Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914 – 1918 гг.

Вульф Олаф Рихард

Книга воспоминаний австро-венгерского офицера о действиях речной флотилии на Дунае в годы Первой мировой войны. Автор участвовал в боевых действиях с момента объявления войны до падения Австро-Венгерской империи, находясь на различных командных должностях вплоть до командующего Дунайской флотилией.

Текст печатается по изданию — «Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914―1918 гг.» Л.: Военно-морская академия РККФ им. тов. Ворошилова, 1938 — с незначительной литературной обработкой, касающейся, главным образом, неудачных и архаичных выражений, без нарушения смысловой нагрузки. Транскрипция имен кораблей и судов, их тактико-технические элементы приведены по современным источникам.

Предназначено для широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

Издатель выражает искреннюю благодарность Б.В. Лемачко, доктору Звонимиру Фрейфогелю (Германия) и С.А. Балакину за помощь, оказанную при подготовке издания к печати

.

 

Предисловие к первому изданию

Действия австро-венгерской Дунайской флотилии в войну 1914―1918 годов привлекли к себе внимание многочисленных авторов. Помимо отдельных журнальных статей и упоминаний об этих действиях в различных трудах, посвященных деятельности сухопутных войск.

Книга О. Вольфа представляет наибольший интерес, так как в ней наиболее полно и детально освещена, кроме оперативной, и тактическая сторона деятельности флотилии, о которой до сих пор появлялись самые расплывчатые сведения.

Ценность этого труда увеличивается тем, что автор его — непосредственный участник всех описываемых событий, притом занимавший достаточно ответственные должности (в том числе командира отдельно действующего отряда и, под конец, командующего флотилией). Это обстоятельство позволило автору отразить в своем труде живые воспоминания о боевой деятельности флотилии, представляющие немалый практический интерес, и дать изложение и оценку действий всей флотилии в целом, притом в непосредственной связи с обстановкой на прилегающих к Дунаю сухопутных театрах и с военно-экономическим положением центральных держав. Правда, эти же обстоятельства (то есть участие автора в описываемых событиях) обусловили и недостатки труда. В частности, это находит отражение в ура-патриотической оценке ряда действий флотилии, так же как и в шовинизме и прикрытии различными громкими фразами грабительской империалистической политики австро-германского командования в Румынии и, особенно, на Украине. В переводе, однако, большинство подобных рассуждений выпущено, поскольку они не были необходимы для понимания событий; истинную же цену тех немногих из подобных рассуждений, которые исключать было нецелесообразно, читатель сразу определит сам.

Главное значение предлагаемого труда в настоящее время обуславливается прежде всего театром, на котором происходили описываемые автором события. Вторая по величине (после Волги) река в Европе — Дунай, в полном смысле этого слова, может быть назван международной рекой. В период империалистической войны Дунай протекал по территории семи государств, шесть из которых приняли участие в мировой войне в составе двух враждебных коалиций.

Длина этой реки — 2860 км, площадь бассейна — 800 000 км². Это мощный водный путь, связывающий центральную Европу с причерноморскими государствами и вместе с тем — к началу войны 1914 года — мощная водная преграда на южной границе Австро-Венгрии. Плавание по Дунаю от устья и до Железных ворот было интернационализировано по Парижскому миру (1856 год) и Берлинскому мирному договору (1878 год). Пересекая на протяжении 370 км Нижне-Венгерскую низменность, Дунай течет плавным потоком, достигая ширины 1200 м. От Старой Молдавы на участке 90 км он пробивается сквозь скалистые горы, сужаясь до 200 м, а в одном месте (Kazan pass) — даже до 151 м (на участке 9 км). Наибольшей стремительности поток достигает в так называемых «Южных воротах», где скорость течения доходит до 18 км/ч. Для облегчения буксировки здесь построен обходный канал.

В нижнем течении Дунай снова приобретает равнинный характер, течет медленно, образуя много островов, а при впадении в Черное море — дельту шириной 96 км.

Протекая в начале войны на большей части своего протяжения параллельно фронту воюющих государств, Дунай и некоторые его притоки (в частности река Сава) явились мощными водными рубежами, которые неоднократно пришлось форсировать обоим противникам (большей частью австро-германцам), несмотря на весьма значительные трудности и большие жертвы, связанные с этой операцией. Крайняя важность для центральных держав сомкнуть занятую их войсками территорию с Болгарией и Турцией, без чего они не могли долго продержаться, как участники войны, — придало особое значение и особую остроту борьбе за Дунай в кампании 1914―1918 годов.

В этой борьбе центральные державы и, в частности, Австро-Венгрия получили большое преимущество перед своим противником — Сербией, благодаря наличию достаточно мощной австро-венгерской Дунайской флотилии.

Первые два монитора флотилии «Maros» и «Leitha» появились в 1878 году, вызванные к жизни опытом Гражданской войны в США.

К началу Первой мировой войны флотилия уже насчитывала шесть мониторов и несколько сторожевых кораблей. 6 августа 1914 года флотилия получила приказ о перегруппировке и подчинении фельдцейхмейстеру Оскару Потиореку. Отмобилизовавшись, флотилия к началу войны была дислоцирована следующим образом:

в Земуне (Землине) — главные силы: мониторы «Temes», «Bodrog», «Szamos» и «Koros»; сторожевые корабли «b», «c», и «f» (впоследствии — «Stohr»); вспомогательные («тыловые») корабли: госпитальное судно «Kulpa», пароходы «Achilles» и «Banhans»:

в Броде на реке Сава: мониторы «Maros» и «Leitha», сторожевой корабль «h», госпитальное судно «Traisen» и пароход «Traun»;

в Панчова на Дунае: сторожевые корабли «d» и «g».

Действия флотилии в течение периода борьбы с Сербией (1914―1915 годы) обеспечили успех ряда операций, проводившихся в районе Дуная. Наиболее значительными из них явились: прорыв флотилии из Дуная в Саву в 1914 году, сорвавший переправу сербских войск, и поддержка флотилией в 1915 году переправы через Дунай, для занятия Белграда, войск 8-го австро-венгерского корпуса. Показательно, что выполнявшаяся одновременно с переправой 8-го австро-венгерского корпуса через Дунай переправа 22-го германского резервного корпуса через Саву, необеспеченная содействием Дунайской флотилии (которая не могла войти в Саву из-за разрушения железнодорожного моста), несмотря на значительное превосходство над сербами германских войск, несколько раз чуть не была сорвана и вызвала значительные потери.

Тем не менее, несмотря на отсутствие у противника речных сил, отдельные части флотилии неоднократно попадали в тяжелое положение благодаря применению сербами и их союзниками разнообразных боевых средств, к борьбе с которыми флотилия не была достаточно подготовлена в мирное время. К этим средствам, в первую очередь, следует отнести тяжелую сухопутную и морскую береговую артиллерию, мины заграждения, торпедные батареи, прожектора и так далее.

Недостаточной оказалась и подготовка флотилии к совместным действиям с сухопутными войсками, чему в мирное время уделялось мало внимания.

Правда, как показывает О. Вульф, с течением времени недочеты эти в значительной степени были изжиты, однако, своеобразная «минная война» на реке повлекла за собой немало потерь в корабельном составе флотилии, поглотила много средств и, по существу, явилась одной из главных задач флотилии на протяжении всей войны.

С вступлением в войну Болгарии, а после нее и Румынии, центр тяжести деятельности Дунайской флотилии переносится на среднее и нижнее течения Дуная, причем у австро-венгерской флотилии появляется новый серьезный противник, в виде румынской Дунайской флотилии. Однако пассивность последней, фактически устранившейся от участия в борьбе за владение рекой, не внесла новых осложнений в обстановку для деятельности австро-венгерской флотилии. Главными противниками ее и на этот период остались береговая и полевая артиллерия и мины. В этот период австро-венгерская флотилия обеспечила решающий успех по срыву переправы через Нижний Дунай у Ряхово румынских войск и уничтожению тех из них, которые уже переправились на болгарский берег.

После разгрома австро-венгерскими войсками Румынии, Дунай получил значение важнейшей водной коммуникации, по которой отправлялись награбленные в Румынии нефтепродукты, хлеб и другие грузы, крайне необходимые для уже выдыхавшихся в экономическом отношении центральных держав. Обратным потоком по Дунаю из Австро-Венгрии и Германии в Сербию, Румынию, Болгарию и Турцию шли военные грузы и уголь. Обеспечение этих перевозок, как в районе устья Дуная, где действовали румынские и русские морские и речные корабли, так и вдоль берегов самой реки от различных партизанских отрядов, явилось в этот период, пожалуй, самой важной задачей австро-венгерской флотилии, имевшей тесную связь с созданными на Дунае экспозитурами и комендатурами, органами военных сообщений (Центрального транспортного управления). Следует отметить, что в районе среднего и нижнего Дуная, территориально находившегося в зоне влияния Австро-Венгрии, германское командование параллельно с австро-венгерскими транспортными органами создало и свои, что приводило к немалым трениям и недоразумениям. Недоверие к своему союзнику и стремление всюду иметь свои боевые части повлекло за собой и создание «Императорской германской флотилии моторных катеров на Дунае», причем первые четыре катера были перевезены на Дунай по железной дороге еще в октябре 1915 года из состава Вислинской военной флотилии.

Автор лишь вскользь упоминает о боевых столкновениях, которые австро-венгерская флотилия имела на нижнем Дунае с русскими вооруженными пароходами и о нахождении в том районе значительного числа русских торговых судов, часть которых была захвачена австрийцами во время их действий против румынских речных портов. Между тем, русское командование по непосредственным указаниям царского правительства организовало еще в 1914 году на нижнем Дунае так называемую «Экспедицию особого назначения на Дунае» под начальством известного тогда своим самодурством адмирала Веселкина. Деятельность этой весьма значительной по составу экспедиции, включавшей в себя и боевые части (морские, речные и береговые) и многочисленные тыловые организации, в основном протекала по двум направлениям. Во-первых, ей ставилась задача транзита в Сербию военного снаряжения и инструкторского состава (в первую очередь для организации использования на Дунае различных морских боевых средств) и, во-вторых, она выполняла посредническую роль по закупке и отправке в Россию болгарского (до вступления Болгарии в войну) и румынского хлеба. Характерно, что главным основанием для этих закупок явилось намерение лишить агентов центральных держав возможности производить закупки для своих государств.

1917 и 1918 годы до сентября месяца были периодом, когда флотилия фактически не имела противника на Дунае и, обосновавшись на нижнем течении реки, частично перенесла свою деятельность на прилегающий к устью Дуная район Черного моря. Деятельность здесь выразилась, главным образом, в организации траления, осуществлявшегося находившимся в составе флотилии дивизионом тральщиков Черного моря.

1918 год представляет интерес и тем, что в то время из состава флотилии был выделен особый отряд для действий на реках южной Украины с целью поддержки находившихся там войск австро-германских интервентов и для обеспечения речных и морских перевозок всего награбленного тем хлеба, сырья, топлива и других многочисленных грузов в Австро-Венгрию и Германию. О. Вульф явно неохотно и вскользь упоминает о том враждебном отношении, которое встретили на Украине интервенты, но нам прекрасно известно, какую страстную ненависть и какой сокрушительный отпор вызвали их действия со стороны украинских крестьян и рабочих.

После блестящих успехов центральных держав на Балканском театре, на нем же осенью 1918 года произошел решительный поворот войны в пользу Антанты и на Дунайскую флотилию была возложена трудная задача прикрытия отступления с Балкан и из Румынии австро-германских войск и обеспечение эвакуации громадных запасов снабжения.

Следует особо отметить, что эта задача выполнялась флотилией в особенно тяжелой для нее политической обстановке, поскольку начавшийся распад австро-венгерской монархии повлек за собой постепенный уход с кораблей представителей многих народностей, составлявших население прежней Австро-Венгрии.

Из краткой характеристики основных этапов боевой деятельности австро-венгерской Дунайской флотилии видно насколько она была многообразной и разносторонней. Правда, как уже было сказано выше, с точки зрения ценного боевого опыта она имеет значительный минус, а именно, отсутствие равноценного противника в виде речной же флотилии. Незначительным и мало показательным даже для того времени был и опыт борьбы флотилии с авиацией противника, которая, как можно судить по данному труду, была и немногочисленна и недостаточно активна.

О. Вульф делает интересное замечание: «Правильное применение речных сил могло определиться только на основе опыта Мировой войны, так как за долгие мирные годы установились неверные взгляды на возможности их применения. Содержанием учений большей частью были исключительно двухсторонние занятия групп мониторов. В Мировую войну до таких боев не дошло, главным образом потому, что румынская Дунайская флотилия еще до объявления войны “герметически закупорилась”. В высшей степени важная совместная работа Дунайской флотилии с сухопутными войсками почти не была предметом подготовки флотилии в мирное время».

Труд О. Вульфа наглядно и убедительно показывает важность тесного взаимодействия между речными флотилиями и сухопутными войсками и крупнейшее место, которое занимают в боевой деятельности флотилий действия против сухопутных войск противника.

Данная работа напоминает также и о том, что в процессе боевой подготовки флотилий иногда проявляется недооценка этих сторон деятельности. Таким образом книга содержит в себе немало поучительного и ценного как для командного состава флота и, в особенности, речных флотилий, так и для командиров сухопутных войск.

Происшедшее недавно насильственное присоединение Австрии к Германии и агрессивные планы германского фашизма в отношении других дунайских и балканских стран вновь делают актуальной проблему речных сил на Дунае. Недаром в апрельском номере германского журнала «Der Deutsche Volkswirt» определяется значение Австрии для Германии, как «новых германских ворот на Восток».

В связи с этим Дунай вновь приобретает значение одного из основных путей военной и экономической экспансии германского фашизма в придунайские страны, на Балканы и побережье Черного моря. Что подготовка к этому заканчивается подтверждает и английская пресса, в частности «Дейли Мейл», которая утверждает, что в ближайшем будущем Германия объявит о ликвидации международного контроля над австрийской частью Дуная и о запрещении судам других наций свободного плавания в этом районе. Об этой экспансии свидетельствует и прибытие в Бухарест 20 апреля 1938 года германской «миссии» во главе с доктором Шнее, которая, по утверждению самого Шнее, имеет задачу изучения и определения путей дальнейшего экономического и политического проникновения Германии в дунайские и балканские страны. Аналогичные шаги, и притом не встречающие противодействий, принимаются и в Венгрии. В числе мероприятий, обеспечивающих это проникновение, уже запланирована постройка нового канала Рейн — Майн — Дунай, так как существующая уже связь между Дунаем и Рейном в виде, так называемого Людвигского канала (Ludwig-Kanal), начинающегося от Бамберга на Майне и заканчивающегося у Кельгейма на Дунае (выше Регенсбурга в Баварии), видимо признается недостаточной по причине как небольшого тоннажа пропускаемых судов (до 130 т грузовместимости), так и большого количества шлюзов (около 100), значительно увеличивающих продолжительность перехода по каналу. Включение в состав германского военно-морского флота австрийской дунайской флотилии, состоящей из семи небольших речных кораблей, важно не с точки зрения боевой ценности этой флотилии, которая сама по себе невелика, но как символ того, что Германия решила создать на Дунае свои речные силы в дополнение к созданным уже ею на Рейне, Эльбе, Одере, восточно-прусских реках и Мазурских озерах. Возможности к этому имеются вполне достаточные — как путем переброски кораблей из других флотилий по каналам и железным дорогам (германские речные суда строятся с учетом требования перевозки их по железной дороге), так и путем быстрой постройки на самом Дунае.

По последним данным германской печати, судостроительным заводам австрийского города Линца, выбранного в качестве базы флотилии, уже переданы заказы на постройку боевых речных кораблей.

Большое внимание, уж несколько лет уделяемое военной и военно-морской прессой Германии вопросам речной войны, указывает на то значение, какое на основе тщательно изученного исторического опыта придается речным флотилиям со стороны германского фашизма. В числе прочих исторических изысканий, начиная с Гражданской войны в США в 1861―1865 годах и до последних войн включительно, особенное значение придается опыту Мировой войны на Дунае и на восточно-германских реках.

Это обстоятельство следует учесть нашим командирам при изучении труда О. Вульфа, наиболее полно отражающего боевые действия в Мировую войну на Дунае.

Капитан 2 ранга С. Гаврилов,

капитан 2 ранга П. Трайнин

 

Глава 1

КАМПАНИЯ 1914 ГОДА

Начало боевой деятельности флотилии

Соответственно расположению границ три австро-венгерские армии, предназначенные для действий против Сербии, были развернуты:

5-я армия (8-й и 13-й корпуса) — в северо-восточной Боснии на реке Дунай с задачей наступать на Вальево;

2-я армия (9-й, 4-й и 7-й корпуса) — в Сиримии и Банате по рекам Саве и Дунаю;

6-я армия (15-й и 16-й корпуса) — в юго-восточной Боснии и Герцеговине. Ее задача — выставив заслон против черногорцев, наступать на Ужицу (Uzice) правее 5-й армии.

Общая задача — форсировать Дрину, Саву и Дунай и достигнуть линии Белград — Вальево — Ужица для обеспечения дальнейшего продвижения. 24 июля флотилия получила первую задачу: подготовку переправочных средств на Саве и Дунае. Вступление в войну России, однако, заставило изменить первоначальный план и 31 июля начальник штаба австро-венгерского верховного командования Гетцендорф решил оттянуть 2-ю армию и 7-й корпус в Галицию. Большие операции против Сербии были остановлены.

События на Саве

26 июля 1914 года Савская группа мониторов (мониторы «Maros» и «Leitha», госпитальное судно «Traisen» и буксир «Traun»), подчиненная командиру 7-й пехотной дивизии, была сосредоточена в Нови-Бречка (Breko). Сторожевой корабль «h» нес службу охраны границ в районе Рача (Raca). Боевые столкновения начались 30 июля, но до 12 августа действия флотилии ограничивались обстрелами таможенных зданий, разведкой, сбором и конвоированием переправочных средств. 12―24 августа мониторы принимали участие в боях за Шабац, занятый до этого австрийцами; артиллерийская дуэль с двумя полевыми батареями закончилась в пользу мониторов.

Действия мониторов вызывали многочисленные просьбы о поддержке, так что решение вопроса — кому помогать — было предоставлено усмотрению командования кораблей. 24 августа Шабац был очищен австрийцами, так как 2-я армия была в это время отозвана на русский фронт. В это время началось столь сильное падение уровня воды, что становился сомнительным проход флотилии через перекат у Рача. Кораблям приказано было оставаться выше этого переката.

Схема внешнего вида монитора «Leitha» после вступления в строй в 1915 году

27 августа мониторы все же еще обстреляли и рассеяли сербские части в Сербской-Митровице.

29 августа мониторы поднялись выше переката и больше уже спуститься не могли, так как перекат стал для них непроходим. Судоходство от Белграда вверх могло продолжаться только до Купинова (10 км к западу от Обреноваца). Участок Рача — Купиново остался без поддержки флотилии, и сербы легко переправились здесь через Саву. Однако они были разбиты восточнее Митровицы и отошли обратно на правый берег Савы.

Мониторы поддерживали огнем переправы своих войск у Рачи 8 сентября — неудачную и 14 сентября — повторную, обстреливая из района Рача район Чрнабара.

Пересеченная местность и умелая маскировка сербских батарей часто позволяли стрелять по ним, лишь определяя направление по бороздам от неприятельских гранат, а расстояние — по установкам дистанционных трубок неприятельских шрапнелей.

17 сентября мониторы, касаясь грунта, прошли перекат у Рачи, чтобы принять участие в переправе у Шабаца.

29 сентября временный командующий Дунайской флотилией капитан-лейтенант О. Вульф с мониторами «Temes», «Koros» и сторожевым кораблем «b», использовав начавшийся подъем воды, успешно прорвался у Белграда и перешел в Шабац. Савская группа вступила в его подчинение. Вульф прорвался 28 сентября под северным берегом, свободным от мин фарватером, под проводкой тральщика «Andor», несмотря на многочисленные попадания, полученные кораблями под жестоким огнем сербов.

До 23 октября мониторы непрерывно, нередко и ночью, находились под огнем в боях за Шабац, обстреливая позиции сербов с помощью привязного аэростата. В борьбе с вновь установленной 120-мм французской батареей понадобились еще и фланговые наблюдатели.

Тем временем штаб флотилии, разбросанной по Дунаю и Саве, для лучшей связи с сухопутным командованием 19 сентября перешел в Славожскую-Митровицу, где стоял штаб 5-й армии.

В тот же день саперы обнаружили у Митровицы первую дрейфующую импровизированную мину. Мониторы начали прикрываться от таких мин сетями и рамами из брусьев, что, однако, не решало вопроса защиты от крупных морских мин.

Минная опасность учитывалась Дунайской флотилией, и она располагала тральщиками («Andor» и другими), которые для самозащиты и для траления мин были снабжены граблеобразными подъемными миноуловителями, крепившимися к форштевню. Однако, наблюдение за всем протяжением пограничных рек являлось невозможным и приходилось рисковать.

Первым попал на мину монитор «Temes» под флагом командующего 23 октября у острова Грабовца около 2 ч. 45 мин, выполняя задание по уничтожению неприятельских переправочных средств. Силой взрыва сорвало с места правую башню, пламенем охватило часть погребов; команды правой и левой башен и погребов погибли. Броневую палубу выпучило и едва не заклинило дверь боевой рубки. Попыткам удержать корабль на плаву помешал ружейный огонь сербов с берега. Оставшиеся в живых три офицера и 48 матросов были сняты сторожевым кораблем «b». Из команды погибло 31 человек. Гибель «Temes» можно было бы предотвратить при лучшей организации наблюдения; береговые части очень часто обстреливали свои корабли и обычно даже усиливали огонь, когда корабли показывали флаг или включали огни.

Схема наружного вида мониторов «Temes» и «Bodrog» перед началом Первой мировой войны

Первая рекогносцировка «Temes» была, таким образом, сорвана, так как огонь своих частей встревожил сербов. Напротив, шлюпки, которые накануне ночью были замечены сухопутными частями на месте гибели «Temes», не привлекли их внимания, они не обстреливали и даже не донесли о них.

Судьба «Temes» заставила вооружить все корабли флотилии вынесенными впереди форштевней сетями-охранителями и разработать образцы тралов-искателей и уничтожителей.

В конце октября — начале ноября началось наступление австро-венгерских войск по всему фронту. 1 ноября был взят Шабац, и 3 ноября флотилия достигла места гибели монитора «Temes». Спустившись под проводкой тральщика «Andor», мониторы «Koros» и «Maros» поддержали огнем наступавшие войска, причинив отступавшим сербам тяжелые потери.

Вечером 3 ноября, обследуя фарватер в районе гибели «Temes», «Andor» обнаружил русскую мину, которая взорвалась в трале и потопила баржу, к которой трал был прикреплен. По звуку взрыва сербы открыли ружейный и артиллерийский огонь по «Andor», но монитор «Koros» привел к молчанию батарею, а «Andor» тем временем, освободившись от обломков трального устройства, пошел назад. Он получил много, но не серьезных попаданий, в том числе обломками трала. Попытки саперов протралить заграждение успеха не имели из-за слабого течения.

Только 10 ноября упорно сопротивляющиеся сербы были сбиты с Мишарских высот (к югу от Шабаца) и австро-венгерские войска, развивая наступление, 15 ноября заняли Вальево. Во взаимодействии войск с флотилией наступил перерыв, так как необходимо было очистить фарватер от мин, которые приходилось вытаскивать по одной на берег — другие способы очистки оказались в данной обстановке непригодными.

Плохое состояние дорог в Сербии настоятельно требовало возможности эксплуатации водных путей для обеспечения армий. 14 ноября тральные работы возглавлял «Andor» с новым тральным устройством.

К 22 ноября, следуя за тральщиками, мониторы «Koros», «Maros» и «Leitha» смогли принять участие в боях на подступах к Обреновацу, бои за который продолжались до 26 ноября и закончились его падением. Здесь выявилась потребность иметь на берегу артиллерийского наблюдателя, связанного с монитором телефоном. Один такой артиллерийский наблюдательный пост был окружен противником, и его личный состав был частью перебит, частью попал в плен.

В дальнейшем, движение флотилии вниз по реке вновь задержалось, так как ниже Обреноваца было обнаружено еще одно заграждение. Предполагалось также наличие заграждений у Остружницы (Ostruznica) и у Белграда; уничтожение этих заграждений продолжалось до 7 декабря.

Выше моста Землин — Белград было вытралено 11 русских шаровых мин. Мониторы все это время простояли на якоре у Остружницы, между тем, 2 декабря 1914 года австро-венгерские войска заняли Белград.

Схема наружного вида сторожевых кораблей «f», «g» и «h»

7 декабря закончилось траление и в тот же день все корабли Дунайской флотилии сосредоточились у Белграда и перешли к поддержке левого фланга своих войск, упиравшегося в Дунай у Грочка (Grocka).

События на Дунае

Панчовская группа сторожевых кораблей (город Панчово). На Панчово базировалась группа из двух сторожевых кораблей — «d» и «g», находившаяся в подчинении командования 7-го корпуса (Темешвар). Начиная с 30 июля сторожевые корабли неоднократно производили рекогносцировку, а 31 июля конвоировали караван из нескольких буксиров с баржами из Панчова в Землин. Корабли неоднократно попадали под ружейный и артиллерийский обстрел, причем благодаря неисправности часто стопорившихся моторов оказывались в тяжелом положении и имели многочисленные попадания пуль и осколков, но потерь не понесли.

9 сентября сербы переправились через Дунай и захватили город Панчово, отданный без боя. Перед отходом устье реки Темес (на которой стоит Панчово) было заграждено затопленными баржами, чтобы предотвратить вывод переправочных средств, а сторожевые корабли «d» и «g» были взорваны, так как отходить им было некуда.

Через три дня 12 сентября Панчово было взято обратно.

Дунайская группа мониторов. 26 июля в Землине сосредоточились мониторы «Temes», «Bodrog», «Koros» и «Szamos» и сторожевой корабль «b».

30 июля с участием флотилии под проводкой парохода «Alkotmany» в качестве импровизированного тральщика, была сделана попытка провести в реку Саву караван из четырех буксиров с баржами. Попытка не удалась. На «Alkotmany» были убиты капитан и рулевой, и он с трудом ушел назад в Землин; после этого случая начали бронировать рубки на торговых пароходах.

До начала сентября крупных действий в районе Белграда не происходило. Наступление 12 августа на Верхней Саве и Дрине сопровождалось демонстрацией 7-й пехотной дивизии, причем был упущен случай занять без сопротивления Белград, оставленный сербами.

2, 4, 11, 12, 13, 15, 16, 17 и 29 августа мониторы вступали в бой с замаскированными сербскими батареями, главным образом, для отвлечения на себя огня от своих войск. Иногда корабли добивались приведения к молчанию отдельных орудий, что, однако, стоило непомерного расхода боезапаса.

Схема наружного вида мониторов «Koros» и «Szamos»

9 сентября мониторы прикрывали отход войск от Землина, причем был ранен в ногу ружейной пулей один из офицеров — старший лейтенант, заменивший убитого наводчика 7-см орудия; причиной ранения стала недостаточная защита людей башенноподобными щитами. Частые ранения такого рода заставили командование Дунайской флотилии взяться за конструирование башен и для легких орудий (7-см).

Во время обстрелов сербских берегов отмечались случаи, когда свои недолетные разрывы в воде принимали за взрывы неприятельских мин.

13 сентября сербы очистили Землин, и первым занял город десантный отряд с помощью мониторов.

13 сентября, чтобы предотвратить переброску сербских частей от Белграда к Шабацу, где наступал фельдмаршал Краус, была предпринята крупная демонстрация против Белграда со стороны реки Сава и от Панчова. Для поддержки 107-й пехотной бригады ландвера монитор «Bodrog» и тральщик «Andor» прорвались мимо Белграда, получив по несколько несущественных повреждений.

Одновременно, для поддержки переправы через Саву у Цыганского острова, где наносился основной удар, предпринял прорыв в Саву временно командующий флотилией Вульф на мониторе «Temes» со сторожевым кораблем «b» и тральщиком «Battaszek». Командир последнего, несмотря на угрозу расстрела, не пошел в Саву, а повернул в западную протоку Дуная. Вульф продолжал поход без тральщика и успешно прорвался туда и обратно, потеряв одного убитым, двух тяжело и одного легко раненными — все на мониторе «Temes». Все пулевые ранения были получены через амбразуры, две пули пробили легкие броневые листы.

В ночь с 22 на 23 сентября была произведена смена монитора «Bodrog» монитором «Temes»; прорыву помогал «Temes», стрелявший по прожекторам.

22 сентября сторожевой корабли «f» доставил в Белград парламентера с предложением сдать город. Ответом был огонь сербов по Землину. Тогда в 19 ч 10 мин началась общая бомбардировка сербских позиций. «Bodrog» получил в тот же день подводную пробоину, но справился с ней своими средствами и продолжал вести огонь, приведя к молчанию плохо замаскированную батарею. 25 сентября 120-мм снаряд пробил надстройку на «Bodrog». Он прервал огонь лишь на время выгрузки раненых и убитых. 26 сентября демонстрация против Белграда была прекращена.

28 сентября, по предложению Вульфа, ввиду подъема воды на Саве, было решено перебросить два монитора туда, так как там они были нужнее. В этот же день население и гарнизон Землина, под влиянием слухов о бандах комитаджей (сербских партизан), бежали из Землина в Бановце (Banovce) под прикрытием мониторов. Там флотилией была получена задача с рассветом оказать содействие переправе в Витоевцы (Vitojevci) на Саве.

Временно командующий флотилией О. Вульф решил прорываться с мониторами «Temes» и «Koros», сторожевым кораблем «b» и тральщиком «Andor». На монитор «Szamos» была возложена задача поддержать прорыв в Саву и в случае гибели «Andor» в устье Савы — спасти его экипаж. «Bodrog» оставался в районе Землина.

В 18 ч 30 мин отряд кораблей вышел за тральщиком. В устье Савы отряд попал под сильный ружейный огонь, ведшийся из белградской крепости Калимегдан и зданий Белграда. Отряд шел не отвечая; огонь с кораблей был открыт только при подходе к мосту. После этого в дело вступила сербская артиллерия. «Temes» получил несколько попаданий (не считая многих пулевых), одним из которых было сбито 7-см орудие, «Koros» также получил одно попадание.

В 20 ч 45 мин корабли прошли мост и в 21 ч 30 мин у острова Бежанье (Bezanje) остановились, чтобы поднять мачту для пуска радиостанции. Антенна была перебита и «Bodrog» на вызов не ответил. В то же время сербские прожекторы нащупали корабли, и полевая батарея у Баново Брдо открыла по ним огонь, но безрезультатно. «Andor» вынужден был задержаться для очистки трала. Вульф решил следовать дальше без него. У острова Цыганский было тихо. Только от устья Колубары в 23 ч 30 мин корабли снова попали под ружейный огонь, сопровождавший их до Шабаца. Потери были таковы: «Temes» — один убитый, два тяжело и семь легко раненых; «Koros» — один убитый, три тяжело и два легко раненых; сторожевой корабль «b» — без потерь; тральщик «Andor» — два легко раненых.

Вульф отметил, что во всех этих операциях внезапные действия мониторов оправдали себя в полной мере. В то же время, в случаях, когда мониторам легко бронированным и вооруженным не свыше, чем 12-см орудиями требовалось более длительное время для достижения успеха, всюду обнаружилось преимущество хорошо укрытых для обороны сухопутных войск, в особенности благодаря тому, что мониторы располагали только собственным артиллерийским наблюдением.

30 сентября австрийские войска отбили у противника Землин.

2 октября в командование флотилией вступил капитан 1 ранга К. Люцих. В течение октября действия разыгрывались главным образом на Саве. На Дунае в октябре и ноябре мониторы производили частые обстрелы Белграда и вступали иногда в перестрелки с сербской артиллерией. 21 ноября трехорудийная французская 14-см батарея, установленная в фабричном квартале Белграда, заставила мониторы переменить место стоянки. Соревноваться с ней в дальности стрельбы мог только новый монитор «Enns», присоединившийся к флотилии 24 октября; после артиллерийской дуэли на дистанции 10 км батарея замолчала.

1 декабря возникли слухи об оставлении сербами Белграда, и 2 декабря австро-венгерские войска заняли город. До 7 декабря производилось разведочное траление Савы и Дуная до Панчова. Днем раньше флотилия была усилена двумя вооруженными пароходами «Almos» и «Samson». Поддерживая фланг наступающей армии, флотилия спускалась до Грочка; до тех же пор Дунай был обследован тральщиками и вновь выделенными речными минными взводами саперов.

Но уже 4 декабря сербы обрушились на правый фланг австрийских войск у Вальево и заставили австрийцев откатиться по всему фронту и очистить Белград. 10 декабря начался отход от Грочка. 11 декабря мониторы «Szamos», «Maros» и сторожевой корабль «h» были посланы на Саву для поддержки отхода 15-го корпуса у Новосело (Novoselo).

15 декабря австрийские войска оставили Белград. Флотилия содействовала войскам, сдерживая огнем натиск противника, угоняя и уничтожая переправочные средства. Чтобы помешать противнику заграждать минами оставленные районы, по ночам туда высылались дозорные корабли (на Саве — в районе Рача — Шабац).

Вторая половина декабря была использована обеими сторонами на отдых и перегруппировки. Командование на Сербском фронте перешло в руки эрцгерцога Евгения со штабом в Петроварадине.

Сербия между тем получила техническую помощь от союзников. Прибыли английские, французские и русские офицеры с тяжелой артиллерией, прожекторами, минами, торпедами, торпедными катерами и самолетами. Минную оборону возглавил контр-адмирал Трубридж. Ниже Железных ворот сербский Дунай обеспечивали русские вооруженные пароходы постановками минных и боновых заграждений. Заграждения были обнаружены в следующих местах:

на Саве: минные заграждения у Мишарских высот, Новосело, и у Остружницы; стационарное минное заграждение у Белграда; торпедная батарея в устье Савы у Белграда;

на Дунае: стационарное заграждение у Белграда; торпедная батарея у Белграда; минное заграждение между Винчей (Vinca) и Ритопеком (Ritopek); торпедная батарея между Винчей и Ритопеком.

Эти мероприятия помешали центральным державам оказать, пользуясь дунайским водным путем, помощь Турции. 24 декабря было произведена попытка прорваться вниз по Дунаю с конвоем из буксира «Trinitas» и двух барж под прикрытием монитора «Bodrog», сторожевого корабля «b» и вооруженного парохода «Almos». Подходя к Семендрии, командир «Bodrog» получил извещение о том, что ниже Железных ворот Дунай загражден, и вернулся в Панчова; после этого операция была прекращена. 27 декабря сербы еще раз взорвали мост Землин — Белград, причем так, что он заградил проход по Саве. Настала зима и наступательной деятельности флотилии пришел конец. Все корабли ушли для ремонта в Будапешт. У Землина остались «Bodrog», сторожевой корабль «b» и вооруженный пароход «Almos» до ледостава или до смены.

Схема наружного вида заложенных в 1914 году мониторов «XI» и «XII»

Кампания 1914 года закончилась; Дунайская флотилия, несмотря на потери, доказала свое значение в такой мере, что кроме построенного к новому году монитора «Inn» (однотипного с «Enns») было заложено еще два монитора и шесть более сильных, чем находящиеся в строю, сторожевых кораблей, куплено и вооружено шесть пароходов и созданы собственные плавучие средства для минных работ наступательного и оборонительного характера.

 

Глава 2

КАМПАНИЯ 1915 ГОДА

Австро-венгерское вторжение в Сербию, хотя и неудачное, так как было предпринято с недостаточными силами, все же сломило наступательные стремления сербов. Сербская армия не посмела возобновить наступление и перейти линию Дунай — Сава. Зато австро-венгерское командование получило возможность зимой 1914/15 годов использовать против русских на Карпатах 8-й и 13-й корпуса, а также сводный корпус Краусса и весной 1915 года — 15-й и 16-й корпуса против Италии. Против Сербии остались только части ландштурма и Дунайская флотилия.

В первые месяцы 1915 года боевые единицы Дунайской флотилии находились большей частью на верфях Будапешта, где ремонтировались, частью перестраивались и поочередно доковались.

