— Ну, хотя бы немножко хлеба и сыра, миссис Ноукс, — упрашивала я. — Я замерзла, и мне нужно поесть, чтобы согреться.

Я очень любила кухню в лэмбурнском доме Адриана. Там всегда было восхитительно тепло и уютно, большая железная плита источала божественные ароматы, а в большом камине всегда горел огонь. Я уселась за старый деревянный стол. Экономка, которая выполняла также обязанности кухарки, обернулась ко мне, уперев руки в широкие бедра.

— Если бы вы имели хоть каплю благоразумия, миледи, вы бы понимали, что в такую погоду не следует выходить на улицу, — сварливым тоном заговорила она. — Вы такая худая, что даже в хорошую погоду мерзнете. А у нас всю последнюю неделю идет холодный дождь.

Я послала миссис Ноукс заискивающую улыбку:

— Я только сходила ненадолго на конюшню.

Миссис Ноукс подошла к столу и взяла меня за руки, чтобы выяснить, не холодные ли они. Пальцы мои все еще не согрелись. Почувствовав это, она закудахтала, словно курица:

— Если вы не будете беречь руки, заработаете себе цыпки. Хороша будет графиня Грейстоунская с цыпками на руках!

— Даже если у меня и будут цыпки, об этом все равно никто никогда не узнает, — жизнерадостно возразила я, не обращая внимания на весьма красноречивый взгляд, который миссис Ноукс бросила на своего мужа, служившего в Лэмбурне кем-то вроде разнорабочего.

— Миссис Ноукс права, миледи, — ворчливо заметил мистер Ноукс. — С лошадьми вполне могут управиться Уилли и Джордж. Вам нет никакой необходимости выходить на улицу в такое ненастье. — Он сдвинул кустистые седые брови и многозначительно добавил:

— Особенно в этой вашей тоненькой старенькой мантилье.

Я вздохнула. Мистер и миссис Ноукс были очень приятными людьми, и я очень привязалась к ним за те восемь месяцев, которые уже провела в Лэмбурн-Мэнор. Я знала, что они тоже меня любят. Тем не менее они по какой-то причине упорно обращались со мной как со своенравным и неразумным дитем. Правда, в разговоре они называли меня «миледи», однако из их уст это обращение звучало не как титул, а скорее как уменьшительно-ласкательное имя, которое дают ребенку.

— Я всего лишь навестила Эльзу, — терпеливо возразила я. Эльза была великолепной гнедой кобылой чистых кровей, принадлежавшей Адриану. Когда он вступил в армию и отправился на войну с Наполеоном, он отправил кобылу в Лэмбурн, тучные пастбища которого были для лошадей настоящим раем. После того как ее перевезли в Лэмбурн-Мэнор, Эльза практически не ходила под седлом, и я решила вернуть ей былую форму, чтобы иметь возможность кататься. Это было довольно крупное, обладавшее завидным здоровьем животное, которое явно радовалось тому, что о нем вспомнили. Я Эльзу просто обожала.

Миссис Ноукс недовольно фыркнула, но все же принесла мне тарелку горячего супа, ломоть чеддерского сыра и свежую булку. Я улыбнулась ей, взяла свою ложку и занялась супом.

— Сегодня для вас есть письмо, — сказал чуть погодя мистер Ноукс, сидевший напротив меня за столом и расправлявшийся с очередной из дюжин чашек чая, которые он выпивал в течение дня.

Я насторожилась.

— Письмо? Для меня?

— Я оставил его в библиотеке.

Суп все еще был горяч, и приходилось каждый раз дуть на ложку, прежде чем отправить ее в рот. Поскольку мистер Но-укс не стал ничего больше говорить, я поняла, что письмо от Луизы. Если бы письмо пришло из Франции или Ирландии, мистер Ноукс обязательно бы это как-то прокомментировал.

Миссис Ноукс подняла крышку стоящего на плите металлического чайника и тщательно изучила его содержимое. Принюхавшись, она удовлетворенно кивнула и снова повернулась ко мне.

— Я тысячу раз вам говорила, миледи, что следует пригласить сюда вашу кузину. Пусть бы она пожила с вами в Лэмбурн-Мэнор. Нельзя, чтобы молодая леди все время была одна.

— Ну вот, вы опять за свое, миссис Ноукс, — сказала я, дуя на очередную ложку супа. — Я была бы очень рада, если бы моя кузина жила со мной, но я не хочу злоупотреблять гостеприимством лорда Грейстоуна. И кроме того, — я бросила на милых стариков ласковый взгляд, — я здесь вовсе не одна. У меня есть вы.

