Ничего глупее придумать было нельзя.
Сейчас следовало срочно запихнуть в сумку нехитрые свои пожитки - и, быстро-быстро перебирая конечностями, убираться из Соединенных Штатов. Впрочем, лучше и не заезжать за вещами…
Конечно! Турист, возвращающийся из страны с пустыми руками, обязательно вызовет подозрения. Но, в конце концов, чемоданы продаются на каждом углу, а набить их по дешевке положенным ассортиментом одежды и сувениров можно, не выходя из «Вулворта» или «Конвея».
Есть такой юридический термин - форс-мажор, обстоятельства непреодолимой силы… Стихийное бедствие, атомная бомбардировка. Невыполнение обязательств в этом случае освобождает лицо от имущественной и иной ответственности за неисполнение договора или причинение вреда.
Виноградов со своим незаконченным юридическим образованием не знал точно, существует ли исчерпывающий список обстоятельств форс-мажора. Однако искренне полагал, что порог непреодолимости каждый определяет для себя сам. Вот и сейчас, вместо того чтобы заискивающе улыбаться у стойки паспортного контроля в аэропорту Кеннеди, Владимир Александрович допивал уже вторую чашку кофе.
Кофе здесь, правда, подавали отменный. К тому же столики располагались прямо напротив портье, в дальнем углу гостиничного холла. С места, которое занял майор, просматривались: секции для ключей, главный вход и коридорчик, ведущий к лифту.
Так что незамеченным Шерешевин вернуться в свой номер мог только воздушно-капельным путем…
- Сэр? - поинтересовался нахального вида негритянский парень, убирая со столика пустую чашку.
Владимир Александрович хотел было заказать какой-нибудь гадости покрепче и подороже, но в этот момент дверь-вертушка впустила внутрь долгожданного постояльца.
- Ноу! - Майор выложил на скатерть приготовленную заранее купюру, взял залистанный номер «Нью-Йорк тайме» и скатал его в некоторое подобие милицейского жезла.
Встал и направился к стойке портье.
Маршрут его был рассчитан так, чтобы в нужный момент оказаться за спиной у Аркадия Борисовича - человека нервного, непредсказуемых реакций.
- Здравствуйте, дорогой мой товарищ Шерешевин… - Владимир Александрович легонько похлопал соотечественника по плечу. Тот обернулся, что и спасло ситуацию: стоило портье увидеть выражение лица постояльца, и он не раздумывая вызвал бы полицию. А так все получилось естественно: радостная улыбка Виноградова, стремительное объятие и шепот на ухо: - Не дергаться! Пошел вперед, а то…
Пока Аркадий Борисович соображал, что к чему, нежданный гость уже увлек его к лифту - по счастью, створки разъехались в стороны сразу же.
- Шагай! - Отельчик оказался дешевенький, и видеокамер в кабине подъемника не полагалось. Можно было не церемониться… Майор ударил Шерешевина ногой по голени, перехватил запястья и наработанным за годы службы в питерском отряде движением защелкнул наручники: - Улыбайся, падла…
Подняв звякнувший об пол брелок с цифрами, он приобнял спутника за плечи и вывел в коридор нужного этажа - случайный встречный все равно ничего бы понять не успел, а темп терять не хотелось. Очень радовало отсутствие многократно осмеянных отечественными фельетонистами «дежурных по этажу» - какая-нибудь бдительная тетечка сейчас была бы некстати.
- Ну? - Захлопнув за собой дверь, незваный гость протолкнул соотечественника дальше в номер.
Надо отдать должное Аркадию Борисовичу - в глазах его, кроме некоторой досады на самого себя за проявленное поначалу малодушие, ничего не читалось.
- Ну? - повторил Виноградов.
Шерешевин молча сглотнул слюну, и Владимир Александрович понял, что скоро безвозвратно потеряет инициативу. Нужно было срочно восстанавливать психологическое преимущество.
А как? Традиционно: если к сердцу путь закрыт - надо в печень постучаться… Майор присел и двумя короткими ударами, в пах и по корпусу, опрокинул Аркадия Борисовича на кровать.
«Будем считать, что это за Освальда, - подумал он, глядя, как ловит ртом воздух бывший старший научный сотрудник. - Тогда, первый раз, на проселочной дороге, был просто аванс. А теперь продолжение…»
- Ты кого наколоть хотел, падла?