«Szamos» после ремонта, произведенного в Брчко, стал на зимнюю стоянку в Броде на Саве, «Bodrog», сторожевой корабль «b», вооруженный пароход «Almos» и госпитальное судно «Kulpa» несли сторожевую службу у Землина, так как противник ограничился занятием Цыганских островов, (которые хорошо просматривались с Белградских высот и потому не могли быть удержаны австро-венгерскими войсками) и обстрелом железнодорожной насыпи. Эта служба протекала без сколько-нибудь значительных событий.

В середине февраля мониторы «Enns» и «Maros», вооруженный пароход «Samson» и госпитальное судно «Traisen» были посланы в Землин. Дунайская флотилия получила приказ заставить неприятельскую артиллерию обнаружить свое расположение, так что достаточно было появления одного монитора под Белградом, чтобы заставить сербов открыть огонь. Когда 17 февраля одна из сербских батарей дала несколько выстрелов по башне Гунияди (Hunyady-Turm) в Землине, тотчас же вышел «Enns» под командованием капитан-лейтенанта О. Вульфа и сделал с большого расстояния несколько выстрелов по электростанции в Белграде. Две неприятельские батареи приняли бой, тем самым дав возможность установить их положение. С наступлением сумерек бой прекратился. «Enns» получил только одно попадание осколком гранаты и ушел без повреждений.

Все же эта артиллерийская дуэль показала, что Дунайская флотилия, по сравнению с противником, попала в еще менее выгодное положение, чем во время обстрела Белграда в 1914 году. Союзники за это время вооружили сербов морскими орудиями: под Белградом стояли три французских 14-см морских орудия под командованием капитан-лейтенанта Пико. Неприятельские артиллерийские позиции были бетонированы и хорошо замаскированы, так что причинить повреждения им или орудийной прислуге могло только непосредственное попадание с мониторов. Кроме того, только новые мониторы могли противопоставить неприятельской артиллерии равноценные пушки, причем полный успех мог быть достигнут лишь при совместных действиях с тяжелой артиллерией войск.

Схема наружного вида монитора «Maros», 1915 год

Соответственно этому действия Дунайской флотилии ограничивались патрулированием каждой ночью, чтобы противостоять возможным неожиданным действиям со стороны противника; кроме того, противник был вынужден при появлении кораблей флотилии обнаруживать позиции своих батарей, поэтому, всегда готовые к съемке с якоря корабли могли быстро уходить из сферы огня батарей и становиться на якорь вне их обстрела.

Для поддержки своих береговых постов высылались дозоры. 24 февраля Дунайская флотилия была усилена вооруженными пароходами «Balaton» и «Vag»; 26 февраля вступили в строй минные тендеры «Baja» и «Bacska».

1 марта в Петроварадин (место пребывания командования Дунайской флотилии) прибыли мониторы «Bodrog», «Koros», вооруженные пароходы «Almos», «Balaton» и «Vag», пароход «Andor» с речным минным отрядом и госпитальное судно «Kulpa».

С этого времени корабли Дунайской флотилии несли сторожевую службу у Землина подивизионно. Свободные корабли уходили для отдыха в Карловцы. Пребывание там использовалось не только для отдыха, но также и для проведения больших учений, в которых особенно активное участие принимал речной минный отряд под командой капитан-лейтенанта Рудмана, усиленный двумя саперными мотоботами. В дальнейшем были предприняты промер и землечерпательные работы в притоке Дуная — Темес, для создания судоходного пути для легких судов вне досягаемости белградской артиллерии.

Точная рекогносцировка взорванного железнодорожного моста Землин — Белград и устья Савы, проведенная одним из офицеров Дунайской флотилии и саперным офицером, показала невозможность входа в Саву мониторов. Если даже по исключительно высокой воде и можно было пройти под концами свисающих пролетов моста, то остальной путь как вверх, так и вниз по течению был настолько прегражден затопленными торговыми судами и частями понтонного моста, что всякая возможность прохода исключалась.

24 марта «Szamos» вышел с зимней стоянки из Брода на Саве в Брчко для несения сторожевой службы на Саве. В тот же день Дунайская флотилия усилилась вооруженным пароходом «Helene».

Тем временем подвоз боевых припасов стал для Турции решающим вопросом, так как от него зависел исход боев в Дарданеллах. Нейтральная Румыния закрыла свои железные дороги для транспорта центральных держав. Поэтому 30 марта была предпринята попытка перебросить боевые припасы по Дунаю, хотя шансы на успех были ничтожны. Пароход «Belgrad» под командой капитан-лейтенанта В. Бесцля, груженный боевыми припасами, должен был прорваться у Белграда, воспользовавшись дождливой погодой и штормовой ночью. Под прикрытием мониторов «Enns» и «Bodrog» он вышел в 21 ч 30 мин из Землина и удачно прошел Панчова, не будучи открыт прожекторами противника. Так как сербская артиллерия в Белграде молчала, то мониторы в 23 ч повернули согласно приказу обратно к месту якорной стоянки.

Лишь подойдя к Винча (Vinca), пароход «Belgrad» был замечен и попал под сильный огонь сербских батарей. Когда пароход миновал Винча, он был уже объят пожаром и у Ритопека взлетел на воздух. Командир, помощники и большая часть команды погибли; только восемь человек были спасены береговой охраной, достигнув вплавь левого берега. Несколько человек, добравшихся до правого берега, были взяты в плен.

По описанию сербской газеты, около Винча пароход наскочил на мину, и только взрыв всполошил сербскую артиллерию, которая и прикончила корабль.

Последовавшие за гибелью этого корабля рекогносцировки и агентурная разведка установили, что все сербское побережье, особенно около переправ, было сильно защищено артиллерией среднего калибра. В такой же мере был прегражден фарватер минными заграждениями и торпедными батареями; Железные ворота были наглухо закупорены. Проход участка Белград — болгарская граница протяжением 330 км, для которого потребовалось бы около 13,5 часов, был совершенно невозможен, принимая во внимание сосредоточенный неприятельский огонь, даже если не считаться с противодействием свободно плававших в то время в низовьях Дуная русских вооруженных пароходов. Дальнейшие попытки доставки боевых припасов в Турцию пришлось поэтому на некоторое время прекратить.

Чтобы путем малоценной приманки обнаружить сербские позиции и избавить корабли Дунайской флотилии от ненужных повреждений в ночь с 9 на 10 апреля была сделана попытка поставить на якорь в сфере огня неприятельской артиллерии ложный монитор.

Этот ложный корабль был построен на верфи Дунайской пароходной компании из бревен, досок и парусины, окрашен в боевую окраску и имел издали вид монитора. Команда была собрана из добровольцев и время от времени разводила в ложной топке дым для усиления мистификации.

Попытка эта, однако, не увенчалась успехом, так как сербы узнали об этом заранее посредством своей превосходной службы связи и потому не открывали огня по ложному противнику. Однако, они настолько колебались в определении, имеют ли они перед собой действительный монитор или ложный, что мониторы получили поэтому гораздо больше свободы действия и обстреливались гораздо меньше. Это доказано было уже 10 апреля, когда монитор «Enns» атаковал артиллерийские позиции противника восточнее Калимегдана, не встретив никакого противодействия огнем.

В это время появился новый враг в лице французских самолетов, ограничивавшихся поначалу только разведывательными полетами за пределами досягаемости Дунайской флотилии. Управление морских сил, учитывая нового противника, вооружило новые единицы Дунайской флотилии зенитными орудиями, в том числе и монитор «Inn», который 12 апреля примкнул под командой капитан-лейтенанта Лотаря Лешановского к флотилии в Петроварадине. Он остался там для того, чтобы принять участие в совместных действиях по обороне этой крепости и города Уйвидека (Ujvidek) от атак с воздуха. Монитор «Enns» имел такую же задачу в Землине.

12 апреля Дунайская флотилия получила новый тральщик «Balaton» под командой капитан-лейтенанта запаса Франца Грейпеля.

«Szamos» и вооруженный пароход «Una» приняли на Саве участие в учениях, имевших своей целью тренировку в совместных действиях с войсками по обороне предмостного укрепления в Брчко.

В ночь на 23 апреля противник попытался нанести удар по мониторам, атаковав флотилию на якорной стоянке у Землина, бесшумно двигавшимся торпедным катером. По причине того, что дозорный корабль открыл огонь по торпедному катеру тотчас же после его обнаружения, противник был вынужден преждевременно выпустить торпеду и повернуть обратно. Торпеда взорвалась у глинистого берега Дуная. Так как «Koros» после этого переменил место, то на стороне противника создалось представление, что этот монитор потоплен, за что командиру катера были присуждены английским трибуналом призовые деньги.

Об этом «Таймс» от 3 апреля 1917 года сообщает следующее:

«Призовой суд. Потопление австрийского монитора «Koros». Призовые деньги.

…20 апреля 1915 года на Дунае были замечены неприятельские мониторы и сторожевые корабли, потому я как командир дозорного корабля (Rundenboot) получил приказание от вице-адмирала Трубриджа произвести разведку и, если возможно, атаковать корабли противника. 21 апреля 1915 года я покинул Белград и произвел ночную разведку, после чего рано утром 22-го вернулся в Белград. Вечером 22 апреля я пошел так же как и накануне и, миновав незамеченным позиции Землина, обнаружил несколько неприятельских мониторов. Когда я находился на расстоянии около 100 ярдов от крайнего к югу монитора, я был замечен одним из постов и выпустил торпеду, которая попала и потопила монитор.

Непосредственно после выпуска торпеды, среди неприятельских кораблей произошел сильный взрыв, осветивший все небо. Катер не взял ни оставшихся в живых, ни пленных… катер стал уходить полным ходом, направляясь вниз по течению к Землину. Лучи прожекторов шныряли над катером, и начался сильный пулеметный и орудийный огонь. Но, несмотря на то, что катер получил несколько попаданий, офицеры и команда остались невредимы, катер вернулся 23 апреля в 2 ч 20 мин утра в Белград.

Когда я позже утром увидел флотилию на якоре, она насчитывала одним монитором меньше, на флагманском корабле был поднят черный флаг.

Из многих источников было установлено, что название потопленного сторожевым катером монитора было «Koros», и я думаю, что команда его состояла не менее чем из 81 человека.

Капитан-лейтенант Керр сообщил, что атаковавший катер был одним из больших паровых катеров линейных кораблей. Он был вооружен и привезен через Сербию на Дунай.

Коммандер Андерсон сообщил, что потеря «Koros» была объявлена в австрийских газетах, хотя приписывалась взрыву мины.

Председатель разъяснил, что победители имеют право получить призовые деньги, и назначил их в размере 415 фунтов стерлингов».

Чтобы, в случае повторения такого нападения, иметь возможность отрезать неприятельскому катеру путь отступления, Дунайской флотилии были приданы саперные катера под командой капитана Франца Ваничека, которые, будучи скрыты в кустах ниже места якорной стоянки, должны были закрыть путь пропущенному вперед катеру. Кроме того, проход был прегражден боном. Противник, однако, не пошел на новое испытание бдительности Дунайской флотилии.

В ночь на 28 апреля «Koros», находясь в дозоре, был безрезультатно забросан бомбами с самолета. На следующий день четыре неприятельских самолета пытались нанести большой удар речным силам на якорной стоянке под Землином. Атака не имела успеха, несмотря на смелые полеты самолетов на небольшой высоте над кораблями под огнем мониторов. Неприятельские самолеты повернули после безрезультатного бомбометания обратно, причем один из них, по всей вероятности поврежденный, покинул место боя уже в самом начале действий.

Схема наружного вида мониторов «Inn» и «Enns»

15 мая монитор «Inn», под командой капитан-лейтенанта Л. Лешановского, получил боевое крещение.

Сербы берегли в течение последнего времени боевые припасы, препятствуя, однако, всякому ночному движению по реке и применяя многочисленные прожекторы. «Inn» предпринял, попутно со своими обычными выходами в дозор, попытку вывести из действия при помощи сторожевого корабля «c», как флангового наблюдателя стрельбы, один из этих докучливых прожекторов. Неприятель, однако, начал из Калимегдана обстрел находившегося вблизи от него сторожевого корабля, и после нескольких промахов добился попадания в его бензиновую цистерну. Граната вызвала взрыв бензохранилища, пробила дно корабля и лишила его возможности управляться. Горящий корабль представлял собой превосходную мишень для снарядов. Несмотря на это, команда лихорадочно, но безрезультатно, работала над тушением пожара. Немного спустя, к месту аварии подошел находившийся на посту саперный катер, под командой лейтенанта Добльгофа и, не обращая внимания на обстрел, взял на буксир сторожевой корабль, чтобы увести его за остров. В этот момент вторым попаданием была пробита подводная часть сторожевого корабля «c», после чего он быстро стал тонуть. Так как буксировка его была невозможна, корабль был посажен на мель. Саперный катер подошел к нему, взял раненых и ушел, чтобы донести о положении дел. Оставшаяся команда, по распоряжению командира сторожевого корабля, сошла на берег; командир корабля Цангль остался с боцманом и своим вестовым для того, чтобы спасти или уничтожить важнейшие вещи. После того, как остальная команда покинула корабль, разрыв гранаты сбросил командира корабля без чувств на палубу. Когда он вновь пришел в себя, уже не было его вестового, матроса Магяревича, который, по всей вероятности, был разорван снарядом или выброшен за борт. Командир с боцманом переправили на берег спасенные материалы, и были подобраны возвратившимся обратно саперным катером. Трое из команды сторожевого корабля были убиты, четверо ранены.

Монитор «Inn», после рокового попадания в сторожевой корабль, тотчас же прекратил обстрел неприятельских прожекторов и вошел в рукав реки для прикрытия действий по спасению и для отвлечения на себя неприятельского огня и его прекращения. При этом по монитору открыло огонь несколько сербских батарей, не прекращая, однако, обстрела сторожевого корабля «c». Когда саперный катер спас командира и боцмана сторожевого корабля, «Inn» прекратил бой. Несмотря на сильный неприятельский огонь, монитор не получил ни одного попадания.

Так как сербы, очевидно, потеряли всякую надежду застать врасплох Дунайскую флотилию во время ее стоянки на якоре, то 17 мая они атаковали двумя торпедами один из сторожевых кораблей на ходу. Обе, однако, прошли мимо и взорвались у берега. Выпустивший их неприятельский торпедный катер должен был быстро отойти под пулеметным огнем сторожевого корабля.

Чтобы затруднить плавание кораблей при несении дозорной службы, неприятель поставил ложные мины. Эти мины, однако, были тотчас распознаны как ложные и оставлены на своих местах для того, чтобы у противника создалось мнение, что Дунайская флотилия приняла заграждение за настоящее.

Вступление Италии в Мировую войну, естественно, не имело никаких оперативных последствий для австро-венгерских речных сил на Дунае. Изменения произошли лишь в командовании Балканского фронта; вместо отозванного на юго-западный фронт генерала от кавалерии эрцгерцога Евгения, главное командование армейской группой в районе Уйвидек — Петроварадин, а тем самым и Дунайской флотилией, принял генерал от кавалерии фон Терстианский. Ввиду роста Дунайской флотилии ее командование было усилено капитаном 3 ранга Чарльзом Мазьоном, в качестве командира 2-го дивизиона мониторов, и служба флотилии была организована подивизионно.

Частые рекогносцировки реки привели к постановке обширных минных заграждений. Против таких минных полей у Остружницы и Винча были предприняты операции, при которых мины, становившиеся видимыми при спаде воды, расстреливались или разоружались при помощи минных партий. Руководство этой работой лежало преимущественно на капитан-лейтенанте резерва Георге Риттере фон Цвирковском, который был прикомандирован к Дунайской флотилии как офицер тайной разведки. Эти предприятия иногда влекли за собой человеческие и материальные жертвы, как например, 13 апреля, когда при разоружении мин взлетел на воздух один из кораблей вместе со своей командой. Они причиняли, однако, постоянное беспокойство противнику.

Летние месяцы протекали для Дунайской флотилии в ожидании предстоящего наступления. Кроме несения дозорной службы у Землина, Уйвидека и Брчко на Саве, речные силы часто привлекались к учениям. Стоявшие на якоре перед Уйвидеком мониторы в июне много раз использовались для отражения неприятельских атак с воздуха. Речной минный отряд находился подолгу в действии; для борьбы с неприятельскими минными заграждениями предпринимались рекогносцировочные походы и более мелкие операции. Вооруженные пароходы несли речную полицейскую службу.

Так как сербы обстреливали каждый корабль, заходивший в сферу огня их орудий, то на месте стоянки у Землина был поставлен ложный сторожевой корабль для того, чтобы вызвать противника на лишний расход боевых припасов. Этот корабль был удачно использован в ночь с 19 на 20 сентября. Как только он попал около Военного острова (Kriegsinsel) в луч прожектора, по нему был открыт огонь. Несмотря на это, удалось поставить корабль на якорь в протоке Рейер (Reiherarme), после чего он был покинут своей добровольной командой. Сербы дали по нему еще около 100 выстрелов из орудий всех калибров, после чего ложный сторожевой корабль был уведен.

Между тем против сербов подготавливалось концентрированное наступление центральных держав. Намерение поставить на колени Сербию уже в конце весны 1915 года, чтобы открыть путь к Константинополю, невозможно было привести в исполнение из-за вступления Италии в Мировую войну и отсутствия решимости у болгарского правительства встать на сторону Германии и Австро-Венгрии. Тем не менее, как в дипломатических, так и в военных кругах без отдыха работали над тем, чтобы привлечь на сторону центральных держав Болгарию, а если можно, то и Румынию. Переговоры с Румынией не привели к успеху. Гораздо более удачны были результаты переговоров с Болгарией, так как победы Германии и Австро-Венгрии на востоке и безуспешность первого наступления Италии укрепили доверие царя Фердинанда к делу центральных держав.

Подписанное в начале сентября Германией, Австро-Венгрией и Болгарией военное соглашение возложило главное командование над войсками союзников, действующими против Сербии, на германского генерал-фельдмаршала фон Макензена, которому была поставлена задача разбить сербскую армию и возможно скорее установить и обеспечить сообщение между Венгрией и Болгарией. Между тем, армии центральных держав сосредоточились у границ Сербии. Руководящие военные круги приняли решение атаковать противника на фронте Сава — Дунай, который в этих видах уже неоднократно посещался подполковником германского генерального штаба Хенчем.

В конце сентября австро-венгерская 3-я армия, состоявшая из австро-венгерских и германских частей, развернулась к северо-западу и северу от Белграда, а германская 11-я армия — в районе Вершетц (Werschetz). 3-й армией командовал австро-венгерский генерал от инфантерии Герман фон Кевесс, 11-й армией — генерал от артиллерии фон Гальвиц.

Болгары сосредоточились у западных границ своей страны, выговорив себе, однако, право начать наступление только через несколько дней после выступления союзников. Россия предъявила 3 октября ультиматум Софии, на который три дня спустя болгары ответили в неудовлетворительной форме, после чего Антанта порвала отношения с софийским правительством. Уже в конце сентября Англия, Франция и Италия высадили в Салониках свои войска, предназначенные против Болгарии.

План операций предусматривал переход союзных войск через Дрину, Саву и Дунай. 3-я армия должна была переправиться своим правым флангом, силой в полторы дивизии, к которым присоединилась боснийская Вышеградская группа, через колено, образуемое Дриной и Савой в Мачве (Macva), а также через Саву с помощью паровых паромов под прикрытием огня монитора «Szamos» и вооруженного парохода «Una». Своим центром (тремя дивизиями австро-венгерского 14-го корпуса) она должна была в ночь на 7 октября переправиться через Саву у Прогара на паромах и по военному мосту (Kriegsbrucke) под прикрытием монитора «Szamos» и парохода «Una».

7 октября войска этого корпуса должны были навести понтонный мост у Болевцы (Boljevci). 4 ½ дивизии левого фланга должны были: 26-я австро-венгерская дивизия перейти Саву и у Остружницы, чтобы сковать неприятельские силы; 22-й германский резервный корпус форсировать Саву выше Большого Цыганского острова, чтобы охватить с юго-запада Белград и начать с северо-запада и севера от Белграда лобовую атаку и окружение этой крепости, соединившись с австро-венгерским 7-м корпусом. Германская 11-я армия должна была переправиться через Дунай после демонстрации переправ у Базиас и Орсова, одновременно тремя колоннами: у Паланка и Базиаса 10-й резервный корпус на укрепленный Рам; у Дунадомбо — 4-й резервный корпус через Дунайский остров Темесцигет на Костолак и, наконец, из Кевевара 3-й резервный корпус по направлению на старую турецкую крепость Семендрия.

Орсовская группа под командованием австро-венгерского генерал-лейтенанта фон Фюллепа выполняла прежде всего задачу обмануть и сковать сербские войска посредством ложных операций в местах переправы. Затем она должна была совместно с 1-й болгарской армией под командованием генерала Бояджева занять выступ сербской территории в излучине Дуная у Кладова, чтобы обеспечить свободное плавание по Дунаю. Принимая во внимание свою малочисленность, группа эта должна была переждать со своими переправочными операциями до тех пор, пока продвижение болгар в Сербию не обеспечит успех согласованному с ними наступлению. Босния прикрывалась Вышеградской группой, состоявшей из австро-венгерских частей под командой генерала Саркотика. Болгарская Южная армия под командой генерала Жекова должна была вогнать клин между северной и южной Сербией для того, чтобы на севере ударить сербов в тыл, а на юге сдерживать вдали от болгарских границ высаженный в Салониках англо-французский вспомогательный корпус генерала Саррайля. Так как при наступательных операциях против сербов австро-венгерской Дунайской флотилии, под командой капитана 1 ранга Карла Люциха, выпала большая роль, ее корабли в боевой готовности были сконцентрированы частью у Землина, частью у Уйвидека. Флотилия была значительно усилена вошедшими тем временем в строй новыми мониторами «Temes» и «Sava».

4 октября речной минный отряд был вызван в район операций, чтобы обследовать в отношении мин предполагаемые для переправы места.

В приказе на переправу 3-й армии на главные силы флотилии было возложено содействие переправе через Дунай у Калимегдана и у Большого Цыганского острова, а на Савскую группу мониторов — содействие переправам через Саву.

Операции на Саве и на Дунайском участке Паланка — Базиас начались 6 октября утром. Монитор «Szamos» (капитан-лейтенант Эдуард Канковский), вооруженный пароход «Una» (капитан-лейтенант Метцгер), группа тральщиков «Arad» и «Fulton», а также два паровых парома 5 октября после обеда вышли из Брчко и пошли вниз; в Брезовополье к ним присоединился третий паровой паром. Так как во время похода оба тральщика потерпели аварию и вынуждены были повернуть обратно в исходную точку, «Szamos» и «Una» продолжали путь без тральщиков. Начиная от брода у Рача, группа шла под ружейным огнем; на огонь был дан ответ несколькими выстрелами из легких орудий.

Согласно приказу, отряд кораблей прибыл 6 октября утром в Ярак, ни разу не встретившись с минами. Там отряд выбил огнем, с места намеченного для высадки, сербское боевое охранение и тотчас же начал переправку войск. Для этой цели имелось только два паровых парома (третий сел на мель у Равнье). Бой продолжался до 16 ч, «Szamos» сдерживал сербов орудийным огнем на одном фланге высадившихся войск, «Una» — на другом.

После того, как войсковые части почувствовали под собой твердую почву, группа мониторов пошла дальше вниз с одним паровым паромом. У Дреноваца были обстреляны местность и одноименный остров, и тем самым подготовлено последовавшее затем наступление австро-венгерских войск на Дреновац.

В 17 ч 40 мин речные силы достигли Мишарского брода, где попали под меткий частый огонь двух неприятельских 8-см морских орудий, установленных у самого берега. Корабли находились от них всего в 500 м; одновременно они были накрыты шрапнельным огнем полевой батареи с Мишарских высот. Корабли отвечали на огонь из всех своих орудий и вскоре заставили противника замолчать. Между тем, «Szamos» получил несколько попаданий, причем было ранено три человека. На вооруженном пароходе «Una» был выведен из строя один из пулеметов. Управляясь машинами, «Szamos» добрался до прикрытия Кленовачка-Ада; там были своими средствами исправлены повреждения, после чего в 20 ч корабли пошли дальше.

В 23 ч 40 мин группа, остановившись ненадолго у Прогара, продолжала путь к следующей переправе.

Сербские береговые посты были быстро разогнаны, так что в 3 ч смогла начаться беспрепятственная переправа своих войск.

Одновременно с этими событиями состоялся переход через Дунай трех колонн германской 11-й армии. После того, как неприятельская артиллерия была приведена к молчанию огнем немецких гаубиц, продолжавшимся 2 ч 30 мин, у Паланки и Базиаса, под наблюдением Макензена, произошел переход германского 10-го резервного корпуса (101-, 102-, а затем и 107-я пехотные дивизии) и нападение на укрепленный Рам. Севернее, восточнее и западнее Рама перешла Дунай 103-я пехотная дивизия, пользуясь частично островом Чибуклия и применяя саперные гребные паромы и понтоны.

Начиная с 7 октября, германская 101-я пехотная дивизия форсировала Дунай при помощи паровых паромов, состоящих каждый из шести секций. Переправа встретила здесь, как и в других пунктах, большие затруднения из-за начавшейся коссовы — сильнейшего восточного ветра, временами случающегося в верховьях Дуная.

Тем временем началась также и самая трудная часть наступательных операций Балканской армии — штурм Белграда. Переправа союзных войск под Белградом оказалась длительной и изобиловала препятствиями, потому что здесь речь шла о взятии сильно укрепленного и в высшей степени благоприятного для обороны, по своему естественному положению, плацдарма.

Уже в полдень 6 октября тяжелая артиллерия австро-венгерского 7-го корпуса начала обеспечение переправы союзников четырехчасовым ураганным огнем из 70 тяжелых и средних и 90 легких орудий. За этим последовал шрапнельный огонь, имевший целью подавить попытки восстановления неприятельских батарей, длившийся с небольшими перерывами всю ночь. Под его прикрытием до 4 ч 7 октября через Дунай переправились четыре батальона; они достигли, правда, только тянувшегося вдоль Дуная полотна железной дороги, где и закрепились всего лишь в нескольких метрах от противника. Переправа этой ударной группы, ее высадка и закрепление повлекли за собой значительные потери в людях и материальной части, так как артиллерийская поддержка не могла быть оказана из-за отсутствия связи. Для облегчения тяжелой борьбы этих 14 пехотных рот были введены в действие корабли Дунайской флотилии.

Уже вечером 5 октября речной минный отряд Дунайской флотилии обследовал протоки с обеих сторон Большого военного острова и нашел их свободными от мин. Для охранения от нападений неприятельских моторных катеров все сторожевые корабли были поставлены ниже по течению места переправы и у устья Савы; четыре сторожевых корабля, выделенные в распоряжение командования переправы, были в течение ночи выведены из строя неприятельским огнем.

Когда положение окопавшегося ниже башни «Не бойся» (Nebojseturm) батальона стало ненадежным, были введены в действие утром 7 октября в первую очередь мониторы «Bodrog» и «Maros». Они тотчас же попали под сильный огонь, в котором особое участие принимали орудия с Врачара. Для поддержки этих двух кораблей вышли «Sava», под командой командира дивизиона капитан-лейтенанта Мазьона, а также «Koros» и «Leitha». Так как одновременно с этим австрийская тяжелая артиллерия нейтрализовала огнем неприятельские орудия, то мониторы «Koros» и «Leitha» смогли под самым Калимегданом занять выгодную позицию в мертвом пространстве сербских батарей в то время, как остальные корабли направили свой огонь от северной оконечности Военного острова по занятым еще неприятелем позициям. «Koros» (капитан-лейтенант Родинис) получил при этом попадание снарядом большого калибра, пробившим трубу, которое, однако, не снизило боеспособности монитора. «Leitha» (капитан-лейтенант Шуберт) подошел вплотную к позиции правофлангового 87-го пехотного полка, получил от войск указание наиболее угрожающих им позиций противника, обстрелял их с самых коротких дистанций и заставил неприятельскую полевую артиллерию отойти из Калимегдана. «Koros» также принимал участие в этом обстреле и добился хороших результатов.

Генерал-майор фон Сухай пишет относительно этой фазы боя:

«Выше всякой похвалы в этом затруднительном положении была помощь мониторов. Корабли вступили в бой, показали себя, и отвлекли на себя огонь неприятельской артиллерии, и тем самым дали пехоте возможность держаться».

После обеда ведшие бой корабли были сменены мониторами «Temes», «Enns» и «Inn», под флагом командующего Дунайской флотилией. Эти корабли обстреляли неприятельские артиллерийские позиции с очевидным успехом. «Temes» привел при этом к молчанию неприятельскую батарею на Врачаре тремя залпами двухорудийной башни, накрывшими цель; неприятельский артиллерийский огонь стал заметно слабее. С наступлением темноты бой был прекращен. В продолжение ночи артиллерийский бой не возобновлялся, и следующие австро-венгерские штурмовые батальоны вышли вниз по Дунаю под прикрытием сторожевых кораблей «f» и «h» и окопались внутри цитадели. Потерпевшие аварию моторные катера, предоставленные в распоряжение командования переправами, были спасены саперами.

Переправа через Дунай австро-венгерских и германских войск в октябре 1915 года

8 октября из-за плохой видимости поддержка войск австро-венгерской сухопутной артиллерией была невозможна, так что огневую помощь ударным группам на сербском берегу могли оказать только мониторы. На основе опыта речных боев на Саве в 1914 году корабли были направлены группами к левому флангу высадившихся частей, чтобы облегчить их продвижение. Положение мало изменилось по сравнению с предыдущим днем. Ударные группы заняли лишь небольшое пространство; бой разгорелся снова с удвоенной силой, и даже создавалось впечатление, что сербы ввели в действие за ночь новую артиллерию. С одной из позиций у Врачара «Maros» (капитан-лейтенант Бублай) получил попадание в надстройку, было убито и тяжело ранено несколько человек, а также произошло возгорание бензина. Чтобы потушить пожар монитор должен был выйти из боя, но боеспособность его не пострадала. «Enns» (капитан-лейтенант Топиль) согласно приказу в 11 ч 40 мин начал обстрел сербских позиций у Калимегдана, открыв огонь от башни Гунияди и спускаясь вниз для того, чтобы соединиться с «Leitha» и «Leitha», которые оставались на своих вчерашних позициях, ниже Калимегдана.

Спустя 10 мин по «Enns» открыла огонь не обнаруженная до тех пор 14-см батарея у Топчидера, достигнув уже четвертым выстрелом попадания в носовую часть ниже ватерлинии, в то время, как монитор находился на траверзе Военного острова. По счастливой случайности снаряд не взорвался, хотя и вызвал большое поступление воды в 12-см снарядный погреб и в жилые помещения штаба. Командир продолжал дальнейший путь до тех пор, пока не вывел «Enns» из сферы огня батареи, затем повернул к берегу, чтобы выбросить корабль на мель. «Leitha» и «Koros» приблизились, несмотря на сильный неприятельский огонь, для оказания помощи и поддержали монитор передачей своих ручных помп и материалов для заделки пробоины, при этом продолжая бой. Между тем вода в носовых помещениях «Enns» дошла уже до палубы. Принятые тотчас же по водяной тревоге меры оказались успешными, и к 13 ч пробоина была заделана.

«Temes» (капитан-лейтенант Вульф) последовал сначала за «Enns» и попал также под огонь батареи из Топчидера. Чтобы облегчить положение получившего повреждение передового корабля, он повернул и принял бой с неприятельской артиллерией. Батарея, однако, настолько хорошо пристрелялась, что, несмотря на большой ход и зигзагирование монитора, попала снарядом в его кормовое помещение еще до того, как корабль открыл огонь. Граната разорвалась недалеко от кормового мостика, убила шестерых, ранила девять человек и обожгла находившегося на мостике старшего офицера старшего лейтенанта Ташлера. Ему удалось, несмотря на ожоги, открыть броневую крышку люка помещения, в который попал снаряд, так что команда смогла выйти на палубу из наполненной дымом и паром броневой рубки. Снаряд попал так неудачно, что одновременно вывел из действия рулевое управление, паропровод, радиостанцию и пробил осколками днище корабля и переборку погреба боеприпасов. Командиру ничего не оставалось делать, как вывести свой корабль при помощи работавших еще машин как можно дальше из сферы огня, выбросить его на берег, потушить пожар и заделать пробоину. Это удалось сделать без новых попаданий; несмотря на множество выстрелов, сделанных противником по беззащитному кораблю и накрывавших его.

После получения донесения о происшедшем командование Дунайской флотилии послало «Sava» и «Inn» для поддержки находившихся в бою кораблей, и потребовало введения в бой своей сухопутной тяжелой артиллерии, против батареи у Топчидера. В конце концов она была уничтожена попаданием из 30,5-см мортиры. «Sava» (капитан-лейтенант Меусбургер) и «Inn» (капитан-лейтенант Лешановский, командир дивизиона капитан 3 ранга Мазьон) вступили немедленно в бой; в это время командующий Дунайской флотилией, капитан 1 ранга Люцих подошел на моторном катере к месту аварии «Temes», чтобы отдать распоряжения о буксировке поврежденных кораблей. Монитор «Temes» был отбуксирован из боя вооруженным пароходом «Samson» (капитан-лейтенант запаса Фердинанд Шрам), «Enns» — вооруженным пароходом «Almos» (командир капитан 1 ранга запаса Рудольф фон Пайер).

Хотя потери Дунайской флотилии за эти дни и были велики, но они компенсировались достигнутым успехом: речные силы отлично повлияли на общее положение и достигли при обстреле неприятельских позиций заметных успехов. Особенно выделились «Koros» и «Leitha», находившиеся в постоянной связи с войсками, и своим огнем по ближним целям немало способствовали тому, что высадившаяся на берег штурмовая группа удержала местность и смогла в дальнейшем захватить крепость Калимегдан.

В то же время остальные мониторы с их дальнобойными орудиями нейтрализовали своим огнем неприятельские дальние артиллерийские позиции.

Вот что говорит об этом генерал-майор фон Сухай:

«Героическая борьба кораблей действовала во всяком случае ободряюще и успокаивающе на войска, изолированно расположенные на сербском берегу, которые только в ночь с 7 на 8-е могли получить подкрепление 13 ½ ротами…, но и после этого все еще находились в 4―5 м от неприятеля, имея за спиной мощную реку. Вода прибывала с каждым часом, и на многих участках вода разлившейся реки доходила до ног бойцов — раненые часто лежали уже в воде. 8 октября австро-венгерская тяжелая артиллерия засыпала ураганным огнем обнаруженные тем временем сербские артиллерийские позиции; Калимегдан был похож на дымящуюся груду развалин. Этим огнем удалось затем привести к молчанию неприятельские батареи.

Приведение к молчанию артиллерии было бы лучшим моментом для наступления пехоты, если бы неприятель не расположил в гуще домов города умело размещенные пулеметные гнезда, сделавшие невозможным любое движение. Снова помогли мониторы. Командиру батальона подполковнику Петеру удалось вступить с мониторами «Koros» и «Leitha» в оптическую связь. Командир батальона указал кораблям дома, мешавшие его продвижению. Корабли, приблизившись на 500 м, взяли тотчас же эти объекты под огонь своих тяжелых и легких орудий, меткость которых так ободряюще действовала на войска, что батальон Петера пошел на штурм по своему собственному побуждению и к вечеру ворвался в Белград, который на следующий день был окончательно взят австро-венгерскими войсками».

Между тем, частям германских 43-й и 44-й резервных дивизий, охватывавшим Белград с юго-запада, удалось в ночь на 7 октября достигнуть из Землина левого берега Савы и переправить с помощью понтонов легкие силы как на оба Цыганских острова, так и на находившийся выше их правый берег Савы. Последние окопались на берегу и должны были в продолжение 7 октября терпеливо ждать под неприятельским огнем из-за большого недостатка в боевых припасах, так как снабжение ими было затруднено неприятелем. Только ночь на 8 октября принесла нападающим облегчение, так как удалась переправа 206-го, 207-го и 208-го пехотных полков. После того, как сербы покинули Большой Цыганский остров, германским частям удалось начать преследование отступавших по пешеходному мостику, соединявшему остров с правым берегом Савы, так как уничтожить его сербы уже не могли. Неприятель был вытеснен также и с берега, и немцы могли продвинуться до юго-западного предместья Белграда. В то же время войсковые части, переходившие Саву выше Цыганских островов, взяли укрепленную высоту Баново. Точно так же, вечером 8 октября восьми батальонам австро-венгерской 59-й пехотной дивизии удалось с помощью гребных паромов переправиться с острова Рейер к северной стороне крепости. В то время, как утром 9 октября ударные группы австро-венгерских войск ворвались с севера в город и крепость Белград, взяли цитадель и Врачарские высоты, части германского 203-го пехотного полка штурмовали с юга замок; вслед за этим были взяты укрепления Топчидера и вокзала.

