Наконец гости оставили молодых наедине. Массивная деревянная дверь закрылась. Жених запер ее на засов, чтобы никому не пришло в голову подшутить над ними. Когда товарищи офицеры стали советовать ему, как вести себя в супружеской постели, Тайрон лишь с улыбкой кивнул. Казалось, он прислушивается к каждому слову, но мысли его были далеко. При этом он прекрасно понимал, что большинство из этих советов совершенно неуместно. Тем более что он собирался твердо придерживаться принятого решения. Не то чтобы он считал себя намного опытнее, чем эти люди, отнюдь нет. На самом деле многие из них были отчаянными повесами и искусными любовниками сразу нескольких женщин. Он же, напротив, был весьма прагматичен в личной жизни, как, впрочем, и в карьере, ограничиваясь только одним увлечением, и предпочитал поступать по собственному разумению, тем паче, если речь шла о женщине. Если верить предсмертной исповеди Ангелины, то она полюбила своего мужа именно после свадьбы. К несчастью, во время его долгого отсутствия по делам службы она почувствовала себя одинокой и увлеклась другим человеком. Во всяком случае, на смертном одре она рассказала об этом Тайрону и просила простить ее.

Что же до той соблазнительницы, на которой он только что женился, то она была весьма отзывчива к его любовным ласкам, если, конечно, все это не часть очередного коварного замысла. Тайрон невольно возвращался мыслями к той минуте, когда Зинаида, совершенно нагая, лежала в его постели, сгорая от нетерпения и уступая место рядом с собой. Даже после такого обильного возлияния он не мог забыть этой картины, как не мог избавиться и от многих других навязчивых образов, тревоживших воображение.

Тайрон осторожно приблизился к просторной кровати, на которой ждала его жена. Она уже сняла одежду, и теперь соблазнительные формы были прикрыты лишь простыней, натянутой до подбородка. Расстегивая камзол, Тайрон глаз не сводил с нежных холмов и долин, которые обрисовывала тонкая ткань.

— Да-а, — вяло протянул он, с досадой ощутив, что язык заплетается, — царь Михаил был прав. Вы очень красивы, мадам, вероятно, намного красивее всех женщин, которых я знал.

Вся наигранная веселость Зинаиды исчезла, как только гости удалились. Теперь она смотрела на мужа, не зная, чего от него ожидать. Если он пожелает излить на нее свою ярость и оскорбить за то, что она его обманула, что ж, она терпеливо снесет это.

— Наконец-то мы можем спокойно поговорить наедине, Тайрон.

— Вот как? Значит, ты желаешь поговорить? — Он ухитрился поклониться, но тут же вынужден был отступить на шаг, чтобы сохранить равновесие, и улыбнулся: — Простите, мадам. Кажется, я сегодня против обыкновения не совсем трезв. Видите ли, я явно перекушал этого вина… или как там называется этот ваш любимый напиток? Коварная штука эта водка, но она облегчает боль… — Он приложил руку к сердцу, словно указывая на то место, где у него была рана. — Так что же ты хочешь обсудить, жена моя? Мое негодование из-за того, что ты меня использовала? — Он потер грудь, словно сама эта мысль доставила ему новую боль. — Да, своей прелестной ручкой ты нанесла мне глубокую рану. Никто иной не смог бы так ловко со мной расправиться. Пока я клялся отдать тебе все, что у меня есть, пусть это даже ничтожно мало, ты делала из меня дурака. И вот теперь бедный шут пойман и связан узами законного брака. И в постели его ждет столь соблазнительное лакомство, что сердце и ум вынуждены бороться друг с другом. Увы, некуда бежать бедняге! — Схватившись рукой за столбик балдахина, Тайрон склонился к невесте и помахал свободной рукой в воздухе, точна требуя ответа. — Ну, что вы скажете, мадам? Избавившись от одного ненавистного жениха, вы вынуждены отдаться другому. Так как же, удовлетворены вы результатом вашей интриги?

Прижимая простыню к груди, Зинаида опасливо приподнялась с подушек.

— Я не хотела выходить за князя Владимира…

— Это мне уже ясно, мадам, — отрезал Тайрон, скидывая бархатный камзол и швыряя его на ближайший стул.

Больше всего его раздражало то, что он не мог не обращать внимания на ее прелести. Полдюжины свечек горели в канделябрах, стоявших на прикроватных столиках. Три крошечных огонька дрожали за спиной невесты, и оттого тончайшая ткань ночной рубашки просвечивала насквозь, соблазнительно обрисовывая плечи руки и грудь.

Если красота невесты может мучить мужчину в первую брачную ночь, то это был как раз такой случай. Чем дольше он смотрел на Зинаиду, тем больше желал ее. Желал даже сильнее, чем в тот миг, когда их близость грубо прервалась из-за чужого вторжения. Ни одна из женщин так прочно не владела его разумом. С момента первой их встречи жизнь его переменилась. Теперь же, получив ее в жены, он понял, что сам себя сурово наказал.

— Я спрашиваю совсем о другом. Действительно ли вы удовлетворены результатами своей игры?

Зинаида вспыхнула. Она судорожно придумывала, что сказать, чтобы смягчить негодование мужа.

— Ну что, вы не можете ответить? — требовательно спросил Тайрон.

Она тихо произнесла:

— Разве ты сам не знаешь правду, Тайрон? Разве любая на моем месте не предпочла бы молодого мужа дряхлому старцу? Но я не хотела завлечь тебя в ловушку, поверь…

— Никогда! — презрительно оборвал он. — Ты хотела просто поиграть мной, точно тряпичной куклой, а потом выбросить, когда надобность во мне отпадет! Я был для тебя всего лишь пылким поклонником, которого можно использовать в своих целях. Цена, которую ты готова была заплатить за мои услуги, показалась мне слишком соблазнительной, чтобы я смог отказаться. Пожертвовав девственностью, ты хотела решить свои проблемы и даже не потрудилась задуматься о том, чем придется расплачиваться мне!

Отвернувшись и давая понять, что разговор окончен, Тайрон прошел в гардеробную. Здесь он обнаружил множество атласных обувных и шляпных коробок, а также лакированных шкатулок с драгоценностями, расставленных на полочках возле небольших сундучков с чулками, платочками и прочей мелочью. Более крупные сундуки почти до отказа были наполнены платьями и кружевным бельем. Изумленный огромным количеством вещей, Тайрон пощупал ткань некоторых из них, после чего поднял тонкую рубашку к свету, чтобы подивиться ее прозрачности.

Его собственные вещи тоже были распакованы и старательно разложены возле вещей Зинаиды. Проявленные внимание и забота тронули его. Должно быть, это заслуга Эли. Но с другой стороны, служанка никогда не сделала бы этого без приказа госпожи.

Поморщившись, Тайрон стащил рубашку и отбросил ее в сторону. Выбрав из двух кувшинов для умывания тот, что показался ему похолоднее, он плеснул воды в миску и принялся умываться в надежде охладить свой пыл и избавиться от вожделения. Кроме того, он рассчитывал на то, что легкое опьянение быстро погрузит его в крепкий сон до самого утра.

Тайрон решил не снимать подштанники, чтобы не возвращаться в спальню голым. Но облегающие штаны все равно не скроют его возбуждения, когда он снова увидит Зинаиду… Как назло, чтобы лечь на свое место, ему предстояло обойти кровать. Какая, однако, обстановка в этой просторной комнате! Очевидно, хозяйка дома очень дорожила своей подругой, если предоставила ей едва ли не самые лучшие покои. Он забыл о такой роскоши с тех самых пор, как покинул Англию. Впрочем, в их старинном имении эпохи Тюдоров, которое отец подарил сыну в честь свадьбы с Ангелиной, и то не было такой красоты. Правда, комнаты в нем были обставлены не менее удобно, но все же не так, как в этом женском царстве, где он вдруг очутился.

Остановившись возле прикроватного столика, Тайрон задул свечки и повернулся спиной к Зинаиде, стараясь избежать соблазна и не пробудить дремавшие желания. Если до сих пор он не знал, что такое муки сладострастия, то теперь в полной мере ощутил их. Его мучила мысль, что из-за собственной глупости он не может нынче всласть любоваться совершенными женскими формами. И все же близость к Зинаиде и воспоминания о том, как она отвечала на ласки, согревали ему кровь. Слава Богу, что в комнате было темно, и Тайрон мог без опаски развязать пояс штанов. Усевшись на постель, он снял их и бросил на скамеечку.

Несмотря на то, что единственным источником света оставались свечки за спиной у Зинаиды, ужасные шрамы, пересекавшие спину мужа, были достаточно хорошо видны. Зинаида виновато потупила взгляд. И хотя большинство шрамов уже начинало заживать, самый широкий из них припух, и видно было нагноение под темным струпом. Зинаида решительно встала с кровати.

Тайрон не удержался и, пока жена одевалась, бросил взгляд через плечо, но, как только она надела рубашку, поспешно отвернулся, пронзенный непреодолимым желанием. Зинаида пробежала в гардеробную и через пару мгновений вернулась с кувшином воды, прямоугольным флаконом бальзама и полотенцем. Она поспешила к мужу, и, сразу поняв ее намерения, Тайрон, схватив штаны, положил их на колени, наверное, впервые стыдясь наготы и боясь выдать свои истинные чувства.

— У тебя рана на спине загноилась, — сказала Зинаида, поставив кувшин на прикроватный столик. Затем повернулась к мужу. — Нужно непременно промыть ее и положить припарку, чтобы вытянуть гной.

Несмотря на то, что поверх рубашки на Зинаиде был еще и халат, дрожащий свет свечей, стоявших за ее спиной, проникал сквозь эти одежды и обрисовывал чудесный силуэт — каждую округлость, каждую соблазнительную деталь. И Тайрон вынужден был отвернуться, потому что от нараставшего волнения плоть его вздыбилась сильнее.

— Мне наплевать на эти раны, мадам.

— Но потом будет не наплевать, — ласково возразила Зинаида. — Где кинжал? Надо вскрыть нарыв…

— Я сказал, оставь меня в покое! — рявкнул Тайрон, предвидя, какую муку ему предстоит вынести, если он позволит ей прикоснуться к своему телу.

Действительно, тогда уж он вряд ли сумеет сдержаться и не овладеть ею. Он ни на миг не мог забыть о том слишком кратком, но восхитительном мгновении, когда они соединились в любовном порыве.

— Почему ты не позволяешь мне полечить тебя? — вновь попыталась уговорить его Зинаида.

— Я сам справлюсь, — проворчал Тайрон.

— Едва ли, — усомнилась она и кивнула на маленькую скамеечку подле кровати. — Давай-ка садись сюда, так будет удобнее. — Наступило тягостное молчание. Тайрон зловеще насупился. Тогда Зинаида склонилась к нему и снова тихонько спросила: — Полковник Райкрофт, так вы меня боитесь?

Тут уж Тайрон не выдержал:

— Да, черт возьми! Я уже говорил! Мне ничего от вас не надо, тем более вашей жалости!

Зинаида попятилась и в смятении посмотрела на его неприступное лицо. Слезы выступили у нее на глазах, мешая видеть. Она схватила со столика кувшин и, круто повернувшись, нечаянно расплескала воду. Капли попали на грудь Тайрону.

