Поправлялся он долго и трудно. Дан уже перестал клониться набок, руку еще держал на перевязи, но не обращался с ней, как с сосудом тонкого хрусталя, ночами спал без снотворного, хотя пилюльку обезболивающего перед сном принимал. Гай почти не шевелился, едва дышал, зато периодически принимался кашлять, и это причиняло ему сильную боль, к тому же кашлял он кровью. По его версии, стрела была специально для вампиров, слыхал он о таких: наконечник раскалывался, когда ее выдергивали из тела. Аль клял себя за то, что отбросил стрелу, даже не посмотрев на нее, и не мог вспомнить, цел ли был наконечник. А даже маленький осколок серебра причинял мучительную боль. Дан явился к властителю и потребовал, чтобы тот обязательно вызвал Киру Лит – лучшего вампира-лекаря, какого знал Гай, и властитель не выгнал Дана взашей, не настучал по ушам, а кивнул понимающе и сообщил, что Кира будет здесь либо утром, либо вечером, в зависимости от того, успеет ли на паром. Нет, она едет обычной дорогой, а не летит, ей не сообщалось, что она потребовалась именно как лекарь и именно сыну. И нечего психовать, Гай вовсе не при смерти. Все, пошел вон. Дан и пошел вон.

Вампирша приехала утром, и о ранении сына ей рассказал Аль (и прощения попросил, что наконечник не исследовал). Она погладила эльфа по щеке и сначала – сначала! – осмотрела Дана, заключила, что его здоровью ничего не угрожает, но прописала после заживления ран очень хорошую мазь, и только потом пошла к сыну. А вечером она его оперировала. Дан при этом, конечно, не присутствовал, не пустили («Ты мальчик тонко чувствующий, вряд ли тебе будет легко»), а вот Аль и властитель выступали в качестве ассистентов. Дан же измерял шагами коридор, а следом таскалась Лара с утешениями.

Гай оказался прав: маленький осколок оставался в легком, от этого и кашель, и кровотечение, и боль. Аль очень подробно все рассказал, исключительно для Данова успокоения. Мама прочистила рану очень тщательно – не падай в обморок, давали ему опиат, так что он большую часть операции проспал, промыла какой-то специальной жидкостью, чтоб и следа серебра не оставалось, и все зашила. Теперь ему будет намного легче, потому что иначе она не уехала бы, а она намеревается следующим же вечером отбыть домой – ей надо присутствовать на высшем совете вампиров, но уж если бы сыну угрожала реальная опасность, она бы точно на все советы наплевала. Потом то же самое повторила и сама мама Лит, расцеловала и Дана, и Аля (и тот даже не очень шарахался от ее поцелуев), а с Ларой и вовсе прочирикала два часа о своем, о девичьем.

Тут только Дана и отпустило. Он наконец сообразил поблагодарить Аля и пристать к нему с расспросами о магии. Надо же ему было с кем-то поделиться впечатлениями, Алир был кем угодно, но не болтуном, и с посторонними вообще почти не общался.

Дана удивило его отношение: Аль воспринял все как должное. Обещали, что все так и будет, и все так и есть, очень хорошо, что Меч Квадры теперь поддержит Магия Квадры. И чтобы позабавить Дана (Нирут почти никогда не применял магию в быту), Аль позажигал свечи, погонял по столу стакан с целебным чаем и пышно взбил подушку. Радовало его то, что получалось у него без малейших усилий.

– Я тебя все равно люблю, – сказал Дан, – маг ты или нет, великий ты или нет, ты – Аль, и этого достаточно.

Аль ничего не ответил, неопределенно пожал плечами, даже выражение лица не изменилось, но он явно просиял изнутри.

Гай больше не задыхался в кровавом кашле, ел уже не по необходимости и с зачатками аппетита, упорно отказывался от Дановой крови («Нельзя, ты ранен»), пока Дан не вспылил и не пообещал тут же вскрыть себе все вены. Гай с обреченным видом принял предложенное угощение – и видно было, как расслабляется его лицо, вкусность вкусностью, но кровь была ему необходима, именно свежая (из стакана он получал – стараниями властителя), и именно Данова. Дан поклялся пить ведрами гранатовый сок, сладкий чай, лекарственные сборы и есть горы медовых коврижек, но Гай должен получать его кровь. Пусть чуть-чуть, но каждый день.

