Эшли провела бессонную ночь в борьбе с демонами. Она знала, что неразумно реагировала на отказ Кельвина прошлой ночью. Спящий ребенок даже не понял, кто тянулся к нему. Он автоматически позвал отца. Это совершенно естественная для двухлетнего ребенка, просыпающегося от дурного сна, вещь, тем более рядом с ним давно не было матери, чтобы успокоить. Любая из книг ее матери поведала бы то же самое. Однако все это напомнило ей о тех случаях, когда она тянулась к «хулиганам», отвергавшим все ее потуги к сближению. Это причиняло боль и тогда... и сейчас.

К несчастью, она не работала оставшуюся часть недели и было достаточно времени, чтобы рассмотреть каждую деталь того, что случилось, и попытаться понять, почему ее реакция была настолько эмоциональной. Ее следующая режиссерская работа должна была начаться только в следующий понедельник, и хотя у нее было несколько дел, которые надо было выполнить заранее, все равно этого было недостаточно, чтобы полностью занять ее мозг. Стоя лицом перед очень утомляющей возможностью – провести часы, анализируя свое поведение, – она решительно положила в сумку еду, сценарий, баночку крема для загара и отправилась на пляж. Это было се любимым местом для размышлений.

Песок под чистым синим небом блестел так, как будто его смешали с блестками. Там и тут он был усеян группками вьющихся пурпурных и желтых диких цветов. Эшли всегда восхищалась их настойчивости. Да и их яркие краски она любила. Воздух был напоен ароматом соленой воды и солнечным светом, был пронизан звуком постоянно ударяющихся о берег волн.

Она едва успела намазаться кремом, улечься на свое купальное полотенце и закрыть глаза, как потоки ледяной воды потекли по ее спине. С яростным воплем протеста она перевернулась, едва успев прижать развязанный верх своего бикини, и вскочила.

Ее глаза сначала широко открылись, а потом непокорно сузились.

–Ты!

– Привет! – с радостью произнес Коул, не обращая внимания на ее рассерженный тон и яростный оскал. На нем были обтягивающие вытертые джинсы. Он снял рубашку, и его широкие плечи отливали бронзой на солнце. Полоска красных волос на его животе постепенно сужалась у талии и притягивала внимание с чудовищной силой. Эшли постаралась отвести глаза от безумно привлекавшего ее объекта.

Так как, если бы это было само собой разумеющимся делом, он уселся рядом с ней на песок... Его оценивающий взгляд лениво блуждал по ее наполовину обнаженным грудям. Трясущимися пальцами она пыталась завязать тесемки, но скоро бросила это занятие. Коул взялся за это с радостным блеском в глазах. Он позволил своим пальцам опуститься по ее спине намного ниже, чем это было необходимо. Волна возбуждения пробежала по ее спине. Именно этой реакции она и не хотела бы. Она предпочла бы стоически сносить его прикосновения.

– Что ты тут делаешь? – сварливо пробурчала Эшли.

– Ищу тебя.

– У тебя сломался компьютер где-нибудь поблизости?

– Лично я не слышал о чем-либо подобном.

– Ты не можешь управлять фирмой с пляжа.

– Почему нет? – сказал он, поглаживая телефон, укрепленный на поясе. – Если я буду им нужен, они позвонят. Это одно из преимуществ быть боссом.

Он вглядывался в нее с любопытством. Удовольствие читалось в его глазах.

– Почему это тебе внезапно стало интересно, как я управляю своим бизнесом?

– Мне не интересно, это просто так...

– Просто ты не хочешь видеть меня после той ночи.

Она вздохнула.

– Если быть полностью честной, я не думала, что ты захочешь видеть меня. Я вела себя, как идиотка.

Он покачал головой.

– Немного глупо, возможно, но вряд ли «как идиотка». После всего, через что ты прошла со своими приемными детьми, это неудивительно, что ты всегда ожидаешь плохого от малышей. Но, Эшли, ты должна понять, что Кельвин не имеет ничего общего с «хулиганами». Ему нравишься ты. Ты первая, о ком он спрашивает утром. Он даже не помнит, что произошло, когда он проснулся в машине. Это ничего не значит.

Биение ее сердца участилось, хотя она и не хотела, чтобы Коул понял, какое значение это имеет для нее.

