Но придумать что-либо было непросто. Мало того, что офис, когда она вернулась, от возбуждения гудел, как улей. От докучных расспросов Тину спасли посетители, которые чередой шли до самого вечера, – все с проблемами, запросами, всяческими претензиями. Одинокая мать пришла жаловаться, что перестали приходить чеки из отдела соцобеспечения, школьник – сообщить, что хочет уехать из дому, школьница – что разводятся родители, как ей быть...

Самый обычный день, со всеми его тревогами и маленькими победами. Контрплан придется сочинять на ходу, устало думала Тина. И уж конечно, она совсем не обрадовалась, когда, выйдя с работы, увидела Джованни – и опять в толпе школьников.

В джинсах и зеленой рубашке, он стоял, опираясь на дверцу своей машины, и она невольно позавидовала интересу, с которым тот разговаривал с детьми. А ведь к ней, Тине, Джованни относится безо всякого уважения...

– Джо!

– Тина! – Он кинулся к ней, ослепительно улыбаясь, и, усаживая в машину, прошептал: – Я соскучился!

– Правда? Должна признаться, я – нет. Не было времени, – небрежно откликнулась она.

Он нагнулся пристегнуть ее ремнем безопасности, лицо к лицу, глаза потемнели от гнева, и прошипел:

– Без шпилек мне! – Выпрямился и как ни в чем не бывало спросил: – Готова к атаке на ювелира? Следующим этапом будет отдел белья...

– Джо! – вспыхнула Тина. Подростки, те, что поближе, навострили уши. Что будет с ее репутацией! – Поедем скорей!

– Это тебе за то, что ты по мне не скучала, – тихо сказал Джованни, хлопая за собой дверцей. – Говорил же, я играю в эти игры лучше тебя. Не искушай судьбу. – Сделав всем ручкой, он включил зажигание. – Надо, чтобы все видели, что мы дружески болтаем. – И широко ей улыбнулся.

– Какая великолепная машина! – находчиво отозвалась Тина, просияв в ответ, в то время как он маневрировал с тем расчетом, чтоб их увидело как можно больше людей. – И мотор, наверное, мощный. Полагаю, она не ползает, а летает?

– Сто восемьдесят миль в час! Наслаждение, а не автомобиль. Прелесть! Немножко капризный, непростой в управлении и потенциально опасный. Но я до мелочей знаю, как с ним ладить, когда пришпорить, когда дать волю. Здесь дело в чутье и точном расчете. И еще – в твердой руке.

Глядя, как он ведет машину, Тина думала, что таков он и с женщинами – с ней, например. За ним – уверенность, рожденная большим опытом. Слишком большая уверенность. И, тем не менее, трудно было оторвать глаза от того, как бережно, чувственно он держит руль, как небрежным, но уверенным движением переключает скорости, и понемногу атмосфера в салоне накалилась.

Так что она была, понятное дело, слегка не в себе, когда Джованни остановился у ювелирного магазина. Видя это, он помог молодой женщине выйти из машины, всячески оказывая знаки любви. Во всяком случае, иллюзия была полная, и Тина чувствовала, что притворяться перед людьми, которых она давно знает, будет трудно.

– Но зачем же здесь! Разве нельзя поехать в Бостон?

– Наша цель – рекламировать наши отношения, а не скрывать их. Ты должна быть нежной и ласковой. Слегка очумевшей. Поняла? Решение, видишь ли, пришло к нам внезапно, и мы еще от него не опомнились.

– Очень красноречиво, – мрачно пробормотала она, и Джованни с энтузиазмом повел ее в магазин.

На звон дверного колокольчика, улыбаясь, вышла медовая блондинка с высокой прической.

– Тина! – с восторгом воскликнула она.

Исхитрившись улыбнуться в ответ, Тина удивилась тому, что видит за стойкой Мэрион Кент вместо ее родителей.

– Мэрион! – начала она и запнулась, заметив, что хозяйка переменилась в лице. Она смотрела на Джо.

– Здравствуй, Мэрион, – сказал Джованни, протягивая руку. – Ты меня помнишь? Я Джо Ковальски. Как поживаешь?