Еще через пару дней он встал и начал ходить по комнате, а там и выходить на улицу, но только вечером, когда солнце уже клонилось к закату. Ультрафиолет ему был вовсе не полезен. Они сидели на галерее, прямо на полу, бросив на камень пару подушек. Солнце висело низко-низко над горизонтом, и Гай уверял, что может хоть догола раздеться, такое ему уже не повредит, однако шляпу предпочел надеть. Солнце было терракотовое, как и его глаза. И гасло, как гасли его глаза…

– Я не поправлюсь, Дан, – тихо произнес Гай. Дан похолодел. – Нет, ты неправильно понял. Я не умру. Но не поправлюсь до конца. Серебро проело в моем легком дыру, и никуда она не денется. Боли пройдут, дышать мне будет легко, я останусь высшим вампиром, по-прежнему буду сильнее любого человека, смогу летать, но для Квадры я потерян.

– Плевать я хотел на Квадру, – искренне сказал Дан, – в понимании властителя. Это ему Квадра – боевая единица или что угодно еще, а мне – ты, Аль и Лара. Я люблю тебя, Гай.

Гай искоса посмотрел на него и слегка улыбнулся.

– Все же решил сказать?

– Ну, – смутился Дан, – я думал, ты знаешь.

– Конечно, знаю.

– Ты тоже не говорил, между прочим.

– Я подумал, что, раз ты молчишь, этому есть какая-то причина. Наверное, это почему-то не было принято в твоем мире. Вот и тоже молчал. Конечно, я люблю тебя, Дан.

А услышать это было хорошо. Приятно и правильно.

– Ну да, не принято. У нас почему-то, если мужчина говорит мужчине «я тебя люблю», подразумевается только одно.

– Аль расслабился потому, что ты ему сказал?

– Наверное. Да если б я понимал, что здесь совсем иначе, давно бы сказал. Конечно, люблю, и его, и тебя, и Лару… Слушай, а ведь смешно: Ларе-то говорил, и вовсе без какого-то подтекста. Женщине можно, выходит.

– Ты, мне кажется, не понял, – осторожно вздохнул Гай. – Вряд ли властитель оставит меня в Квадре.

– Почему не понял? Понял. Прокомментировать? Глупости говоришь. Властитель прекрасно понимает, что без тебя Квадры нет.

Гай поморщился и терпеливо начал объяснять:

– Он меня, естественно, никуда не выгонит, хотя бы из-за тебя, но…

– Гай! Он сто раз говорил, что заменить в Квадре можно только Четвертого, и то нежелательно. К тому же ты у нас не меч и не сила, ты у нас ум. Тем более если ты все равно останешься сильнее меня. Какая-то Квадра у нас… закомплексованная. Один в трансе, что его никто не любит, второй вон в инвалиды решил записаться, третий и вовсе не верит ни в цели, ни…

– Квадра останется прежней.

Дан свалился бы с галереи, сиди они поближе к краю. Нирут потеснил Гая на подушке, сел рядом и обнял его хрупкие (на взгляд) плечи.

– Ты поправишься, Гай, Я даже не исключаю, что со временем легкое у тебя регенерирует, и твоя мама этого тоже не исключает. В крайнем случае, не будешь с ними носиться, как бешеный, ты не особенно и нуждаешься в подобных тренировках. Сколько раз в реальных боях ты применял оружие? Да и не для драки вы мне нужны.

– Нирут, вы же знаете, у меня есть гипотеза насчет необходимости Квадры отдельно взятому властителю, – усмехнулся Дан. – Вам хочется доказать остальным, что вы им равны.

– Хочется, конечно, – незатейливо признался властитель. – Я для них мальчишка. Тем более что у меня проблемы… ну вроде как у Алира. Они меня нашли совершенно случайно. Собственно, так обычно и происходит, находят по эху магии, ведь любое сильное магическое действие вызывает резонанс… Велир услышал меня так легко, потому что уже насторожился после того, что натворил Аль. А я в свое время магию придерживал. Не нравился мне глава нашего отделения Гильдии, вот я и не демонстрировал своих возможностей, никто меня и не замечал… пока не заметили. Аль вот в теории преуспевал, потому, когда появилась возможность применить теорию на практике, он автоматически сделал все, как надо. А меня толком и не учили. Поэтому я никак не могу освоить исцеление должным образом, поэтому на исцеление влияет кровь раненого – Алю, как видишь, было все равно, поэтому с таким фейерверком открываю портал, в общем, как Аль, убиваю комаров обрушением колонн. И не устаю при этом.

