Серые облака нависли над холмом, на котором возвышался замок Фаулдер. Яростные порывы ветра безжалостно стегали тропу, забрасывая ее снегом. Лошади с трудом пробирались через сугробы, таща за собой длинные сани, в которых укрылась Илис. Выглянув в окно, она убедилась, что они подъехали к окружавшему замок рву. Сквозь снежную пелену она различила смутные очертания медленно ползущей вверх решетки. Копыта лошадей глухо простучали по бревенчатому мосту, и раздался голос отдававшего приказания Максима. Фич и Спенс уже занялись упряжкой, и пока Шербурн и Джастин спешивались, Кеннет помогал слугам разводить лошадей по стойлам. Людям приходилось преодолевать сопротивление ветра и перекрикивать его жуткое завывание.

Илис открыла дверцу экипажа и увидела, что Максим уже спешит к ней. На его двухдневной щетине осел снег, а брови и ресницы от дыхания покрылись инеем. Его челюсти были плотно сжаты, а лицо напряжено и бледно. От холода он не мог выговорить ни слова. Илис чувствовала, что ему нужно согреться. Она обняла его за талию и подставила плечо, и они двинулись к дому. За ними следовали Шербурн и Джастин, стремившиеся поскорее укрыться от колючего ветра и режущего глаза снега. Илис подумала, что их путешествие домой оказалось слишком долгим.

Максим открыл дверь, но резкий порыв ветра вырвал ручку из его ледяных пальцев и с размаху хлопнул дверью о стену. Снежный вихрь, толкнув их в спины, весело ворвался в зал. Когда наконец удалось закрыть дверь, Илис обернулась к Максиму, который стоял, привалившись к стене. Девушка осторожно сняла с него покрытые ледяной коркой перчатки и принялась растирать ему руки. Оглядывая зал, она увидела знакомую крупную фигуру.

В тот момент, когда они вошли в дом, фрау Ганс остановилась и теперь с недовольством следила, как путешественники скидывают запорошенную снегом верхнюю одежду, разрушая наведенный ею идеальный порядок. Однако она не осмелилась возразить, потому что слишком хорошо помнила, о чем ее перед отъездом предупредила хозяйка. Сложив руки на животе, она молча наблюдала за происходящим.

— Герр Дитрих не настолько хорошо знает английский, чтобы понять, что я хочу, — обеспокоенно заговорила Илис, обращаясь к экономке. — Поэтому попросите его прислать еду наверх. Путешествие из Любека было очень тяжелым, и всем нужно отдохнуть. Мужчины едва не замерзли. И попросите его нагреть как можно больше воды для ванны. Его светлость может помыться в моей комнате, а остальные мужчины — в верхней спальне.

— Ja, фрейлейн. — Фрау Ганс уже направилась к кухне, когда Илис остановила ее:

— Когда придут Фич и Спенс, попросите их отвести его светлость в мою комнату, а потом поднять туда сундуки. Наших гостей мы разместим в покоях его светлости. Проследите, чтобы для них приготовили чистое белье.

Темные брови экономки взлетели вверх.

— Но где же будет спать его светлость?

— Как где, со мной, естественно, — ответила Илис и повернулась к мужу, даже не удостоив экономку взглядом.

Тысячи оскорбительных прозвищ зазвучали в сознании фрау Ганс. Она и раньше это знала! Эта английская шлюха обхаживала его светлость, чтобы как можно больше вытянуть из него! Она не заслуживает даже доброго слова, не то что уважения. Если бы не маркиз, она бы в полной мере показала этой мерзавке, до какой степени презирает ее.

Получив подтверждение давно зревшим подозрениям, фрау Ганс ощутила свое превосходство над Илис. Эта девчонка находится в замке на птичьих правах, поэтому не может управлять слугами. А она позаботится, чтобы слуги узнали об отвратительном поведении их так называемой хозяйки, мысленно поклялась себе фрау Ганс.

