Утро после визита Пилбема в Лесной Замок застало Роско Бэньяна в самом радужном настроении. Когда он завтракал, позвонил частный сыщик и сообщил, что все прошло по плану. Сердце Роско Бэньяна пело, когда он выжимал сцепление, направляясь в Лондон.

Он назвался приятного вида мальчику в приемной, и тот незамедлительно проводил его в святая святых. Владелец сыскного агентства «Аргус» сидел за столом и просматривал бумаги частного свойства. Когда Роско вошел, он поднял глаза, но в них не было того счастливого блеска, что у посетителя. Перси Пилбем был холоден и суров.

– А, это вы? – спросил он рассеянно.

– Да, я, – сказал Роско, дивясь, что прыщавый сыщик не скачет от радости в такое дивное утро.

– Ну и удружили вы мне вчера, – сказал Пилбем, содрогаясь при одном воспоминании. – Вы сказали, что дома никого не будет.

– И что?

– Вы меня обманули. Сейчас я расскажу.

Не каждому дается дар рассказчика, но Перси Пилбема фея-крестная наделила им сполна. Трудно было бы четче и драматичнее изложить субботнее происшествие в доме ужасов (Лесной Замок, Тутовая Роща, Вэли-Филдз). Казалось, ожили самые сильные страницы Эдгара Алана По. Пусть лорд Аффенхем и Мортимер Байлисс нашли бы некоторое преувеличение в описании своих действий и внешности, даже им пришлось бы признать, что картина нарисована впечатляющая. Когда Пилбем завершил рассказ, Роско согласился, что все прошло не так гладко, как намечалось, и Пилбем эти слова подтвердил. Он сказал, что трижды просыпался в эту ночь, трясясь, как студень – ему снилось, что испытание продолжается.

– Зато, – сказал Роско, указывая на хорошую сторону, – вы раздобыли бумагу.

– Раздобыл, – сказал Пилбем. – И прочел.

Роско вздрогнул.

– Вы хотите сказать, что распечатали конверт?

– Да.

– Вы не имели права.

Перси Пилбем положил ручку, на которую перед этим накручивал восточный кончик усов.

– Пожалуйтесь в суд, – сказал он коротко.

На мгновение повисла тяжелая тишина. Однако Роско был слишком рад, чтобы долго переживать из-за нарушений профессиональной этики.

– Ладно, пустяки, – сказал он, вспомнив, что счет уже оплачен. – Где он?

– В сейфе.

– Давайте.

– Разумеется, – сказал Пилбем. – Как только вы дадите мне чек на две тысячи фунтов.

Роско зашатался.

– Что?!

– Купите слуховой аппарат. Я сказал, две тысячи фунтов.

– Но я вам заплатил.

– А теперь заплатите снова.

– Но вы обещали все сделать за тысячу.

– А вы обещали, – холодно сказал Пилбем, – что там будут только Кеггс и больной бульдог. Больной бульдог, нет, вы подумайте! Дом кишмя кишел человекоподобными гиппопотамами и людьми с лопатами, все они хотели раздеть меня и вымазать черной краской. Естественно, наше первоначальное соглашение, предусматривавшее, что дом будет пуст, утратило силу. Две тысячи долларов -возмещение за моральный и интеллектуальный ущерб. Я их получу.

– Вы так считаете?

– Я в этом уверен.

– Ах, уверены?

– Да, уверен.

– Я не дам вам ни цента, – сказал Роско.

Пилбем, который на время разговора перестал накручивать усы, снова взял ручку и задумчиво принялся завивать в колечко их западную оконечность. Он глядел на Роско укоризненно, как человек, чья вера в изначальную доброту человеческой природы поколеблена.

– Значит теперь, когда я избавил вас от необходимости платить Кеггсу сто тысяч долларов, – сказал он, – вы отказываете мне в жалких двух тысячах фунтов?

– Верно, – сказал Роско.

Пилбем вздохнул, окончательно разочарованный в людях.

– Ну, это как вам угодно, – сказал он твердо. – Уверен, Кеггс не сочтет эту сумму чрезмерной.

Комната поплыла перед глазами Роско. Ему казалось, что он смотрит сквозь мерцающую дымку, скрадывающую очертания собеседника и делающую его почти невидимым. И хотя всякий сказал бы ему, что такой способ созерцать Перси Пилбема – самый приятный, его это не утешало.

– Вы не сделаете этого!

– Кто вам сказал?

– Отдадите конверт Кеггсу?

– Продам, – поправил Пилбем. – Я уверен, мы с ним столкуемся. Он показался мне человеком рассудительным.

– Это шантаж!

– Знаю. Уголовное преступление. Вот телефон, если хотите позвонить в полицию.

– Кеггс так и сделает. Он отправит вас в тюрьму.

– И лишится ста тысяч фунтов? Никуда он меня не отправит. Он расстелит передо мной красную дорожку.

Роско нечего было ответить. Он понял, что столкнулся с мощным интеллектом, перед которым бессилен, как новорожденный ребенок. Похоже, ничего не оставалось, как достойно принять поражение.

Внезапно его осенила целительная мысль. Чек можно приостановить.

– Ладно, – сказал он, – ваша взяла. – Он вытащил свою постоянную спутницу – чековую книжку. – Можно воспользоваться вашей ручкой?

Пилбем вынул ручку из шевелюры, куда запустил ее минуту назад.

– Вот. А теперь, – сказал он, получая чек, – я попрошу вас дойти со мною до банка, где мне дадут по нему деньги. Две тысячи фунтов без вашего одобрения не выложат. Когда мы вернемся, я отдам вам конверт, и все будут довольны.

Преувеличением будет сказать, что назад Роско ехал в приподнятом состоянии духа, однако, к тому времени, как он повернул руль у ворот Шипли-холла, горькая чаша, ставшая столь привычной для его губ, показалась не такой и горькой. Разумеется, утрата двух тысяч фунтов никого порадовать не может, зато, как-никак, соглашение Бэньян-Кеггс стало кучкой пепла в мусорной корзине Перси Пилбема. Счет несомненно в его пользу. Он предпочел бы не тратиться так сильно на мелкую рыбешку, но одно было очевидно: он вытащил кита.

Роско остановил ягуар у парадной двери и вошел в дом. Его ждал Скидмор.

– К вам мистер и миссис Билсон, – сказал дворецкий.