-то в пространство, и в глазах его было то же трагическое выражение, которое Виктор уже заметил сегодня у Анжелики. Мгновение спустя он встряхнулся и снова стал самим собой — спокойным, выдержанным, уверенным в себе.
— Идем, — он перешагнул через лежавшего без сознания шефа, — времени не так много.
Они обошли вокруг Управления, и Кэт постучался с другого крыльца.
— Доброе утро, — сказал он, когда дверь открыла жена Ларкина — не первой молодости,/в обтягивающем лиловом комбинезоне. Вид у нее был встревоженный.
— Что там за шум?
— Эд слегка погорячился, — не моргнув глазом ответил Кэт. — Марина, он говорил, где-то лежат скафандры высшей защиты — на некоем складе.
— Значит, наш дом теперь называется «склад»? Буду знать. Проходите, вот сюда. — Марина провела их на второй этаж. — Здесь. — Она ткнула ухоженным пальцем в дверь не то большого шкафа, не то маленькой кладовки.
— Посмотрим. — Кэт открыл дверцу, и навстречу ему плавно поехали-посыпались белые пластиковые коробки.
— О Господи, — вздохнула хозяйка дома, — опять мне собирать. Вот это они и есть.
Кэт сел на корточки, распаковал одну, заглянул внутрь, поднял голову и обвел взглядом заинтригованного Виктора и с терпеливым видом стоящую рядом Марину.
— Кажется, ваш муж большой шутник?
— Ты ничего не понимаешь. Это новая модель, усовершенствованная и облегченная. Достань-ка.
Двумя пальцами Кэт потащил скафандр наружу. Из коробки появился на свет Божий тонкий, блестящий и насквозь прозрачный наряд девочки из варьете.
— Ну, чего вы ржете? Ну, несолидный на вид; так что с того? Вот, глядите. — Марина взяла у Кэта прозрачную одежку, встряхнула и подняла повыше. — Темный прямоугольник на спине — это, насколько я понимаю, система жизнеобеспечения и контроля. На поясе красная кнопушечка — вот она — самому включать, если понадобится, а так он действует автоматически при всяком неблагоприятном изменении внешней среды.
— Как долго в нем можно пробыть? — спросил Кэт. Марина пожала плечами.
— Пока не лопнешь. Удобствами, как видишь, не оборудован, кормежки тоже нет, но дышать можешь до бесконечности. Вообще-то он предназначен для кратковременных действий в нестандартных ситуациях. А тебе зачем? О-ой… — выдохнула она, заметив дезинтегратор у Виктора под мышкой. — -Мальчики, вы на войну собрались?
— На войну. А где у него, скажите, шлем? Отдельно? Шлема при костюме действительно не было, только широкий стоячий ворот.
— Понятия не имею.
— Примерь, — сказал Кэт Виктору, — посмотрим.
— Было б что разглядывать, — проворчал тот, но послушно влез в скафандр и нажал красную кнопку на поясе. Прозрачная легкая ткань сейчас же потемнела, сделалась упругой и плотной, а ворот развернулся и свободно лег на голову.
Кэт отступил на шаг, окинул оценивающим взглядом.
— Смотришься неплохо. Как слышно?
— Прекрасно. Что дальше?
— Испробовать бы хорошо на чем-нибудь.
Виктор осмотрелся и, не найдя ничего подходящего, с силой хватил рукой по косяку двери. Из шкафа посыпались новые коробки.
— Ну, что ты безобразничаешь? — упрекнула Марина. — Шли бы вы, мальчики, развлекаться в другое место, ей-богу.
— Как ощущения?
— Какие-то невнятные, — не нашел более подходящего слова Виктор. Он снова нажал кнопку и выключил скафандр. И подытожил, разоблачаясь: — Нет, ребята: никакого у меня доверия к этой штуковине. Лоскут непристойный. Каким чертом их вообще сюда занесло-то?
— По ошибке, — пояснила Марина, — вместо партии фруктовых консервов. А Ларкин тут же прибрал к рукам.
— Рачительный у вас хозяин. — Кэт взял коробку со вторым скафандром и стал спускаться по лесенке. — Дел, пошли. Когда соберете — Марина, вы слышите? — к Эду зайдите, хорошо?
— Зайду, — отозвалась она, занятая коробками.
