Колтон Уиндем внес новобрачную в свой городской дом, выходивший на лондонский Гайд-парк, и немедленно заметил, что Сьюард, коротышка дворецкий, возвысившийся до должности главного управителя задолго до того, как Седжуик Уиндем собрался обзавестись семьей, ухмыляется, как получившая банан обезьяна. Щелкнув пальцами, человечек ухитрился в мгновение ока выстроить в холле всех слуг: лакеев и горничных, одетых в черное, и поварих с судомойками в белом. И все широко улыбались, приветствуя хозяев. К тому времени, когда последняя девушка присела перед госпожой, у Адрианы кружилась голова от обилия имен. Представив, как трудно будет их запомнить, она засмеялась и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.

— Во время прошлых визитов я не представляла, что в доме так много слуг. Сначала я не смогу запомнить все имена, так что, прошу вас, пожалейте меня и будьте снисходительны.

Колтон обнял жену за талию и привлек к себе.

— Не волнуйся, дорогая, они все поймут. В конце концов у них нет выхода, поскольку ты теперь новая хозяйка дома. Предупреждаю, что не потерплю, если все начнут угождать только тебе, забывая о хозяине!

Слуги, весело смеясь, стали расходиться. По прошлому опыту они знали, что леди Адриана неизменно добра и вежлива со слугами, чем и заслужила общую любовь.

— Ужин подадут в обычный час, милорд, — сообщил Сьюард, не в силах сдержать ухмылки. — И поскольку дорога была утомительной, я подумал, что неплохо бы вам и миледи поесть в тепле и уюте своих покоев.

— Превосходная идея, Сьюард! — обрадовался Колтон. — Мы с леди Адрианой в самом деле очень устали и не дождемся, пока сможем наконец отдохнуть. Да, и после десерта мне хотелось бы принять ванну. Горячая вода успокоит боль в ране.

— Да, милорд, я немедленно прикажу слугам. И заодно передам, чтобы не беспокоили вас после того, как уберут посуду.

— Превосходно, Сьюард.

Тепло улыбаясь, Колтон протянул руку Адриане.

— Пойдем наверх, дорогая? Мне не терпится устроиться поудобнее. Как насчет тебя?

Адриана едва сдержала улыбку и взяла мужа под руку, прекрасно понимая, на что тот намекает. За последнее время она уверилась, что муж будет желать ее даже на смертном одре. Их медовый месяц стал прекрасным тому доказательством.

Под восхищенным взглядом жены Колтон сорвал с себя одежду и, сделав Адриане знак подвинуться, устроился рядом с ней в ванне.

— А я-то думала для разнообразия искупаться в одиночку, — шутливо пожаловалась она, намыливая груди. — Ты ни разу не позволил мне этого сделать!

— И не позволю, — пригрозил он, тесня ее к бортику. Адриана с преувеличенным вздохом уселась прямее.

— Так я никогда не вымоюсь! У тебя вечно на уме все что угодно, кроме купания!

— Что поделать, мадам, если вы так соблазнительны! И кроме того, какая разница, кто вас моет, если вы выходите из ванны чистенькой! — воскликнул он, одной рукой сжимая намыленную грудь, а другой — упругую ягодицу. Потом приподнял жену и усадил между расставленными ногами.

— Тебе удобно? — съязвила она.

— Не совсем, — выдохнул он, кусая ее ушко. Адриана прижалась к нему и вздрогнула в мучительном блаженстве.

— Так лучше?

— А вы еще сомневаетесь, мадам? — выдохнул он. Адриана улыбнулась, чувствуя, как его пальцы теребят сосок.

— Может, нам было бы легче поместиться в ванне, если бы ты не терял головы перед тем, как опуститься в воду.

Прежде чем ответить, Колтон припал поцелуем к ее затылку.

— Попробуй сесть лицом ко мне и увидишь, как нам будет удобно.

Адриана медленно откинула голову ему на плечо, наслаждаясь влажными ласками его рта.

— Зная тебя, не сомневаюсь, что ты сделаешь со мной все как захочешь.

— Как хорошо ты успела узнать меня, дорогая!

— Ох, сомневаюсь, — усмехнулась Адриана, хорошо помня, как ему неизменно удается удивить ее чем-то новым из мира чувственных наслаждений.

Не тратя слов, Колтон поднял намокшую губку и провел ею по груди жены. Адриана затаила дыхание.

— Мне это нравится, — призналась она наконец, когда вместо губки на полные холмики легли загорелые мужские ладони.

