Том и Морлан шли по еще раскаленной, не остывшей от солнечных лучей, земле. На западе красноватое марево еще освещало редкими пятнами некоторые уголки пространства. Дул легкий прохладный ветерок. Деревца, прикрытые тенью сумерек, еще колыхались на ветру и, тихо помахивая ветвями, готовились ко сну.

Стемнело, синева неба не была покрыта яркими точками — звездами, блестящая луна то закрывалась тучами, то желтела бледно своим блестящим глазом. Рябые перистые облака стремительно чернели и задергивали собой, словно шторами, небосклон. Становилось холоднее, дневного зноя будто и не бывало. Том то и дело зябко поеживался: гнетущая тишина не давала покоя и временами захватывала сердце.

Незаметно для себя, Том вошел в лес. Морлан шел как ни в чем ни бывало, будто это все было таким же обычным для него делом, как, например, сходить к киоску за любимой им новой газетой "Таймс" в человеческом мире. У Тома давно создалось впечатление, что Морлану нипочем любые трудности и переходы, и поэтому обращаться к волшебнику с жалобами, было бы пустой тратой времени. Том раздумывал над тем, сколько же дней или недель они уже шагают по бескрайним полям и лесам Перекрестья, и все-таки осмелился спросить:

— Морлан?

— Да? — ответил волшебник, не глядя на Тома.

— Сколько мы идем?

— Сколько? Здесь время подвластно лишь разуму, а не пространству. Ты можешь идти всего день, а превратить его в неделю, если отдаляешь неизбежность и с неохотой идешь к неприятной для тебя цели. Должен идти месяц, а пройдешь этот путь за неделю, даже за пару дней, если пытаешься скорее достичь своей цели. Нам с тобой нужно спешить и тебе необходимо научиться всем премудростям этих краев и различать между добром и злом. Понимаешь, мой юный друг?

— Да. Но я просто не знаю как долго…

— Время не имеет значения. Значение имеют лишь те действия, которые мы можем вложить в это время. Думаю, ты и сам понимаешь это, дорогой Том.

Том кивнул. Раньше подобный ответ волшебника показался бы ему абракадаброй, но в свете последних событий он понял Морлана с полуслова.

Вдруг они увидели впереди просторную поляну, освещенную лунным светом и темные фигуры, сидящие вокруг яркого костра, потрескивающего в ночи. Чем ближе путники приближались, тем ярче разгорался костер, стремившийся будто бы в небо, и тем жарче становилось в воздухе. Отблески костра вскоре осветили сидящих вокруг него, их было трое. Три темных фигуры застыли неподвижно и вглядывались в пламя костра.

Мальчик и волшебник подошли совсем близко к костру. Морлан, с достоинством поклонился и произнес:

— Здравствуйте, госпожи норны.

При свете яркого костра Том смог хорошенько разглядеть лица норн: одна из них, сидящая слева от костра, была стара, лицо, руки были покрыты глубокими морщинами; она была очень худа и высока ростом. Другой, той, что сидела прямо перед Томом, было лет тридцать пять — сорок. Сидящая слева от костра норна была совсем молодая, чуть постарше самого Тома.

Норны тут же ответили на приветствие волшебника:

— Здравствуй, Морлан, — спокойно ответили они, поднимаясь со своих мест и чуть кланяясь.

— Как поживаете? — вежливо осведомился Морлан.

— Поживаем помаленьку, Морлан, — сообщили все трое.

Тома они будто бы и не заметили. Самая старшая из них указала пространным жестом на деревянные сидения, предлагая Морлану сесть. Морлан сел в деревянное кресло, выточенное из корня дуба, и посадил рядом Тома, старшая норна отвела взгляд от путников и начала ровным голосом:

— Ты привел его к нам по своей воле?

Морлан кивнул. Норна даже не взглянула.

— Ты знал, что сегодня среда и решил спросить у нас совета?

Морлан вздохнул и напряженно заметил:

— Я знал, но не предполагал встретить вас здесь.