— Зачем нам два этих уродства? — спросил Виктор, шагая вслед за другом к гаражу Ларкина. — Ты что, тоже собрался? Я пассажиров не беру.
Кэт улыбнулся своей легкой грустноватой улыбкой и поднял автоматическую дверь.
— Заходи. Надо уносить ноги, пока шеф не очухался.
— Да; за что он тебя? — Виктор забрался в машину.
— Настроение с утра паршивое, вот и цепляется как дурак. — Кэт проверил, не включена ли случайно рация, вывел автомобиль на шоссе и притормозил. — У тебя кредитка с собой?
— Нет, — ответил Виктор, недоумевая. На что нужна кредитка на орбите?
— Очень плохо… — Кэт повернул направо и поехал через поселок к домику Делано. — Эд меня убьет, если поймает.
— Я тебя тоже убью, если поймаю, — заявил неожиданно выведенный из себя Виктор, — Что ты все темнишь? На космодром пора ехать, а не тут прохлаждаться! До экспресса осталось час сорок пять — даже сорок три.
— Не шуми, сейчас помчимся, — смяв бампером автомобиля закрытые воротца, Кэт подлетел к крыльцу. — Вылезай, да живо. — Он кинулся в дом, Виктор следом. — Где твоя кредитка? Ты мне обещал билеты на Франческу.
Вот оно что… Я и думать про то забыл — а братец Кэт, видать, помнил каждую минуту. По телефону Кэт мгновенно перекинул деньги с карточки Делано на свою и, схватив друга за руку, потащил снова на улицу.
— …И можешь считать меня последней сволочью, но я взял у тебя все. — Он втолкнул Виктора в машину. — Вот теперь поехали.
Виктор промолчал, пораженный внезапной и очень неприятной мыслью. Вчера-то как намучился, пока добрался до космодрома! Да и там чуть не сдох. А ну как оно опять начнется? Этот дикий страх, который преследует его уже семь лет, он, этот страх, никуда ведь не делся, сидит внутри, дожидается своего часа. А ну как налетит, сшибет, размажет человека в грязь, в трясущийся обезумевший ошметок?
Автомобиль пронесся из конца в конец поселка и вылетел на шоссе. Руки Кэта спокойно лежали на руле, и вид у него был безмятежный и даже довольный, однако Виктору вдруг вспомнился виденный одно мгновение страдальческий излом бровей. Супруги Морейра не посвящали его в свою жизнь. Если вдуматься, он знал о них так немного — но искренне любил обоих. Как жаль, что больше уже ничем он не сможет им помочь…
— Здесь. — Кэт остановил машину. — Выходи скорей.
— Зачем еще? И так нас время поджимает.
— Выходи, говорю, живее!
Виктор неохотно подчинился. На шоссе было тепло и очень тихо. Утренний легонький ветерок запутался в ветвях могучих деревьев, стеной обступивших автостраду, и замер. Кэт вытащил из брошенной на заднее сиденье коробки скафандр, натянул на себя, но шлем поднимать не стал.
— Надо проверить, как эта тряпка работает.
— Да что в нем проку? Лучше поехали, а через час мне уже будет все равно.
— А мне не все равно! Я хочу, чтобы ты уцелел. Мало ли, разбойник тебя пожует и выплюнет — тогда экспресс тут же и подберет. Я сейчас пройду вперед, а ты сядешь за руль и хорошенько разгонишься.
— Ну и что?
Кэт сильно ударил кулаком по раскрытой ладони: вот так, мол.
— Если мне ничего не сделается, то, значит, зря мы над лоскутками смеемся и у тебя будет шанс. И я склонен думать, что смеемся мы над ними зря.
Виктор потряс головой.
— По-моему, ты спятил.
— Ничуть. И мне так будет спокойней. — Кэт повернулся и зашагал по пустынному широкому шоссе.
Виктор ошеломленно смотрел ему вслед. Сумасшедший. С другой стороны, чертов скафандр, наверное, все же не дураки делали; может, он и впрямь на что-то годен? Он сел за руль. Только бы не накатил этот ужас…
Кэт отошел метров на семьдесят, обернулся, помахал рукой. Виктор тронул с места, набрал скорость. Освещенный ласковым солнцем, Кэт непринужденно стоял посреди дороги и ждал, не отрывая глаз от несущейся на него машины. На пульте перед Виктором замигала красная лампочка, загудел зуммер. Он с трудом заставил себя не стискивать мертвой хваткой руль и в последнее мгновение, когда Кэт был уже буквально в метре, вильнул в сторону. Глухой удар, от которого захолонуло в груди, и Кэта отбросило на обочину. Перекатившись, он остался лежать ничком. Виктор круто затормозил и опрометью кинулся назад.