– То есть вы сильнее других властителей? – деликатно поинтересовался Гай, непривычный к этакой откровенности хозяина.

– Может быть. А толку-то? Дело в опыте, в тонкости. Я же груб.

– А они вас не учили?

– Учили, Гай. Как бы тебе сказать… Нет у нас взаимной ревности магов: ах, он меня сильнее. Сильнее – и хорошо, в дело пойдет. Это несущественно. К тому же довольно относительно: у меня потенциал больше, чем у Велира, но Велир может то, чего я, вероятно, не смогу никогда.

– Помогаете вы друг другу неохотно, – заметил Дан, – и небрежно. Если по Велиру судить.

Гай толкнул его локтем в бок, попал по ране, хоть и зажившей, но не любившей столкновения с острыми вампирскими локтями.

– Ну, Велир считает, что мне давно пора это уметь… Раз уж есть рядом вампир, я должен уметь исцелять вампиров. А я просто не подумал об этом, ведь вампиры природой защищены… Погоди. Почему небрежно?

– Вы думаете, он умышленно не заметил куска серебра? – абсолютно невинно удивился Дан. Гай закатил глаза. Значит, тоже об этом думал, но священная вера во властителей…

Хозяин резко встал и посмотрел на них. Размажет или думать пойдет?

Он пошел думать.

– Зачем ты так уж…

– Значит, ты думаешь, он сделал это нарочно?

– Я как раз думаю, что небрежно, – возразил Гай, – а вот ты при чистоте души все время подозреваешь всякие гадости да подлости.

– Чистота души? Ну-ну… Нет, я не сволочь, во всяком случае, не большая…

– А мне виднее.

– Ладно, пусть. Да только ведь я не всех подозреваю, а только сильных мира сего. Научен горьким опытом. И даже не в подлостях подозреваю, а в политике. В интригах.

– И какая у властителя Велира может быть цель? Что я для него?

– Часть Квадры.

– Дан, Квадра не решает ничего. Квадра – это просто удобно. Неужели властитель Велир настолько мелочен?

Дан не ответил. Гай вовсе не был наивным мальчиком, среди вампиров такие не водились, но цинизм никак не циничного Дана временами повергал его в состояние глубокой задумчивости. Для Гая было естественно верить во властителей, для Дана – не верить власть имущим

– Властителя ты не любишь? – спросил Гай со странной интонацией. Дан покачал головой:

– Нет. Властителя я не люблю. То есть он мне нравится, я служу ему давно уже не по принуждению, но вот не люблю.

– Удивительно, но мне кажется, что ты спокойно мог бы ему это сказать.

Удивительно? Да не особенно, тем более в свете того, что Дан уже успел властителю наговорить. Да и Нирут тоже… не наивный мальчик, и так догадывается, что большое начальство не любят… Впрочем, наивный мальчик здесь Дан. Кто знает, ведь психологию своего мира он невольно переносил на этот, причем искаженную многолетними реформами психологию гражданина огромной и умом не понимаемой страны. А здесь, сильно похоже, можно не любить императора, но положено верить во властителей больше, чем в богов. А долго ли сами властители добивались такого положения? Нирут, наверное, пришел уже на готовенькое, вот в том числе и поэтому он рвется выпендриться – создать невозможное, то есть Квадру. Просто удобную.

Вот это Дана ничуточки не оскорбляло. По мелким фирмочкам бухгалтерствовал, в банке под начальство подстраивался, расслаблялся только в маленьком зальчике «для своих» да в мечтах про спасение мира, а как до реального спасения мира дошло, сразу в кусты. Дан улыбнулся сам себе. Не в кусты, конечно, пошлют мир спасать – пойдет без возражений, но и без веры в такой просто и очевидный для аборигенов факт: человек может спасти мир.

А зря Нирута обидел. Мужик ведь очень неплохой, к ним если и не привязан, то относится куда лучше, чем до этого относились к Дану вышестоящие любого ранга: те, которые вообще замечали его существование.

Повезло ведь: попасть в чужой мир и встретить тех, кто помог. Муна Стамиса, например. Что ему было до пришельца? Не первый, не последний, очередной никчемушник с подвернутыми штанами, не умеющий делать ничего полезного. Но и объяснил по-человечески, и в помощи не отказал, и позор, боль и смерть дочки простил… Простил ли себе? А там и вампирская семейка вовремя подоспела, ведь так тепло отнеслись, позаботились, булочками кормили, компрессы на поротую задницу накладывали и просто и доходчиво объясняли, что жить надо и с этим. И Гай. И Шарик. Жаловаться на свое полное одиночество в чужом мире? Даже поначалу?

