В полдень того же дня в глухом лесу, у подножия скалы, встретились два охотника. Они молча расцеловались и надолго застыли в объятиях, горячо похлопывая друг друга по плечу.
- Неужели я должен уехать? - спросил тревожно Лотт, освобождаясь от объятий Егера.
- Таков приказ Центра. Ну что же, Анатолий, здравствуй. Прими сердечный привет от всех наших сотрудников, от жены и друзей.
- Здравствуй, Николай... Наконец-то.
- Как дела, Жаворонок?
- Как в окопе перед атакой, - переводя дыхание, ответил Лотт,
Они расстелили коврик на земле. Лотт вынул из охотничьей сумки продукты, пригласил к трапезе.
- Твоей работой в Центре довольны, особенно генерал Фролагин, - сказал Егер. - Просил передать тебе горячий привет... Да, а что нового произошло после случая с фотографом? Почему так долго молчал? Центр в недоумении.
Лотт сообщил, что гитлеровцы резко усилили режим и охрану зоны, проверку жителей. Произвели принудительное отселение крестьян из сел, которые находятся близко к охраняемой зоне. Все это началось с прибытием нового шефа - полковника Шульца. Говорят, наделен большими полномочиями...
- А молчал по одной причине - гестапо имело ко мне подход, - пояснил Лотт. - После этого я работал только на прием.
- Расскажи подробнее, - попросил Егер.
- Однажды ко мне подошел один тип и пытался установить со мной контакт... Я понял, что фашисты сумели кое-что расшифровать из нашего кода...
- Когда это было и где?
- Два месяца назад, двадцать первого мая... - Лотт передохнул. - В тот вечер я ужинал в ресторане «Жозефина». Ко мне подсел средних лет мужчина, невысокого роста, широкоплечий, спортивного вида. Правильные черты лица. Бакенбарды. Нос с горбинкой. Да вот его портрет, я его нарисовал по памяти. - И Лотт передал рисунок Егеру. - Сперва мы молчали. Потом он немного выпил, заговорил. Разговор был на общие темы - о войне, о женщинах, о медицине. После ужина, уже на улице, он вдруг попросил у меня телефон и полез за ручкой, хотел записать мой номер, да пожаловался: «Купил авторучку... и не знаю, что с ней делать, не пишет». Это был наш пароль, но в нем недоставало нескольких слов. Я чуть было не растерялся. Предложил ему свою ручку.
- Кто он?
- Не знаю. Сказал, что находится здесь проездом по медицинским делам.
- Вот видишь, а ты сомневаешься, должен ли ты уехать! В Центре твое молчание расценили неслучайным, но предполагали худшее... Впрочем, обстановка острая, и мне предстоит... А в общем, поживем - увидим. Где рация?
- Я ее зарыл в лесу.
- Правильно сделал. Покажи место. На всякий случай я привез свою, вместе с новым кодом.
- И надо же было этому фотографу забрести ко мне и купить светофильтр, как будто их нет в других магазинах! - поморщился Лотт и даже сплюнул от досады. - А вдруг это была все же чистая случайность?
- Чистая случайность, которая может стать роковой. И с этим нельзя не считаться, - заметил Егер.
- Конечно, гестапо может это установить, но не рано ли меня списывать? - продолжал размышлять Лотт. - Ведь сам по себе заход фотографа в магазин и покупка им светофильтра еще ничего не означают и не могут меня компрометировать. Народу у меня бывает немало, - пытался он убедить Егера в том, во что, по сути дела, сам мало верил.
Егер понимал состояние Лотта, его искреннее желание быть на передовой. Но интересы безопасности и судьба операции требовали однозначных и категорических решений.
- Ты исходишь из того, что посещение магазина фотографом может остаться не замеченным для гестапо. Ну, а если они этот факт установили и, больше того, если вдруг фотограф вообще находился под их наблюдением? Ведь он принадлежит к левым организациям, как утверждают газеты, и его портрет не сходит со страниц хроники. И последнее, самое важное. Подход к тебе со стороны гестапо разве случаен? Гестапо умеет идти по следу, ты это знаешь. Нет, Анатолий, тебе надо немедленно уезжать. Немедленно. - Егер ласково обнял Лотта за плечи.
- Понимаю. Жаль, не смог главного выяснить: что же, в конце концов, так тщательно охраняют здесь фашисты? Ходят слухи, будто бы молоко. Смешно, а?
- То, что не успел сделать ты, доделают другие. Скажи, Анатолий, Рыжий на месте?
- Ратнер-то? Да, на месте. Он заслуживает особого внимания.
- Знаю. Читал твои сообщения.