— Кэт!
Тот гибко поднялся, уселся на земле и замахал руками:
— Здорово! Красота, кто понимает!.. Да ты что?! — Он вскочил.
А у Виктора подогнулись колени, на всем ходу он рухнул на темное покрытие дороги. Боли не было — автоматически включился скафандр — но Виктор едва не застонал от предательски захлестнувшей его волны ужаса. Гадкий, омерзительный, постыдный страх за собственную шкуру. Он свернулся в клубок. Да за что же, за что это наказание?
— Дел! — подбежал Кэт. — Горе мое, что опять такое?
Виктора трясло. Кэт приподнял его за плечи, глянул в лицо и опустил обратно.
— Черт… Извини, я не хотел. Ну, успокойся, нам ехать надо. Ну, все, все, сейчас это пройдет, и станет легче. Извини, ради Бога. Вставай и поехали.
Отвратительная слабость и тошнота потихоньку отступали. Виктор нажал кнопку на поясе, убирая шлем, ощутил запах и тепло нагретого асфальта, запах травы и деревьев, местное название которых он до сих пор так и не узнал. В последний раз, подумал он, больше этого никогда не будет… Идиот, нашел о чем размышлять в такое время!
— Извини, — выдохнул он, поднимаясь. Кэт принялся стаскивать скафандр.
— Надень мой, проверенный. Дел, ради Бога, скорее — я прямо чувствую, как Ларкин за нами гонится.
Понукаемый другом, Виктор оделся и пошел к машине. А что это братец Кэт так усиленно извиняется, хотелось бы знать? Как будто мой страх — его рук дело. Или… Да неужто и впрямь?! Что там говорил наш Ларкин? «Как ты это делаешь?» И еще: «Бог свидетель, мне это не нравится». И: «Я не желаю, чтоб ты играл здесь в эти игры».
Что все это значит? Он бросил косой взгляд на проскользнувшего на водительское кресло друга. Господи, да разве может быть, чтобы Кэт?.. Экая подлость!
И все-таки я идиот, с облегчением сказал себе Виктор и даже улыбнулся. Ведь я Кэта знаю всего четыре года, а эти кошмары приходят ко мне уже лет семь. Так-то, друг Делано: не возводи напраслину на единственного человека, который готов с тобой, сумасшедшим, возиться.
Под пультом ожила рация — запищал вызов.
— Ответить? — Кэт молча кивнул. — Делано слушает.
— Виктор? — Судя по тону, шеф был вне себя. — Ты где?
— В дороге, как обычно. Еду на космодром.
— Кэттан с тобой?
— С чего вдруг? — без запинки соврал Виктор.
Кэт улыбнулся.
— Тогда где он?!
— Шеф, — проговорил Виктор рассерженно, — уймитесь и оставьте меня в покое. Как прибуду на космодром, доложусь. Все.
Он выключил рацию.
— Молодец, — похвалил Кэт.
— Твоя школа. Вот скажи…
— Дел! — взмолился Кэт с притворным отчаянием. — Все вопросы — когда приедем.
— Слушай, — всполошился Виктор, — взрывчатки-то ларкинской мы не взяли.
— Ну и не надо. Погляди-ка лучше, нет ли где еще одного деза.
Виктор пошарил в бардачке, в баре, под сиденьем.
— Увы.
Кэт сунул руку в карман, что-то вытащил и протянул ему на ладони.
— Какая игрушка! — восхитился Виктор. — «Михайлов»?
— Он самый. От сердца отрываю.
То был дезинтегратор Михайлова, оружие убийцы: маленький, очень удобный, рассчитанный, правда, всего на четыре выстрела, но зато способный самоуничтожаться, не оставляя следов, то есть улик.
Зачем братец Кэт ходит с этой штучкой? — подумал Виктор. Спрашивать без толку — опять увильнет.
Впереди распахнулось огромное, пустынное, тихое поле космодрома. Кэт, не останавливаясь, как вчера, на краю, погнал авто прямо к маленькому звездолету. Виктор включил рацию:
— Шеф, это Делано.