- Чего… вы… хотите? - Шерешевин не кричал и не звал на помощь. Это создавало почву для дальнейшей плодотворной дискуссии.
- Он еще спрашивает! - посетовал Виноградов. - Где деньги?
- Какие… деньги?
- Шутни-ик! - Майор примерился, чтобы половчее врезать, но передумал. Что делать дальше, он представлял себе смутно. - Ну-ка, сядь…
Приподняв оказавшееся довольно грузным тело Аркадия Борисовича, он принялся хулиганить: вывалил на пол содержимое шкафа, распотрошил шерешевинскую сумку и под матрас не побрезговал заглянуть. Со стороны это отдаленно напоминало обыск и впечатление произвело скорее смешное, чем устрашающее.
- Чего лыбишься? - Он в сердцах ухватил соотечественника за лацканы и тряханул. Потом обшарил карманы. На тумбочку шлепнулись: мятый бумажник, заграничный паспорт гражданина России с орлом на печати и отпечатанной типографски символикой СССР, бесплатная схема города Нью-Йорка. - А где ключи от машины?
- У меня нет машины…
- Ну и козел тогда… - Виноградов уже занимался паспортом: - Точно - тур-рыст! Не обманула, сучка… Чего же ты без группы своей, один? Ладно, не дергайся. - Он сунул паспорт себе в карман и принялся изучать содержимое портмоне. - Что-то негусто…
Вслед за паспортом непрошеный гость прихватил несколько мятых рублей и две сотни долларов. Потом вынул карточку с эмблемой «Нью-Джерси трэйд бэнк»:
- Это что?
- Отдайте… Деньги не мои, я же тогда объяснял!
- Ага! - Наблюдая за реакцией Шерешевина, Владимир Александрович почувствовал себя удовлетворенным. - Значит, вот оно как…
- Вы все равно не сможете их получить! - заторопился, глядя снизу вверх, Шерешевин. Он явно решил, что сейчас его ликвидируют за ненадобностью.
- Почему это? - проявил интерес Виноградов.
- Там система защиты… На случай утери карточки или вот таких инцидентов. Нужно знать еще код и все равно - предъявляешь Ай-Ди!
- Кого-кого? - Чувствовалось, что не прошеный посетитель пытается переварить информацию.
- Документ, удостоверяющий личность!
- Паспорт, что ли?
- Ну я должен паспорт показать, потому что по нему хранилище абонировал. А американцы обычно - водительскую лицензию…
Не выпуская из поля зрения Шерешевина, Владимир Александрович присел на упавший во время потасовки стул и задумался.
- Послушайте… Вы же уже забрали треть! Это и так было больше, чем лично моя доля. - Аркадий Борисович заговорил первым, тщательно подбирая слова. - Остальные деньги…
- Заткнись! - рассеянно оборвал Виноградов.
Но Аркадий Борисович продолжал:
- Я должен был только доставить деньги в Штаты. И получить за это триста тысяч, двадцать процентов. Этой суммы вполне хватило бы, чтобы здесь обосноваться! Мне бы и с получением статуса беженца помогли, и вообще… Но вы меня ограбили! И не только меня - теперь придется объяснять, куда я дел двести тысяч долларов.
- Ну и объясняйся…
- Поймите, хозяева - очень серьезные люди! В конце концов, даже неплохо, что вы появились… - Аркадий Борисович изобразил внезапно осенившую его мысль.
- А ты думаешь - я стану с ними встречаться? - Тут Виноградов как-то очень по-блатному сплюнул.
- Придется. Если попытаетесь забрать из хранилища деньги. Да, вот еще что… Не дай Боже, произойдет со мной несчастный случай! Машина собьет, или случайные хулиганы подстрелят… И код, и номер карточки меняются автоматически, сразу же.
- Хитрожо-опые вы тут все, с-суки! - Чувствовалось, что агрессор растерян. Очевидно, он не слишком представлял себе банковско-депозитную систему США и готов был поверить словам Шерешевина.
- Это мафия, молодой человек… мафия! Она не прощает, когда кто-то пытается затронуть ее интересы. - Аркадий Борисович решил, что нужная линия нащупана, и принялся развивать успех: - Вы человек смелый, решительный, но… одиночка! Вас сомнут и не заметят.
