Феликс Яковлевич Кон прожил свой век необыкновенно напряженно. Жизнь его невозможно было вместить в рамки небольшой художественно-документальной повести, последнюю страницу которой мы только что закрыли. Читатель познакомился с героем в бурные годы его революционной деятельности. В последнюю треть жизни Кону, уже умудренному богатым и разнообразным опытом, довелось на практике осуществлять то, за что он самоотверженно, целеустремленно и последовательно боролся вместе с товарищами почти четверть столетия.
В 17 лет, пишет Ф. Кон, «я готов был идти на бой со всем миром лжи и лицемерия, обиды и неправды, со всем миром горя и неволи… Я не ставил себе вопроса „что делать?“. Для меня этот вопрос не существовал». Нравственное озарение выливалось в социальный протест, звало «от ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови» перейти «в стан погибающих», открыть перед ними причины гнетущего их рабства, открыть им глаза на ту силу, которая в них сокрыта, разбудить эту силу «… тогда… тогда… тогда… великое дело будет сделано: рухнет в пропасть царство неправды и рабства, а над землей воссияет яркое солнце свободы…».
Для большинства выходцев из состоятельных слоев участие в борьбе было, увы, лишь эпизодом, пылким порывом мятежной юности. Кон в своем выборе был последователен. В 17–18 лет, когда человек по-настоящему определяется, созревает как член общества, с четкими морально-этическими ориентирами, с понятием о долге, юный гимназист вступил в социалистический кружок. Первокурсником он основал кассу помощи нуждающимся студентам, чем навлек на себя гнев ректора.
За юношей, уже членом партии «Пролетариат», закрылись ворота страшной тюрьмы — Варшавской цитадели. К тому времени была закончена его первая агитационная брошюрка «Безработица», которой он немало гордился. Чуткий к чужой беде, он сумел понять и доказать в ней аморальность эксплуатации, недопустимость попрания достоинства человека труда. Будучи убежден в своей нравственной правоте, он говорил на суде об одном из главных мотивов, приведших его к идее социализма: «Меня не мог не поразить вид изголодавшейся, истощенной массы рабочих, выгоняемых на мостовые Варшавы… Все эти явления вызвали у меня недовольство существующим порядком… ныне прокурор требует для меня смертной казни. Защищаться я не желаю и ожидаю своей судьбы с сознанием исполненного долга».
Всю жизнь Ф. Кон оставался верным идеалам и ценностям тех лет. «Очень впечатлительный, искренний, хороший товарищ, преданный делу, способный на самые большие жертвы», — писал Лев Дейч. Кон в суровое двадцатилетие каторги и ссылки много сил отдавал тому, чтобы поддержать и облегчить участь своих товарищей. Он был душой организации, собиравшей средства для побегов, обеспечивавшей беглецам временный приют, имевшей связи во многих городах Восточной Сибири.
В эмиграции Ф. Кон работал в Краковском союзе помощи политзаключенным. В этом союзе состоял В. И. Ленин, а Н. К. Крупская была его активным членом. Перебравшись с началом мировой войны в Швейцарию, Ф. Кон возглавил бюро касс помощи эмигрантам. Секретарем бюро стала Н. К. Крупская. После Февральской революции был создан комитет для возвращения политэмигрантов в Россию. Феликс Яковлевич вошел в его исполнительную комиссию. Первая партия политэмигрантов во главе с Лениным прибыла в Петроград в апреле 1917 года. Следом выехал и Кон.
В Советской России Ф. Кон получил множество новых поручений и обязанностей. Старейшину революционного движения приняло в свои ряды Общество старых большевиков. Он был приглашен в редколлегию журнала «Каторга и ссылка», который издавало Всесоюзное общество бывших политических заключенных — каторжан и ссыльных. Талантливый литератор, он не считался со временем, редактируя статьи своих товарищей. Ему было ясно, насколько важны они для воспитательной работы, как велико их значение для сегодняшней жизни.