В продолжение всей ночи речной минный отряд Дунайской флотилии продолжал свою деятельность несмотря на сильное противодействие неприятеля, но о систематическом тралении на участке реки вниз по течению от Белграда нечего было и думать. Во время тральных работ взорвалась при подъеме одна из мин заграждения при острове Гуйя, ранившая штабного минного кондуктора Лаура.

В оперативной — и по времени — связи с описанными событиями совершены были также переходы Дуная германскими частями у Дунадомбо и Кевевара. Переправа через Дунай у Дунадомбо была проведена 7 октября 1915 года германским 4-м резервным корпусом и производилась через остров Темессцигет на Костолац. Уже накануне, на этот остров были незаметно переведены войсковые подразделения; после артиллерийской подготовки две пехотные роты были направлены западнее Костолаца на гребных паромах через южный рукав Дуная; переправочные средства обслуживались 205 человеками австро-венгерской морской команды под командой капитан-лейтенанта Алоиза Штока и саперами. В ночь на 8 октября севернее Костолаца переправились четыре батальона и 8 октября — 11-я баварская пехотная дивизия у Петка. Здесь впервые на Дунае были применены германские речные вооруженные силы, а именно моторные катера «19», «66», «72» и «75». Они были взяты во время подготовки кампании против Сербии из Вислинской флотилии и перевезены по железной дороге на Дунай.

5 октября в Кевевара пришли под командой лейтенанта барона Шиллинг фон Каннштадта сведенные в 20-ю флотилию катера «19», «62», «66», «72», «73», «75», «H» и «D» и пулеметная команда в составе четырех пулеметов. 8 октября за ними последовали катера «47», «53», «57», «69», «S» и «T», из которых была составлена 21-я флотилия. Эта флотилия была пущена в дело уже 8 октября при переходе на другой берег из Кевевара германского 3-го резервного корпуса.

После того, как и при Дунадомбо, германские мортиры привели к молчанию сербскую артиллерию, 8 октября началась переправа частей при помощи саперных и австро-венгерских морских гребных паромов, обслуживаемых матросами из отряда старшего лейтенанта Штока.

Следующие за переправой дни были использованы войсками для занятия прибрежной местности и прилегающих возвышенностей; Дунайская флотилия преимущественно занималась очисткой Дунайского водного пути.

Подвоз снабжения осуществлялся в большом масштабе с помощью многочисленных паровых паромов и нескольких военных мостов.

Утром 10 октября условия видимости оставались такими же неблагоприятными, как и накануне, но «Bodrog» и «Maros» смогли все-таки после улучшения видимости выйти за тральщиком «Balaton» (капитан-лейтенант Франц Грейнель) для поддержки левого фланга войск, наступавших на Липарские высоты. 11 октября высоты к юго-востоку и юго-западу от Белграда были захвачены союзниками. Этим самым был освобожден Дунайский путь; важнейшая задача концентрированного наступления на Сербию была достигнута.

Для речных минных отрядов началась тяжелая работа по тралению и уничтожению неприятельских минных заграждений. Усиленный двумя маленькими пароходами «Ordodi» и «Futar» речной минный отряд уничтожил в устье Савы группу из четырех мин и захватил в Белграде полное устройство подрывной станции.

В последующие дни были снова обезврежены мины на Саве и минное поле у Гуйя. На Саве кроме того обнаружили у железнодорожного моста две английские торпеды и торпедную решетку. Минные работы были сильно затруднены продолжавшимся несколько дней штормовым ветром. В Винча также нашли торпедную решетку, в одном из складов в Семендрии — три английские торпеды и 42 мины, а ниже Королевской виллы — четыре торпедных решетки. Пароход «Helene» нашел и перерезал у Белградского берега бухту кабеля, принадлежавшую станции электровзрывных обсервационных мин. Госпитальное судно «Traisen» обслуживало транспортировку раненых из Белграда в Уйвидек.

Непосредственно после взятия Белграда было произведено разделение речных боевых сил соответственно местным потребностям. «Temes» и «Enns» утром 9 октября ушли из Землина на буксире вооруженных пароходов «Samson» и «Almos» для постановки в док и ремонта в Будапеште. Для прикрытия переправы у Белграда, производившейся посредством паровых паромов, назначили вооруженный пароход «Helene» и сторожевые корабли «f» и «h».

Необыкновенно высокую воду использовали 14 октября вооруженные пароходы «Almos» (капитан-лейтенант запаса Пайпер), «Helene» (капитан 4 ранга Мисц) и «Vag» (капитан-лейтенант Роинский), чтобы, несмотря на минную опасность, принять участие в переправах германских частей для прорыва из Панчово в Дунадомбо.

1-й дивизион мониторов — «Inn», «Bodrog» и «Maros» — остался в Землине, 2-й дивизион мониторов — «Sava», «Koros» и «Leitha» — перевели 16 октября в Панчов. Так как речной минный отряд уже протралил фарватеры в минных полях, то 17 октября удалось доставить в Семендрию приготовленный в Землине понтонный мост. Из Землина до Панчов в голове каравана шел сторожевой корабль «h»; от Панчова — 2-й дивизион мониторов с тральщиком «Balaton» в голове. Состоявший примерно из 60 пароходов и буксиров конвой беспрепятственно прибыл к месту назначения. На обратном пути 2-й дивизион мониторов поддерживал стык австро-венгерского и германского флангов, которые под прикрытием мониторов связались между собой посредством дозоров.

«Maros» и сторожевой корабль «h» сопровождали 19 октября второй понтонный мост из Землина в Панчову, откуда конвоирование перешло ко 2-му дивизиону мониторов.

20 октября командование Дунайской флотилией ушло с 1-м дивизионом мониторов в Семендрию, а 2-й дивизион направился для прикрытия моста О’Молдова (O’Moldova). Тылы флотилии расположились в Кевевара.

Между тем, 1-я болгарская армия перешла после сильных боев через реку Тимок и достигла 23 октября Дуная у Прахова. Момент для выступления «Орсовской группы» австро-венгерского лейтенант-фельдмаршала фон Фюллепа наступил в тот же день. Австро-венгерские и германские 42-см мортиры открыли свой разрушительный огонь по сербским береговым батареям. Уже в предобеденные часы две роты венгерского ландштурма смогли перейти Дунай на 60 понтонах; за ними последовали на паровом пароме германские егеря. Три дня спустя австрийцы, венгры, германцы и болгары могли подать друг другу руки при Брза-Паланка; сербы отошли вглубь страны.

26 октября капитан-лейтенант Цвирковский, принявший командование «Helene», повел часть речного минного отряда на этом корабле и маленьких пароходах «Nyil» и «Tisza Kalman» в Орсову; тотчас же приступили к работам по расчистке заграждения в Железных воротах. 29 октября вся Дунайская флотилия сосредоточилась в Орсова.

Уже на следующие дни, после того как речной минный отряд освободил от мин проход вдоль сербского берега, из Орсова мог отойти транспорт боевых припасов для Болгарии и Турции. Он без затруднений пришел в Лом-Паланка, так как достаточно было только присутствия мониторов, чтобы заставить русские вооруженные пароходы бежать или разоружиться в румынских портах. Почетная задача доставки в Турцию боевых припасов и освобождения Дунайского водного пути была выполнена при активнейшем содействии Дунайской флотилии, и с особой радостью можно было отметить, что войска и речные силы сражались вместе «плечо к плечу».

Принимая во внимание расширение Дунайского театра военных действий, «Bodrog» и «Koros» остались в качестве охранения в Лом-Паланка.

Между тем австро-венгерские речные корабли выполнили свои задачи также и на Саве. После соединения при содействии «Szamos» и «Una» частей, переправившихся у Белграда с частями, перешедшими Саву у Прогара и Болевцы, Савская группа мониторов ушла в Шабац, приняв там участие в поддержке переправы, прошедшей вполне гладко. Затем «Szamos» ушел в Будапешт для ремонта, а «Una» остался производить у Мишарфурта минно-тральные работы.

Речные минные отряды, открыв для плавания несудоходный в мирное время участок реки у сербского берега ниже Железных ворот, ушли ликвидировать препятствия на нормальном фарватере, идущем вдоль румынского берега. Эта трудная работа была закончена 22 октября. Низовья Дуная стали вновь судоходными.

О характере минной войны и тральных работах, ведшихся на Дунае, дает представление отчет командира минного отряда, использованный ниже.

Кампания 1914―1915 годов застала Сербию совершенно неподготовленной в отношении минной техники. За исключением очень примитивных импровизаций, которые никогда бы не могли нанести вреда противнику, вся поступившая в это время материальная часть минного оружия была получена с фабрик Антанты.

Совершенно естественно, что как Франция и Англия, так и Россия ограничивались в своей помощи Сербии только поставкой материальной части. Весь посланный при этом личный состав имел своей задачей только обслуживать технику или инструктировать в этом отношении сербов.

По полученным в Белграде сведениям, Англия в 1915 году послала туда адмирала Трубриджа с офицерами и 120 человеками команды с задачей помочь Сербии морскими орудиями, минами и торпедами. Франция приняла участие в этом акте помощи, послав одного морского офицера и 70 человек команды. Россия помогла многочисленными морскими и саперными офицерами вместе с соответствующими командами, деятельность которых стала заметной по всему побережью Дуная. В общем, все меры предосторожности, предпринятые на Дунае этими частями держав Антанты, были направлены почти исключительно против кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии.

Врач американской миссии Красного Креста, которому представилась возможность общаться с адмиралом Трубриджем, рассказывал, что, по словам адмирала, только в окрестностях Белграда должно было быть поставлено больше 800 мин. Он сам характеризовал эти данные как сильно преувеличенные; действительно, там было обнаружено около 50 мин, зато в складах Белграда и Семендрии нашли гораздо большее количество не поставленных английских мин.

Из неприятельских минных заграждений и постановок на Дунае и Саве были обнаружены и вытралены речными минными партиями австро-венгерской Дунайской флотилии следующие:

беспорядочно поставленное заграждение из русских гальваноударных мин у острова Грабовце на Саве (место гибели монитора «Temes»);

заграждение из таких же мин у Остружница на реке Саве;

английское импровизированное наблюдаемое минное заграждение в судоходном проходе под железнодорожным мостом Землин — Белград;

русское наблюдаемое заграждение на реке Саве под Белградом;

русское электроконтактное минное заграждение на Саве под Белградом, с источником тока на берегу;

двойное густое минное заграждение из французских шаровых мин в рукаве Дуная под Белградом против Нова Борция;

большое минное поле из русских гальваноударных мин в Дунае у острова Гуйя;

большое заграждение из русских гальваноударных мин в рукаве Дуная у местечка Винча;

три русских обсервационных мины в протоках между островами у Гура-Вай;

бревенчатый бон у нижнего выхода из румынского протока Гура-Вай, импровизированные мины, скомбинированные из зарядных отделений торпед и взрывателей;

двойное частое заграждение из русских гальваноударных мин на Дунае у Кладужница;

двойное заграждение из русских обсервационных мин большого типа (60 кг) выше Кладово.

Из торпедных батарей обнаружены были следующие:

английская торпедная батарея у Белградского железнодорожного моста с тремя трубами;

английская торпедная батарея на берегу Дуная в фабричном квартале Белграда с одной торпедой;

русская торпедная батарея у местечка Винча с тремя трубами;

английская торпедная батарея у Семендрия с четырьмя трубами.

В то время, как в 1914 году при тралении пограничных рек были обнаружены только два неприятельских типа мин, а именно русские гальваноударные мины и французские цилиндрические контактные мины; в 1915 году, и особенно во время наступления, было поднято и уничтожено 218 мин девяти различных образцов.

Несмотря на свой очень значительный расход материальной части минно-торпедного оружия, противник в 1915 году успеха этим оружием не достиг.

Это, однако, должно быть приписано тому обстоятельству, что еще до начала наступления, а затем и во время операций каждому проходу австро-венгерских судов по минным полям предшествовало траление и соответственное уничтожение неприятельских мин речной минной партией австро-венгерской Дунайской флотилии.

Заграждение у Остружницы, которое ставилось, по-видимому, ночью и в тумане и в напряженной обстановке, ввиду опасной близости нашего берега, было поставлено неудачно: все мины в количестве 21 стояли при наивысшем горизонте воды на поверхности. Это заграждение было уничтожено уже в первой половине 1915 года посредством спуска по течению плотов, а затем — орудийного и пулеметного огня.

Даже мелко поставленные мины заграждения около Винча были частично расстреляны пулеметным огнем еще до начала наступления, так что к этому времени в минном поле уже был проложен достаточно широкий свободный проход. Для обозначения этого освобожденного от мин пути еще в то время, когда позиции были заняты сербами, в ночь на 2 октября были поставлены бочки.

Русские гальваноударные мины в районе Кладужницы были поставлены очень небрежно. Некоторые из них стояли прямо на поверхности воды, другие на глубине 8 м. Причины такой необычайной неточности постановки заключались, как было сообщено оставшимися сербами, в том, что постановка происходила перед самым отступлением, и мины сбрасывались в воду наудачу, лишь бы выполнить полученный приказ. Очень тщательно была произведена постановка русских обсервационных мин.

Так как сухопутная перевозка боевых припасов для Турции в Лом-Паланку встречала большие затруднения из-за недостатка вагонов, то следующие транспорты были 2 ноября доставлены в Систов и Рущук шестью буксирами под прикрытием «Sava», «Almos» и «Samson». За этими конвоями в следующие дни проведены были еще несколько.

12 ноября по приказу штаба командующего армией в Рущук было переведено несколько мониторов. Командир «Temes» капитан-лейтенант Олаф Вульф получил приказ принять, по согласованию с болгарскими властями, меры по защите болгарско-румынской границы Дуная, а также меры предосторожности на реке от нападений на транспорты боевых средств. Для этой цели ему придали еще мониторы «Bodrog» и «Leitha». Начиная с 4 ноября, вооруженный пароход «Vag» был поставлен в Прахово для наблюдения за происходящим в румынской протоке Гогошер. Для дозорной службы у Рущука в распоряжение командования Дунайской флотилии прикомандировали германские мотоботы «66» и «72».

19 ноября командующий группой войск фон Макензен распорядился, чтобы транспорты больше не сопровождались; зато в Лом-Паланка, Никополе и Систове были оставлены дозорные корабли.

По получении тревожных сообщений о приготовлениях русских в Рени, заставлявших предполагать попытки наступления, командующий Дунайской флотилией вышел 3 декабря из Орсовы на «Temes» вместе с «Inn» в Рущук. В Лом-Паланка к этому отряду присоединился «Enns». Вооруженные пароходы во главе с «Almos» расположились в районе Сип-Кладово ниже Железных ворот, речной минный отряд был собран под Рущуком. 3 декабря в этой гавани собрались все находившиеся в низовьях Дуная мониторы под командой капитана 1 ранга Карла Люциха. Очень скоро к ним присоединились «Bodrog» и «Szamos». После ухода «Temes», «Sava», «Inn», «Enns» и 1-го речного минного отряда в Будапешт на зимовку, в Рущуке остались под командой капитана 3 ранга Чарльза Мазьона мониторы «Bodrog», «Koros», «Szamos» и «Leitha», сторожевые корабли «f» и «h», вооруженные пароходы «Almos», «Samson», «Una», «Vag» и «Balaton», а также 2-й речной минный отряд. Для выполнения чрезвычайно трудной задачи обеспечения разбросанных по разным боевым участкам кораблей Дунайской флотилии боевыми припасами и материалами, был создан Главный штаб (Управление морским отделом) в Будапеште и морской наблюдающий офицер (впоследствии морской этапный комендант) в Петроварадине.

1915 год принес с собой маленькой Дунайской флотилии гораздо более благоприятные результаты, чем предыдущий. И флотилия значительно усилилась боевыми единицами и материальными средствами.

 

Глава 3

КАМПАНИЯ 1916 ГОДА

Так как в первой половине 1916 года на пограничных реках прекратились всякие боевые действия, деятельность Дунайской флотилии в этот период должна была ограничиться прикрытием тылов союзной Болгарии и воздействием на колеблющуюся Румынию в пользу центральных держав. Береговые укрепления на Добружской болгарско-румынской границе продолжали создаваться при помощи флотилии, причем австро-венгерские части были подчинены командованию Дунайской флотилии.

Флотилия сама увеличилась вновь построенными кораблями и приданными германскими. Шесть новых сторожевых кораблей увеличенного типа присоединились к флотилии в Рущуке. Речной минный отряд получил моторную баржу «Tulln» взамен выбывшего парохода «Andor»; после того, как госпитальное судно «Kulpa» вступило в строй в Рущуке, разоружен был «Traisen». Пароход «Hebe» использовали для размещения штаба Дунайской флотилии. В феврале 1916 года в составе австро-венгерской Дунайской флотилии находились германские сторожевые корабли «Weichsel», «66» и «72» у Рущука и сторожевой корабль «d» у Кладово. Совместно с кораблями Дунайской флотилии и несколькими болгарскими паровыми баркасами они несли сторожевую службу.

Сравнительно мирные обстоятельства дали возможность заняться капитальным ремонтом речных кораблей, систематическим обучением команды, производством минных и тральных учений, а также проведением учебно-боевых походов.

Тем временем события в Румынии стали осложняться. Для этого государства казалось более выгодным подождать победы Антанты, чем присоединиться к центральным державам, так как только Антанта могла привести в исполнение мечту Румынии о Семиградье.

После длительных переговоров с представителями Антанты была заключена румынско-русская военная конвенция: русские должны были помогать Румынии в Добрудже, за что была обещана румынская поддержка против южного фланга армии Пфланцер-Балтин. Командование же войсками центральных держав приняло решение провести демонстративные действия союзных войск против северного румынского фронта и нанести удар главными силами болгарской армии у Систова через Дунай на Бухарест, а вспомогательными силами, прикрывающими фланг, наступать в Добрудже по направлению Силистрия — Тутракан. Австро-Венгрия должна была предоставить для этой цели свою Дунайскую флотилию и мостовые средства, Германия обеспечивала подкрепление болгарских частей одной дивизией, а в дальнейшем — артиллерией и другим военным имуществом, Турция обязывалась подготовить свои части под Адрианополем.

Несмотря на напряженные отношения между центральными державами и Румынией, транспорты боеприпасов и снабжения для Болгарии и Турции нормально совершали перевозки на Дунае под прикрытием Дунайской флотилии, точно так же как и перевозки хлеба из Румынии в центральные державы. Вскоре, однако, возникшие на Дунае события подтвердили, что Румыния хочет присоединиться к Антанте. Сообразно этому, командование Дунайской флотилии считало себя обязанным соответственно ускорить давно уже взвешенные и обсужденные мероприятия для создания и обеспечения операционной базы в низовьях Дуная. Участок между Рущуком и Ряхово, а также участок сверху до Лом-Паланки были разведаны специально выделенными для этой цели кораблями и соединениями, нашедшими новые фарватеры у болгарского берега, а затем и якорные места, доступные при любом горизонте воды и защищенные от неприятельского огня. Среди них лучше всего отвечала этим требованиям Белянская протока (Belenekanal) выше Систова, а потому там и организовали первую операционную базу.

Плавание кораблей рассчитали так, что офицеры и команда хорошо изучили приобретавший значение участок Дуная. В конце июля вблизи будущей операционной базы сосредоточились все назначенные для снабжения Дунайской флотилии баржи с боеприпасами, нефтью, углем и продовольствием. К тому же времени последовало решение главного командования, в силу которого Дунайская флотилия в случае войны с Румынией должна была остаться в низовьях Дуная. Необходимые для наступления центральных держав переправочные средства прибыли на Дунай несколькими эшелонами и находились в Белянской протоке.

13 августа Дунайская флотилия перешла вместе с приданными ей сухопутными батареями и прожекторными взводами в подчинение главному командованию армейской группы Макензена. Напротив, морской этап в Орсове поступил в непосредственное распоряжение Военно-морского отдела Военного министерства. Рассредоточенные вдоль болгарских берегов вооруженные пароходы собрали в Беляне; германские моторные катера отправили частично в Орсову, частично — в операционную базу, только «Almos» остался вместе со сторожевыми кораблями «Stohr» и «Lachs» в районе Кладово. «Maros» нес вместе с вооруженными пароходами «Helene», «Vag» и «Una» вахтенную сторожевую службу в Белянской протоке. Находившиеся под Рущуком мониторы продолжали свои тактические учения, рекогносцировочные походы и минно-тральные учения. В это время у румын была замечена повышенная бдительность, выразившаяся в увеличении числа береговых постов и частом курсировании сторожевых кораблей.

18 августа и в последующие дни было выставлено для собственного охранения обсервационное минное заграждение. Для его прикрытия в Ряхове установили сухопутную батарею.

Во второй половине августа положении заметно обострилось; оба противника создавали фронты. Генерал-фельдмаршал фон Макензен формировал из имевшихся в его распоряжении войск две войсковые группы: Добруджскую армию и Дунайскую армию. Первая имела задачей завладеть через Добруджу устьем Дуная; она состояла из германских, болгарских и турецких войск. Вторая должна была сначала охранять от румынских нападений южный берег Дуная, вплоть до румынской границы западнее Тутракана; она поначалу состояла из слабых германских артиллерийских и пехотных соединений, болгарской ополченческой пехоты и кавалерии и австро-венгерских и германских саперных частей.

Для Дунайского фронта, имевшего протяженность около 400 км, пересеченного возвышенностями, оврагами и реками, обеспечение такими незначительными силами могло носить характер лишь легкой пограничной охраны. Тем большее оперативное значение приобретали находившиеся впереди этого охранного пояса речные силы. Они состояли к моменту вступления Румынии в мировую войну, кроме австро-венгерской Дунайской флотилии еще из «Императорской германской флотилии моторных катеров на Дунае», подчиненной офицеру Морского генерального штаба капитану 1 ранга Бене, состоявшему до этого при штабе Макензена.

Охрана Венгрии со стороны северо-восточного угла Румынии до юго-западного угла у Орсовы была доверена на всем протяжении фронта, почти в 500 км, австро-венгерской 1-й армии под командованием генерала от инфантерии Арц фон Штрауссенбурга. За этими слабыми вооруженными силами формировалась 9-я армия, под командованием германского генерала фон Фалькенгайна, состоявшая из германских и австро-венгерских войск. Эта армия примыкала к Дунаю войсковой группой «Орсова» под командованием австро-венгерского полковника фон Сциво. Всем этим силам противостояли четыре румынских армии (усиленные русскими войсками), общий резерв и румынско-русский флот на Дунае и в Черном море.

Австро-венгерским речным силам противостояли:

румынский дивизион мониторов — «Lascar Cartagiu», «Jon C. Bratianu», «Alexandru Lahovary», «Michael Kogelniceanu»;

легкий дивизион — пять канонерских лодок (каждая водоизмещением 110 т, вооруженная двумя 57-мм пушками и четырьмя пулеметами);

Схема наружного вида румынского монитора «Jon C. Bratianu». 1916 год

три миноносца; восемь речных миноносцев, восемь сторожевых катеров, четыре шлюпа;

в низовьях Дуная и в Черном море — Морская дивизия, состоявшая из четырех вспомогательных крейсеров (каждый 3150 т, четыре 15-см орудия), четыре эскадренных миноносца (каждый 1600 т, три 152-мм орудия, четыре торпедных аппарата) и многочисленных вспомогательных судов. Для ремонта в распоряжении румын имелись верфи в Браилове и Галаце.

Схема наружного вида румынского речного миноносца «Capitan N.L. Bogdan»

Русские имели на Дунае канонерские лодки, но число их было непостоянно и влияние на военное положение незначительно.

Военным действиям между Румынией и центральными державами на Дунае положила начало торпеда, выпущенная в 21 ч 30 мин 27 августа хорошо укрытым миноносцем из Рамадана — гавани румынского прибрежного города Журжево, по флагманскому кораблю находившейся у Рущука австро-венгерской Дунайской флотилии «Boscna». Торпеда, однако, миновала монитор, попав в одну из находившихся поблизости морских барж, груженную бензином и углем. Взрывом баржа была разорвана пополам и затонула.

Случай этот был приписан сначала самовозгоранию или неосторожному обращению команды с огнем вблизи бензина, и получил настоящее свое разъяснение только по получении в 22 ч 30 мин телеграммы от штаба главкома: «Румыния объявила в 21 ч 00 мин войну монархии».

Дальнейшее пребывание флотилии на открытом рейде у Рущука было исключено и категорически требовалось увести вверх по реке небоевые единицы. Был тотчас же отозван сторожевой корабль их Ряхово. Речной минный отряд получил приказ поставить заграждения, в частности, закончить постановку обсервационных мин ниже Рущука и боновое заграждение у западного входа в Белянскую протоку.

1-й дивизион мониторов должен был прикрывать конвоирование своих кораблей в Беляны и принять на себя охранение новой операционной базы. 2-й дивизион мониторов должен был вывести возможно большее количество барж из Журжева, сузить проход в Рущук потоплением остальных барж и затем принять на себя охранение конвоя с тыла.

2-й дивизион мониторов — «Bodrog», «Koros», «Szamos», «Leitha» — и сторожевые корабли «Fogas», «Csuka», «Viza», «Barsch», «Compo» и «Wels» под командой капитана 3 ранга Мазьона защитили себя от дальнейших торпедных атак, поставив впереди баржи, и выбрали наиболее удобные позиции для обстрела Журжево, а затем все сторожевые корабли направились к стоявшим перед этим портом баржам, чтобы пустить их по течению. Так как Болгария к этому периоду времени еще не находилась в состоянии войны с Румынией, эта операция проводилась без помощи союзников-болгар. В 7 ч 45 мин 28 августа был открыт огонь по портовым сооружениям Журжево при соблюдении полной неприкосновенности самого города. Вскоре нефтяные цистерны, вокзал и береговые магазины оказались объятыми пламенем. Часть румынских барж была потоплена.

В 8 ч вступили в действие румынские батареи. Ни один корабль не получил попаданий, зато обстрел нанес ущерб городу Рущуку. Это повлекло за собой то, что нейтральной и еще колебавшейся Болгарии пришлось выступить против Румынии. Мониторы пошли вверх по реке, в то время как сторожевые корабли прибуксировали к нижнему входу в гавань Рущука дрейфующие неприятельские баржи для затопления. Во время похода у румынского берега орудийным огнем были потоплены два румынских сторожевых катера, спасавшихся от захвата за выставленными минами и покинутые командой. В 10 ч австрийские сторожевые корабли выслали вперед как тральщики. Около полудня дивизиону мониторов повстречался оборудованный под минный заградитель румынский пароход «Rosario», который уничтожили орудийным огнем. Основательно нейтрализовав румынскую береговую охрану, австро-венгерские корабли достигли в 17 ч Беляны.

Германская канонерская лодка «Weichsel», согласно приказу, вышла ночью одна со своей передовой позиции восточнее Рущука в Белянскую протоку. Германские моторные катера «66» и «72» укрылись под защитой двух вооруженных пароходов в Лелекский проход западнее Рущука, и только несколько дней спустя пошли дальше в Белянскую протоку. Моторные катера «SII», «19» и «75» вернулись в устье реки Лом у Рущука.

Стоявший в дозоре у Кладово вооруженный пароход «Almos» (капитан 3 ранга резерва Штрудтгоф), сторожевой катер «Lachs» и германский моторный катер «D» прорвались ночью 28 августа двумя группами в Орсову и дошли туда под неприятельским огнем, имея попадание, но без жертв среди команды. На переходе «Almos» обстрелял с короткой дистанции несколько пришвартованных у берега в Турну-Северине пароходов, набережные, наливные баржи, вокзальные сооружения, казармы и водокачку у Гура-Вай. Румынская батарея у Симиану отвечала огнем, однако безуспешно.

После обеда 29 августа могло быть вновь предпринято наступление. 1-я группа мониторов под командой капитана 3 ранга Вульфа («Temes», «Enns», «Barsch» и германская канонерская лодка «Weichsel») произвела разведку у Турну-Магуреле, 4-я группа мониторов («Leitha», «Szamos», «Csuka», «Vag») под командой капитан-лейтенанта Леветцова захватила стоявшие в Зимнице речные корабли (четыре баржи, дебаркадер, два румынских моторных катера) и обстреляла портовые сооружения. 1-я группа мониторов тоже обстреляла портовые сооружения Турну-Магуреле (причем по ней был открыт ответный огонь), уничтожила большое количество неприятельских барж и дебаркадеров и привела в Беляны две груженные доверху маисом баржи, взятые самими мониторами на буксир.

30 августа 2-й дивизион мониторов предпринял попытку вновь пробиться в Рущук с двумя буксирными пароходами, вооруженным пароходом «Vag» и четырьмя сторожевыми кораблями для того, чтобы вывести из Журжева баржи. Однако, незащищенные буксирные пароходы пришлось из-за сильного неприятельского огня у Зимницы послать обратно. После неудачной попытки неприятеля атаковать торпедой, дивизион мониторов также повернул с сопровождающими его кораблями обратно, так как без буксирных пароходов цель операции не могла быть уже достигнута. Огонь с новых румынских позиций подавили мониторы и сторожевые корабли.

Схема наружного вида сторожевого корабля «Barsch»

Так как Дунайской флотилии следовало и в дальнейшем по указаниям главного командования занимать выжидательную позицию, то румыны пытались нанести ей удары самолетами и огнем средней и легкой артиллерии. Такие нападения на Белянскую протоку последовали 5, 8 и 25 сентября и дали зенитной и другим родам артиллерии флотилии долгожданную возможность потренироваться в управлении огнем и огневой дисциплине.

Сторожевую службу у Беляны несли австро-венгерские вооруженные пароходы и германские моторные катера.

В сентябре дело дошло до многочисленных артиллерийских боев между группами мониторов и расположенными на высотах у Зимницы тяжелыми батареями противника. Так как восточная часть Белянской протоки находилась в районе огня румын, то речные корабли ушли оттуда. Ни румынские обстрелы, ни нападения самолетов не причинили флотилии вреда. Приданная Дунайской флотилии и оставшаяся у Лелека сухопутная группа имела несколько раз возможность успешно действовать своими орудиями против неприятельской артиллерии в Журжеве.

28 сентября Дунайская флотилия перешла в непосредственное подчинение командующего Систовским участком. На следующий день она получила разрешение предпринять вылазку против Корабии (румынский город на Дунае выше Рущука). В утреннюю мглу 2-я группа мониторов («Inn», «Sava») под командой капитан-лейтенанта Лешановского покинула Беляны в сопровождении 1-й группы сторожевых кораблей («Viza» и «Barsch»), сторожевого корабля «Csuka» и вооруженного парохода «Samson». Вместе с ними шла также германская канонерская лодка «Weichsel». У западного входа в канал мониторы попали под обстрел легкой артиллерии, причем ответным огнем очень скоро заставили ее замолчать. До Излазу плавание происходило без происшествий; при проходе этого места мониторы обменялись несколькими выстрелами с неприятельской батареей, после чего заговорила одна из болгарских батарей из Никополя. «Samson» был оставлен у Самовит, и корабли продолжали свой путь в Корабию. После обстрела неприятельского наблюдательного поста западнее Корабии, у нижнего входа в канал Корабия остались «Sava» и «Barsch» для того, чтобы обстрелом оттуда очистить оба берега от противника и затем разведать порт через этот вход. «Inn», «Viza» и «Csuka» выполнили такую же задачу у верхнего входа в протоку. Прежде всего артиллерийским огнем были сожжены вокзальные сооружения, а затем русские пароходы, бежавшие когда-то сюда и находившиеся частью в западном заболоченном рукаве Дуная, а частью на суше. Когда в западной части города несколькими выстрелами открыла свое присутствие полевая пушечная батарея, ее тотчас же обстреляли и привели к молчанию. Затем сначала сторожевые корабли, а за ними мониторы вошли в гавань через оба конца протоки и приступили к уводу находившихся там плавучих средств, «Samson» также вызвали для буксировки барж. В гавани обстрелом с короткой дистанции завершили уничтожение русского судового состава. Все это удалось выполнить практически без всякого противодействия со стороны противника. В 14 ч корабли направились назад с добычей из двух полных и семи пустых барж. Все корабли, принимавшие участие в этом деле, беспрепятственно присоединились к главным силам флотилии в Белянской протоке.

В течение месяца подчиненная командованию Дунайской флотилии пушечная батарея капитана Кельнера у Рущука имела несколько раз случаи успешно действовать против неприятельской артиллерии у Журжева.

Между тем, союзные войска в Добрудже достигли неожиданно большого успеха. Германский левый фланг Добруджской армии отбросил в трехдневном бою 5-й румынский корпус к Тутракану и взял последний 6 сентября.

9 сентября союзники взяли крепость Силистрию. В бою у Дунайского болота Эцерул и у Кара-Омер румыны и русские были отброшены болгарами, германцами и турками. Только у укрепленной неприятелем линии Разов — Кобадину — Топсайсар — Тузла наступление Добруджской армии было задержано.

Дунайская флотилия должна была к своему прискорбию ограничиться лишь косвенной поддержкой действий сухопутных войск посредством вышеописанных диверсий. Причиной для этого стала многомесячная подготовка румын к войне. Румыны отказались от совместных действий с армией своей сравнительно сильной флотилии в операциях вверх по реке и совершенно заперли минами речную границу. До устранения этого заграждения, возможного лишь после занятия неприятельского берега, австро-венгерская Дунайская флотилия не могла поддержать у дунайского фланга продвигавшиеся вперед союзные войска, а потому довольствовались только обеспечением своих берегов в тылу Добруджской армии.

Схема наружного вида мониторов «Sava» и «Temes» (с 9 мая 1917 года — «Bosna»)

Об этом пишет контр-адмирал Винтергальдер в своем труде «Австро-венгерский флот в Мировую войну»:

«Надежды личного состава нашей флотилии наконец померяться силами в бою с кораблями противника не сбылись, так как румынская флотилия осталась ниже болгарской границы. Для того, чтобы прикрыть ее тыл во время операции у берегов Добруджи было поставлено у Калимока, как выяснилось через месяц после объявления войны, мощное заграждение, состоявшее из нескольких рядов мин, заграждений из забитых свай и бонов, хорошо защищенное артиллерией, не имевшее прохода; протраливание прохода было невозможно без захвата обоих берегов».

Однако положение вещей вскоре изменилось в пользу флотилии. Чтобы облегчить положение жестоко теснимых в Добрудже частей, румынское командование решило перебросить через Дунай из Команы и Журжева несколько дивизий 3-й армии (генерал Авереску), прорвать слабый береговой заслон Дунайской армии и напасть с тыла на Добруджскую армию. Рано утром 1 октября состоялся поэшелонный переход на лодках шести румынских батальонов и высадка их у Ряхово и Мартина. Вслед за тем началась постройка понтонного моста у Ряхово, а после его сооружения (в 19 ч) — переход остальных частей 10-й и половины 21-й пехотной дивизий. Две следующие дивизии стояли готовые к переправе. Слабый береговой гарнизон на болгарской стороне был разгромлен, и румыны продвинулись на 8 км вглубь на фронте в 16 км.

Генерал от инфантерии Кош, командующий Дунайской армией, собрал для контрудара гарнизоны Тутракана и Рущука, находившиеся в 30 и 25 км от Ряхово, болгарское ополчение и австро-венгерскую и германскую артиллерию. Вторичная попытка румын переправиться была тем самым отражена. Пришло время для вступления в дело Дунайской флотилии, которая получила около полудня 1 октября приказ разрушить мост у Ряхово.

Коменданту своего минного заграждения, лейтенанту Паулину, было тотчас же приказано пустить с ближайшего пригодного места дрейфующие мины по строящемуся понтонному мосту. Паулин при выполнении этого приказа пробрался за румынские линии, но из-за отсутствия катеров мог пустить дрейфующие мины только с берега и не достиг никакого успеха, так как мины ветром прибивались к берегу. При возвращении он с большим трудом избежал плена.