Илис, поглощенная заботами о муже, не обратила внимания на суету, поднявшуюся на кухне. Фрау Ганс мертвой хваткой вцепилась в повара и принялась отчитывать его, словно именно она была полноправной хозяйкой дома. Экономка пришла к выводу, что повар недостаточно почтителен с ней, и с чрезвычайно высокомерным видом изливала на него поток приказов.

— Пойдем наверх, Максим, — проговорила Илис. — Ты погреешься у камина, пока будут готовить ванну и еду.

В зал опять ворвался холод, когда Фич распахнул дверь. За ним вошел сэр Кеннет. Им пришлось приложить массу усилий, чтобы преодолеть сопротивление ветра и справиться с непослушной дверью.

— Фич, проводи гостей в спальню его светлости, — попросила Илис. — И позаботься, чтобы у них было достаточно дров. Им нужно принять ванну и поесть.

Преисполненный готовности помогать, Фич повернулся к мужчинам:

— Прошу пройти. Я устрою вас наверху, как приказала госпожа.

Фич хотел уже было бегом подняться по лестнице, но обнаружил, что мужчины едва переставляют ноги, их лица были искажены болезненной гримасой.

Ветер поднялся вскоре после полудня, и казалось, что с каждым часом он становился все злее, наметая высоченные сугробы. Поэтому сейчас они были измотаны до крайности, и любое движение мучительно отдавалось во всем теле.

С помощью Илис Максим кое-как добрался до ее спальни. Он тяжело опустился в кресло около камина, и девушка сразу укутала его одеялом. Она опустилась на колени и стала снимать с него сапоги. Он поморщился, но когда понял, что пальцы ног не потеряли чувствительности, облегченно вздохнул.

Илис раздела мужа и завернула его в меховое покрывало. Прошло некоторое время, пока он наконец ожил и нашел в себе силы ответить на ее поцелуй. Обрадованная девушка подоткнула мех со всех сторон, налила в кубок вина и, опустившись на колени, стала греть его над огнем. Оглянувшись, она увидела, что на щеках мужа появился легкий румянец.

— Тебе лучше? — с надеждой в голосе проговорила Илис.

— Этот буран едва не прикончил меня, — произнес Максим, с трудом преодолевая дрожь. — На последних милях я уже стал сомневаться, что мы когда-либо доберемся до дома.

Вздох Илис свидетельствовал о том, что ее еще не покинуло напряжение.

— Хиллиарду будет тяжело преследовать нас.

— Это точно. Если такая погода продлится, он сможет добраться до нас только с наступлением весны.

— Мне страшно при мысли, что он придет сюда.

— Я планирую хорошо подготовиться, любимая. Я не собираюсь по крайней мере лет двадцать оставлять тебя вдовой.

Илис выдавила из себя жалкую улыбку и подала ему кубок. Она поправила волосы, выбившиеся из тяжелого пучка.

— Теперь я начинаю понимать, что чувствует Джастин, думая о гибели своего отца.

Максим провел рукой по заросшему щетиной подбородку. Он так устал, что это простое движение стоило ему огромных усилий.

— Да, не пристало молодому мужу появляться перед женой в таком виде. Я, должно быть, выгляжу как дохлая курица.

— Я люблю тебя, — прошептала Илис, опускаясь рядом с ним на колени. — И меня совершенно не волнует, как ты выглядишь. Единственное, что меня заботит, — это твое самочувствие. Я не переживу, если потеряю тебя.

Движения Максима были медленными и осторожными, словно у него на руке сидела редкая птица. Женщина, которую он взял в жены, действительно была удивительной. Она могла быть одновременно нежной и мягкой, дерзкой и своенравной, серьезной и печальной, счастливой и полной надежды — ей были присущи все качества земной и любящей женщины. И за то недолгое время, что он знал ее, он понял, как идеально она подходит ему и как ему повезло, что Фич и Спенс не смогли отличить темно-рыжие волосы от каштановых.