— С того момента, когда я просыпаюсь, до той минуты, когда закрываю глаза, меня одолевают безумные желания вместе с воспоминаниями о том, как мы любили друг друга в самых различных постелях во время свадебного путешествия, любимая. Я жажду тебя даже во сне.

— Знаю, — шепнула она, — и счастлива просыпаться, ощущая твердость твоей плоти. Когда-нибудь я даже воспользуюсь тем, что ты спишь!

Тихо смеясь, он прижался губами к душистым волосам.

— Даю вам разрешение, мадам, будить меня в любое время. Дарить вам наслаждение — мое первейшее удовольствие.

— Не могу припомнить и дня, когда вы не возбуждали, воспламеняли, рождали, будили… и удовлетворяли мои желания, дорогой муж. И я больше не могу жить без ваших ласк.

— Так и знал, что вы станете превозносить до неба мои постельные таланты, — ухмыльнулся Колтон.

— В таком случае, — хихикнула Адриана, — заканчивайте свою ванну! Я хочу лечь в постель. С вами, милорд!

— Что мы можем делать там такого, чего не сумеем здесь? — удивился он, принимаясь ласкать нежную впадинку между ее бедрами. И вскоре Адриана уже извивалась в экстазе, крича, что больше она не вынесет. Схватившись за широкие плечи мужа, она потерлась об него всем телом в молчаливом призыве. И когда он наконец погрузился в ее теплый, влажный грот, Адриану сотрясла конвульсивная дрожь. Голова бессильно откинулась назад, длинные темные пряди быстро намокли, но она, ничего не замечая, продолжала ласкать мужа. Их стоны наслаждения смешались, когда они вместе достигли границ вселенной и взлетели еще выше.

Прошло немало времени, прежде чем они вернулись на землю, сжимая друг друга в объятиях.

— Я люблю вас, мадам, больше, чем можно выразить словами, — прошептал Колтон, уверенный, что истощил последние силы.

Адриана легла головой ему на грудь и принялась навивать на пальчик темные короткие волосы.

— Скажи, когда ты впервые понял, что любишь меня? Колтон задумчиво нахмурился.

— По-моему, именно в тот момент, когда ты едва не раздавила мое мужское достоинство.

Адриана, смеясь, шутливо ударила его в подбородок.

— Ну, дорогой муженек, если это послужит утешением, я была в полной уверенности, что навсегда покончила с девственностью именно в тот раз. Потому что целую неделю не могла сидеть как следует.

— Да неужели? Никогда бы не подумал? Она выглядела совершенно нетронутой, когда я рассматривал тебя в ванне.

— Не может быть! — притворно ахнула она. — Ты никогда бы не посмел!

Колтон, ухмыльнувшись, пожал плечами.

— Мужчина никогда не упустит случая как следует разглядеть достойный обозрения предмет, а достойнее вас, мадам, я не нашел.

Адриана, изобразив негодование, гордо встряхнула головой.

— Вы совершенно невыносимы, сэр! Пожирать глазами спящую девушку! Как только не стыдно!

— Я был слишком заинтригован, чтобы обращать внимание на такие пустяки, как стыд! Мне все затмило вожделение, и ты прекрасно это понимаешь!

— Да, в то время меня это несколько шокировало, но теперь… теперь мне самой нравятся кое-какие виды, — призналась Адриана.

— Вот как! — обрадовался он, с любопытством озирая вышеуказанные виды.

— Распутник! — упрекнула она с улыбкой.

— Я? Вот сейчас покажу тебе, какой я распутник!

Адриана, взвизгнув, попыталась бежать, но ее груди при этом так соблазнительно раскачивались, что Колтон незамедлительно бросился в погоню и одним ловким броском успел схватить жену, после чего поднял на руки и зарычав, зарылся головой в ее горло.

— Колтон, веди себя прилично, — урезонивала она, стараясь не смеяться слишком громко. — Слуги нас услышат.

— Пусть не подслушивают у хозяйской спальни, мадам! Придется хорошенько потолковать с ними на этот предмет!

Сменив тактику на полную покорность мужу, Адриана обхватила его за шею и нисколько не возразила, когда он припал к ее соску. Трепеща от удовольствия, она гортанно пробормотала:

— Я давно не говорила, как сильно обожаю тебя?

— По-моему, я слышал нечто в этом роде прошлой ночью, как раз перед тем, как ты заснула, — заверил он, целуя ее. — Но сколько бы раз ты это ни повторяла, я никогда не устану слушать.