Супруги не обратили никакого внимания на мой комплимент. Они не считали себя подходящей компанией, поскольку были слугами.

— Лорд Грейстоун вовсе не возражал бы против приезда вашей кузины, — заметил мистер Ноукс.

— Вы не можете этого знать, — возразила я.

— Кроме того, он не имел бы ничего против, если бы вы потратили немного денег и купили себе теплое пальто, — упрямо гнул свое старик.

Я протестующе замотала головой:

— Нет, я не буду тратить деньги милорда. Я живу в его доме и ем его хлеб. Довольно и этого.

Старики уставились на меня, причем на лицах их застыло выражение безнадежности. Должна заметить, что, если они обращались со мной как с ребенком, то я относилась к ним скорее как к добрым бабушке и дедушке.

— Не беспокойтесь обо мне, — сказала я. — Меня вполне устраивает мое положение.

— Но это же не дело, — пробормотала миссис Ноукс и с грохотом поставила чайник обратно на плиту. — Со стороны милорда было нехорошо привезти вас сюда и оставить здесь одну, словно вас и на свете нет.

— Я уверена, что ему очень хотелось, чтобы меня и на свете не было, — честно признала я. — И я не могу его за это винить.

Я рассказала обоим старикам историю своего замужества, так что им было известно, почему Грейстоун так бесцеремонно бросил меня в полном одиночестве в Лэмбурн-Мэнор. Как ни странно, они по какой-то причине приняли мою сторону, хотя я все время объясняла им, что отнюдь не являюсь главной пострадавшей в этой истории.

Разумеется, старики прониклись ко мне симпатией не сразу. Они всегда считали лорда Грейстоуна чуть ли не святым, и, когда я рассказала им, как мой дядя вынудил его на мне жениться, они первое время относились ко мне весьма прохладно. Так продолжалось примерно с месяц. Я прекрасно понимала их чувства и делала все возможное, чтобы доставлять как можно меньше хлопот. Перемена произошла, когда я заболела.

Как-то раз я отправилась в деревню и на обратном пути вдруг почувствовала себя неважно. Деревня находилась в трех милях от Лэмбурн-Мэнор, и, когда я вернулась обратно в поместье, у меня так дрожали и подгибались ноги, что казалось, я вот-вот упаду и не смогу встать.

Миссис Ноукс встретила меня на пороге.

— Миледи! — воскликнула она. — Где вы были? Мы искали вас по всему имению!

— Я ходила в деревню, — ответила я, с трудом различая миссис Ноукс за пеленой застилавшего глаза тумана.

— Ходила? — ужаснулась она. — Но почему вы отправились пешком? Ведь Уилли мог отвезти вас.

— Я не хотела никого беспокоить, — сказала я и упала в обморок прямо у ее ног.

Миссис Ноукс послала за доктором, а потом просидела около меня всю ночь, периодически заставляя глотать отвратительного вкуса лекарство. Я была в таком состоянии, что пару раз в бреду принимала ее за свою мать. К тому времени, когда я выздоровела, мы с миссис Ноукс уже подружились.

Изменение в ее отношении ко мне меня не слишком удивило. Я часто замечала, что люди очень привязываются к тем, кого они выхаживают во время болезни. Более того, я неоднократно испытывала это сама по отношению к лошадям, о которых заботилась, когда они недомогали.

Покончив с супом, я отрезала себе кусок сыра.

— А что у нас сегодня на обед? — поинтересовалась я, с удовольствием принюхиваясь к запаху, исходившему от самой большой кастрюли.

— Тушеная баранина. Одно из ваших любимых блюд, миледи.

Довольно хмыкнув, я проглотила кусок сыра и отрезала себе еще.

— Вы превосходная кулинарка, миссис Ноукс.

— Вряд ли вы можете оценить мое кулинарное мастерство по достоинству, миледи, — неодобрительно промолвила пожилая женщина. — Судя по тому, что вы мне про себя рассказываете, вы всю жизнь ели всякую дрянь в гостиницах.

— Это не всегда была дрянь, — возразила я.

Миссис Ноукс снова озабоченно закудахтала. Что бы я ни говорила, ее невозможно было убедить в том, что образ жизни, который я вела под опекой моего отца, вовсе не был таким уж ужасным и разрушительным для моего здоровья. Бросив очередной взгляд на стоящие на плите кастрюли, миссис Ноукс подошла к столу и уселась на свой любимый стул. Я подождала, пока она издаст облегченный вздох, всегда вырывавшийся из ее груди, когда ноги хотя бы на время избавлялись от веса тучного тела. Услышав его и на этот раз, я с трудом подавила улыбку.