Общество старых большевиков по инициативе 10. Мархлевского, соратника Кона по польскому рабочему движению, внесло на IV конгресс Коминтерна в 1922 году предложение создать Международную организацию помощи борцам революции — МОПР. По этому вопросу на конгрессе докладывал Кон — как человек, воплощающий в себе высокий авторитет всемирной борьбы пролетариата. Он рассказывал о кровавых акциях контрреволюции в Германии, Венгрии, Польше, Прибалтике. У делегатов, собравшихся в зале, свежи были в памяти обстоятельства зверского убийства Розы Люксембург, Карла Либкнехта. Делегатам конгресса передавалась взволнованность и глубокая убежденность прошедшего каторгу и ссылку революционера в необходимости материальной: и моральной поддержки соратников по борьбе. Конгресс принял резолюцию о создании единой международной организации рабочей взаимопомощи. Ф. Кон много лет действовал в ее рядах, взяв на себя существенную часть ее агитационно-издательской деятельности.
В публицистике Ф. Кона постоянно присутствовала тема заботы о чистоте морального облика коммуниста и комсомольца. По заказу Госиздата он написал брошюру «Каким должен быть коммунист». Необходимые коммунисту морально-этические качества были охарактеризованы по Ленину. Досталось безучастным и равнодушным, тем, кто бюрократически рапортует по начальству: «Все благополучно!» Резкому осуждению подверглись те, кто, переставая служить трудящимся, грешит комчванством. Автор напоминал ленинское указание о том, что надо смещать тех коммунистов, которые не учатся всерьез делу управления. «Не коммунист и тот, — писал Ф. Кон, — кто не смеет своего суждения иметь, кто угодничает, подхалимничает. Партии нужны мыслящие люди, а не старающиеся угодить лакеи, всегда и всему поддакивающие».
Когда в 1940 году отмечалось двадцатилетие речи Ленина на Третьем съезде комсомола, Ф. Кон откликнулся на него горячей, задорной статьей «Что значит быть комсомольцем». Лейтмотивом выступлений Кона-пропагандиста, Кона-агитатора всегда оставалась мысль: жить по-ленински, равняться на Ленина. В его душе как бы звучали строки революционного поэта: «Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше».
Как политический деятель, Ф. Кон прошел сложный путь, отражавший основные этапы развития польского рабочего движения. Он входил в руководящие органы ряда революционных партий и организаций. Разумеется, в художественно-документальной повести невозможно описывать их историю, вникать во все перипетии борьбы группировок и течений. Право автора — выбрать основную линию жизненного пути своего героя. Вместе с тем читателя заинтересует, как Кон искал и нашел верные ориентиры, тем более что его эволюция к зрелому марксизму, к ленинизму, к расширению российско-польского революционного сотрудничества была знаменательным явлением. Она отражала тенденцию укрепления позиций революционно-интернационалистского направления польского рабочего движения. Его становление как патриота-интернационалиста стало примером для многих.
Вступление Ф. Кона в партию «Пролетариат» пришлось на трудный для нее период отлива движения, потери ряда ее важных завоеваний, усиления тенденций террора, отхода под влиянием «Народной воли» от массовой борьбы. Провал следовал за провалом.
Заменив товарищей, Кон работал в подпольной типографии. Ему повезло: пришлось набирать брошюру «Кто чем живет?». Ее автором, скрывавшимся под псевдонимом «Ян Млот», был талантливый польский марксист Шимон Дикштейн. Он блестяще переложил в ней Марксов «Капитал». Ленин считал эту брошюру образцом марксистской популярной литературы.
Политические убеждения молодого социалиста крепли. Он писал, готовя пятый, оказавшийся последним помер газеты «Пролетариат»: «Погибли единицы, но партия живет и жить будет…» О своей верности ее делу он отважно заявил и на следствии.
В Десятом павильоне Варшавской цитадели после вынесения приговора двери камер не запирались. Вместе с друзьями — осужденными на смерть С. Купицким и П. Бардовским, приговоренными к каторге Л. Варынь-ским, Л. Яновичем и Т. Рехневским Кон страстно обсуждал уроки борьбы, судьбы движения. Все помыслы были устремлены в будущее. Работала «тюремная школа»: надо было успеть передать рабочим свои знания, привить азы марксизма.