— Никогда не думала, что обрету столько радости в нашем союзе! Остается только надеяться и молиться, чтобы ничто не потревожило то блаженное убежище, которое мы нашли вместе.

О приезде хозяев в Рэндвулф-Мэнор первым возвестил садовник, заметивший новый экипаж его светлости, в самом начале подъездной аллеи. Старик с трудом поднялся с колен, оставив у клумбы своих помощников, которых наставлял в искусстве сажать цветы, и поспешил к крыльцу. Через несколько минут Гаррисон со счастливой улыбкой, уже докладывал новости леди Филане, пившей чай в гостиной.

Никто и не подумал сообщить Элис Коббл о возвращении новобрачных. Тем не менее она кое-что поняла из болтовни слуг и, взяв с собой ребенка, появилась в холле как раз тогда, когда маркиз переносил жену через порог.

Веселье Адрианы разом улеглось при виде донельзя грязной особы, небрежно, как куль с зерном, державшей младенца. Платьице девочки, хоть и из тонкой ткани и отделанное дорогим кружевом, было безнадежно засалено и измято. Элис подняла свою питомицу, и Адриана успела увидеть огромные, запавшие голубые глаза, шершавые щечки и сопливый носик. Ей стало нехорошо. Когда же эта негодяйка успела довести бедняжку до такого состояния?

Тошнота подступила к горлу, голова закружилась, и Адриана поспешно зажала рот рукой.

Встревоженный, Колтон обнял жену, но, заметив, куда направлен ее расстроенный взгляд, огляделся и мысленно выругался при виде Элис Коббл, посмевшей появиться в холле без разрешения. Толстуха казалась еще грязнее и неряшливее чем тогда, в Лондоне.

— Почему эта женщина так отвратительно выглядит? — резко спросил он Гаррисона. — И что стало с ребенком?

— Милорд, — тихо ответил дворецкий, — мы так и не смогли найти кормилицу. Обыскали всю округу и без всякого успеха. А эта женщина с каждым днем становится невыносимее, словно понимает, что мы давно бы выгнали ее, если бы не боялись за девочку. Ваша матушка не смеет слова сказать, потому что Элис сразу угрожает уйти. Если бы не ребенок, леди Филана избавилась бы от нее с самого начала, тем более что таково было и ваше желание, милорд.

— Убери ее с глаз моих! — прорычал Колтон. — Она еще и мою жену успела расстроить!

Но Элис нагло выступила вперед, показывая в издевательской улыбке черные гниющие зубы и словно наслаждаясь собственной властью.

— Добрый день, ваша светлость, — промурлыкала она. — Мы уж думали, вы никогда не вернетесь. Небось все миловались с вашей новой миссис.

Она повернулась к Адриане. Толстые губы растянулись в улыбке, больше похожей на оскал.

— Ваша милость, — пробормотала Элис, чуть наклонив голову.

— Возвращайся в детскую, женщина, — резко бросил Гаррисон, махнув рукой в сторону лестницы. — Тебя никто сюда не звал. А теперь оставь нас.

— Как? Я-то думала, его светлость пожелает увидеть девчонку. Похоже, он из тех, кто признает свою кровь, и должен был взглянуть на малышку. Давненько его не было, она уже и подрасти успела.

Но дворецкий смог поймать ее пухлый локоть и, несмотря на то что кормилица весила вдвое больше, чем он, повлек ее к лестнице.

— Говорю же, убирайся!

Элис как ни в чем не бывало обернулась.

— Может, заглянете позже, милорд? Маленько костлява, конечно, но все одно, смазливая она девчонка, ничего не скажешь. Может, и ее светлость не побрезгует прийти?

— Прекрати свою трескотню, женщина, — рассердился Гаррисон, ткнув ее в бок. — Иначе, помоги мне Бог, я заткну тебе глотку кляпом.

— Еще чего вздумал, тощая ворона! — взвизгнула Элис. — Да мне ничего не стоило раскидать мужиков в любом трактире, а такой, как ты, мне на один зуб!

Словно в подтверждение своей угрозы она ощерила почерневшие клыки, и несчастный Гаррисон отскочил как ошпаренный, боясь подцепить какую-нибудь заразу.

После того как кормилица убралась, Филана не сразу заговорила, борясь с дурнотой.