— Завтра приедет мистер Кроуфорд, — сказала после небольшой паузы миссис Ноукс.

— Ну что же, это хорошо, — ответила я.

Мистер Кроуфорд был поверенным графа Грейстоунского. Он вел финансовые дела его поместий. До этого он дважды бывал в Лэмбурне уже при мне, проверяя, все ли в порядке. Мне он казался очень приятным человеком.

— Я накрою стол к обеду в столовой, — многозначительно сказала миссис Ноукс.

Я знала, на что она при этом намекала.

— Не беспокойтесь, миссис Ноукс, я не скажу ему, что обычно ем на кухне. Обещаю.

Пожилая горничная кивнула, поджав губы. Тот факт, что я принимала пищу на кухне вместе с ней и с мистером Ноуксом, ужасно ее беспокоил. С одной стороны, она понимала, что мне может быть скучно обедать в столовой в полном одиночестве, однако в то же время сама мысль о том, что графиня Грейстоунская питается на кухне с прислугой, не давала ей покоя. Мне казалось, что дело не стоит выеденного яйца и что она зря беспокоится, но, однако же, я должна была признать, что понятия не имею о том, что такое быть графиней и как ей, то есть мне, следует себя вести.

Я никогда не рассказывала миссис Ноукс, что на конюшне частенько играю в карты с Уилли и Джорджем, поскольку она пришла бы в ужас, если бы об этом узнала.

— К приезду мистера Кроуфорда я надену мое голубое платье и изо всех сил буду стараться вести себя так, словно я настоящая леди, — заверила я миссис Ноукс.

— Вы и есть леди, — с нажимом сказала экономка.

Я подарила ей одну из моих самых обаятельных улыбок.

— Вы необъективны, потому что хорошо ко мне относитесь, — сказала я и встала из-за стола. — Спасибо за суп и за сыр.

Пройдя в библиотеку, я взяла письмо, которое мистер Ноукс оставил на каминной полке, рядом с часами, и прочла его, стоя у огня. После этого я снова медленно сложила листок бумаги, борясь в душе с чувством обиды и разочарования.

Бедная Луиза, думала я. Ее капризные племянницы и племянники, за которыми ей приходилось присматривать, просто затерроризировали несчастную женщину, что было ясно видно из ее послания.

Новость, которую я почерпнула из письма, была, увы, не слишком радостной. «Я ничего не слышала о человеке по имени Пэдди О’Грэди, — писала Луиза. — Как ты просила, я написала экономке в имение Чарлвуд, и мне ответили, что человек с таким именем не разыскивал тебя и не наводил о тебе справки и там, Кейт».

Закусив губу от досады, я стала смотреть на языки пламени. Я большую часть зимы раздумывала о том, как погиб мой отец, и мне очень нужно было поговорить с Пэдди.

Поразмыслив немного, я решила, что мне придется самой найти способ разыскать старого конюха.

На следующее утро я отправилась на конюшню раньше обычного, а вернувшись оттуда, надела голубое платье и стала ждать приезда мистера Кроуфорда.

Пожалуй, мне следует пояснить, что мой гардероб был еще одной причиной разногласий с мистером и миссис Ноукс. После нашей с Адрианом «свадьбы» кузина Луиза прислала всю мою одежду в Лэмбурн, однако я отправила обратно все то, за что заплатил мой дядя, поскольку скорее готова была ходить в отрепьях, чем носить вещи, купленные им.

Послушав ворчание четы Ноуксов, можно было подумать, что я в самом деле хожу в каком-то рванье. Однако это было не так. Моя одежда была в прекрасном состоянии. Возможно, платья мои не были модными, но они вовсе не выглядели как рваное тряпье. Одно из них, голубое, было особенно красивым. Отец купил мне его к моему восемнадцатилетию, и оно обошлось ему в сумму, составляющую половину денег, полученных за только что проданную молодую хорошую кобылку.

— Оно почти такого же цвета, как твои глаза, Кейт, — сказал он с обезоруживающей улыбкой. — Полного соответствия мне добиться не удалось: такой голубизны, как у тебя глаза, просто не существует.

Одеваясь, я вспомнила эти его слова и невольно улыбнулась. Теперь мысли об отце уже не вызывали в моей душе такой острой боли, как раньше. Наверное, человек, придумавший поговорку о том, что время все лечит, хорошо разбирался в жизни.

Когда я надевала голубое платье во время первого визита мистера Кроуфорда, я была так худа, что оно болталось на мне как на вешалке. Сейчас, однако, оно сидело очень хорошо. И все это благодаря кулинарному искусству миссис Ноукс.