– Я так рад, что ты есть, – сообщил он Гаю, – ты уж постарайся и впредь быть, ладно?

– Постараюсь, – серьезно пообещал Гай. Просить, чтоб больше собой не прикрывал? Бесполезно. И Дан бы его прикрыл, да вон реакция не такая, не успевает быстрее вампира. Потому и получается: Дан – «бы», а Гай – вполне натурально. Дважды. – Пойдем? Голова кружится. Не засучивай рукав, не надо. Лягу и пройдет. Мне все ж нужно какое-то время, чтобы оправиться.

Дан помог ему встать, а в комнате лично проследил, как Гай укладывался, микстуру дал и одеялко подоткнул. А сам пошел к властителю. Тот на стук не отозвался, и Дан просто дверь открыл. Было бы заперто, утерся бы и потопал спать, но раз уж не заперто, пусть лично в шею гонит.

Властитель думал очень по-русски – за бутылкой. И пусть не водка была налита в изящный бокал эльфийской работы, важен принцип.

– Нирут, простите.

– Глупости. Я сам должен был об этом подумать. Просто привык считать Велира своим другом.

– Ну я же не говорю, что он враг. Может, это действительно просто небрежность. А может, он и не мог…

– Он не мог не заметить. И я мог бы присмотреться – и тоже увидеть. Хорошо, если небрежность. Или эксперимент, ты помнишь, Велир большой любитель…

– Монстрами в юности не грешил? – неловко пошутил Дан.

– А кто знает, чем мы грешили в юности? – буркнул Нирут, не углубляясь в собственную юность. – Я не вижу, зачем бы одному из властителей потребовалось вредить другому. Ну, Квадру я собрал, но ты не можешь не понимать, что Квадра – инструмент, не более того. И еще надежда окончательно не потерять человечность. Ты прав. Старайся быть рядом с Алиром. Магия действительно требует холодности души, и постепенно это входит в привычку, начинаешь эту холодность распространять не только на магию, но и на самые простые отношения. Так легче, чем всякий раз отгонять эмоции…

– Разве Аль отогнал эмоции, когда там… сделал живое неживым?

– Выброс, – отмахнулся Нирут. – Вспышка. Это в первый раз. Каков он был потом, помнишь? Разве ты сам не удивился непривычному другу? Это был не эльф Аль, а маг Алир. Он такую волну пустил… Там не то что людей, мошкары и бабочек не осталось. И правда, колонну на комара…

– Аж воздух дрожал, как в пустыне, – кивнул Дан. Властитель вяло удивился:

– Видел? Можешь видеть магию? Это бывает. За Аля не волнуйся, я буду его учить. Он удивительно сильный маг. В будущем. Тебе все еще больно?

– Если вы о ранах, – максимально спокойно сказал Дан, – то нет. Если о Кайе, то да.

– Я не могу…

– Давайте не будем, Нирут. Вы можете. То есть физически – можете. Вам это даже легко. Только вам не хочется, чтобы о вас начали думать, как о самодуре, выполняющем любой свой каприз.

– Не то чтобы не хочется. Мне, в общем, плевать, что обо мне лично думают. Но нельзя допускать, чтобы так думали о властителях. Потому что молва тоже делает людей, понимаешь? Пойдет дурная молва, и люди подумают: так чем же властители лучше благородных, если позволяют себе делать все, что заблагорассудится? Люди не должны сомневаться в нас. Люди должны в нас верить. Мы на самом деле поддерживаем равновесие, Дан. Однажды в истории этого мира равновесие было нарушено… – Он замолчал, и молчал долго, потом поднял на Дана потяжелевший взгляд. – Это было давно. Очень давно. Несколько тысяч лет назад. Этот мир был похож на твой, Дан. И бомб было не две, а тысячи. Цивилизация исчезла. Люди сами уничтожили себя. Ты понимаешь? Люди. Не было ни эльфов, ни вампиров, ни русалок, ни драконов. Только люди.