Между тем, приготовились три группы мониторов, обе сторожевые группы и минный отряд с вооруженным пароходом «Balaton» и тральщиками «Baja» и «Bacska», под командой капитана 3 ранга Мазьона. Вследствие неблагоприятных навигационных условий в районе Ряхово у понтонного моста не могли действовать все корабли вместе. Высланный вперед сторожевой корабль «Compo» сел из-за плохой видимости на мель, однако, сошел собственными силами и пошел в Лелек. Там приступили к очистке холодильников от песка, благодаря чему корабль не мог принять участия в разведывательном походе группы из «Viza» и «Barsch». После постановки 1-й группы сторожевых кораблей (капитан-лейтенант Бублай) на якорь головным впереди группы мониторов был пущен «Wels».

На переходе получили известие, что вторая попытка неприятеля перейти у Мартина отбита, румынские же части у Ряхово достигли силы дивизии и намереваются двинуться на Тутракан.

Первыми из шедших поэшелонно речных сил появились у находящегося напротив Ряхово острова Лунга (8 ч) посланные вперед для рекогносцировки и промера фарватера сторожевые корабли «Viza» и «Barsch», они были обстреляны оттуда сильным ружейным огнем. На болгарском берегу в открытом поле расположилось много румынских войск и несколько батарей. Не обращая внимания на ружейный огонь с острова, корабли открыли огонь из всех орудий и пулеметов по мосту и войскам. Обратившийся в бегство противник понес тяжелые потери.

Ниже по течению сторожевые корабли увидели теперь понтонный мост и, несмотря на опасность от мин, приблизились к нему полным ходом на 200 м в то время как корабельные орудия несколькими попаданиями в понтоны произвели сокрушительное воздействие на переправлявшиеся войска. Между тем, одна из неприятельских полевых батарей выдвинулась на позицию вплотную к самому болгарскому берегу, а три других батареи среднего и малого калибра открыли огонь с обоих концов моста по кораблям, пристрелявшись в течение короткого времени; «Viza» и «Barsch» старались беспрестанной переменой места уклониться от неприятельских залпов, продолжая при этом обстрел всех целей, особенно моста. Находившаяся на обоих концах моста пехота понесла тяжелые потери и рассеялась. Неприятельская артиллерия получила значительное подкрепление и достигла попаданий в оба корабля, причем одно попадание в помещение ручного рулевого привода «Barsch» повлекло гибель трех и ранение пяти человек. К 9 ч корабли расстреляли беглым огнем весь свой боезапас и отошли, но переправа румынских частей была прервана.

Место «Viza» и «Barsch» заняли «Bodrog» (капитан-лейтенант Бем) и «Koros» (капитан-лейтенант Родинис). Они остановились приблизительно в 3 км выше моста и, беспрестанно меняя места, открыли по нему сильный огонь. Противодействие неприятельской артиллерии все усиливалось, численность ее все время возрастала, она вела жестокий заградительный и перекрестный огонь по реке выше моста и достигла многочисленных попаданий в оба монитора. «Bodrog» и «Koros» могли отвечать на огонь только видимых ими батарей и обстреливали главным образом мост и уже перешедшие части.

Несмотря ни на что, этот неравный бой продолжался несколько часов. К 14 ч «Bodrog» имел пять попаданий, хотя и не причинивших ему большого ущерба, все же выведших из действия орудийные башни и электроустановку, так что кораблю пришлось уйти для исправления повреждений под прикрытие острова Табан. «Koros» продолжал бой и получил в итоге 12 попаданий, одно из которых пробило палубу в корме и разорвало паровую магистраль, в то время, как два других, попав в боевую рубку, наполнили ее удушливыми газами. Окутанный паром и потеряв всякую возможность что-либо видеть, корабль направился без всякого управления к румынскому берегу и только после перекрытия магистрали с большим трудом снова вышел на фарватер. С наступлением ночи оба корабля должны были направиться обратно в Лелек, причем приходилось уже остерегаться плывших неприятельских дрейфующих мин. Мост получил такие повреждения, что потребовалось бы очень много времени для приведения его в исправность; переход остальных частей был немыслим.

В ответ на беспрерывные радиотелеграфные донесения командование флотилии подготовило в течение 2 октября две новые группы мониторов под командованием капитана 3 ранга Вульфа для смены находившихся в бою кораблей. 1-я и 4-я группы мониторов получили приказ привести себя в боевую готовность и взять с собой боеприпасы, уголь и жидкое топливо для находящихся в бою кораблей.

В 17 ч 2 октября из Белян вышла 4-я группа мониторов: «Szamos» (капитан-лейтенант Канковский); «Leitha» (капитан-лейтенант Ренгер) с угольной баржей с земляным балластом, предназначенной для спуска против моста. Группа подверглась сильному обстрелу многочисленными батареями неприятеля с острова Жинжинарель, расположенного против выхода из протоки. Оба корабля и баржи получили несколько попаданий. У «Szamos» был отбит ствол 7-см орудия.

Тем временем одну из барж, груженную жидким топливом, также привели к нормальной осадке. На радиодонесение «Szamos» о том, что днем выход с баржей, груженной жидким топливом, невозможен из-за опасности пожара вышел сначала в 19 ч «Temes», «Enns» с баржей выпустили только после того, как «Temes» благополучно прошел путь до Систова. Как 4-я, так и быстрее идущая 1-я группа мониторов достигли поздним вечером Лелека. После выгрузки боеприпасов 4-я группа мониторов вышла к Табану для охранения района Ряхово — Журжево. 3-я группа мониторов, корабли которой имели повреждения, получила приказание отойти, и командование всеми оставшимися в районе кораблями перешло к капитану 3 ранга Вульфу, находившемуся на «Temes».

С наступлением дня 3 октября в районе действий заметили множество дрейфующих мин; частью их выловили, частью потопили корабли Дунайской флотилии; также уничтожили дрейфующую торпеду, по-видимому неудачно выпущенную неприятелем.

Тем временем поступили сообщения о том, что генерал Кош своими войсками атаковал с запада румын и оттеснил их до Ряхово. Стало известно, что мост вновь восстановлен отступающим противником, и требовалось вновь атаковать его еще более сильными средствами. Однако попытку «Szamos» и «Leitha» приблизиться отбила хорошо пристрелявшаяся румынская артиллерия. Поэтому мониторы, приняв со сторожевого корабля «Compo», шедшего впереди с промером, шесть дрейфующих мин, пустили их с середины фарватера по мосту. Результатом стали многочисленные бреши в мосту, исключавшие всякую возможность сообщения по нему.

Для воспрепятствования восстановлению и окончательного разрушения моста была предпринята более крупная операция 1-й группы мониторов со сторожевым кораблем «Viza» и пароходом «Balaton», которую и привели в исполнение с наступлением темноты. Под прикрытием «Temes» и «Enns», «Viza» и пароход «Balaton» прибуксировали к мосту две пустые баржи, которые наполнили водой и тем самым привели к нужной осадке; баржи пустили вместе с 12 дрейфующими минами на мост. Оба монитора следовали с намерением таранить мост, если замыслы «Viza» и «Balaton» не удадутся. Ввиду неизвестности положения стрельба не продолжалась. Одна из барж попала, правда, на мель, другая же, как потом установили, шла с частью моста до бона неприятельского заграждения у Калимока, где и задержалась.

Оставшимся на болгарском берегу румынам отступление было отрезано и союзники получили возможность вновь занять Ряхово. Смелая попытка румын, которые обратили против австро-венгерских речных сил главную часть своей артиллерии, закончилась полной неудачей; из перешедших на другую сторону войск за ночь на 4 октября левого берега достигли лишь жалкие остатки.

Ранним утром 4 октября действовавшие перед Ряхово мониторы получили сообщение о том, что севернее Тутракана замечены неприятельские военные корабли. Введение в действие флотилии было однако невозможным, так как сразу же ниже частично затонувшего моста у Ряхово начиналось неприятельское минное заграждение; с другой стороны, бой, принимая во внимание превосходство в несколько раз румынской Дунайской флотилии над выделенными у Ряхово кораблями и катерами, имел бы шансы на успех только под защитой минного заграждения. Почему все корабли собрались в районе Мокана — Србце. Впрочем, сообщение о приближении румынских мониторов оказалось ложным.

Один специальный источник делает о деятельности австро-венгерских речных сил такой вывод:

«Дунайская флотилия решила поставленную ей задачу:

воспрепятствованием продвижению частей, начиная с 6 ч утра, и перерывом неприятельского сообщения в этот день;

сковыванием всей изготовленной к действию неприятельской артиллерии боем с мониторами, так что она не могла быть обращена на фронт;

разрушением моста и угрозой перерыва путей отступления, вследствие чего противник, вероятно, вообще был принужден отказаться от своих намерений.

Все находившиеся в бою у Ряхово корабли беспрепятственно вернулись на место якорной стоянки у Белян, несмотря на то, что румыны, между тем, заградили фарватер ниже восточного входа в канал на две трети минами».

4 октября командование находившихся в Лелеке кораблей получило приказ, по возможности до прибытия неприятельской артиллерии забрать стоящие в Журжево с ценными грузами (особенно с жидким топливом и углем) баржи и увести их в Лелек. «Bosna», «Enns», «Szamos» и «Leitha» подошли в ночь на 5 октября в Журжево, вывели с помощью сторожевых кораблей «Viza» и «Compo», вооруженного парохода «Balaton», тральщиков «Baja» и «Bacska», а также парохода «Hermann», находившиеся в гавани Журжево баржи, груженые бензином, керосином и коксом и привели их в целости в Лелек, после подавления нескольких румынских батарей, в котором принимала участие и батарея капитана Кельнера. Там охранение барж поручили трем германским моторным катерам «19», «75» и «SII».

После этой успешно проведенной операции речной минный отряд вызвали в Вардин, чтобы оттуда начать траление обнаруженного у восточного входа в Белянскую протоку минного поля. Это заграждение было в ночь с 4 на 5 октября расширено неприятелем под прикрытием расположенных на острове Жинжинарель батарей и теперь преграждало подход у болгарского берега. Так как нечего было и думать о тралении под огнем неприятеля, то командование Дунайской флотилии 7–8 октября предприняло набег, который поддержали комендант Систова и находившаяся в Белянах 2-я группа мониторов.

Для совместных действий в этой операции были привлечены: 2-я группа мониторов («Sava» и «Inn»), сторожевой корабль «Compo», речной минный отряд, германская канонерская лодка «Weichsel», австро-венгерская саперная рота, германская рота ландштурма, а также установленное на позиции острова Персина германское 10-см орудие. Нападение на остров Жинжинарель прошло точно по приказу. 7 октября после полудня «Inn» (капитан-лейтенант Лешановский) и «Sava» (капитан-лейтенант Баусцнерн), а также германское 10-см орудие на острове Персине обстреляли все служившие помехой артиллерийские позиции восточнее Фантанела. Рано утром 8 октября оба монитора обстреляли остров Жинжинарель и после нескольких выстрелов привели к молчанию находившуюся там неприятельскую батарею. Еще во время обстрела подготовленные заранее войска начали переправу на остров и высадились там без потерь. Снова заговорившую батарею у Фантанелы немедленно привело к молчанию германское 10-см орудие на Персине.

В 7 ч речной минный отряд под командой капитан-лейтенанта Рудмана прибыл в район минного поля и тотчас же начал тральные работы. При этом вооруженный пароход «Balaton» оказывал огромную помощь как наступавшим с северо-западной оконечности острова частям, так и тральщикам — орудийным и пулеметным огнем по тылу и флангам неприятеля, нанеся ему большой урон.

Кто не мог спастись вплавь, тот был взят в плен. 130 пленных, четыре 8,7-см полевых орудия Круппа, два 57-мм морских орудия и около 100 винтовок составляли трофеи этой операции.

До обеда через минное поле расчистили проход, и корабли смогли начать возвращение; они были обстреляны только одной батареей у Фантанелы, замолчавшей, однако, тотчас же после открытия ответного огня с «Enns». После обеда 8 октября корабли вернулись в Белянскую протоку, где были встречены криками «ура». Попытки неприятеля заградить дунайский фарватер потерпели неудачу; намерение отрезать действующие у Ряхово и Журжево корабли от их операционной базы не удалось и принесло румынам тяжелые потери. Как велика была роль Дунайской флотилии в этом успехе видно из следующей телеграммы главнокомандующего армией фельдмаршала эрцгерцога Фридриха:

«Выражаю благодарность и величайшую свою признательность командующему Дунайской флотилии, подчиненным ему командирам, штабам и командам австро-венгерской Дунайской флотилии и десантного отряда, принимавшим с 2 по 8 октября 1916 г. участие в воспрепятствовании переходу румынских войск через нижний Дунай и уничтожении тем самым угрозы операциям наших союзных войск в Добрудже и создавшим блестящим выполнением поставленных им необыкновенно тяжелых задач, потребовавших громадного напряжения духовных и физических сил, фундамент для будущих больших успехов в Добрудже».

11 октября одно из отделений минной команды было направлено в Рущук для зарядки и выверки болгарских мин, в то время как другой отряд вышел в устье Яндры для траления вновь поставленных румынских мин. Командир речного минного отряда направился в Калимок для разведки неприятельского минного заграждения.

Неудача румынских операций у Ряхово имела большое влияние на план наступления союзников. Уже 19 октября группа войск Макензена продолжала наступление на Добруджском фронте, 23 октября пала Констанца, на следующий день были заняты Черноводы. Русско-румынская армия генерала Сахарова отошла в направлении Бабадага и заняла оборонительную позицию примерно в 40 км выше железнодорожной линии Черноводы — Констанца. Это заставило румынское главное командование перебросить на Добруджский фронт одну дивизию войск из Семиградья. С этим подкреплением (в количественном отношении румынские вооруженные силы и без него превосходили союзные) должно было состояться контрнаступление на Добруджском фронте.

Корабли австро-венгерской Дунайской флотилии не могли вступить в эти бои из-за неубранного еще заграждения у Калимока, зато румынской флотилии, в первый раз за кампанию, представилось возможным взять под фланговый огонь левый болгарский фланг и путем набегов до Черноводы прервать железнодорожное сообщение, а следовательно и подвоз Добруджской армии.

Дунайский фланг болгарских войск пришлось поэтому отвести назад. Чтобы поддержать этот слабый участок фронта главное командование армии потребовало поддержку австро-венгерской флотилии следующей телеграммой: «Левый фланг болгарской 3-й армии подвергается сильному воздействию румынских мониторов. Немедленно выделить минный отряд в Медшидие. Базирование обеспечивается».

Об этой замечательной оборонительной минной постановке, успешно проведенной в труднейших условиях, лейтенант Барта докладывает следующее: «Германское главное командование предоставило для подвоза потребовавшегося минного отряда и материалов пять трехтонных грузовиков до своей первой линии, а оттуда два железнодорожных товарных вагона. Однако, болгарская железнодорожная служба была на фронте так плохо организована, что путь до Медшидие продолжался целую неделю.

Тотчас же по прибытии 11 октября я явился в тамошнюю германскую комендатуру станции и направился сейчас же с одним из германских офицеров в рекогносцировку угрожаемого речного участка.

Начальник германского штаба предъявил мне совершенно неприемлемое требование поставить минное заграждение в 3 км от передовых линий. Это требование я должен был сразу же отклонить, ссылаясь на недостаток необходимого корабельного состава и на непрерывный артиллерийский огонь. Я должен был также поставить проведение операции в зависимости от результатов рекогносцировки. В то же время я попросил предоставить мне для подвоза материалов 30 подвод.

Местность представляла собой крутой, высокий, глинистый берег, и ближайший подход, ведущий к реке за фронтом, шел по руслу высохшего ручья примерно в 1,5 км за последней передовой линией, но перед этим единственно проходимым путем к реке находился остров, занятый русскими частями. Шлюпок не было.

При разведке я установил также нахождение выше Топала румынских мониторов, которые могли обстреливать этот участок реки.

Затем я предложил командующему генералу Кизолову поставить заграждение примерно в 1000 м ниже упомянутой стоянки кораблей, при условии, если он мне предоставит шлюпки; левый фланг войск должен был тогда отодвинуться назад на 2 км за минное заграждение.

Предложение мое было принято и все необходимое (шлюпки, прожекторы и прикрывающие войска) предоставлено. 15 октября минное имущество было доставлено в деревню Бонащик.

Утром 16 октября пришли заказанные командованием четыре саперных катера, представлявшие из себя, однако, всего-навсего так называемые “турецкие шлюпки” разных типов и годных для постановок мин только при соединении их вместе в одно целое.

С такими судами я смог за ночь поставить самое большее три мины.

Уже в эту же ночь деревня была обстреляна полевой батареей, так что я должен был очистить деревню.

18 октября я предпринял промер глубин русла реки и незаметно ночью поставил три мины у румынского берега.

19 октября попытка была повторена, но лишь только была сброшена первая мина, как был открыт пулеметный огонь с очень близкой дистанции, так что мы достигли своего берега с 15 попаданиями в катер, хотя и без человеческих жертв.

20 октября при каждом шорохе по этому участку реки тотчас же открывался огонь. Я прекратил поэтому постановку следующих ударных мин, но в ту же ночь пустил при помощи легкой турецкой шлюпки в другом месте ближе к румынской линии 25 дрейфующих мин, по середине реки.

Приблизительно час спустя мы услышали взрыв мин, жертвой которых оказался румынский сторожевой катер.

Кроме того, был поврежден румынский понтонный мост у Гарсовы, после чего румынские мониторы перенесли свою стоянку ниже Гарсовы.

21 октября я смог пополнить заграждение шестью минами.

Вступление в дело минного отряда помогло уже в том смысле, что были успешно отражены три атаки на болгарский Дунайский фланг, так как румынские мониторы уже не вступали в бой».

Деятельность Дунайской флотилии ограничилась в последующие дни противовоздушной обороной в Белянской протоке, сторожевой службой группы мониторов в Лелекской протоке у Рущука и постановкой минных линий для препятствования набегам румынской Дунайской флотилии. Так, 17 октября при очень тяжелых условиях было поставлено минное заграждение у Силистрии, которое должно было препятствовать румынским мониторам проникать в тыл через протоку Боруса (Borcea-Kanal).

В Журжево румыны начали взрывать часть находившихся там барж с таким расчетом, чтобы в каждой группе была затоплена верхняя по течению баржа — для воспрепятствования уводу других барж.

В начале ноября на обоих берегах Дуная на участке Систова производилась работа по устройству наступательных и оборонительных сооружений, созданных из-за туманной погоды сравнительно беспрепятственно.

Ясные дни использовались для коротких артиллерийских боев. Так, например, 1 ноября румынская батарея вновь обстреляла восточную часть Белянской протоки, очевидно в целях пристрелки заградительного огня. Так, как из Систова неприятельскую батарею могла достать только самая тяжелая артиллерия, то 1-я группа мониторов из Белянской протоки вступила в нею в бой. Неприятельская батарея восточнее Фантанелы временами приводилась к молчанию, зато одновременно с этим обнаружила себя неприятельская тяжелая батарея у Сухой, позиция которой не могла быть определена с мониторов, и которая состояла, судя по найденным осколкам, из 21-см орудий. Ее позицию удалось определить из Систова, так что посредством этой артиллерийской дуэли был достигнут желаемый результат.

В тот же день сторожевой корабль «Csuka» (командир старший лейтенант Наги) разведал проход в румынском рукаве Дуная около острова Дину и уничтожил средства сообщения гарнизона острова. Для действий против этой войсковой части вышла 2-я группа мониторов, несшая сторожевую службу у Лелека. В то время как «Sava», вслед за «Csuka», прошла в протоку, «Inn» вел артиллерийский огонь по обнаруженному у юго-восточной оконечности острова опорному пункту и когда там не стало заметно больше никакого движения, выслал на берег разведывательный патруль. Этот последний попал под фланкирующий огонь из разрушенного опорного пункта, причем был убит унтер-офицер и два человека тяжело ранены. После разрушения этого окопа орудийным огнем патруль вновь двинулся дальше и перебил в штыковой схватке остатки гарнизона.

Следуя за «Csuka», «Sava» продолжала свой путь вверх по румынской протоке, «Inn» шел у болгарской стороны острова. Оба монитора обстреляли неприятельские стрелковые окопы, причем бежавшие караулы в большей своей части были перебиты. Внезапно идущий впереди сторожевой корабль был обстрелян батареей, расположенной на материке и повернул назад. «Sava» обстреляла батарею, и, уничтожив пулемет, заставила тем самым прислугу укрыться в блиндажи. «Inn» пришел, обогнув остров, как раз в нужный момент для того, чтобы довершить разрушение этих блиндажей. Были захвачены два 57-мм полевых орудия с полными зарядными ящиками.

8 ноября была произведена разведка с боем румынского берега против западного выхода из Белянской протоки, в которой принимали участие под командой капитана 3 ранга Вульфа: мониторы «Temes», «Maros», «Leitha» и «Enns», одна рота германского ландштурма и одна рота болгарского ополчения, а также морской десантный отряд из 130 добровольцев. «Temes» осуществил артиллерийское обеспечение от тяжелых батарей, остальные мониторы под руководством капитан-лейтенанта Гюнтера Кропша («Maros») производили артиллерийскую подготовку и поддержку переправы и высадки, причем «Maros» и «Leitha» подошли непосредственно к румынскому берегу и высадили морской десантный отряд. Румыны под огнем мониторов успели, однако, своевременно отвести господствующую над западным устьем протоки батарею. Высадившиеся войска частично перебили, частично взяли в плен полевую заставу, сожгли орудийные площадки и рассчитанные на весь батальон блиндажи и захватили пехотную патронную повозку вместе с упряжкой. Стрелявшая с закрытой позиции из леса неприятельская батарея не смогла помешать этой операции.

9 ноября 2-я группа мониторов, находившаяся в Лелеке, пыталась использовать утреннюю мглу для набега на годные к плаванию баржи у Журжево. Эта операция, однако, не оправдала полностью возлагавшихся на нее надежд: когда сторожевой корабль «Csuka» и укомплектованный добровольцами пароход «Hermann», предназначенные для отбуксировки барж, приблизились к Журжево, внезапно задувший ветер, разогнал туман. Несмотря на это, операция была проведена, и удалось захватить две наполненные бензином наливные баржи, невзирая на открытый тотчас же неприятелем огонь.

13 ноября была использована возможность помешать румынам в уничтожении судового состава в Журжево. При содействии сухопутной артиллерии из Рущука 2-я группа мониторов, сторожевые корабли «Csuka» и «Fogas» и пароход «Hermann» провели большую операцию против Журжево. На этот раз румыны (возможно усиленные русскими) провели дальнейшие оборонительные мероприятия и баржи были снабжены подрывными патронами. Для того, чтобы захватить баржи, надо было с них сначала удалить патроны. Несмотря на это, удалось взять в общей сложности семь (большей частью груженых) барж. Во время операции батарея капитана Кельнера успешно нейтрализовала румынскую артиллерию на берегу.

Постоянные атаки мониторов, в конце концов, вынудили румын на решение изгнать из Лелекского канала корабли Дунайской флотилии и отбить у них трофеи, для чего румыны подтянули тяжелую осадную батарею. Этот план, однако, не удался, так как пользуясь ночным временем баржи увели вооруженные пароходы «Una» и «Vag» в безопасные места в Белянах; неприятельская батарея начала обстрел слишком поздно.

Между тем, центральные державы добились на румынском фронте новых успехов. Добруджская армия после прибытия германского подкрепления захватила ключ румынской позиции у Топрайсара и 23 октября — Констанцу.

Произведенные во многих местах попытки взорвать железнодорожные мосты Черноводы и Фетешти удались румынам лишь на мосту через Борсинский рукав Дуная у Фетешти. 9-я армия под командованием генерала фон Фалькенгайна продвинулась после тяжелых, но успешных боев до севера западной части Малой Валахии. Наступил момент для охвата противника в Валахии с юга. Это стало задачей Дунайской армии, усиленной войсками Добруджской армии.

Австро-венгерская Дунайская флотилия как одна из важнейших ее частей и германская флотилия моторных катеров находились в подчинении командующего боевым участком Систово германского генерал-майора фон дер Гольтца.

К Систову были передвинуты остатки Добруджской армии, так как в этом пункте она должна была сомкнуться с подходившей из Семиградья германской 9-й армией. Чтобы отвлечь внимание неприятеля от намеченного форсирования Дуная, пушки союзников грохотали беспрестанно от Видина до Тутракана.

По плану перехода части Дунайской армии должны были перейти через Дунай тремя эшелонами, посредством понтонов и паромов под прикрытием огня Дунайской флотилии и береговых батарей.

Распределение войск было следующее:

Западная Систовская группа: германская 217-я пехотная дивизия, западнее Систова из Белянской протоки на румынский берег, восточнее занятого своими войсками острова Жинжинарель, против укреплений Зимницы-западной.

Переправа через Дунай в районе Систово. Ноябрь 1916 года

Переправа: посредством австро-венгерских саперных гребных паромов и моторных катеров германской флотилии, моторных катеров для пехотных ударных частей, паровых паромов и колесных пароходов, каждого с четырьмя баржами для пехотных соединений до 1000 человек, кавалерии, артиллерии, обозов и прочего и так далее;

Восточная Систовская группа: 1-я и 12-я болгарские пехотные дивизии восточнее Систова от Текир-Дере (Tekir-Dere) на румынский берег, а также на остров Буйореску (Bujorescu) против укреплений Зимницы-восточной.

Переправа: средствами австро-венгерского морского гребного отряда под командой капитан-лейтенанта Мазуранича, германских моторных катеров и паровых паромов — колесных пароходов;

группа Сомовит; германский батальон ландштурма у Сомовит на остров Кальнобет и против укреплений Излазу.

Переправа: посредством барж на буксире у моторных катеров (демонстративная операция для отвлечения внимания противника).

Две остальные дивизии и обоз должны были переправиться по окончании наводки понтонного моста (системы Герберти).

Речные силы распределялись следующим образом:

при командовании: флагманский корабль «Temes» у Систова; сторожевой корабль «Barsch» — репетование радиограмм; сторожевой корабль «Viza» — прокладка кабеля для артиллерийского наблюдения;

при западной Систовской группе: монитор «Inn» — прикрытие западной группы, действия против Зимницы-западной; сторожевой корабль «Fogas», вооруженные пароходы «Helene» и «Vag» — прикрытие Западной группы, прикрытие входов в Белянскую протоку, очищение румынского берега Дуная между входами в протоку; монитор «Maros» и вооруженный пароход «Una» — очищение румынского берега Дуная у Турну-Магуреле; германская речная канонерская лодка «Weichsel» — прикрытие понтонов и моторных катеров; германский катер «I» — регулирование службы моторных буксиров; германские моторные катера «XXV», «232», «238» — буксировка понтонов; «4», «16», «90» — переправа командного состава, прокладка кабеля;

при восточной Систовской группе: мониторы «Enns», «Bodrog», «Koros», сторожевые корабли «Compo», «Wels» — прикрытие восточной группы, нападение на Зимницу-восточную; германские моторные катера «I», «72», «200», «216» — буксировка понтонов, переправа командного состава, прокладка кабеля;

группа Сомовит: мониторы «Szamos», «Leitha», сторожевой корабль «Csuka» — прикрытие переправляющихся батальонов, демонстративная атака на Излазу, обратная переправа после операции;

обеспечение мостов во время и после их постройки возлагалось на сторожевые корабли «Compo» и «Wels», а на вооруженные пароходы «Balaton» и «Helene» — противовоздушная и противоминная оборона (против дрейфующих мин).

Корабли Дунайской флотилии начали движение 23 ноября в 6 ч с целью занять предназначенные им места. Но так как в начале переправы был густой туман, то совместные действия вылились в ряд отдельных предприятий, в которых речные силы имели возможность действовать по своей инициативе. У Теки-Дере сослужила хорошую службу морская гребная команда под командой капитан-лейтенанта резерва Мазуранича.

На берегу не встретилось сколько-нибудь значительного противодействия, так как даже известные раньше пулеметные гнезда оказались пустыми, и береговые посты обратились в бегство при первых же выстрелах. Серьезный бой начался только при продвижении десантных частей к гребню над городом Зимница. Город был очищен от неприятеля. На реке противник ограничился бесцельной, из-за густого тумана, стрельбой по ранее пристрелянным местам, особенно по восточному краю протоки, однако без единого попадания.

«Temes», имея на борту командующего Дунайской флотилией, занял для руководства операцией место в центре района действия. «Enns» пришвартовался к набережной города Зимницы. Его личный состав обыскал таможенные здания, очистил от неприятеля остров Буйореску и захватил при помощи патруля револьверную пушку. Под прикрытием этого монитора высадились также и войска с тех понтонов, которые заблудились в тумане и были снесены по течению, идя из Белян. Около 11 ч «Inn», находясь в непосредственной связи с наступавшими на западную окраину Зимницы войсками, мог в промежутки между облаками тумана видеть высоты и временами успешно обстреливать их, что очень ускорило овладение высотами. «Viza» и «Barsch» занимались прокладкой кабеля и радиотелеграфной связью.

У Теки-Дере бой передвинулся вниз по течению, где 3-я группа мониторов прикрывала фланг и отогнала приближавшуюся неприятельскую пехоту. 2-я группа сторожевых кораблей быстро заняла место запоздавших из-за тумана паровых паромов и до их прибытия переправила несколько эшелонов. «Maros», «Fogas», «Helene» и «Vag» очищали берег и острова выше по течению, проходя все каналы от восточного устья протоки.

В 15 ч госпитальное судно «Kulpa» могло отправиться в Зимницу для приема раненых.

Боевые единицы, выполнившие свои задания, возвращались в Беляны, так как не должны были из-за тумана становиться на якорь. 3-я группа мониторов и 2-я группа сторожевых кораблей оставались на нижнем по течению фланге переправных частей.

Временами туман был настолько густым, что паровые паромы могли доставлять войска только с большим опозданием. Четыре паровых парома сели на мель еще в районе Белянской протоки; их сняли с мели знакомые с местностью офицеры Дунайской флотилии при помощи спасательного парохода «Samson»; затем паромы отвели к месту выгрузки.

Действия 4-й группы мониторов (капитан-лейтенант Капковский) у Излазу 23 ноября еще не закончились, так как переход задерживался густым туманом. Излазу удалось занять только на следующий день, после подавления огня четырех неприятельских орудий, мониторами и сторожевым кораблем «Csuka». При этом десантный отряд «Szamos» захватил два орудия и применил их против контрнаступления румын. В этот же день была закончена постройка у Систова моста системы Герберти.

2-я группа сторожевых кораблей несла охранение от неприятельских самолетов, в то время как речной минный отряд с «Balaton» и «Helene» принял на себя защиту военного моста от дрейфующих мин. «Maros» и «Una» разведывали и очищали участок вверх по течению до Турну-Магуреле. Таким образом, несмотря на тяжелые обстоятельства, соединенная Дунайская флотилия с приданной ей германской флотилией моторных катеров доказала на деле свою пригодность при переправе.

Генерал-майор фон Сухай оценивает происшедшее следующими словами: «Совместные действия флотилии с сухопутными частями были образцовыми и останутся навсегда примером».

Австро-венгерская Дунайская флотилия должна была теперь выполнить следующие новые задачи: очистку Дунайского фарватера от всех препятствий (свай, затонувших кораблей, бонов из стальных тросов, цепных и бревенчатых, мин, торпедных батарей и тому подобного); поддержку наступающих с севера и запада частей 9-й армии, а также продвигающейся на восток Дунайской армии; инициативные действия против засевшего в береговом районе неприятеля.

Для очистки фарватера назначили следующие корабли: вверх по Дунаю от Систова: мониторы «Temes» и «Enns», сторожевой корабль «Viza», вооруженный пароход «Vag» и два тральных моторных катера — как разведывательная группа, мониторы «Sava» и «Inn», сторожевой корабль «Barsch» — как тральная группа; вниз по Дунаю от Орсовы: вооруженные пароходы «Almos», «Csobanc» и «Szigliget», а также два саперных речных минных взвода — как тральная группа.

Группа, возглавляемая «Almos», проделала уже 28 ноября проход через заграждения минное, боновое и из затопленных судов, поставленных румынами у Симиану и Кладово.

1-я группа мониторов, под командой капитана 3 ранга Вульфа, достигнув 26 ноября Бехета, не могла, однако, провести намеченный вывод плавучих средств из этой гавани, так как большая часть барж была затоплена румынами, а другая часть занята болгарами для осуществления переправы. Идя вверх по течению, группа «Temes» достигла 28 ноября Радуеваца одновременно с германским моторным катером «98», с группой «Almos», шедшей для дальнейшего обследования реки вниз по течению. Капитан 3 ранга Вульф повел подчиненную ему 1-ю группу мониторов через заграждение Симиану в Турну-Северин. Там реквизировали и дооборудовали верфь, а в прибрежном районе произвели поиски минных станций; ниже Симиану и на острове Коробова обнаружили по две торпеды.

2-я группа мониторов достигла порта Корабии и захватила там оставленные русскими суда, после этого она пошла в Калафат, где вместе с болгарскими войсками использовалась для службы обеспечения и с помощью 1-й группы дозорных кораблей основательно обследовала окружающие воды, а также Гогозерскую протоку. На «Maros» и «Una» возлагалась брандвахтная служба в Корабии.

3-я группа мониторов за этот промежуток времени проникла вместе с продвигавшимися вниз войсками до Лелека. «Koros» выловил при этом в протоке Дину плававшую торпеду.

4-я группа мониторов, после очищения Излазу, сопровождала части переправлявшиеся на понтонах, буксируемых моторными катерами для дальнейшего использования в Систово, и затем повернула в Белянскую протоку для кратковременного отдыха.

Благодаря деятельности Дунайской флотилии был вторично освобожден и открыт судоходный путь на Дунае, закрытый с момента начала войны с Румынией. Боевые единицы Дунайской флотилии тотчас же занялись захватом находившихся между Орсовой и Рущуком румынских торговых кораблей, и уже 27 ноября доложили о взятии на этом участке шести пароходов и 80 барж.

Между тем, Дунайская армия начала наступление. Германская 217-я пехотная дивизия продвинулась до Александрии, которая 27 ноября была взята. Вновь сформированная кавалерийская дивизия фон дер Гольтца выступила по направлению на Фламанду. Болгарские 1-я и 12-я пехотные дивизии направились на Журжево в сопровождении мониторов «Bodrog» и «Koros» и германских моторных катеров «66» и «72». Речные силы обеспечили успех болгарским частям, переброшенным на паромах и по наскоро сколоченному понтонному мосту у Рущука через Дунай. Журжево пало 27 ноября.

В декабре дальнейшее продвижение союзных войск в Большой Валахии шло настолько быстро, что к 9 декабря были почти достигнуты прежние государственные границы у правого берега Дуная. 6 декабря был взят Бухарест.

Сопровождавшие фланг армии мониторы 2-й группы подошли к Калимокскому заграждению. Мониторы оказали ценное содействие артиллерийской поддержкой переправе болгарских частей, а 4 декабря — отражением сильного контрудара румын; однако, они уже не смогли быть полностью использованы в боях сухопутных частей на краю возвышенности Греча-Пруна, так как неприятельские позиции находились на пределе дальности их орудий. Чтобы обстрелять эти объекты, введена была 1-я группа мониторов. «Enns» успешно обстрелял 8 декабря Касциораль. В тот же день Ольтеница перешла в руки болгар, на чем и закончились действия Дунайской флотилии выше Калимокского заграждения.

9 декабря у Рущука были собраны все корабли 2-й группы мониторов, 1-й группы мониторов и 2-й группы сторожевых кораблей; в то же время речной минный отряд двигался вниз для расчистки судового фарватера. Госпитальное судно «Kulpa» в это время оказывало ценную помощь по обслуживанию и транспортировке раненых.

Очистка западной Валахии от неприятеля была осуществлена между тем группой австро-венгерского оберста Сциво. «Sava» при этом представился случай выбить неприятельскую пехоту из Бехета.

4 декабря контратака ожесточенно обороняющихся румын на Корабию вызвала потери в личном составе Дунайской флотилии: превосходящими силами были атакованы береговые патрули «Sava» и «Maros», причем в бою под Рущуком было убито двое и трое ранено. Раненые могли быть еще спасены, но неприятельская артиллерия обстреляла вышедшие корабли. Эта батарея тотчас же была приведена к молчанию обоими кораблями. Команда батареи бежала, оставив на произвол судьбы два орудия, которые затем были захвачены. На румынских позициях при продвижении вперед было найдено 50 убитых.