Я сидела в гостиной в одном из стоявших там вычурных кресел, когда в дверях появился мистер Ноукс и объявил о приезде гостя, который вошел в комнату следом за ним.

— Миледи, — поприветствовал меня мистер Кроуфорд, молодой шотландец, отличавшийся исключительной аккуратностью и серьезностью в делах. После смерти отца Адриан отравил на пенсию предыдущего поверенного и нанял мистера Кроуфорда. Мистер Кроуфорд был человеком благородного происхождения, но в то же время имел несчастье быть одним из девяти детей в семье, а родители его, по-видимому, не отличались богатством. По этой причине он был страшно благодарен лорду Грейстоуну за то, что тот предложил ему должность поверенного в делах, и всегда говорил об Адриане с благоговением.

— Бедный, — сказала я, окинув взглядом его озябшую фигуру. — Поднимайтесь скорее наверх. Камин в вашей комнате уже разожгли, а Роберт принесет вам туда горячего чаю.

Мистер Кроуфорд благодарно улыбнулся в ответ, пробормотал несколько обычных фраз по поводу моей любезности и зашагал вверх по лестнице, направляясь в комнату, которую он всегда занимал, посещая Лэмбурн-Мэнор.

Через час, снова появившись в гостиной, он выглядел уже гораздо лучше, и мы с ним приступили к обеду. Мистер Ноукс и Роберт подали великолепного цыпленка в винном соусе, приготовленного миссис Ноукс. Роберт ежедневно появлялся в доме, чтобы помочь мистеру Ноуксу, однако жил со своей престарелой бабкой в одном из небольших коттеджей, стоящих на территории поместья. Из прислуги в доме работала еще Нэнси, которая тоже жила в коттедже. Она приходила в усадьбу каждое утро вместе со своим отцом, который присматривал за садом.

— Я говорил о вас с графом, миледи, — сказал мистер Кроуфорд, отпив маленький глоток вина из бокала.

Я в то время была занята тем, что с интересом рассматривала шишку на лбу Роберта, которую тот заработал, поскользнувшись на льду и неудачно упав, однако слова мистера Кроуфорда, естественно, разом заставили меня забыть о Роберте.

— Обо мне? — переспросила я. К моему немалому огорчению, голос мой при этом восклицании «дал петуха». Я покашляла, прочищая горло.

— Да, о вас. Он уполномочил меня раз в три месяца выплачивать вам содержание. Я привез деньги, полагающиеся вам в качестве первой выплаты.

От неожиданности у меня отвисла нижняя челюсть. Сделав над собой усилие, я закрыла рот.

— Он не… — Мне пришлось снова прокашляться. — Он вовсе не должен этого делать. Мне не нужны никакие деньги.

— Нет, миледи, деньги вам нужны, — возразил мистер Кроуфорд, глядя на меня глазами испуганной газели. — Если бы графа не вызвали в срочном порядке в Париж, он позаботился бы об этом до своего отъезда.

Гость лгал мне с такой вдохновенной серьезностью, что у меня не хватило духу вступить с ним в спор. Тем не менее я знала, что Адриан не вступал второй раз в армию и что никто его в срочном порядке в Париж не вызывал. Он уехал во Францию по собственной воле и как гражданское лицо. Мне было об этом известно из его же короткой записки, которую я от него получила. Официально причиной его возвращения во Францию было то, что герцогу Веллингтонскому якобы была нужна его помощь в урегулировании трений, то и дело возникающих между французским гражданским населением и оккупационной армией. Не была для меня секретом и настоящая причина отъезда Адриана в Париж: он отправился туда, чтобы быть как можно дальше от меня.

— А что, его светлость намерен и дальше оставаться в Париже? — озабоченно спросила я.

Мистер Кроуфорд взглянул на меня с искренним сожалением.

— Боюсь, что это так, миледи.

Очевидно, бедняга думал, что сообщает мне весьма прискорбную весть.

— О, — произнесла я, боясь, как бы даже это короткое междометие не сделало очевидным обуревавший меня восторг. Я чувствовала себя счастливой в Лэмбурне и, пока Адриан оставался в Париже, могла наслаждаться ощущением того, что у меня есть дом.

— Герцог Веллингтонский считает помощь графа просто неоценимой, — заверил меня мистер Кроуфорд. — Сам герцог человек весьма… прямолинейный. С другой стороны, лорд Грейстоун умеет быть дипломатичным. Когда имеешь дело с французами, это очень важно.

«Что ж, мистер Кроуфорд принес мне прекрасную новость. Пускай Адриан остается в Париже и занимается дипломатией», — думала я. Однако мне все же не хотелось принимать от него деньги, о чем я и заявила Кроуфорду.