Однако позже, вспоминая те дни, Ф. Кон не случайно называл себя на том этапе движения скорее народовольцем. Ведь он утверждал на следствии, что считает террор правильной мерой и солидарен в этом с товарищами, хотя сам в террористических актах не участвовал. Осмысливание путей и методов революционной борьбы требовало времени.
Без малого двадцать лет каторги и ссылки стали подлинными университетами. Идейная жизнь была необыкновенно богата. «Я не упускал главного, — писал в воспоминаниях Ф. Кон, работавший письмоводителем у минусинского мирового судьи. — Не было ни одной книги, ни одной брошюры, ни одного воззвания, которых я бы в то время не читал по нескольку раз, и постепенпо из „пролетариатца“, сочетавшего марксизм с индивидуальным фабричным и политическим террором, действовавшего за массы, а не через массы, я превращался в „подлинного“ революционного марксиста…» С прибытием в ссылку членов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» он многое узнал о нем от В. Курнатовского, лично познакомился с Лениным, хотя в силу ряда обстоятельств сближение с ним произошло позже. Незадолго до освобождения Ф. Кон уже неплохо разбирался в состоянии революционного движения в России: «Многое тогда для меня, как мне по крайней мере казалось, выяснилось».
Долгожданная свобода пришла в сорок лет, когда человек обычно достигает расцвета сил и готов действовать, максимально мобилизовав все свои возможности. Ф. Кон был патриотом, о чем отважно, с вызовом заявил еще на суде. Он был готов продолжать борьбу за свободу своей родины. Вопрос был в том, где и как. К тому времени польское рабочее движение прошло длительный путь развития. В нем было два основных течения: одно стояло за национальное освобождение, отодвинув на второй план освобождение социальное и тяготея к террористическим методам деятельности; другое первостепенное значение придавало освобождению социальному и опиралось на массовые выступления. Не очень понимая суть этих расхождений, Кон примкнул к первому, тем более что дело происходило накануне революции 1905 года. На левом крыле Польской социалистической партии крепли силы, выступавшие за борьбу с самодержавием в союзе с революционной Россией. «После стольких лет я вновь приобщился к движению, ожил, помолодел, нашел цель и смысл жизни».
Между тем правое руководство социалистов настаивало на изоляции от растущего общероссийского революционного движения, на восстании — путче для отделения от революционной России, на отличии задач и целей движения. Ф. Кон, побывавший по пути в Варшаву на Украине, вдохнувший наэлектризованный разрядами приближающейся бури воздух Одессы, был убежден, что это неверно.
Весть о залпах на Дворцовой площади — о Кровавом воскресенье, о гневном протесте рабочих Петербурга вызвала взрыв негодования польских рабочих. Не прошло и недели, как все Королевство Польское было охвачено стачками. Атмосфера была накалена до предела. III съезд РСДРП приветствовал борьбу польских рабочих как одного из авангардных отрядов революции. Он выразил уверенность, что близок день, когда пролетариат разных национальностей сбросит объединенными усилиями самодержавие.
Месяц за месяцем польские рабочие, солидаризируясь с рабочими России, оставив работу, выходили на улицы. Они включились во всеобщую октябрьскую политическую стачку, развернули бои в поддержку Московского вооруженного восстания. Горизонты вдруг расширились. Будущее освободительного движения яснее виделось в тесной связи с российско-польским революционным союзом.
Ф. Кон стал одним из руководителей левых социалистов. Он несколько раз ездил в Россию, установил прямой контакт с большевиками. При его деятельном участии в 1906 году оформилась революционно-интернационалистская ППС-левица, в которой восстание стало мыслиться как завершающий этап развития массового пролетарского движения в общероссийском масштабе.
Представления Кона о революционном процессе складывались во все более стройную систему. Этому помог Владимир Ильич Ленин — его рассуждения в Штутгарте об универсальном значении революции 1905 года, беседы с ним о позициях ППС-левицы по пути с конгресса. По-новому высветились перспективы решения польского вопроса. Кону стало ясно, что недалек тот день, когда левые социалисты, как и польская революционная социал-демократия, будут в одной партии с большевиками.
