День шел за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, и, раз изменившись в солнечный ярмарочный день, ничего не менялось. Все были живы, и раны Ори или Кая, полученные в схватках (надо признать не таких уж и частых), серьезными не назвал бы даже Диль. На орке вообще все заживало, как на собаке. Однажды, когда на них вдруг навалилась целая толпа усеянных шипами рогатых чудовищ, Ори испугал Диля больше этих самых чудовищ. Их теснили, взяли в кольцо, у Диля кончились метательные ножи, причем несколько пропали впустую, отскочив от брони, в которую были закованы чудища, у Лири были на исходе болты. По особенному взгляду Франка Диль вдруг понял, что сейчас снова увидит чудо превращения, но тут Ори взревел, как раненый буйвол, затрясся и вломился в толпу нападавших. Тяжеленный топор летал в его руке, словно соломинка, второй рукой он подхватил огромный шипастый шар на цепи, и молотил так, что Диль не успевал уследить за ним. Там, где продвигался орк, оставалось пустое пространство. И трупы. Он повернул и пошел по кругу, расчищая перед собой путь. Франк раздумал превращаться и присоединился к Каю и Илему, прикрывавшим спину орка. И через несколько минут все кончилось. Немногие уцелевшие улепетывали во все лопатки, а орк, залитый с ног до головы кровью, продолжал реветь, пока Франк не подкрался к нему сзади и особым образом не надавил ему на шею. Ори обмяк и опустился наземь.

– Что это с ним было? – спросил запыхавшийся Илем. Диль посмотрел на его бледное, почти серое лицо, и снова ощутил полную свою никчемность. Больной, слабеющий вор дрался, а здоровый и сильный акробат прятался за его спиной.

– Боевая ярость, – уважительно объяснил Кай, – иногда один орк может решить исход целого сражения. Он ощущает необыкновенный прилив сил, не чувствует ни усталости, ни боли и может продолжать драться, даже если смертельно ранен.

– Но Ори ранен не смертельно, – улыбнулся Франк. – Это пройдет. Отоспится, успокоится… Давайте-ка переберемся подальше. Тут скоро от падальщиков отбоя не будет.

– А что это? – с ужасом произнесла Лири. Франк засмеялся, наклонился над телом чудовища и снял с его головы рогатый шлем.

– Это просто броня. А под ней обычные люди. Хорошие вояки, но не более того. Когда видишь это впервые, пугаешься. Так что не стыдись, Лири. Ты молодчина. А твоя меткость, Диль, не перестает меня удивлять. Чтоб попасть в прорезь для глаз…

– Да уж, – неопределенно хмыкнул Илем. – Может, закупим ему еще с полсотни ножей? А то как кончаются, он столбом стоит и ждет, когда кто-нибудь ему башку снесет. И уши красные. А кто Ори попрет? Я – пас.

Уцелели две лошади. Вдвоем с Франком, поднатужившись, они взвалили Ори поперек седла, потом Диль подсадил Илема, и еще целый час они потратили на дорогу до ручья.

Кай сам зашил порез у себя на бедре, и даже не поморщился ни разу. На Ори оказалось несколько неглубоких ран, которые зашила Лири, едва слышно охая. Проходя мимо, Франк ободряюще положил руку ей на голову и повторил, что она молодчина. Диль возился с костром и едой, отчаянно ругая себя за полную бесполезность.

– Научи меня владеть мечом, – попросил он Франка неожиданно для самого себя. Тот остановился.

– Не успею. Только в книжке можно научиться фехтовать за неделю. Да и… Ты не сможешь, Диль. Не сможешь убить человека, глядя ему в лицо. Учись лучше стрелять. Арбалет – хорошая штука.

– Я умею стрелять из лука, – признался Диль. – Плохо, правда. Меня учили, когда я только начинал в цирке.

– Кай подскажет. Купим тебе лук в у первого же оружейника, потренируешься на привалах… Ну и метательных ножей я тебе точно полсотни куплю. Никогда не видел такой точности.

Ну да. За столько-то лет он не видел. Диль криво улыбнулся, понимая, что проводник хочет его подбодрить. Лук так лук.

Кай оказался не только отличным стрелком, но и отличным учителем. Лук для Диля он выбирал сам, научил его выбирать стрелы, отличать хорошую тетиву от плохой. Хвалил. А Диль, действительно попадая не так уж далеко от центра импровизированных мишеней, думал, хватит ли ему мужества вообразить такую мишень, стреляя в человека. Илем, наблюдая за его попытками, иронично изрек: «Чудес не бывает», Это верно. Не бывает. Не сделать воина из труса. Но Диль продолжал учиться, на каждом привале выбирал мишень и очень старался. Очень.

Илем от души издевался, глядя на акробата, вооруженного до зубов. Диль не обижался, хотя иногда вор жалил больно. За него это делала Лири и ехидно интересовалась, когда же им удастся познакомиться с великими талантами Илема, потому что вояка из него, мягко говоря, тот еще, разве что путается у врагов под ногами.