От неожиданности он резко вскочил на ноги, лежавшие на коленях штаны упали на пол, и, хотя уже через секунду Тайрон поднял их, чтобы снова прикрыться, Зинаида успела все заметить. Полные слез глаза изумленно расширились.

Тайрон заскрипел зубами. С глухим рычанием он отбросил ненужную теперь вещь. Что толку скрывать, если единственный ее взгляд открыл ей всю правду, лишив его возможности защитить свою гордость?

— Да, а чего ты ожидала? — закричал он. — Я же не каменный! О Господи, женщина, да оставь же ты меня в покое!

С этими словами он улегся на свое место, натянул простыню до пояса, повернулся на левый бок и взбил подушку. Он не желал больше смотреть на нее и потому злобно уставился на крохотные огоньки свечей.

Пораженная этой вспышкой ярости, Зинаида поспешно задула свечи у него на столике и отнесла кувшин в гардеробную. Здесь она переоделась в одежду поплотнее, которая надежно скрывала все тело от подбородка до пят. Слезы так и струились у нее по щекам, когда она возвращалась к постели. Бросив взгляд на мужа, Зинаида осторожно улеглась на правый бок, как можно дальше от него, затем натянула простыню и стеганое одеяло и залилась слезами отчаяния.

В полной тишине супруги лежали на расстоянии меньше вытянутой руки, упорно не произнося ни слова и не шевелясь. Тайрон крепко зажмурился, ибо при виде чудесных форм Зинаиды он неизменно распалялся. Но он твердо решил справиться со своей страстью и для этого старался думать о предстоящей операции: «Надо будет послать на разведку Авара. Пусть сначала отыщет лагерь Ладисласа. Одному это сделать легче, чем целому полку…»

Зинаида первая сумела успокоиться и, устав от слез, заснула. Тайрон услышал ее равномерное дыхание, а вскоре и сам уснул. Часа на три молодожены забылись тяжелым сном. Но даже этого непродолжительного отдыха хватило им, чтобы немного снять напряжение.

Шел уже третий час ночи, когда Тайрон вдруг проснулся, почувствовав, что Зинаида осторожно поднимается с постели. Удивившись, он решил не шевелиться и посмотреть, что будет дальше. Она пробралась в угол комнаты, куда через окошко струился лунный свет, и достала кинжал из ножен, пристегнутых к поясу. Должно быть, Эли или кто-то еще из служанок повесил его оружие на спинку кресла. Крадучись Зинаида с обнаженным клинком вернулась к кровати, и Тайрон приготовился к нападению, не сомневаясь, что легко с ней справиться. «Пусть только попробует, — подумал он, — и я завтра же потребую расторгнуть этот брак, что бы там ни говорил царь. Не то еще, чего доброго, меня самого сочтут за безумца, раз я согласился жениться на этой чокнутой!»

Увидев, что Зинаида не собирается бросаться на него, а вместо этого закатала рукав рубашки и приложила лезвие кинжала к внутренней стороне руки, Тайрон нахмурился. Теперь он понял ее намерения и с низким рычанием бросился к ней. Зинаида ахнула от неожиданности. Тайрон крепко схватил тонкое запястье жены, заставив ее вскрикнуть от боли. Затем он вырвал кинжал из ее рук.

— Так ты решила покончить с собой из-за того, что тебя заставили стать моей женой? — грубо спросил он.

— Ничего подобного, — возразила Зинаида дрогнувшим голосом.

От этой неожиданной атаки поджилки у нее тряслись и бешено колотилось сердце.

Отшвырнув кинжал в сторону, Тайрон перекинул ноги через постель и встал рядом с женой. Он взял ее за подбородок и, всматриваясь в каре-зеленые глаза, спросил:

— Тогда для чего ты пыталась вскрыть себе вены?

— Тебе показалось, Тай, но, право же, я не хотела этого.

— Говори, — нетерпеливо потребовал он. Зинаида собралась с духом и сказала:

— Мы несколько часов провели в одной постели… но ты так и не обратил на меня внимания. — Ее голос задрожал от боли. — Утром… мои подруги придут, чтобы помочь мне одеться. Если они не увидят на простыне доказательства моей девственности, я буду опозорена.

Тайрон в удивлении приподнял бровь. Его невеста, казалось, искренне смущена.

— Но если вы помните, мадам, то вы больше не девственница. Я отнял у вас это достояние как раз перед тем, как нам помешали.

Зинаида смущенно потупилась.

— Я думала, ты будешь грубее со мной… после всего, что я натворила.

— Настолько груб, что замараю простыню новой кровью? Так ты думала? — Он едко рассмеялся, когда она зажмурилась и быстро кивнула. — Какого же ты обо мне высокого мнения!

— Но если бы ты избил меня, то поделом. Я поступила отвратительно.

— Это, правда, — согласился Тайрон, — но джентльмену не пристало следовать дурному примеру. — Он тяжко вздохнул. — Похоже, делать нечего.

Она вздрогнула и зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Какая разница, сумеет ли она доказать всем свою невинность? Русская история знает немало обесчещенных девушек…

Но тут Зинаида услышала, что Тайрон отошел от нее, и, приоткрыв глаза, увидела, что он направляется к креслу. Достав кинжал, он быстро сделал надрез на своей руке — Зинаида ахнула от неожиданности. Потом, когда несколько капель крови выступили на поверхности, дотянулся до середины кровати и приложил рану к простыне. Снова взглянув на невесту, он увидел ее широко распахнутые изумленные глаза.

— Разве не этого вы хотели, мадам?

— Именно этого, сэр, — шепнула Зинаида, пораженная его галантностью. После того как она ранила его мужское самолюбие, трудно было ожидать от него подобной доброты. — Я и не рассчитывала на ваше сострадание. Но почему вы сделали это?

Тайрон небрежно хмыкнул, желая показать, что теперь не так-то легко поддастся на ее женские уловки:

— Не надо только наивно думать, мадам, что одураченный простак способен на рыцарство. Я сделал это не столько ради вашей репутации, сколько ради своей собственной. Ведь без вещественных доказательств нашего соития мои приятели, чего доброго, подумают, что я бессилен. Так что на сей раз я снова попался на удочку. Мне пришлось сделать то, чего вы хотели, лишь бы не опозориться самому. Ведь всем понятно, что вы с вашей красотой способны соблазнить любого, даже самого холодного мужчину.

Зинаида гордо вздернула подбородок.

— Но если это действительно так, сэр, то, как же вам удалось удержаться от соблазна?

Тайрон вынужден был признаться:

— Ах, сударыня, если бы не моя уязвленная гордость, терзающая меня больнее разбойничьей плети, я не вынес бы этой пытки: лежать с вами в одной постели и не сметь к вам прикоснуться. Но я все время вспоминаю, как ловко вы притворились, что желаете меня так же сильно, как я вас, и боюсь снова опростоволоситься.

— Но вы вовсе не глупы, сударь, — отвечала Зинаида. — Вы гораздо умнее многих мужчин.

Тайрон презрительно усмехнулся:

— Неужто вы, девочка, столь опытны, что можете судить о мужчинах?

Зинаида покраснела как маков цвет.

— До вас я ни с кем не была в интимных отношениях.

— Возможно, и нет, но за вашими юбками постоянно бегали толпы мужчин, только и, дожидаясь случая их задрать.

— Но я не давала повода! — возразила Зинаида.

— Значит, я могу считать себя избранным? — Тайрон скептически рассмеялся. — Или я оказался единственным глупцом, кто все-таки попался в ваши сети?

— Вы же знаете, что до вас у меня никого не было. — Он пожал плечами:

— Тем обиднее. Стало быть, меня одурачила наивная девица.

— Да, я неопытна, — продолжала Зинаида, — но зато у меня есть голова на плечах. Только вас и никого другого я могла выбрать для такого дела.

— А вот с этим как раз я готов поспорить, мадам. Нет, головка у вас и в самом деле красивая, — отвечал Тайрон, нарочно перевирая смысл ее слов. — Лучше и быть не может. Но не одно ваше прелестное личико, а еще и чудесные формы сделали меня жертвой вашего коварства.

Зинаида в раздражении отвела взор и подумала, что этот англичанин может быть столь же невыносим, сколь и агрессивен.

Выиграв спор, по крайней мере, на данном этапе, Тайрон занялся раной на руке. Вытащив из-под невесты подол ночной рубашки, он начал вытирать вновь выступившую кровь. Он мечтал о том, чтобы сердце его было из камня, потому что невозможно было не обращать внимания на соблазнительное округлое бедро Зинаиды.

Так и не остановив кровотечение, полковник проворчал:

— Похоже, наши с вами друзья от души посочувствуют невесте, у которой оказался такой жестокий жених.

— Вы не привыкли осторожно обращаться с кинжалом, сударь.

— Мое оружие всегда в отличном состоянии, мадам. И я никогда не думал, что мне придется направить клинок против себя. Но я действительно переусердствовал.

Зинаида долго наблюдала за ним, прежде чем осмелилась вновь заговорить.

— Я очень благодарна тебе, Тай. Иначе наши друзья сочли бы меня… — она замолчала, боясь произнести это слово, но потом все-таки решилась: — потаскухой.

Воспоминания снова нахлынули на полковника, и, задумчиво вздохнув, он посмотрел на нее:

— Муж обязан защищать честь своей супруги. — Глаза Зинаиды заблестели от слез.

— С трудом верится, что ты до сих пор считаешь меня достойной своего покровительства.

— Ты меня мало знаешь, Зинаида, — ответил он лаконично.

— Это правда, — согласилась она. — Я и вовсе тебя не знаю.

Тайрон опять вздохнул:

— Когда-то я был знаком с человеком, который вызвал на дуэль одного негодяя, распускавшего сплетни о его жене. Мерзавец всем рассказывал о том, как она в него влюбилась и как он играл ее чувствами, а потом бросил ее. Это был один из тех кавалеров, что готовы увиваться за каждой юбкой. Если бы мой друг был так же мстителен, как ваш князь Алексей, то он наверняка бы оскопил обманщика, чтобы тот всю жизнь помнил, как соблазнять чужих жен.

— И что же было после дуэли? — нерешительно спросила Зинаида. — Этот любовник извинился?

— Нет. Он был убит, — невозмутимо ответил Тайрон. — Обманутый муж разыскал обидчика и вызвал его на поединок через полмесяца после того, как жена попыталась избавиться от незаконного ребенка. К тому времени она была на пятом месяце и хотела исправить случившееся, хотя супруг молил ее уехать в деревню и там дождаться родов. Но она отчего-то решила, что все будет по-старому, если убить в себе плод греха. Для этого она нарочно бросилась с лестницы. Ребенок погиб, а она заработала горячку и в течение недели умерла на руках у своего супруга. — Зинаида подняла глаза.

— Кажется, тебя очень расстраивает эта история, Тай, — сказала она. — Ты был близко знаком с этой женщиной? — Последовало долгое молчание. Он отсутствующим взглядом уставился в пространство, и тогда она снова осмелилась спросить: — Может быть, это твоя сестра?

