Насторожился Шарик, прислушался Гай, встрепенулся Алир, а Дану оставалось только на них полагаться, хотя… птицы. Птицы заполошно орали, кружа в небе. Аль потянулся к луку, а Гай просто стянул перчатки, а до поры до времени, чтоб не обжечь, сунул руки себе под задницу.

Это была даже не кучка разбойников, а большой отряд хорошо подготовленных бойцов. Что за бред? Их окружали грамотно, плотно и совершенно. Они автоматически встали спина к спине, припал на все четыре дракон, Дан погладил эфес катаны, и это словно послужило сигналом. В Шарика выстрелили сетью, он, умничка, отскочил, но недостаточно далеко, и сеть спутала ему хвост и одну лапу. Ничего, минута – и он высвободится. И понеслось…

Дан чувствовал себя гораздо увереннее, чем когда на них нападали разбойники. Неудивительно, все-таки несколько месяцев упорных занятий сделали из него если не мастера, то приличного фехтовальщика, а с рукопашкой, если до нее дойдет, и так неплохо дела обстояли. Мелькал черной тенью Гай, не озаботившись тем, чтоб хотя бы кинжал из ножен вытащить (зачем таскал за собой, спрашивается), скорость стрельбы Алира больше смахивала на спецэффект, а не на реальность, но стрелы у него кончились довольно быстро, а арбалеты так и оставались притороченными к седлам, и он, черт знает откуда извлекая, забросал нападавших метательными звездочками, а там и до кинжала очередь дошла. Дан танцевал, и лучшей партнерши у него никогда не было, даже прекрасная Лика Одинцова, неудавшаяся балерина и былая любовь, казалась коровой по сравнению с катаной. Ринулся в битву Шарик, но тут же запутался в брошенных под ноги веревках с какими-то шарами, заклекотал гневно, рванул зубами… Справится. К тому же стрелы от него отскакивают, словно он бронированный, а для удара мечом надо подойти близко, а это вряд ли.

Вскрикнул и выгнулся назад Алир, провалился в коленях, начал падать, искаженное лицо было смертельно белое, зеленые глаза заволакивала муть. Странно, что Дан сумел это разглядеть. И почти тут же закричал Гай. Дан крутанул мельницу, повернулся, чтоб увидеть его залитое кровью лицо и рукоятку метательного ножа пониже ключицы. Он упал, вытягивая вперед здоровую руку, попытался подняться, не сумел, и Дан бросился к нему, почти надвое разрубил замахнувшегося здоровенным мечом мужика…

И что-то произошло. Дан не помнил. Словно бы выпал из реальности в никуда, в серую пустоту, как робот, который видит не двигающиеся фигуры, а цель на радаре, координаты, ряды цифирек, но точные настолько, что прицел сбить невозможно…

Когда отпустило, он стоял на поляне, просто усеянной неподвижными телами. Или обрубками и обрывками тел. Травы не было видно из-под крови. Чешуйчатый нос ткнулся в руку.

Гай прерывисто со стоном дышал. Дан перевернул его на спину, выдернул из плеча нож, и вампир облегченно вздохнул. Серебро, конечно. Левая щека от виска до подбородка располосована, и тоже серебром, потому что кровь хлещет и никакой тебе регенерации.

– Я… я в порядке… я не умру от этого… просто перевяжи… вампир, умерший от потери крови, – это смешно, – проговорил он прерывающимся голосом. Дан подбежал к трупу лошади, выдернул из дорожного мешка рубашки – вовремя им перестирали белье, прямо мечом наполосовал их на бинты и туго-туго перетянул раны Гая.

– Ты? ты как…

– Нормально, – отмахнулся Дан, хотя начал чувствовать некие неполадки, почему-то плохо слушалась левая рука.

– Аль? Что Аль? Я видел, он ранен…

Дан выпрямился и поискал глазами светлые волосы эльфа. Он лежал в самой естественной позе, раскинув руки, но был жив.

– Дышит, – проверив, сообщил Дан. – Нож в спину. Под лопаткой.

– Плохо… Дан… ты его перенеси… Вон к кустам… Я попробую… сам…

Дубина стоеросовая и даже хуже. Солнце. Ясный такой денек, а Гай, конечно, и шляпу потерял, и руки… Шарик посмотрел по сторонам, ухватил Гая за куртку передними зубами, как собака, и, пятясь задом, поволок под деревья. Тварь полуразумная? Дан потащил Алира, тоже волоком, сил не было его поднять, а он даже не стонал, глаз не открывал… Плохо. Нож под лопаткой – плохо.

