У обрыва они сели отдышаться.

— Пожалуй, хорошо, что мы не выкинули балалайку, — наконец проронил Ланг и содрогнулся, вспомнив, как Примат его вытянул за ноги.

— Нет большой разницы в том, выкинули бы мы ее или не выкинули, — сообщил Примат, — я мог бы и насвистывать.

Ланг посмотрел на него широко раскрытыми от страха глазами. Он представил, где бы Примат насвистывал, если бы в сумке к месту не оказалось балалайки.

Родент встал и посмотрел на кипящее озеро, из которого валил ввысь зеленый дым.

— Добрались, — сказал он.

Все следом медленно подошли к берегу озера. Оно клокотало возле скалистого уступа, на вершине которого стояла глыба, по величине никак не меньшая самого озера. Ветры обточили ее настолько, что удерживал ее от падения в озеро лишь небольшой плоский камешек внизу. Из трещины скалы в озеро желтыми потоками стекала огненная лава. Дождь не долетал до ее поверхности и испарялся где-то в вышине. Над зеленым дымом.

— Найти-то нашли, — проронил Родент. — Да как его заткнуть. Это ж не норка в земле.

— Во всяком случае, — сказал Ланг, — на голодный желудок этого не решишь. Ну-ка, что у нас там из еды осталось?

От переживаний у него всегда разыгрывался прямо карниворский аппетит.

Марсупал заглянул в сумку.

— Коврик! — доложил он.

— Но-но! — погрозил Ланг. — Это старина, реликвия. Ясно?

— Никак нет! — отозвался Марсупал.

— Ну и ладно, — махнул рукой Ланг.

Родент немножко поразмышлял, о том, как можно сделать мало-мальски приличную еду без кухонных принадлежностей и наконец сообразил.

Он стал лепить лепешки, а Артиодакт метал их прямо в лаву. Скоро у берега, аппетитно шипя, плавало не меньше десятка румяных лепешек.

Только путники расположились пообедать, как с вышины раздался гул. И откуда-то из-за зеленого дыма, вся в зеленых каплях стекавших по гладкому корпусу вниз, опустилась огромная летающая тарелка. Помигивая огнями, она зависла над озером.

— Это чего? — ужаснулся Артиодакт.

— На запах прилетела, не иначе, — заключил Родент.

— У нас таких нет, — оглядев тарелку, заявил Атиодакт. — Ланг, это чего?

Ланг, разумеется, понимал, что должен знать "это чего", но как-то получалось так, что не знал, как ни горько было сознавать.

— Это природное явление… — наконец высказался он, — и добавил, — наверное…

Уж очень оно было ни на что не похоже.

— Не пытайся назвать то, чего никогда не видел, тем, что ты думаешь, оно есть, ибо оно может оказаться чем-то противоположным, — заявил Примат.

Вдруг дно тарелки распахнулось и оттуда посыпались вниз груды пакетов, упаковок, коробок, бутылок и много чего еще.

Путники онемело следили за падением хлама в кипящее озеро. Достигнув поверхности, вещи загорались пламенем и в небо взлетел дым удесятеренной силы и зелени.

Мигнув еще раз на прощанье, тарелка закрыла днище и улетела ввысь, оставив путников на берегу озера в глубоком изумлении.

Первым в себя пришел Артиодакт.

— Вот тебе и "природное явление", — развел он руками.

— Да, что ж это такое! — вскипел Родент, — сколько вещей перепортили!

Какая бесхозяйственность!

— Да вы что, не поняли? — крикнул Ланг, — это же мусор. Они же здесь мусор сжигают. Вот откуда Зеленый Дождь-то! Вот из этих пакетов и бутылок.

Марсупал, подумал, что что-то вкус лепешек ему с самого начала Не понравился.

— По большому счету все равно, куда они все свои мусорные вещи скидывают, но если подумать покрепче, то встает вопрос: а тогда зачем они их вообще делают?

— Так они же снова прилетят, — грустно сказал Артиодакт, — и снова все сюда вывалят.

— Нужно озеро завалить вместе с дымом, — сказал Родент.

— Чем? — горько ответил Артиодакт. — Огромное такое…

Все немедленно посмотрели на Ланга.

Ланг многозначительно сказал: "М-м" и оглядел окрестности.

Пробки такой величины вокруг видно не было. Они стояли на голой скале.

Вокруг не было ни единого камешка. — Разве только балалайкой…

— Или ковриком, — подсказал Марсупал.

Ланг даже подпрыгнул от такого кощунства.

— Нет, нет, и то и другое слишком маленькое, — поспешно вставил он.