Он вздохнул и ответил:

— Теперь это не имеет значения, мадам. Она умерла и лежит в могиле.

Вновь наступила тишина, во время которой Зинаида наблюдала за тщетными попытками Тайрона остановить кровь. Наконец она мягко попросила:

— Ты позволишь мне позаботиться о тебе, Тай? — Он хотел снова отказаться, но вдруг, к своему удивлению, неохотно согласился:

— Ну, если ты настаиваешь…

Просияв улыбкой, Зинаида вскочила, даже не заметив, что при виде мелькнувших стройных ног он чуть не ахнул.

Когда же она вернулась с водой и платками для перевязки, Тайрон уже сидел на скамеечке, на которую она ему прежде указала. Прикрыв наготу полотенцем, он совсем успокоился и дал ей возможность сосредоточиться на ране. Зинаида принялась за работу, чувствуя, что он следит за каждым ее движением.

— Можно мне теперь заняться твоей спиной? — осведомилась она, не поднимая глаз, приготовившись к новому яростному отпору.

— Делайте, что считаете нужным, мадам. Я слишком устал, чтобы спорить с вами.

На данный момент Тайрона устраивало подобное объяснение своей уступчивости. Он действительно устал и не хотел больше бороться.

К счастью, Зинаида отошла от него, чтобы найти кинжал и флакон с бальзамом. За это время Тайрон успел перевести дух. Пока она находилась рядом, это едва ли было возможно — настолько сильно он желал ее.

Она осторожно, промыла рану, затем вскрыла гнойник. Тайрон напрягся, но удивился тому, как осторожно она сделала это. Много лет проведя на военной службе, он успел привыкнуть к торопливости и грубости военных лекарей. Прикосновения рук Зинаиды казались лаской любящей женщины.

Быстро выдавив нарыв, пока из него не засочилась свежая кровь, Зинаида аккуратно смазала рану бальзамом и наложила повязку, а затем завязала у Тайрона на груди.

— Я не хотела, чтобы так получилось, — снова начала Зинаида с опаской. — Поверь, я никогда не думала, что все может так кончиться. Ты казался мне таким опытным солдатом. Я и мысли не допускала о том, что Алексей застигнет тебя врасплох. И потом, я вовсе не ожидала, что они с Ладисласом объединятся.

Тайрон недоверчиво расхохотался:

— Я бы с удовольствием поверил в вашу доброту, мадам, если бы прежде не получил жестокого урока. Но он так же глубоко врезался в мою память, как и эти шрамы в мою спину.

— Но я была в смятении, — сказала Зинаида, надеясь, что он все же поймет ее. — Я не могла смириться с мыслью, что мне придется выйти замуж за Владимира. Я даже решилась рискнуть своим добрым именем, чтобы избавиться от старого мужа. А вы ведь сами так стремились… так упорно искали случая овладеть мной…

— Да, я стремился! — с готовностью признался Тайрон. — Как мне было устоять? Ваша красота искушала меня с самого начала. Вы все время манили меня сладкими обещаниями. Я видел это в ваших глазах, чувствовал в ваших губах… Откуда мне было знать, что вы заманиваете меня в ловушку, которая обойдется мне такой дорогой ценой?! Я до сих пор удивляюсь, что голова у меня все еще на плечах, да и все остальное действует безотказно!

Зинаида залилась жарким румянцем. Глаза ее невольно опустились на едва прикрытые чресла Тайрона.

— Я и не думала, что Алексей дойдет до такого…

— К черту! — проревел Тайрон.

Встав на ноги, он прошел мимо Зинаиды в дальний угол комнаты. Потом, когда она в удивлении повернулась в его сторону, снова приблизился. В конце концов, его возбуждение немного улеглось, хотя внутри все так и кипело. Уперев руки в бока, он склонился к ней и сказал:

— Я не знаю, когда именно вы решили выбрать меня в качестве своей жертвы, мадам, но ни одна самая коварная искусительница не смогла бы добиться такого успеха. Вы были прекрасны, как земное божество. Да, мадам, именно так. И хотя я повидал столько стран, что вам и не снилось, я никогда не видел более красивой, более обворожительной девушки. При помощи хитрых чар вы похитили мое сердце. Я попался точно последний болван. Вы были так милы, так прелестны, что я не устоял перед вашим очарованием. Ваши глаза глядели так заманчиво, ваши губы были так мягки и податливы, ваши груди так возбуждались от моих прикосновений, что я мечтал о том, чтобы ваши шелковистые бедра приняли меня… И даже теперь мне больше всего хочется овладеть вами, дабы утолить мучительное желание. Чресла мои изнывают от напряжения, и поверьте, пытка эта невыносима. Я прекрасно понимаю, что это может кончиться даже хуже, чем то, чем грозил мне Алексей.

Зинаида смотрела в сверкающие голубые глаза, не зная, как смягчить раздражение. Тайрона. Казалось, больше всего он взбешен тем, что дал женщине обмануть себя. И все же он имел над ней не меньшую власть, чем она над ним. Во всяком случае, она была лишь неопытной кокеткой, тогда как его мужское обаяние подкреплялось годами практики. Это правда, что она преследовала определенные цели, но ведь в результате ей пришлось отдать ему не только тело, но и душу. Она не смогла бы с такой готовностью расстаться со своей девственностью, если бы он сам не пытался соблазнить ее. Однако Зинаида понимала, что сейчас нельзя упоминать об этом. Ее слова будут немедленно объявлены досужим вымыслом и жестоко высмеяны.

— Тай… — Голос ее был, тих и мягок. Лаской она пыталась смягчить болезненно уязвленную гордость мужа. — Мы могли бы лечь в постель и немного поговорить… о нас с тобой? Я ведь действительно ничего о тебе не знаю… а мне бы хотелось… очень.

Тайрон резко хохотнул и, запрокинув голову, уставился в темный потолок. Он пытался собраться с мыслями. Похоже, им теперь руководит лишь слепая страсть к особе противоположного пола, чей запах так и бьет в ноздри. Но уязвленная гордость напоминает о том, что нельзя смягчаться и уступать желаниям. А она… Подумать только, она хотела лечь с ним в постель, чтобы просто… просто поговорить!

— Ах, Зинаида, Зинаида, — проворчал он. — Ты же меня наизнанку выворачиваешь. Мои ночи теперь полны всесокрушающего желания, мои дни превратились в ад… И ты снова ласково нашептываешь мне на ухо. Что же мне делать, как отказывать, если ты своими вкрадчивыми просьбами задеваешь самые чувствительные струны? Я не могу продолжать свои обвинения, когда ты так говоришь со мной.

Зинаида молчала, пока он не поднял голову и не уставился пронзительным голубым взглядом ей в глаза. Голос ее чуть слышно прошелестел в тишине комнаты:

— Поверь, Тайрон, ты единственный, кого я хотела бы видеть своим любовником. Я не думала привязывать тебя против твоей воли.

Тайрон тяжело вздохнул и устало указал рукой на кровать, приготовившись снова терпеть адские муки, лежа с ней в одной постели и не смея прикоснуться.

— Мы поговорим с тобой, если хочешь, Зинаида. Или просто заснем, если ты устала.

Тайрон набрал в грудь побольше воздуха, следуя за Зинаидой к кровати. Он видел, как она забирается на свое место, и жадно смотрел на соблазнительные ягодицы, которые мягко обрисовала ночная рубашка. И вот жена скользнула под одеяло и, натянув его до самого подбородка, старательно отвела глаза. Лишь когда Тайрон прикрыл нижнюю часть тела простыней, она нетерпеливо повернулась на бок, лицом к мужу, как будто ожидала, что из его уст немедленно польется целый поток откровенных признаний.

Тайрон мысленно вздохнул и, перевернувшись на живот, протянул руку к подсвечнику. Задув свечки, он, наконец, успокоился — в темноте не было видно их лиц. А Тайрон не на шутку боялся потеряться в глубине этих каре-зеленых глаз.

— Может, все-таки поспим? — устало протянул он, не желая признаваться, что большую часть ночей его преследовали сладострастные видения. — В последнее время мне, сказать по правде, сильно недоставало отдыха.

— Как пожелаешь, Тайрон, — спокойно ответила Зинаида, благодарная за этот мягкий тон. Было так славно чувствовать мужа рядом!

Солнце поднялось уже высоко над верхушками деревьев и распростерло свои лучи над городом, когда Тайрон вынырнул из глубины сновидений и смутно понял, что его мучает нечто более существенное, чем сладостная фантазия. Он открыл глаза, ожидая увидеть рядом ласкающую его Зинаиду. Она действительно была здесь, но при этом крепко спала: явственно ощущалось ее слабое дыхание; под ночной рубашкой виднелись все соблазнительные изгибы ее красивого тела. В такой вот позе, прижатый к перине, он чувствовал себя привязанным шелковыми лентами к жесткой лежанке, на которой его истязают сладчайшими, утонченными пытками.

Тайрон пристально изучал ничего не подозревающую жену и, как ни старался, не мог увидеть в ней хитрую коварную лисицу, заманившую его в ловушку. Напротив, он видел лишь невинно спящую девицу, перед которой не способно устоять даже каменное сердце. Мягкие завитки волос выбились из кос и обрамляли овальное личико. Глаза Тайрона скользнули к изящному ушку, вокруг которого завивались кончики коротких прядей. От Зинаиды словно исходило мягкое сияние. Легкий румянец играл на щеках, и под красиво выгнутыми бровями шелковистые загнутые ресницы слегка касались светлой кожи лица. Черты его были аристократически прекрасны — нос прямой, полные губы соблазнительно приоткрыты и сочны, как спелые ягоды. Казалось, они так и ждут страстного поцелуя. Теперь, когда Тайрон жадно пожирал ее взглядом, он даже не вспоминал, что она его соблазнила.

Видно, Зинаида прильнула к нему во сне — простыня и одеяло упали на пол, и лишь ночная рубашка с кружевной отделкой прикрывала тело. Однако и она задралась, являя взору мужу красивые ноги и обнаженное бедро. Как ни жаль было Тайрону отказываться от этой сладостной пытки, он понимал, что если останется рядом с ней еще хоть на минуту, то непременно будет побежден. Ведь почти не меняя позы, он мог без труда проникнуть в манящую плоть и утолить свою пламенную страсть. Но если бы он решился на такое, то едва ли сумел бы остаться верным своей цели.

Осторожно высвободившись, Тайрон встал с кровати. Но тут же пожалел о своей неосмотрительности, потому что нестерпимая боль вспыхнула в голове, точно какой-то злой черт стиснул ее своими цепкими лапами. — Прижав руки к вискам, Тайрон застыл в таком положении. Наконец боль стихла. Пошатываясь, полковник вышел в гардеробную и поплескал холодной водой в лицо и на плечи.

Сегодня у Тайрона был выходной, и потому он оделся в гражданское платье. Вернувшись в спальню, он снова насладился прелестным зрелищем, затем поднял упавшее на пол одеяло и укрыл им спящую красавицу. Выйдя из спальни, он спустился вниз и обратился к одному из слуг, который успел выучить английский, когда мать Зинаиды гостила в этом доме. Слуга проводил Тайрона в баню, кажется, обрадовавшись возможности попрактиковаться в иностранном языке.