- Это мы еще поглядим, - возразил Виноградов, но уже без особой уверенности в голосе. Инициатива целиком принадлежала хозяину номера.
- Давайте так… Расстаемся - и сегодняшней встречи не было? С хозяевами по поводу отнятых вами денег я раз берусь сам.
- Ага, конечно! И я для этого сюда тащился… Слушай, не долби мне мозги, ладно? Плевать, кого ты там в России кинул - фирму коммерческую, государство или у братвы общак. Поделись - и живи себе дальше!
- Это не мои деньги…
- Вот упрямый! Если мне их все равно не видать, так ведь живым-то ты мне как раз меньше всего нужен. Уловил?
Аркадий Борисович сглотнул застрявший в горле комок:
- Вас запомнил портье… И вообще!
- Пусть это тебя утешает - на том свете. Не хотелось, конечно, новую жизнь начинать с мокрухи, но…
- Подождите! Нельзя же так сразу… Не могу в наручниках.
- Чего это ты не можешь?
- Есть одна идея. Расстегните! Да не бойтесь вы…
- Ладно. - С видом человека, уверенного в своем физическом превосходстве, Виноградов перевернул соотечественника лицом вниз и поворотом ключа ослабил один из «браслетов». - Дальше что?
- Подайте, вон там, листок бумаги и ручку…
- Это уже лучше! - Майор повернулся, чтобы взять со стола стопку фирменных бланков, и в тот же момент получил не болезненный, но сильный толчок - расстояние между ним и хозяином номера увеличилось ровно на длину ног Аркадия Борисовича. - Ах ты, сука…
Выигранной дистанции недавнему старшему научному сотруднику, «выбравшему свободу», хватило, чтобы добраться до кнопки пожарной сигнализации. Электроника взвизгнула, отозвавшись на всех постах сиреной и световыми бликами.
- Ладно, бля,- я вернусь! - Оба понимали, что риск для Виноградова увеличивается с каждой долей секунды. Убить Шерешевина он бы, может, и успел - но скрыться незамеченным удалось бы вряд ли.
Глядя на замершего в углу с оттопыренными кулаками Аркадия Борисовича, майор шагнул к выходу. Открыл дверь, обернулся:
- Наручник спрячь - болтается…
В коридоре он вежливо посторонился, пропуская спешащих навстречу людей: обитателю номера предстояло серьезное разбирательство с администрацией. Но главное - множество свидетелей, включая портье и бармена, могли под присягой подтвердить, что во время ухода Виноградова постоялец оставался живым.
…Владимир Александрович всегда считал, что лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Вот и сейчас - повода для разочарования в Шерешевине не было. Постоялец, конечно же, сам догадался - изобразил пьяного, долго и путано извинялся на ломаном английском и в конце концов выпроводил все-таки сотрудников отеля. Во всяком случае Виноградов услышал уже только последние реплики и мягкий стук закрывшейся за незваными посетителями двери.
Раньше подключиться было невозможно - время требовалось на то, чтобы спуститься, выйти из гостиницы, пересечь улицу и найти в парке подходящую скамейку. Уже на ходу майор вытащил из кармана наушники, надел и нажал на кнопку воспроизведения. Теперь он ничем не отличался от миллионов разновозрастных и разнополых любителей музыки по всем уголкам планеты - оставалось только принять отсутствующе-идиотский вид и начать слегка подергиваться при ходьбе. А уж здесь, в Центральном парке, это выглядело более чем естественно - с индивидуальными плейерами не расставались многочисленные бегуны и любители велосипедов, веселая компания азиатов-тинейджеров и даже мусорщик-негр. Исключение составляли, пожалуй, только совсем уж малые дети и старушки консервативного склада.
Каждый слушал свое… У Владимира Александровича, правда, динамики воспроизводили только звуки, доносящиеся из номера в гостинице напротив - и это было не так весело, как группа «Дюна», но могло принести куда больше пользы.
Все удовольствие, включая наручники, миниатюрный радиомикрофон и настроенный на его частоту плейер, обошлось майору в абсолютно несерьезную сумму. Даже по российским меркам… Хозяин «шпионского» магазинчика на Восемнадцатой улице начал было демонстрировать, как и чем пользоваться, но, почувствовав профессионала, быстро закончил лекцию, вручил красочный рекламный проспект и пригласил заходить еще.