- Он задолжал мне десять тысяч марок. Женщины и удовольствия требуют больших затрат. Сейчас он увлекся официанткой Матильдой Гофман из ресторана «Жозефина».
- А ты ее знаешь?
- Только по ресторану.
- И какое впечатление?
- Хорошее. Симпатичная. Строгая,
- Понятно... Деньги Ратнеру давал под расписку?
- К сожалению, нет, но это запечатлено на фотографиях в момент их вручения. - Лотт протянул Егеру конверт, обернутый в целлофановый пакет.
- Хорошо, - с удовлетворением произнес Егер.
Они договорились обо всем, что нужно было для немедленного ухода Лотта и остающегося здесь Егера,
Егер благополучно возвратился в город. Для пущей видимости он проехался по улицам, зашел в несколько магазинов, кое-что купил и, только убедившись, что ничего подозрительного не обнаружил, подъехал к дому.
Эльзу Гофман он застал на кухне. Время было обедать, Егер поднялся к себе наверх. И по дороге к городу, и посещая магазины, и сейчас он думал об одном: о Ратнере и Матильде, об их знакомстве. Насколько оно серьезно и основательно. И как ему быть? Оставаться здесь или же лучше съехать? Но, сколько ни ломал голову, ни приводил доводов «за» и «против», он так и не пришел к окончательному выводу. Решил сперва поговорить с Матильдой, осторожно выяснить характер взаимоотношений ее с Ратнером и почему она в числе своих знакомых не назвала его.
С этим решением Егер и спустился вниз. Зашел на кухню. Эльза, раскрасневшаяся, хлопотала у плиты.
- Вкусно пахнет, фрау Эльза.
- Вы как-то сказали, что любите грибной суп,
- О, да! Благодарю вас. А где Матильда?
- У себя.
- Я позволю себе побеспокоить ее.
- Пожалуйста.
Матильду он застал в комнате за книгой.
- Чем мы так увлеклись? - спросил Егер, входя в комнату.
- Хочу понять психологию Гитлера, каким образом он сумел так... - Запнувшись на полуслове, Матильда настороженно бросила взгляд на Егера.
- Интересно. Ну и к какому выводу вы пришли?
- Еще не пришла. - Матильда помолчала. Судя по всему, этот разговор был ей не очень приятен.
- Я вам не помешал? Ведь вам скоро на работу.
- Вы мне не мешаете... в данном случае,
- Только в данном?
Матильда на это ничего не ответила.
- Что нового у вас в ресторане? Как кормите доблестных офицеров рейха? Много жалоб приходится. выслушивать? - начал, пошучивая, Егер.
- Всякое бывает. Веселятся... Бравируют перед женщинами своими заслугами...
- Похоже, это вам не по душе?
Матильда отложила в сторону книгу Гитлера «Майн кампф», подчеркнуто громко сказала:
- По душе.
- Фрейлейн Матильда, извините, но у меня складывается впечатление, что вы мне в чем-то не доверяете.
- А вы?!
- Вы дочь моего друга, и поэтому я доверяю вам вполне.
-. Тогда почему вы не расскажете, где он и что делает?
- Он же в письме, по-моему, ясно все написал,
- Скажите, Отто, кто вы?
- Штандартенфюрер СС.
- А если серьезно?
- Друг вашего отца. Разве этого мало?
В ответ Матильда пожала плечами.
Егер задумался, затем сказал:
- Есть вещи, милая Матильда, о которых не говорят до поры до времени. Разве не так?
- Пусть будет так.
- Вот и прекрасно. Скажите, фрейлейн Матильда, вам нравится работать в ресторане?
- Не очень.
- Такой интересной девушке, наверное, легко обслуживать клиентов. Всякий норовит сесть за ваш столик...
- И при удобном случае не только ущипнуть вас, но и предложить вместе весело провести время, да? - перебила Егера Матильда.
- И много таких?
- Один Ратнер чего стоит.
- Ратнер? Что-то знакомая фамилия. Кто это?
- Один из офицеров рейха с молокозавода.
- Офицер на молокозаводе?! - удивился Егер.
- Да. А что? Где-то в горах фашисты построили молокозавод, и он там помощник шефа. Так, во всяком случае, он мне говорил.
- Интересно. А мне так необходимо горное молоко...
- Хотите, я познакомлю вас с Ратнером? Может быть, он после этого от меня отстанет.
- Вам он неприятен?
- Да.
... После этого разговори прошло совсем немного времени. Однажды Егер хотел было напомнить Матильде о Ратнере, но она вдруг заговорила о нем сама.