Гай, кривясь и постанывая, выспрашивал об Але, и услышанное ему не нравилось.

– Нож не вытаскивай… Кровью захлебнется. Легкое пропорото… Положи его на бок. Дан. У тебя рука… Весь рукав в крови. Ты ранен. Дан, слышишь?

– Слышу, – огрызнулся Дан, сообразив наконец, почему рука не желает слушаться. Не смертельно. Он наложил жгут выше раны, и кровь сразу перестала идти. А силы кончились совсем. Он сел на траву между друзьями. Что делать? Что-то ведь надо делать. Лошади либо убиты, либо разбежались, даже если Гай сможет идти, не сможет Аль, а Дан не сможет его нести, черт возьми, ну зачем руку-то подставил…

Совсем глупый. А на что рация?

Он выволок из кармана куртки образец местного хайтека, нажал кнопку и приготовился долго-долго вызывать хозяина, но тот откликнулся почти мгновенно, словно ждал.

– Дан? Что случилось?

Объяснять не хотелось. Как он может помочь? Ухватился за соломинку, а соломинка в паре сотен миль…

– На нас напали, Нирут. Аль и Гай тяжело ранены.

– Нажми обе кнопки и ни в коем случае не отпускай, – сухо приказал хозяин. А я его по имени назвал. Непочтительно так. Дан утопил обе кнопочки, жать пришлось обеими руками, иначе не выходило, и левая отозвалась весьма ворчливо.

– Я не тяжело ранен, – задыхаясь, проговорил Гай. И правда, пацан еще. Главное – бодриться. Видел уже Дан его с серебряным болтом в плече, так тогда выглядел Гай получше. А сейчас вон пластом лежит и даже попыток шевельнуться не делает. И лицо располосовано, тонкое красивое лицо. Это не самое главное, конечно, но больно так же, как если бы располосовано было что-то другое, хоть ляжка, хоть задница. Серебро. Значит, заживать плохо будет.

– Тебе кровь нужна…

– Нет, не вздумай, я у тебя сейчас не возьму… А живых тут, наверное, и не осталось. Я не слышу, чтобы кто-то дышал.

Шарик по-собачьи склонил голову набок, подумал и поковылял по поляне, потом ухватил один труп за ногу и потащил. Труп отчаянно заголосил, но сопротивления не оказал, наверное Шарик зубки поплотнее стиснул. Бросил жертву возле Гая, он вопросительно глянул на Дана.

– Умница ты моя, – сказал Дан растроганно, – чудо ты мое чешуйчатое.

Шарик поклекотал и, тоже по-собачьи, носом подкатил бурдюк с питательной смесью поближе к Гаю. Тот неловко перевернулся, давя стон, приподнялся на локте, труп испуганно задергался. Как же он укусит, рот ведь широко открыть надо, а у него… Гай поступил куда проще: ткнул в шею кончиком кинжала и надолго присосался. Слава богу, это придаст ему сил. Нетяжело он ранен, вон рука как плеть, словно и не его…

Пальцы затекли. Гай отвалился от притихшего мужика, теперь уж точно перешедшего в разряд трупа, облизнул губы и едва заметно улыбнулся.

– А знаешь, твоя кровь вкуснее. У Аля дыхание сменилось, он сейчас, наверное, в себя придет.

Алир действительно приоткрыл глаза и не без труда сфокусировал их на Дане. Безучастный и ничего не выражающий. И без медицинских познаний Гая понятно, что это может означать. И ничего не сделаешь. Ровным счетом ничего. Сиди, жми кнопочки и смотри, как тускнеет светло-зеленый взгляд.

Нирут Дан вышел из-за деревьев, словно отсиживался там во время боя и только выжидал подходящего момента, отобрал у Дана чудо технологии и сунул ему же в карман. Дан пошевелил пальцами. Странно, не отвалились еще. Хозяин, покосившись на Гая, склонился над эльфом.

– Ага, – пробормотал он, - Ясно. Дан, выдерни нож. Нельзя, чтобы на меня попала кровь. Давай.

Дан повиновался. Нож был недлинный, с широким лезвием, похоже, тоже серебряный… впрочем, Алю все равно. Эльф ахнул, закашлялся, кровь рванулась изо рта фонтаном, а хозяин, будто и не заметив, положил ладонь ему на плечо и как-то странно напрягся, лицо, вполне живое и симпатичное, стало серым и каменным, и продолжалось это долго, не меньше сорока минут по внутренним часам Дана.

– Ну вот, все, – обыденно сказал властитель. – Ты сможешь его перевязать? Потуже постарайся, хорошо? А я пока займусь Гаем.

