В воскресенье утром Чак проснулся поздно, и ему пришлось поторопиться, чтобы не опоздать на работу. Когда он сходил на пристань, какой-то катамаран длиной футов пятьдесят причаливал кормой вперед в свободное место по левому борту от его яхты.

— Вы не могли бы принять наши швартовы? — крикнула ему молодая женщина с кормы катамарана. Она была еще совсем молодая, лет под тридцать, наверное, невысокая и роскошно сложенная, что было нетрудно разглядеть, так как на ней не было ничего, кроме самого крохотного бикини. Ее распущенные волосы доставали ей до плеч, они выгорели на солнце, и она выглядела, — за неимением лучшего слова, подумал Чак, — шикарно.

— Конечно! — крикнул в ответ Чак и поймал конец причального каната за мгновение до того, как тот чуть не хлестнул его по лицу.

Он закрепил конец, затем поймал следующий брошенный ему швартов и тоже закрепил его на причале. На носовой палубе какой-то мужчина вытравлял якорный канат.

— Спасибо, — сказала девушка, сойдя на пристань и протягивая ему руку. — Меня зовут Мэг Хейли.

— Чак Чэндлер, Мэг; приятно было с вами познакомиться. Я полагаю, теперь я ваш ближайший сосед.

Ее спутник прошел через кокпит и тоже спустился на причал.

— Привет, я Дан Хейли, — сказал он, пожимая Чаку руку.

— Меня зовут Чак Чэндлер, и это моя яхта, — сказал он, кивком показывая на «Срыв». — Откуда вы?

— Последний раз мы стояли в Форт-Майерс, — сказал Дан. — Мы простоим здесь до конца зимы, я полагаю.

— Обращайтесь ко мне, если вам понадобится узнать, где тут что, — сказал Чак. — Я сам тут всего несколько дней, но готов рассказать все, что знаю.

— Спасибо, — ответила Мэг. — Вы могли бы начать с того, чтобы подсказать мне, где тут бакалейная лавка.

— Прибрежный рынок как раз по пути. Я направляюсь в ту сторону и могу проводить вас, если хотите.

— Я иду с вами, подождите меня минутку, — ответила она и прыгнула обратно на корму своей яхты.

— Вы здесь тоже лишь до конца зимы? — спросил Дан.

— Может, и подольше задержусь, — ответил Чак. — Посмотрю, как мне тут понравится.

Мэг вернулась, накинув поверх бикини тенниску и прихватив кошелек.

— Вернусь через полчаса, — сказала она Дану и поцеловала его в щеку.

Девушка спрыгнула на причал рядом с Чаком, и они пошли в сторону рынка.

— Значит, вы тут тоже новенький? — спросила она.

— Да, я совсем недавно прибыл сюда из Палм-Бич.

— Вы хотите немного поиграть в теннис? — спросила она, взглянув на его костюм.

— Я даю уроки тенниса, — ответил он. — Даже по воскресеньям.

— Нелегкая, должно быть, жизнь, — улыбаясь, заметила она.

— Ничего, я справляюсь, — ответил Чак, тоже улыбнувшись. — Ну вот мы и пришли, — сказал он, указывая на вход в магазин. — Все, что вы не сможете здесь купить, вы найдете в супермаркете, но туда придется ехать.

— Спасибо, — сказала она. — Увидимся позже.

Он смотрел, как она осторожно ступает по дорожке, усыпанной гравием, босыми ногами и входит в магазин. Слава Богу, она замужем, подумал он. В противном случае это могло бы привести к серьезным неприятностям. Дело не в том, что факт ее замужества мог бы его остановить: просто если бы она была одинокой, то от нее труднее было бы отвязаться, когда все закончится. Клэр, похоже, будет доступна только тогда, когда Гарри не будет в городе, и было бы неплохо иметь еще кого-то, с кем можно было бы провести свободное время.

Он забрался в старый «порше» и поехал на другой конец острова. Когда он подъезжал к перекрестку улиц Кэролайн и Элизабет, «мерседес» Гарри Гарраса проскочил как раз перед ним. Хорошо, что я не остался там на всю ночь, подумал он.

Он запарковал машину и подошел к теннисному клубу; какой-то юноша перебрасывался мячом с Виктором, и Чак остановился, очарованный ловкостью движений мальчика. Он вошел на корт.

— Доброе утро, Чак, — сказал Виктор. — Это Билли Таббс; ему, мне думается, захочется поработать с тобой.

Чак поздоровался за руку с юношей, на лице которого не отразилось никаких эмоций. Он был ростом по крайней мере шесть футов и два дюйма, не менее ста девяноста фунтов весом. Юноша, похоже, осмотрел Чака очень внимательно.

— А это отец Билли, Норман Таббс, — сказал Виктор, махнув рукой в направлении низенького плотно сложенного длинноволосого мужчины, привставшего с боковой скамейки. Они с сыном не были похожи друг на друга.

— Как поживаете? — сказал Норман.