– Я... – Мэрион в недоумении перевела взгляд на Тину.

– Все в порядке, – мягко продолжил Джованни, обнимая Тину за талию. – Прошлое сгинуло и забыто. Мы с Тиной обо всем переговорили, да, милая?

Он нежно прижал ее к себе, и она с застывшей улыбкой произнесла:

– Да, Мэрион. То, что Джо вернулся, было довольно неожиданно. Я была так же удивлена, как ты сейчас, – откровенно призналась она. – Так что будем осваиваться понемногу, ладно?

– Д-да, – в полном смятении отозвалась та, и Тине стало неловко, что она подвергла приятельницу такому испытанию. Мэрион и Джефф, тогда только что поженившиеся, были среди тех, кто сочувствовал ей во время процесса, не оставляя ее вниманием, поддержкой и утешением.

– А где детки? – спросила Тина, переходя к теме, которая наверняка сгладит тревогу в глазах Мэрион.

И правда, та тут же улыбнулась:

– С дедушкой и бабушкой. Пусть немного поиграют в хоккей.

– У тебя дети? – включился в разговор Джованни. – Сколько? Девочки? Мальчики? – Несмотря на его показной энтузиазм, Тина почувствовала напряжение – он не забыл своих собственных, развеянных в прах надежд.

– Близнецы! – гордо сказала Мэрион и не только сообщила сгорающему от любопытства Джованни все относящиеся к делу подробности, но и показала фотографии трехмесячных малышей.

Тина с беспокойством наблюдала, как дружелюбно они болтают, как доверительна обычно сдержанная Мэрион, с каким знанием дела обсуждаются одноразовые подгузники, детские хвори и различия в подходах к воспитанию.

Ну хоть плачь! Вот уже и Мэрион поддалась его шарму, обезоруживающей улыбке и интересу к детям, которых она так долго ждала. Мистер Прекрасный Парень! Ничего, рано или поздно Тине придется разбить этот образ – при этом надо еще будет ухитриться не нанести урон собственной репутации.

– В воскресенье приходите оба к нам на обед. Посмотрите на малышей, – к ужасу Тины, сказала Мэрион.

– С удовольствием! – воскликнул Джованни. – Спасибо!

– Ты... ты приехал повидаться с матерью, Джованни? – мягко спросила Мэрион.

– Да, – сказал он, любовно глянув на насторожившуюся Тину, и как бы невзначай приобнял ее за плечи. – И... Черт возьми, Тина, я не могу молчать! Не то я лопну! Это, знаешь ли, Мэрион, секрет. Только тебе скажу: я вернулся в Этернити ради Тины! Вот почему мы здесь! Мы... – Тина в изумлении смотрела на его все более восторженную ухмылку. – Мы собираемся пожениться!

– Как чудесно! – вскричала Мэрион, бросаясь обнимать Тину. – После всего, что случилось... Сердце радуется, что между вами все хорошо. Тина так сильно тебя любила! – Ну вот! Опять она попала в ловушку! Снова придется выкручиваться! – Но как-то это все... неожиданно?..

– Неожиданно? Разве у нас нет почты и телеграфа? – спросил Джованни. Мэрион кивнула, бросив понимающий взгляд на Тину, которая знала, что любовь Мэрион тоже начиналась издалека. – Она молчала об этом, потому что... ну, понятно, положение деликатное! – пояснил Джованни. – Мы ищем кольцо. Самое лучшее!

– Я в восторге! Когда свадьба?

– Скоро, – сказал Джованни.

– Не скоро, – одновременно с ним произнесла Тина. Наступило неловкое молчание. – Он не имеет представления, сколько всего надо сделать.

– Как?! У меня есть руководство! – с энтузиазмом почти вскричал Джованни, вытаскивая из кармана книжку в розовой бумажной обложке.

Тина в изумлении уставилась на нее. «Шаг за шагом к семейному счастью. Руководство для новобрачных».