— Прости нас, дорогое дитя, — беспомощно пробормотала она, обращаясь к невестке. — Она наверняка знает, что замены мы так и не нашли, и наслаждается, сея раздор среди домашних. Вряд ли ты сможешь к этому привыкнуть. Такое зрелище под силу лишь людям закаленным, чего нельзя сказать о нас обеих.

Несмотря на усиливавшуюся тошноту, Адриана с храброй улыбкой пересекла холл и обняла свекровь.

— Нельзя допустить, чтобы Элис портила нам жизнь, мама. Мы срочно начнем искать кормилицу, даже если для этого придется отправляться в Лондон.

— Мод уже приехала, дорогая, — сообщила Филана. — Прибыла в наемном экипаже час назад и сказала, что вы скоро будете. Странно, что она вас обогнала.

— Мы с Колтоном остановились в гостинице перекусить. Я ужасно проголодалась, и ваш сын даже побоялся, что растолстею и стану некрасивой.

Филана тихо рассмеялась, изображая веселье, которого вовсе не чувствовала, особенно после неприятной сцены с Элис.

— Бентли ужасно расстроился, когда Колтон оставил его здесь, велев возить меня, а сам предпочел взять Джейсона. А вот Мод довольна, что повсюду побывала с тобой. Она сейчас наверху, разбирает вещи.

Адриана положила руку на плечо свекрови, решив, что больше притворяться нет сил.

— Я неважно себя чувствую, мама, и хотела бы немного отдохнуть.

— О, это вполне понятно, дитя мое. Элис кого угодно доведет до обморока! Я и сама после каждой встречи с ней ложусь в постель с мигренью.

— Я взгляну на ребенка, когда мне станет легче, — объяснила Адриана. — А пока прошу вас послать конюха в Бат, к моей тете. Уж она обязательно сможет найти нам кормилицу. Знает всех, от Бата до Лондона, и имеет много верных друзей, которые обыщут всю округу, чтобы помочь нам.

— Лучше попрошу Алистера, — решила Филана. — Он будет рад всякому предлогу навестить Тилли.

— В таком случае будем надеяться, что уже через неделю мы избавимся от Элис.

Но Филана не верила в чудеса.

— Как бы мне ни хотелось этого, все же вряд ли эта мерзкая женщина покинет наш дом без скандала, — вздохнула она. — Наверняка сделает все, чтобы вывести нас из себя. По-моему, это доставляет ей огромное удовольствие.

— Ничего, скоро мы положим этому конец, — пообещала Адриана и уже было отошла, но сообразила, что не знает, как зовут девочку. — Как вы назвали ребенка?

— Пока никак, дорогая — вздохнула Филана. — Все ждала Колтона. Но у него много других дел, и он, возможно, даже не подумал об этом. Пока что мы зовем ее просто малышка.

— Я попрошу Колтона придумать ей имя. Давно пора окрестить ребенка!

— Мне всегда нравилось имя Женевьева. Будь у меня еще одна дочь, я бы назвала ее Женевьева Ариелла. Адриана поцеловала свекровь в щеку и кивнула:

— Чудесное имя, мама. Обязательно скажу Колтону. Счастливые слезы заблестели в глазах пожилой женщины.

— Спасибо, дорогое дитя, за то, что согласилась стать женой моего сына. Он никогда бы не был счастлив без тебя. И все мы тоже.

— Ах, мама, но ведь мою любовь к вашему сыну не выразить словами. Думаю, я любила его с самого детства.

— Вне всякого сомнения, дорогая. Стоит только вспомнить, как ты всюду ходила за ним по пятам. Теперь роли переменились, и он неотступно следует за тобой.

При виде смертельно бледной хозяйки Мод проворно бросилась за тазиком с холодной водой. Обтерла влажной тряпочкой ее лицо, приложила ко лбу компресс и ворчливо велела:

— Пошли бы, прилегли, ваша светлость. Выглядите, как сама смерть.

— И чувствую себя точно так же, — простонала Адриана и, прижимая ко лбу тряпочку, рухнула на постель.

— Давайте-ка я вас раздену, — решила Мод. — Сразу станет легче.

Адриана захныкала, как капризный ребенок, но все же послушно раскинула руки.

— Оставь сорочку, — велела она. — Если меня и дальше будет так тошнить, придется встать и искать тазик. Не могу же я голой бегать по комнатам!

— Да что это с вами, миледи? — спросила Мод, с любопытством уставившись на хозяйку. — Может, долгая поездка вас утомила?