— Ваша невеста приезжала сюда еще ребенком. Она была красива! И мама ее тоже! Хотя мальчики постоянно преследовали боярышню Зенькову, она не обращала на них внимания. Она больше интересовалась учением и любила путешествовать вместе со своей семьей. У нее на все было свое мнение.

— Ну, тут как раз мало что изменилось, — сухо заметил Тайрон.

Слуга усмехнулся:

— Она очень похожа на боярыню Наталью Андреевну. Обе способны свести с ума любого мужчину. Во всяком случае, милорд, вы никогда не заскучаете, живя с такой женщиной.

— Вот именно это и беспокоит меня сильнее всего — как долго я выдержу в этом браке.

Слуга вовсе не удивился подобному замечанию. Слухи о стычке англичанина с князем Владимиром и его сыновьями разнеслись среди челяди задолго до того, как закончился свадебный пир.

— О, я уверен, что даже пара-тройка лет покажется вам настоящим раем, сэр, — предсказал он с веселым блеском в глазах и распахнул перед Тайроном дверь бани. — Ну вот, господин полковник, легкого вам пару.

Тайрон ощутил на себе взгляды множества своих друзей, оставшихся ночевать в гостевых палатах. Они поднялись еще час назад и теперь сердечно приветствовали полковника, весело намекая на причины его запоздалого появления. Тайрон поморщился, но они лишь громче расхохотались при виде этой красноречивой гримасы.

Григорий подошел к нему и протянул чарку водки:

— Выпей, это немного облегчит твои страдания, полковник.

— Ну да, или сведет меня прямо в могилу, — сострил в ответ Тайрон, но все же опрокинул чарку и с отвращением вздрогнул, поклявшись себе, что впредь его аппетиты будут умереннее.

Подполковник Уолшворт указал на повязки, до сих пор красовавшиеся на туловище и на руке Тайрона:

— А ну-ка, признавайся сейчас же, твоя жена так сильно вцеплялась тебе в спину или, наоборот, отбивалась от тебя?

Тайрон лишь отмахнулся от громогласного приятеля:

— Просто Зинаида немного полечила мои раны. И будь поосторожнее, Эдгар, а не то мне надоест твой солдафонский юмор и тебе придется отвечать за оскорбление.

В ответ Уолшворт громко расхохотался, а Григорий, подхватив, хмыкнул:

— Впереди еще два дня празднования, дружище. — Тайрон пристально взглянул на капитана, и тот пожал плечами: — Здесь, на Руси, принято гулять от души. Тем самым мы вознаграждаем себя за необходимость пережить долгую зиму. Ну и, разумеется, подкрепить бодрый дух и улучшить настроение нам помогает водка.

— Только не напивайся, друг мой, — предупредил его начальник. — Завтра нам снова на службу.

Григорий прошел следом за своим командиром в уединенный уголок бани, где стоял огромный, предусмотрительно наполненный водой ушат:

— Кажется, ты что-то задумал.

Тайрон бросил взгляд на возившегося с ведрами банщика и из предосторожности дождался, пока тот отойдет. Ведь если мать Зинаиды научила английскому одного слугу, то и все остальные могли понимать этот язык.

— Я хочу накрыть Ладисласа в его же берлоге. Нужно поймать его и других главарей шайки еще до конца года. Так что завтра я намерен обсудить с вами кое-какие новые приемы.

— Неужели ты собираешься так скоро оставить молодую жену? — изумленно спросил Григорий. Он лучше других знал, как упорно его командир добивался этой девушки, и теперь очень удивился тому, что он так скоро решил вернуться к своим служебным обязанностям. — У тебя есть причины взять несколько дней отпуска, тем более что вся спина изранена.

— Царь в ближайшее время устроит парад перед именитыми заморскими гостями. Если потом придется одновременно готовиться и к смотру, и к вылазке против Ладисласа, я боюсь, не останется времени, чтобы хорошо сделать и то и другое. Сам ты прекрасно знаешь, что я не позволю моим личным делам влиять на служебный долг командира и офицера.

— Но ты ведь уже почти год на Руси и ни разу не брал отпуск. Я думал, учитывая обстоятельства, ты останешься в городе и будешь готовиться к параду вместо того, чтобы мчаться на поиски Ладисласа.

— Скоро зима. Если отложить дело до весны, то мы можем вообще не отыскать их лагерь. Надо успеть до первого снега. Время не ждет. Нужно продумать стратегию и как можно лучше подготовить людей ко всяческим неожиданностям. Я бы хотел, чтобы они были максимально уверены в себе. Мы не должны полагаться на случай, если хотим изловить Ладисласа и его пособников.

— Ну, уж если ты так твердо намерен преследовать их, то надо бы сначала выслать разведчика. Пусть разыщет лагерь бандитов.

— Я уже об этом подумал. Наверное, пошлем Авара. После того как Ладислас похитил его сестру, парень не питает симпатий к разбойнику.

— Интересно, как же их разыскал князь Алексей?

— Да просто Ладислас распустил по городу слух, что ищет меня. Нетрудно догадаться, что Алексей моментально отозвался. Ведь он решил от меня избавиться. Но какие бы ни были у них отношения, я сомневаюсь в их крепкой дружбе.

— А все-таки госпожа Зинаида умно поступила, отправив свою служанку во дворец звать на помощь майора Некрасова.

Тайрон был сбит с толку. Когда же это Зинаида давала Эли такое поручение? Наверное, тогда, когда он был без сознания. Впрочем, после удара по голове он вообще мало что помнил.

— Ты о чем говоришь? Когда же она успела?

— На другой день майор Некрасов сам рассказал мне, что Эли прибежала к нему с известием, будто ты в ужасной опасности. Как я понял, старушка находилась в доме княгини Анны, потому что навещала ее повариху. Тут-то ее и нашел Степан.

— Что ж, должен выразить свою признательность Эли, — ответил Тайрон, несколько смущенный неожиданным рассказом капитана. — До сих пор я и не знал, каким чудом мне удалось избежать горькой участи. Знал только, что Николай и царь Михаил появились в самый последний момент.

— Эли выполнила поручение своей госпожи. — Григорий задумчиво поскреб подбородок, приподнял бровь и взглянул на командира: — Но вот как очутилась там сама госпожа Зинаида, если все думали, что она наверху и ей нездоровится? Во всяком случае, так сказал нам всем князь Алексей.

Хотя полковник, казалось, всецело увлекся развязыванием бинта, Григорий терпеливо ожидал ответа.

Тогда Тайрон быстро поднял глаза и с самой наивной миной произнес:

— А может, она вовсе и не была наверху? Может, она вместе с Эли гостила у этой поварихи?

Понизив голос, русский офицер решился сделать смелое предположение:

— Боярышня была с тобой, не так ли?

Тайрон нахмурился и, вцепившись в повязку обеими руками, разорвал ее.

— Даже если это правда, Григорий, неужели ты думаешь, что я тебе признаюсь?

— Признаешься или нет, друг мой, твой ответ не пойдет дальше нас двоих. Ты же знаешь.

Но Тайрон не хотел наносить урон чести Зинаиды:

— Разве я стал бы хвастать этим? Тем более она — моя жена.

— Но царь Михаил для чего-то поторопил вас с венчанием, — вкрадчиво улыбаясь, не сдавался Григорий. — Так что же на самом деле случилось в ту ночь?

Тайрон раздраженно зарычал и попытался перевести разговор:

— Ты никогда не станешь майором, дружище, если не научишься держать язык за зубами.

Усмехнувшись, Григорий высказал все же несколько предположений:

— Я знаю, что ты не болтлив, полковник. И вот что я думаю. Князь Алексей и Ладислас застали тебя врасплох и приказали высечь. Эли помчалась на поиски майора Некрасова из дома Алексея, а значит, и Зинаиду привезли туда вместе с тобой. Если тебя принудили на ней жениться, то я начинаю понимать, почему вчера ты был так холоден с ней.

Хотя Тайрона очень удивили высказывания капитана, он продолжал хранить молчание.

— Так-так, теперь все ясно, — вслух размышлял Григорий, задумчиво скребя подбородок. — Зинаида тебя охмурила, а ее опекун, князь Алексей, тебе же за это и всыпал…

— Да, черт возьми! Он сам хотел ее заполучить!

— Выходит, тебя высекли за то, что ты увел девицу. — Глаза Григория смеялись. — Все это время ты только и мечтал уложить ее в постель. Просто дождаться не мог, чтобы царь тебе ее отдал. А теперь приходится расплачиваться за ошибку, и потому ты злишься на нее…

— Какого черта! — рявкнул Тайрон, чувствуя, что друг его, к сожалению, прав. — Неужели тебе кажется, что ты способен читать мои мысли?

— Я же тебя знаю, дружище. — Григорий пожал широкими плечами. — Если бы она тебя не обидела, ты не стал бы продолжать это глупое притворство.

— По-твоему, я притворяюсь?

— Будь все меж вами в порядке, ты бы и бровью не повел, даже если бы целое войско сейчас направлялось к этому дому, собираясь тебя арестовать. Ты продолжал бы заниматься с ней любовью там, наверху, и сошел бы вниз лишь в полном изнеможении.

Тайрон внимательно посмотрел на своего адъютанта. Трудно было отказать ему в логике. Похоже, капитан лучше понимает своего командира, чем он сам.

— И вот еще что, — добавил Григорий. — Ты не успокоишься, пока не помиришься с ней. У тебя очень красивая жена, полковник, и если ты ее любишь, в чем я, кстати, совершенно уверен, то поторопишься исправить положение, пока она не разочаровалась в тебе окончательно.

Тайрон резко отшвырнул бинты.

— Это не так-то просто, Григорий. Ведь я для нее ничего не значу.

Тверской недоверчиво фыркнул:

— Не верю. Напротив, она весьма тобой заинтересована.

Тайрон усмехнулся:

— О да, она прекрасная актриса! Я преклоняюсь перед ее талантом.

— Избавь свою жену от этой клеветы! Глупо полагать, что она к тебе безразлична!

— Да откуда ты знаешь, что у нее на уме, если и я-то сам каждый раз удивляюсь? — зло спросил Тайрон. — Я даже не представляю себе, о чем она подумает в следующий миг, хотя совсем еще недавно мне казалось, что я все понимаю!

— Вот что я скажу, полковник. Разве наша дружба пустой звук для тебя? Разве ты не считаешь меня своим товарищем? Разве не доказал я тебе свою преданность? Разве не предупредил, когда узнал, что Николай решил последовать твоему примеру и тоже подал прошение царю? Ты ведь хотел немедленно вызвать его на дуэль, но именно я тебя остановил. Так неужели ты не допускаешь и мысли о том, что кто-то может лучше тебя видеть правду? Ты слишком остро все переживаешь и не способен судить объективно. Тебе не терпится получить ответы, и потому ты выносишь поспешные суждения. Дай же своей жене возможность доказать, что она тебя любит.

Тайрон устало вздохнул:

— У нее будет уйма возможностей, пока мы здесь, ведь я все равно не смогу расторгнуть сейчас этот брак — за мной наблюдает лично царь Михаил.