Вернувшись в мае 1917 года в революционную Россию, Ф. Кон публикует пронизанную чувством горячего патриотизма брошюру «Польский вопрос». Она рассказывает как русскому, так и польскому рабочему и крестьянину, за что боролась и борется порабощенная Польша, как в этой борьбе объединялись передовые силы обоих народов. Выход, подчеркивает он, не в обещаниях воюющих держав, в том числе Временного правительства, решить польский вопрос, а в совместной революционной борьбе за освобождение — после того, как «разразился гром русской революции». Кон восторженно приветствует первое слово, сказанное русской революционной демократией по польскому вопросу: «независимость», заявление Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, который «просто разрубил цепи, сковывающие Польшу». В следующих книжках, затрагивающих польский вопрос, он неуклонно будет подчеркивать, что своим освобождением Польша в первую очередь обязана Великой Октябрьской революции.
Почти пятая часть польского населения оказалась в это время на территории России. Двести тысяч польских интернационалистов стали солдатами Октября, защищали и отстаивали Советскую власть. Победа Октябрьской революции была в их делом, общей победой, приближавшей национальное и социальное освобождение польского народа. Из 7700 польских интернационалистов, биографии которых удалось собрать в «Книгу поляков — участников Октябрьской революции», каждый третий участвовал в Октябрьском вооруженном восстании в Петрограде или Москве, состоял в отрядах Красной гвардии, почти каждый второй сражался в рядах Красной Армии или партизанских отрядах, каждый четвертый работал в Советах или их аппарате, в ревкомах или других революционных органах. Среди них видное место занял Ф. Кон.
На Украине, где осели к тому времени сотни тысяч поляков, параллельно с работой в рядах ППС-левица Ф. Кон развернул деятельность в органах власти — в системе Наркомнаца, уполномоченным Польского комиссариата по Харьковской области. В его обязанности входило скорейшее решение хозяйственно-организационных и национально-культурных проблем своих соотечественников. Он старался обеспечить опеку над ними, облегчить тяготы жизни беженцев, пленных и солдат, всеми силами помочь в их заботах и хлопотах. Харьковский губернский польский комиссариат вырос в республиканский — Украинский комиссариат по польским делам.
Деятельность Ф. Кона среди поляков на Украине приобретала все более широкие масштабы, особенно в области агитации и пропаганды. Ее содержанием было прежде всего воспитание пролетарского интернационализма, укрепление базы дальнейшей борьбы за воплощение в жизнь целей революционного союза советского и польского народов. Она открывала для польского народа новые исторические перспективы.
Знания Ф. Кона, его талант агитатора снискали ему широкую известность. Уже тогда его воспринимали как полпреда поляков-интернационалистов, как живое олицетворение интернационалистских традиций дружбы и сотрудничества братских народов. Его избрали членом коллегии Наркоминдела УССР. Он стал членом большевистской фракции ВУЦИК (к тому времени он уже был коммунистом, вошел в КП(б)У с зачетом стажа в ППС-левице). Как крупного политического деятеля коммунисты Украины провели его в состав своего Центрального Комитета. Он был избран членом, а затем секретарем Контрольной комиссии, заведовал агитационно-пропагандистским отделом ЦК КП(б}У. За этим последовало избрание в члены Политбюро, Оргбюро. В 1921 году Ф. Кон — первый секретарь ЦК КП(б)У.
Особой страницей в биографии патриота-интернационалиста стала деятельность в составе Польревкома — Временного революционного комитета Польши.