Попытка командира 1-й группы мониторов послать по этому случаю в Корабию через парламентера предложение румынским частям сдаться, не увенчалась успехом; посланный ночью с парламентером сторожевой корабль «Barsch» был обстрелян неприятелем. Чтобы не повредить ценных зернохранилищ, пришлось отказаться от немедленного возмездия посредством обстрела города. На следующее утро Корабия была вновь занята мониторами и защищена от дальнейших неожиданностей морским десантным отрядом и полуротой австро-венгерской пехоты, своевременно прибывшей для пополнения группы оберста Сциво. 9 декабря румынские войска сдались вблизи Турну-Магуреле этой группе.

В успехе своих войсковых частей большую роль сыграли корабли Дунайской флотилии.

Для охраны дунайского фланга центральных держав у Орсовы служила группа, состоящая из «Almos» и сторожевых кораблей «Stohr» и «Lachs» под командой капитана 3 ранга Штутгофа. Вначале команды этих кораблей принимали участие в отправке в тыл находившегося в Орсове керосина и бензина. В ночь с 30 на 31 августа эта группа прикрывала эвакуацию мирного населения из Орсовы. На следующий день саперам пришлось взорвать Черноводский мост, и войска отступили с первой линии позиций. Когда противник, теснивший союзные войска, занял пограничные высоты, «Almos» удалось метким огнем выбить его с возвышенности, лежавшей близко к Дунаю и воспрепятствовать переходу реки у Черновод. 2 сентября «Almos» дважды произвел разведку боем, попав под огонь румынских батарей, и установил, что Орсова румынами еще не занята. Корабль установил связь с приближавшимися подкреплениями своих войск и подготовил для них место переправы у Мраконии в 12 км выше Орсовы.

В дальнейшем, с 16 сентября, «Almos» и «Stohr» несли разведывательную и сторожевую службу на реке. 20 сентября группа получила подкрепление вооруженными пароходами «Csobanc» и «Szigliget». Кроме того, ей придали несколько собственных и один германский моторный катер «D», как посыльные суда.

Утром 1 октября началось продвижение усиленных тем временем войск, дунайский участок которых находился под командой оберста Сциво. Во время этого наступления вооруженные пароходы действовали совместно, обстреливая в утренней мгле находившиеся западнее Орсовы холмы. При этом «Csobanc» и «Szigliget» получили под сильным артиллерийским огнем свое боевое крещение, не пострадав, однако, совершенно. Между тем, от их огня взорвались сложенные румынами в казарме речные мины. Когда к полудню рассеялся туман, начался отход кораблей под сильным заградительным огнем румынских батарей; против всяких ожиданий, кораблям удалось вернуться без каких-либо повреждений. Из-за очень сильного противодействия в этот день продвижение не возобновлялось; в следующие дни даже пришлось вследствие атаки и обхода румынами со своего сухопутного фланга отнести прибрежные позиции к О’Асцонирету (O’Asszonyret), причем отступление прикрывала группа пароходов. 7 октября после прибытия артиллерии удалось вновь продвинуться за О’Асцонирет.

С 23 октября Дунайской группой ежедневно производилась разведка с боями, а 27 октября общее наступление против румынских позиции было поддержано вооруженными пароходами. Это привело к тому, что оставленные 4 октября позиции вновь были заняты нашими войсками и в дальнейшем усилены. В ночь с 4 на 5 ноября командами кораблей на ранее принадлежавшем сербам берегу, к северу от Текия, было создано несколько пулеметных позиций. В течение 7 и 8 ноября прибыла германская самокатная бригада, под командой полковника фон Куадта принявшего затем под свое командование союзные войска. Созданные корабельными командами пулеметные гнезда заняли германские стрелки.

11 и 12 ноября имело место общее наступление союзных войск, в котором успешно принимали участие вооруженные пароходы и пулеметы у Текия, обстреливая район моста через реку Черна. 13 ноября были взяты Орсова и другие пограничные пункты и румыны отброшены за реку Черна.

Два дня спустя к группе пароходов присоединился 1-й речной саперный взвод под командой капитана Эммингера. В следующие же дни взвод получил возможность использовать ночное время и туманы для обследования Дуная у Орсовы. 20 ноября ночью «Almos» и саперный взвод произвели рекогносцировку сухопутных позиций ниже Орсовы.

Вскоре после этого началось совместное наступление на румынские позиции восточнее Черны, происходившее под прикрытием всех вооруженных пароходов. Сторожевые корабли в это время несли посыльную службу между Орсовой и Текией. На следующий день румыны принуждены были очистить австрийскую пограничную область. «Almos» и сторожевые корабли разведкой с боем установили, что неприятелем покинут и остров Адакале. В следующую за тем ночь румыны отошли на возвышенности Верциоровы. Германский отряд самокатчиков добрался до Турну-Северина, где соединился с германской частью подошедшей к городу с юга. Только в горах румыны еще оказывали упорное сопротивление.

Наконец речным кораблям осталось только выполнить одно задание — обследовать фарватер в отношении мин. После получения подкрепления в виде 4-го речного саперного взвода группа пароходов Штрудтгоффа обследовала участки у Кладово и у Турну-Северина и обвеховала свободный от мин фарватер.

26 ноября вооруженные пароходы стали на якорь у верфи Турну-Северина и реквизировали ее для австро-венгерского военного флота. Еще до 28 ноября в минном заграждении у Симиану был протрален фарватер, после чего «Almos», «Csobanc» и «Stohr» с тральными судами речного минного взвода впереди вышли, достигли Брза-Паланки, в то время как «Szigliget» и «Lachs» взяли на себя охрану верфей. 29 ноября встречена была идущая вверх по течению для открытия Дунайского пути 1-я группа мониторов, после чего путь был продолжен до Калафата. 1 декабря группа пароходов «Almos» вновь перешла в ведение командования Дунайской флотилии и вышла вверх по направлению к Турну-Северину для проведения дальнейших минно-тральных работ и несения сторожевой службы у верфей.

6 декабря старший лейтенант Барта фон Дальнокфальфа присоединился к речному минному отряду после того, как ему удалось, несмотря на сильный обстрел при свете неприятельских прожекторов, в течение нескольких ночей заградить минами Дунай у острова Бонасчича выше Черновод.

8 декабря «Enns» прогнал неприятеля из Касциоареаля, и в тот же день болгары взяли Ольтеницу, чем и закончились действия Дунайской флотилии выше Калимокского заграждения. Мониторы должны были предоставить поле действия австро-венгерскому речному минному отряду и вернулись в Рущук.

11 декабря 1916 года речное минное отделение, находившееся под Рущуком, получило по радио приказ: «Срочно очистить фарватер до Ольтеница». В 9 ч весь состав речного минного отделения вышел вниз по реке, к 13 ч подошел к 450-му километру, до которого ранее уже производился поиск. Здесь были организованы и высланы дальше вниз по течению пять групп тральщиков-миноискателей.

Сейчас же у 447-го километра, где государственная граница пересекает Дунай, тральщики натолкнулись на первые мины между левым берегом и островом Ваятиорея (Vajatiorea). Из-за густого тумана это заграждение удалось уничтожить только 12 декабря. К этому времени от главнокомандующего Макензена было получено приказание: «Ускорить всеми средствами очищение фарватера от мин и доносить о результатах ежедневно в 6 ч вечера». Для исполнения этого все мины, обнаруженные на поверхности воды, расстреливались или подрывались; остальные, попавшие в тралы, отбуксировались на мелкие места и там обезвреживались. Минное заграждение на 447-м километре состояло из мин русского типа: контактных и обсервационных, стоявших на 250-кг грибовидных якорях и соединенных между собой цепями, вдоль которых шли запальные провода. Еще до наступления темноты группы тральщиков-миноискателей продвинулись до 442-го километра, то есть до бревенчатого бона Калимокского заграждения. Поэтому «Balaton» и «Tulln» в тот же вечер перешли туда.

13 декабря выяснилось, что бревенчатый бон состоял из двух частей. Более короткая тянулась от правого берега Дуная до острова Калимок; здесь бревна были прикреплены к крепко забитым сваям стальным тросом диаметром в 110 мм. Несмотря на сильное течение эта часть бона простояла 10 месяцев, и даже мощный буксир «Anny», который при переходе румын через Дунай под Ряховым был спущен пароходом «Balaton» на понтонный мост, смог повредить мост, но не бон, и лежал поперек течения прижатый к сваям.

Вторая часть бона, от левого берега Дуная до острова, состояла из очень крепких бревен, снабженных длинными железными наконечниками, стоявших на якорях приблизительно на расстоянии 10 м друг от друга и соединенных между собою также 110-мм стальным двойным тросом. Средний участок этой части бона сдал и был снесен примерно на 1 км вниз по течению, где и задержался на якорях линии обсервационных мин. На отдельно стоявших на якорях бревнах бона были обнаружены прикрепленные контактные мины. Несмотря на густой туман, удалось еще в тот же день удалить взрывами не закрепленную на сваях часть бона. При этом было обезврежено несколько мин и открыт доступ к первому минному заграждению.

Последнее состояло, как и обнаруженное у государственной границы, из соединенных цепями контактных и обсервационных мин.

14 декабря снова был сильный туман. Удалось обезвредить только две мины недалеко от левого берега Дуная, причем одна взорвалась в трале; многие мины сорвались с якорей и сдрейфовали. 15 декабря хорошая погода позволила дойти до второй линии мин, и утром было расстреляно пять мин; три подняты, причем одна оторвалась и поплыла по течению; после полудня было расстреляно 15 мин, подорвано три и поднято две.

16 декабря из третьего заграждения было подорвано шесть мин, поднято четыре, одна оторвалась и уплыла. Так как несколько якорей попало в тралы, то для сохранения и очистки тралов пришлось, несмотря на большую затрату времени, поднять семь связанных между собой грибообразных якорей. Далее в продрейфовавшей части бона было найдено и похоронено на левом берегу Дуная тело румынского матроса.

17 декабря «Balaton» смог продвинуться до 438-го километра, где у левого берега находилось бетонированное основание батареи, с которого противник имел время, но не сумел увезти башенноподобные орудийные щиты и броневые куполы. Не прерывая тральных работ, команда парохода «Balaton» сняла и погрузила четыре башни и броневые куполы вместе с находившимися на батарее люльками и тумбами.

18 декабря было подорвано шесть мин третьего заграждения и одна убрана. Так как после этого через все Калимокское заграждение образовался фарватер шириной 400 м, то обследованный проход был обозначен черными буями. Затем были удалены остатки неприятельских противоминных сетевых бонов, состоявших из бочек и подвешенных к ним сетей из троса, после чего группа тральщиков-миноискателей могла продвигаться до Ольтеницы без опасения наткнуться на мины. Тотчас же было отправлено радиодонесение командующему Дунайской флотилией о том, что нужный водный путь подвоза боеприпасов в Ольтеницу открыт. Затем вечером прибыли посланные из Турну-Северина для ускорения тральных работ 1-й и 4-й речные минно-саперные взводы, суда которых стали на якорь у бывшей государственной границы.

По получении приказа командующего Дунайской флотилией не прекращать тральной проводки, немедленно ликвидировать обсервационное минное заграждение под Лелеком, моторный буксир «Tulln» в тот же день был отряжен вверх с «минным утюгом» и тендером «Bacska»; 1-му и 4-му речным минно-саперным взводам был отдан приказ обследовать у Калимока фарватер во всю ширину реки, на достаточную глубину, принимая во внимание высокий уровень воды и по окончании работ убрать черные буйки ограждения.

Вечером «Balaton» с остальными частями речного минного отделения вышел вниз по реке и стал на якорь у Ольтеницы.

В течение 20 и 21 декабря Дунай был обследован по всей ширине до 417-го километра, и, так как на фарватере лежало много затонувших барж, эти навигационные препятствия обозначили черно-белыми буями.

22 декабря «Balaton» продолжал свой путь вниз по течению, выслав вперед тральную разведку. На 391-м километре в трале парового баркаса взорвалась мина, после чего «Balaton» повернул обратно и стал на якорь. Здесь у Ветрена в тот же день еще две мины были взорваны, одна поднята и две, сорванные с якорей, уплыли по течению.

23 декабря тральные работы продолжались; утром была расстреляна одна мина, две взорваны и убран один якорь; после обеда было взорвано еще три мины.

За островом Клину был обнаружен в боковой протоке брошенный большой румынский буксир «Sophie D» и пароходу «Helena» поручили вывести его, отбуксировать в Ольтеницу и передать там органам Главного полевого управления перевозками.

Рано утром 24 декабря вперед были высланы с поставленными тралами паровые баркасы и моторные катера, вслед затем «Balaton» продолжал свой путь вниз по реке. У 383-го километра услышали с болгарского берегового поста громкие окрики, извещавшие о нахождении здесь мин, однако тревога оказалась ложной. Только у 378-го километра в непосредственной близости к городу Силистрия натолкнулись на мины и стали на якорь немного выше заграждения. В тот день представилась возможность обезвредить и поднять вместе с якорями только две неприятельские мины известного уже типа, так как прежде всего пришлось удалить 13 собственных мин, поставленных в свое время для обороны Силистрии. Вечером была сорвана с якоря еще одна неприятельская мина, которую, однако, из-за темноты пришлось пустить по течению. 25 декабря рано утром обследование продолжалось, и был вытрален остаток неприятельского заграждения, причем две попавшие в трал мины ударились друг о друга и взорвались одновременно, подняв мощный столб воды.

26 декабря «Balaton» смог, несмотря на туман, продолжить свой путь вниз до 322-го километра. Там стояли остатки неприятельского сетевого бона; они были убраны, и путь до 314-го километра продолжался в тумане. Здесь, недалеко от Троянова вала, тянулись сильные проволочные заграждения до самого берега около Разова. У предмостного укрепления Дунай был загражден минами. Перед заграждением стали на якорь и производили работы с 7 ч до 16 ч 27 декабря. Убрав неприятельские мины, снялись с якоря и продолжали поход с охранением и, не дойдя двух километров до Черноводского моста, из-за наступления темноты стали на якорь.

28 декабря дул свежий восточный ветер и была настолько большая зыбь, что невозможно было производить поиски моторными катерами, поэтому была произведена рекогносцировка Дуная путем наблюдения с высокого очень крутого берега. В 500 м от железнодорожного моста был обнаружен неприятельский сетевой бон на бочках, принятый сухопутными частями за минное заграждение. Он был в течение утра удален посыльными судами речного минного отделения, причем была поднята одна принесенная течением неприятельская мина. Днем погода настолько поправилась, что в 15 ч можно было продолжить поход вниз с охранением до Боначич, где пришлось стать на якорь перед собственным заграждением из контактных мин.

Схема наружного вида парохода «Balaton», использовавшегося во время войны в качестве вспомогательной канонерской лодки, тральщика и минного заградителя

29 декабря было поднято и взято на борт шесть из десяти поставленных здесь ранее нами русских контактных мин. Остальные четыре найти не удалось, несмотря на основательные поиски до 10 м глубины. В предположении, что эти недостающие мины были или уничтожены противником или взорваны плывущими деревьями, поиски были вечером прекращены.

30 декабря корабли вышли рано утром и продолжали поход вниз через Хирсову до 239-го километра, то есть до места, где была назначена наводка моста у острова Гиургени. Там в полдень стали на якорь, тотчас же донеся по радио фон Макензену о выполнении полученного задания: «Очистить от мин Дунай до Хирсовы или до Гиургени и открыть его для судоходства».

То, что в такое короткое время удалось обследовать и очистить Дунай на протяжении 257 км, несмотря на все встретившиеся препятствия и неблагоприятные условия погоды, можно приписать в первую очередь энергии капитана 3 ранга Цвирковского и неутомимому служебному рвению и смелым действиям всех участников операции. В общей сложности было вытралено 113 мин.

1-й и 4-й речные минно-саперные взводы как нельзя лучше содействовали речному минному отряду Дунайской флотилии, они расчистили в рукаве Борча обсервационное минное заграждение в 3 км выше Калараши, обыскали рукав вниз по течению, вытралили 30 декабря заграждение из контактных мин у Фетешти и 31 декабря достигли Гарсовы.

Во время продвижения речного минного отряда Дунайской флотилии было ликвидировано и оставшееся у Лелека обсервационное минное заграждение.

Так как в декабре месяце действий кораблей больше не предвиделось, а корабли нуждались в отдыхе и ремонте, австро-венгерской Дунайской флотилии и германским моторным катерам разрешили уйти на верфи Будапешта и Турну-Северина. «Maros» пришлось прервать свой путь в Беляну, а затем вернулся в Турну-Северин с «Fogas» и вызванным из Корабии вооруженным пароходом «Una». «Una» поднял в гавани Корабии затопленное (по другим данным, сидевшее на мели) судно бывшей русско-сербской минной флотилии.

Русский винтовой пароход «Николай», подходивший для этапных надобностей, был после небольшого ремонта приведен в пригодность и взят с собой.

 

Глава 4

КАМПАНИЯ 1917 ГОДА

В начале 1917 года продолжалось преследование разбитых румынских армий войсками центральных держав. Оно сначала встретило лишь слабое сопротивление, но затем, со вступлением в бой русских подкреплений, положение изменилось. На участках у Буцеу и у Рымникул — Сарат произошли жестокие бои, после которых противник был вынужден отойти за предмостные укрепления у Браилова, Намолоаза и Фокшан. Браилов был взят в начале января, совместно с Добруджской армией. К 19 января румыны и русские повсюду были отброшены за реку Сереет. Попытки русских отвлечь внимание боями на Молдавском и Карпатском фронтах успеха не имели.

После этих боев румынская армия настолько утратила боеспособность, что ее пришлось заменить русскими частями. С помощью французских офицеров она была реорганизована и затем снова двинута на фронт.

К началу 1917 года корабли Дунайской флотилии находились на зимней стоянке в Турну-Северине и Будапеште. Лишь речной минный отряд под командой капитана 3 ранга Цвирковского под прикрытием вооруженных пароходов «Helene» и «Vag» был выслан для дальнейшего обследования путей по Дунаю. Вследствие быстрого продвижения союзных войск к Серету, отряду ставились все новые задачи, которые он, несмотря на высокий уровень воды в реке и исключительно суровые зимние условия плавания, выполнил все без исключения.

После того, как 31 декабря появилась возможность судоходства до Журжево, 1 и 2 января там приступили к постройке моста, который в первую очередь требовалось защитить от возможных нападений неприятеля. Так как для этого противник мог воспользоваться тремя судоходными протоками Дуная, их сначала протралили, а затем заградили в 8―10 км ниже Журжева с помощью захваченных у русских мин.

На основании договоренности командования речного минного отряда со штабом армии Макензена, первое получило разрешение провести ряд активных минных постановок у Исакчи с целью отрезать возможность отступления румынским речным кораблям в Килийское гирло и в Черное море. С согласия командования армией, 6 января речной минный отряд в полном составе вышел в эту операцию. Убрав свое заграждение в Мачинском гирле, он, совершая непрерывное траление при сильном шторме, 7 января, незадолго до наступления темноты, обнаружил сильное минное заграждение противника, стоявшее в 2 км выше Мачина. Почти в то же время город Мачин был взят штурмом болгарами. На следующий день было обнаружено румынское заграждение из трех рядов мин, стоявших почти на поверхности, а за ним еще две линии русских мин. Семь русских мин новейшей конструкции были подняты, а остальные взорваны или расстреляны пулеметным огнем. После полудня флагманский корабль отряда «Balaton» уже ошвартовался в Мачине и начал перегрузку мин и материалов для постановки заграждения у Исакчи на повозки, запряженные волами.

Рано утром 10 января мины по грунтовым дорогам прибыли в назначенное место; они были разгружены и замаскированы. Затем, с наступлением темноты, приступили к промеру со шлюпок избранного на Дунае места для постановки мин. Две из привезенных мин тотчас же поставили непосредственно у румынского берега, всего же выставили 24 мины. При выполнении этой работы шлюпки едва не были протаранены русским пароходом, который вслед затем потопила болгарская батарея.

«Balaton» тем временем продолжал спускаться по течению из Мачина и 9 января прибыл в Браилов.

Минная постановка у Исакчи продолжалась до утра 15 января под артиллерийским огнем, в последнюю ночь она проходила даже в луче неприятельского прожектора.

В ночь на 11 января румынский сторожевой корабль и моторный катер прорвались вверх по течению по направлению к Галацу. При этом они держались вплотную к свободному от мин болгарскому берегу. Их обстреляли болгарские батареи и батареи полковника Кельнера, при этом сторожевой корабль был потоплен, а моторный катер получил значительные повреждения.

«Balaton» в Браилове получил приказание очистить загражденные выше этого города протоки Дуная от своих мин, а затем заградить реку ниже Браилова. В соответствии с этим, 11 января было убрано заграждение в среднем, а на следующий день — в западном гирле, после чего производилось траление на походе вниз по течению. После полудня на 228-м километре в трале шедшего впереди моторного катера произошел взрыв, после чего «Balaton» и тралящие группы стали на якорь. В течение следующих двух дней речной минный отряд убрал найденное заграждение и дошел беспрепятственно до Браилова. Там к нему присоединились спешившие навстречу по Мачинскому гирлу вооруженные пароходы «Helene» и «Vag».

Соединившийся отряд атаковали шесть самолетов противника, но ни одна из сброшенных бомб в цель не попала.

Дунай вниз по течению от Браилова до устья реки Серет оказался свободным от мин и лишь у Галаца, менее чем в 3 км от форта, было обнаружено двойное минное заграждение.

1-й, 2-й и 4-й саперно-минные отряды содействовали работе речного минного отряда австро-венгерской Дунайской флотилии. В Борсинском рукаве, после окончания траления неприятельских мин, они расширили имеемые проходы, а местами даже участвовали в уборке мин. Кроме того, они принимали участие в уборке сильно занесенного песком минного заграждения, стоявшего у Лелека.

Во время тральных работ часто появлялись неприятельские самолеты, которые отгоняли пулеметным огнем.

21 января мониторы «Bodrog» и «Koros» под командой капитан-лейтенанта Козьмы Бема совместно с угольной баржей прибыли в Браилов, где приступили к несению охранения против внезапных нападений противника с реки.

Наступивший в середине января ледоход воспрепятствовал смене этой пары мониторов другими, ремонтировавшимися в Будапеште и Турну-Северине, а также и дальнейшему тралению Дуная. Саперно-минные взводы в Журжеве перешли на зимнее положение. 1 марта группа «Bodrog» и речной минный отряд также принуждены были войти в затон Мачина. Лишь в середине марта наступила оттепель, лед начал двигаться, а вместе с этим наступил очередной активный период для Дунайской флотилии.

Боевые единицы флотилии вышли из Будапешта и Турну-Северина и стали на якоре в Гарсова и Браилове.

На основании договоренности командования Дунайской флотилии с командованием Дунайской армией, в конце марта на фронт были высланы пять мониторов под командой капитана 3 ранга Олафа Вульфа (командира 1-й дивизиона мониторов). Они стали нести у Браилова бдительную сторожевую службу. Речной минный отряд продолжал подробное обследование фарватеров и нашел в рукаве Кракулкалея семь совершенно исправных русских шаровых мин. Для дальнейшей защиты от нападений с реки речной минный отряд поставил для усиления имеемых минных заграждений, недействительных в период высокой воды, второе заграждение ниже Браилова из мин, взрываемых с берега. Это заграждение защищалось захваченным у противника 57-мм орудием, установленным на острове Хичиул. Другое заграждение из таких же мин предназначалось для того, чтобы обеспечить спокойную якорную стоянку кораблям Дунайской флотилии и речному минному отряду в Мачинском рукаве.

На рассвете 31 марта на корабли Дунайской флотилии, стоявшие на якорях в Браилове и Гецете, произвела налет эскадрилья неприятельских самолетов (по русским сведениям — 20, по румынским — 18 машин). Налет отразили без потерь и повреждений, причем мониторы не меняли мест; попаданий в самолеты также не было. После этой неудачной попытки самолеты противника в большинстве случаев держались вне дальности огня речных сил.

В течение следующих недель боевые действия сводились к отдельным обстрелам русской дальнобойной артиллерии дозорных кораблей и к отражению неприятельской разведывательной авиации, пытавшейся проникнуть через линию фронта. В качестве внутреннего врага, являвшегося серьезной опасностью для личного состава, появились господствовавшие в это время в устьях Дуная различные эпидемии. Однако, благодаря санитарным мероприятиям, имели место лишь одиночные заболевания.

После сравнительного спокойствия последних месяцев на восточном фронте с середины апреля значительно оживилась деятельность противника. Правда, до крупных действий дело не дошло, но оживленная воздушная разведка, увеличившиеся перевозки по реке и железной дороге, артиллерийские дуэли между батареями и обстрелы участка побережья Тульча — Махмудие (Tulcea — Mahmudia) с румынских мониторов создавали впечатление, что русско-румынские войска считают передышку, данную ими войскам центральных держав, оконченной.

В соответствии с этим минные заграждения у Браилова были усилены. Кроме того, ниже Браилова поставили два боновых заграждения из бревен (на Дунае и на Мачинском рукаве). Они предназначались для обеспечения судоходства от внезапных нападений мелких судов, главным образом, на время высокой воды. Приданный Дунайской флотилии саперно-минный взвод на участке побережья от Черновод до Тутракана в районе бывших минных заграждений противника нашел и поднял много выброшенных на берег мин. В одной из проток Дуная у острова Дину (Dinu) обнаружили и убрали совершенно исправное заграждение из шести мин.

1 мая на Браилов был произведен воздушный налет, отраженный огнем зенитной артиллерии мониторов. При повторном налете ночью на дежурный монитор «Sava» было безрезультатно сброшено шесть бомб. Воздушные нападения в течение этого месяца повторялись часто, но в большинстве случаев самолеты оставались вне дальности действия зенитных орудий Дунайской флотилии.

9 мая монитор «Temes», по приказанию верховного командующего, был переименован в «Bosna», так как поднятый в 1916 году в реке Сава старый «Temes» заканчивал восстановительный ремонт, и ему решили сохранить его старое имя. Командир 1-го дивизиона мониторов капитан 3 ранга Вульф остался плавать на «Bosna».

Схема наружного вида монитора «Temes» после восстановительного ремонта. 1917 год

Старший лейтенант Барта усилил минное заграждение, стоявшее у Исакчи, с помощью приданных ему четырех минных взводов под командой капитана Фурша. Эта операция оказалась значительно более трудной, чем первая постановка в январе, когда опасность грозила лишь со стороны прибрежного охранения, и противник был захвачен врасплох. На этот раз румынский берег занимала целая русская пехотная рота, а на высотах располагалось несколько батарей. Противник, кроме этого, располагал еще и тремя прожекторами.

Капитан Фурш по заданиям Барта отвлекал сухопутные части и прожекторы противника. Барта приказал направить лучи своих прожекторов так, чтобы они организовали световую завесу вдоль опасного участка побережья. Благодаря этому, постановку мин в 50 м от неприятельских позиций удалось провести без единого выстрела.

В середине мая окончилась постройка минной станции у Гарсова, после чего инженерное минное заграждение у Исакчи было усилено 16 русскими минами, захваченными саперными минными взводами. Эта операция в течение небольшого числа преимущественно светлых ночей обошлась без потерь и происшествий, несмотря на работу неприятельских прожекторов.

В начале июня месяца появились слухи из разнообразных источников о предстоящем наступлении противника на Дунайском и Серетском фронтах. Это, однако, подтверждалось лишь увеличением артиллерии на указанных фронтах. К концу того же месяца отмечалось усиление напряженности общей обстановки. Деятельность летчиков противника после того, как два самолета были сбиты австро-венгерскими истребителями, стала значительно более скромной.

Установка противником у Галаца морских орудий, с помощью которых он обстреливал зимовочные гавани Браилова и Гецета, заставили прекратить базирование на Гецет сторожевых катеров. Из-за этого все корабли сосредоточились в Браилове, в Гецете остался лишь наблюдательный пост. Сторожевые катера Дунайской флотилии получили подкрепление в виде германского бронекатера «Weichsel». Для усиления обороны Браиловского участка были установлены 12 корабельных пулеметов у Пискул (Piscul).

К ночи 11 июня медленно спадавшая вода позволила германским частям занять ранее затопленный остров Хичиул (Chiciul). Их поддерживали сторожевой корабль «Viza» и бронекатер «Weichsel». Три румынских матроса, производивших в ту же ночь разведку этого острова, были захвачены в плен. После установки там 57-мм орудия (трофейного) и расположения на острове партии для пуска дрейфующих мин, значительно сократились нападения неприятельских сторожевых кораблей, и уменьшилось судоходство между Галацем и устьем Серета. Кроме того, речному минному отряду удалось усилить свое минное поле у Браилова, а 4-му саперно-минному взводу — проделать ту же работу у Исакчи. Речные минные взводы продолжали успешно обследовать уже известные минные заграждения и убирать отдельные мины, как свои, так и чужие. Крупные потери материальной части Дунайской флотилии причинили удары молний в инженерные мины; трофейные русские и румынские мины взорвались, и их пришлось заменить речными минами своего производства.

На основании сведений воздушной разведки, сообщившей, что в Сулинском гирле происходит оживленное движение судов и крупные войсковые перевозки, в середине июня в Тульчу было выслано на грузовых автомобилях одно из минных отделений под командой лейтенанта Кониовича. Темной ночью на гребной шлюпке он проник на 2 км вглубь Сулинского гирла, где и потопил с помощью дрейфующих мин военный транспорт, шедший по фарватеру. Кроме этого, он спустил по течению в середину канала еще 20 таких же мин. От взрыва на постах румынского прибрежного охранения поднялась тревога, а два установленных у входа в канал пулемета открыли огонь по шлюпке, уходившей вверх по течению. Несмотря на многочисленные попадания и ранение рулевого, прорыв шлюпки удался. Утром она благополучно доставила отделение минеров в деревню Пристов (Pristow), расположенную на Георгиевском гирле, в то место, откуда она вышла.

20 июня восстановленный монитор «Temes» вышел из Будапешта вниз по течению и 30 июня присоединился к кораблям, стоявшим в Браилове. Его командир капитан 3 ранга Георг Цвирковский был назначен командиром 2-го дивизиона мониторов взамен откомандированного во флот Открытого моря капитана 3 ранга Мазьона.

В Молдавии снова вспыхнули оживленные военные действия в связи с русским наступлением в Галиции. Румынско-русские войска, реорганизованные под руководством французских офицеров, под командой румынского генерала Авереску и русского генерала Щербачева 21 июля начали наступление по направлению на Берецкие горы с целью нарушить связь 1-й австро-венгерской с 9-й германской армией.

22 июля неприятельский огонь достиг большой силы и поддерживаемый день и ночь, по временам достигая мощности ураганного, продолжался до 24 июля. Корабли Дунайской флотилии пребывали в непрерывной боевой готовности. Ночное охранение было усилено вдвое. Несмотря на ясно заметные приготовления ударных частей в неприятельских окопах, пехотные бои почему-то не состоялись, по-видимому, ввиду отсутствия у противника в решительный момент желания атаковать. 23 июля артиллерийский огонь противника был перенесен на Добруджу, но также не сопровождался более крупными военными действиями. Австро-венгерская пушечная батарея сухопутной группы капитана Кельнера была обстреляна без результата 170 снарядами.

После затухания неприятельской атаки, с началом ответного наступления у Фокшан и по мере его развития для Дунайской флотилии создавалась быстро изменяющаяся обстановка. В начале июля, в ожидании решительного неприятельского удара, все мероприятия по его отражению усилились, а потому все речные боевые корабли были стянуты на пространстве реки, прилегающем к Браиловскому участку. Монитор «Sava» 4 августа успешно пристрелялся из торговой гавани Браилова по неприятельским окопам у Вадени (Vadeni), Болта Вадени (Bolta Vadeni) и железнодорожной дамбы. После этого все корабли 1-го дивизиона мониторов получили указания целей для обстрела аналогичных объектов. Еще за два дня до этого обсуждалась возможность атаки Галаца, а также создания угрозы коммуникациям противника. Но в качестве предпосылок для возможности таких действий требовалось предварительно убрать свои минные заграждения, находящиеся ниже Галаца, а также точно установить места нахождения заграждений противника.

В то же время Дунайская флотилия получила приказание подготовить все необходимое для предполагавшейся операции по прорыву румынского фронта у Фокшан. Ей ставилась задача фланкировать позиции противника у Галаца с Дуная. Для этой цели было необходимо создать проходы в трех стоявших там заграждениях у острова Хичиул. Это, в свою очередь, требовало хотя бы временно оттеснить на 3 км вглубь страны занимавшие берег русские части.

Однако, ни болгарские, ни немецкие войска не могли решиться на эту атаку. 7 августа два австро-венгерских саперно-минных взвода с минным вспомогательным судном «Bacska» были высажены ночью у первой линии мин. Внезапной атакой во фланг русских войск им удалось настолько далеко отбросить противника, что минные отряды в течение остальной части ночи создали фарватеры шириной в 200 м через все заграждения. Монитор «Temes» прикрывал операцию; несмотря на сосредоточенный огонь поднятых по тревоге и заранее пристрелявшихся по этому участку неприятельских батарей, вся операция была проведена без потерь.

Так как прорыв у Фокшан вследствие перехода чешских полков к противнику не удался, то намеченная операция флотилии против Галаца была отставлена. С другой стороны, оживились и действия противника против австро-венгерских минных заграждений у Исакчи. Но при этом неоднократные попытки уничтожить заграждение из мин, частично стоявших на поверхности, с помощью пущенных по течению плотов и лодок не дали положительных результатов. Эти атаки были поддержаны артиллерийским огнем неприятельских мониторов из озера Когурлуй, который повредил только прожектор прибрежного охранения. С приостановкой ответного наступления задачи флотилии вновь стали оборонительными.

Военные действия в течение следующих недель свелись к коротким стычкам сторожевых кораблей с русскими полевыми батареями, внезапным обстрелам дозорных судов из неприятельских окопов у Галаца и в причинении беспокойства неприятельским кораблям путем частых выпусков по течению плавучих мин из Исакчи. Неприятельские летчики редко залетали в пределы дальности действия зенитного огня кораблей флотилии.

По приказанию главнокомандующего Макензена два сторожевых катера «Barsch» и «Viza» были выделены для того, чтобы следовать впереди яхты «Zsofia hercegno», на которой германский кайзер хотел пройти по Дунаю.

В Черноводах, для оказания высокому гостю соответствующих почестей яхту ожидал 1-й дивизион мониторов. К тому же времени туда прибыл и болгарский царь Фердинанд для приветствия союзника.

22 сентября на обратном пути из Черновод в Браилов 1-й дивизион мониторов, в связи с туманными погодами и низким уровнем воды, шел с интервалами в 1000 м между кораблями. Когда первые три монитора около полудня вошли в Браилов и уже заканчивали швартовку, было получено известие, что монитор «Inn» с командующим флотилией на борту, идя концевым, подорвался на мине и затонул. «Inn» по сигналу о бедствии, сделанному матросом с одной тяжело поврежденной баржи, повернул ей на помощь в 14 км выше Браилова. В 11 ч 45 мин под носовой частью корабля произошел сильный взрыв и над правым бортом на высоту мачты поднялся столб воды. Борт и передняя часть броневой палубы, а вместе с ними и вся носовая часть, как будто бы поднялись вверх, а затем тотчас же ушли под воду. Корабль затонул буквально в несколько минут у левого берега реки. Много людей было взрывом выброшено за борт, но их тотчас же подобрали спущенные шлюпки. Всей команде, в большинстве вышедшей на верхнюю палубу, удалось спастись. Погибли только начальник штаба Дунайской флотилии капитан 3 ранга Ферстер и один телеграфист, первый — в своей каюте. Старший лейтенант Гергард Грейс хотя и был подброшен силой взрыва к потолку своей каюты, выплыл через заполнившийся водой офицерский коридор и успел через выходной люк подняться на палубу.

Командир 1-го дивизиона мониторов немедленно вышел к месту происшествия на своем флагманском корабле «Bosna» с частями речного минного отряда и врачебной помощью и отдал соответствующие распоряжения о прекращении судоходства.

В кратчайший срок команда «Inn» была спасена, после чего немедленно было приступлено к очистке фарватера. При этом были подняты четыре мины. После обстановки фарватера вехами, военный транспорт из Черновод уже 23 сентября мог пройти через минное заграждение.

Работы по подъему «Inn» развернулись без замедления, к ним, кроме его команды, привлекли также спасательную команду Центрального управления транспортом.

В начале октября противник снова начал обстрел гавани и пригородов Браилова тяжелой артиллерией. После того, как несколько солдат и мирных жителей были убиты внутри города, мониторы стали отвечать огнем по Галацу, вызвавшим пожары. После этого противник больше Браилов не обстреливал. Сбрасывание бомб с самолетов, ввиду отражения их огнем мониторов, ограничивалось районом острова Хичиул и окрестностями города.

