Диль никогда не разбирался в искусстве охоты. Самой серьезной дичью, которую он добывал, были кролики. По разным причинам: и оружия никогда не имел, чтобы, скажем, оленя подстрелить, а если бы и имел, то не стал бы, и опять по нескольким причинам, главная из которых – законопослушность, ведь охота на крупных животных почти везде считалась браконьерством. Правда, за это не вешали уже лет тридцать, но наказывали жестоко, потом месяц сидеть не сможешь. Встречал Диль таких.

В общем, он позволял себе только рыбу ловить, силки ставить или камнем мелочь всякую подбивать. Это не запрещалось, а кое-где даже поощрялось, кролики могли расплодиться настолько, что вредили урожаям. В серьезной охоте он ничего не понимал и недоумевал, завидев большую группу всадников с разнообразным оружием, собаками, загонщиками, рогами и прочим реквизитом.

А сейчас начинал разбираться. С точки зрения дичи.

Их загоняли.

Не удавалось добраться до города, Франк, беззвучно ругаясь, вынужден был сворачивать снова в леса. Комфорт кончился, несмотря на то что кошель проводника был по-прежнему полон. В деревнях он покупал хлеб и другие продукты, но старался не задерживаться, особенно после того как отряд преследователей налетел на них именно в деревне и погибли трое местных жителей. Франк рассвирепел настолько, что и в облике человека был страшнее любого дракона. Врагов они уничтожили – да, именно они, и Диль поучаствовал, и никакие утешения Илема не помогли бы, потому что он заставил себя следить за полетом метательных ножей и видел результат. Уничтожили, и сельчане искренне Франка благодарили, нагрузили припасами сверх всякой меры, но, потерянные боги, как же дракон был разъярен и подавлен одновременно! Даже Илем притих и долго не рисковал завести разговор.

Только на привале Франк немного успокоился. Объяснил, что привычные правила подразумевают отсутствие нападений только в больших городах, да вот обе стороны старались не впутывать мирных жителей ни в каких местах. Уже больше пятисот лет. Вплоть до вчерашнего дня.

И тихо поклялся самому себе, что вне зависимости от исхода миссии он наплюет на принципы защитника и лично отыщет Сандурена.

Диль поверил – и не поверил. Отыщет – да, бесспорно, но вот хладнокровно убить не сможет. Рука не поднимется, как не поднялась когда-то на Хантела.

Когда-то… Год прошел. И, собственно, уже настала зима, только в этих краях снега не видывали так давно, что и не знали, как он выглядит вблизи. Снег – это вон то белое на вершинах, до которых никто и не добирается, потому что незачем, перевалы – они куда ниже, там снега не бывает… Было промозгло, холодно, озноб стал постоянным спутником, то и дело простужалась Лири, слава богам, дальше насморка не доходило. Почти беспрерывно кашлял Илем и наотрез отказывался от единственного лекарства, которое могло бы ему помочь – человеческой крови. Нечувствительный к погоде Ори на привалах отдавал свое одеяло Лири, а сам сладко спал на голой земле. Кай норовил укрыть Илема не потерявшим белизны плащом. А Диль ничего. Он в такую погоду путешествовал куда более скудно одетый.

Франк напряженно думал о своем, и Илем к нему не приставал. Проводник то и дело менял направление, но отделаться от преследования не удавалось. Когда Кай предположил, что за ними следят магическим способом, он только головой покачал: нет, это серьезное нарушение правил, и хорошо бы так, потому что это дало бы ему право лишний раз стать драконом. Равновесие соблюдалось неизменно уже тысячи лет.

Дилю казалось, что Франк уже готов использовать еще одну возможность и выжечь огнем преследователей вместе с парой акров леса. Это пугало. И заставляло думать, до какого края может дойти защита… до какого предела готов дойти он сам, защищая Лири? Принять ее стрелу – это так просто…

Стычки были короткими и скорее досаждающими, чем серьезными. Однако враги неизменно теряли одного-двух своих. Диль задавался вопросом, насколько ж неиссякаемы ряды Белого ордена, где они берут подкрепление в этакой глуши, неужели набрали столько силы, что послали за ними целую армию.