Когда в апреле 1920 года Пилсудский пошел на Киев, а Красная Армия дала ему отпор и вступила в силу военной необходимости на польскую территорию, польские правящие круги говорили о якобы продолжающейся угнетательской политике русских, о том, что только польская армия воюет за независимость Польши. Между тем советское командование предоставило решать судьбы занятой польской территории и ее населения самим полякам. Работавшие в то время в Советской России крупные деятели, известные руководители польского рабочего движения Ю. Мархлевский, Ф. Дзержинский, Ф. Кон и другие 30 июля 1920 года создали Польревком. В тот момент, как писал Кон, «можно было надеяться, что и пролетариат Польши добьется своего освобождения». У Польревкома была большая программа, отвечавшая жизненным интересам польского народа, — создать революционные комитеты на местах, призвать к жизни органы власти польского пролетариата — Советы рабочих депутатов, провести ряд коренных социально-экономических преобразований: национализировать промышленность, конфисковать помещичью собственность, одновременно гарантируя крестьянам неприкосновенность их наделов, и т. д. Он заверял трудящихся, что судьбу страны будет решать избранное народом революционное правительство.
Польревком, а также около 140 местных ревкомов в течение 23 дней реализовали эту программу, при этом, как свидетельствовал Ю. Мархлевский, «всегда подчеркивалась политическая и национальная самостоятельность Польши».
Ф. Кон вел партийно-политическую работу, налаживал издательское дело, писал листовки, воззвания, газетные статьи. Он отвечал за отдел народного образования Польревкома. Готовился к началу учебного года — нужны были учителя, школьные помещения. Он создавал единую трудовую школу, доступную для всех, читал для учителей лекции «Школа раньше и теперь». Организовал курсы для неграмотных.
Польревкому удалось сплотить вокруг себя городской рабочий класс. Однако это были преимущественно крестьянские районы, в которых влияние коммунистов было невелико. Значительная часть населения осталась пассивной. С отходом Красной Армии прекратил свою деятельность и Польревком. Ф. Кон долго испытывал горечь неудачи. Только Ф. Дзержинский смог влить в него оптимизм своей уверенностью, что настанет день, когда революция победит и на их родине.
К проблемам Польши Ф. Кон возвращался в своем творчестве постоянно. Он много раз издавал, дополняя и шлифуя, свои яркие, написанные живо и образно воспоминания. Трехтомник «За пятьдесят лет» по сей день не потерял своей свежести и увлечет любого читателя. Одновременно он плодотворно работал как ученый-историк. В центре его научных поисков были начальный период польского рабочего движения (партия «Пролетариат») и история революционного движения в России, особенно период революции 1905–1907 годов. В общероссийском революционном процессе он всегда находил место для показа совместных боев польского и русского пролетариата.
Много книг было написано им о современной Польше — от систематических исследований до популярных брошюр. С болью писал он о трудных проблемах межвоенного периода капиталистической Польши, о закабалении ее иностранным капиталом, об ущербной политике правящих классов и тяжелом положении трудящихся. Он постояппо возвращался к проблеме налаживания советско-польскик отношений, подчеркивал миролюбивый характер внешней политики Советского государства, указывал, что «интересы Польши и СССР властно требуют установления мирных добрососедских отношений». Он радовался, когда в 1932 году был заключен договор с Польшей о ненападении.
Особое значение Ф. Кон придавал развитию дружеских отношений между советским и польским народами, не щадил сил для пропаганды традиций российско-польского революционного союза. Он справедливо полагал, что огромной мобилизующей силой для польских трудящихся является сознание того, что рабочий класс России уже добился освобождения и дело теперь за польским пролетариатом. Он стал одним из самых последовательных пропагандистов революционно-интернационалистских традиций.
За Ф. Коном закрепилась к тому времени слава убежденного и последовательного интернационалиста. В международном коммунистическом движении авторитет старейшины революционного движения был непререкаем. Деятельное участие в работе конгрессов Коминтерна, обширные контакты и живой интерес к делам коммунистов разных стран логически привели к его избранию в 1922 году на IV конгрессе секретарем Исполкома. Через год он стал членом Интернациональной контрольной комиссии, а с 1927 по 1935 год был заместителем председателя этой комиссии.