Женщина улыбнулась одними морщинистыми губами, глаза оставались серьезны и направлены куда-то сквозь пламя.

— Ты ведь знаешь, что случайностей не бывает. Ты уже не юноша, Морлан, и знаешь цену словам. Не любишь врать, но никогда не говоришь лишнего. Может, ты просто стар, Морлан?

Волшебник вздрогнул и недоуменно посмотрел на норну, две других переглянулись.

— Не понимаю, о чем ты. Мы вознамерились разговаривать о нем (Морлан кивком указал на Тома), а не о моей старости.

— Ты прав. Встань, мальчик! — приказала норна.

Том поспешно вскочил со своего места.

— Ты на совете норн, Том Уотсон! — сообщила норна, вставая, — Меня зовут Урд, я норна прошлого, посередине норна настоящего Верданди, рядом с Мастером Морланом норна Скульд, она заведует будущим. Мы будем определять твой дальнейший Вирд. Садись.

Том сел. Дыхание перехватило. В голове его закружилась целая вереница новых вопросов. Что такое Вирд? Кто такие Урд? Верданди? Скульд? Кто они все такие? А Морлан почему занервничал, хотя был так невозмутим до встречи с норнами?

— Начнем. Какое твое древо и каков год и месяц рождения? — вопрошала старшая норна.

Тома бросило в дрожь. Дерево? Но он все-таки собрал все свои силы и ответил:

— Я… родился в марте. Второго марта.

— Ива? — тут же воскликнула Урд, обращаясь к двум другим норнам.

Обе кивнули.

— Отлично. Год?

— Восемьдесят седьмой.

— Кролик? — впилась взглядом в Тома норна.

Том закивал.

Морлан, молчавший все это время, резко поднял голову:

— С каких пор это вы пользуетесь услугами современного календаря?

— С тех самых, как нам пришло в голову согласовываться с Миром Тома. Разве ты забыл про его предназначение? Нам пришлось нелегко — слишком много Судеб утекло со времени окончания использования друидами человеческого Мира старинного календаря Вирд, но мы пока что справляемся.

— Я и без церемоний могу сказать, что ему предназначено, — вдруг вмешалась самая младшая норна, — Этому мужчине не избежать судьбы. Истоки не определяют будущего. Следствие из этого: только я знаю, что с ним станется. Ему не избежать смерти.

— Как ты эгоистична, сестра! — воскликнула средняя Верданди. — Я знаю, что с Томом есть сейчас и, по моему мнению, он вполне силен для любого рока судьбы. Кроме того, не забывай, родные Тома — эльфы, а они подчиняются другим законам, нежели люди.

— Мальчик еще совсем юн! Что вы от него хотите? Давайте закончим обряд, сестры. Не вечно же нам сидеть здесь, у костра! — решила Урд.

У костра было жарко, но Том аж посинел от озноба. Что все это значит?

Урд осторожно вытянула из кармана мантии желтоватую веточку и начала ей что-то шептать, покачиваясь на своем сидении в такт словам, затем она передала средней сестре уже не веточку, а порядочного размера ветку, и та тоже начала нашептывать ветке слова на каком-то непонятном наречии. Ветка все росла и росла. Третья сестра вскоре приняла из рук средней длинный посох и в свой черед, своим заклинанием закончила процесс роста.

Урд торжественно встала, взяла у Скульд посох и протянула его Тому:

— Прошу, это тебе. Отличный ивовый посох мы взрастили специально для Избранного. Обычно наши волшебники растят свои посохи на протяжении всей молодости, а некоторые — на протяжении жизни. Все по-разному. Сначала — веточка, потом — волшебная палочка, только после этого — посох. Тебе же он достался практически даром. Нельзя терять время, ведь ты еще должен многое сделать.

Том открыл рот.

— Я Избранный?

Урд обратила взор, источающий пламя, на Морлана:

— Так ты ему не сказал? Наобещал ему что-нибудь, и завел его сюда просто так?!