- Вы как-то проявили интерес к Ратнеру, - начала Матильда. - Сегодня он показал мне своего нового шефа - полковника Шульца, а я и не подозревала, что обслуживала столь важную персону.
- А что стало с прежним шефом?
- Якобы отстранили от дел за плохую охрану молокозавода.
- Разве молоко охраняют? - изумленно поинтересовался Егер.
- Да еще как. Мне рассказывала подружка, что ее парня забрали и отправили на восточный фронт только за то, что он случайно оказался в запретной зоне и стал спрашивать у часового, что они так тщательно охраняют.
- Значит, мне это не угрожает. Я только что оттуда, - заметил Егер.
Матильда сначала не поняла шутку Егера, а когда слова постояльца дошли до ее сознания, она с сожалением покачала головой и в смущении произнесла:
- Я не имела в виду вас...
- Я так и понял. Что еще интересного рассказывал ваш Ратнер?
- Ничего особенного. Он зачастил в ресторан. Не дает мне прохода. Набивается в гости... Боюсь я... Надоело все это. Решила уйти из ресторана, - вдруг заявила она Егеру.
Егер внимательно посмотрел на Матильду. Ему она нужна была именно там, в ресторане, а ее знакомство с Ратнером - особенно. Егер думал над тем, как бы убедительнее объяснить Матильде о необходимости оставаться в ресторане, и не только поддерживать, но и развивать свое знакомство с Ратнером. Открыться перед ней, учитывая обстоятельства конспирации, он пока что не мог, не имел права.
- Сегодня в газетах, - осторожно начал Егер, - опубликовано сообщение о расстреле гестаповцами двух местных патриотов.
- У нас в ресторане об этом говорили и были возмущены.
- И вы в их числе?
- Я стыжусь, что мне приходится обслуживать... - И, не закончив фразы, Матильда испуганно посмотрела на Егера.
- Не обижайтесь, Матильда. Но если говорить серьезно, то- настоящий патриот может и должен быть полезен своей родине на любом посту, где бы он ни работал. Надеюсь, вы согласны?
В ответ Матильда молча кивнула.
- И не только одним возмущением, - улыбаясь, добавил Егер. - Ну, а что касается вашей работы, то я не советую вам уходить из ресторана и тем более категорически отвергать ухаживания Ратнера. Он - офицер рейха, человек, по всему видно, влиятельный и может пригодиться. Только по-умному держите его от себя на расстоянии. Думаю, вы с этим справитесь.
Наступила минута молчания.
- Хотите чашечку кофе? - спросила Матильда.
- С удовольствием.
Матильда вышла на кухню. Приготавливая кофе, Матильда думала о Егере. Кто же он на самом деле? Друг или враг? Можно ли ему доверять или нет? Этот вопрос не раз возникал перед Матильдой. С одной стороны, Егер произвел на нее благоприятное впечатление. Обходительный, степенный, чуткий, лояльный, можно сказать, демократически настроенный человек. Этим он нравился и вызывал симпатии. С другой стороны, служба Егера в гестапо смущала ее и порой ставила в тупик. Чем занимается гестапо, известно каждому ребенку. И как после этого совместить дружбу отца, активного подпольщика и революционера, с фашистом? После долгих раздумий, помня рекомендацию отца и следуя собственной интуиции, Матильда решила в конце концов поверить Егеру.
Пока Матильда готовила кофе, Егер подошел к висевшему на стене портрету. Он сразу узнал отца Матильды. Перед его глазами невольно всплыли эпизоды, предшествовавшие его поездке сюда.
...Вот кабинет в доме на Лубянке.
- Товарищ генерал, майор Серов прибыл по вашему приказанию.
- Здравствуйте, Николай Максимович. Садитесь. Познакомились с делом Ганса Гофмана?
- Да.
- Человек он надежный. Сегодня вам организуют с ним личную встречу. Используйте ее, как говорят, на всю катушку.
...Вот он с Гансом Гофманом на даче. О многом говорят. Ганс рассказывает ему о своей жизни в Австрии, о семье, об участии в демократическом движении, о борьбе с фашизмом.
- Когда фашисты подошли к Курску, я твердо решил пойти добровольцем на восточный фронт и тут же отдать себя в распоряжение советских товарищей, - говорит он глуховатым голосом. (Серов слушает его внимательно, хотя об этом ему уже известно из дела Гофмана.) - И вот случай представился, и сейчас я счастлив, что в антифашистском комитете военнопленных вношу посильную лепту в разоблачение фашизма, его сути и целей. Я понимаю, что этого мало, может быть, ничтожно мало, но, если меня позовут, я не пожалею и своей жизни ради уничтожения коричневой чумы...