– Я взял буклет в компании «Свадьбы, Инкорпорейтед», и мне там посоветовали также и эту книжку, – объяснял он, и Тине пришлось напрячь лицевые мускулы, чтобы не перестать улыбаться. Все, теперь новость разлетится повсюду! Уже не остановишь! – «Свадьбы, Инкорпорейтед» без труда все организует! – заходился Джованни. – И в книге все сказано – и про официантов, и про списки гостей, и про меню. Смотри, милая. Я, кстати, уже был у Мануэля, он в курсе. И блокнот купил записывать подарки – так здесь рекомендуется. Но, думаю, мы внесем данные в компьютер. Тебе некогда, я все сделаю сам.

– Похоже, ты хорошо поработал, – еле выговорила Тина.

– Не беспокойся, дорогая! – нежно проворковал он. – Я сделаю все, что надо!

Именно это и внушало ужас. Коротко кивнув, она отвернулась, притворившись, что разглядывает браслеты.

– В жизни не видела человека, который так радовался бы собственной свадьбе! – подивилась Мэрион. – Посмотри, Тина. Нравится?

И, сияя от счастья за них, она протянула коробочку с самым дорогим из имеющихся в магазине, самым красивым кольцом, а Джованни трепетно надел его Тине на палец.

Тина завороженно уставилась на огромный, окруженный сапфирами бриллиант и не удержалась:

– Какое красивое!

– Бриллиант означает вечность, а сапфиры подходят к твоим глазам, – тихо сказал Джованни, и она потеряла дар речи под его долгим, значительным взглядом.

– О, Джо! – наконец прошептала она, безмолвно моля его избавить ее от этой муки.

– Тина! – выдохнул он, будто бы задыхаясь от чувств.

Она опустила мокрые от слез ресницы, раздавленная невыносимой жестокостью происходящего, а Джованни поцеловал один глаз, потом другой, и поцелуй, видно, был на вкус соленый, потому что он вдруг ободряюще сжал ей руку.

Зная, что Мэрион на них смотрит, Тина стала разглядывать кольцо. Палец скользнул по гладким, блестящим граням бриллианта, прошелся по платиновым листикам и цветам, в середине которых сидели сапфиры. Королевское кольцо. И все это – ложь. Еще сильнее захотелось заплакать.

Одолеваемая этими чувствами, Тина только и сумела, что хрипло сказать:

– Я не могу.

– Не беспокойся о цене, дорогая. Кольцо – чудо! Мне все равно, какова его цена. – И прибавил: – Оно того стоит, поверь.

Стоит ее унижения! Стоит поставленных Джованни целей! Мэрион извинилась и ушла за дверь ответить на телефонный звонок. Тина подняла голову и храбро начала:

– Но...

Джованни твердо приложил ей палец к губам:

– Никаких «но». Я хочу дать тебе то, что ты заслуживаешь. Я мечтал об этом, – и, притянув к себе, обнял ее. – Мечтал долгие годы... – Он помолчал. Она искоса на него взглянула. Глаза Джованни блестели так, будто он чувствовал то же, что и она, Тина. Может быть, в них сквозила печаль по утраченной ими когда-то чистоте. Губы ее задрожали. Он снова, словно дивясь себе, потрогал их. – Я никогда не переставал любить тебя. Никогда. – Наступило молчание. И, глядя в глаза, Тина поверила ему. Помоги ей Господь, поверила. – Тина!

– Нет! – шепотом выкрикнула она. Ей нужно уйти. Убежать и не останавливаться никогда. Кажется, что она брошена в глубокий колодец, и чувства ее путаются, рвутся на грани крика, смеха и слез...

– Милая! – прошептал Джованни и поцеловал ее так мягко, бережно и нежно, что оттолкнуть его было немыслимо. Ее сердце, ее чувства устремились навстречу. Печаль, пустые надежды, сомнительность происходящего. Вся ее любовь.

– О, Джо! – беспомощно вымолвила она, положила руки ему на плечи и ответила на поцелуй.

В тесном объятии нельзя было не почувствовать мощи его желания. У него явственно перехватило дух. Инстинкт подсказывал, что следует его оттолкнуть, не то будет поздно, но Джованни в который раз удивил Тину, бережно ее отстранив. А, это он дает ей понять: у него нет намерения поддаваться ее чарам.