Адриана молча мотнула головой и прижала пальцы к побелевшим губам. Горничная всплеснула руками.

— Не хочу тревожить вас, миледи. Но не может быть такого, что вы носите ребенка?

Адриана мгновенно вскочила и потрясение уставилась на Мод.

— Похоже, ты права. А я-то думала… что слишком утомилась!

— И давно вы так себя чувствуете?

— Вообще только сегодня, когда увидела, как это мерзкое существо, Элис, держит несчастную девочку. Бедняжка! У меня до сих пор сердце сжимается, как вспомню ее!

— Ну, вы всегда жалели несчастных сирот и больных животных, миледи. Неудивительно, что вам стало плохо! В этом все и дело, ничего страшного.

— Наверное, ты права, — кивнула Адриана, — но, учитывая, что у меня уже давно нет месячных, я могла забеременеть в первую неделю нашего брака.

— Давно нет, миледи?

— С тех пор, как мы поженились! — ахнула Адриана, на которую вдруг снизошло озарение.

— Настоящий мужчина ваш муженек, ничего не скажешь!

— Только никому ничего не говори, особенно старшим слугам. Они очень преданы леди Филане и, конечно, сразу побегут к ней, а я хочу сначала рассказать все Колтону. Вдруг мы ошибаемся! Не хочу, чтобы надежды леди Филаны были разбиты. Подождем немного. Что, если возможность поговорить с Колтоном представится только через несколько дней, особенно если учесть, как сильно все расстроены присутствием Элис в этом доме! Лучше сообщить обо всем, когда ее уже не будет.

— Все равно все узнают, — фыркнула Мод. — Думаете, зря слуги глаз с вас не спускают? Сразу поймут, почему вам так плохо.

— Ничего, Мод, — улыбнулась Адриана. — Будем надеяться, скоро это пройдет.

Бой каминных часов вывел Адриану из тяжелой дремоты. Лежа на боку в объятиях Колтона, она насчитала двенадцать ударов. Сон улетучился, и она, довольно потягиваясь, прижалась к мужу и положила руку себе на живот. По желанию Колтона она всегда ложилась в постель нагой и сейчас, сколько ни ощупывала себя, не смогла уловить признаков жизни, растущей в ее чреве. Предупредив Мод о необходимости молчать, сама она тем не менее едва не поддалась искушению все рассказать мужу, но все же решила подождать. Сейчас ему не до того. Нужно найти кормилицу. Правда, Филана будет на седьмом небе, узнав о новом внуке, но что скажет Колтон? Он слишком наслаждается их близостью и вряд ли будет рад помехе! А вдруг его оттолкнет ее изменившаяся фигура, и он посчитает ее уродливой? Или будет так же, как и она, восхищен чудом, которое создала их любовь?

Закрыв глаза, Адриана довольно вздохнула и уже почти задремала, когда донесшийся откуда-то неясный звук насторожил ее. Что это? Вой ветра? Или плач ребенка, запертого в пустой комнате?

Адриана напрягла слух и еще раз убедилась, что где-то кричит ребенок. И поскольку, в доме не было других детей, кроме дочери Колтона, значит, нужно срочно ее успокоить.

Стараясь не разбудить мужа, она сползла с кровати, накинула сорочку и пеньюар, сунула ноги в атласные туфельки и направилась к двери. Но сначала не смогла определить, в каком направлении идти. Наконец, сообразив, где может быть детская, она круто развернулась, пробежала мимо покоев мужа и взлетела по лестнице, ведущей на третий этаж. Эта часть дома всегда казалась ей темной и заброшенной. В детстве они с Самантой считали, что здесь бродят призраки, и часто испытывали храбрость друг друга, прячась в укромных уголках.

Крик становился все громче, и Адриана едва не потеряла голову от страха. Добравшись до комнаты, откуда доносились рыдания, она увидела, что из приоткрытой двери выбивается луч света, и осторожно заглянула внутрь.

Зрелище, открывшееся ее глазам, в лучшем случае можно было назвать малоприятным. Посреди кровати, прислонившись спиной к резному изголовью, восседала Элис Коббл в засаленной рубашке, держа хрустальный графин, к которому то и дело прикладывалась. Распахнутый ворот открывал огромные, с голубыми венами груди. Подол был задран до бедер. Одна нога согнута в колене, другая откинута.

Адриана боялась представить, чем занималась эта женщина и чье внимание хотела привлечь. В любом случае нетрудно было понять, что она порочна до мозга костей.