Дан моргнул. Лицо эльфа было безжизненным, но совсем другим. Расслабленным. Он дышал. Неглубоко, медленно, но ровно. Это что – магия? исцеление или как это называется? а перевязывать тогда зачем?

Короткие и невнятные слова, не оформленные в связные мысли, мелькали в голове, пока он вытряхивал из мешка рубашки Гая, рассекал их катаной на полосы, стягивал с Алира куртку и срезал рубашку. Под левой лопаткой была слегка кровоточившая рана, и Дан добросовестно перевязал друга, пока властитель восседал над Гаем.

– Ну вот и славно, – сообщил он через несколько минут. Дан уже успел и подсунуть Алю под голову мешок, и плащом его укрыть. – Теперь мне нужно отдохнуть. Дан, я вижу, над костром так и висит чайник, не нальешь мне кружечку? И не переживай, они не умрут. Поболеют, да, но оснований для беспокойства и нет. Гай, я понимаю, что тебе очень больно, но сегодня нельзя обезболивающее. Придется потерпеть до завтра, а там уже можно все.

– Не так чтобы очень, – все еще прерывающимся голосом возразил Гай. – Я могу обойтись без обезболивающего. Но чаю хочется. Чай можно?

– Все можно, кроме лекарств. Молоко, чай, вино… А вина у вас нет? Жаль. Спасибо, Дан. Стоп. Ты тоже ранен? Ну-ка раздевайся живо.

Дан все так же равнодушно и покорно разделся, едва не начав на автопилоте штаны снимать.

– Больно? – разглядывая его руку, спросил властитель. Дан пожал плечами: не так уж, если не шевелить. – Это плохо. Верно, Гай?

– Да у него шок, – сказал Гай, – вот и не больно. Стукнули бы вы его по руке, милорд. Рана неопасная, я отсюда вижу, но рубленые раны просто обязаны болеть. Дан, помнишь, как у тебя болела нога, когда Шарик тебя когтем полоснул? Вот так и должно.

– Не надо меня стукать, – отступил Дан, но Нирут заставил его сесть рядом и возложением рук заниматься не стал, а незатейливо обмотал ему руку остатками рубашки. Гай утомленно закрыл глаза.

– Хорошо, поспать ему сейчас очень даже не помешает, – одобрил властитель. – Рассказывай. Все и максимально подробно. Итак, вы выехали из замка…

Дан, все еще не удивляясь и чувствуя себя включенным на воспроизведение диктофоном, долго описывал и путешествие, и толстых драконов, и освобождение невинных девиц, и их кокетливые ужимки, и похмелье Алира, и битву, честно признав, что последних деталей почему-то не помнит. Нирут кивал, не перебивал, не задавал вопросов.

– Хорошо. Все хорошо. Последних деталей, говоришь, не помнишь? Что помнишь, можешь описать?

– Не уверен, что вы меня поймете. У меня будто внешний обзор отключился, зато компьютер сработал…

– Не знаю, что такое компьютер, но что с тобой случилось, знаю. Ты вошел в боевой режим. Даже не знаю, радоваться или огорчаться. Это рано, друг мой. Для твоего уровня владения мечом – рано. Тебя этому даже еще не учили. Однако вышло. Очень хорошо.

– Зачем вы устроили нам это испытание, Нирут? – устало спросил Дан.

– Я не устраивал вам этого испытания, – покачал он головой. – Я – не устраивал. Но да, это явно было испытание. Задание было самым простым, так, проверка на вашу совместимость. Никаких проблем драконы создать не могли, уж кто-кто, а они безоговорочно подчинятся властителю…

– Почему?

– Они существуют только потому, что мы им разрешаем, – усмехнулся Нирут. – А рассердился бы я – и не стало бы драконов. И равновесие бы сего события даже не заметило. Они вымирают, Дан. Тупиковая ветвь. За тысячу лет – ни одного шага вперед. Только и умеют, что жрать да скандалить. Ритуал… Знаешь, что это за ритуал? Благодаря ему они рассчитывают обзавестись потомством. Тут, понимаешь, звезды встали, как надо, а если пролить на жертвенник кровь юных девственниц…

– Девственниц, – фыркнул Дан, – откуда девственницам знать такие детальки, о которых не каждая замужняя дама догадывается.

– Ну откуда драконам это знать? – засмеялся властитель. – Но главное – свято в это верить. А не получилось, значит, не так время рассчитали, звезды сместились… Думаешь над тем, кто устроил вам проверку?

– Начинаю думать.

– И рука начинает болеть? – Дан кивнул. – Хороший признак. Приходишь в себя. Ну и что придумал?