– Вот это было «спасибо»! – покачал он головой.

– Да? – прошептала Тина, не понимая, кто там жарко и прерывисто дышит – Джо или она. А может быть, они оба?..

– Оно заслуживает соответствующего приема – попозже, когда мы будем одни.

Тина, вскинув в тревоге глаза, обнаружила, что он смотрит на нее как-то странно. Нет, одни они не останутся, ни за что на свете! Чем больше вокруг народу, тем лучше. Она окружит себя людьми и погубит его планы прибавить ее имя к списку своих побед.

Но в сердце гнездилось совсем другое желание. Остаться наедине с Джованни! Нежиться в его руках, целовать его до опьянения! Сердце – внутренний враг.

Вконец сбитая с толку, она отошла к окну, сделав вид, что снова рассматривает кольцо, а на деле пытаясь разобраться в себе. Все перемешалось – желание, гнев, страх. О, Господи, взмолилась Тина. Неизвестно, что хуже – продолжать маскарад или признаться в том, что она наслаждается этими насильственными объятиями!

Между тем вернулась Мэрион, и Джо снова распелся:

– Но смотри, Мэрион, – это секрет! Нам нужно еще два дня, прежде чем о новости узнают все! – говорил он конспиративно, и Тина про себя улыбнулась. Если Джованни надеется, что Мэрион пренебрежет его просьбой и примется судачить о предстоящей свадьбе, то он ошибся адресом. Впрочем, неизвестно, скольким еще он сообщил эту страшную тайну, мелькая тут и там и покупая книжки по свадебному этикету! – Сегодня мы позвоним Дэну.

Тина прикрыла глаза. Камешек брошен, круги расходятся по воде, и она угодила в самый водоворот. Деда надо будет как-то убедить, что это всерьез, но обмануть его ей не удастся – он видит внучку насквозь.

– А как насчет?.. – Тактичная Мэрион покраснела.

– Да, мама Джо, – поняла Тина. – Мы ей скажем об этом очень осторожно. Двух потрясений подряд она не вынесет. – Тина повертела кольцо на пальце. С ним было как-то еще... непривычно. – Сначала сообщим, что Джо вернулся, а потом, погодя, – что обручились.

– Понимаю, – Мэрион взяла руки Тины в свои. – Я так за тебя счастлива! Ты все время жила ради других. Пора устраивать и свою жизнь. – Она оглянулась на Джованни. – Тина – замечательный человек. Ты, наверно, особенный, раз она тебя полюбила. Она заслуживает только самого лучшего.

Улыбка на губах Джованни сделалась несколько напряженной. Он сверкнул глазами и выжидающе поднял бровь.

– Он и есть... лучший, – покорно произнесла Тина.

Был когда-то, мелькнуло в ее голове. Что-то ужасное испортило ему кровь. Приехав с родителями с Сицилии, он был полон жизненных сил и яростного чувства чести и справедливости. Кто бы подумал, что он так дурно воспользуется своими талантами!

Может, увидев дом Бет, Джованни стал завистливым и сверх всякой меры честолюбивым? Может, поэтому, как рассказывала ей Бет, он отчаянно пытался убедить ее семью вложить в него деньги, добавив к стипендии, которую он выиграл? Как раз этих денег и недоставало, чтобы оплатить обучение в Гарварде. Отсюда и ссора с Бет, когда она отказалась просить за него, отсюда и синяки на ее костлявых плечах, которые Бет показывала всем и каждому, чтобы доказать, какой хам этот Джованни. Теперь Тина знала, что так оно все и было. Он и впрямь человек жестокий, безжалостный, не принимающий во внимание риск и чужую боль.

Но на этот раз он встретил достойного соперника. Если от Тины зависит хоть что-нибудь, ему своего не добиться!

Поджав губы, она смотрела, как Джованни выписывает чек, как и гордо, и робко принимает поздравления Мэрион. Скромняга! Прямо-таки идеальный парень, которого не стыдно привести в дом.