— Насколько я понял со слов миссис Ноукс, вам нужна новая зимняя мантилья, — сказал мистер Кроуфорд.

— Моя мантилья в полном порядке! Возможно, она немного поношенная, но зато очень теплая.

— Миледи, графиня Грейстоунская не может ходить в «немного поношенной одежде».

— Меня здесь никто не видит.

— Вас видят арендаторы, жители деревни. Подумайте, в какое положение вы ставите графа, если люди встречают его супругу в обносках.

— Возможно, они просто решат, что я — эксцентричная особа, — парировала я. Мне все еще не хотелось сдаваться.

— Нет, люди будут плохо думать о лорде Грейстоуне. С вашей стороны несправедливо позорить супруга перед его же людьми.

Это как-то не приходило мне в голову. Я задумалась, разглядывая край своей тарелки, а потом спросила:

— Вы уверены, что он в самом деле хочет платить мне содержание?

— Совершенно уверен, миледи, — улыбнулся мистер Кроуфорд. Когда на лице его появлялась улыбка, он превращался в очень приятного и симпатичного молодого человека.

— Ну что ж, очень хорошо, — сказала я и сглотнула. — В таком случае я согласна принять эти деньги.

— Скоро Рождество. Может быть, вы хотите купить какие-нибудь подарки?

Мысль, высказанная мистером Кроуфордом, мне понравилась. В свободное время я вышивала, чтобы к Рождеству преподнести вышивку в подарок миссис Ноукс, но мое обращение с иголкой и ниткой оставляло желать лучшего. Я сообразила, что, если у меня будут деньги, я смогу купить для миссис Ноукс подарок в деревне. Кроме того, там же я могла приобрести что-нибудь для мистера Ноукса, Роберта, Нэнси, Уилли и Джорджа. Более того, я даже могла послать какой-нибудь подарок кузине Луизе! Просияв от этих мыслей, я горячо повторила, порядком смутив моего собеседника:

— Да, я возьму эти деньги. Благодарю вас, мистер Кроуфорд.

Роберт снова наполнил наши бокалы. Шишка на его лбу отливала цветами от багрового до черного.

— Роберт, вы нормально себя чувствуете? — осведомилась я. — Шишка у вас просто потрясающая.

Роберт глянул на меня и улыбнулся. Он был моим ровесником, и мы симпатизировали друг другу.

— Да, со мной все в порядке, миледи, — ответил он.

Я снова повернулась к гостю и спросила:

— Вы поедете на Рождество домой, в Шотландию, мистер Кроуфорд?

Получив утвердительный ответ, я поинтересовалась здоровьем и благополучием его домочадцев, на что мистер Кроуфорд заверил меня, что и в этом смысле у него все обстоит как нельзя лучше.

— Как хорошо, должно быть, иметь братьев и сестер, — заметила я.

— Вы бы так не думали, если бы хоть раз нашли у себя в постели жабу, — сухо ответил Кроуфорд.

Я расхохоталась. Роберт за спиной мистера Кроуфорда тоже с трудом подавил улыбку.

— Это один из ваших братьев проделал с вами такую штуку? — спросила я.

— Да.

— Расскажите мне об этом, — попросила я.

Мистер Кроуфорд выполнил мою просьбу, а потом, видя, что меня очень интересуют подобные истории, рассказал и кое-что еще. Я была просто очарована. У меня, единственного ребенка в семье, всегда вызывали чувство зависти дети, выросшие в больших семьях.

Когда мы закончили обедать и я встала, чтобы вернуться в гостиную, у меня мелькнула еще одна прекрасная мысль: я решила, что куплю подарок и для мистера Кроуфорда.

Подарки я в самом деле купила, и Рождество прошло вовсе не так плохо, как я опасалась. Конечно, мне очень не хватало отца, но у меня было столько дел, что я просто не имела времени на то, чтобы предаваться унынию. Миссис Ноукс испекла свои особые рождественские хлебцы и попросила меня передать по одному каждому из фермеров, арендующих земли на территории поместья. Все они приглашали меня зайти в дом, угощали пуншем, и я играла с фермерскими детьми. Потом, когда я вернулась домой, оказалось, что все мои друзья тоже приготовили для меня подарки. Я развернула их, а потом мы с мистером и миссис Ноукс сели за ломившийся от еды обеденный стол. Словом, праздничный день прошел совсем недурно.

Через два дня после Рождества у меня произошел первый с момента замужества контакт с одним из моих новых родственников. Младший брат Адриана, Гарри, появился на пороге дома и объявил, что приехал со мной познакомиться.