- Отто, кофе готов. Вы слышите меня? - вернул его к действительности голос Матильды.
- Извините, я немного размечтался...
Как и условились, Матильда пришла вместе с Ратнером. Сегодня она была свободна от работы, однако, зная, что Ратнера можно найти в ресторане, пошла туда, чтобы попасться ему на глаза. Расчет удался. Как только Ратнер увидел Матильду, он тут же подошел к ней.
- О! Фрейлейн Матильда. Добрый вечер! Как я рад вас видеть. - Ратнер галантно отвесил ей поклон.
- Извините, господин Ратнер, но я спешу. У меня дома гость, он болен и ждет меня, - ответила Матильда.
- Гость? Когда же он успел появиться? Смотрите, Матильда, я не переживу этого. Кто он? - Ратнер погрозил Матильде волосатым пальцем.
- Приехал с восточного фронта на отдых по ранению, привез привет от отца. Извините... - И Матильда сделала попытку уйти.
- Куда же вы? Позвольте проводить вас, фрейлейн Матильда?
- Не стоит, господин Ратнер.
- Вы не пожалеете об этом, фрейлейн Матильда. Ратнер зря не бросает слов на ветер, - самодовольно ухмыльнулся он.
Ратнер пригласил Матильду в свою автомашину, которой управлял сам.
По просьбе Матильды они заехали в аптеку. Однако нужного ей лекарства там не оказалось. Тогда Ратнер предложил свои услуги. Матильда охотно согласилась. Они заглянули в специальную аптеку, обслуживающую только офицеров рейха из местного гарнизона, и там Ратнер купил необходимое лекарство.
Когда Матильда и Ратнер поднялись в комнату Егера, тот лежал в кровати и дремал. Ратнер посмотрел на висевший на вешалке френч с погонами штандартенфюрера СС и обомлел.
- Только благодаря господину Ратнеру удалось достать для вас лекарство. В городской аптеке его не оказалось. - И Матильда осторожно положила пакетик на столик у изголовья Егера.
- Благодарю вас, тронут вниманием, - устало произнес Егер и бросил взгляд на Ратнера, немо застывшего посредине комнаты.
- Это господин Ратнер, - представила гостя Матильда.
- Штандартенфюрер Егер.
При этих словах Ратнер мгновенно принял стойку «смирно» и подобострастно, вскинув руку, произнес:
- Хайль Гитлер! - После некоторой паузы он представился: - Майор Ратнер. Рад познакомиться.
Ратнер приблизился к кровати и с почтением пожал протянутую Егером руку.
- Что с вами? - осведомился Ратнер.
- Контузия дает о себе знать... Страшные головные боли... - поморщился Егер.
- Резкий перепад погоды тоже влияет, - участливо заметил Ратнер. - Вы давно с восточного фронта?
- Без малого месяц.
- Как там идут дела? Говорят, мы несем большие потери?
При этом вопросе Егер посмотрел в сторону Матильды.
- Фрейлейн Матильда, будьте любезны, принесите, пожалуйста, полотенце. Что-то мне душно. - Когда Матильда удалилась, Егер сказал; - Будьте осмотрительнее, майор. Вас могут неправильно понять.
- Извините.
- А вы были на фронте?
- Я интендант. Мое место в тылу. Но, если потребуется, готов отдать хоть сейчас свою жизнь за фюрера, - патетически произнес Ратнер, чтобы как-то сгладить только что допущенную оплошность.
- Похвально. Вы настоящий ариец, майор. При удобном случае я скажу об этом вашему шефу. - Егер с любопытством уставился на Ратнера, ожидая его реакции.
Ратнер не сразу откликнулся, а немного подумал и лишь затем сказал:
- Благодарю вас. Надолго в наши края?
- Задерживаться без нужды не собираюсь. Время горячее, - ответил Егер, подавляя появившуюся зевоту.
- Понятно... Я вас утомил, да и уже поздно. - Ратнер посмотрел на часы. - Если в чем-либо понадобится моя помощь, я к вашим услугам. Резрешите откланяться?
- Благодарю вас, майор. Не смею задерживать. Хайль!
Ратнер ушел. Егер слышал, как он и Матильда какое-то время еще разговаривали внизу, а затем наступила тишина. Вскоре пришла Матильда.
- Вы ему понравились. Спрашивал, удобно ли ему навестить вас еще раз.
- Присядьте, Матильда, на минутку. Пора нам кое о чем с вами откровенно поговорить.
Из донесения разведчика:
«Благополучно прибыл. Жаворонок улетел. Обстановка сложная. Установил контакт с Рыжим. Подробности почтой. Аист».