Вот так оно теперь и покатится, подумала она. Он будет очаровывать всех встречных-поперечных, быстренько выясняя, что у них главного в жизни, и выказывая к этому живой интерес, и понемногу разрушит все стоящие перед ним препоны, потому что она, женщина, которой он так навредил в жизни, «любит» его. И сделать с этим решительно ничего нельзя. А потом, когда они расстанутся, он женится на другой...

От этой мысли Тина впилась ногтями себе в ладонь. Кольцо сверкнуло ей в глаза солнечным бликом. Тина нахмурилась в ответ. Нельзя так играть с любовью. Это бессовестно.

– Ну, пошли? – обнял ее Джованни за плечи. Тину передернуло, но она постаралась это скрыть.

– Пока, Мэрион! Привет Джеффу и деткам. Джованни властно вел ее к машине. Кольцо жгло ей руку. Всю дорогу до школы они молчали. Там Тина должна была пересесть в свою машину.

– Я заеду за тобой в семь. Поедем ужинать. Чтобы к этому времени твой дед был в курсе, – приказал Джованни.

– Спасибо, у меня есть чем перекусить, – капризно ответила она. – Не обязательно кормить меня только потому, что...

– К сожалению, обязательно, – без всякого великодушия перебил он. – Мы с тобой «втайне» обручены. Я хочу, чтобы об этом знал весь город. Что бы ты сделала, если б мы обручились всерьез?

Плясала бы и вопила от счастья, неожиданно для себя подумала Тина, но вслух съязвила:

– Объявила бы себя сумасшедшей.

– Есть еще варианты? – невозмутимо справился Джованни.

– Нашла бы хорошего психоаналитика.

– Ничего подобного! Пошла бы ужинать со своим любимым. Так мы и поступим. И если не хочешь, чтобы у деда были неприятности, то снова сыграешь роль счастливой невесты. Найдешь что надеть, соответствующее такому праздничному поводу?

– Черное? – предложила она.

– В обычном случае я бы сказал – да. Но мне нужно, чтобы мы бросались в глаза. Я заказал столик в центре зала. Есть что-нибудь, от чего все ахнут?

Тина опустила глаза, вспомнив о своем ярко-алом платье доступной женщины. Она купила его на распродаже, соблазнившись порочностью, и ни разу не посмела его надеть.

Хочет, чтобы все ахнули? Все и ахнут!

– Пожалуй, найду что-то вроде, – скромно сказала она и изобразила невинную улыбку.

Тина глубоко вздохнула. Она уже выспросила деда, как он, как Адриана, как погода, как путешествие. Теперь пора приступать к главному.

– Дедушка, у меня для тебя сюрприз. Не хотелось говорить об этом по телефону, но нужно, чтобы ты это услышал именно от меня.

– Ты не заболела, Тина? – забеспокоился он.

– Нет-нет! – вскричала она, чувствуя глубокую ненависть к Джованни. Никогда в жизни она никого не обманывала! – Я... я, дедушка, обручилась...

– Что? Обручилась? С кем? – всполошился он. – Да ты даже ни с кем не встречалась, когда мы уехали!

– Я знаю, – сказала она, теребя пояс банного халата. Не станет она говорить деду, что это Джованни. Не дай Бог, бросит все и приедет до того, как она успеет разделаться с «женихом».

Тина закусила губу. Зеленые цифры на часах подсказывали, что этот разговор следовало начать еще час назад. Через двадцать пять минут приедет Джованни, а она еще полуголая. И полунакрашенная. Неизвестно, что важней, потому что к такому платью полагается основательный макияж.

– Не хотела говорить тебе по телефону, – похоронным тоном сказала она, – лучше бы, конечно, по-человечески, но так случилось, у меня уже есть кольцо – кольцо, кстати, умопомрачительное. И Мэрион все знает, и наверно, другие заметят тоже, потому что мне не хочется его снимать, – прибавила она правдиво, – и меньше всего мне хочется, чтобы ты узнал это не от меня. Так что вот, я тебе сказала.

– Но, голубка моя, кто же завоевал так вдруг твое сердце? Ты его любишь? Понастоящему? До смерти?