Морлан смутился и пожал плечами.

— Я думал, что это все необходимо обрести ему самому. Я имею ввиду его знания. Он эльф, сын эльфийки и потомок великих эльфов — воинов, и должен был многое вспомнить здесь, поскольку память его народа у него в крови.

— Как он сам сможет это сделать? Он родился и жил в человеческом Мире, хоть он и эльф, но, заметь, наполовину. Он Последний эльф, поэтому с ним больше нет памяти его народа. Нет, ты определенно стареешь, Морлан!

— Успокойся, сестра. Ведь теперь Том обо всем знает. Он Избранный и, как и предполагал его род, призван в наш мир для борьбы со Злом. — сказала примирительно Верданди, стараясь охладить накалившуюся обстановку.

Том вытаращил глаза.

— А ты что думал, мужчина? Думал, это простая прогулка в сказочный мир? Да? — насмешливо спросила Скульд, глядя на Тома прямым ясным взором.

Том побледнел, у него закружилась голова. Избранный? Он? Его родственники — эльфы- воины? Его мать — эльфийка? Как это может быть? Нет! Не может!

— Но я…, - Том сглотнул подступившую тошноту, — я же не из Настоящих эльфов! Я же последний из них, да еще так долго прожил среди обычных людей Моего Мира…

— Забудь об этом, пока ты здесь! — махнула Скульд рукой. — Законы Твоего Мира здесь не действуют. Разве что некоторые.

— Мы надеемся на тебя, молодой эльф! — кивнула Урд. Она взглянула на небо и сказала:

— Скоро утро. Уже светает. Пойдемте, сестрицы — пора и нам на покой. Прощай, Избранный.

— Прощай, мужчина, — кивнула юная Скульд.

— Прощай, юноша, — улыбнулась Верданди.

Они в один миг пропали, Том даже не успел ничего сказать на прощание. Том долго стоял в прострации, потом взглянул на Морлана, который сидел у костра, уставившись в огонь и шевеля губами, словно шептал что-то.

— Морлан, почему ты их боишься? — спросил Том.

Морлан перевел на Тома затуманенный взгляд.

— Я тоже человек, Том. Эти сестры умеют взять в плен разум. Но они не могут…

Морлан встал.

— Пойдем, Том.

Том вздохнул и зашагал рядом с Морланом мимо потухшего костра в чащу леса. Том шел молча, опираясь на новый посох, и все вздыхал и вздыхал тяжело.

— Тебя что-то беспокоит, Том? — тихо спросил Морлан.

— Нет, нет! — соврал Том.

— Морлан, — вдруг начал он, — норны сказали, что я умру… Так ли это?

— Эти норны: Урд, Верданди, Скульд — лишь задают ход человеческой судьбы, но далеко не всегда вершат ее…, - мрачно заметил волшебник.

— Но ведь мне и правда придется бороться со злом?

Морлан кивнул, вздохнул и, неловко кашлянув, сказал:

— Прости, что не сказал тебе обо всем сразу, Том, там, в магазине. Я боялся, что ты испугаешься и не пойдешь со мной. А ты так легко согласился, что я решил повременить с рассказом. Ну, теперь норны рассказали тебе все вместо меня и облегчили мне тяжкую работу, но не сердце. Скажи мне, пожалуйста, что простил меня, Том.

Том только улыбнулся и сказал:

— Ты так много сделал для меня, Морлан, и, кроме того, взялся меня сопровождать, а ведь это намного сложнее любых слов. Спасибо тебе, Морлан. Конечно, я тебя прощаю, о чем речь…

На востоке разгорался день. Путники бодро шагали уже по полю с кустарниками, редкими деревцами и зеленой травкой. Том даже не заметил, как прошла ночь, хотя она вроде только начиналась часа три назад.

На горизонте засверкал город, наполняемый солнцем с каждой минутой.

— Вот и Западное Заречье, Том. — с доброй улыбкою глядя на Тома, сказал Морлан.