— Слышу.
— Я на месте, через пару минут буду на борту.
— Хорошо. Так где Кэттан?
— Да здесь я, — отозвался Кэт, — не переживай.
— Слушай, ты… — начал Ларкин с явной угрозой. Кэт беззвучно выругался и выключил связь. Тут же запищал сигнал вызова, но на него уже никто не обратил внимания. Машина затормозила у корабля.
— Погоди. — Кэт придержал рванувшегося было Виктора. — И слушай. Значит, так. Большой дез будешь держать открыто и пустишь в ход, когда разбойник вскроет корпус и попытается тебя сожрать. Чем черт не шутит — вдруг это что-нибудь даст. А мой приладь под костюмом… так, на всякий пожарный.
— Думаешь, я стану снимать скафандр? По-твоему, там курорт?
— Ничего не знаю, — отрезал Кэт. — Но это лучшее, что я смог придумать. — Он оглянулся. — А вот и наши друзья! Беги, не то Ларкин меня живьем зажарит. — Через поле к ним летела машина Луиса Шелтона. — Да не вруби на взлете маршевые! — крикнул он Виктору вслед, захлопнул дверцу, дал газ, развернулся на одном колесе и понесся прочь с космодрома, к станции слежения. Второй автомобиль, описав не столь артистично дугу, устремился за ним.
С маленьким дезинтегратором в руке и большим под мышкой, Виктор вбежал в рубку и плюхнулся в кресло пилота. Он начинал нервничать: до прихода экспресса оставалось чуть больше часа — да, час восемнадцать минут. И он вовсе не был уверен, что успеет сладить с «Десперадо». Одно вдохновляло: он не боялся ни разбойника, ни вообще смерти, видимо, весь запас страха растрачен был по пути сюда. Растянув ворот скафандра, он засунул дезинтегратор Михайлова в нагрудный карман, другой положил рядом с пультом управления и нажал клавишу внешней связи.
— Алло, станция? Как дела на орбите?
Ответом было молчание. Виктор задумчиво поглядел на пульт. Если станция слежения не ответит, то как разыскать убийцу? Космос велик, а я в астронавигации хрен чего смыслю. Тренажер в Серебряном Лайзе — вот и вся моя школа космопилотажа. Здесь, поди, этого маловато.
— Станция! Уснули, черти ленивые?
Он сообразил перебрать другие каналы и принялся тыкать кнопки, сопровождая каждую отдельной репликой.
— Долго еще будешь упражняться? — наконец ответили ему.
— А, долгожданные! Вы — станция?
— Это же «Аннабел Ли», бестолочь! — вмешался другой голос. Виктор стал напряженно соображать, кто здесь Аннабел Ли и кто бестолочь. — «Аннабел Ли», к взлету готов?
— Если это мне, — осторожно ответил Виктор, — то я готов. Я так называюсь, да?
— «Аннабел Ли», принят под управление станции «Альбатрос», ваш канал 19. Ждите.
Виктор примолк. Странное, незнакомое ощущение: впереди как будто широкая, уходящая за горизонт неизвестная дорога, и тебе предстоит пройти по ней в одиночестве, без совета и поддержки, ты сам отвечаешь за все. Ты сам, а не твой верный друг.
Он включил экран внешнего обзора. Прозрачное голубое небо, ни намека на дождь, который нам обещал вчерашний закат. Тоже в последний раз… Выбрось чушь из головы, одернул он себя и затем спросил:
— «Альбатрос», что дальше?
— Ничего, автоматика тебя сама поднимет. Мы подведем к пирату, тогда уже будешь сам кувыркаться. — На станции еще помолчали. — «Аннабел Ли»: взлетный коридор 7, взлет через 8,15 секунды.
На пульте вспыхнули табло. Справа появилось число 15.786, рядом высветился 0, слева — 8 и быстро-быстро меняющиеся сотые доли секунды. Виктор нашел шкалу ускорения. Если взлетать на антигравах, то хотя ускорение огромное, перегрузок никаких. Хорошо бы на «Альбатросе» не придумали чего другого и поднимали корабль антигравитацией.
Старта он не почувствовал, только загорелось еще несколько табло: на них как сумасшедшие скакали цифры, а на шкалах поползли вверх световые столбики, некоторые — тревожно близко к красной черте. Все нормально, убеждал себя Виктор, так и должно быть.