– Он спрашивал обо мне? – спросила она ничего не выражающим голосом, срывая цветок и стараясь сконцентрировать на нем все свое внимание.

– Он облазил весь дом в поисках тебя. Он хотел знать, почему тебя не было там, когда он проснулся?

– И что ты сказал?

—Я сказал, что я занимаюсь этим. Она улыбнулась ему печально.

– Я не знаю, Коул. Я все еще думаю, что все происходящее между нами – просто ошибка. Ты не можешь принять на себя все психологические проблемы моего прошлого.

– Почему нет?

– Почему ты хочешь этого?

Он протянул свою руку и провел ей по ее плечу, затем по холмику ее груди. Взгляд, устремленный на Эшли, был полон желания.

– Я думаю, ты знаешь ответ, – сказал он мягко. – Просто прислушайся к своему сердцу.

Что бы ни чувствовала Эшли, сердце подсказывало ей совершенно определенно, что она должна бежать как бешеная от той паутины страсти, которую Коул плетет вокруг нее. Это заставило ее забыть о всех опасностях, которым она подверглась бы, если позволит своим чувствам развиваться.

Коул видел, как эмоции отражались в ее глазах, сначала яркий серебристый свет надежды, потом – серый цвет отчаяния. Это подсказало ему, что он подтолкнул ее настолько, насколько мог, открыл столько выходов для ее чувств, сколько было возможно.

– Давай заключим сделку, – предложил он.

—Это игровая передача? – с улыбкой спросила Эшли.

– Нет, это не игра.

– Мне все еще нужно выбирать между дверью номер один, два и три?

– Совершенно верно.

– Ммм... Намекаешь ли ты мне хотя бы на что-нибудь?

– Нет.

– «Три» всегда было моим счастливым числом. Я выбираю его.

– А, – сказал он, его голубые глаза сияли недобрым светом. Он был обрадован новой вспышкой ее озорного юмора.

– Превосходный выбор, мисс Эшли. За третьей дверью у нас оплаченное путешествие на троих в зоопарк Сан-Диего. Ваш сексуальный и привлекательный водитель и ваш неотразимо сообразительный эскорт заберут вас в восемь часов утра. Никаких отговорок. Я прекрасно знаю, что ты не работаешь остальную часть недели.

Она запрокинула голову и посмотрела на него в недоумении.

– Ты тоже берешь выходной?

Коул сглотнул и на его лице появилось немного виноватое выражение. Уголок его губы приподнялся, как случалось у Рори, когда он вставал на опасный путь.

– Ну, не совсем так. Мне нужно будет проверить там один из компьютеров.

– Что?

—Это не займет много времени, я обещаю.

– И что делать мне и Кельвину, пока ты будешь разговаривать со своим компьютером?

– Я оставлю вас в зоопарке и вернусь к обеду.

– Сколько дней спустя?

– Очень смешно!

– Этот выигранный приз кажется очень подозрительным. Что бы произошло, если бы я выбрала другие двери? Все они ведут в Сан-Диего!

– Подожди несколько дней и попробуй. Ты можешь выиграть главный приз.

– Ну давай, Коул. Намекни мне, – умоляла она, внезапно ощутив себя разочарованным ребенком перед Рождеством. Она начала подозревать его тактику, и ей нужна была вся информация, чтобы подготовиться к защите.

– Даже и не подумаю, – сказал он и протянул руку. – Теперь пойдем, давай искупаемся, пока ты полностью не сгорела. Твои плечи уже розовые, а что касается носа... – Он закатил глаза. – Еще немного, и ты сможешь соперничать со Снегурочкой, управляющей санями Деда Мороза.

– Я не летаю.

– Тогда еще больше причин идти купаться.

– Я не плаваю также.

—Что значит «ты не плаваешь»? Почему ты тогда на пляже?

– Я могу более четко думать здесь. Шелест волн помогает мне подумать о проблемах в перспективе. Он напоминает мне, что я – просто одна из этих бесчисленных песчинок, – объяснила Эшли, пропуская струю песка сквозь пальцы. – Все это будет здесь после того, как я умру. Выбор, стоящий передо мной, уже не кажется таким важным, когда ты понимаешь, как мимолетны будут его последствия в этом устоявшемся мире.

Голубые глаза внимательно смотрели на нее.

– Решила ты о чем-нибудь этим утром?