Максим молча развязал узел на ее волосах, которые сразу же рассыпались по плечам. Как зачарованный, он любовался ее блестящими локонами, которые подобно воде текли сквозь его пальцы. На него словно снизошло озарение. Он уже произнес вслух эти слова, но сейчас они наполнились для него более глубоким смыслом, он как бы до конца понял их значение. Он действительно боготворил и любил ее больше жизни.

Стук в дверь разрушил очарование. Илис отстранилась, в комнату вошел Фич с двумя ведрами горячей воды. Он бросил поспешный взгляд на сидевшую у огня пару, но его лицо осталось бесстрастным. Вылив в медную ванну воду, он остановился перед маркизом.

— Вы будете рады узнать, милорд, что мы со Спенсом держались молодцом. Ни разу не поссорились. Конечно, если забыть о том, что у нас изредка случались перебранки с этой толстой коровой, фрау Ганс. Она у меня уже вот где!.. А как дела у вас, сэр, и у госпожи? Честно говоря, мы со Спенсом не ждали вас так скоро, поэтому позвольте узнать, не случилось ли у вас неприятности?

— Неприятности — это слишком мягко сказано, — заметил Максим, когда начавшая его брить Илис отняла лезвие от лица. — Но что касается госпожи и меня — мы поженились несколько дней назад в Любеке.

Фич так и засиял от восторга.

— Это добрая новость, милорд.

Его взгляд блуждал по комнате, пока услышанное прокручивалось в сознании. Возможно, это самое радостное событие за последнее время, и хотя в основе всего лежало лишение его светлости титула и собственности, девушка была достойной компенсацией за все тяготы и страдания.

— Я не осмеливался предполагать, что вы с госпожой когда-нибудь поженитесь, но вы сделали отличный выбор, милорд, действительно отличный.

— Спасибо, Фич, — оглянувшись через плечо, поблагодарила Илис.

— Миледи, счастлив служить вам, — произнес Фич с застенчивой улыбкой. Отвесив им низкий поклон, он направился к двери. — Я сразу же расскажу об этом Спенсу, — добавил он, — Сразу же, как только принесу вам еще воды, милорд.

Дверь за ним закрылась, и они услышали, как он стремительно понесся вниз по лестнице.

— Кажется, Фич одобряет нас, — заключил Максим, прижимая к себе жену.

Илис посмотрела ему в глаза, в которых светилось восхищение и обожание.

— Думаю, он безумно счастлив, что мы больше не будем ссориться.

Фич принес еще два ведра воды и пошел за следующими, а Максим поднялся и с помощью Илис забрался в ванну. Он уже начал было расслабляться, когда дверь с грохотом распахнулась, и мимо ванны пролетел Фич с двумя ведрами горячей воды. Илис смешала воду в кувшине и принялась поливать мускулистую спину мужа.

Раздавшееся у двери нарочито громкое покашливание заставило Илис обернуться. Возле двери стояла экономка с подносом. Фрау Ганс презрительно усмехнулась, когда Илис указала ей на камин.

— Оставьте поднос возле огня, чтобы еда не остыла. Мы с его светлостью поедим после ванны.

— Я не поняла, что вы собираетесь есть вместе с его светлостью, Fraulein. — Она словно приросла к полу, не желая выходить из комнаты. Ее оскорбляло, что женщина помогает своему любовнику принимать ванну в присутствии посторонних. Поэтому она с радостью ухватилась за подвернувшуюся возможность намекнуть бесстыднице, что простолюдинке не пристало есть вместе со своим господином. — Я полагала, что вы будете есть внизу, на кухне.

— Вы ошиблись, фрау Ганс, — холодно заявила Илис.

Самоуверенное поведение экономки испортило ей настроение.

— Значит, вы желаете, фрейлейн, чтобы я принесла еще один поднос?

— Естественно! — Раздражение Илис нарастало. — И поторопитесь. И попросите гсрра Дитриха нагреть еще воды. После обеда я тоже приму ванну.