Речной минный отряд и 1-й саперно-минный взвод использовали необыкновенно низкую воду, чтобы еще раз обследовать уже известные минные заграждения, причем удалось поднять много неисправных и снесенных мин. 22 октября 1-й речной саперно-минный взвод, идя по течению, заметил между Разова и Кохирлени едва выступающую из ила мину. Более подробным обследованием было установлено наличие до сих пор неизвестного обсервационного минного заграждения. Мины были погружены на 1―1,5 м в ил, питающие их кабели глубоко зарыты. Так как включающая их станция находилась на большом расстоянии, то находку этого заграждения нужно было отнести к счастливой случайности. Ценный материал был убран. По окончании полного обследования, 1-й и 4-й речные саперно-минные взводы после длительных и успешных совместных действий выбыли из состава Дунайской флотилии. Еще до этого, вооруженные пароходы «Csobanc» и «Szigliget» передали в распоряжение Центрального управления транспортом, потому что на Дунае уже возникла нужда в средствах сообщения.

В последний квартал 1917 года деятельность Дунайской флотилии была очень ограничена. Она свелась к коротким артиллерийским дуэлям и отдельным обстрелам сторожевых кораблей противником и оттеснению неприятельских кораблей с помощью дрейфующих мин, к обычной воздушной разведке и к борьбе против авиации противника.

В декабре на румынском фронте уже начали сказываться результаты переговоров о перемирии в Брест-Литовске и Фокшанах. Вследствие этого предусмотренное ранее усиление минных заграждений перед отправкой речных сил отменили. Так как речной минный отряд было решено поставить на зимовку в Мачин, то ремонт его кораблей закончили уже в конце ноября. Для обеспечения боеспособности отряда на время ремонта флагманский корабль «Balaton» заменили вооруженным пароходом «Una», а транспорт «Tulln» — призовым судном «Lelek». В течение декабря все остальные единицы перешли на зимовку в Турну-Северин, Будапешт или Линц. Вооруженные пароходы «Almos», «Vag» и «Helene» возвратили в торговый флот. С наступлением ледохода речной минный отряд убрал боны, поставленные ниже Браилова.

3 декабря в командование Дунайской флотилией вступил контр-адмирал Виктор Викергаузер.

Капитан 1 ранга Карл Люцих, успешно командовавший Дунайской флотилией в течение войны, получил командную должность на морском театре.

В следующий отрезок времени Дунайская флотилия развила иную деятельность: она осуществляла боевое обеспечение больших перевозок по Дунаю, превратившемуся в важнейшую магистраль, снабжавшую центральные державы зерном из Румынии. Избытки урожая этой плодородной страны, ее естественные богатства и ценные ископаемые, такие как нефть, соль, лес и другие, сулили значительное облегчение нужды этих государств в сырье и продовольствии. В это время Дунай играл значительно более крупную роль, чем это предполагалось в мирное время.

Вследствие того, что противник перед отступлением уничтожил или привел в негодность важнейшие источники сырья, зерновые элеваторы, нефтяные вышки, фабрики и мельницы, требовалось прежде всего создать органы управления страной, приспособленные к восстановительной работе.

В тылу военной зоны, непосредственно подчиненной главнокомандующему фон Макензену, было организовано германское военное управление с военным губернатором во главе. Представительство Австро-Венгрии в этом управлении, как сообщает генерал-полковник Штрауссенбург, осуществлялось путем укомплектования на паритетных началах специально созданного хозяйственного штаба, а также полномочным представительством Австро-Венгрии при генерале Макензене.

Хозяйственный штаб представлял собой группу по управлению хозяйством, работавшую радом с Генеральным штабом военного управления. Обязанности местных румынских властей были возложены на Штаб управления, а политическое руководство — на Политический отдел. Задачи государственной полиции осуществлялись Центральным полицейским управлением.

Исполнительными органами военного управления в районе германской оккупации являлись этапные комендатуры, расположенные соответственно административному делению страны и подчиненные в следующей инстанции этапным инспектурам.

В районах австро-венгерской оккупации вместо них учреждались императорские и королевские управления этапных станций, объединяемые императорскими и королевскими управлениями этапных секций, в свою очередь подчиненными австро-венгерскому главному командованию.

Схема движения грузов по Дунаю:

1 — 420 барж из Румынии до Вуковара с зерном; вниз — германский подвоз, а затем и вывоз гражданских грузов; погрузка и выгрузка заканчиваются в 8 дней, иначе не обеспечивается 14 барж ежедневно. Отбуксировка — автоматическая, без приказаний

2 — 60 барж Милановац — Будапешт и Вена; вверх — серный колчедан, для 7-го отдела Военного министерства, вниз — уголь для военных железных дорог

3 — 70 барж германского подвоза армий Макензена из Вены в Семендрию и Журжево. Обратно зерно

4 — 40 барж из Посцони в Турну-Северин и Калафат с углем для железных дорог. После разгрузки угля и очистки грузятся зерном и отводятся в Вену

5 — 37 барж с сырьем из Русса и Журжева в Будапешт. На обратном пути используются для воинских перевозок или гражданских грузов, но без задержки

6 — 24 наливных баржи для рейсов между Черноводами и Базиасом

Кроме того:

42 баржи — для местного сообщения армий Макензена

33 баржи — для подвоза угля для зафрахтованных пароходов

82 баржи — для оперативных надобностей армий Макензена

Итого — 814 барж, для постоянных рейсов — 117 пароходов

На побережье Дуная и на самой реке взаимодействие властей представлялось менее однообразным, так как здесь работали еще и органы транспорта и сообщений.

В районе военных действий вверх по течению до моста у Журжево главное командование принадлежало Макензену. Сам Дунай обеспечивался австро-венгерской Дунайской флотилией. На суше власть осуществляли на местах войсковые части и этапные органы.

От Журжево до Железных ворот с Орсова руководителем использования путей сообщения являлся германский начальник полевых железных дорог, который в штабе Макензена был представлен особо уполномоченным генералом. На главных пристанях в румынских, болгарских и сербских районах были назначены германские коменданты гаваней, на обязанности которых лежало регулирование судоходства в гавани, сбережение грузов, обеспечение войсковых перевозок, обмен вагонов и решение всех задач, связанных с охраной военных и гражданских перевозок. В подчинении австро-венгерских военных властей находились 32 пристани и гавани. На этапные комендатуры легло обеспечение прибрежных районов, расположенных вне этих гаваней.

Перевозки по Дунаю регулировались следующими органами:

Австро-венгерским центральным управлением портов, находившимся в Вене; на всех пристанях Дуная были организованы подчиненные ему комендатуры станций, с помощью которых осуществлялось управление судоходством и транспортной службой. При штабе Макензена это управление представлял особо уполномоченный офицер Генерального штаба;

Управлением судоходством по Дунаю Германского полевого управления железных дорог, под командованием германского морского офицера в Вене, имевшим свои подразделения — Донау-ост в Журжеве и Турну-Северине, и уполномоченных по судоходству при комендатурах гаваней.

С помощью этого аппарата управление осуществляло германские перевозки зерна и нефти на судах австро-венгерского центрального транспортного управления.

Для связи при штабе Макензена от этого управления имелся уполномоченный по вопросам германского судоходства — германский морской офицер.

Обстановка, освещение фарватеров и маячная служба, а также охрана рыболовства и мостов возлагались на Императорскую германскую Дунайскую полуфлотилию (вооруженные колесные пароходы «Sava» и «Mariza»).

Для обеспечения интересов германского морского командования на востоке при штабе Макензена состоял морской штаб-офицер в качестве полномочного представителя.

Кроме того, в Бухаресте германский Морской генеральный штаб имел подразделение для разработки специальных задач, связанных с подготовкой ведения войны в Черном и Эгейском морях.

Деятельность Дунайской флотилии в 1917 году с военной точки зрения следует рассматривать в первую очередь, как обеспечение овладения в высшей степени важным в хозяйственном отношении районом и использования оккупированной области. Способ, по которому для этой цели применялись речные корабли, доказывает, что и в речной войне применено понятие «fleet in being» и его эффект.

Тот факт, что флотилия полностью и успешно выполнила свои хозяйственно-политические задачи, не упуская из вида основных военных задач, указали Дунайской флотилии тот новый путь, по которому в следующем году она действовала в Черном море и на русских реках.

 

Глава 5

КАМПАНИЯ 1918 ГОДА

События на Дунае

Новый год начался с мирных переговоров с Россией и перемирием с Румынией. Казалось, что перемирие может быстро закончиться заключением мира с Румынией, поэтому можно было думать, что Дунайская флотилия завершила военные действия, и можно было уже приступать к ее частичному разоружению и переходу к службе мирного времени. Но до заключения всеобщего мира нечего было и думать об ослаблении сил на Дунае, а в последствии обстоятельства очень быстро подтвердили необходимость постоянной готовности речных сил.

12 января 1918 года в Браилове собралась комиссия по перемирию в Черном море под председательством германского вице-адмирала Гопмана. Противную сторону представляли румынский адмирал Балеску, шесть румынских и пять русских офицеров. Но уже 14 января обстоятельства показали несостоятельность комиссии, потому что представители противников не обладали достаточными полномочиями и не проявили никакой склонности к мирному соглашению по восстановлению торгового судоходства и торговых связей на Черном море.

Между тем, 5 января на Дунае прекратилось торговое судоходство. Речной минный отряд вследствие появления плавучего льда должен был перейти для зимовки в Мачин, где его прикрывали от внезапных воздушных атак зенитные батареи. Для защиты от нападений с реки (после освобождения ее ото льда на участке ниже Браилова) приготовили дрейфующие мины.

По ту сторону Серета уже во второй половине января появились признаки, указывающие на хаотическое состояние войск противника. Между частями русской и румынской армии дело доходило до явного разрыва, причем румынам приходилось силой удерживать уставшие от войны русские части. 20 января на виду занимавших Браилов австро-венгерских войск произошло кровавое столкновение между бывшими союзниками. После подхода к румынам подкрепления русские войска отказались от попытки пробить себе путь на родину. Одна войсковая часть (до 4000 человек) решила сдаться войскам центральных держав и под звуки оркестра вступила в Браилов.

На фронте в Добрудже русские также бросили свои позиции, в большинстве случаев почти без боев. Большое количество австрийских военнопленных уже в январе перешло фронт, возвратившись на родину.

Под впечатлением этих событий Дунайская флотилия еще в феврале была привлечена к решению экономических задач. Независимо от этого капитан 3 ранга Цвирковский, командир монитора «Temes», получил назначение в качестве представителя Центрального транспортного управления для регулирования судоходства на нижнем Дунае и в Черном море.

Когда мирные переговоры с Румынией, начатые тотчас же после заключения Брест-Литовского мирного договора, стали приобретать неблагоприятный характер, немедленно были приняты меры, чтобы в случае надобности добиться необходимого решения с помощью оружия. Все корабли Дунайской флотилии, находившиеся на зимовке, перевели на положение 24-часовой готовности к походу на фронт. Как только в конце февраля исчезла угроза от плавучего льда, все исправные корабли перешли в Браилов.

2 марта, в день окончания срока перемирия с Румынией, все корабли Дунайской флотилии собрались в Браилове. Уже 3 марта, в первый день атаки, Дунайская флотилия должна была участвовать в нападении на Галац, подавляя неприятельские батареи на Серете. После захвата этой важной гавани Румынии и вытраливания минных заграждений австро-венгерские речные силы снова стали выполнять задачи обеспечения упирающегося в побережье фланга сухопутных войск. Наконец-то, казалось, стали сбываться давно ожидаемые возможности померяться силами в бою с речной флотилией противника.

Но румыны 5 марта уступили. Перемирие было возобновлено, и переход к мирному положению постепенно стал входить в свои права. Со стороны Австро-Венгрии в Бухарест отправился в качестве морского эксперта капитан 3 ранга Олаф Вульф, который уже участвовал в той же роли при заключении Брест-Литовского мира.

На Дунайскую флотилию сначала легла задача как можно быстрее очистить все воды Дуная ниже Браилова от мин — для скорейшего восстановления судоходства в нижнем Дунае, а затем участвовать своими тральщиками в очистке от мин и Черного моря. Командование Дунайской флотилией вечером 8 марта известило по радио коменданта крепости Галац, что речной минный отряд на следующее утро приступит к уборке своих заграждений у острова Хичиул. На рассвете 9 марта из гавани вышли «Una» и «Lelek» и два тральщика «Baja» и «Bacska» под командой капитан-лейтенанта Рудмана; их вел лоцманский катер. Так как из Галаца не поступило никакого ответа, то сначала на остров в виде парламентера был выслан офицер. Румыны сообщили ему, что комендант крепости не только не будет препятствовать тралению, но что они имеют приказание оказать всяческое содействие этому делу. Работа продвигалась быстро, хотя многих мин недоставало: они, по предположениям, были взорваны льдом во время ледохода. Как и предполагалось, румыны, кроме обычных мин, выставили у устья Серета еще и инженерные мины, которые стояли также и у Галаца и у Рени. Кроме того, и русские при отступлении в 1916 году выставили ряд контактных мин, о которых румыны ничего не знали. Поэтому для обеспечения безопасности судоходства следовало протралить все течение Дуная до Исакчи.

С 13 марта речной минный отряд сопровождал монитор «Koros», а сторожевые корабли обеспечивали его сообщение с Браиловым и обозначали ему пределы судоходного фарватера. Мины на проводах были обезврежены румынами, которые приняли участие в их уборке своим флотом.

Так как румыны обязались предоставить точные данные, обеспечивающие быстрейшую очистку фарватеров, то по нескольку раз приходилось проводить повторные заседания с румынскими офицерами для обсуждения этих вопросов. Во время разведывательного похода до Исакчи на сторожевом корабле «Compo», в котором участвовал также и командующий Дунайской флотилией, был осмотрен весь наличный судовой состав на указанном участке, причем установлено, что большая часть коммерческих судов русские увели в Черное море.

Участие Дунайской флотилии в решении экономических задач повлекло за собой выделение ряда офицеров флотилии для работы на Черном море и в состав комиссии по проведению перемирия, которая впоследствии, в связи с окончанием ряда военных переговоров, превратилась в Навигационно-техническую комиссию Черного моря. Кроме того, много морских офицеров резерва было послано в черноморские гавани в качестве капитанов торговых кораблей.

17 марта речной минный отряд, несмотря на продолжительную плохую погоду, после упорной работы очистил Дунай до Сулинского гирла и, таким образом, обеспечил судоходство на всей огромной длине этой реки.

Немедленно началось вооружение кораблей для дивизиона тральщиков Черного моря. 19 марта капитан-лейтенант Виктор Шмидт вступил в командование этим дивизионом в Браилове, а через четыре дня после этого тральщики стояли в Сулине. «Koros» остался в Сулине в качестве стационера, «Szamos» выполнял ту же роль в Тульче.

28 марта было принято предложение командующего Дунайской флотилией выслать в Черное море отряд в составе мониторов «Bosna», «Bodrog», «Koros» и «Szamos», совместно со сторожевыми кораблями «Barsch» и «Wels», а также пароходом «Odessa» (в качестве буксира для нефтяных и угольных барж). Командовать этим отрядом назначили капитана 3 ранга Вульфа. 22 марта сторожевой корабль «Barsch» вышел из Сулина, пройдя в море по Килийскому гирлу, чтобы произвести в нем разведку условий плавания и наличия плавучих средств.

31 марта сторожевой корабль «Viza», после ремонта в Будапеште, пришел в Браилов и после установки на нем змейкового трала совместно с «Compo» образовал пару тральщиков для Черного моря. Дунайская флотилия действовала на нижнем течении только наиболее полноценными единицами, исключив из своего состава устаревшие корабли. Вооруженные устаревшими орудиями мониторы «Maros» и «Leitha» направились 1 апреля из Орсова в Будапешт для разоружения. Их экипажи с тяжелым сердцем вышли в этот последний поход на кораблях, которые в 1914 году сослужили на Саве исключительно хорошую службу. Сухопутные части капитана Кельнера, разделявшие в течение двух лет судьбу Дунайской флотилии, также отправились на другой участок фронта.

В апреле речной минный отряд произвел повторное траление во всех районах минных заграждений между Сулином и Браиловым.

25 мая сторожевой корабль «Csuka», стоявший в Рени стационером, расстрелял плывущую по течению мину. Наступивший перерыв в тральных работах использовался отрядом тральщиков в Браилове для рассортировки и приведения в порядок большого количества захваченной у румын добычи.

Между тем, 7 мая 1918 года между Четвертным союзом и Румынией был заключен мир. Основные его положения сводились к следующему:

«Румыния должна передать Австро-Венгрии ряд своих областей и в том числе всю Добруджу. При этом ей была обещана Бессарабия за счет России. Устанавливался срок оккупации Румынии войсками победителей для обеспечения правильного использования железных дорог, почты и телеграфа. Она обязана была поставлять нефть, керосин и нефтяные продукты в первую очередь центральным державам. Производство керосина, в котором до войны принимал большое участие германский капитал, было поставлено под контроль смешанной компании с преобладанием германского влияния. Косвенным путем Румыния обязывалась оплатить державам-победительницам издержки по ее оккупации в виде выпуска оплачиваемых Румынией облигаций и возмещения всех убытков, связанных с войной для германских государственных и частных интересов в этой стране».

Бухарестский мир в такой же малой степени обозначал окончание войны, как и Брест-Литовский. Не только оккупированная союзниками часть Румынии, но и все румынское правительство, продолжавшее пребывать в Яссах (в Молдавии), оставались резко враждебными по отношению к центральным державам: в частности Яссы являлись центром всех интриг против заключения мира.

Этот мир, более того, стал первым потрясением Четвертного союза. По вопросу о северной Добрудже, несмотря на длительные переговоры, не удалось достигнуть единства. Она сначала входила в совместное владение всех четырех государств. Ее передача Болгарии могла состояться лишь после того, как Турция получила бы соответствующую компенсацию в виде возможности использования порта Констанца и румынских железных дорог. Болгария была этим крайне недовольна. В результате там произошла смена министерства и вместо германофила Радославова был назначен сочувствующий Антанте Малинов, что подготовило развал Четвертного союза.

Военные вопросы были включены во II главу договора, их содержание заключалось в следующем:

«III раздел. Происходящее сейчас разоружение румынской армии, после подписания договора должно быть закончено полностью.

IV раздел. Количество и штатный состав военных учреждений, высших командных органов и военных институтов определяются довоенными нормами румынской армии.

Дивизии за номерами от 11-го до 15-го разоружаются и распускаются; дивизии за номерами от 1-го до 10-го могут быть использованы для овладения Бессарабией до тех пор, пока не будут установлены государственные границы с Украиной.

Остальные восемь дивизий должны остаться в Молдавии и перейти на штаты мирного времени. При этом в восьми пехотных дивизиях общая численность не должна превышать 20 000 человек. Численность всей кавалерии не должна превышать 3200 человек, а всей артиллерии, считая дивизионную и полковую, во всей румынской армии 9000 человек.

Оставшиеся в Бессарабии войсковые части после перехода всей страны на мирное положение должны быть приведены в то же состояние, которое указано в разделе IV.

V раздел. Все лишнее военное имущество румынской армии в виде пушек, пулеметов, ружей, конского состава и повозок, а также боеприпасов, сверх необходимого для установленной численности войск, должно быть передано союзному военному командованию до заключения всеобщего мира.

VI раздел. Разоруженные румынские войска до ухода оккупационных войск из занятых ими областей Румынии должны оставаться в Молдавии… Офицеры и чиновники этих войск могут вернуться по месту жительства…

VIII раздел. Румынские речные и морские силы до выяснения обстановки в Бессарабии могут оставаться в полной боевой готовности, если по смыслу статьи IX на них не следовало уменьшить количество экипажа. Затем их следует, по минованию надобности, перевести на мирное положение. Морскими силами Румынии имеет право распоряжаться “Навигационно-техническая комиссия Черного моря”. Для обеспечения связи румынского флота с комиссией к последней должен быть прикомандирован румынский офицер.

IX раздел. Личный командный состав армии и флота, служивший в мирное время в управлениях гаваней и на судоходстве, после увольнения действующих частей должен как можно быстрее вернуться к этим своим основным профессиям».

Капитан 3 ранга Олаф Вульф по этому поводу отметил, что с военно-морской точки зрения непонятно, почему морские и речные силы Румынии были оставлены в полной боевой готовности в районе румынских вод; вместе с тем оккупационная армия союзников была очень незначительна, а потому не могла силой принудить румын выполнить разоружение ее армии.

28 мая генерал-фельдмаршал Макензен на «Temes» осматривал Дунай, спустившись по течению до Браилова и далее до Сулинского гирла. Во время этой поездки были решены важнейшие вопросы, связанные с судоходством и речной полицией на нижнем Дунае и в его устье.

31 мая, в связи с мирным положением, монитор «Inn» был переклассифицирован в минный блокшив.

Всеобщая засуха вызвала сильное обмеление Дуная, поэтому следовало немедленно протралить еще раз все фарватеры. Речной минный отряд в составе парохода «Una» и тральщиков «Baja» и «Bacska» обследовал все минные заграждения между Браиловым и Сулином. При этом им удалось обнаружить лишь одну мину с пробитым корпусом, выброшенную на берег у Исакчи. По-видимому она была сорвана ледоходом и тогда же утонула, при падении же уровня воды мина оказалась на поверхности. В связи с мирной обстановкой, в течение летних месяцев использование Дунайской флотилии на нижнем Дунае состояло в посменном несении мониторами службы стационеров, а именно «Temes» — в Браилове, «Sava» — в Сулине. Сторожевые корабли «Compo», «Viza», «Csuka» и «Fogas» совместно с плавучими средствами (пароходы, вспомогательные суда и моторные шлюпки) были предоставлены в распоряжение дивизиона траления Черного моря.

Схема наружного вида сторожевых кораблей «Csuka» и «Fogas»

13 июля монитор «Enns», после капитального ремонта, вышел из Будапешта вниз по течению и 19 июля прибыл в Браилов. В августе стали циркулировать слухи о планах атаки силами Антанты отдельных участков Дуная. Это нападение имело целью нарушить судоходство по Дунаю и сообщение с Украиной. В соответствии с этим, на мониторах усилили бдительность вахтенной и охранной службы.

12 сентября монитор «Sava» был введен в румынский плавучий док в Сулине и 15 сентября уже вышел из него. Несмотря на внешнюю предупредительность румынских властей, со стороны работавших румын замечалась при этом скрытая ненависть, проявлявшаяся также и их начальниками. Это также требовало повышения бдительности. В то же время в Браилове взорвался и утонул буксир, груженный кукурузным зерном. Расследование этого случая точной причины взрыва не установило. Предположительно можно было считать, что взрыв произошел вследствие воспламенения угольной пыли, которой до этого был нагружен буксир. Однако многие придерживались мнения, что в данном случае имела место диверсия против судоходства союзников.

По приходе отряда Вульфа в Браилов, там произошла смена командиров. В частности, самого Вульфа освободили от командования монитором и он остался только командиром отряда. Одновременно с этим командующий флотилией капитан 1 ранга Раткович произвел инспекторский смотр отряда, найдя его в полной боевой готовности, хорошо дисциплинированным и с прекрасным военным духом.

Часть мониторов отправилась в качестве стационеров: «Szamos» — в Калафат, «Koros» — в Корабию и «Enns» — в Журжево.

Во второй половине сентября с македонского фронта поступили очень неблагоприятные сведения. 25 сентября во время похода из Корабии в Рущук поступили достоверные сведения о происходящих в Болгарии беспорядках. Эти сведения на следующий день официально подтвердились штабом Макензена. Болгары прекратили военные действия на фронте, внутри страны развивалось повстанческое движение. В этот день Болгария заключила с Антантой перемирие.

Дунайская флотилия благодаря этому оказалась в положении, очень похожем на то, в котором она находилась до начала войны с Румынией. Но на этот раз оно было значительно более неблагоприятным для речных сил. Тогда развитие обстановки можно было предвидеть заранее до румынского нападения на Рущук, а, следовательно, и подготовиться к нему. В 1916 году флотилия имела в тылу союзные с нею войска и, вследствие предусмотрительности командования флотилией, ее корабли могли опираться на хорошо обороняемые базы. В конце же сентября 1918 года эти корабли находились глубоко внутри неприятельской страны и в последующие дни могли сказаться очень значительные последствия этого фактора.

В зависимости от обстановки, кроме непосредственных боевых задач, Дунайская флотилия осуществляла содействие Дунайской речной полиции, Дунайской пограничной страже, а также и своим войсковым частям, действовавшим на побережье.

Дунайская полиция подчинялась Центральному полицейскому управлению при военном министерстве. Руководил ею капитан-лейтенант германского флота Герман Шмидтке. Она должна была разрешать все связанные с новым порядком управления военные, морские и полицейские вопросы во взаимодействии с речными и сухопутными силами, а также поддерживать вновь установленный порядок на протяжении 827 км Дуная.

На самой реке в распоряжении Дунайской полиции состояли: германская флотилия моторных катеров, коменданты гаваней и этапов, а также унтер-офицеры и рядовые береговой стражи, уполномоченные полевой полиции и, наконец, сама полиция Дуная. В ведении Дунайской полиции находились румынский район Дуная от Верчиоровы до Журжева, окружная комендатура в Ялоните, этапная комендатура в Ольтенице, участок побережья от Верчиоровы до Ольтеницы, а также 32 гавани и пристани в прибрежных районах. Прибывшие 24 апреля 1917 года полицейские моторные шлюпки разделили на два дежурных отряда: «Дунай-ост» (Фетешти, Калараши, Журжево, Зимница и Турну-Магуреле) и «Дунай-вест» (Корабия, Калафат и Турну-Северин). В ноябре 1917 года общее руководство службой безопасности на Дунае перешло к главному квартирмейстеру военного управления с передачей полицейских функций Центральному полицейскому управлению. Моторные катера с этого времени переименовали в дунайские сторожевые катера и оставили под командой капитан-лейтенанта Шмидтке. Таким образом, было подготовлено развитие самостоятельной пограничной стражи. Таможенная служба получила в свое распоряжение 24 моторных шлюпки. На побережьях Дуная сторожевую службу несли австро-венгерские и германские полевые части. Район, подлежащий охране, вместе с устьями Дуная имел протяжение в 1115 км.

В сентябре 1918 года в целях упрощения командного и хозяйственного аппарата было создано Командование Дунайской сторожевой флотилией, которому подчинялось 37 кораблей. Так как по Бухарестскому мирному договору все речные силы Румынии поступали под начальство главнокомандующего союзными войсками, виды на дальнейшее развитие флотилии были очень благоприятны. Развал центральных держав воспрепятствовал дальнейшему усилению германского отряда катеров на Дунае, которые нес службу попеременно с кораблями австро-венгерской военной Дунайской флотилии.

Последняя, в связи с выходом Болгарии из Четвертного союза, также получила новые задачи.

Австро-венгерский дивизион тральщиков в Черном море

После уборки своих и неприятельских минных заграждений на участке Дуная от Браилова до Сулина, снова был восстановлен водный путь в Черное море. Благодаря открытию путей через устья Дуная, австро-венгерская Дунайская флотилия получила полную свободу передвижения. Это происходило также и потому, что часть румынского военного флота и речных сил разоружили в Сулине, а остальные военные корабли Румынии разделил участь русского флота в Черном море.

Речным и морским силам центральных держав ставилась задача как можно быстрее восстановить морские сообщения с Констанцой, Варной и Дунайскими портами. Это требовалось, в первую очередь, для перевозки войск и необходимого для них снаряжения. Вопросы торгового мореплавания в то время стояли на втором месте. В первую очередь требовалось вытралить минные заграждения противника в Черном море. Эту задачу должны были совместно выполнить австро-венгерский и германский флоты. Общее руководство вопросами судоходства по Черному морю поручалось Навигационно-технической комиссии Черного моря («Натеко»), которая реорганизовалась из Комиссии по примирению и состояла из морских и сухопутных офицеров центральных держав, а также представителей русского военного флота. Устья Дуная являлись не только объектом для военных действий противника — в то же время у них действовали также и германо-турецкие корабли.

Еще в начале 1915 года крейсер «Breslau» показывал там свой флаг. Вскоре после этого, вдоль западного побережья Черного моря начались крейсерства германских подводных лодок. В начале июля подводная лодка UB7 в течение трех суток держалась на позиции у устьев Дуная и у Одессы. В сентября она повторила подобную же операцию. Так как командующему германо-турецким флотом стало известно, что русские суда пользуются Очаковским и Стамбульским гирлами Дуная, а русские миноносцы и подводные лодки были замечены к Рени, то «Breslau» получил приказание нарушить морские сообщения между Одессой и русскими участками устья Дуная путем постановки минного заграждения.

4 мая 1916 года с него были выставлены три заграждения — 24, 10 и 25 мин, которые располагались между побережьем и островом Фидониси. В конце августа подводная лодка UB42 действовала у Силинского гирла, а в сентябре у Фидониси. В начале октября U33 последовала ее примеру; UB46 находилась там же в конце октября. Затем была произведена постановка мин с UC15, по поводу которой в германском официальном труде «Война на море 1914–1918. Дивизия Средиземного моря» сказано следующее:

«13 ноября UC15 вышла снова в море для постановки мин у Сулинского гирла. Из этой операции она не возвратилась. Она погибла со всей своей командой. О том, что она выполнила возложенную на нее задачу, стало известно лишь спустя полтора года. Тогда австро-венгерская дивизия тральщиков 4 мая 1918 года обнаружила две германские мины, которые могли принадлежать только этой подводной лодке, так как другие корабли в этом районе мин не ставили».

24 июня 1917 года «Breslau» поставил 80 мин в районе между Сулинским гирлом и Очаковским гирлом Килийского рукава Дуная. Заграждение было выставлено многочисленными малыми банками. Утром следующего дня маяк и радиостанция на Фидониси были уничтожены артиллерийским огнем, а гарнизон острова захвачен в плен с помощью высаженного десанта.

О наличии в этом месте неприятельских мин не было никаких данных. Следовало как можно быстрее провести траление, чтобы в срочном порядке наладить судоходство по Черному морю.

Для этой цели австро-венгерское командование предполагало использовать в качестве тральщиков сторожевые катера Дунайской флотилии, усиленные реквизированными пароходами из числа стоявших в гаванях Дуная и подходящих для указанной надобности. Монитор «Temes» 17 марта в Рени реквизировал пароходы «Бессарабец», «Одесса», «Сам» (Garda-Marin Mayer), из которых последние два переименовали в тральщики I и II. Эти корабли перевели в Браилов для приведения в порядок особенно запущенных на них механизмов. Сторожевые катера типа «Wels» требовалось дооборудовать для морского плавания. На них установили минные стрелы и постоянные компасы. Кроме того, для обеспечения возможности совместного плавания на точных дистанциях на них установили ходовые мостики с компасами. Эти работы были произведены силами собственной команды в самый кратчайший срок.

В конце марта 1918 года дивизион тральщиков был настолько готов, что мог выходить на задание. Он состоял из сторожевых катеров «Barsch», «Wels», «Compo», «Viza», вспомогательных тральщиков «I» и «II», а также флагманского корабля «Bessarabec» и базы с запасами, находившейся на пароходе «Odessa». Командовал дивизионом лейтенант Виктор Шмидт.

В конце апреля приступили к протраливанию фарватера на Сулин, «Натеко» назначила для этой цели курс 155°, который теоретически должен был быть свободным от мин, но вскоре после прохода мимо бакана Сулина, пройдя несколько миль, пара «Barsch» и «Wels» затралила германскую мину. Находка этой мины вызвала сомнение в правильности сообщенных данных о границах заграждений, поставленных с немецких кораблей у устьев Дуная. «Натеко» поэтому отменила указанный ей курс и дала другой курс, который подходил к Сулину по совершенно чистому от германских минных постановок району. Немедленно приступили к его протраливанию. Чистый фарватер обставили буями на расстоянии 1 мили. 8 апреля тральщики, однако, снова встретили немецкие мины. «Bessarabec» как флагманский корабль шел головным, а за ним в первой паре вспомогательные тральщики «I» и «II». При этом вспомогательный тральщик «I» попал на мину и, взорвавшись, утонул. Во время взрыва погиб один, ранены два и утонуло 13 человек. Спаслись только семь человек.

Мины стояли с углублением не 3 м, а значительно меньше. Как выяснилось впоследствии, на том же месте были обнаружены мины с углублением от 0,5 до 2 м. «Bessarabec» и вспомогательный тральщик «II», занятые спасением людей с погибшего тральщика, лишь случайно избежали той же участи.

После этого уцелевший тральщик «II» исключили из состава тралящих групп, ввиду того, что его осадка была недопустимо велика для таких работ.

В результате «Натеко» еще раз изменила входной курс. Данный на этот раз курс был очень близок к курсу, указанному с самого начала тральных работ.

После ухода отряда Вульфа на Украину, из дивизиона тральщиков выбыли сторожевые корабли «Barsch» и «Wels», и в его составе остались: сторожевые корабли «Compo» и «Viza», два паровых катера и вспомогательный тральщик «II».

Пока «Bessarabec» с командиром дивизиона находился в Одессе для реквизиции там новых тральщиков, «Compo» и «Viza» совместно с паровыми катерами обследовали фарватер шириной в 1200 м на расстоянии 1 мили по указанному «Натеко» курсу. Для ускорения этой работы и использования исключительно благоприятной погоды, в состав дивизиона тральщиков включили сторожевые корабли «Fogas» и «Csuka». 27 июня они пришли в Сулин.

29 июня была найдена и взорвана плавучая английская мина в 13 милях южнее Сулина. Между тем, из Одессы прибыл реквизированный на Украине вспомогательный тральщик «III». Дивизион тральщиков в Сулине снова дошел до трех пар и включал в свой состав: «Compo», «Viza», «Fogas», «Csuka», тральщик «III», моторный катер «a» и тральщик «II» — для постановки буев.

10 июля командующий флотилией капитан 1 ранга Раткович инспектировал дивизион тральщиков и на следующий день выходил на нем на тральные работы. 12 июля «Szuka» и «Fogas» ходили в Браилов и Рени.

В конце августа «Натеко» решила изменить существовавший подходный фарватер к Сулину и проложить другой, более простой в смысле навигации, и более короткий и широкий подход. Новый фарватер проложили по линии, соединяющей маяк на острове Фидониси с Сулином, по истинному курсу 75°. Дивизион тральщиков получил приказание очистить от мин и обставить навигационными знаками этот фарватер.

Траление началось 25 июля. Три пары тральщиков к 3 августа протралили этот фарватер на ширину 1400 м до самого острова Фидониси. Этот фарватер проходил поперек большого немецкого заграждения, однако при дальнейших работах по расширению фарватера до 1 мили и повторном тралении всей площади, в особенности в местах, где к нему должны были подходить германские минные заграждения, пересекающие фарватер, никаких мин более не нашли.

3 августа пароход «Bessarabec» с большим количеством введенных в строй русских моторных тральщиков пришел в Сулин. Группы тральщиков из сторожевых австро-венгерских кораблей продолжали дальнейшее обследование значительных районов моря. Моторные тральщики применялись, главным образом, в тех районах, где когда-либо были обнаружены мины — для повторного их траления. В зависимости от состояния погоды район работ назначался дальше или ближе к Сулину.

В сентябре 1918 года сторожевые корабли тралили мины южнее острова Фидониси и нашли там три германские мины, которые они и взорвали. Они принадлежали к восточной части немецкого заграждения и стали последними минами, которых недоставало от числа поставленных вблизи острова Фидониси. Место постановки мин отличалось от германских данных на 3 мили. Между тем моторные тральщики нашли также и северные участки германских минных заграждений и уничтожили их.

Когда военная обстановка на Балканах изменилась в неблагоприятную сторону для центральных держав, все боевые корабли флотилии вернулись на Дунай. Вместе с этим расформировали и дивизион тральщиков Черного моря.

Отряд Дунайской флотилии под командованием О. Вульфа в Черном море и на украинских реках [65]

Подписанное в ночь с 15 на 16 декабря 1917 года перемирие между центральными державами и Россией распространялось на все Черное море и на все находящиеся там морские и воздушные силы договаривающихся сторон.

Демаркационная линия на Черном море проходила от маяка Олинька (Георгиевское гирло Дуная) до мыса Иерос (Трапезунд).