А талант Илема пригодился. Однажды Франк поднял их посреди ночи, велел бросить лошадей и повел тайными тропами обратно в город, из которого они недавно вышли. Ворота, естественно, были заперты, но Франк нашел вход в тоннель, по которому сливались в реку нечистоты (запашок был – ого-го!), перегороженный решеткой, запертой на хитрый замок. Несколько минут Илем осматривал замок. Даже обнюхивал, а Ори посоветовал на зуб попробовать и шепотом захохотал. Потом Илем велел светить, вытащил из кармана отмычку и несколько минут колдовал, пока не услышал щелчок. Потом были еще две решетки, с которыми Илем управился быстрее, и тяжелая железная дверь. Франк отстранил вора и открыл ее. Ключом. Потом вынул из своего мешка коробочку, аккуратно обсыпал всем сапоги порошком, и запах исчез вместе с грязью.

Здесь они повторили трюк с неудачливыми акробатами и папочкой с двумя дочками. На этот раз Илему пришлось куда тщательнее румяниться, а Франк выглядел очень озабоченным, когда на него смотрел.

– Ну что, папенька? – манерно и очень по-женски спросил Илем. – Похоже, я не дотяну до спасения мира?

– Дотянешь, – пообещал Франк. – Это не смертельно. В общем, в другой обстановке ты бы уже сто раз поправился. Высыпаться, хорошо питаться, не уставать… Я не могу обеспечить тебе этого. Постараюсь добыть одно лекарство, но оно редкое, не уверен…

– Что-то мне подсказывает, что есть еще способ улучшить мое самочувствие.

– Есть, – неохотно согласился проводник. – Но он тебе не понравится. Свежая кровь.

Илем скривился. Лири передернуло.

– У меня зубы неподходящие, – пошутил он. – К тому же смысла нет, меня тут же вырвет.

– Нет. Тебя не вырвет, потому что, как бы тебе ни была противна даже сама мысль о этом, твой организм нуждается либо в другом режиме, либо в свежей крови. До тех пор, пока мы не завершим миссию, другого режима не будет.

– Ты лучше постарайся достать лекарство, – сумрачно попросил Илем, – потому что я не хочу быть хоть чем-то на него похожим.

– Ты не станешь вампиром… ну хорошо. Я не только не заставляю тебя, даже не предлагаю. Только подумай. Кровь придаст тебе сил.

Илем сморщился, но упрямо покачал головой. Диль его понимал. Франк тоже, потому что вздохнул и ушел. Наверное, добывать лекарство. Лекарство от яда вампира.

Каждый занимался своим делом. Кай и Ори точили оружие, Илем прохаживался по комнате, успешно имитируя женское покачивание бедрами, и получалось у него лучше, чем у Лири, Лири зашивала распоровшийся шов на куртке Диля. Он сам бы справился, но она посмотрела жалобно и сказала: «Позволь мне хоть что-то для тебя сделать». Он растерялся и кивнул, потом достал шары для жонглирования и начал упражняться. Вряд ли здесь его заставят показывать мастерство, и, должно быть, он обманывал сам себя… Но тело соскучилось по привычному делу. Какое-то время Диль боролся с собой, а потом быстро переоделся за шкафом и лишний раз подумал, что еще полгода – и он разучится даже на шпагат садиться.

Стих визг точильного камня, остановился Илем, перестала сновать иголка в ловких пальчиках Лири. Диль работал. К черту. Он акробат, и никакая миссия по спасению мира не должна этому мешать. Нет представлений – и не страшно, хотя горящих глаз публики не хватало, не хватало аплодисментов, радостных возгласов при особо удачных трюках. Вот это – кара. Настоящая кара за то, что он сделал так давно.

Глупости. Какие же глупости, боги не могут быть столь немилосердны и столь мелочны, чтобы лишать любимого дела. Диль маленький человек, боги не могут обращать на него внимания. Он сам позволил себе отвлечься. Что мешало упражняться на привалах? Можно не только стрелять из лука, но и разминать, растягивать тело. Ведь однажды его умения пригодились – по тонкому раскачивающемуся деревцу пройти действительно мог только он. Илем может врать, но никто не может побледнеть по заказу, а он был куда бледнее обычного, когда перебрался на другую сторону. Есть прок и от акробата. Кто скажет, будут ли впереди подобные препятствия? Может, будут. Может, потребуется снова стать канатоходцем или хотя бы просто перепрыгнуть расселину, ведь акробату и прыгать легче. Лук – это, наверное, правильно, он научится правильно натягивать тетиву, умело накладывать стрелу и учитывать направление ветра, только вряд ли сможет… Побороть страх перед убийством так и не удавалось.

Какая разница между метательными ножами и стрелами?

Научился убивать – будешь делать это и впредь. И спать спокойно. Не снятся ведь убитые им люди и нелюди, снится всегда и неизменно только одно – посиневшее лицо Аури.