– Ты появился раньше, чем я смогла выбрать, какой проблемой мне заниматься. Кстати, как ты нашел меня? Ты установил одно из этих сигнальных устройств на мне?

– Ты не подпустила меня настолько близко, – напомнил он ей. Его глаза были наполнены упреком и удовлетворением одновременно.

– Тогда как?

– Я позвонил на работу, чтобы узнать там ли ты. Они сказали, что ты звонила и предупредила, что тебя не будет целый день. Я подумал, что ты прячешься, и позвонил Рори.

– Уверена, он с радостью предоставил информацию, – пробормотала Эшли.

Коул кивнул.

—Он сказал, что обычно ты приходишь сюда, когда тебе надо подумать о важных проблемах. Я решил, что тебе не стоит думать в одиночестве. Хотел быть уверен, что ты выслушаешь мою точку зрения, прежде чем принять решение.

– Очень изобретательно.

– Я очень изобретательный человек, когда вопрос касается того, что я хочу.

Его взгляд медленно опустился от ее глаз к губам, затем задержался на грудях, которые то поднимались, то опускались при ее прерывистом дыхании.

– Я хочу тебя.

Это было уже не первый раз, когда он говорил эти слова, поэтому это не было сюрпризом. Однако напряженность, которая появилась после этих слов, стала ощутимой физически. Эшли чувствовала, что ее нервы напряжены до предела из-за борющихся в ней желаний. Она ужасно хотела, чтобы Коул дотронулся до нее, и в то же время боялась последствий этого прикосновения. Решив в очередной раз убежать, она резко поднялась на ноги и побежала к воде, крича ему через плечо:

– Если «ты хочешь меня», тебе придется пойти и поймать меня.

Коул все еще снимал джинсы – процесс, за которым, как она решила, лучше было не наблюдать, – когда она вбежала в воду глубиной по талию. Вода была настолько холодна, что ее кожа мгновенно покрылась мурашками.

Уже через мгновение он догнал ее, его руки обхватили ее тело и подняли вверх. Она поняла, что на берегу она чувствовала бы себя спокойней. Еще до того, как она смогла сбежать или начать протестовать, Коул отнес ее так глубоко, что если бы он рискнул поставить ее на ноги, вода доходила бы ей до носа.

– Коул, отнеси меня назад! – нервно умоляла она. Ее нервозность не была связана непосредственно с водой.

– И не подумаю. Теперь я сделаю с тобой все, что захочу.

– Ты так любишь внушать страх?

– Ты не боишься меня, не так ли?

– Нет, но я боюсь воды. Я могу утонуть, если ты решишь бросить меня.

– Я никогда не сделаю это, если ты не заставишь меня сделать это.

– Заставлю?

Когда его голубые глаза встретились с ее, они были очень, очень серьезными.

– Я думаю поцеловать тебя, Эшли Эймс, и ты ответишь мне тем же, а потом признаешь, что так же хочешь меня, как я тебя. Ну?!

– Мне остается только уступить грубой силе! – произнесла Эшли прерывающимся шепотом, а палец ее меж тем скользил по крепкой руке Коула. Ее ноги инстинктивно обхватили его, прижимаясь все плотнее к его мускулистому телу. Коул застонал и поцеловал ее... Его губы прильнули к ее с почти болезненной настойчивостью. Ее тело ответило мгновенно. Дыхание перехватило, руки и ноги дрожали от накатывающихся волн жара, бушевавших в ее мозгу с опустошительным возбуждением.

– Да хоть знаешь ли ты, насколько восхитительна и увлекательна? – вдруг почти вскрикнул Коул.

– Поведай мне об этом...

– Ты очаровала меня, когда ты была такой потерянной и уязвимой, и все же в тебе была такая яркая женственность, такая страсть, которую, я думаю, ты только начинаешь открывать для себя. Я надеюсь, мы откроем ее вместе.

– Я хочу этого, Коул, – признала она со вздохом. – Я действительно хочу, но я боюсь.

– За Кельвина?

– За нас за всех. Я росла, стараясь ублажить моих родителей, мою мать особенно. Я поклялась, что этого больше не случится. Когда я вышла замуж за Гаррисона, я почти потеряла мою индивидуальность. Я не могу позволить, что бы это произошло еще раз.

– Тебе не придется жертвовать своей индивидуальностью со мной. Дай мне время доказать это тебе.