— Ты не смог бы оставаться на службе здесь, если бы отважился на такой шаг, — заметил Григорий, уязвленный тем, что его приятель посмел даже подумать об этом. — Мы, русские, не прощаем, если иноземец оскорбит или бросит соблазненную им боярышню. Александр Зеньков был уважаемым дипломатом, и я тебя по дружбе предупреждаю: будь поласковее с его дочкой.

— О, тень великого Цезаря! Да за кого ты меня принимаешь? Неужели я стану бить ее? — Тайрон искренне удивился, что его друг такое про него подумал. — Зинаида — моя жена! Уже поэтому она заслуживает всяческого покровительства и бережного отношения с моей стороны! — Выведенный из себя словами Григория, Тайрон быстро стянул бриджи и погрузился в ушат. Как только горячая вода коснулась ран, особенно той, которую обрабатывала Зинаида, они напомнили о себе острой болью, и Тайрон зашипел сквозь зубы. По-прежнему ощущая на себе тяжелый взгляд капитана, он с вызовом посмотрел на него и спросил: — Еще что-нибудь?

Григорий уселся на ближайшую скамеечку.

— Ты удивил меня. То говоришь, что будешь держаться подальше от жены, то утверждаешь, что обязан о ней заботиться. Когда ты приехал к нам, на Русь, казалось, тебе вообще противно связываться с женщинами, как будто ты всех их ненавидишь. При этом я не знал человека, который дрался бы так же отчаянно. А по приказу, несмотря на свой кодекс чести, ты набрасывался на неприятеля с такой яростью, что ни один враг не способен был устоять. Казалось, ты не замечаешь опасности, словно тебе и впрямь безразлично, убьют ли тебя…

— Конечно, не безразлично!

Но упрямого Григория трудно было сбить с толку.

— Отчасти, я и сам думаю, что это правда. Но ты не обращал особого внимания на риск. Если задача казалась тебе слишком опасной, то ты всегда рисковал сам, не жертвуя подчиненными.

— Но надо же принимать во внимание опыт, или ты в нем сомневаешься? — ощетинился Тайрон. — У меня побольше боевой сноровки, чем у любого в нашем полку. И я уже много раз встречался со смертью. Если бы мое умение не было закалено в настоящих боях, то я бы сейчас не находился здесь, в Москве, и мне бы не платили за ваше обучение.

— А я вот частенько думаю, изменилось бы твое отношение к военной службе, если бы ты был удовлетворен жизнью?

— Не забывайся, товарищ, — яростно намыливая лицо, произнес Тайрон. — Я, конечно, понимаю, что ты пытаешься найти в моем поведении логику, но не могу пообещать тебе, что после женитьбы стану вести себя как-то иначе. Я буду по-прежнему честно исполнять свой долг, чтобы не стыдно было перед государем.

— Я молюсь о том же, друг мой. Хотелось бы прожить долгую жизнь и чтобы во всем нам сопутствовала удача. Но я от всей души прошу тебя учесть, сколь недолог наш век. Помирись с женой, и поскорее.

Тайрон уставился на приятеля, который, улыбнувшись и отсалютовав, неспешно удалился. С минуту полковник наблюдал за ним, а потом откинулся на край ушата, задумавшись над советом. Хотя слышать все это было досадно, Тайрон верил в добрые намерения друга. Задумчиво нахмурясь, он припомнил несколько былых атак, в том числе и нападение на отряд Ладисласа. Тогда он находился в самой гуще битвы. Пожалуй, приходилось признать, что он вел себя довольно безрассудно и отчаянно, но дело в том, что каждый раз он действительно считал необходимым продемонстрировать свою отвагу. И если бы тогда он поступил иначе, то могли пострадать невинные люди. Зинаида попала бы в лапы Ладисласа, а об этом он даже думать не хотел, несмотря ни на что.

Тщательно вымывшись и принарядившись, Тайрон во главе компании приятелей, как и накануне вечером, снова направился в спальню. Когда они постучали в дверь, из-за нее раздался шум, похожий на гоготанье стаи диких уток, слетевшихся на озеро. Через секунду дверь скрипнула и из спальни выглянуло худенькое личико молодой боярышни.

— Минуточку, — попросила она, посмеиваясь. — Госпожа Зинаида… еще не закончила… одеваться…

— Скажи ей, пускай выходит так. Мы полюбуемся ее красой, — сказал Уолшворт и захохотал.

— Отойди, — улыбнувшись, произнес Тайрон. — Неужто ты станешь задерживать мужа, который пришел к своей жене? Отойди же, говорю тебе, и дай мне пройти.

Из спальни донесся голос Зинаиды — она просила впустить гостей. Муж вместе со своими приятелями нетерпеливо вошел в покои, сопровождаемый веселым смехом разодетых дам. Две молоденькие горничные торопливо убирали ушат с водой. Этот деревянный сосуд специально принесли в спальню, чтобы Зинаида могла искупаться. Но потом набежали хохочущие служанки и любопытные матери семейств, которые, вытягивая шеи, стремились убедиться в том, что с постелью и простынями все в порядке. Эли оправляла подол сарафана своей госпожи, когда толпа мужчин ввалилась в комнату. Зинаида, не ожидавшая от них такой прыти, быстро отвернулась и поторопилась застегнуть последние пуговки на рубахе, а Зельда принялась прилаживать головной убор на волосах подруги. В следующий миг княгиня удивленно отступила, потому что рядом вдруг вырос Тайрон.

— Если не возражаете, я предпочитаю, чтобы волосы моей жены не были заплетены в косы и тем более покрыты, — сказал он и широко улыбнулся, но под полным ужаса взглядом Зельды смутился. — Впрочем, кажется, вы против?

Ласково поблескивая глазами, Зинаида взглянула на мужа через плечо. Ей было приятно, что он проявил супружеское внимание в присутствии ее подруг. Тайрон склонился к ней, и она с восхищением окинула взором его красивые черты, вдохнула запах его тела и тонкий аромат мыла. Пустяки, конечно, но и этого было довольно, чтобы колени у нее подкосились.

— Здесь, на Руси, замужней женщине не полагается показываться простоволосой перед кем бы то ни было, кроме мужа, — застенчиво сказала она. — Но если хочешь, чтобы я ходила с распущенными волосами, когда мы одни, ты только скажи.

Тайрон медленно провел рукой по мягким темным волнам, вспомнив тот первый раз, когда он втайне любовался длинными прядями.

— Да, мне бы хотелось, — промолвил он и вежливым кивком извинился перед Зельдой, возвращая ей головной убор.

Княгиня быстро закрепила его на голове Зинаиды. Оглянувшись, Тайрон увидел прямо перед собой улыбавшегося капитана Тверского, который протягивал ему кубок холодного, разбавленного вина.

— Госпожа Зинаида наверняка с удовольствием обучит тебя обычаям нашей страны, — сказал Григорий. — Я уверен, что вы оба извлечете из этих уроков огромную пользу.

— Напрасно ты блещешь талантами свахи, друг мой, — скептически усмехнувшись, сказал Тайрон. — Если ты заметил, мы уже успели пожениться.

Улыбка капитана стала шире.

— Хорошая сваха не успокоится, пока не убедится, что оба, и муж, и жена, друг другом довольны и счастливы. А если ты несчастен, полковник, то, как же мне удастся получить повышение?

— Друг, называется! — шутливо упрекнул Тайрон. — А я-то, было, поверил в твою искренность. Оказывается, ты корыстолюбив!

Григорий с усмешкой пожал плечами:

— Надо же как-то жить.

В это время в светлицу, лучезарно улыбаясь, вошла Наталья и пригласила гостей вниз, к праздничному столу. Боярыня попросила Тайрона с женой возглавить шествие, а всех остальных кавалеров выбрать себе пару. Сама же она приняла галантное приглашение Григория и, улыбнувшись, спросила:

— Ну, что вы скажете по поводу выбора, который сделал ваш командир?

— Это замечательный выбор, сударыня. У вас прекрасные подруги.

— Спасибо, — ответила она, вежливо кивнув. — Но скажите мне, что думает обо всем этом сам полковник?

— Я уверен, что этот союз будет крепким, сударыня, — добродушно предположил капитан. — Наши молодые будут очень счастливы.

Убедившись, что офицер прекрасно разобрался в ситуации, Наталья улыбнулась и с удовлетворением кивнула. Ведь именно это она и хотела услышать.

Как только молодожены заняли свои места за столом, празднование продолжилось. Поощряемые гостями, супруги по старинному обычаю целовались под крики «Горько!». Скоморохи в красочных костюмах пришли позабавить гостей, многие из которых тоже нарядились в диковинные платья и с азартом приняли участие в играх и плясках. Даже у Тайрона улучшилось настроение. Вино немного уменьшило боль в исполосованной спине, и, хотя и по указу царя, он делал вид, что радуется вместе со всеми, скакал по дому вместе со своей женой, то, преследуя других гостей, то, спасаясь от них бегством, прячась и разыскивая других.

Шут исполнял роль волка, фыркал, рычал, ворчал и завывал, рыская между гостями в серой звериной шкуре, наброшенной на плечи, ища девушку, которую можно было бы взять в плен в качестве сказочной жар-птицы. Он был еще далеко от молодых, как вдруг Тайрон схватил Зинаиду за руку и быстро вывел в сад.

Они сами решили объединиться в одну пару, и друзья связали им руки лентой. Теперь, куда бы ни шел один, второй должен был следовать за ним. Тайрон внезапно увидел неприметную со стороны щель между двумя толстыми деревьями, давно сросшимися у комля. Забравшись туда, он приподнял Зинаиду и поставил у себя между ног. Большой куст, окружавший мощные стволы с трех сторон, совершенно скрывал молодоженов от постороннего взгляда, но Тайрон и не думал, что этот укромный уголок превратится в место его искушения. Деревья росли немного под углом друг к другу, так что Зинаиде пришлось прижаться к мужу, когда он присел на ствол. Поскольку Тайрон старался не касаться грубой коры дерева своей израненной спиной, ему приходилось склоняться к Зинаиде. Желания терзали его, потому что он должен был придерживать ее за талию. Остававшееся между ними ничтожное расстояние стало быстро сокращаться, когда он ощутил, чуть ли не каждый изгиб ее стройного тела, спрятанного под сарафаном. Но и это были еще не все уготованные ему испытания. Зинаида то и дело переступала с ноги на ногу, и осязаемое движение ее бедер, прижимавшихся к его телу, невероятно возбуждало Тайрона. Вскоре он понял, что победить в этой игре будет куда сложнее, чем в прятках с «волком».

Зинаида почувствовала, как сильно забилось сердце мужа, ощутила его восставшую плоть. Быстро опустив взгляд, она снова с удивлением посмотрела в исполненное стоического терпения лицо Тайрона. Он же посмотрел вниз, стараясь унять то волнение, которое возбудила в нем Зинаида. Хотя никакая внешняя демонстрация гордости не смогла бы скрыть этого очевидного факта.