Ветеран польского рабочего движения особым уважением пользовался в Коммунистической партии Польши, хотя в те годы несколько отошел от ее проблем. Польские коммунисты приглашали его на свои съезды как гостя. Особенно важен для партии был II съезд, проходивший в 1923 году под Москвой, в Болшеве. На нем анализировались итоги послеоктябрьского пятилетия. Настроение было приподнятым. Ленин был избран почетным председателем съезда. Партия уверенно шла по ленинскому пути. Секретаря Исполкома Коминтерна Ф. Кона делегаты приветствовали пением Интернационала, пригласили в президиум. Он вел заседание, на котором руководители братских партий, а в их числе М. Кашен и Б. Шмераль, обсуждали перспективы революционного движения, делились опытом борьбы.
Обязанности Кона в Исполкоме были весьма многообразны. Но особое внимание он всегда уделял идеологической борьбе. Острое перо опытного публициста верно служило актуальным задачам агитационно-пропагандистской работы как внутри страны, так и на международной арене. Писал он много, щедро. В выходивших огромными тиражами книжицах всегда были свежие, убедительные факты и цифры. Любое издательство считало удачей для себя заручиться его согласием написать брошюру к Первомаю. Из нее можно было узнать историю праздника, смысл его традиций. Каждый раз обновляй материал, Ф. Кон рассказывал о насущных проблемах строительства социализма в СССР и о ходе борьбы международного пролетариата. В годы мирового экономического кризиса он показывал преимущества планового хозяйствования перед задыхавшейся в тисках кризиса капиталистической экономикой, подчеркивал прочность социалистического строя, которому капиталисты пророчили скорую гибель. В период наступления фашизма брошюры Кона звали к борьбе против гитлеризма и военной опасности. Он пропагандировал ленинские оценки I, II и III Интернационалов, писал о противоречиях капитализма, о борьбе рабочего класса на Западе, об освободительном движении па колониальном Востоке. Ему не всегда удавалось уберечься от распространенных тогда несколько завышенных, схематичных оценок, но он не раз реалистически оценивал ситуацию, отмечал, что час революции на Западе еще не пробил. Большой опыт, знание состояния рабочего движения в различных странах позволяли ему видеть общее и особенное. «…Действуя в различных странах, отличающихся друг от друга политическими и социальными условиями и степенью экономического развития, — указывал он, — коммунистические партии наряду с общими для всего пролетариата интересами должны считаться в своей борьбе с конкретными условиями данной страны, с теми специфическими вопросами, которые выдвигает жизнь у них». В борьбе против оппортунизма и соглашательства старый революционер был непримирим.
Главное место в публицистике Ф. Кона занимала пропаганда идей Ленина, Великого Октября. В брошюре «СССР — ударная бригада мирового пролетариата» он писал, что трудящиеся всего мира высоко ценят наши успехи и гордятся ими, «ибо достижения СССР — это достижения всего мирового пролетариата».
Ф. Кон стал крупным государственным деятелем. Он принимал участие в работе многих съездов партии, ряда съездов Советов, входил в состав ВУЦИК и ВЦИК Советов, был членом Президиума ЦИК СССР. На его долю выпала роль одного из ведущих организаторов культуры.
Человек гибкого, живого ума, имеющий вкус к творчеству, к умственной работе, испытывающий мощный духовный взлет, Ф. Кон одновременно был динамичным организатором. Молодая Советская Республика решала задачи создания системы народного образования — он был в 1919–1920 годах членом коллегии Наркомпроса. В 1930–1931 годах он вновь стал членом коллегии этого наркомата, заведуя в нем сектором искусств, и с увлечением занимался проблемами советского театра и кино, писательской среды, другими отрядами творческой интеллигенции, в том числе деятелями изобразительного искусства. Именно он был создателем Центрального дома работников искусств. Его дарили заслуженным уважением и искренней дружбой К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко, О. Л. Книппер-Чехова и Вс. Мейерхольд, писатель А. Серафимович, художник И. Бродский и многие другие. Искусство становилось поистине народным, чему в немалой степени способствовали усилия и Кона, большое внимание уделявшего, в частности, раскрытию талантов самодеятельного искусства.
Развертывалась радиофикация страны. Встала огромной сложности задача — доходчиво и убедительно, без излишней лозунговости и схематизма выйти на многомиллионного слушателя. Созданный в 1931 году Всесоюзный комитет по радиовещанию возглавил Ф. Кон.