Условиями перемирия разрешались торговля и плавание торговых судов по Черному морю. Определение условий торговли и объявление безопасных путей для торговых судов поручалось комиссии по проведению перемирия в Черном море, находившейся в Одессе.

Договаривающиеся стороны обязывались в течение перемирия не нападать друг на друга и не осуществлять никаких подготовительных мероприятий к враждебным действиям.

Но так как, по словам германской официальной истории, в гаванях северного побережья Черного моря — Одессе, Николаеве и в главной базе Черноморского флота Севастополе господствовала совершенно неясная обстановка, создававшая ненадежное положение, то 13 марта германские и австро-венгерские войска заняли Одессу, а 1 мая германские войска — Севастополь.

Характеристику положения с австро-венгерской точки зрения дает генерал-полковник Арц фон Штрауссенбург «Zur Geschichte des grossen Weltkrieges 1914―1918 Aufzeichnungen von Generaloberst Arz» (Rikola-Verlag, 1924):

«Для нас целью операции был захват всей Украины и вывоз ее запасов, а также обеспечение коммуникационной линии по железной дороге Одесса — Подволочиск и прикрытие Одесской гавани…

Разграничительными линиями между германскими и австро-венгерскими войсками была назначена река Буг от Ольвиополя до моря…

В течение 14 дней после начала операции, поставленные задачи были решены. Одесса и железная дорога, ведущая к ней, были полностью захвачены…

До ведения операций в южной Украине необходимо было подчинить все действовавшие здесь войска одному командующему. Для этой должности был избран генерал-полковник граф Кирхбах, командующий 4-й армией, который 21 марта принял командование вновь организованной “Херсонской группой” с местом пребывания штаба в г. Одесса.

Для обороны побережья в обе стороны от Одессы было образовано “Управление Одесским округом морской обороны”…»

Союзные войска считали, что кроме выполнения экономических задач, они являются также и освободителями украинского народа от большевистского ига. Но на самом деле население Украины и после ее оккупации в большей части его было настроено коммунистически. Гражданское население рассматривало реквизиции «освободителей» скорее как зло, и только «делало хорошую мину при плохой игре».

Кроме союзных войск центральных держав, были образованы также и украинские части, которые имели, однако, очень слабую дисциплину. Фактически страна была неспокойна, и в ней ежедневно происходили нападения на различные посты и слабо охраняемые железнодорожные станции.

Охрану с моря несли германо-турецкие морские силы. Части австро-венгерского флота, пригодные для использования в открытом море, находились в Адриатическом море и ввиду большого расстояния от него до Черного моря и необходимости пробиваться через превосходные силы противника, попасть в Черное море не могли. Специальная докладная записка о посылке по крайней мере одной из дивизий линейных кораблей в Черное море, поданная командующим австро-венгерским флотом адмиралом Кейлем в начале войны, не соответствовала взглядам ставшего во главе морского управления Австро-Венгрии адмирала Гаусса.

Но так как южная часть России пересекается мощными, большей частью, судоходными реками, которые являются основными путями вывоза всех продуктов, то возникала мысль прикрывать эти сообщения кораблями Дунайской флотилии.

Последним ставилась задача удерживать в подчинении местное население, подавлять всякие попытки помешать перевозкам, обеспечивать от нападений пристани и береговые склады.

В соответствии с этим, из состава флотилии выделили отряд, которому и поручили обеспечить сообщения по русским рекам, что облегчалось тем обстоятельством, что на нижнем Дунае господствовало мирное положение.

Мысль проникнуть в Черное море с мониторами уже давно гнездилась в головах офицеров Дунайской флотилии. Когда было получено приказание о походе в Черное море, то его все встретили с большим подъемом. 1 апреля был сформирован отряд Вульфа — мониторы «Bosna», «Bodrog», «Koros», «Szamos», сторожевые катера «Barsch» и «Wels», а также буксир «Odessa» с угольной и нефтяной баржами.

Отряду были поставлены задачи: дойти до Одессы, а оттуда двинуться по речным системам Днепра и Буга. Это задание требовало определенной подготовки, потому что речные корабли впервые должны были совершить переход через море. Мореходность речных военных кораблей особенно понижалась вследствие их малой осадки и незначительной высоты надводного борта.

С помощью судостроительных заводов и вновь оборудованной плавучей мастерской немедленно приступили к производству соответствующих работ. Они, главным образом, заключались в закреплении всего инвентаря по-походному (в первую очередь — боезапаса), в установке компасов и различных технических устройств в машинах, которые обеспечивали бы работу последних при плавании по соленой воде.

9 апреля командующий Дунайской флотилией контр-адмирал Викерхаузер на «Compo» прибыл в Сулин для осмотра отряда.

С парохода «Carolus», который незадолго до этого возил членов «Натеко» в Одессу, предупредили, что он видел у Аккермана много плавающих мин, поэтому ночное плавание не рекомендуется.

На основании сведений, полученных от осведомленных лиц, вследствие обмеления Днепровского лимана нельзя было рассчитывать зайти в Аккерман для использования его в качестве промежуточной базы, следовательно, переход в Одессу надлежало по возможности провести в течение светлого времени суток.

С целью сокращения пути для производства пробного плавания в составе соединения, 10 апреля в 9 ч все корабли отряда вышли из Сулина и пошли сначала по Старо-Стамбульскому гирлу в Очаковское гирло Килийской дельты, где было решено выждать благоприятную погоду для перехода морем.

Пробный выход выявил целый ряд недостатков. Пароходы с буксирами могли держать лишь ограниченную скорость. Легкая дымка покрывала горизонт и единственный лоцман, находившийся на «Bosna», полностью потерял ориентировку.

Командующий Дунайской флотилией выслал навстречу медленно идущему длинной кильватерной колонной отряду корабль для проводки в Старо-Стамбульское устье. Дух команд, несмотря на мало удачные обстоятельства пробного выхода, нисколько не упал.

При походе по Старо-Стамбульскому гирлу не произошло ничего особенного. В Вилково (Wilkow) увидели первый румынский монитор, а в Очаковском гирле видели еще два. До обеда отряд ошвартовался недалеко от выхода из Очаковского гирла, где командование обменялось установленными визитами с румынским монитором «Mihael Kogalniceanu».

11 апреля с утра держался такой густой туман, что не оставалось ничего иного, как выжидать более благоприятной для выхода погоды. Время ожидания использовалось для более обстоятельного изучения фарватеров и окружающей местности. К вечеру сторожевой катер «Wels» был выслан в устье в качестве метеорологического поста с задачей сообщать элементы погоды. После полученного от него сообщения «ветер 2–3 балла, слабое волнение, ясный горизонт», отряд в 6 ч двинулся из устья Дуная. Корабли шли в строю в следующей последовательности: сторожевые катера «Barsch» и «Wels» с поставленными тралами, затем группа мониторов «Bosna» и «Koros», пароход «Bessarabec» с нефтяной баржей, пароход «Odessa» с угольной баржей и в арьергарде — вторая группа мониторов — «Bodrog» и «Szamos». Сначала пришлось выйти мористее, чтобы обойти бесчисленное количество рыбачьих сетей и вешек, а затем отряд лег на курс близкий к норду, чтобы идти в Одессу вдоль берега. Ветер не превышал силы 3 баллов, хотя на ветре было видно крупное густое дождевое облако, которое угрожало шквалами с дождем. Море было почти спокойно, и все корабли держались отлично.

Так как «Odessa» с угольной баржей давал очень малый ход, то «Bodrog» взял их на буксир. Отряд, идя в 2―3 милях от побережья и вдоль него, около 13 ч 30 мин подошел на траверз Днестровского лимана. К этому времени ветер спал и при ярком солнце наступил полный штиль. Ввиду того, что тралы на мелководье часто рвались, их убрали. Так как не было никакой опасности ни от мин, ни от кораблей противника, то «Bosna» вышел вперед отряда, чтобы выбрать в Одессе места для швартовки и указать их по приходе остальным кораблям отряда.

Схема наружного вида монитора «Koros». 1917―1918 годы

В 19 ч последний из кораблей отряда ошвартовался в Карантинной гавани Одессы, защищенной от ветра и волнения. Сначала флотилия должна была оставаться в этом городе до конца разоружения его сравнительно беспокойного населения.

13 апреля была получена поздравительная телеграмма от командующего Дунайской флотилией.

19 апреля монитор «Szamos» в сопровождении группы сторожевых катеров вышел вверх по Днепру, где ему было приказано нести службу стационера в Херсоне. На пути туда кораблям пришлось преодолевать 4-балльный ветер и соответствующее волнение, несмотря на это корабли прибыли к месту назначения в указанный срок.

Поступившие сведения о беспорядках в Николаеве вынудили председателя «Натеко» отправить один монитор и в этот порт. «Koros» 21 апреля на рассвете вышел туда и прибыл в Николаев без всяких происшествий, где стал нести службу стационера. Группа сторожевых кораблей в тот же день вернулась из Херсона в Одессу. На пути туда и обратно она шла с тралами, но мин не обнаружила. 24 апреля «Koros» прикрывал разведку форта «Константин» в Николаеве австро-венгерским 27-м егерским батальоном, командир которого предполагал, что большевики спрятали там оружие.

Буксиры «Bessarabec» и «Odessa» были отданы для перевозок из Одессы в Сулин. 26 апреля сторожевые корабли вышли в разведку в Днестровский лиман.

Между тем, монитор «Szamos» 22 апреля захватил в Херсоне парусный корабль «Vaskapu», до войны обслуживавший сообщение в Железных воротах на Дунае. Его возвращение вызвало у всего личного состава Дунайской флотилии особенное удовлетворение.

Обстановка в Одессе была столь же неясной, как и во всей Украине. Строгие меры, принятые германским командующим в Киеве, и в особенности суровые законы о военных поставках, изданные фельдмаршалом Эйхгорном, комментировались прессой неверно и озлобляли население. Последнее неизменно держалось неприязненно и в областях, занятых австро-венгерскими частями. Высшие начальники были совершенно беспомощны. На 1 мая во всей стране население собиралось проводить крупные социалистические демонстрации. Так как украинские власти объявили, что они не в состоянии применить оружие в случае каких-либо выступлений в Одессе, то, с их согласия, 29 апреля было начато разоружение населения.

Флотилия прикрывала эту операцию в наиболее опасном рабочем квартале, в северной части города, на так называемой Пересыпи.

Находившиеся в Одессе турецкий минный крейсер и миноносцы обеспечивали эту работу со своих мест стоянки в гавани и были на это время подчинены командиру отряда австро-венгерской флотилии.

Морская авиация австро-венгров и немцев производила воздушную разведку над городом и в море. 30 апреля разоружение было закончено без инцидентов и 1 мая прошло в полном порядке.

1 мая, после ухода русского Черноморского флота в Новороссийск, был захвачен также и Севастополь.

4 мая командующий армией фельдмаршал Бём-Ермоли произвел на сторожевом корабле «Wels» разведывательный поход до Очакова и тем же путем возвратился обратно в Одессу. На следующий день был назначен переход отряда в Днепр, но, ввиду неблагоприятной погоды, его пришлось отменить. Между тем безопасность стоянки отряда в Одессе нисколько не улучшалась. Однажды вечером на часового у «Bosna» было совершено нападение, сопровождавшееся бросанием камней; нападавших отогнали силой оружия.

После того, как 12 мая ветер начал стихать, находившиеся в непрерывной готовности корабли 13 мая вышли по назначению. «Bessarabec» с баржей на буксире вышел в Сулин, «Odessa», имея на буксире баржу с запасами топлива для флотилии — в Херсон, «Bosna» и «Barsch» совместно с «Wels» вышли несколько позже. «Bodrog» остался в Одессе в качестве стационера. Переход прошел благополучно при норд-норд-остовом ветре силой 3 балла и при спокойном море.

В 19 ч все корабли сосредоточились в Херсоне. В этом городе было обнаружено большое количество вооруженных морских судов. Они приняли участие в оказании сопротивления союзным войскам, а затем пытались спастись, уходя по Днепру. Уход этих судов был пресечен хорошо направленным заградительным огнем отряда, после чего все они были захвачены и на них в знак того, что они стали добычей центральных держав, были подняты австро-венгерские военные флаги.

15 мая начался разведывательный поход по мало известному Днепру. Командир 17-го корпуса генерал от инфантерии Фабини, командовавший войсками в Херсонской губернии, на мониторе «Bosna» лично вышел в разведку вверх по Днепру. До этого, еще накануне, в Никополь выслали «Odessa» с жидким топливом под прикрытием «Barsch». Монитор «Bosna» шел сзади «Wels» без лоцмана. В 18 ч 30 мин все корабли сосредоточились в Никополе; через два дня стремление изучить реку возможно дальше в ожидании предполагаемых на ней военных действий привело к посылке вверх по реке «Bosna» и «Wels». Утром 21 мая эти корабли пришли в Александровск. На следующий день туда же пришел «Barsch».

Военная обстановка в городе была путанная. Из остатков различных частей русской армии была организована украинская дивизия, которая имела значительное количество бронеавтомобилей, мало артиллерии и несколько пулеметов. Слабый австро-венгерский гарнизон не чувствовал себя в безопасности и не доверял войскам. Понятно, с какой радостью он приветствовал приход кораблей Дунайской флотилии.

На следующие сутки командир 12-го корпуса генерал от инфантерии Браун провел весь день на борту «Bosna» и «Wels». По его предложению был разработан план дальнейшего похода вверх до Екатеринослава. Эта операция казалась тем заманчивее, что до сих пор еще ни один корабль не поднимался вверх по Днепру через пороги, расположенные между Ектеринославом и Александровском. Между тем, от «Bodrog», стоявшего в Одессе, была получена телеграмма о расформировании 2-й армии и образовании Восточной армии под командой генерала от инфантерии Альфреда Краусса.

Об этом походе вверх по реке командир отряда доносил так:

«Район порогов представляет собой красивейший ландшафт. С обеих сторон — высокий скалистый берег, местами покрытый роскошной растительностью. Сторожевой корабль должен был пробиться среди скал, которые, казалось, запирали все течение реки. Железнодорожный мост выше якорной стоянки — образец строительного искусства — был взорван большевиками посередине.

Вечером 20 мая на “Bosna” явились лоцманы: Михаил Павлович Тритьев и Павел Гаврилович Колбаса. Трудно было понять, кто они — рыбаки или крестьяне. На Днепре встречались такие люди-амфибии, которые одинаково хорошо чувствовали себя как на воде, так и на суше.

После короткого обмена мнений, в течение которого оба категорически возражали против похода и очень обстоятельно изложили предстоящие трудности, а также выразили сомнение в пригодности военных судов для этой цели, командующий отрядом решил произвести первую попытку только на сторожевом корабле. Известную трудность представляли переговоры с лоцманами из-за различия в славянских наречиях. Даже используя кроатский, польский и чешский языки, был очень трудно добиться полного понимания. Но, в конце концов, моряки всего света отлично понимают друг друга в вопросах своей специальности.

На следующее утро 21 мая, в дождливую и ветреную погоду в 5 ч “Barsch” вышел в поход. Уже на первом участке от якорного места до подхода к порогам доверие к лоцманам укрепилось, а в дальнейшем оно перешло в уважение. Лоцманы показали безукоризненное знание мест и особенностей течения. Они могли назвать любой подводный камень в реке. В то же время, мощь механизмов сторожевого корабля, которую он развил в очень короткий срок, в свою очередь произвела заметное впечатление на лоцманов, которые привыкли, главным образом, спускать по течению плоты.

Проход через Татарский брод, расположенный выше упомянутого железнодорожного моста, был обманчив. Ничто не указывает на то, что здесь особенно удобно переправляться и что здесь через реку шли массы переселяющихся народов.

Порожистый участок реки русское правительство пыталось сделать судоходным, но эти попытки дали значительно меньшие результаты, чем такие же на Дунае. На Днепре, правда, фарватер запутаннее и скорость течения значительно больше. Камни, скалы и песчаные банки не полностью перекрывают всю реку в порогах, оставляя извилистые проходы. При проходе порогами, управление кораблем требует полного внимания всего личного состава. Первый порог — “Явленный” — сторожевой корабль “Barsch” преодолел без всяких затруднений. За ним следовал порог “Вольный” с коротким каналом, обложенный каменной кладкой и очень извилистым проходом. Здесь лоцманы пожелали, чтобы офицеры “Barsch” сначала осмотрели проход с указанной каменной перемычки, видимо полагая, что вид бушующей воды произведет на них соответствующее впечатление и склонит к отказу от экспедиции. Сторожевой корабль подошел к нижнему концу дамбы, офицеры вышли на нее.

Однако открывшийся вид был для офицеров не нов: “Железные ворота” в уменьшенном издании. Этот порог удалось пройти без происшествий так же, как и следующий за ним — “Будиловский”.

После этого, лоцманы проявили явно выраженное беспокойство. Они несколько раз повторяли вопрос — может ли корабль идти задним ходом, потому что в следующем пороге, если бы его не удалось преодолеть, развернуться на обратный курс невозможно. Их успокоили, сказав, что корабль, по желанию, одинаково хорошо ходит как передним, так и задним ходом, а также может держаться на месте против течения.

Несмотря на эти заверения, лоцманы захотели при подходе к порогу “Вольницкому” снова повторить маневр остановки корабля и показа прохода.

Этим разговорам командир отряда положил конец, приказав идти через порог самым полным ходом. Проход удался. “Barsch” для преодоления расстояния в 660 м израсходовал 6 мин, в то время как на проход “Железных ворот”, которые более чем в три раза длиннее (2133 м) он обычно тратил 7 мин. Это заставляло задуматься; следующий порог “Ненасытецкий”, по единогласному утверждению местных жителей, был самый трудный и самый быстрый. Проход к нему проходил через мелководье. После сильного падения в этом пороге, Днепр течет довольно медленно и обеспечивает этим оседание растворенных в воде частиц грунта в виде разбросанных банок и островков. По рассказам, рев порога слышен за много миль. Это не совсем так, но все-таки на значительном расстоянии от порога можно было заметить, что скорость воды в этом пороге значительно больше, чем во всех пройденных уже местах. После мелководья началось хаотическое нагромождение отдельных скал, часть которых была заметна только по бурунам, которые было трудно обнаружить, потому что свежий ветер рябил поверхность воды. Но ничто не могло сбить ориентировку лоцманов. По мере приближения к порогу, можно было различить два падения, которые имели вид ясно различимых ступеней. Под этими ступенями вращалась, клокотала и пенилась вода. Машину предупредили, что необходимо предельное напряжение и корабль самым полным ходом вошел в проход. По взволнованной воде прошли блестяще, а взойдя на уступ спокойной воды “Barsch” сразу остановился. Сила машины была доведена до наивысшего предела, корабль весь дрожал, кряхтел, но стоял на месте. Не удалось продвинуться ни на один сантиметр. Когда лоцманы объяснили, что следующая ступень будет еще труднее, пришлось отказаться от дальнейшего пути вперед. Теперь предстояло выйти из узкого прохода, не ударившись об окаймлявшие его камни. Командир и рулевой прекрасно держали корабль в руках; рулевой правил с полным спокойствием. Вскоре проход по всей своей длине был снова перед кораблем. Наступил самый трудный момент — поворот на обратный курс. Справа, слева и сзади угрожали скалы. На более широкое место, где можно было развернуться через скалы вел лишь узкий проход. Поэтому попасть на это место можно было только при исключительно точном расчете. Трижды сделали попытку пройти задним ходом, но свежий ветер ставил каждый раз корабль поперек течения, и снова проходилось давать ход вперед, чтобы катер слушал руля. Четвертая попытка также чуть не удалась; корабль не слушал руля, несмотря на самый полный ход машины, а слева по носу ему уже угрожал надводный камень, так что пришлось дать “полный назад”. Машины тотчас же дали самый полный назад, и корабль остановился. В этот момент носовая часть корабля получила слева два удара: нос наткнулся на невидимые камни, выше по течению обнаруженных надводных. Эти толчки были достаточной силы, чтобы развернуть корабль вновь против течения. Теперь он стоял совершенно правильно, чтобы пройти задним ходом в проход, если у него будет достаточная скорость, чтобы уравновесить боковое давление ветра. Это удалось. Разворачивание также прошло гладко, и корабль был спасен. Тотчас были обследованы результаты толчков, полученных корпусом корабля. Из всех отсеков поступили донесения: “Все в порядке, дно сухо, ни одной вмятины”. Все облегченно вздохнули. У Алексеевска стали на якорь для обеда. Затем пошли вниз по течению и в 16 ч 30 мин пришли без дальнейших задержек в Александровск.

Пройденный по порогам участок реки по красоте ландшафта не может равняться с соответствующими местами Дуная, но тем не менее имеет свою прелесть. Население разбросано по сравнительно небольшому числу деревень. Оно чувствует себя настолько уверенно на реке, что даже малые челноки, управляемые детьми, вертятся между скал у самого порога. Сторожевой корабль вызвал большое любопытство; столпившийся народ наблюдал его, как какое-то существо из другого мира. Лоцманы немедленно ушли по домам и не предлагали своих услуг для будущих походов».

28 мая «Bosna», «Barsch» и «Wels» вышли из Александровска и Никополь, откуда после суточной стоянки, совместно с «Odessa», имевшем на буксире нефтяную баржу, продолжали поход в Каменку и Херсон.

«Szamos» в качестве стационера в Херсонском порту сослужил хорошую службу, организовав приведение в порядок захваченных морских пароходов и моторных катеров для траления. Из захваченных моторных катеров два были новейшего бронированного типа и впоследствии отлично служили в дивизионе тральщиков.

Украинцы пробовали захватывать некоторые баржи с военным имуществом путем постановки на них своих часовых. Но достаточно было одного появления «Szamos» и одного словесного требования, чтобы имущество немедленно переходило во владение действительных хозяев.

Монитор «Koros», между тем, обеспечивал работу Николаевского порта, а 22 мая вышел вверх по реке Буг. Целью этого похода, кроме показа флага, являлась организация комендатур, обеспечение их деятельности, получение всех данных о возможностях судоходства. 25 мая монитор снова вернулся в Николаев.

1 июня все корабли сосредоточились в Херсоне, за исключением «Bodrog», который продолжал службу стационера в Одессе.

В ночь на 14 июня «Koros», по просьбе германского коменданта города Николаева, выходил в устье Буга на помощь севшим там баржам. Буксир с двумя баржами, перевозившими германский военный обоз, нужно было снять с мели потому, что им угрожала волна, разведенная свежим ветром. Спасение оказалось очень трудным делом, но все же «Koros» удалось снять с мели баржи. Попытка снять буксирный пароход окончилась неудачей. Из-за дальнейшего падения уровня воды в Днепре «Szamos» перешел в Вознесенск на Буге. Там он простоял несколько недель, прикрывая перевозки украинской и австро-венгерской артиллерии и боезапасов, которые разгружали из Николаевских складов.

Крупным разочарованием для австро-венгерских хозяйственных органов стало отсутствие поставок донецкого угля.

Расположенные там шахты были приведены в такое состояние, что добычу угля из них можно было бы организовать только через длительное время, и во всяком случае не так скоро, как это было необходимо для погрузки на пароходы, стоявшие в Херсоне. Таким образом, центральные державы оказались в полной зависимости от поставок угля из отечества или из других портов Черного моря. В первую очередь поступили запасы с кораблей, захваченных в Мариуполе. В конце июня в Херсон пришел с грузом угля бывший английский пароход «Burdale». Его командир, лейтенант резерва Турцио, подтвердил известие о смерти назначенного комендантом Мариуполя капитана 1 ранга Марчетти и капитана парохода Цандомени, попавших в руки большевистских войск, отправленных из Ейска и высадившихся в Таганроге.

1 июля «Koros» в последний раз принимал участие в разоружении населения на Буге в районе Дмитриевска. При этом монитору пришлось ночью перевезти войска из Вознесенска и усилить их своими отделениями пулеметчиков. «Wels» в тот же день поддерживал разоружение населения в Верхнее-Тарасовской, которое слыло большевистским гнездом. Затем он участвовал также в производстве военных реквизиций в городах между Никополем и Александровском. «Barsch» в то же время выходил 2 июля вверх по реке из Херсона для артиллерийской поддержки Никопольского гарнизона.

Команды всех военных кораблей соревновались в отправке на родину посылок с продуктами. Они в течение долгого времени экономили на положенных к выдаче продуктах, в особенности на мясе, и, получая экономию на руки деньгами, высылали на них домой посылки. В особенности богато снабжали свои семьи экономные далматинцы.

Конец июля и август прошли спокойно. В целях установления возможности прохода кораблей отряда вверх по рекам, «Koros» выслал для промеров вверх по Ингулу до Воскресенска моторные шлюпки. «Wels» в это время производил рекогносцировочный поход по рукаву Днепра до Алешек. Командование Восточной армии просило с той же целью обследовать реку Днестр. Во время подготовки к этой операции совершенно неожиданно пришло приказание верховного командования вернуть весь отряд Вульфа в Браилов на Дунае.

Эта новость была принята личным составом различным образом, но преимущественно с чувством сожаления, потому что большинство желало зимовки на Украине, где возможны были активные действия.

«Bodrog», команда которого менее всего плавала по украинским рекам, был отправлен в поход для изучения нижнего течения Днепра до Каховки, откуда он возвратился 31 августа. Все корабли получили приказание пополнить свои запасы. Сторожевые корабли послали в последний раз вверх по рекам для сбора продовольствия. 22 августа из Одессы вышел пароход «Aspasia», а 26 августа пароход «Xenia». Вслед за ними 29 августа, на буксире у вспомогательного судна «Ledokolschik», вышел последний из призовых пароходов «Dimitru». Команды этих судов были частично укомплектованы за счет личного состава флотилии.

«Barsch» в течение 3 сентября пополнил запас жидкого топлива в Херсоне. На рассвете 4 сентября плавучая база флотилии «Odessa» с угольной и нефтяной баржами на буксире вышла в Одессу. В тот же день вышли в обратный путь и боевые корабли. Сторожевые корабли пошли прямо в Одессу, куда и прибыли около полудня. Мониторы соединились с «Koros», вышедшим из Николаева, и дошли до форта Николаевского. Здесь они выжидали хорошую погоду, потому что к полудню южный ветер усилился, а к вечеру дошел до 5–6 баллов. Когда к ночи на 6 сентября ветер начал стихать, а затем отошел к норд-осту, то утром для обследования состояния моря был послан «Bosna». Остальные корабли должны были выйти по особому приказанию.

Ввиду того, что в море стояла долгая мертвая зыбь, командир отряда дал сигнал, чтобы оставшиеся мониторы более старой конструкции, значительно менее мореходные, продолжали свой путь по усмотрению своих командиров. «Bosna» продолжал поход с целью изучения поведения этого монитора на мертвой зыби. Несмотря на очень сложные колебания, которые испытывал корабль на зыби, он около полудня прибыл в Одессу. «Bodrog», «Koros» и «Szamos» также выйдя, пытались повернуть обратно у острова Березань. Ввиду крупной волны выполнить это было опасно, поэтому мониторы решили продолжать путь, идя против волны самым малым ходом. Вскоре после «Bosna» они пришли в Одессу, около которой волнение было меньше.

Затем пришлось выжидать уже редкой в это время года тихой погоды — для перехода в устье Дуная и с тем, чтобы своевременно, согласно приказу, придти в Браилов. В течение следующих дней ветер изменился по силе и направлению, непогода уменьшилась, при этом, по наблюдениям, погода по ночам была лучше, чем в дневное время.

Но когда в ночь на 9 сентября старые корабли совместно с плавучей базой попробовали выйти по назначению, они были вынуждены вернуться ввиду державшей вдоль побережья мертвой зыби. После обеда, ввиду уменьшения волнения, попытка выйти была повторена и удалась. На ночь мониторы «Koros», «Szamos» и плавучая база стали на якорь в Днестровском лимане, не доходя до железнодорожного моста у Царьграда. Утром 10 сентября «Bosna», «Bodrog» и сторожевые корабли вышли из Одессы при отличной погоде и, пройдя через несколько полос тумана, шедших от Днестровского и Дунайского устьев, соединились со второй группой. Последняя утром вышла из устья Днестра и в момент соединения подходила к Очаковскому устью Килийского гирла Дуная. Дальнейшее плавание вверх по Дунаю также происходило двумя группами. К вечеру 11 сентября все корабли соединились в Рени, где «Enns» нес службу стационера.

Проходя вверх по Дунаю корабли видели один румынский монитор в Вилкове и три в Кили; там же стояли 13 миноносцев и сторожевых кораблей. Утром 12 сентября отряд в сомкнутом строю вышел вверх по Дунаю из Рени и к обеду прибыл в Браилов.

Начались последние фазы многолетней борьбы.

Болгария заключает сепаратный мир

Бухарестский мир вызвал в Болгарии сильное недовольство, так как принес стране большое разочарование.

Ожидалось приобретение всей Добруджи, и поэтому получение только половины обещанного было сочтено большим ущемлением Болгарии. Также возбуждал недоверие тот факт, что германские этапные войска не покидали занятых Болгарией территорий, и что не происходила передача управления этих областей Болгарии. Широкие массы болгарского народа считали себя обманутыми центральными державами и были утомлены войной.

Недовольство в народе настолько увеличилось интригами посланника Соединенных Штатов Северной Америки в Софии, что вскоре обнаружилась резкая перемена настроения болгарского союзника.

Разделенные от Пресского перевала (Prespasee) до устья Струмы на четыре фронтовых участка и расположенные на горных позициях 267 болгарских батальонов могли бы противостоять противнику уже одной своей численностью. Албания оборонялась тремя австро-венгерскими пехотными дивизиями, усиленными многочисленными батальонами и батареями. Однако уже в конце июля 1918 года главное командование было извещено военным генерал-губернатором Белграда, что положение Болгарии сомнительно и ненадежно, и что придется считаться с возможностью лишиться этого союзника еще до середины сентября.

Известия о неприятельском наступлении все более и более сгущались и вскоре уже стали называть точно день и место наступления противника, которое должно было совершенно подорвать силу болгар.

Наступление Салоникской армии началось, как и ожидалось, 15 сентября, между Вардаром (Vardar) и Черна (Cerna). На участке Ряхово (Rahovo) — Доброполье (Dobropolje) болгарский фронт был прорван. Французские дивизии опрокинули 2-ю болгарскую дивизию; соседняя 3-я дивизия тоже была вовлечена в отступление, и началась паника. Болгарский фронт был прорван в полосе шириной 35 км и глубиной в 40 км, после чего болгарские войска отошли к болгарской границе. 22 сентября неприятель стоял уже под Неготином (Negotin), и болгарская армия была разрезана на две части. Попытка уговорить войска переждать отступлением оказалась напрасной.

Вскоре обнаружилось, что, попутно с усталостью от войны, большую роль играли и политические взгляды некоторых руководителей болгарского народа. Переговоры о перемирии имели следствием демобилизацию болгарской армии 3 октября и сдачу оружия Антанте.

Австро-венгерское главное командование двинуло на юго-восточный фронт, с согласия германского верховного командования, вспомогательные войска, приданные в подчинение фельдмаршалу фон Кевессу. Командованию этой группы войск было приказано не допускать продвижения противника через государственные границы.

Приказ гласил:

«Если нет больше возможности с имеющимися силами сопротивляться южнее Дуная, то перенести оборону границ монархии за линию Дунай — Сава до западной границы Боснии».

При быстро ухудшающемся военном положении центральных держав, казалось только вопросом времени, когда побежденная Румыния, под влиянием своих дальнейших неудач на Балканах, возьмется за оружие, чтобы двинуться против старых врагов; открыто из Молдавии и с тыла — путем «революционизирования» занятых австрийскими и германскими войсками областей.

В этот промежуток времени корабли Дунайской флотилии были разбросаны на протяжении 1000 км по Дунаю; румынский флот сконцентрировался в Килии. В районе от устья Дуная до Браилова находился очень ценный для центральных держав морской судовой состав, вверх от Турну-Северина на Дунае находилось громадное количество судов Центрального транспортного управления; отправка в тыл кораблей, разбросанных повсюду по гаваням и находившихся в плавании, требовала времени.

Дунайской флотилии была поставлена двойная задача: во-первых, не давать румынским речным силам передышки и, таким образом, обеспечить путь сообщения с Черным морем, по которому происходило передвижение войск; во-вторых, воспрепятствовать переходу войск Антанты из Болгарии в занятую австро-венграми и германцами область Румынии.

Так как верховное командование Макензена придавало большое значение моральной поддержке, которая осуществлялась присутствием одного из мониторов в Сулине, по отношению к приходившим и уходившим туда морским кораблям, представлялось необходимым оставить «Sava» со сторожевым кораблем в Сулине до тех пор, пока несение там службы не смогут взять на себя германо-турецкие морские силы, находившиеся в Черном море. С другой стороны, казалось бы уместным сконцентрировать в Браилове боевую группу, достаточно сильную для предотвращения нападения румын и для сбора сведений на участке Браилов — Сулин.

В силу сказанных соображений, корабли распределили следующим образом: «Sava» и «Wels» — в Сулине, а «Bodrog» — в Рени, для охраны судоходства от румын; «Bosna», «Temes», «Barsch», «Compo» и «Viza» — в Браилове, как боевую группу против Румынии; «Enns» — в Журжево, «Fogas» — в Зимнице, «Koros» — в Корабии, «Csuka» — в Лом-Паланке и «Szamos» — в Калафате, для охраны запасов Центрального транспортного управления и для противодействия переправам противника на участке выше Рущука.

Чтобы иметь примерно равноценную румынским военным кораблям боевую группу, из Журжево в Браилов был вызван на подкрепление «Enns», замененный в месте прежней стоянки «Fogas».

После того, как в болгарских войсках началось разложение, верховное командование Макензена должно было быть подготовлено к нападениям вооруженных банд противника в районе Дуная. Поэтому организовали усиленную охрану границ на Дунае, также как и усиленное наблюдение за пограничными путями сообщения. Было установлено также особое наблюдение за болгарской железнодорожной конечной станцией Рущук и гаванями Систов, Самовит, Лом-Паланка, Видин и Радуевац средствами находившихся между Турну-Северином и Журжево кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии. Некоторые германские дунайские сторожевые катера, привлеченные для охраны, были вооружены орудиями или пулеметами, а их команды — винтовками и ручными гранатами.

Число сторожевых катеров на участке Дуная от Калафата до Ольтеницы было увеличено, и усилено наблюдение за болгарским берегом Дуная. Охрану самих берегов сухопутными войсками также существенно усилили.

30 сентября последовал приказ Макензена осуществлять контроль судоходства через стационера в Сулине. Причиной, вызвавшей это распоряжение, стало следующее событие: болгарский пароход «Царь Фердинанд» с возвращающимися германскими пленными из Севастополя должен был войти в Браилов. Одновременный выход из Браилова вниз по течению одного из болгарских миноносцев возбудил опасения «Натеко», что миноносец может заставить пароход войти в болгарскую гавань. «Натеко» удалось добиться у штаба Макензена запрещения выхода болгарского миноносца из Сулина. Проведение этого запрещения в жизнь доверили «Sava», и это мероприятие было развито до масштаба всеобщего контроля. Пароход «Царь Фердинанд» с германскими пленными благополучно пришел в Браилов.

Один из офицеров Дунайской флотилии неотлучно руководил высадкой частей. За введением строгого контроля вскоре последовало распоряжение избегать всего, что могло бы вызвать вступление Болгарии в войну против центральных держав.

Для охраны и прикрытия большого судового состава в Браилове от нападения со стороны реки вход судов ночью был закрыт путем постановки у острова Хичиул сторожевого корабля; дежурный монитор находился в готовности к выходу, стоя на швартовах. Кроме того, германский гарнизон Браилова выставил на позицию ниже города батарею и прожектор.

Дислокация кораблей флотилии на 1 октября была следующая: у Сулина находились «Sava», «Barsch», «Compo», у Рени — «Bodrog»; у Браилова — «Hebe» с командованием Дунайской флотилии, «Bosna», «Wels», «Viza», пароход «Bessarabec» и минное судно «Una» с речным минным отрядом; у Журжево — «Enns»; у Зимницы — «Fogas»; у Корабии — «Koros»; у Лом-Паланки — «Csuka»; у Калафата — «Temes».