– Ну кто знал, что мы идем разбираться с юными девственницами? Вы и…

– И Велир. Да, я тоже думаю, что это Велир. И ты, конечно, уверен, что он злоумышляет против меня.

– А нет? Разве есть варианты? Мы-то для него так, тьфу, мусор.

– Возьми-ка обезболивающее, прими, тебе можно. Тут магия не нужна, само заживет. Прими, кому сказано! Так-то лучше. Варианты есть. Не только мой друг Велир, но и мой недруг Карим не станет злоумышлять против меня. А я – против них. Просто потому что незачем. Чего бы ради? Мы не стремимся к власти над миром, потому что она у нас уже есть. Сократить число властителей? Тоже ни к чему, потому что при таком раскладе кто-то захочет сократить и тебя просто чтоб обезопаситься, а нас и так немного. В одиночку, Дан, никому не справиться с властью над миром, ни императору, ни властителю. Нет, я убежден, что никакого злого умысла тут нет.

– А их чуть не убили! И злого умысла нет! – вспылил Дан. – Мы и для вас – мусор?

Нирут смотрел даже не укоризненно. Ласково. Понимающе. Сочувствующе.

– Я не ошибся в тебе, Дан. «Их» чуть не убили. А о себе – ни слова. Вас чуть не убили. Я не стал бы устраивать вам такую проверку сейчас, потому что вы не готовы… как я думал. Через полгода-год – непременно. Проверки бывают только такими. Все прочее – тренировки. Вы для меня не мусор. Ни в коем случае. Вы – моя триада, и подтверждение этому я только что получил. Вы нужны мне ничуть не меньше, чем вам нужен я. А вариантов два. Либо Велир хотел меня убедить в том, что триада неэффективна, либо счел, что вы уже готовы. У него свои способы проверки готовности. Мы секретами не делимся.

Дан опустил голову на колени и туда, в колени, проговорил:

– Зачем мы вам, Нирут? Я так и не понимаю. Что такое триада?

– Зачем человеку уши или глаза? Я не могу успевать все и везде. Вы – мои уши, глаза и руки. Да-да, знаю, что ты думаешь: нету у него ушей или рук, как же. Есть. Но по отдельности. А вы – всё вместе. Но только если все вместе. То есть триада. Конечно, квадра была бы лучше, но классической квадры мне действительно пока не собрать. Но и триада – это замечательно.

– Ну объясните вы мне… Или опять – в свой срок пойму?

– Могу сказать и сейчас, только не уверен, что поймешь. Дан, ты ведь учился в школе?

– И не только, – усмехнулся Дан.

– Ты пришел в школу, научился читать – и тебе дали философский трактат, или труд алхимика, или записи строителя… ты поймешь, что в них написано?

– Я давно научился читать, милорд. Мне давно не семь лет. И я жил взрослой жизнью дольше, чем Аль и Гай.

– Ну хорошо. Триада – это нечто цельное. Не пугайся. Вы остаетесь тремя самостоятельными личностями, более того, это непременное условие – быть личностью. Но при этом вы способны мыслить и действовать как единый организм. Конгломерат, если ты меня понимаешь.

– Тоже мне, бином Ньютона.

– Что?

– Да так, реплика. Означает: понимаю, милорд.

– Понимаешь, значит? Впрочем, не исключено. Ты непредсказуем даже для меня. Быстро учишься. Слишком быстро. Вот для этого ваши учителя и добиваются синхронизации, именно поэтому вы должны владеть всеми видами оружия, всеми психологическими методами ваших рас. Ты должен видеть глазами Аля, слышать ушами Гая, они должны действовать твоими руками. Звучит как сказка? Но поверь, это реальность. И когда-то квадры…

– Ну ладно. Поверил. Реальность, конгломерат, синхронизация и психологические методы. Откуда здесь такая развитая технология, что эта вот фигня, – он похлопал себя по карману, – полтора месяца в подзарядке не нуждается? Как вы сюда попали?

– Откуда технология, я тебе не отвечу пока. Рано. А попал я сюда с помощью магии. Когда нажимают обе кнопки на… этой фигне, я могу определить место, где она находится. И попасть в это место с довольно высокой точностью. Ты же не думаешь, что я могу позволить себе роскошь добираться до места нарушения равновесия верхом?

– Ага. Телепортация.

– Откуда ты знаешь?