Элис вдруг закудахтала так неожиданно, что Адриана вздрогнула.

— Подумать только, ну и парочка его светлость и миссис! Так липли друг к другу, что, кажись, не расстались бы за всю шерсть Брэдфорда! И здорово же я придумала! У них небось до сих пор головы кругом идут! Так им и надо за то, что задумали избавиться от меня! Ладно-ладно, вот пусть только его светлость пронюхает, что я делала за его спиной! Вот тогда и начнется, дьявол бы все это побрал! Но ничего, скоро поймет, как его провели, потому что миссис Задавала долго не вытерпит, особливо видя, сколько тут денежек и все не ей достались! Самое время его светлости с женушкой понять, в какой ад попали!

— И что все это значит? — сухо осведомилась Адриана, распахивая дверь. Но тут ребенок закатился пронзительным воплем, и Адриана, забыв о странной тираде кормилицы, бросилась к кровати. При этом она невольно отметила, что толстуха даже не попыталась прикрыться. — Вас наняли для ухода за ребенком. Вместо этого девочка уже сорвала голос, а вы валяетесь на постели и пьете портвейн моего мужа. Собирайте вещи и вон отсюда!

— А кто будет кормить отродье? Уж не вы ли? — нагло фыркнула Элис, безуспешно пробуя подняться. — Не посмеете, миссис, иначе девчонка помрет с голоду.

— Удивительно, как она до сих пор жива! А вы так пьяны, что ничего не замечаете! Не важно, если понадобится, я сделаю ей соску, пока мы не найдем порядочную кормилицу. А теперь я желаю, чтобы вы убрались!

— Может, вам лучше спросить его светлость, прежде чем командовать здесь! А вдруг ему это не понравится?!

— Моя жена велела вам уйти! — рявкнул Колтон, входя в комнату. — Так что поторопитесь! Чтобы через час вас здесь не было! Конюх запряжет лошадь в тележку и отвезет вас в Брэдфорд. Оттуда доберетесь до Лондона сами!

— А мое жалованье? — взвилась Элис, с любопытством наблюдая, как Адриана прижимает девочку к груди. Толстые губы растянулись в презрительной ухмылке. До чего же господа любят баловать детишек! Всякому отродью неплохо бы с пеленок усвоить, что не всего можно добиться вытьем. Впрочем, какое ей дело, если его светлость действительно намерен ее прогнать! Главное сейчас — получить денежки, и ради этого Элис была готова орать, биться в истерике и кататься по полу. Повернувшись к его светлости, она угрожающе потрясла сжатым кулаком. — С места не сдвинусь, пока не получу всего, что мне причитается!

— И даже больше того, на что ты рассчитываешь, толстая кляча! — прошипел Колтон. — Пинок в зад будет тебе самым достойным вознаграждением!

Мегера взвизгнула, развернулась и, задрав сорочку, показала ему голый зад. Адриана возмущенно охнула, но Элис, сунув руку между ног, сделала непристойный жест.

— Давай, милок! Сунь сюда свою палку, пусть миссис посмотрит, как это делается!

— Ты не получишь ни пенса! — воскликнул возмущенный Колтон. Разъяренная кормилица ощерила черные зубы, готовая наброситься на него. — Я бы посмотрел сквозь пальцы на твое пьянство, но последняя выходка стоила тебе всех денег.

— Подумаешь! — взвизгнула Элис. — Сам купается в денежках, а меня обокрал до нитки, и всего-то за простую шутку!

— Так тебе и надо за дерзость и за то, что довела ребенка до такого состояния, пока ублажала себя и цедила мой портвейн! — прогремел Колтон, сжимая кулаки. Поняв, что сейчас сорвется, и пытаясь прийти в себя, он глянул на жену, что-то тихо напевавшую младенцу. Ее нежное воркованье напомнило ему о былых временах, когда она точно так же утешала раненых и осиротевших животных. На какой-то момент крики прекратились, и ребенок жадно схватился ручонкой за округлую грудь женщины. Увы, не обнаружив в ней молока, девочка снова расплакалась.

— Бедная малышка, — нежно пробормотала Адриана. — Скоро мы накормим тебя, Женевьева Ариелла.

— Женевьева Ариелла? — удивился Колтон.

— Твоя матушка сказала, что ей нравится это имя, но если предпочитаешь другое, думаю, она не обидится.