Тем не менее, он выглядел совершенно неприступным, и Зинаида порадовалась уже тому, что он не оттолкнул ее от себя. Внезапно вернулось воспоминание о том мгновении, когда он поднял ее и усадил к себе на колени, и вновь ей захотелось ощутить его мускулистое тело. Надежд на то, что Тайрон разговорится, не было, но Зинаида не хотела лишать его такой возможности. Запустив пальцы в его короткие волосы, завивающиеся на затылке, она приподнялась на цыпочки и прижалась к мужественному торсу своим пленительным телом. Дыхание его пресеклось. У нее и у самой едва не захватило дух от собственной смелости. Подняв на Тайрона потемневшие от страсти глаза, она медленно провела рукой по его рубашке.

— Разве нельзя дать волю желаниям, покуда мы здесь, в этом уединенном уголке? — нежно прошептала она.

Хотя Тайрон и не ответил ей, его уступчивость и неподвижность обнадеживали. Слегка приоткрывшиеся губы и ласковый язычок заиграли на его губах. Мягкие соски напряглись под лифом сарафана и теперь дразнили его еще сильнее. Но Тайрон стоически сопротивлялся, не проявляя никакой инициативы и в то же время, не отвергая этих ласк.

Зинаида понимала, что муж не каменная статуя, какой он старался казаться в эти минуты, и это придавало ей смелости. Тем более что ее собственная страсть разгорелась слишком бурно, и теперь она жаждала удовлетворения. Она знала, что есть только одно средство вырвать Тайрона из оцепенения. И, хмелея от собственной дерзости, она опустила руку вниз и сквозь ткань штанов обхватила твердый жезл.

Тайрон безуспешно старался обуздать свое волнение, враз лишившее его всех здравых мыслей. Дело осложнялось еще и тем, что жена стала смелее, ощутив в себе дремавшую ранее чувственность. Ее приоткрытый рот был соблазнительно влажен и уступчив, и Тайрон знал, что под одеждами он мог бы найти местечко, столь же желанное и столь же готовое отозваться на его ласки. Надо было лишь поднять юбки и развести ей ноги — и тогда он сможет удовлетвориться…

— Кто-то идет! — в шепоте Зинаиды прозвучала паника, смешанная с разочарованием. Она отпрянула от мужа, насколько это позволяли близко растущие древесные стволы.

Серый «волк» выпрыгнул из кустов. Зинаида ахнула. Радостно зарычав, шут быстро сорвал ленту, связывавшую руки молодых, схватил Зинаиду за запястье и потащил в сторону дома, украдкой бросив косой взгляд на жениха, который проводил озорника гневным взглядом. Впрочем, ничего иного и нельзя было ожидать от молодожена, и шут стремительно продолжал свой путь, не оставляя Тайрону никакой надежды. Войдя в дом, он придумал новую шутку и спрятал новобрачную в укромном месте.

Тайрон был вне себя от раздражения и лишь усилием воли сохранил приличную мину. Но почему-то под этой волчьей шкурой ему вдруг представился Алексей, и англичанин решительно вошел в дом следом за похитителем. «Волк» скакал вокруг него, противным скрипучим голосом призывая поскорее отыскать жар-птицу в золотой клетке, потому что завистливые братья задумали убить его, чтобы самим захватить добычу. Старательно оберегая свою спину от похлопываний, которыми готовы были наградить полковника обступившие его любящие друзья, он решил не сдаваться так просто. Должно быть, сказывались воинский дух и годы боевой практики. Азарт быстро завладел Тайроном, и вскоре он уже бегал из покоя в покой, стараясь первым отыскать Зинаиду.

Маленькая Софья подмигнула ему из дверей кухни и украдкой указала на кладовку. Войдя туда, Тайрон с победоносным кличем подхватил молодую жену на руки, и она звонко рассмеялась. Полковник помчался к царице Наталье — доставить ей жар-птицу. Боярыня с улыбкой увенчала победителя венком из цветов. С этим призом Тайрон вернулся в кухню. Опустившись на колено перед ребенком, он возложил венок на маленькую головку, за что и удостоился лучезарной улыбки и поцелуя в щеку. Когда же Тайрон вернулся к своей Зинаиде, то увидел в ее каре-зеленых глазах странное теплое сияние.

— Кажется, вы умеете находить общий язык с детишками, полковник Тайрон Райкрофт? Вы никогда не думали обзавестись собственными?

— И не единожды, — ответил он, вспомнив о том разочаровании, которое испытывал каждый раз, когда у Ангелины случался выкидыш.

Месячные у нее бывали нерегулярно, и врач все время прописывал ей разные травы, чтобы укрепить лоно. Позднее, преклонив колено перед ее могилой, Тайрон подумал, как же это печально и вместе с тем глупо, что она сочла необходимым подвергать опасности свою жизнь, лишь бы избавиться от чужого ребенка.

— Так вы не прочь завести детей? — серьезно переспросила Зинаида.

— Не в этом дело, мадам, — с такой же серьезностью ответил Тайрон. Взяв жену под руку, он повел ее из кухни. — Чего я не могу пережить, так это обмана. Как верить вам, сударыня, если вы уже доказали мне, что способны на хитрость?

— Но как же тогда я верю вам, сударь, хотя вы то пожираете меня глазами, то демонстрируете полное презрение ко мне? — расстроенно промолвила она. — Вы крайне непостоянны, полковник. Уста ваши произносят обличительные речи, а в ваших глазах я вижу пламя страсти, которое пробуждает мои чувства.

— Да, мадам, недавно я обнаружил в себе ужасные противоречия, и они буквально раздирают меня на части, — с готовностью признал Тайрон. — С вашей несравненной красотой и кокетливыми улыбками настоящей соблазнительницы вы пленяете сердце любого мужчины и выворачиваете его наизнанку. И даже если он способен храбро устоять под натиском целой тысячи неприятелей, он беспомощен перед вашими чарами. — Остановившись, Тайрон повернулся к ней и хрипло произнес: — Я не стану отрицать, что твое присутствие лишает меня воли, Зинаида, но я буду круглым дураком, если не попытаюсь воздвигнуть вокруг своего сердца непреодолимую преграду, лишь бы спастись от той боли, которую ты мне непременно причинишь.

Зинаида чуть не заплакала — так обожгли ее эти упреки. Она прекрасно понимала, что заслужила его недоверие.

— Не суди меня так строго, Тай, потому что я не хотела причинять тебе страдания. Я лишь ищу хоть какой-нибудь повод, чтобы оправдать наш брак. Ты намеренно избегаешь меня, хотя оба мы прекрасно понимаем, что отказ от близости только разжигает пламя страсти. Неужели ты за всю жизнь не подаришь мне свое внимание и своего ребенка?

Тайрон не смог скрыть удивления:

— За всю жизнь, мадам? Но кто же может предсказать, что случится даже в следующий миг? Между тем вам, должно быть, уже понятно, что зачатие ребенка требует гораздо более интимных отношений…

— Так вот чего ты не хочешь, Тай? — тихо спросила Зинаида, и сердце у нее защемило от боли. — Ты против интимных отношений?

— Я просто боюсь позволять себе близость, которая потребовалась бы для зачатия ребенка. Это как песнь сирены, которая заманивает мужчину в шелковые сети. Я сомневаюсь, что, утолив свою жажду, сумею впредь сопротивляться.

— Я не пою, как сирена, но умоляю, чтобы ты не лишал меня своего внимания, — настаивала Зинаида. — Если б не ты, я бы так и не узнала, что стоит за простым единением тел. Это именно ты, мой господин, открыл мне целый мир, а теперь… А теперь бросил.

Изумленный Тайрон снизу вверх посмотрел на жену. Он знал, что довел ее до самых вершин экстаза, к которому стремился сам, но его искренне удивило, что она может вслух говорить о своих желаниях. Эта откровенность показалась ему, по крайней мере, интригующей, заставив пойти на такие же признания со своей стороны.

— Да, мадам, я и впрямь не чаю утолить ту ужасную жажду, которая движет всеми моими чувствами и мыслями, превращает меня в возбужденное дикое животное. Вы стали еще красивее и желаннее с тех пор, как поехали со мной в мой дом. Вы способны соблазнить любого, а я, наверное, оказался самым восприимчивым из всех.

— Но для тебя заниматься любовью — только вопрос физической близости. Мужчины все таковы, так мне говорили. — Зинаиду злило несоответствие слов Тайрона его поступкам. Если он действительно настолько неравнодушен к ее чарам, как утверждает, то, как же он сумел оставаться в ее присутствии настолько безразличным? — Почему же ты не интересуешься мной? Ведь сам говорил, что уже давно лишен женского общества, так, значит, тебе подошла бы любая.

— Не обязательно, мадам. — Зинаида не поверила своим ушам.

— Я слышала, в Немецкой слободе шлюхи так и рыскают по улицам. Ты что же, не мог попросить кого-нибудь из них?

— Ни за что, — оборвал Тайрон. — Я весьма разборчив насчет тех женщин, которых кладу в свою постель.

— Но я, разумеется, в их число больше не вхожу? — Голос у Зинаиды оборвался, хотя она и сумела подавить навернувшиеся слезы.

— Я не говорил этого, — возразил Тайрон. Стараясь не поворачиваться к нему лицом, чтобы он не заметил катившиеся по щекам слезы, Зинаида спросила:

— Так ты настолько жестоко обманут, что теперь тебе противно любить меня и подарить мне ребенка?

Тайрон отвернулся, не желая отвечать, потому что любой ответ она могла использовать к своей выгоде. Он притворился, будто ему не терпится присоединиться к друзьям, и взял жену под руку.

— Идем, Зинаида, гости нас заждались.

Еще через несколько часов появились сам генерал Вандергут и его белобрысая жена. Хотя ни один из них явно не был склонен поздравлять новобрачных, им пришлось выдавить какие-то соответствующие случаю слова, чтобы не опозориться перед многочисленными гостями. Впрочем, в их речах сквозил плохо скрываемый сарказм.

— Никогда не думала, что полковник Райкрофт наконец женится, — пропела Алета Вандергут, обращаясь к Зинаиде. — Тем более на русской боярышне. И как это вам удалось изловить его, милочка?

Зинаида с любопытством перевела взор на Тайрона. И хотя прежде ни разу в жизни она не испытывала ревности, но сейчас, когда большие карие глаза пожирали ее мужа с таким неприкрытым сладострастием, Зинаида пережила жгучее раздражение. Ей сразу не понравилась эта женщина. Она пыталась догадаться, что значила для Тайрона эта рыжая лисица и были ли они любовниками.

К счастью, его, казалось, не слишком взволновал пристальный взгляд генеральши. Осмелев, Зинаида взяла его под руку и крепко прижалась к ней грудью, глядя прямо в лицо светловолосой кокетке:

— Это было совсем не трудно, госпожа Вандергут. Я просто остановилась и дала ему поймать себя.