Насчет последнего Виноградов сомневался, но уровень сервиса его устроил. Аппаратура, конечно, не являла собой последнее слово техники, частные детективы Москвы и Питера давно уже пользовались японскими «игрушками» нового поколения или отечественными разработками знаменитого Славы Аскаева. Но, как говорится, для сельской местности сойдет! Требовалось только под шумок «разборки» с Шерешевиным незаметно прилепить передатчик под внутреннюю поверхность журнального столика.
Что и было успешно осуществлено…
Владимир Александрович облюбовал место на солнышке - но так, чтобы и глаза не слепило. Металлическая табличка на спинке свидетельствовала: данная скамейка является добровольным и бескорыстным вкладом в благоустройство Центрального парка Нью-Йорк сити, сделанным неким господином Джоном Китинелли одиннадцать лет назад.
Очень трогательно… Приглядевшись, майор заметил аналогичные памятные прямоугольнички и на соседних скамейках - каждый из жителей знал достоверно, на что пошли перечисленные ими деньги. Кто побогаче, оставлял о себе память более значительную - например, изумительный детский уголок Алисы в Стране Чудес с бронзовыми фигурками персонажей и цитатами на причудливых постаментах тоже подарен был городу частным лицом.
В наушнике хрустнуло раздавленное стекло, Шерешевин коротко выругался и включил в ванной воду… Порезался, что ли? Владимир Александрович в нескольких сотнях метров от него откинулся поудобнее, прикрыл глаза и попытался представить себе, что происходит за стенами номера.
…Аркадий Борисович действительно порезался - но не сильно. И не это, в конце концов, выводило его из себя!
Все с самого начала шло не так, как следует. Конечно, в России ловить больше было нечего: ни потомственная порядочность питерского интеллигента, ни его научная квалификация ценности в стране ларьков, бандитов и повальной некомпетентности не представляли. Поэтому, получив предложение начать все сначала по другую сторону Атлантики, Шерешевин почти не раздумывал. Дома терять ему оказалось нечего, а там, в Америке, предоставлялся шанс - и не просто с нуля, а с тремя сотнями тысяч первоначального капитала. И всего-то за это требовалось - отдать кому следует и когда следует саквояжик с валютой. И по оформленной заранее турпутевке вылететь в солнечный город на берегу Гудзона со своими двадцатью процентами… чтобы потом больше никогда не возвращаться.
Четко в указанное время Аркадий Борисович прибыл на Юго-Восточный рынок. Но мясника Равиля, заправлявшего здесь «опиумной темой» и обязанного по ранее разработанному плану принять валюту для отправки ее в США, на месте не оказалось - он дожидался очередного допроса в камере следственного изолятора. Побродив по пустынному, не оправившемуся еще после недавней милицейской облавы рынку, Шерешевин предпочел отправиться восвояси: незачем было мотаться туда-сюда с полным рюкзаком валюты.
Посоветоваться было не с кем… Владелец денег, тот, что за долгие вечера у охотничьих костров сумел оценить абсолютную надежность, пытливый ум и редкостные амбиции старшего научного сотрудника, уже прятался в Штатах, и способы связи с ним обусловливались только односторонние. Следовало действовать самому.
Среди знакомых Аркадия Борисовича представителей организованного, да и не организованного криминала не было, другой несколько круг общения. Однако вскоре удалось выйти через родственников бывшей жены на «еврейскую» группировку. Те сначала тянули, принюхивались, выставляя различные требования и условия, но потом неожиданно согласились. Человек, с которым имел дело Шерешевин, сказал: «зависает» крупный контракт по приватизации, срочно понадобилась неучтенная валюта для взяток чиновникам… С трудом, но партнеры вынуждены были даже согласиться на обмен один к одному! Оставалось только выехать к лесному тайнику, забрать деньги и передать их кому следует.
А тут… Инцидент на дороге стоил ему пятисот тысяч долларов и уверенности в собственных силах. На какое-то время бедняга почувствовал себя подпольным миллионером Корейко, которого в очередной раз грабит нахальный и самоуверенный сын турецкоподданного. Что было больно и до слез обидно, тем более что предстоят неприятные объяснения и с партнерами, и с реальным хозяином переправляемых сумм.