Она помедлила секунду и решила, что тут уж можно сказать то, что чувствуешь в самом деле.

– Да! Люблю! Безумно, страстно, до неприличия! Не знаю, почему, это как бы против моей воли, но он не выходит у меня из головы, и когда я вижу его, меня так заносит от чувств, что даже страшно, потому что скажи он мне прыгнуть с ним со скалы – прыгну с радостью!

– С ума сошла! – ласково изумился дед. – Но кто же?.. – Тут он отстранил трубку, и Тина слабо услышала возбужденный голос Адрианы. – Что?.. Да... Черт, Тина! Позвони мне попозже! Мне надо идти, Лал сейчас нет, а Адриана упала. Пока, девочка моя! Позвони обязательно!

Трубка умолкла. Тина тупо смотрела на нее, все еще пораженная тем, как сама описала свои чувства к Джованни. Слова так и лились! Но это ведь для того только, чтобы дед не подумал, что она приняла необдуманное решение, верно?

Как он сказал – «С ума сошла»? Ох, да вот же он, выход! Как же она раньше не поняла! Дед наверняка решил, что она спятила, – пусть и остальные думают так же... Ну, не вполне спятила, но – почти. Раз Джованни хочет, чтобы на него пал отблеск ее безупречной репутации, значит, все, что ей надо сделать, – это... Тина ухмыльнулась. Вот ключ к успеху! Ключи ведь могут и открывать, и закрывать!

Успех плана Джованни зиждется на ее репутации, на ее известных всем здравом смысле, опыте, добропорядочности. Следовательно, если она начнет вести себя странно, непривычно, нехарактерно, всякий решит, что у нее поехала крыша. Платье – повод номер один для таких выводов. Все, что она делает отныне, должно быть слегка не в масть...

Конечно, грубя таким образом, план Джованни, можно запросто погубить и свою репутацию. Впрочем... Потом, когда он уедет, она сошлется на стресс, на усталость, на потрясение. Скрестим пальцы и будем надеяться, что за прошлые заслуги и старательную работу ей простят все, что бы она ни выкинула.

Если повезет, обручение с Джованни тоже будет воспринято как одно из ее безумств. Может быть, люди поймут все правильно, как есть: Джованни – манипулятор, использовавший ее, чтобы восстановить свое имя.

Нет, она не позволит себя использовать! Черт возьми, не у него одного есть воля!

Цифры на часах тревожно мигнули. Быстро! Лицо. Волосы. Платье. Вихрем пронесясь по спальне, через двадцать минут Тина была готова – и сама не своя от того, какую личину на себя надела.

Вертихвостка! Ну, подумала она виновато, косясь на себя в зеркало, по крайней мере все ахнут – уж это наверняка.

Блестящая черная масса волос подобрана высоко на затылке, но несколько непослушных прядей оставлены на свободе. Очень сексуально. Оттого, что волосы зачесаны вверх, челка спустилась ниже, и ярко-синие глаза с тщательно наложенными тенями кажутся просто огромными. Специально подобранный тон скрыл все миленькие веснушки, лицо теперь покрыто ровным загаром. Вообще не лицо, а сплошные глаза и рот, усмехнулась Тина, прибавила губам чуточку блеска и погримасничала немного, смеясь над собой.

Сделав полуоборот, проверила, как сидит юбка. Вырез на спине такой глубокий! И вообще верх обнажен по максимуму, хмыкнула она, покачивая гигантскими серьгами. Наглое алое платье из категории «вывернись наизнанку, чтобы заполучить его» – глубокий вырез, тесный лиф, многослойная оборчатая юбка из восхитительно шуршащей тафты и спина, обнаженная ниже талии. Единственный способ выжить в этом наряде – это вести себя соответствующим образом, вызывающе.

Раздался звонок в дверь. Тина схватила сумочку, закрыв глаза, взмолилась: Господи, дай мне сил выпутаться из этого! – и сбежала по лестнице.

Глубоко вздохнула. Провела рукой по прическе – непокорные прядки там, где нужно. Собралась с силами. Открыла дверь.