Небо на экране постепенно темнело, проступали звезды — сперва несколько, затем все больше и ярче, и вот уже на матово-черном фоне заблистал разноцветный фейерверк.
— «Аннабел Ли», вы на орбите 26, перигей 436, апогей 749, — сухо сообщила станция и затем дружески: — Как ты там?
— Сижу, куда мне деться. Пока что меня все устраивает.
— Ну-ну. Скоро будем переводить на орбиту разбойника. Курс 195, старт через 6 минут 24 секунды.
— Вас понял.
Эти шесть минут надо было чем-то занять.
— «Альбатрос», если можно, свяжите меня с Анжеликой Морейра.
— Можно. Подожди чуток.
Ждать Виктору пришлось минуты три — половину времени, отведенного на спокойную жизнь. Наконец он услышал чистый и совсем близкий голос:
— Виктор? Говорят, ты уже черт-те где?.. — Голос Анжелики сорвался.
— Да, понимаешь, погулять вышел. Пушистик, ты дома?
— Дома, — ответила она тихо.
— Отлично. Тогда добеги до меня — до моего бунгало то есть — там в спальне, в ящике под телефоном, коробец лежит. Сразу увидишь, он там один. Так это тебе, на день рождения. Я в суете запамятовал совсем. Сможешь?
— Спасибо, Вики… — Обычно спокойный голос Анжелики жалко ломался. — Удачи тебе. Я… всегда тебя очень любила.
Виктора бросило в жар. Что она хочет сказать? Через мгновение он опомнился:
— Что ж ты раньше молчала, глупая женщина?
Анжелика рассмеялась неожиданным, резким смехом.
— Ты говоришь, совсем как Кэт. Еще раз — удачи!
— «Аннабел Ли», до старта 2 минуты 14 секунд, — вмешался «Альбатрос».
— Вас понял. — Еще две минуты спокойной жизни. Виктор откинулся на подголовник и прикрыл глаза. Зря я так с Анжеликой: она ведь и в самом деле все четыре года прекрасно ко мне относилась, обидно ей мои шуточки слушать. Сквозь ресницы он посмотрел на табло: до старта 1 минута 39 секунд. Ничего не случится, если я отлучусь ненадолго, решил он и, не сочтя нужным докладывать на станцию, вышел из рубки.
Однако в полторы минуты он не уложился — подвел скафандр, который пришлось снимать, а потом надевать снова. Момент старта застал Виктора в коридоре. Ускорение было небольшим, однако его все-таки сбило с ног, швырнуло на стену, и вообще было крайне неприятно вернуться и услышать тревожные призывы:
— «Аннабел Ли»! Вы меня слышите? «Аннабел Ли», ответьте «Альбатросу»!
— Отвечаю-отвечаю: все в порядке. А вы куда пропали? — с ходу придумал он, гордясь своей хитростью.
— Ты куда ходил, собака? Думаешь, не слышно, как дверь хлопала?
— Ничего не знаю, — нахально соврал Виктор. На станции, видимо, решили не связываться.
Несколько минут прошло в молчании. Затем «Альбатрос» доложил, что корабль вышел на орбиту «Десперадо», и сообщил координаты разбойника.
— Ваш курс 117, старт через 19 секунд, — закончила станция.
— Понял. А Кэт Морейра у вас?
— Они все тут у нас, — саркастически отозвался «Альбатрос». — И Морейра, и Ларкин с Шелтоном.
— Хорошо. Дайте мне на табло время до экспресса. Слева загорелись зеленым цифры: 59.54; 4 сейчас же поменялось на 3, затем на 2… Господи, как мало у меня времени! Что ж мы так долго барахтались на земле?! Ага, старт. Виктор закусил губу. Еще несколько секунд — и все, дальше он пойдет один. Прошло две с половиной минуты.
— «Аннабел Ли», — бесстрастно сообщила станция, — «Десперадо» прямо по курсу: удаление 75 тысяч 860 метров. «Альбатрос» прекращает наведение; остаемся на связи. Желаю удачи.
— Вас понял.
Виктор включил скафандр, застегнул ремни безопасности, как перед аварийной посадкой.
— Пошел, — сказал он сам себе и послал корабль-игрушку навстречу пирату.