Остро встала задача упорядочения музейного дела, налаживания охраны памятников. Ф. Кон был назначен заведующим музейным отделом Наркомпроса и ответственным редактором журнала «Советский музей», а в 1934 году — председателем Комитета по охране памятников революции, искусства и культуры при Президиуме ЦИК СССР. Благодаря его заботливому, уважительному отношению к наследию прошлого многое удалось спасти от безвозвратной утраты. Ф. Кон был одним из инициаторов создания Музея В. И. Ленина, открытого в 1936 году.
Талантливый публицист, чье литературное мастерство совершенствовалось год от года (в 1934 году он был принят в Союз советских писателей), Ф. Кон постоянна привлекался к ответственной работе в советской печати. После нескольких лет редакционной работы на Украине он взял на себя обязанности заместителя ответственного редактора начавшей выходить в 1924 году армейской газеты «Красная звезда». В 1927 году стал ответственным редактором журнала «Каторга и ссылка», с 1928 по 1930 год редактировал ежедневный орган ЦК ВКГТ(б) «Рабочую газету», приложениями к которой были «Крокодил», «Работница», «Мурзилка», «Экран» и другие массовые издания. Последние пять лет своей жизни руководил изданием журнала «Наша страна».
Везде и всегда Ф. Я. Кон мыслил по-государственному. «…Когда происходит смотр и проверка пройденного пути, — писал он, — когда подводятся итоги борьбы и работы без Ленина, перед пролетариатом СССР и перед всем мировым пролетариатом стоит вопрос, шел ли он по намеченному Лениным пути, не уклонялся ли он от ленинизма, каких результатов добился, какие задачи стоят в настоящее время перед памп».
На любом посту он оставался внимательным к окружающим, заботливым и скромным. Слово «подчиненный», как пишет в воспоминаниях Лидия Феликсовна Кон, он не терпел и никогда не употреблял. «Он хотел, чтобы каждый из работающих с ним людей чувствовал себя не просто служащим данного учреждения, а участником общего дела, понимал и любил это дело». Поощрял деловые соображения, очень ценил инициативу, всякого рода предложения. Прекрасно умел их использовать.
Несмотря на преклонный возраст, Ф. Я. Кон был подвижен, энергичен, очень легок на подъем. 22 июня 1941 года, когда над Страной Советов нависла смертельная опасность, он решил, что слово опытного агитатора, обладающего силой убеждения, сейчас нужнее всего на фронте. Пусть давно дают о себе знать болезни, приобретенные полвека назад в Сибири, в Якутии. Увы, его просьба направить в действующую армию была отклонена. Он долго не мог пережить тяжкой обиды.
Но ветерана международного рабочего движения, старого польского революционера не забыли. На Пушкинской площади, на Путинках начинает работу Польская редакция Московского радио. Феликс Кон — ее главный редактор. Вслед за заявлением Советского правительства о нападении гитлеровской Германии на СССР в эфир идут первые сообщения и комментарии о международном положении, которые слышит оккупированная Польша. Бороться с фашизмом надо вместе. Залог победы в этом. Кон пишет комментарий за комментарием. Вокруг пего — первые сотрудники редакции. Не беда, что еще не утверждены штаты, никто не получает пока зарплаты. Он добьется, ускорит, поможет. Главное — начато новое важное дело. Глаза старого революционера блестят. Он с упоением декламирует своего любимого поэта Адама Мицкевича. «Ода к юности». Через минуту, не чувствуя усталости, взбегает по лестнице. Надо налаживать дела редакции.
28 июля 1941 года пароход, направлявшийся в эвакуацию, задержался у пристани Малоярославца — снимали тело Ф. Я. Кона, сердце которого не выдержало напряжения.
На Новодевичьем кладбище в Москве, невдалеке от стены, над темным гранитом памятника с барельефом революционера-интернационалиста шелестят листвой белоствольная береза и крепкий, раскидистый каштан. Совсем такой, как в Варшаве.
И. Яжборовская доктор исторических наук