– Начиная с зоопарка?

– Начиная с зоопарка, – с усмешкой ответил он.

Поездка в Сан-Диего оказалась веселой, с песнями и многочисленными остановками для купания. Кельвин обнаружил, что последние могут включать в себя разные приятные сюрпризы, такие, как сладости и сок, и они не проезжали мимо заправочной станции без того, чтобы он не объявил, что следует остановиться. Коул положил конец этому после третьего визита в туалет.

– Этот юный сорванец! – пробормотал он, когда они вернулись в машину.

– ...Прямо как его дядя Рори, – сказала Эшли, заканчивая мысль.

– Ты знала? – спросил Коул с усмешкой.

– Подозревала. После взятки, которую я вручила ему, чтобы он слез с качелей тогда, я знала, что это только вопрос времени, перед тем как из него получится первостатейный обманщик...

Коул пристегнул ремень безопасности Кельвину и сказал серьезным тоном:

– Больше никаких остановок, молодой человек.

– А мне и не надо сейчас, – ответил Кельвин, кивая в знак согласия. Прошло почти двадцать минут, перед тем как он попробовал было снова взяться за свое. В этот раз Коул продолжал ехать, и они ни разу не останавливались, пока не достигли зоопарка.

– Ну, ладно, вы, двое. Наслаждайтесь. Я встречу вас в час дня, и мы поедем обедать, – сказал он, покидая Эшли на входе.

Эшли вышла из машины с очевидной неохотой, таща Кельвина за собой. Она выглядела захватывающе красивой в белых джинсах и блузе, покрытой штрихами пастельных тонов и завязанной узлом на ее тонкой талии. Но она также выглядела испуганной, хотя быстро скрыла свои дурные предчувствия. Расправив плечи с видом угрюмой решительности, она одарила Кельвина яркой улыбкой, а Коулу беспечно махнула рукой.

Он никем так не гордился в своей жизни! Он так же видел то, что она с охотой идет через все это, несмотря на свой страх, и это было подтверждением растущих чувств к нему. Впервые с их последней встречи сердце его посетила надежда.

Когда Коул уехал, Эшли посмотрела на ребенка, чья рука крепко держалась за ее, и ее опасения вернулись. Она могла обмануть Коула своим внешним видом, но она не обманула себя. Эшли нисколечко не хотела всего этого. Четыре часа. Они казались ей вечностью, усеянной всевозможными ловушками.

– Хорошо, Полпинты, пойдем смотреть на животных, – сказала она таким тоном, которым можно было объявить о приходе врача, собирающегося делать уколы. Было ясно, что мысль о предстоящем времяпрепровождении не внушает особенного энтузиазма.

С другой стороны, глаза Кельвина были такие круглые и блестящие, ну прямо, как настоящие сапфиры, и так же сияли от радости, как глаза Коула, когда он смотрел на нее:

– Мы посмотрим слонов, Эшли?

– Как хочешь.

– А что еще?

– Львов, тигров и медведей.

– Таких, как Вини-Пух?

– Точно.

– Пошли, – он прыгал от нетерпения. Постепенно ее предчувствия начали отступать.

– Хорошо.

Посещение зоопарка с Кельвином открыло Эшли глаза на многое. Он хотел все знать. В течение четырех часов она подвергалась непрекращающемуся шквалу расспросов, прерываемому только воплями радости. Посетители вокруг них смеялись и буквально через несколько минут он завоевал всех. Чем больше было публики, тем более озорным он становился, и Эшли начинала бояться, что он причиняет окружающим неудобство своим излишне шумным поведением.

– Не глупите, – сказала одна дама, когда Эшли извинилась перед ней за просьбу Кельвина забраться к ней на колени, чтобы посмотреть в окно на противоположной стороне автобуса, в котором они ехали по огромной территории зоопарка от вольера к вольеру. ~ У меня внук такого же возраста и он такой же любопытный. У вас замечательный сын. Дети и так растут слишком быстро. Очень плохо, что мы не можем сохранить в них этой невинности и восхищения перед окружающим миром.

– Он не мой... – начала было Эшли, затем поняла, что ее отношения с Кельвином не играют никакой роли для старой женщины.

«Ваш сын». Эта фраза отдавалась эхом в ее мозгу, когда она смотрела на ребенка, прыгавшего рядом с ней на сиденье. Сможет ли она когда-нибудь слышать эти слова без вызываемой ими паники?