— О да, и я очень рад, — добавил Тайрон, улыбнувшись и ласково накрыв ладонью ее руку. Потом, как бы нехотя, он перевел взгляд на Алету, которая много раз пыталась добиться его расположения. Хотя ее сорокавосьмилетний муж не замечал похотливых наклонностей жены, почти каждый офицер в его полку уже успел познакомиться с ее ненасытным темпераментом. Любовникам Алеты не было числа. Большинство из них оказались глупыми хвастунами. Уже несколько месяцев Тайрон бегал от пылкой генеральши как от чумы, не желая попадать в щекотливую ситуацию. Казалось, Алета никак не может понять, почему он не идет по проторенному пути своих предшественников. — Я очень долго уговаривал царя согласиться на мои притязания.

Винсент Вандергут громко прокашлялся и бросил на Тайрона пылающий гневом взор. Извинившись перед дамами, он увел полковника в сад и гневно заговорил:

— Надо ли напоминать вам, господин Райкрофт, что командир имеет право прежде всех знать о намерениях своего подчиненного? Я требую объяснить ваше пренебрежение. Почему вы, не заручившись моим разрешением и не проявив должного уважения к старшему по званию, предприняли такой шаг? Очевидно, ваша тайная интрижка с русской боярышней кончилась для вас утратой свободы и выговором?..

— Простите, генерал, — прервал его Тайрон, начиная раздражаться из-за его напыщенного высокомерия. Принимая решение поехать на Русь, англичанин и в мыслях не держал спрашивать у такого же иностранца, как он сам, позволения устраивать свою личную жизнь. Довольно и того, что он стерпел недавнее вмешательство царя. Но хотя его так и подмывало поставить генерала на место, Тайрон решил, что самый верный путь заставить начальника заткнуться — это сказать ему всю правду. — Но его величество сам выразил желание, чтобы я женился на боярышне Зинаиде.

— Да что вы такое натворили, Райкрофт? Сделали ей внебрачного ребенка? — взревел голландец во всю мощь своих легких. — Разве вы не понимаете, что находитесь не у себя на родине?

На худых щеках полковника Райкрофта заиграли желваки. За последние несколько дней он уже много раз подвергал испытаниям собственный взрывной темперамент, так что теперь встал по стойке «смирно» и, взглянув поверх головы коротенького Вандергута, рявкнул:

— Никак нет, господин генерал! Я не сделал ей ребенка, господин генерал, но осмелюсь доложить, что это не вашего ума дело, господин генерал!

Вандергут просверлил Тайрона ненавидящим взглядом:

— Поосторожнее, полковник, а не то я позабочусь, чтобы вас в два счета выставили в Англию.

— Не советую вам делать это, господин генерал, а то вам придется перед самим царем отчитываться за порученную мне операцию, которая вам, я думаю, не по плечу.

Лицо генерала перекосило от злости. Подумать только! Никогда еще подчиненный не смел, бросить ему в лицо, что он не справляется со своими обязанностями! Подобные заявления попахивают нарушением субординации!

— Видимо, вы, полковник Райкрофт, настолько загордились, что уже не боитесь нарушать приказы и не обращаете внимания даже на приличия? Вы просто одержимы мыслями об этой боярышне, которую вам удалось вырвать из рук атамана Ладисласа.

Голубые глаза Тайрона стали колючими от подавляемой ярости.

— Мне пора возвращаться к жене и гостям, генерал, — произнес он. — Не вижу никакого смысла обсуждать с вами мои личные дела.

Генерал задумался, к какой бы угрозе прибегнуть, чтобы сбить спесь с этого смельчака. Однако ходили слухи, что Тайрон Райкрофт никогда не показывает спину противникам, даже самым жестоким из них. И хотя его совсем недавно выпороли плетью, генералу рассказывали, что и под пыткой храбрый англичанин не сдался. Возможно, то восхищение, с которым офицеры пересказывали эту историю, пробудило в Вандергуте желание непременно отличиться. Единственной проблемой было то, что он не знал, как именно это сделать.

Громко злобно фыркнув, он зашагал обратно в дом, а Тайрон остался наедине со своим гневом. Наверное, все в доме слышали их громкий разговор, и, хотя он вполне мог надеяться на понимание и сочувствие друзей, реакция всех остальных была совершенно непредсказуема.

Тайрон прекрасно понимал, что пока ему лучше не встречаться с начальником. Надо уединиться на время в покоях жены наверху и дождаться, пока генерал уйдет, потому что в нынешней ситуации он за себя не ручается.

Тайрон быстро взбежал по лестнице и вошел в покои жены. Прикрыв за собой дверь, он с облегчением вздохнул и даже хотел на всякий случай запереться изнутри, но подумал, что за ним может прийти Зинаида.

Прохладная вода должна была охладить его пыл, унять ярость. Войдя в гардеробную, Тайрон обнажился до пояса и налил воды в таз, но тут почувствовал, что от висевшего рядом сарафана веет сладким ароматом. Этот наряд Зинаида сняла сразу после того, как ушли скоморохи, и повесила на крючок до прихода Эли. Подол платья разорвался, зацепившись за ветку, когда злой «волк» потащил пленницу в дом.

Тайрон задумчиво снял наряд с крючка. Ему вспомнилось, как затвердели ее соски под этой тканью. Проведя по ней рукой, он пожалел о том, что из-за собственной глупости не принял предложение Зинаиды и не погладил два соблазнительных полушария. Учитывая его возбуждение и пыл, он, пожалуй, мог причинить сарафану куда более серьезный вред, чем «волк». Но для этого надо было забыть об уязвленной гордости и поддаться соблазну.

Прижав платье к лицу, полковник вдохнул восхитительный аромат. Именно этот запах преследовал его всю предыдущую ночь — запах фиалки на теплой, манящей коже…

Но довольно! Тайрон мысленно проклял собственную глупость и снова повесил одежду на крючок. Даже после того, что сделала с ним эта женщина, он не мог избавиться от нахлынувших воспоминаний. Даже теперь, когда Зинаиды не было рядом, ему хотелось ощущать ее обнаженное тело и гладкие раскрытые бедра, готовые податься ему навстречу.

Наталья вела Зельду и ее мужа Василия к Зинаиде, которая после разговора с генеральшей покраснела как маков цвет.

— Этого чурбана Вандергута следует выпороть на конюшне! — возмутилась боярыня, провожая взглядом поднимавшуюся по лестнице Алету. — Если бы я не боялась, что он отомстит твоему мужу самым ужасным способом, я бы немедленно попросила его уйти.

Князь Василий не мог не высказать свои соображения и не утешить смущенную молодуху:

— Не надо обращать внимания на генерала, Зинаида. Насколько я понял из своего непродолжительного знакомства с этим человеком, он просто охотник за славой. Вандергут ловко присваивает себе все заслуги и планы вашего мужа. К тому же он еще и завидует полковнику Райкрофту. Генерал любыми способами мечтает подорвать доброе отношение к Тайрону царя Михаила Федоровича, даже если для этого ему придется вызвать вашего мужа на поединок.

Зельда ласково потрепала подругу по руке:

— Зинаида, не принимай близко к сердцу поведение Вандергута.

Наталья взяла кубок вина и передала его Зинаиде:

— Не дрожи. Выпей до дна, моя дорогая, а я пойду, потолкую с бравым генералом. Надо бы ему объяснить кое-что насчет русских обычаев.

— Мне лучше ненадолго удалиться, — сказала Зинаида, рассеянно улыбнувшись друзьям. — По крайней мере, пока генерал Вандергут не уедет.

Обвязав мокрые волосы полотенцем и стоя на пороге между гардеробной и спальней, Тайрон принялся яростно тереть голову. Поэтому он не слышал, как открылась наружная дверь, и очень удивился, ощутив, что маленькая рука призывно скользнула по застежке штанов. Добившись от царя обещания освободить его в будущем от этого брака, Тайрон не подумал о тех искушениях, которые его ожидают, если Зинаида перейдет в наступление. Похоже, он недооценил ее растущий интерес к наслаждениям, таящимся в соитии, и наивно полагал, что сможет в отношениях с женой обходиться лишь формальными проявлениями внимания. Но после их недавней близости в саду полковник понял свою ошибку и теперь всерьез сомневался, что сумеет изобразить безразличие во время искусных атак Зинаиды. В тот миг, когда узкая ладошка соблазнительно обхватила быстро твердеющую плоть, Тайрон от волнения едва не задохнулся. Удовольствие было настолько острым, что он уже не знал, сможет ли вытерпеть еще хоть секунду.

Он рывком откинул полотенце в сторону и тут же потрясенно отшатнулся:

— Алета! — Если бы его швырнули в ледяной поток, то и тогда он не отреагировал бы так бурно. — Какого черта ты тут делаешь?

— Ах ты, гадкий мальчишка, — упрекнула она, поглаживая кончиками пальцев мужской сосок. — Посмел жениться, не спросясь у Винсента. — Она осуждающе поцокала языком. — Муж говорит, ты сильно рассердил царя тем, что соблазнил эту посольскую дочку. Вот теперь и расплачивайся. Пожалеешь еще, поди, что отверг Алету.

Полковник гневно глянул на стоявшую перед ним женщину. Брезгливо отшвырнув ее руку, он вернулся в гардеробную и, взяв чистую рубаху, стал одеваться. Чем больше одежды отделяет его тело от этой грязной распутницы, тем в большей безопасности он будет себя чувствовать!

— Прости, Алета, но меня не интересуют твои прелести.

— Да ладно! Только минуту назад интересовали!

— Я думал, это моя жена, — бросил он через плечо. — Она меня возбуждает, а не ты.

— Я заставлю тебя забыть об этой маленькой плутовке, — похвастала генеральша и быстро погладила ладонями ягодицы Тайрона, а потом проворковала: — Я все сделаю, как ты захочешь, Тайрон. Все!

Полковник отвел ее руку и, повернувшись, направился к двери гардеробной.

— Мне это не интересно, Алета. И никогда не было интересно. Сколько можно повторять?

Потемневший от желания взгляд Алеты скользил по телу Тайрона, в то время как она ласкала руками собственные груди.

— А ты не хочешь меня потрогать, Тайрон? — спросила она.

— Алета, последний раз говорю: мне вовсе не хочется прикасаться к тебе, целовать тебя или заниматься с тобой любовью! Больше всего я желал бы сейчас остаться один. — Тайрон повернулся к ней спиной, но тут же ощутил, как рука Алеты полезла между его ягодицами. Он отскочил как ошпаренный. — Да, черт тебя побери! Оставь же ты меня в покое! — Каким-то чудом он удержался от оскорбления, прошел через всю комнату и распахнул двери в коридор. — Пожалуй, лучше тебе уйти отсюда. Сомневаюсь, что твой муж очень обрадуется, обнаружив тебя здесь, а тем более — моя жена!

— Да брось ты, Тайрон. Ведь эта маленькая русская дурочка, на которой ты вынужден был жениться, никогда не удовлетворит тебя. Тут нужна более опытная женщина. — Она шагнула к Тайрону. На губах ее играла сладострастная улыбка. Прижавшись к полковнику всем телом, Алета начала искать застежку штанов. — Со мной ты забудешь о ее существовании.

Схватив ее за руку, Райкрофт в гневе отшвырнул от себя надоевшую прелестницу:

— Черти и преисподняя, Алета! Я не в настроении! Ты что, не понимаешь?