— И малым можно сделать многое! — выразился Примат.

— Нет! — решительно заявил Ланг.

Тут в небе снова раздался гул.

— Опять они, — отметил Артиодакт.

Все подняли головы. На них снова опускалась тарелка.

— Нет, это надо прекращать, — крикнул Артиодакт, они же опять сейчас…

Артиодакт напряженно соображал, как остановить летающую штуку.

Марсупал старался допрыгнуть до нее и брыкнуть, но та была слишком высоко. Примат думал о напрасности всего вообще и того, что делал Марсупал, в частности. Ланг мыслил над тем, как бы дать понять, этой летающей ерунде, что он о ней думает. И не находил ничего лучшего, как запустить чем-нибудь в нее. А из того чем запустить, не находил ничего лучшего, чем балалайка. Не ковриком же.

Он уже готов был отдать Примату соответствующее приказание. И даже вдохнул, но тут Родент кинулся по скале к глыбе, которая нависала над озером. И Ланг сообразил.

— Ты правильно меня понял! — крикнул он Роденту уже на бегу. И обратясь к другим, прокричал: " За мной!"

Тогда все, даже Марсупал, сообразили, что надо делать.

Запыхавшись, они добежали до глыбы и уперлись в нее, кто чем мог.

— Навались! — хрипел Родент.

— Давай, — вторил Артиодакт.

— А ну, как я! — командовал Ланг.

— По закону вероятности, — пыхтел Примат, — шансы, что мы скинем ее или не скинем, равны, но нет правил без исключений.

И он с неприматской силой уперся в глыбу ладонями.

— Ура! — прокричал Марсупал, сел на свой толстый хвост и поддал ее своими сильными ногами.

Глыба перевалила через камешек, секунду покачалась на нем, как бы решая, куда упасть лучше.

В этот ответственный момент Ланг не подвел и ткнул ее указательным пальцем в серый бок. Глыба немедленно качнулась, и тонны камня рухнули в озеро. К небу взлетела туча огненных брызг, и громада закрыла озеро с точностью до сантиметра.

Все закричали: "Ура!", но тут из сумки Марсупала вывалился коврик прадедушки Ланга и полетел следом за скалой.

Онемев, Ланг следил за падением самой дорогой ему вещи.

Коврик с шлепком упал прямо в центр гигантской каменной пробки.

Старший пилот мусорной тарелки номер 456-с Трем Крепс Старший с изумлением глядел, как на мониторах огромная глыба вдруг сорвалась из-за пелены дыма и упала в озеро огненной лавы, куда они уже третью неделю свозили мусор с Непройды. Он уже хотел было опустить тарелку и дать команду роботам — убрать внезапно появившуюся помеху, но тут увидел, как откуда-то из пелены пара на ровную поверхность камня упал квадратный предмет. Трем всплеснул руками. Это могло означать только одно: на выбранной им, в качестве мусорки, планете была жизнь, и жизнь — разумная. Во всей вселенной только разум мог делать квадратные вещи. А конвенция мусорщиков галактики запрещала свозить какие-либо отходы на планеты, где в какой-либо форме существовала жизнь. Это могло слишком пагубно повлиять на нее и изменить ход ее развития.

Трем хлопнул себя по лбу, нагнул говорильный отросток к динамику и дал команду компьютеру:

— Немедленный отход. Летим искать другую планету. На этой обнаружена жизнь. — Он немого помолчал и про себя добавил: — Разумная.

Трем бессильно опустил руки, глядя, как планета сокращается на Мониторах, и простонал:

— Выговор с взысканием брюльканьем мне обеспечен. И надо же было так опростоволоситься!

Тарелка повисела еще с минуту, как бы раздумывая о том, что ей остается делать в связи с последними событиями. Затем резко взяла вверх и унеслась в небо. Небо, в котором появилось первое голубое пятно. Путники никак не могли отвести от него взор. А Ланг бросился опрометью вниз и скоро уже стоял на глыбе, прижимая к колотящемуся сердцу свой бесценный коврик.

Домой путники возвращались через уже гаснущую Долину Гейзеров, через вновь посвежевшие леса, по траве, пробивающейся из обычного цвета земли. Вдоль почти уже прозрачной речки. Шагали они без всякого строя и командования. Примат весело наигрывал на балалайке.

А Ланг все шел и думал, как хорошо, что они справились с Зеленым Дождем и как хорошо, что жизнь снова становится такой, как надо. А еще он думал: "Какая радость, что тарелка не догадалась опуститься за ковриком. Он ведь один такой в Тайге…"