– Привет! Я уже готова! Ты удивлен? – И, даже не взглянув на Джованни, широким шагом прошла мимо него. – Поехали! Я умираю с голоду!

Поглядела через плечо и несколько потеряла самообладание – отчасти потому, что сам Джованни выглядел упоительно, и сердце ее заколотилось, отчасти же потому, что он, казалось, был невероятно доволен тем, как выглядела сама Тина.

Даже на расстоянии в дюжину шагов было слышно, как он тяжело дышит, видно, как вздымалась под черным смокингом его грудь. Он провел языком по губам и послал Тине тяжелый от страсти взгляд, отчего ее губы сами собой раскрылись.

– Что-то не так? Ты же сам сказал, чтобы все ахнули!

– Сказал-сказал, – дернул Джованни уголком рта, по-прежнему не сходя с места, и продолжил неторопливо изучать ее с головы до пят. Взгляд этот ласкал, как нежное прикосновение, и длился так долго, что Тина почувствовала, как становится красной в тон платью. – Ты сообщила деду, что мы обручились? – вскользь спросил он.

– Сообщила.

– И что?

– Он думает, что я спятила!

И, наверное, прав, размышляла Тина, чувствуя, что словно парит в воздухе. Сама не своя, пьяная от возбуждения и странной, победной радости, и все потому, что Джованни находит ее такой желанной. Только глаза его блестят по-охотничьи жестоковато. Наконец, ни слова не говоря, Джованни взял ее за локоть и усадил в машину.

Ни единого слова! Ни комплимента или всплеска гнева по поводу того, что она вырядилась, как не позволит себе ни одна приличная женщина. Напряжение в тесном пространстве салона становилось физически ощутимым; воздух сгустился, нагретый жаром их тел, магнетическими посылами, которые они отправляли друг другу.

– Это платье ты носишь в последний раз, – спокойно, но непререкаемо произнес он. – Это не тот образ, с которым ты должна ассоциироваться.

Отлично! Он, кажется, недоволен!

– Ты бы предпочел маленькую мисс Совершенство в скромненьком платье? А я выбрала – соблазн!

– Спасибо, что сообщила, – фыркнул он, въезжая на стоянку у ресторана и останавливаясь под кустом цветущего кизила. – А то я не догадался! Вся твоя игра как на ладони.

Невозмутимо, небрежно положил руку ей на колено и, грубо лаская, забрался глубоко под юбку.

– Джо! – ахнула Тина, удерживая его за запястье. – Перестань! Какая игра? О чем ты?

– Такая, называется «Кто главнее?», – прорычал он.

В панике она попробовала оторвать его руку палец за пальцем. Не удалось. Хватка была железная, и пальцы неумолимо подбирались к оборочкам красных атласных трусиков. Она попробовала отстегнуть ремень безопасности и выскочить из машины, но проиграла.

– Не понимаю, о чем ты! Не дури, – трясущимися губами выговорила она. – Какой тебе толк в том, что я разозлюсь? Я нужна тебе...

– А я нужен тебе, – пугающе тихо напомнил он.

– Отпусти! Ради Бога, Джо!

– Я хочу, чтобы ты меня выслушала, – твердо сказал Джованни. – Наш договор действует по определенным правилам. Я намерен добиться того, чтобы ты их соблюдала. Твердо уясни себе, кто у кого под каблуком. Не надейся, что, используя тело, сможешь обвести меня вокруг пальца. Эта игра не для меня! Я ради поцелуя никогда не пресмыкался и впредь не буду! Я скорей плюну и уйду прочь!

– Да не использую я никакое тело! – вскричала она.

Джованни скривил рот в гримасе крайнего возмущения.

– Начисто лишена всякого представления, где ложь, а где правда, да? Начнем с того, что сегодня после работы ты ясно и во всеуслышание дала понять, что весь день обо мне не думала и что, следовательно, вся инициатива исходит от меня!

– Но мне некогда было о тебе думать!

– Влюбленные, как правило, думают друг о друге. Окружающие должны считать, что так оно и есть между нами, даже если это неправда. А сейчас ты обрядилась в это платье, выставляя себя напоказ, чтобы я завелся и весь ресторан видел, что я не могу оторвать от тебя глаз!