– В книжках читал. Еще дома. Правда, для этого специальные устройства должны быть…

– Есть. Довольно много по миру. Чаще всего мы ими и пользуемся, а уж до конкретного места верхом… Но случается и так вот… На это уходит очень много сил. Да еще пришлось заниматься исцелением, а в этом я не силен. Ну ничего, главное, Аль выживет, а у Гая шрама на лице не останется… не сразу, но сойдет. Я люблю красивые лица.

– Это для триады тоже необходимо?

– Не язви. Не необходимо, но желательно. По крайней мере, уродов быть не должно. Внешнее уродство непременно влечет за собой некоторое нарушение личности, у урода непременно нарушена психика, даже если это незаметно. Сам посуди: если на тебя показывают пальцами, если над тобой смеются, это не может не оставить следа в душе.

Дан вдруг выпрямился. В руку немедленно стрельнуло.

– Нирут, а если это все для того, чтоб вас выманить?

– Спасибо, Дан, за заботу. Нет, не для этого. Я не настолько устал, чтоб кто-то мог со мной справиться. Скажу по секрету, это вообще крайне сложно. Пожалуй, невозможно даже. Через часок тронемся. Хочу тебя предупредить: я не раз еще буду расспрашивать тебя и их об этом путешествии. Не ради контроля. Я ничуть не сомневаюсь, что ты говорил только правду. Но что-то ты мог не заметить, на что-то мог не обратить внимания Гай, что-то не счесть достойным внимания Алир. Это скажет мне о вас больше, чем непосредственное наблюдение. Как ты сам оцениваешь ваши отношения?

– Как дружбу, – удивился Дан.

– Они дороги тебе?

– Да.

Властитель похлопал его по плечу и действительно взялся расспрашивать, задавал странные вопросы, заставляя Дана вспоминать мелочи, которые он, казалось, и забыл, посмеялся от души над встречей с наядой, вогнав Дана в краску, да так, что Дан начал сбивчиво оправдываться, что краснеет не столько от смущения, сколько потому, что блондин светлокожий, чем насмешил Нирута еще больше, а в конце концов и сам засмеялся, и что-то ушло, тяжесть соскользнула, обилие трупов перестало напоминать о схватке. Вот так легко и просто: покрошил в лапшу энное (и немалое) количество людей – и хоть бы хны, никаких особенных переживаний, как по поводу первого «хрусь»… Шарик начал тыкаться мордой в плечо и тихонько посвистывать, и Дан обхватил его здоровой рукой за шею. Дракон блаженно зажмурился и притих. Бережно отволок Гая в тень. Притащил ему поесть…

А я начал рассматривать людей как «поесть». Забавно. Логически правильно. Этот человек пытался отправить Гая на тот свет, так что Гай всяко имеет моральное право вдоволь напиться его крови не удовольствия ради, а пользы для. Но я, Дан Лазарцев, скромный банковский клерк и вообще незаметный такой скромный человечек, должен в обморок падать… нет, в обморок не должен, не девица, но ужаснуться стоило бы… или хотя бы задуматься. Например, о количестве людей, которых ты сам перевел в разряд покойников, пусть даже и защищаясь. Даже, может, в философию удариться: типа «а почему ты заслуживаешь права на жизнь, а они нет». Просто потому, что у меня лучше получается с катаной обращаться, и потому, что у меня вот эта крокодилина с крыльями есть, умница моя, красавец и вообще кандидат на четвертого в квадре.

Значит, триада. Конгломерат. Полное объединение помыслов, разумов, эмоций и действий на фоне столь же полного сохранения собственного «я». Уши и глаза, а также иные органы чувств Нирута Дана. И при необходимости его руки. А руки, есть надежда, нужны не только чтобы прозаично убивать, уж для этого действительно барон Люм без тренировки сгодится, но и делать что-то более полезное. Как и долдонили все на свете, начиная с регистратора Муна: делать полезное. Научился. Ну, научусь. Три стороны триады? Три «я»? Или слияние (синхронизация) трех «я»? Или мое «я» пересечется с «я» вампира Гая Лита и эльфа Алира Риениса и… И что? Станет лучше? Богаче – точно. Никакого внутреннего протеста. Похоже, триада должна хотеть быть триадой. Не то чтоб сосуществовать без конфликтов, но уметь конфликты разрешать. Быть полностью откровенными друг с другом. Не морщить нос, если вдруг Аль заглядывается не на женскую задницу. Не кривить рожу, если Гай засматривается на чью-то шею. Принимать друг друга как есть. Не давить. Не пытаться изменить или подстроить, а подстраиваться самому. Принимать. Любить. Как Сашку Симонова любил и считал своим вторым «я». А тут даже больше – второе и третье. И самому соответствовать – быть им вторым и третьим.

Жить в этом мире.

Быть частью Триады.