Кроме того, пришлось добить мента. Аркадий Борисович и не подозревал, что последнее будет его тревожить так мало! Просто - случайность: высокие ставки и минимум времени на раздумья.
Многое вызывало сомнения, поэтому несколько успокоился Шерешевин только в Нью-Йорке. Расставшись со своей туристической группой и получив в обусловленном месте заветные купюры с портретами президента, он с безукоризненной точностью принялся выполнять полученные еще дома указания.
Дал объявление в «Новом русском слове»… Дождался звонка. Дисциплинированно, вопреки напряженным нервам и желанию объясниться, разыграл обусловленный диалог - на этом этапе предполагалась только информация о новом имени и документах беглого милиционера…
С утра Шерешевин ходил в банк - требовалось дополнить клиентскую карточку некоторыми сведениями. Отныне абонированной ячейкой хранилища кроме него самого мог пользоваться самостоятельно и некий господин Брайбер, гражданин США с известным номером карточки социального страхования и водительского удостоверения. А на обратном пути его ждал непрошеный соотечественник…
Шестнадцать десять… Судя по звукам, постоялец метался по номеру в ожидании контрольного времени. Собственно, и с точки зрения Владимира Александровича, нечего было тянуть резину: на улице холодало, к тому же начал накрапывать дождь.
Наконец ударило в уши:
- Да, алло? - Шерешевин, видать, совсем ошалел - ответил по-русски и даже не дожидаясь второго звонка.
Владимир Александрович мог слышать только его реплики:
- Нам нужно встретиться. Срочно!… Я все объясню. Я не брал этих денег… Послушай! У меня нечем даже заплатить за отель, понял?… Да пошел ты, в конце концов, со своей конспирацией! Некогда… Некогда ждать, когда ты опять позвонишь, - я и так уже… Только попробуй, повесь трубку! Мне терять нечего - сразу же пойду в ФБР, понял? Они тебя по этим данным в момент вычислят… Нет… Нет!
Какое-то время собеседнику потребовалось, чтобы сориентироваться. Потом, очевидно, он принял решение.
- Ладно, извини… Погорячился. Конечно, это меня устроит… Записываю! А где это? Угол с какой стрит? Понял! Во сколько? Да, успею… Но у меня ни паспорта, ни денег - даже жетон купить не на что!… Ограбили. Но это я тебе при встрече расскажу… Конечно. Прости еще раз - до встречи!
Трубка легла на рычаг, и Шерешевин в очередной раз неинтеллигентно выматерился - теперь, правда, с облегчением. Отер пот… На значительном удалении от него тот же жест повторил и Владимир Александрович…
Тронулись в путь минут через десять.
Виноградов еле успел купить горячую сосиску в тесте и очень удобный пластиковый стаканчик кофе. Хорошо, что он не снял наушники - услышал щелчок дверного замка и вернулся на свой наблюдательный пункт перед тем, как из отеля, воровато оглянувшись, выбрался Аркадий Борисович. Поднятый воротник, руки в карманах и темные, не по погоде, очки делали его похожим на образцово-показательного империалистического шпиона.
Шерешевин пошел пешком. Мимо музея Метрополитен, мимо похожего на кусок винтовой резьбы Гугенхайма, мимо еще нескольких достопримечательностей рангом пониже. На углу Девяносто шестой неумело «проверился» и определил свой дальнейший маршрут - судя по всему, конечная его точка находилась где-то в Южном Бронксе. Где-то на уровне Сто двадцатой улицы Виноградову стало несколько не по себе: район принадлежат цветным и прогулки по нему в любой момент могли закончиться неприятностями. Тем более что, обернувшись как-то на один из многочисленных светофоров, Владимир Александрович успел перехватить откровенно враждебный взгляд упакованного в черную кожу негра.
То же чувствовал и сопровождаемый объект, - двигаясь по Лексингтон-авеню энергичным шагом опаздывающего человека, он старался не вертеть головой по сторонам и туристическую схему спрятал подальше. Это и осложняло, и облегчало наблюдение - белому человеку затеряться в здешней толпе было бы не слишком просто.