— Рад познакомиться с вами, Норман. Давайте присядем и посмотрим, как Билли перебрасывается с Виктором.

— Ладно, — сказал Таббс.

Чак наблюдал, как юноша отбивает низкие мячи, в течение нескольких минут, сделав мысленно несколько замечаний на будущее.

— Подай-ка ему несколько высоких, Виктор, — крикнул Чак и стал смотреть, как Билли еще минут десять отбивает их. — Покажи мне, как ты подаешь Виктору, Билли, — сказал он.

Билли подал несколько крученых подач.

— Теперь посмотрим, как ты отбиваешь подачи Виктора.

Виктор подал юноше несколько сильных подач. Тот возвратил обратно большинство из них, хотя и не слишком удачно.

Тут вдруг заговорил Норман Таббс, протянув Чаку листок бумаги.

— Вот его результаты за последний сезон, — сказал он.

Чак посмотрел листок.

— Хорошо, этого достаточно, — выкрикнул он. — Подойди-ка сюда и присядь на минутку, Билли.

Юноша подошел к скамейке и встал, прислонившись к столбу, поддерживающему сетку; он тяжело дышал.

— Норман, вы не против, если мы с Билли потолкуем пару минут? С глазу на глаз?

— Это я буду решать, кому его тренировать, — сказал Норман, — Вы можете обращаться прямо ко мне.

— У мальчика есть некоторые проблемы, которые нам с ним нужно обсудить, прежде чем я решу, возьмусь ли я его тренировать, — сказал Чак вполне дружелюбно, — Когда мы с этим покончим, то мы сможем побеседовать с вами.

Норман секунду смотрел на него, затем встал и вышел с корта вместе с Виктором.

Чак повернулся к юноше:

— Присядь-ка, Билли; давай потолкуем.

— Мне и так хорошо, — сказал Билли.

Скверный признак. Если он не хочет сесть, когда его просят, то он может отказаться делать и кучу других вещей.

— Ладно, тогда стой, если тебе так больше нравится. Как ты считаешь, что ты собой представляешь как игрок? Можешь не скромничать.

— Я чертовски хороший игрок, — ответил Билли.

— Как ты выступал на соревнованиях в первый год учебы в средней школе?

— Я занял второе место в чемпионате штата среди средних школ.

— Ну что же, — сказал Чак, — пожалуй, это позволяет считать тебя очень неплохим игроком в школьный теннис, — Он сделал паузу, чтобы смысл сказанного дошел до парня. — И что ты собираешься делать с твоим теннисом в следующие несколько лет?

— Я хочу участвовать в профессиональном турнире, как только кончу школу в июне.

Чаку пришлось сдержать себя, чтобы не рассмеяться.

— Что же, позволь мне рассказать тебе, что я увидел сегодня утром. Я видел довольно хорошего игрока в школьный теннис, который взял несколько сильных низких мячей, очень неплохо отбивает высокие и владеет приличными вторыми подачами.

— Вторые подачи? — переспросил ошеломленный Билли. — Я не подал ни одной второй подачи!

— Ты хочешь сказать, что это были твои первые подачи? — спросил Чак, притворяясь удивленным. Он взглянул на листок, который держал в руке. — Наверное, вот почему ты выиграл только пятьдесят два процента твоих первых подач в прошлом году.

Юноша возмущенно сверкнул глазами, но промолчал.

— Дай-ка я расскажу, что увидел, — сказал Чак, — и если ты все еще будешь стоять тут к тому времени, как я закончу, то мы посмотрим, есть ли нам о чем разговаривать.

— Ладно, — ответил юноша.

— Во-первых, ты пользуешься западным способом держать ракетку при ударе справа...

— Вы говорите совсем как мой школьный тренер, — сказал Билли. — Мой отец говорит, что мне вовсе не обязательно слушать этого дурака, чтобы хорошо играть.

— Похоже, твой школьный тренер умнее, чем ты думаешь.

— Мне нравится, как я держу ракетку: мне так удобно.

— Продолжим, — сказал Чак, — и помолчи, пока я не закончу. Слева ты отбиваешь, держа ракетку двумя руками, что ты, наверное, привык делать с тех пор, как тебе было шесть лет, но теперь тебе уже давно не шесть. Тебе нужно научиться работать ногами, когда ты принимаешь высокие мячи, и научиться некрученым сильным первым подачам, если ты хочешь стать чем-то больше, чем хорошим игроком в школьный теннис. Тебе нужно научиться подавать мяч, куда ты хочешь, кроме того, а также тебе нужно очень много работать над тем, как отбивать подачи. Ты отбиваешь очень слабенько, это просто подарок для хорошего игрока. Я ведь верно заметил, не так ли?

— Кое-что, пожалуй, да, — ответил юноша и покраснел.