Илем был уверен, что такого с Франком прежде не случалось, что он озабочен сверх меры, что он растерян, а довести до растерянности дракона, прожившего две тысячи лет, – это уметь надо. Кай молчаливо соглашался. Эльф подтверждал – нет, магии нет, его амулеты подсказали бы. Ори только плечами пожал: значит, следопыт есть, и хороший, может, даже орк, известно же, что орки не только воины наилучшие, но и следопыты. Никто не возразил. А скрыть следы восьми человек невозможно. Кто-то да оставил след на влажной земле, кто-то да сломает веточку или зацепится краем плаща за колючку. Так что они и не пытались маскироваться, просто шли и шли, а горы приближались. Еще не Серые горы. До них оставалось несколько месяцев пути.

Во время очередной стычки Диль снова увидел направленный на Лири арбалет, но уже не кинулся закрывать ее собой и даже метательный нож не бросил – кончились. Он бросил подобранный под ногами камень с острыми краями – и попал именно туда, куда целился. В висок. И не стал думать, убил или только оглушил. Это показалось неважным.

Впервые в жизни чья-то жизнь показалась неважной.

И это ему не понравилось.

– Нормально, – тихо сказал на привале Илем. Он пил маленькими глотками омерзительного вида и запаха отвар коры и корней, избавлявший его от изнурительного кашля. – Это нормально, Диль. Привыкаешь. Даже Франк, Защитник, убивает. Когда у тебя важная цель, применяешь всякие средства…

– Это неправильно, – ответил ему Франк, вроде бы и не прислушивавшийся. – К светлой цели нельзя идти грязными путями. И чем я отличаюсь от Сандурена? Он ведь тоже видит великую цель. И искренне верит в нее.

– Ого, – присвистнул Илем. – Что я вижу? Неужели ты усомнился в своей правоте?

– Я всегда в ней сомневался, – пожал плечами Франк, – просто не видел других вариантов. Как бы я ни старался пройти путь бескровно, не выходило. Никогда. Мне всегда приходится выбирать…

Он замолчал, и вместо него заговорил Кай:

– Тебе всегда приходится выбирать, кого защищать и кем жертвовать. Не хотел бы я нести такой груз… Но ты не просто защитник, ты дракон, ты Защитник мира, и это твоя конечная цель.

– Сколько крови я должен пролить ради защиты мира? – горько спросил Франк. – Сколько уже пролил?

– Ты только подумай о мире, о котором мечтает Сандурен, – хмыкнул Илем, – и тебе станет легче делать выбор.

Франк промолчал, и Дилю стало не по себе. Он не может всерьез сомневаться. Он не может допустить и мысли о правоте Сандурена.

– Я дойду до конца, – наконец сказал он, – я выполню миссию во что бы то ни стало. Я снова потеряю тех, кто мне помогает пройти этот путь. И снова буду ждать сотню-другую лет, пока мир опять не накопит так много зла, что оно начнет притягивать к себе другое зло. И снова соберу команду, и снова пройду этим путем… Это порочный круг.

– Ну, я так понимаю, что главная причина – мы, люди, – легкомысленно отозвался Илем и звучно чихнул. – Ой. Простите. Мы привыкаем к спокойной жизни, которая неким магическим образом наступает после окончания миссии, постепенно наглеем, начинаем желать большего, а это непременно влечет за собой зло… И так далее по порочному кругу. А вот такая интересная мысль: если вдруг мы осознаем свое несовершенство, возьмем пример с эльфов и перестанем хотя бы воевать друг с другом, то надобность в драконах пропадет?

Франк смотрел в огонь, и отблески то ли костра, то ли пламени дракона играли в его глазах.

– Я надеюсь, – очень тихо произнес он. – Я очень надеюсь, что когда-то надобность в драконах пропадет. Что люди научатся защищать мир сами…

– Защищать от самих себя, – хихикнул Илем.

– От самих себя, – согласился дракон.