Дан был потрясен. Почему самому-то в голову не пришло? Ведь не удивлялся Нирут, слушая рассказы об истории Земли. Дан отнес это на знакомые сюжеты – не единственный же он был пришелец здесь, а похоже, все малость иначе. Поверил? Да, сразу. Вряд ли бы Нирут заговорил об этом, если бы не имел доказательств. Материальных свидетельств.

– Мутанты? – еле выговорил он. – Это все – мутации?

– Это все – мутации, – кивнул властитель. – То есть мы так предполагаем. О том, что великая война стерла с лица Траитии страны и народы, мы знаем точно, а вот что было потом, только предполагаем. Уцелевшие люди одичали, забились в леса, но и воздух был отравлен, и вода, и земля. Кому-то повезло, территории были заражены меньше, вот и остались люди… но появилась магия, и это, Дан, тоже мутация. И животные мутировали тоже, пример – драконы, нечисть. Мы не знаем, как это происходило, какие химические реакции и как меняли человеческий организм и человеческие возможности. Где-то требовались хорошие слух, острое зрение и мгновенная реакция – появились глазастые, ушастые и быстрые эльфы. Где-то приходилось жить только дарами воды, и появились двоякодышащие русалки. Где-то условия были настолько суровы, что человек вынужден был поддерживать свое существование чужой кровью, бояться солнца и уметь улетать, и появились вампиры. А где-то обычные вараны рождались все более крупными и все более умными, и появились драконы. Я не утверждаю, что это абсолютная истина, но если, скажем, десять тысяч лет назад здесь жили только люди, а четыре тысячи лет назад жили уже эльфы и вампиры, то какой можно сделать вывод? Ты ведь веришь в это? Я покажу тебе потом, и пусть властители оторвут мне голову… Но ты способен понять. Помнишь, мы говорили о фругах? Это были тоже мутанты, но мутанты, выведенные искусственно и потому бесплодные. Эксперименты магов. Ученых.

– И вы пресекаете эксперименты ученых.

– Подобного рода. Эксперименты, которые могут привести к катастрофе. Ты можешь считать, что мы тормозим технический прогресс. Но так ли плох мир без этого прогресса? Что у нас хуже, чем у вас? Оружие и транспорт?

– Отсутствие водопровода и канализации, – фыркнул Дан.

– А этому мы не препятствуем, – серьезно ответил властитель. – Да, мы берем на себя решать, какой науке стоит позволить развиваться, а какой нет. Мы не позволим создать порох.

– Не позволите добывать нефть…

– А нефти нет. Уже нет. Мы не позволим создать массовое оружие. Невозможно уничтожить цивилизацию посредством лука и меча. Возможно – посредством магии. И ты думаешь, случайно мы так требовательны к регистрации магов? Случайно позволяем им почти все? Даже дурацкие и никому не нужные путешествия между мирами? И случайно почти никогда не позволяем им вернуться, нахватавшись идей чужого мира? С чем мог бы вернуться маг из твоего мира?

Дан смотрел на него во все глаза. И почему такая простая мысль не приходила мне в голову? Принял как данность: разные расы, причуда эволюции…

Не видел он признаков прежних цивилизаций во время путешествий по Траитии, не слышал и разговоров о них. Все верно. За десять тысяч лет стены превратятся в пыль, даже жестяные банки и пластиковые бутылки столько не выдержат. Археология тут существует, но занимаются ею либо отдельные чудаки-энтузиасты, тоже, наверное, строго фильтруемые властителями, либо обыкновенные авантюристы, ищущие золота или диковинок, и золото им, скорее всего оставляют, а диковинки скупают для властителей. Шариковые ручки, мобильные телефоны, кварцевые часы, зажигалки… Что такое прогресс? Облегчение быта или стремление к знаниям? М-да, вопрос вопросов. Стремился мир к знаниям, стремился – и достремился до ядерной или какой-то подобной войны, выжил чудом, и отдельно взятые мутанты докопались до первопричин и решили их устранять впредь. Предотвращать. Пусть воду ведрами таскают, мечами машут, верхом ездят и новости узнают от соседа, и не вызывают слесаря, не стоят в очереди в автосервис и не роются в интернете… Ну жил в технически развитом обществе, летал самолетами аэрофлота и баловался в тире Витькиным «марголиным». Ничего, без труда привык к седлу, катане, свежему воздуху и чистому снегу.