– Эшли, посмотри! – спрашивал Кельвин, дергая ее за руку. – Что это?

– Жираф.

– Мне нравится жираф. Папа купит мне одного? – спросил он с надеждой.

– Думаю, что он немного велик, чтобы брать его домой. Кроме того, жирафам нужно много открытого пространства для житья. Если он будет жить в помещении все время – это очень расстроит его. Ты же не хочешь, чтобы он расстроился?

Казалось, что Кельвин очень внимательно раздумывает над ее словами.

– Он может жить в саду.

– Нет. Сад недостаточно велик для этого. У него не будет места, чтобы бегать. Ему нравится здесь.

– Хорошо, – согласился Кельвин наконец, бросая на жирафа последний, исполненный тоски, взгляд.

К тому времени, как они встретили Коула, Кельвин обнаружил еще дюжину животных, которых ему хотелось бы взять домой.

– Пала, я видел медведя, жирафа и кота!..

– Кота?

– Льва, – помогла Эшли.

– Вот как. Я думаю, это было замечательное приключение.

Эшли улыбнулась.

– Действительно было весело, – признала она и удивилась, так как это было правдой. – Я никогда не была в зоопарке и мне показалось, что я уже была здесь в детстве.

Голос ее звучал радостно, но тоскливый взгляд ее говорил Коулу, что он был прав, когда предположил, что именно из-за потери своего собственного детства Эшли не умела обращаться с детьми. Это только укрепило его клятву дать Кельвину возможность помочь завоевать ее.

Он запланировал для себя пикник в парке, вторую поездку в Диснейленд и день на пляже. Рори и Лаура присоединились к ним. В одной такой шумной поездке нежданный дождь заставил их тогда почти весь день провести внутри машины.

Кельвин обожал Эшли все больше и больше после каждой встречи. Перемена ее взглядов была более постепенной, но все же происходила.

Коул мог видеть, как ее уверенность в себе растет день ото дня. Сначала ее отношения с Кельвином были неуверенными, изучающими... Она, очевидно, боялась, что стоит ей попытаться начать приручать ребенка, как это вызовет неудовольствие с его стороны и возражения его отца. Несмотря на это, постепенно она научилась говорить «нет». Она даже научилась не обращать внимания на недовольные гримасы Кельвина, перестала считать их признаками собственного бессилия.

– Разве ты не понимаешь, как глупо считать двухлетнего ребенка камнем преткновения в наших отношениях? – спросил Коул ее однажды вечером, когда они сидели тесно прижавшись друг к другу на диване, а Кельвин спал наверху.

Когда Коул был настолько близко, она не замечала ничего больше.

– Ему уже почти три, – напомнила Эшли, стараясь не обращать внимания на искры удовольствия, вызываемые настойчивыми прикосновениями Коула. – Помнишь, он говорил, что его день рождения наступит очень скоро. Ты уже думал об этом?

– Может быть, устроим праздник для него и еще десятка его друзей?

Эшли решительно закачала головой, выражение ужаса мелькнуло в ее глазах.

– Нет, ты не сделаешь этого. Я едва привыкла к Кельвину. Ты не можешь ожидать от меня, что я справлюсь с еще десятком таких же.

– Я буду рядом, чтобы помочь.

– Правильно, но, возможно, тебя опять посетит откровение относительно «Элфи» и ты запрешься в комнате со своим проклятым компьютером.

– Эшли, даже если я сделаю это, ты справишься. Боже мой, ты справляешься с намного более темпераментными актерами каждый день. Они же не лучше двухлетнего ребенка.

– Да, они ничуть не лучше, – ответила она с вызовом. – Но когда я устаю от их вызывающего поведения, то могу просто уйти оттуда или уволить их. Мне не удастся с таким же успехом оставить Кельвина и его друзей без присмотра. Они уничтожат дом, не говоря уже о тех ужасных вещах, которые они сотворят с собой.

Коул поцеловал ее и все аргументы против сразу потускнели на этом фоне.

– В субботу? – спросил он, когда у нее уже не осталось сил сопротивляться.

– Ты играешь нечестно, – пробормотала она. – Но – хорошо. Я поищу в гардеробе старую футбольную форму, которую надену для защиты.