Впрочем, до моста через речку с суровым названием Гарлем добрались без приключений. Дальше «вести» Аркадия Борисовича пешком майор не решился - даже случайный взгляд Шерешевина через плечо мог сделать дальнейшее наружное наблюдение бессмысленным.
Следовало рисковать… и Виноградов нырнул в бетон и кафель подземки. По счастью, поезд уже приближался и времени хватило в обрез на то, чтобы свериться со схемой.
Платить полтора доллара за то, чтобы проехать одну остановку, было до неприличия щедро. Но, во-первых, чуть-чуть отдохнули ноги, а во-вторых, преследователь оказался на том берегу даже несколько раньше соотечественника.
Выскочив на поверхность, Владимир Александрович судорожно завертел головой - и мысленно перекрестился: вот он, голубчик! Топает себе по пешеходной дорожке, схему свою опять достал… Собственно, и здесь условий для скрытого сопровождения практически не было - тот, кто назначил место встречи, старался учесть все. Поэтому на какое-то время приходилось терять опекаемого из виду… Судя по темпу, минут через двадцать Ше-решевин выйдет к зоопарку - что ж, тоже вариант, там все-таки попроще…
…Это вряд ли можно было назвать набережной - так, некое пространство у воды с лабиринтом свай и огромными кучами хлама на грязном песке. Воняло сыростью, тухлым мясом и выгоревшими покрышками - от жилых домов и бараков складского вида территорию отсекала много полосная объездная дорога.
К стыду своему, Виноградов даже разглядеть ничего толком не успел. Просто шел по обочине Аркадий Борисович - и нету! Только набирает скорость подобравший его темно-синий автомобиль… Не то что номера - марки толком разглядеть не удалось: то ли «бьюик», то ли «крайслер»? Владимир Александрович и в упор-то их не различал, а уж с того расстояния, которое посчитал безопасным при наблюдении… Средняя скорость движения на этом участке - миль восемьдесят-девяносто в час, догонять бессмысленно.
Стоило попытаться поймать такси, но для этого требовалось перескочить на другую сторону дороги. Виноградов вздохнул и вприпрыжку припустил к ближайшему светофору - здесь не Мэйвуд, всем на всех наплевать, и никто пропускать пешехода не станет.
И вот тут повезло: добежав до утла, он увидел, как метров через пятьсот с трассы на набережную медленно скатывается темное туловище автомобиля. Несмотря на расстояние, Владимир Александрович сразу же решил, что это именно те, кто ему нужен… Критически оглядев себя от носков лакированных туфель до респектабельного галстука, майор понял, что вряд ли сойдет за одного из местных любителей бега - даже если наденет наушники и станет громко сопеть носом. Конечно, единой спортивной формы не существовало, но хотя бы кроссовки и брюки без стрелок требовались по законам жанра.
Тогда Виноградов просто прибавил шаг: он уже был на прибрежной стороне автострады и поравнялся с тем местом, где его подопечный сёл в машину. Стараясь соблюдать приличия, майор преодолел оставшуюся часть пути до предполагаемого съезда - теперь следовало придумать предлог для остановки. Но придумывать ничего не пришлось…
Прямо перед носом Владимира Александровича на дорогу со стороны «набережной» вылетел тот самый темно-синий автомобиль. Кто сидел за рулем, было непонятно - но этот кто-то явно спешил. Обдав неожиданного пешехода веером мокрой грязи, машина влилась в общий поток и, не снижая скорости, удалилась на север.
- Во коз-зел…- Приходилось одновременно чистить заляпанную одежду и воспроизводить в памяти комбинацию цифр и латинских букв на номерном знаке. Впрочем, это дало возможность оглядеться по сторонам, - судя по следу и простейшему расчету времени, «бьюик» успел заехать за ближние развалины какого-то гидротехнического сооружения, немного там постоял и вернулся на трассу.
Существовал, конечно, вариант погони за таинственным «бьюиком», но Владимир Александрович просто-напросто устал - поэтому пошел по пути наименьшего сопротивления. Спустившись на грязный песок, он направился к берегу… Шерешевин лежал в воде, между двух бетонных столбов - лицом вниз и пробитым затылком к небу.
Даже доктор не требовался - живые так не плавают.
Подняв руки над головой, майор милиции Виноградов двинулся навстречу приближающимся автомобилям с вооруженными людьми. Было бы глупо бежать или сопротивляться…