Колтон, улыбаясь, пригладил растрепавшиеся волосы жены. Ее мягкость и доброта изгнали бушевавших в нем злых духов. Не в силах устоять, он приподнял ее маленький подбородок и поцеловал в губы.

— Это хорошее имя, любимая, и очень ей подходит. А ты такая красивая с ребенком у груди. Настоящая молодая мама. Нужно подумать, о том, чтобы завести полный дом детей.

— Ха! — язвительно воскликнула Элис. — Поделом и тебе будет, если твое семя окажется бесплодным!

— По-моему, — хрипло рассмеялся Колтон, — я уже доказал, что об этом не может быть и речи!

— А вот меня не удивит, — прошипела Элис, — если выяснится, что Пандора наговорила тебе всякого вздора!

— То есть, — встрепенулся Колтон, — ты хочешь сказать, что ребенок не мой?

Элис, избегая его испытующего взгляда, безразлично пожала плечами:

— Да нет, это я так… вряд ли твои яйца так уж высохли, если ты успел поставить свою метку на заднице девчонки. Просто говорю, мол, поделом тебе будет, если твоя знатная леди не принесет тебе наследника! Я слышала, как слуги толковали насчет того, что ты последний мужчина в семье.

Тут не выдержала Адриана. И хотя не раз за сегодняшний день давала себе слово подождать с радостным известием, все же не смогла вынести подлых намеков ведьмы.

— Не надейтесь, Элис! — отрезала она под недоумевающими взглядами мужа и кормилицы. — Я уже ношу ребенка.

Радостный крик сорвался с губ Колтона, заглушая грязные ругательства женщины. Колтон схватил жену в объятия и надолго припал к губам.

— Как не стыдно! — пожурила Адриана, краснея. — Что подумает Элис?

— Пропади она пропадом, мадам! Это мой дом, дом моих предков, и ты моя жена. Носишь моего ребенка и держишь у сердца еще одного. Не знаю, можно ли любить тебе еще больше, чем я люблю тебя сейчас и любил с начала вечности.

Но как бы ни утешил Адриану поцелуй мужа, на ребенка не произвел ни малейшего действия. Девочка уже охрипла от крика, и Адриана, отстранившись, шепнула:

— Спущусь вниз, разбужу кухарку. Она наверняка знает, как приготовить сахарную соску для девочки.

— Нельзя ли подогреть обычное коровье молоко? — удивился Колтон.

— У ребенка будет понос, — вмешалась Элис, снова обнажая грудь и бесстыдно почесывая низ живота. Заметив, что Адриана охнула и отвернулась, ведьма злорадно закудахтала: — Что такое, душечка, хочешь помочь?

— Немедленно оденься, старая потаскуха! — заревел Колтон, снова приходя в бешенство. — Даже в одежде на тебя невозможно смотреть, а голая ты на редкость отвратительна!

— Говорила я вам, — бросила Элис, — помрет девчонка, пока найдете другую кормилицу!

Втиснув широкие бедра в юбку, она натянула покрытую пятнами блузку и ткнула пальцем в Адриану.

— Можете задирать нос, миледи, да только через месяц-другой станете такой же, как я!

— Да что ты несешь? — взорвался Колтон. — Неужели так слепа, что не замечаешь собственного уродства да еще имеешь наглость сравнивать себя с самим совершенством?

Элис, изрыгая поток непристойностей, связала свои пожитки в большую шаль.

— Ну так что, мне уходить? Пусть, значит, девчонка подыхает? Потом не говорите, будто я вас не предупреждала!

Колтон поймал встревоженный взгляд жены и понял, что она испытывает те же сомнения. И все же не смел задержать женщину, опасаясь, что она так или иначе сорвет зло на его дочери.

— Мы найдем другую, любимая, — утешил он. — Слуги наверняка знают, кто в деревне недавно родил.

— Ну да, будет кормить вашего, а своего бросит, — язвительно хмыкнула Элис. — Как же, дожидайтесь.

— Не важно, отыщем такую, которая согласится, — решительно заключил Колтон.

— Дорогой, прошу тебя, отошли Элис как можно скорее, — ответила Адриана, уничтожающе глядя на ведьму. Нельзя допустить, чтобы эта грубая тварь оставалась в их доме лишнюю минуту! — А я иду к твоей матушке попросить совета. Она подскажет, что нам делать.

Вскоре Адриана и Филана уже спешили вниз, когда во дворе раздался топот копыт. Филана немедленно подбежала к окну и всмотрелась в залитую лунным светом дорожку.