Неправильно это, надо бы возмутиться, хоть и в душе. Консерваторы и ретрограды, прикрываясь благими помыслами, удерживают человека в средневековье… Если бы не мечи и кинжалы, а автоматическое оружие, сколько бы уничтожили эльфов триста лет назад?.. Не возмущалось. В душе не было даже намека. Удивление было, причем такое, чисто техническое, что ли. Типа «надо же…» Собралась группа людей, наделенных властью и возможностями, и начала вершить судьбы человечества. А что, бывает иначе? Ну да. Бывает. Демократия несовершенна, но ничего лучше пока не придумали. Кто-то очень известный сказал, то ли Черчилль, то ли еще кто-то. Вот пусть на Земле будет власть народа (народа?), а на Траитии – власть властителей. Наиболее сильных мутантов.

– Почему вы сказали мне об этом?

– Потому что ты готов это принять. Срок пришел. Понять ты мог бы и раньше, разумеется, только ведь цеплялся бы за свои прежние представления. Сейчас ты стал мыслить иначе. Шире. Понимая, что совершенства нет и не будет. Я не знаю, был Велир небрежен или сделал это умышленно. Зачем? Чего желать властителям? Дан, ты же видишь, у нас есть все, что можно пожелать, и сила, и деньги, и знание. Стать самым-самым? А зачем? Тщеславие с годами перестает быть доминирующей чертой. Как ты полагаешь, можно остаться столь амбициозным, прожив более чем полтысячи лет?

– Мне не понять таких сроков, Нирут. Я просто не знаю. И я по-прежнему не понимаю мотивов властителей. Не глобальных, этого я понимать и не хочу, я мирный обыватель, если угодно, политика меня не интересует. Я не понимаю мелких мотивов. Бытовых. Даже ваших. А где мне понять Велира?

Он посмотрел немножко искоса, и в золотистом взгляде появилось удивление, будто в таком ракурсе Дан получался другим. Более понимающим или более понятным?

– Но ты высказываешь предположения. То есть ты применяешь к нам обычные мерки?

– Ну да. А чего вы от меня хотели? Я не могу смотреть на вас, как на небожителей. Я не могу понять ваших принципов и ваших стремлений… Ну, теоретически понимаю, абстрактно, будто в школе грандиозные планы Наполеона изучаю. А в реальности – нет. Далеко и чуждо, хоть вы – вон он здесь, не только объяснять готов, но даже и доказывать.

– Готов. Могу показать то, что мы нашли.

– Ага. Надо полагать, это где-то в районе Огненных гор? Где в свое время вдоволь порезвились маги, где гнездится то самое абстрактное вечное зло, о котором детям сказки страшные рассказывают? Вы основательно эти сказки редактировали или так, слегка?

– Слегка, – кивнул Нирут. – И магов тоже мы стравили, чтобы они создали той территории максимально зловещую репутацию, да вот перестарались, и маги прихватили с собой почти сто тысяч разумных существ. Ты думаешь, поддерживать равновесие – так просто?

– Я вообще об этом не думаю и думать не хочу, – признался Дан. – Понимаете? Не мое это дело, к тому же это старая история, которая сослагательного наклонения не имеет. Да и вы тогда во властителях не ходили по малолетству.

– Я тогда вообще еще не ходил. Даже не ползал. Так, пеленки мочил со всем усердием, – усмехнулся Нирут. – Но какая разница? Когда я стал одним из них, я принял на себя не только их благие намерения, но и их грехи.

– А мир спасать мы должны там же?

– Ну… Да.

– Неужели через десять тысяч лет там еще что-то функционирует? – усмехнулся Дан. – И не проржавело? А что вы тут говорили о чуждом? Не о магии?

– А с этим мы уже разобрались, – мальчишески улыбнулся властитель. – На основании вашей информации, между прочим. И сильного мага нашли, того самого, который решил попробовать зубки на властителях, выпустив в мир лупоглазое чудовище. Это на самом деле было несложно. Ладно, Дан. Ты иди спать, а мне еще подумать надо.

Ну да, конечно, бутылка-то еще не пуста. Дан послушно поднялся, слегка поклонился, четко так, как когда-то в спортзале. В отношениях с властителем Квадра приняла именно такой стиль, и он охотно позволял им играть в подобные игры. Спать… Уснешь тут.

Хотя что уж такого неожиданного? Морально уже был подготовлен. Что удивило-то? Резкий переход от фэнтези к классической энфешке про мутантов и постапокалиптическое будущее, хотя и отдаленное. Спокойно, Дан. Нечего нервничать радостно: ах, оказывается, мы с вампирами от одного корня, мы братья… Гай тебе брат, а не принц Гент, хоть один вампир, а второй человек. И это открытие века для тебя никак не открытие. Увидел, что может случиться с Землей через десять тысяч лет? А что тебе Земля через эти тысячи?