Но Максим не видел причин, чтобы так надолго это откладывать, и, улыбнувшись, предложил:

— Тебе нет необходимости ждать, любимая. Ванна достаточно велика, чтобы места хватило нам обоим.

Эти слова настолько шокировали фрау Ганс, что она, издав возмущенный возглас, приблизилась, печатая шаг, к столу и с грохотом опустила на него поднос. Оскорбленная подобным нарушением всех приличий, она резко развернулась и двинулась в зал, продолжая что-то бормотать себе под нос. Казалось, от ее тяжелой поступи содрогается весь замок.

Фич, заметив полный укора взгляд ее светлости, изо всех сил попытался сдержать улыбку, но хохот одержал над ним верх.

— Ты шокировал бедную женщину, Максим, — проговорила Илис, но в его глазах отражалось нечто совсем иное, чем беспокойство об экономке.

— Я ухожу, — объявил Фич, поймав нахмуренный взгляд хозяина — тот самый взгляд, который иногда заставлял слуг выполнять приказания с совершенно несвойственной им поспешностью.

— А теперь, миледи… — произнес Максим, когда дверь за Фи-чем закрылась. Он положил руки на края ванны и откинулся, разглядывая стройную фигурку жены. — Теперь время полностью в нашем распоряжении, и нам не надо бояться долгих холодных ночей. Сделай приятное своему мужу, почти своим присутствием его ванну. Я уже не в силах управлять сжигающим мое тело жаром.

С соблазнительной улыбкой на губах Илис подняла руки и собрала волосы в пучок. Потом заперла дверь и поставила поднос поближе к огню, отметив про себя, что еды там больше чем достаточно. Присев на край кровати, она скинула сапожки, подняла юбку и принялась снимать чулки, предоставив Максиму любоваться своими стройными ножками. Илис словно дразнила его, медленно освобождая тело от одежды. Она переступила край ванны. Пылающий страстью взгляд Максима с вожделением следил за каждым ее движением. Наконец Илис опустилась в воду и приникла к мужу. Наслаждаясь прикосновением к ее телу, он всем существом отдался неторопливому поцелую.

Раздался стук в дверь, и Максим поднял голову.

— Кто там?

— Мой господин, я принесла второй поднос с едой, — послышался голос фрау Ганс. — Желает ли фрейлейн Редборн, чтобы я внесла его в комнату?

— Уходите, — приказал Максим. — Мы заняты.

— Но фрейлейн Редборн сказала…

— Теперь она фрау Сеймур, — сердито поправил ее Максим.

Ошарашенная фрау Ганс судорожно сжала рукой горло. Неужели его светлость лишился разума, женившись на этой безродной негодяйке? Экономка настоятельно нуждалась в подтверждении, поэтому отважилась еще раз испытать терпение маркиза.

— Мой господин, вы хотите сказать, что госпожа Редборн… теперь… фрау Сеймур?

— Послушай, женщина, разве я не ясно выразился? — взревел Максим. — Она теперь леди Сеймур! А сейчас уходите и оставьте нас в покое! И не смейте тревожить нас, пока я вас не позову. Убирайтесь!

— Как пожелаете, милорд, — покорно ответила фрау Ганс, голос которой слегка дрожал. Воистину сегодня печальный день: такой высокородный дворянин унизился до того, чтобы дать свое имя какой-то подзаборной шлюхе.

— Леди Сеймур, — с мечтательным вздохом повторила Илис. Обняв мужа за шею, она перебирала его волосы. — Мне нравится, как это звучит.

— Да, миледи, — ответил Максим, лаская губами ее нежную шейку. — Никакая другая женщина не способна оказать больше чести этому имени.

Илис пристально взглянула на мужа.

— Даже Арабелла? — не смогла она сдержать любопытства.

— Я люблю только тебя, Илис, и больше никого, — ответил Максим и был вознагражден тем, как засияли ее глаза.