— Хорошо. И сверх всего прочего, ты не в лучшей физической форме: ты пьешь слишком много пива твоего папаши. Если ты договоришься со мной, я тебе больше такого не позволю. Я сгоню жир с твоей задницы. Однако если ты сбавишь немного веса и нахальства и если будешь играть так, как я тебе говорю, то я смогу, наверное, выбить тебе теннисную стипендию в каком-нибудь хорошем университете, и если будешь продолжать учиться играть, пока будешь в колледже, то сможешь стать хорошим гастролирующим профессионалом. И тогда, если у тебя подходящий характер и крепкие нервы, ты сможешь выиграть некоторые турниры. Месяца через три я смогу сказать, удастся ли тебе это сделать.

Юноша некоторое время глядел в землю.

— Ладно, — сказал он наконец.

— Ладно — что?

— Ладно, я буду делать, как вы скажете, некоторое время.

— Ты будешь делать это каждый день, пока я тебя тренирую, паренек, или ты будешь делать это для кого-то другого, — сказал Чак. — Тебе лучше понять это с самого начала. Я могу прекрасно обойтись без денег твоего папочки, и я чертовски уверен, что могу прожить, не выслушивая дерзостей от очень неплохого игрока в школьный теннис. — Насчет того, что он не нуждался в папочкиных деньгах, было ложью, но если мальчик заподозрит, что его тренер в нем нуждается, с ним вообще никакого сладу не будет. — Мы понимаем друг друга?

— Да, — сказал юноша.

— Попробуй сказать: «Да, сэр».

— Да, сэр.

— Отлично, теперь пойди и скажи своему отцу, что я хочу поговорить с ним.

Билли ушел с корта, и минуту спустя Норман Таббс пришел и сел рядом с Чаком.

— Хорош парень, а? — спросил он.

— Далеко не так хорош, как вам кажется, — ответил Чак. — У него куча проблем.

— Послушайте, этот мальчик победил почти всех, кого они выставляли в прошлом году против него, — сказал Таббс.

— Норман, он играл с ребятами из средней школы.

— Ну так вы хотите потренировать его?

— Если я смогу делать это совершенно самостоятельно.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что мне не хочется, чтобы вы присутствовали на наших занятиях.

— Почему бы нет? Я могу помочь вам справиться с ним.

— Мне не составит никакого труда справиться с ним, если вы не будете околачиваться рядом и поддерживать его.

— Я уже помог этому мальчику, — сказал Таббс.

— Норман, лучший способ для вас помочь этому мальчику — это дать ему только один совет: «Делай все, что тебе скажет твой тренер, а не то я надеру тебе задницу».

Норман смотрел в землю.

— Я вовсе не собираюсь вмешиваться.

— Норман, у этого парня незаурядные способности, — сказал Чак. — Но его игра совершенно расстроена, и это произошло отчасти потому, что два разных человека — его школьный тренер и вы — говорили ему, что он должен делать. У него должен быть только один наставник, и это должен быть я, если я буду его тренировать. По правде сказать, я не думаю, что в этом городе найдется еще кто-нибудь, способный научить его тому, что он должен усвоить.

Таббс вздохнул:

— Хорошо, я не стану вам мешать. Сколько это будет мне стоить?

— Семьдесят пять долларов в час, два часа в день, шесть дней в неделю, — ответил Чак и затем постарался дышать как можно спокойнее.

— Примерно так я и предполагал, — сказал Таббс.

— Скажите ему также, что он должен поступить в колледж, или вы не станете платить.

— С этим никаких проблем. Я хочу, чтобы он поступил в колледж.

— Я скажу вам правду, Норман. Если он будет слушать меня и играть так, как я буду его учить, то к тому времени, как он окажется на втором курсе, агенты будут охотиться за ним. Вам придется с этим примириться: он не захочет возвращаться домой и делать бизнес на доставке пива.

— Я так себе это и представлял, — смиренно ответил Таббс.

— Значит, договорились, — сказал Чак, поднимаясь со скамейки и протягивая руку. — Пришлите его сюда, и мы начнем.

Чак сыграл с юношей один сет и разгромил его со счетом шесть — ноль, гоняя его по всему корту и попросту издеваясь над ним. Когда с этим было покончено, он усадил его на скамейку.

— Вот на что это похоже: играть с профессионалом, — сказал он, — даже с сорокачетырехлетним профессионалом. Ты начинаешь схватывать картинку?

Билли кивнул, глотая воздух.

— Да, сэр, — сказал он.

Чак вошел в контору, чтобы справиться, кому он должен давать следующий урок. Мерк посмотрел на него, оторвавшись от своего калькулятора.

— Ну как, ты договорился с Норманом Таббсом и его пареньком?

— Он будет брать по два часа в день, шесть дней в неделю по семьдесят пять баксов за час.

Мерк просиял:

— Наконец-то хорошие новости.

— Они не настолько хороши, Мерк: я заберу себе половину этой суммы.

— Что?

— Мерк, если бы с Таббсом договаривался ты, то запросил бы с него пятьдесят и согласился бы на двадцать пять. Ты не прогадал на этой сделке.

Мерк обреченно кивнул.

— Ты попал в точку.

Это был уже второй удачный блеф Чака всего за полчаса. Он остался весьма доволен собой.