– Платье совсем не для того, чтобы ты «завелся», – оскорбилась Тина. – Платье – для роли. – А про себя подумала: чтобы все решили, что я ненормальная. – Надо было надеть старый кардиган, джинсы и кроссовки, как я и собиралась. Господи, как мне осточертело, что ты меня дергаешь и шпыняешь!

– Не думаю, что больше, чем мне десять лет назад, когда я был отдан на милость двух мстительных сучек! – огрызнулся он, убирая наконец руку. – Теперь мы поменялись ролями. Ты в моих руках, и если мне вздумается дернуть за ниточку, чтобы ты поплясала, так оно и будет!

– Понятно. Тебе нужно, чтобы я валялась в ногах, осыпала розами тебе путь...

– Вздор! Это было бы гнусно. Я всего лишь хочу, чтобы ты вела себя так, будто мы влюблены. Будто наши отношения основаны на равенстве. Будто ты любишь меня так же, как люблю тебя я. Будто мы дороги друг другу. Будто нам и в голову не может прийти друг друга ранить. Нужно, чтобы все думали, что нам хорошо вместе, что мы друзья. Что отношения у нас добрые, нежные, уважительные. Доходит? – На щеках Джованни горели два алых пятна.

Тина сидела молчаливая, несчастная. Он точно описал сейчас то, о чем она всем сердцем мечтает, но в жизни это будет не мечта, а притворство.

– Я тебя ненавижу! Я презираю тебя за то, что ты со мной вытворяешь! – Голос ее сорвался. – Только последний негодяй так обращается с женщиной!

– Только последняя дрянь этого заслуживает, – парировал он. – И усвой: если хочешь, чтобы я прилично обращался с тобой наедине, ты должна вести себя на людях как леди!

Угроза прозвучала очень серьезно. Теперь она знает, кто босс.

– Если ты сделаешь мне больно... – предупредила Тина.

– Есть способы получше, чем демонстрация грубой силы. Думаю, ты и сама забавлялась, когда дразнила меня в ювелирном, зная, что я не могу ответить, потому что Мэрион рядом.

– Что?! – изумилась она.

– Ты включилась, как неоновая вывеска, объявляющая, что товар выставлен на продажу. И приготовилась выключиться, когда до меня, к счастью, дошло, что ты затеяла. Полагаю, раз ты меня провоцировала, значит, надеялась, что будет какой-то результат. Что ж, – он помолчал. – Результат у тебя был, и как-нибудь, когда сочту нужным, я заставлю тебя закончить твое представление.

– Никакое это было не... – оскорбилась Тина, но смолкла, вспомнив, что не может сказать ему правды. Правда ведь состояла в том, что тогда, в магазине, она в самом деле потеряла в его объятиях всякое представление о реальности. Сейчас ей только и остается согласиться – да, это она сознательно завела Джованни. Но тогда она будет выглядеть... динамисткой, а что может быть омерзительней! – Я считала, что так и поступают невесты... влюбленные, – прошептала она.

– Выметайся отсюда! – рявкнул Джованни. – И не забудь улыбнуться!

– Я не могу.

– А ты постарайся. – Он включил музыку, ритмичную попсу. – Может, это тебя оживит? Сделай счастливое лицо. Это важно. И помни: там будут люди, которые меня знают, может быть, даже помнят старые времена. Приготовься выдержать неприятные взгляды.

– Я понимаю, – угрюмо сказала Тина и потянулась открыть дверцу. – К этому я готова.

– Нет! Рано! – рявкнул он. – Соберись!

– Столик займут.

– Не займут.

– Я знаю, тут ребята из нашей школы работают. Здесь все впритык, кто не успел, тот опоздал...

– Не волнуйся. Тут знают, кто я такой, – твердо сказал Джованни. – Знают, какой бизнес я затеваю, знают, что я буду назначать тут деловые встречи. Им и в голову не придет меня проигнорировать. Это власть, Тина. Все они у меня в кулаке, и я свой кулак не разожму.