— Не может быть! — удивленно протянула она. — Это Алистер! С ним какая-то женщина.

Свекровь с невесткой пошли к выходу, и пока Адриана пыталась успокоить надрывавшееся дитя, Филана распахнула дверь так быстро, что Алистер даже не успел постучать. Завидев сестру, он в изумлении отшатнулся, но тут же взял себя в руки, одернул сюртук и громко объявил:

— Я, как всегда, вовремя и с хорошими вестями. Матильда нашла для вас в Бате кормилицу, и я взял на себя смелость привезти ее прямо сюда, на случай если вы в безвыходном положении. — И, слегка морщась от пронзительных воплей, кивнул: — Похоже, так оно и есть. Хорошо, что я велел гнать лошадей!

— Дядюшка Алистер, вы просто золото! — радостно воскликнула Адриана, обнимая его одной рукой. — Пожалуйста, позовите кормилицу! Малышка изголодалась!

— Это миссис Блайт Фултон, — объявил Алистер, провожая женщину в холл. — Ее мужа убили при Ватерлоо, а два дня назад бедняжка родила мертвого ребенка. Хотя я мало что понимаю в таких делах, Матильда заверила меня, что миссис Фултон отчаянно ищет работу не только из-за ужасающей бедности, но и пытаясь облегчить свое… э… болезненное состояние.

Филана понимающе кивнула и обратилась к невестке:

— Миссис Фултон нуждается в уединении, дорогая. И как бы ни старался Колтон поскорее прогнать Элис, боюсь, это не так легко. Как по-твоему, проводить миссис Фултон в одну из комнат внизу или сразу отвести ее в уже приготовленную спальню на третьем этаже? Я велела перестелить белье в одной из комнат и даже поставить там старую колыбельку Саманты.

— Колтону сейчас не позавидуешь, мама, но мы не должны обращать внимания на капризы Элис. Миссис Фултон будет куда удобнее поселиться сразу в своей комнате. Давайте я отведу ее наверх. Чем скорее она сможет покормить девочку, тем легче будет всем нам.

Женщины как раз подходили к лестнице, когда сверху донесся визг Элис:

— Мое золотое кольцо! Оно куда-то подевалось! Кто возместит мне потерю? Бедный дорогой муженек! Это его подарок!

— Кольцо? Сомнительно, что оно у тебя вообще было, — скептически откликнулся Колтон, сильно сомневавшийся в наличии не только кольца, но и мифического мужа.

— Без него я не уйду, и не мечтайте! — раскричалась Элис и, услышав шаги, сопровождаемые детским плачем, бросила торжествующий взгляд на Колтона. — А может, и вообще останусь!

— Вот тут вы ошибаетесь, — оборвала Адриана. — Уберетесь, и немедленно! Нам повезло найти и нанять кормилицу для Женевьевы.

Колтон на миг потерял дар речи.

— К-как?! — пролепетал он. — Как вам это удалось, мадам?! Адриана самодовольно улыбнулась.

— Дядюшка Алистер спас нас всех в последний момент. Несмотря на поздний час, он примчался из Бата, чтобы привезти миссис Фултон именно тогда, когда мы больше всего в ней нуждались. А вам, Элис, я желаю как можно скорее уехать из Брэдфорда, поскольку я люблю тамошних жителей и не хочу, чтобы они подцепили какую-нибудь заразу!

Колтон прижал руку ко рту, чтобы не рассмеяться. Элис тут же забыла о кольце и протиснулась мимо, бормоча проклятия. Похоже, драгоценность действительно существовала только в ее воображении.

— Позже я представлю вас своему мужу, — сообщила Адриана, передавая дитя новой кормилице. — Устраивайтесь в своей комнате. Кроме того, малышка очень в вас нуждается, не находите?

— О да, миледи, да и мне тоже не слишком сладко приходится, — призналась Блайт, морщась от боли: молоко нестерпимо распирало груди.

— Я разбужу слуг и прикажу принести ваши вещи. Они, наверное, все еще в экипаже?

— Не стоит тревожить слуг, любимая, — заверил Колтон. — Я сам все принесу. А потом…

Сдвинув брови, он погрозил пальцем своей красавице жене.

— Жду вас в нашей спальне, мадам. Потолкуем о детях и кое-чем еще.

Адриана, улыбаясь, погладила его по руке.

— С удовольствием, милорд.

— И насчет удовольствия тоже, — прошептал он и, подмигнув ей, исчез за дверью.