Продолжавшаяся вьюга скрыла в белой дымке рассвет, но пара, уютно устроившаяся в теплой спальне, которая отныне стала апартаментами хозяина замка, не обращала внимания на сердитое завывание ветра. Они лежали в кровати, радуясь спокойному и неторопливому началу нового дня. Казалось, прошла вечность, прежде чем они получили возможность насладиться близостью друг друга. Их голоса звучали приглушенно, когда они, примостившись на одной подушке, разговаривали о том, что волновало обоих: о том, на что надеялись, о чем мечтали, к чему стремились, о своем прошлом, настоящем и будущем. Уютно устроившись под одеялом, Максим лежал на боку, подложив руку под голову и подсунув согнутые колени под ноги раскинувшейся на спине Илис. Их руки переплелись, и когда Максим, смеясь, покусывал и целовал ее пальцы, Илис смотрела на него преисполненным любви взглядом. Это было началом их семейной жизни — своего рода закладка фундамента, который в дальнейшем позволит им противостоять яростным штормам и тяжелым испытаниям. Происходило нежное и мягкое перетекание двух жизней в одну.

Был уже почти полдень, когда Максим и Илис спустились в зал и, сопровождаемые нахмуренным взглядом экономки, присоединились к своим гостям.

— Добро пожаловать в мой скромный замок, — сердечно поприветствовал их Максим и улыбнулся в ответ на их добродушное подшучивание.

— Клянусь! По роскоши он может соперничать с дворцом королевы Англии! — воскликнул сэр Кеннет.

Илис направилась к столу, который уже был уставлен всевозможными яствами. Чтобы привлечь внимание мужчин, она постучала ножом по кубку.

— Будьте снисходительны к этому старому замку. Придет время, и вы тоже состаритесь, и может случиться, что кто-то будет насмехаться над вашей дряхлостью. Поэтому забудьте об окружающих нас руинах. Не думайте о хлопающих ставнях и скрипящих петлях, а лучше разделите с нами нашу трапезу и наполните тарелки. Давайте веселиться, потому что мы не только подергали за нос Карра Хиллиарда…

Илис изумленно замолчала, когда спокойную атмосферу зала нарушил раздавшийся рядом грохот. Оглянувшись, она увидела фрау Ганс, таращившуюся на оброненный ею котелок, который еще несколько мгновений, громыхая, крутился по каменному полу, прежде чем замер. Но звон металла еще долго эхом отдавался по залу. Придя в себя, экономка наклонилась и схватила своевольную посудину за ручку, не решаясь поднять глаза на тех, кто сидел за столом. Милостиво кивнув фрау Ганс, Илис прижала руку ко лбу.

— Так о чем это я? Да, конечно! О Карре Хиллиарде! Мы действительно поводили за нос Карра Хиллиарда, но этот снегопад явился неожиданным подарком, обезопасив нас от погони. Воспряньте духом, друзья мои. У нас еще много времени до конца зимы, чтобы насладиться обществом друг друга и великолепными блюдами, приготовленными герром Дитрихом. — Она указала на улыбавшегося повара. — Его таланты вызвали бы зависть у самой королевы Англии!

— За ваше здоровье! — Сэр Кеннет сделал большой глоток и, вытерев усы, приготовился произнести речь: — Мы вплотную подошли к воротам рая, если удостоены чести лицезреть столь прекрасного ангела. — Он поднял кубок, чествуя Илис. — За восхитительную и красивую леди Сеймур, которая, будучи всего лишь хрупкой и слабой женщиной, осмелилась дернуть за бороду ганзейских мастеров.

Мужчины выпили за здоровье Илис, которая поднялась, чтобы сказать еще один тост:

— А я пью за тех, кто спас эту женщину. Желаю вам долгих лет жизни… и готовности сразиться еще с десятком огнедышащих драконов.

Фрау Ганс окинула презрительным взглядом сидевших за столом людей. У нее хватило ума промолчать. Придет время, и она приложит все усилия, чтобы месть Карра Хиллиарда настигла этих ничтожных англичанишек.