— Ну, уж это мне виднее, Тайрон! — возразила она, снова приблизившись к нему, нетерпеливо потерлась о него телом, после чего обхватила и обеими руками сжала его ягодицы. — Ты ведь всего минуту назад так возбудился и был совсем готов!

— Да, но я думал не о тебе! — не выдержал Тайрон. — Я думал о моей жене!

— Не строй из себя благородного рыцаря! Тебя хватит на нас обеих. И потом, она ведь ничего не узнает.

Тайрон схватил ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Алета, убирайся отсюда и держись от меня подальше!

— Ты боишься моего мужа! — попыталась уязвить его генеральша, оскорбленная отказом. Ни один мужчина до сих пор не пренебрегал ею, и она не могла смириться с поражением.

— Я действительно не хочу еще больше осложнять наши с ним отношения! — в раздражении согласился Тайрон. — Но и от тебя мне тоже ничего не надо. Пожалуйста, пойми это! Между нами никогда ничего не будет, так что оставь меня в покое. — Он увидел, наконец, что уголки ее губ опустились в презрительной гримасе. Коротко кивнув, он натянуто улыбнулся: — Я очень рад, что ты поняла.

Резким жестом, оправив одежду, Алета зашагала к выходу, всем своим видом демонстрируя, что она сильно разгневана, но вдруг остановилась, нос, к носу столкнувшись с молодой женщиной, изумленно застывшей всего в нескольких шагах от двери.

— О-о! Я не знала, что вы здесь, — нервно произнесла Алета.

Тайрон круто обернулся. Он почти не сомневался, что за порогом стоит генерал Вандергут. Но это была Зинаида, и, судя по всему, разговор предстоял серьезный.

— Надеюсь, я не помешала. — Она едва заметно улыбалась, демонстрируя полное равнодушие.

— Зинаида… я… — Тайрону вовсе не хотелось превращаться в провинившегося школяра, но он чувствовал, что именно так и выглядит со стороны. — Я только… поднялся сюда, чтобы уйти…

— Не надо никаких объяснений, — успокоила его жена натянутым тоном. — Я слышала, как вы с генералом поспорили, и больше не могла терпеть любопытных взглядов наших гостей. — Она посмотрела на Алету. — Если бы я знала, что эта дамочка окажется здесь и попытается залезть к тебе в штаны, я бы получше подготовилась. Должно быть, тебе придется носить пояс целомудрия, чтобы спастись от домогательств таких, как она.

Хотя Тайрон и не знал за собой никакой вины, он упорно старался развеять подозрения супруги:

— Я поднялся сюда не для того, чтобы развлекаться с ней, а, напротив, чтобы меня оставили в покое.

— Что такое? Разве кто-то досаждал тебе?

— Да. Генерал.

Зинаида обернулась к невысокой блондинке и, принужденно улыбнувшись, вымолвила:

— Не соблаговолите ли оставить нас одних, Алета? Мне нужно кое-что обсудить с моим мужем.

Генеральша уж и не знала, как бы ей поскорее скрыться, и потому быстро вышла из комнаты. Второпях она едва не споткнулась на ступеньках — молодожены услышали ее испуганный визг.

— Как ты думаешь, она упала? — спросила Зинаида, прикрывая двери, чтобы им никто не помешал.

— Тебе не все равно? — удивился Тайрон. Он никогда еще не видел, каковы бывают жены в ярости, но сейчас ему казалось, что Зинаида как раз в таком настроении.

— Абсолютно, — честно призналась она и повернулась к мужу. — Признайтесь, полковник, не по этой ли причине вы не интересуетесь мной?

— Не говори ерунды, Зинаида! — не на шутку разозлился Тайрон. — Эта женщина для меня ничего не значит! Она вошла сюда, когда я вытирал волосы. Сначала я подумал, что это ты.

Зинаида обиженно скрестила руки на груди и произнесла с сарказмом:

— Ну ладно, полковник Райкрофт, если вы перепутали ее со мной, значит, и впрямь не влюблены. Но она все-таки, кажется, вас обхаживала… словно ей отвечали взаимностью.

— Не все женщины — образчики невинности, как вы, моя дорогая, — пошутил Тайрон. Уставившись в темную глубину этих прекрасных глаз, он вдруг с изумлением осознал, что готов подхватить ее на руки и отнести на постель, где сразу осуществил бы все свои самые сокровенные желания. Подойдя к ней и чувствуя, как бешено, заколотилось сердце, он произнес: — Алету не требуется поощрять.

Обидевшись, Зинаида остановила его коротким кивком и стремительно вышла из покоев. Дыхание у Тайрона участилось. Перед глазами снова всплыл образ обнаженной Зинаиды, которая звала его прилечь рядом с ней в постель. Охваченный отчаянием, он встал на пороге и принялся смотреть, как его жена быстро идет к лестнице. По ее порывистым движениям он понял, что она сердится, но ее чувства мало чем отличались от тех, которые испытывал он сам.

В тот вечер Тайрон довольно рано распрощался с друзьями, поскольку наутро ему нужно было быть в отличной форме. Обняв жену за плечи, он проводил гостей, после чего пошел следом за ней в опочивальню. Даже теперь ему стоило огромного труда не смотреть на ее плавно покачивающиеся бедра.

Эли ждала госпожу в гардеробной, чтобы помочь ей раздеться. Пока они возились с переодеванием, Тайрон занялся своим оружием и формой, готовя их на завтра. Входя в гардеробную за какими-то вещами, он и думать, забыл о том, что происходит там, в данный момент. Но вдруг он увидел жену, которая стояла, протягивая руки к Эли, чтобы принять ночную рубашку, которую та собиралась надеть на нее. Служанка растерялась, в смущении замешкалась, и Зинаида осталась стоять во всем великолепии своей наготы.

Тайрон вновь очутился лицом к лицу с прелестной нимфой, на которую невозможно было долго не обращать внимания. Он беспомощно перевел взгляд с ее лица на розовые соски, такие мягкие и округлые, на немыслимо узкую талию, на прекрасные и такие соблазнительные бедра… Молочно-белая кожа гладкого живота уводила взор ниже — к темнеющему треугольнику волос и длинным стройным ногам. Бормоча что-то насчет своей одежды, полковник не заметил, куда указывает ему Эли, пока, наконец, Зинаида не выхватила рубашку из рук служанки и сама не натянула ее на тело. Немного придя в себя, Тайрон быстро отыскал свои вещи.

Снова выйдя в спальню, Тайрон с облегчением вздохнул. Он с трудом овладел собой и постарался выбросить из головы только что увиденное восхитительное зрелище. Присев на скамеечку возле кровати, он снова занялся своим снаряжением.

Вскоре после ухода Эли Зинаида медленно вошла в комнату. После того как она застала Алету в их супружеских покоях, ей ужасно хотелось предаться такой же пылкой страсти, какую продемонстрировал Тайрон в их самую первую ночь. Она определенно не собиралась и сегодня терпеть невнимание мужа.

Увидев жену, Тайрон чуть не застонал. Она распустила темные волосы, и они блестящими волнами ниспадали на спину. Тонкая ночная рубашка льнула к прелестным формам Зинаиды, словно бы нарочно очерчивая каждый изгиб, каждую впадинку женского тела. Тайрон почувствовал, что сил у него не больше, чем у блеющего ягненка.

— Когда ты уходишь утром? — спросила жена таким милым, ласковым голосом, что мурашки побежали по телу Тайрона. Остановившись рядом, она смотрела, как он полирует клинок. Ей казалось, что он с головой ушел в эту работу.

— На рассвете, — ответил муж. — Но я привык сам о себе заботиться, Зинаида, поэтому тебе не обязательно рано просыпаться. И потом, Эли сказала, что Дуняша приготовит завтрак и даже даст мне кое-что с собой. Я вернусь домой очень поздно, так что опять же ты можешь меня не дожидаться.

— Но мне это не трудно, — проворковала Зинаида.

Тайрон снова сосредоточился на своем занятии, стараясь не смотреть на жену. Она и теперь занимала его мысли настолько, что он боялся забыть и о своей работе, и о своих подчиненных, которых он должен был обучать.

— Да, но я не хочу, чтобы ты тут стояла.

Хотя Зинаида видела, что он специально не желает ее замечать, она не забыла о том, как жадно он разглядывал ее в гардеробной. Значит, если захотеть, то можно все-таки добиться его внимания. А сейчас она очень хотела этого. Зинаида провела тонкими пальцами по коротким волосам на затылке мужа. Он резко поднял голову.

— Ты оброс, Тай, — ласково выдохнула она. — Может, подровняем немного?

— Только не сегодня, — возразил он и взглянул в глаза Зинаиды.

— Но это совсем не долго, — успокоила она, приподнимая пряди его волос. Потом нагнулась через его плечо, чтобы взять с прикроватного столика расческу, и словно невзначай прикоснулась грудью к его руке.

Тайрон даже глаза прикрыл, вмиг растаяв от соблазнительной близости. Зинаиде очень нравилось, как завиваются волосы у него на затылке. Она прихватила пряди пальцами и сказала:

— Только немножко уберем здесь и здесь, чтобы сровнять края.

— Уже поздно. Мне пора отдыхать, — попытался возразить Тайрон, захваченный созерцанием ее пленительного тела, прикрытого тонкой полупрозрачной материей. За спиной у Зинаиды горели свечки, еще явственнее прорисовывая совершенство форм. Тонкая, точно паутинка, ткань казалась легкой дымкой, лишь добавлявшей смятения его взбудораженным чувствам.

Зинаида склонилась к нему и зачесала волосы ему на лоб. Тайрон понял, что сопротивление бесполезно, и, хотя прекрасно сознавал, что столь соблазнительные картины заведут его слишком далеко, глаза его жадно поглощали и прелестно очерченную грудь, и темный треугольник внизу живота.

В следующий миг внезапная боль настойчиво заявила о себе. Тайрон вздрогнул и устремил взгляд на ее источник. Из продолговатой раны на большом пальце руки сочилась кровь. Видно, задумавшись, он порезался только что отточенным клинком.

— Черти и преисподняя! — прорычал он, злясь на самого себя. — Я даже шпагу не могу наточить без потерь, если ты рядом! — Бросив на жену гневный взгляд, он не заметил ее смущения и коротко потребовал: — Ступай спать, пока я не отрезал себе что-нибудь более важное на радость Алексею.

Слезы выступили на глазах у Зинаиды, и, подавив рыдание, она поспешно потупилась. Однако, сев на кровать, она все-таки заплакала, то и дело, бросая гневные взгляды на своего упрямого мужа, сидевшего к ней спиной. Она демонстративно заплела косы и обиженно сопела до тех пор, пока Тайрон не удалился в гардеробную. Он понимал, что еще через минуту не выдержит и примется утешать ее, увы, не одними только словами.

Опасаясь поражения, Тайрон не торопился ложиться. Пока он умывался, прошло около получаса. Наконец он набросил халат и, выйдя в спальню, увидел, что Зинаида укрылась простыней. Натянув ее до самого подбородка, она напряженно молчала.

Тайрон скользнул под одеяло и успокоился, подумав, что жена не станет беспокоить его коварными ласками этой ночью. Тайрон проклинал себя за то, что попался в эту чертову ловушку.