Ну, попонятнее стали функции, которые властители на себя взяли. Им, понимаешь, дано особое знание. Как раскопали-то? какие носители информации тыщи лет хранятся? глиняные таблички или оптические диски? Ну ладно, раскопали, расшифровали, угадали… лингвисты, наверное, хорошие, потому что даже если какой-то из нынешних языков с тех самых пор существует, так он все равно даже не как древнегреческий, а как совсем древний, индоевропейский какой-нибудь, только при очень большом воображении можно догадаться. Ладно. Они маги великие, если демоны на слух языки мгновенно изучают, то почему кто-то не может быть таким же талантом к письменным источникам? Два раза посмотрел, на третий понял…

Не отвлекаться бы на технические детальки, ох, не отвлекаться бы. Интересно. Базу какую-то раскопали? И Нирут хочет ее Дану показать, хотя и не практикуется у них расширять круг посвященных? Ну и что? Детский азарт какой-то. Успокойся, Дан. Лучше сходи посмотреть, как дела у Гая.

Дан натянул штаны и перешел коридор. Комнаты у них, как и в столичной Башне, располагались рядом. Не зря пришел. Гай, измученный и позеленевший, скорчился в кровати, а на столике рядом валялся опрокинутый стакан. Даже не дотянулся. Кашель. А я этим мы знаем, как бороться, этому нас тетя Кира научила, сейчас вот это сюда насыплем, перемешаем, тепленькой водички добавим и силком в горло вольем.

Гай облегченно расслабился. Эх, уметь бы забирать хоть часть чужой боли…

Остаток ночи он просидел рядом с Гаем, и не напрасно, потому что приступы кашля скручивали его еще два раза, но ближе к утру он успокоился и крепко заснул. Квадра без Гая немыслима. Во всяком случае, их Квадра, которая пока что в единственном числе. А для чего служили Квадры, когда их было много, и думать не хотелось. Дан сильно подозревал, что для этих целей властитель использует Люма.

Да и не наплевать ли? За эти годы Дану не пришлось делать такого, против чего его совесть протестовала бы, почему должно быть иначе? К тому же никто не помешает возмутиться и отказаться, если цели властителя не совпадут с моральными принципами Меча Квадры. О как! Умереть не встать! Моральные принципы у меча… Впрочем, кто знает, они могут быть и у катаны, неспроста ж она явно предпочитала Дана, а не Мирта. Ну а уж… Нет, Дан был далек от того, чтоб считать себя высокоморальным и особо принципиальным, но и особенной гибкостью основ не отличался. Никогда. И по-прежнему не проезжал мимо холма, на котором толпа собралась жечь незнакомца.

А остальные могли и проехать. Для них это было реальностью мира – костры, виселицы и прочий самосуд. Дан неоднократно ввязывался в такие истории, и Квадра молча вставала рядом с ним, шаркал ножкой сторожевой дракон – и суд Линча отменялся. Дан не собирался заменять правосудие. Виноват? Ну так по всей Траитии работают допросчики, не обманешь, даже если захочешь, и суд повышенной гуманностью не отличается. Только вот нет в приговорах сожжения заживо. Телесные наказания, заключение в крепости, каторга или галеры, общественные работы – есть. А моратория на смертную казнь – нет. Виновен – повесят, могут башку отрубить, это уж где какие традиции, особо страшных преступников могут колесовать или четвертовать в назидание. Но хоть через суд.

Конфликтов с толпой не бывало: Квадра сама по себе производила должное впечатление, и крестьяне или горожане понимали: может, и победим, да только какой ценой? И платить жизнью за удовольствие поджарить вора или насильника не собирались. И эту весомость заметно утяжелял Шарик, например, зевавший во весь рот и скребущий землю – на камне царапины оставались. Дан сильно подозревал, что этому дракон научился у Гая, тот тоже любил улыбнуться толпе.

Властителю они исправно докладывали обо всем, в том числе и о таких ситуациях, а он просто мимо ушей пропускал, в самом крайнем случае кивал: ну и ладно, ну и молодцы, не отпустили же жертву, а передали в руки властей, там разберутся, закон поддерживать надо, ну а что с самим заданием?