Когда события стали развиваться дальше, царь Фердинанд отрекся от престола, и его наследник король Борис объявил демобилизацию болгарской армии, причем должно было быть принято условие беспрепятственного прохода через Болгарию войск Антанты. Австро-венгерские и германские войска были вынуждены уйти обратно. Германским войскам, входившим в состав болгарских армий, приказали сосредоточиться в Малой Валахии; им следовало в Рущуке и Лом-Паланке перейти в оккупированную центральными державами область Румынии. Таким образом, пришлось отказаться от завоеванного с такими большими жертвами Дунайского пути.

Дунайская флотилия вновь получила оперативное задание сконцентрироваться на фланге нового фронта и обеспечивать переход своих войск через Дунай.

«Bodrog» был отозван из Рени и вышел 11 октября вверх на Рущук. Для наблюдения за нижним участком Дуная у Сулина была введена постоянная смена находившихся в Браилове и Сулине сторожевых кораблей.

Уже «Bodrog» наблюдал у Рени сосредоточение войск румын. В Килийском рукаве Дуная вооружался и погружал мины румынский флот. Казалось, что приготовления румын направлялись больше против Добруджи. В соответствии с этим болгары делали все, что было в их силах для создания и укрепления своих позиций на Дунае. Главное командование, в лице Макензена, учитывая все эти обстоятельства, объявило, что войска центральных держав, в случае вооруженного конфликта между Румынией и Болгарией, на первых порах вмешиваться в боевые действия не будут.

12 октября командование Дунайской флотилии получило следующую телеграмму из штаба Макензена:

«Задачи Дунайской флотилии с 16 октября 1918 г.

1. Обеспечение и наблюдение за судоходством и обеспечение его охраны на участке Браилов — Сулин до принятия на себя охраны морскими силами Средиземноморской дивизии.

2. Готовность к заграждению фарватера ниже Браилова по линии прежнего заграждения.

3. Обеспечение румынского берега против действий болгарского берега на участке Браилов — Турну-Северин. Главные пункты переправы для возвращающихся из Болгарии германских войск — Лом-Паланка и Рущук. Переправа войск Антанты считается возможной у Силистрии, Тутракана, Рущука, Систова, Турну-Магуреле, Корабии, Ряхово и Лом-Паланки.

4. Донести о базировании и распределении речных боевых сил флотилии».

Хозяйственные интересы центральных держав должны были отныне отступить перед военными нуждами. Эвакуация всех менее необходимых вспомогательных кораблей и барж Дунайской флотилии из Браилова началась, и для ускорения этого мероприятия у Центрального транспортного управления был запрошен пароход «Achilles».

Главный этап был перенесен из Орсовы в Уйвидек. Дальнейшее оставление дивизиона тральщиков в Сулине казалось нецелесообразным, тем более, что включенные в него моторные катера были существенно необходимы для охраны границ. Поэтому дивизион тральщиков Черного моря распустили и его вспомогательные единицы ушли в Браилов.

Пароход «Bessarabec» не смог бы из-за своей осадки уйти вверх по Дунаю, поэтому он был отослан в Одессу, где ценные плавучие средства и несколько моторных катеров еще ожидали приемки их австро-венгерским морским флотом.

Между тем французские войска медленно оттесняли отступавшие болгарские и германские части и пробивались к Дунаю.

Прикрытие отступления союзных войск Дунайской речной флотилией

Об отступлении союзных войск из Болгарии, Сербии и Албании генерал-полковник Арц пишет:

«Наша слабая оборонительная линия, расположенная между Нишем и Лесковацем (Leskovac), не могла удержаться против нажима противника. 12 октября Ниш был сдан противнику. Состоявшая из германских дивизий 11-я армия, под командованием генерала Штеубена, отступила на высоты между Алексинацем и Крушевацем, позади западной Моравы, хотя противник еще не нажимал там, но в долине Тимока 2-я сербская армия захватила Зайчар, а французская кавалерийская дивизия проникла за Видин…»

В связи с создавшейся обстановкой командование флотилией было вынуждено перенести базирование вверх по реке с таким расчетом, чтобы корабли не подвергались опасности быть отрезанными. Кроме того, благодаря переносу базирования создавалась еще бесспорно более надежная связь с главной квартирой Макензена. В соответствии с этим, главной базой был избран Турну-Северин. 13 октября вверх по реке вышли «Hebe» и сторожевой корабль «Compo», причем для обеспечения наблюдения за происходящим на обоих берегах, от Рущука они шли только в светлое время дня. «Enns» был вызван из Журжево в Браилов для усиления группы мониторов нижнего течения Дуная. 1-й дивизион мониторов, под командованием капитана 3 ранга Олафа Вульфа, получил приказание выйти из Браилова с тем, чтобы 16 октября прикрывать переправу германских войск у Лом-Паланки. Дивизион состоял из мониторов «Bosna», «Temes», «Enns», сторожевых кораблей «Wels» и «Viza».

Монитор «Sava» и сторожевой корабль «Barsch» остались в Сулине для обеспечения сообщения с Черным морем. Заградитель «Una» оставили стационером в Браилове, и через него поддерживалась связь со штабом Макензена, а также с кораблями Дунайской флотилии на участке реки от Сулина до Турну-Северина. Сулинская группа подвергалась наибольшей опасности быть отрезанной, но штаб Макензена придавал этому выдвинутому вперед отряду такое значение, что соглашался на освобождение «Sava» лишь после смены его каким-либо кораблем Черноморского флота. По особому приказанию после прохода всех кораблей вверх по Дунаю, пароход «Una» должен был заградить реку минами у Браилова.

После получения сведений, что французский полк, вступив в Софию, двинулся оттуда на Рущук по железной дороге, утром 13 октября из штаба генерала Макензена последовал новый приказ мониторам: немедленно начать отход от Браилова вверх по Дунаю. «Bosna» и «Wels» вышли в этот поход утром того же дня, а «Temes», «Enns» и «Viza» — сразу после полудня.

В полдень «Bodrog» донес о приходе в Журжево, где уже началась переправа германских войск. В Рущуке все было спокойно.

В течение 14 октября корабли 1-го дивизиона мониторов прибыли в Журжево. Освободившиеся благодаря этому «Bodrog» и «Compo», оставленные здесь по приказу командующего флотилией, немедленно были отправлены вверх в Лом-Паланку. «Koros» с командующим всеми переправлявшимися войсками генералом Шольтцем вышел из Корабии в разведывательный поход вниз по реке и к полудню пришел в Журжево. Германский генерал отменил постоянную готовность всей Дунайской флотилии и отдельных ее кораблей.

После этого «Koros» был возвращен в Корабию, а затем перешел в Лом-Паланку.

15 октября переправа войск из Рущука в Журжево была окончена и началась переправа частей в Лом-Паланке. 1-й дивизион мониторов, по мере выполнения задач по прикрытию переправы, отдельными кораблями направлялся вверх. «Hebe», с командующим Дунайской флотилией, 16 октября уже прибыл в Турну-Северин, откуда командирам кораблей сообщили все изменения в обстановке на Балканах.

Отступление союзных войск между тем началось по всему фронту. За спинами у войск группы Кевесса нарастало возбуждение сербского населения.

Изменившаяся обстановка поставила перед Дунайской флотилией новые задачи. После счастливо закончившейся переправы германских войск в Болгарии, Макензен считал очень важным содействие Дунайской флотилии при отражении попыток противника переправиться в занятые слабыми силами союзников районы Румынии. С другой стороны, желательно было использовать флотилию для обороны фланга отступающих из Болгарии войск, что, как было выяснено на опыте, обещало успех. К этой двойной задаче присоединилась забота о том, чтобы флотилия могла оказать содействие переправе союзных войск из Сербии, если бы им пришлось очистить и эту страну под давлением противника. В последнем случае Дунайская флотилия безнадежно отрезанная на нижнем Дунае осталась бы ценной добычей противнику.

Поэтому длительное использование отдельных кораблей ниже Лом-Паланки пришлось прекратить и стремиться подчинить флотилию командованию армии, оперировавшей в Сербии, чтобы обеспечить славную четырехлетнюю боевую работу флотилии от возможности бесславного конца. В то же время казалось очень важным обеспечить от нападения противника, по меньшей мере, участок железной дороги Орсова и Турну-Северин, то есть колено Дуная от Милановац до Брза-Паланки.

Согласно последним сведениям из Лом-Паланки, Зайчар был уже под угрозой сербов. На основании непроверенных слухов можно было каждый час ожидать вступления французский войск в Видин и Лом-Паланку. При этой обстановке мониторы в Лом-Паланке должны были всеми средствами поддерживать переправу германских войск на румынский берег. Места посадки и высадки тщательно охранялись, а с наступлением темноты освещались прожекторами. Когда вспомогательные суда, предоставленные в распоряжение переправляющихся войск, вышли из строя, «Bodrog» стал работать в качестве буксира, переправляя баржи.

17 октября главные силы Дунайской флотилии сосредоточились в Лом-Паланке под командованием капитана 3 ранга Вульфа и пополнили запасы со своей плавучей базы. Дальнейший переход всех кораблей в порты выше Калафата был ускорен.

Вечером 17 октября переправа войск и в Лом-Паланке окончилась. На следующий день 1-й дивизион мониторов вышел в Калафат для поддержки фланга отступающих войск. В Лом-Паланке остался лишь сторожевой корабль «Wels» и два моторных катера с задачей наблюдать за обстановкой.

18 октября Дунайская флотилия перешла в подчинение командующему вновь созданной армейской группы Шольтцу. Между тем «Szamos», стоявший стационером в Калафате, произвел разведывательный поход до Брза-Паланки, что сейчас же сказалось в успокоении сербского населения, выражавшего свое враждебное отношение к болгарам и немцам. Между болгарами и немцами в то время также уже господствовали очень натянутые отношения.

«Wels» 17 октября в полдень сообщил, что французские войска находятся приблизительно в 30 км от Лом-Паланки. Эти сведения подтвердились 19 октября утром, когда моторный катер, посланный «Wels» в разведку места высадки в Ломе, получил предложение сдаться от французских офицеров; ответив отказом, он был обстрелян ружейным и пулеметным огнем. При этом был убит старшина катера, а его командир и один рядовой получили легкие ранения. Моторный катер, благодаря храбрости его личного состава и искусному использованию тумана, ушел благополучно и доставил армейскому командованию очень ценные сведения о подходе французов к Дунаю.

При заключении перемирия Болгарии с Антантой для вывода войск центральных государств был предоставлен льготный срок до 26 октября. В соответствии с этим некоторые командиры и часть гражданских властей вообразили, что отступление войск и судоходство в течение этого срока будут совершаться беспрепятственно. Описанный случай с «Wels» был первым предупреждением и разрушил всякие надежды на корректное поведение французов.

19 октября при осмотре генералом Шольтцем мониторов в Калафате он договорился по ряду вопросов с командиром дивизиона этих кораблей. Генерал Шольтц высказал намерение осмотреть реку на одном из кораблей флотилии до Бехета. От исполнения этого плана отказались, равно как и от желания армейского командования расставить корабли Дунайской флотилии поодиночке по реке от Рущука до Калафата, что являлось бесполезным и ненужным распылением сил.

В Белянской протоке было собрано переправленное имущество, в том числе и мост, наведенный в свое время у Систова (в разобранном виде). Главнокомандующий Шольтц потребовал заграждения входа в протоку с тем, чтобы противник не мог воспользоваться этим имуществом.

Ответственность за проведение этого мероприятия в жизнь он возложил на командование Дунайской флотилией. Кроме того, штаб главнокомандующего известил, что против войск Антанты, находящихся на болгарском берегу, нельзя предпринимать никаких активных действий, а, наоборот, надлежит всячески подчеркивать свои мирные намерения.

Утром 19 октября на сторожевом корабле «Viza» был выслан врач на «Wels» для оказания помощи людям, раненным на моторном катере. Сторожевой корабль получил приказание прибуксировать его в Калафат. После получения известия, что по «Wels» открыт огонь, из Лом-Паланки в поддержку сторожевому кораблю выслали монитор «Enns». Одновременно с этим от командира стационера поступило сообщение: «Французская батарея обстреливает буксир с баржей у Лом-Паланки; есть убитые и раненые, пароход сел на мель».

Командир дивизиона мониторов приказал: «Если нет сомнений в нейтралитете Болгарии, ответить огнем с монитора по Лом-Паланке». «Wels», ввиду происходившего сражения, задержал направлявшийся туда же пароход «Stephanie», шедший с албанцами. Когда «Enns» предложил обследовать место обстрела буксира с баржей у Лом-Паланки, для поддержки были высланы еще «Temes» и «Viza».

Указанным кораблям удалось, несмотря на сильный обстрел французской артиллерии, пулеметов и пехоты, освободить три баржи, взять их на буксир и доставить в Калафат. Пароход «Croatia» сидел на мели у берега, а потому спасти его не удалось. Три его баржи, между тем, были уже подведены болгарским паровым катером к набережной Лом-Паланки.

Несмотря на то, что корабли находились под сильным огнем, на который они также энергично отвечали, они не имели потерь, за исключением одного легко раненого на «Viza», хотя и получили много пулеметных попаданий. Эти попадания вывели из строя прожектор на «Temes» и ввели в действие дымовой буй на «Viza». Благодаря последнему обстоятельству чуть было не погиб сторожевой корабль, потому что дымовую завесу стало засасывать вентиляторами в котельное и машинное отделения, что задушило находившуюся там команду. Корабль был спасен лишь благодаря быстрому сбрасыванию за борт загоревшегося буя.

20 октября, ввиду изменившейся военной обстановки, вся плавучая база из Груйи (Gruja) была возвращена в Турну-Северин; туда же собрались также и мониторы «Koros» и «Szamos». 22 октября все указанные корабли пошли в Семендрию и О’Молдаву. Таким образом, малые тихоходные корабли, которые не могли своим ходом преодолеть Железные ворота, были обеспечены соответствующей поддержкой. По приходе на место немедленно установили связь со своими войсками, действовавшими в Сербии. Основанием для принятия этого решения стало сообщение от главнокомандующего Макензена, в котором указывалось, что нужно рассчитывать, что части противника, проходящие через Зайчар, выйдут к Дунаю у Неготина. Кроме того, предполагалась возможность появления противника у Милановаца, а также и на участке порогов.

В войсках, занимавших колено Дуная, было заметно некоторое беспокойство. Гарнизон в Прахове требовал поддержки против появления неприятельской кавалерии. Сначала к ним был послан «Compo», а затем «Bodrog», но нападение, которого опасались, не состоялось.

21 октября капитан-лейтенант Корпарич на сторожевом корабле «Viza» был выслан в Лом-Паланку в качестве парламентера и передал командовавшему там французскому генералу следующую ноту:

«По приказанию главнокомандующего Макензена я имею честь просить у Вас дать ответы на следующие вопросы: согласна ли Антанта допускать судоходство по 26 октября включительно. При этом мы согласны, в зависимости от обстоятельств, допускать осмотр торговых судов смешанной комиссией. Основанием этого запроса являются объявленные Антантой гарантии, что австро-венгерские граждане до 26 октября имеют право свободного выезда».

Встретившие командира «Viza» французские офицеры приняли запрос командующего австро-венгерским фронтом, но в ответ сообщили мнение французского командования, что по Дунаю, ввиду борьбы с контрабандой, не может быть допущено никакого судоходства. В тех же случаях, когда корабли идут без груза, сами корабли будут признаваться контрабандой, потому что и они и баржи являются военным имуществом. Доброе намерение германского командования, выразившееся в посылке парламентеров, было использовано во зло французами, которые во время пребывания австро-венгерского катера перевезли крупное подразделение своих солдат из Лом-Паланки на расположенный напротив остров и захватили его.

Дунайская флотилия не имела больше основания соблюдать условий болгарского перемирия. «Compo» на обратном пути был обстрелян с берега пулеметным огнем, в ответ на это с него был открыт сильный орудийный огонь.

Так как у Прахова появились кавалерийские части противника, а расположенные там немецкие части еще не отошли, командир дивизиона мониторов перенес стоянку своих кораблей в это место. Таким образом, фронт, образовавшийся у колена Дуная, шел по линии от Брза-Паланки на Милановац.

Монитор «Bosna» неоднократно обстреливал и прогонял патрули противника у Радуеваца и совместно с «Wels» разрушил все мосты и переправы на дорогах, ведущих в Брза-Паланку. «Bodrog» разрушил пристань и склад железнодорожных материалов в Прахово. «Compo» уничтожил несколько домов на побережье, из которых, как было замечено еще в 1914 году, открывали огонь по речным кораблям сербские комитаджи. После этих мероприятий противник держался на почтительном расстоянии от реки.

19 октября, наконец, было получено согласие от главнокомандующего Макензена вернуть монитор «Sava» и сторожевое судно «Barsch» из Сулина.

Принимая во внимание описанные обстоятельства, подобный приказ являлся запоздавшим, потому что в это время нужно было уже считаться со значительно усилившейся французской артиллерией по берегу реки. К тому же «Sava» и «Barsch» предлагалось прорваться вверх вместе с невооруженным пароходом «Una». Последний, по приказанию главнокомандующего Шольтца, должен был по пути поставить мины на обоих входах в Белянскую протоку.

Сулинский отряд вышел с таким расчетом, чтобы в ночь на 21 октября всем кораблям быть в Беляне. В тот же день «Una» провела постановку заграждений в Белянской протоке, выставив 27 мин в восточном и 21 мину в западном входах с углублением 1 м и с интервалами в 30 м. Дальнейший путь был рассчитан таким образом, что мимо Лом-Паланки отряд проходил ночью до восхода луны. 22 октября 1918 года после полудня в восточном входе в протоку подорвались на минах болгарский буксир и шедшие с ним две баржи. Одна из барж затонула на фарватере, а другая от взрыва переломилась пополам. Погибло 18 человек. Западное заграждение осталось невредимым.

В ответ на отказ французского командования разрешить свободное судоходство на Дунае для центральных держав, «Sava» получила приказание при проходе вверх по Дунаю причинить врагу возможно более крупный вред уничтожением его переправочных средств.

Небольшой группе, которую возглавлял командир этого монитора, удалось незаметно подойти к самому городу Лом-Паланка, пока противник открыл огонь, на который австро-венгерские корабли ответили огнем средней артиллерии; одновременно был открыт огонь артиллерии по баржам и пароходам, стоявшим под болгарским берегом. Много судов противника было потоплено, а склады в гавани загорелись. Отдельные корабли флотилии также имели повреждения: так пароход «Una» получил два попадания, которые могли бы нанести тяжелые повреждения, но, не попав в жизненные части, снаряды испортили только внешний вид парохода. Прорыв удался.

Когда корабли проходили Видин, по ним начало стрелять и преследовало их своим огнем до высоты Калафата хорошо замаскированное дальнобойное орудие, которому, однако, не удалось достичь попаданий. Таким образом, выбор якорного места для дивизии мониторов выше Калафата по течению оказался совершенно правильным. 23 октября монитор «Sava», сторожевой корабль «Barsch» и заградитель «Una» вошли в Турну-Северин для пополнения запасов.

В тот же день поступило сообщение от речного наблюдательного пункта в Орсово, что расположенная в Милановаце рота атакована вражескими бандами. Для поддержки этой войсковой части выслали сторожевой катер. 24 октября поступили сведения, что войска центральных держав были вынуждены очистить Мосна и Милановац ввиду поддержки сербских комитаджей французскими частями, и что эти сухопутные силы противника обстреливают пароходы, идущие по Южному проходу. Все боевые единицы были стянуты в Турну-Северин, чтобы начать оттуда военные действия в соответствии с положением, созданным новой обстановкой. «Enns» получил задание прикрыть перевозку батальона в Милановац, его высадку и продвижение по суше. Небронированные корабли флотилии, а также ее флагманский корабль «Hebe» на следующее утро вышли вверх по реке и без остановок и помех прошли по южному руслу, потому что батальон, высаженный под прикрытием «Enns», занял Милановац и окружающие его высоты, очистив опасную местность от сил противника. Высаженные войска при их дальнейшем продвижении поддерживались тем же монитором, причем пример им показывала шедшая впереди них десантная партия с этого корабля.

Так как давление сил противника увеличивалось с каждым днем, то фельдмаршал Кевесс решил отступать к государственным границам Австро-Венгрии.

Между тем, на среднем Дунае происходило отступление боевых единиц флотилии, прикрывавших гигантскую работу по эвакуации имущества.

После ухода командующего флотилией на «Hebe» вверх по Дунаю к Белграду, в Турну-Северине командующим операциями в этом колене реки остался капитан 3 ранга Вульф на мониторе «Bosna».

25 октября вся Дунайская флотилия перешла в подчинение командующему группой войск Кевессу, который приказал привлечь к делу прикрытия переправы на среднем Дунае своих войск из Сербии все корабли, исключая сторожевой корабль «Wels». Последний оставался в Турну-Северине в распоряжении главнокомандующего Макензена.

Переправу войск предполагалось произвести в промежуток между 28 октября и 3 ноября.

Переправы войск начались у Дубравицы и постепенно передвигались в Семендрию, Панчово, Белград и, кроме того, происходили еще в трех местах через Саву. Задачей Дунайской флотилии являлось прикрытие этих переправ, даже в тех случаях, когда приходилось считаться с вероятностью ограниченного сопротивления противника.

Переправы войск у Дубравицы и Семендрии под прикрытием мониторов протекли без воздействия противника. Лишь при отходе паровых паромов из Кевевары открыла огонь одна из сербских батарей. Монитор «Sava» вызвал себе в поддержку монитор «Bosna». Последний отвечал на огонь противника, ошвартовавшись к пристани парома. Правда, еще до его подхода неприятель уже был приведен к молчанию огнем только одного «Sava». Паромы, по окончании переправы, были отконвоированы до Винча и Панчово, где они выполнили ту же задачу.

Пароходы, которые не знали обстановки, намеревались идти в О’Молдову, останавливались и возвращались обратно распоряжением командира дивизиона мониторов. У Панчово переправа проходила также без помех.

28 октября фельдмаршал Кевесс покинул Белград и отправился в Уйвидек — то место, откуда в октябре 1915 года руководили захватом Белграда.

Восточый фланг армии, оперировавшей в Сербии, закончил переход на северный берег Дуная. Отступление через Саву и Дрину продолжалось планомерно. Противник нигде не преследовал. Вся Сербия была очищена, соблюдая полный порядок в войсках, без каких-либо крупных затруднений.

Затем и «Hebe» с командующим Дунайской флотилией также перешел в Уйвидек для обеспечения более тесной и непрерывной связи с армейским командованием.

28 октября германская бронированная канонерская лодка «Weichsel» при разведке до Рущука попала под сильный огонь одного французского орудия и двух пулеметов, расположенных на возвышенностях побережья. Канлодка получила несколько пулеметных пробоин, но без потерь в личном составе.

С момента перехода флотилии в Уйвидек 29 октября военную обстановку можно было назвать хаотической. От военного атташе в Константинополе была получена, по высочайшему распоряжению, открытая радиограмма, повторенная еще по телеграфной связи с командованием Дунайской флотилии. Суть ее сводилась к тому, что, согласно договору, весь австро-венгерский флот Открытого моря, вместе с гаванями и портами, передавался Югославскому национальному совету, а Дунайская флотилия передавалась Венгрии. Каждый из матросов и офицеров получал право свободного выбора нового отечества после законной передачи им своего заведывания. Все призывались, не нарушая порядка, подчиняться решениям соответствующих смешанных комиссий.

Впечатление, произведенное этой новостью, было очень сильное и подавляющее. Личный состав флотилии, состоявший из всех народов бассейна Дуная, имел около 50 % венгров. Остальные матросы других национальностей в передаче речных сил Венгрии видели нарушение своих прав. Только южные славяне были довольны, потому что им доставался значительно более ценный флот Открытого моря.

С другой стороны, признание вновь образованного Югославского государства в случае, если бы Дунайской флотилии пришлось бы еще раз вступить в бой с сербами, могло вызвать восстание части команды.

Однако, из разговоров офицеров со славянской частью личного состава выяснилась ее полная лояльность. За четырехлетнюю боевую деятельность на флотилии они настолько сжились, что объявили себя готовыми разделять ее судьбу в дальнейших боях и походах.

Это бросает свет на отличный дух экипажей, которые решили и дальше поддерживать своих товарищей из пехоты, которых теснили на суше. Появившиеся у Винча сербские разъезды были отогнаны огнем мониторов. Когда от командующего войсковой группой поступило приказание обстрелять главные подъездные пути к Белграду, то мониторы «Bodrog», «Szamos» и «Bosna» немедленно перешли к активным действиям на участке от Белграда до Винчи, причем в числе орудийной прислуги этих кораблей было много лиц югославской национальности.

28 октября в Осиеке возникли беспорядки. «Enns» получил приказание оказать поддержку властям. Придя туда, он не увидел причин для применения оружия, поэтому продолжил поход в Мохак, где произвел чистку котлов. У Дальи этому монитору удалось энергичными действиями защитить пароход «Titel» от обстрела кроатских банд и провести его под своим конвоем.

Для прикрытия отступления в Винчу был послан «Bodrog». Последний в ночь на 31 октября в тумане выскочил на мель у Визницы и не мог сойти, пользуясь своими машинами. Попытки стащить монитор с мели оказались безуспешными. Командир дивизиона мониторов капитан 3 ранга Вульф, находившийся в это время на совещании у командующего армейской группой в Уйвидеке, по получении сведений о посадке «Bodrog» немедленно вышел к нему на «Barsch». Когда мониторы и спасательный пароход «Samson» не смогли снять севший корабль, затребовали дополнительные средства от Дунайского пароходства.

Утром 1 ноября монитор начали буксировать два мощных буксирных парохода. В это время хорошо замаскированная сербская батарея открыла по ним огонь и добилась двух попаданий еще до того, как монитор смог начать ответный огонь. При такой обстановке пароходы были вынуждены отступить. «Barsch» с командиром дивизиона мониторов пришел как раз в тот момент, когда пароходы уходили вверх по Дунаю. Сторожевой корабль, идя за ними, открыл огонь по сербским позициям, чтобы отвлечь на себя огонь противника. При этом по месту предполагаемого расположения батареи противника был открыт огонь по площадям. Пароход «Vulkan» оказался вынужденным выброситься на остров Гуйя, так как он стал тонуть от полученных им пробоин; его экипаж перешел на сторожевой корабль. Пароход «Samson» конвоировал до Землина другой буксир «Dunaj», который также не справлялся с прибывающей водой и вынужден был выброситься на мелководье у Хуниадитурма. Монитору «Bodrog» через сутки снова пришлось отражать сербский обстрел артиллерийским огнем. Когда выяснилось, что надежд на его спасение нет, командир корабля ночью переправил экипаж на свое побережье, где он через Панчово вернулся в Будапешт.

После полудня 31 октября в распоряжение начальника транспортной службы капитана 3 ранга Габриэля Дебрентея передали сторожевой корабль «Csuka» для проверки хода переправы через Саву и возможностей спасения находящихся там торговых судов. В Забреже переправа почти закончилась, в Купинове, наоборот, она была в полном ходу. Последний паром «Csuka» конвоировал до самого Белграда. Затем все переправочные средства и суда ждали в этом месте до тех пор, пока по окончании переправы войск не был взорван плавучий мост.

1 ноября в 6 ч 25 мин все 23 корабля, находившиеся выше этого моста, и стоявшие в полной готовности в ожидании соответствующего сигнала, прошли через взорванный участок плавучего моста и под еще исправным железнодорожным мостом. Вслед за этим, в третий и последний раз в течение Мировой войны, этот мост, служащий для связи с Балканами, был взорван.

Все единицы флотилии собрались в Уйвидеке, где пополнили свои запасы. 2 ноября и сторожевое судно «Wels» присоединилось к флотилии после своего прорыва из Турну-Северина.

В соответствии с полученными распоряжениями, команде предоставили возможность возвращения по домам. Однако, югославы продолжали поход до Вуковара, а немцы и чехи — до самого Будапешта.

Тылы флотилии выжидали дальнейших распоряжений в Мохаке. Впоследствии они были захвачены югославами и, несмотря на длительную переписку, их освободить не удалось, так как их частично разграбили различные банды.

Эти первые проявления враждебных действий со стороны сербо-кроатов против Дунайской флотилии вынудили ее командующего капитана 1 ранга Ратковича, который сам был югославом, сдать командование следующему по старшинству капитану 2 ранга Вульфу — венгерскому офицеру.

После списания югославов, произведенного в Вуковаре, поход вверх по реке продолжался с частыми перерывами из-за тумана.

Флотилия шла под прежним австро-венгерским флагом, ввиду наличия в ней кроме венгров немцев и чехов. Лишь при входе в Будапешт подняли венгерские флаги. В этот город корабли прибыли 6 ноября, здесь немцев и чехов списали с кораблей и отправили в Вену.

Так кончилась боевая деятельность Дунайской флотилии, вписавшей много ярких страниц в историю Мировой войны.

Ее корабли впоследствии были разделены следующим образом:

Югославия получила мониторы «Bosna», «Enns», «Bodrog» и «Koros»;

Румыния получила мониторы «Sava», «Inn» и «Temes»;

Венгрии оставили сторожевые корабли «Compo», «Barsch», «Fogas» и «Stor»;

Австрии оставили сторожевые корабли «Viza», «Wels», «Csuka» и «Lachs».

 

Глава 6

ОБЗОР

Выводы по организации и материальному обеспечению

Дунайской флотилии в продолжение всей мировой войны выпадало на долю бороться плечом к плечу с сухопутными войсками и совместно с ними разрешать их тактические задачи прикрытием флангов или поддержкой переправ при наступлении и обороне. Из этого вытекала необходимость придавать всю Дунайскую флотилию или отдельные ее части в подчинение сухопутных войск в районах, в которых ей надлежало действовать. Короче говоря, австро-венгерские речные боевые силы с осени 1915 года до второй половины 1918 года, за исключением первых восьми месяцев 1916 года, в которые ими распоряжалось непосредственно главное командование, подчинялись германскому верховному командованию на Юго-восточном фронте в лице Макензена. Во второй половине 1918 года Дунайская флотилия находилась в распоряжении главного командования, а откомандированный на Украину отряд флотилии Вульфа был подчинен командованию находившейся там австро-венгерской армии.

Происходившие местами во время кампании 1914 года трения, быстро, однако, прекращавшиеся, происходили из-за быстрых смен армейского командования, которому часто недоставало времени, чтобы ознакомиться с возможностями Дунайской флотилии.

В таких условиях оперативного подчинения сухопутному командованию на командующем Дунайской флотилией оставалось морское и административное руководство, а на центральных органах австро-венгерского военно-морского флота — высшее административное руководство.

В отношении материальной части деятельность австро-венгерской Дунайской флотилии характеризуется в сравнении с флотом Открытого моря, особенно с увеличением судового состава, благоприятными цифрами. Вошедшие в строй вновь построенные мониторы и сторожевые корабли являлись очень существенным подкреплением боевых сил; реквизированные вспомогательные суда — достаточным дополнением для вспомогательных и тыловых служб флотилии. Принимая во внимание большие задачи, вставшие после заключения мира в Брест-Литовске перед Дунайской флотилией на нижнем Дунае и на Черном море, оба старых, построенных еще в 1869 году монитора «Leitha» и «Maros» пришлось заменить новыми кораблями с новейшими машинами. Два монитора «XI» и «XII» и один сторожевой корабль, заложенные на стапеле верфи «Австрия» в Линце, достроить не удалось: за них было уплачено 10,4 миллиона крон, которые принесли пользу отечественной индустрии. Затопленные вследствие взрыва мониторы «Temes» и «Inn» удалось поднять, привести в исправность и вновь ввести в строй.

Материальная часть отдельных боевых средств также представляла собой на Дунайской флотилии, в общем, более благоприятную картину, чем на флоте Открытого моря в Адриатике. Управление морских сил еще в мирное время позаботилось о создании запасов орудийных стволов, а также внутренних труб для расстрелянных стволов. Эти резервы за годы войны были увеличены для всех калибров. Таким образом, значительно сократилось рабочее время, необходимое для перестволения орудий, так как изготовление самих внутренних труб не требовалось. Эта экономия времени, прежде всего, давала возможность быстро производить смену орудий на Дунайской флотилии, в чем ощущалась большая необходимость.

Ввиду большого расхода артиллерийского боезапаса в начале 1914 года Морской отдел вынужден был в три раза увеличить боекомплект кораблей, после чего пришлось ускорить и процесс производства необходимых боеприпасов на заводах.

Из-за наступательного характера действий Дунайской флотилии в сербскую кампанию для оборонительных целей израсходовано было очень мало минного запаса, использовались преимущественно боны и сети. Позднее, однако, требования на мины возросли очень быстро.

Так как расход морских и речных мин покрывался с большим трудом из-за нехватки снаряжения, Дунайская флотилия так же, как и морской флот, должны были прибегнуть к использованию трофейных мин, очень разнообразных по своему происхождению и качествам.

Потребность в угле также составляла важный вопрос для Дунайской флотилии, тем более, после того, как расход топлива на речных кораблях возрос в 1918 году из-за проведения операций на нижнем Дунае и на Черном море с 800 т ежемесячно до 1200 т.

Несмотря на это, потребность в угле удалось удовлетворить. Новейшие корабли использовали исключительно нефть.

В остальном Дунайской флотилией разрешались те же проблемы и тем же путем, как и на флоте Открытого моря, облегченные, может быть, только в части вопросов пищевого довольствия.

К этому прибавилась еще организация и деятельность верфей в Турну-Северине, оперативно, правда, не связанных с флотилией, но зато тесно связанных с ней материально. Об их работе и достигнутых успехах сообщает соответствующий источник.

«Как серьезно Управление морских сил проводило свои стремления к полной независимости в области верфей, ясно видно из того, что ко времени переговоров о мире Румынии с Германией в Бухаресте туда отправились высшие чины военного флота. Тем временем министр иностранных дел барон Буриан разъяснил, что ничего не может быть изменено в Берлинском соглашении от 10 сентября 1917 года по государственным соображениям, и что здесь нет никаких насильственных мотивов, так как верфи со времени передачи их военному флоту, то есть уже почти в течение 1 ¼ лет, превосходно работают, и не имелось никаких трений с органами германского специального производства.

В соответствии с этим, в дополнение к подписанному 7 мая 1918 года германским, австро-венгерским и румынским правительством мирному договору в Бухаресте, были заключены с одной стороны договор между Австро-Венгрией и Румынией об аренде верфей в Турну-Северине, с другой стороны — соглашение между германским и австро-венгерским правительством относительно германского специального производства.

Комендантом верфи в Турну-Северине был назначен капитан 2 ранга резерва Штрудтгофф, который вместе с другим морским офицером, главными инженером машиностроителем и кораблестроителем, главным заведующим технической частью и тремя морскими комиссарами успешно пустил в ход верфь. С момента принятия производства до 16 апреля 1918 года для Центрального управления транспортом было отремонтировано 294 парохода и 488 буксиров».

То, что Дунайская флотилия свой деятельностью в Мировой войне вполне оправдала вложенные в нее и находившиеся под ее защитой капиталы, доказано было успешной деятельностью Центрального транспортного управления в организации сообщений, которые под защитой огня речных боевых сил сыграли для силы сопротивления центральных держав в Мировой войне крупную роль.

Оперативный обзор

Обзор операций Дунайской флотилии в Мировую войну показывает, что она полностью отвечала всем предъявлявшимся к ней требованиям и зачастую оказывала решающее влияние на военную обстановку.

Особенно хорошо выполняли свое назначение австро-венгерские речные силы в боях на переправах, в сторожевой службе и в обеспечении транспорта.

Борьба велась как против сухопутных сил (артиллерийские позиции, пулеметы, укрепленные позиции, пехота, кавалерия и самолеты), так и против речных боевых средств противника (вооруженные пароходы, торпедные батареи, дрейфующие мины, минные и боновые заграждения).

При этом в период с начала войны до начала сентября 1914 года, поскольку речь шла о борьбе с неприятельскими сухопутными силами, встретились трудности в целесообразном применении Дунайской флотилии для продолжительных артиллерийских дуэлей с сухопутными батареями. Эти дуэли, во всяком случае, не причинили больших повреждений кораблям и имели, главным образом, моральное значение как боевое крещение необстрелянных команд; но они не дали и значительных успехов, так как не проводились в рамках плановых операций.

Чаще всего целью их являлось вынудить неприятельские батареи открыть свое местонахождение. Это, однако, было сплошной иллюзией, так как неприятельские батареи просто меняли места или, установив незначительное действие попаданий по броне мониторов, вообще не отвечали на их огонь. Результатом для речных кораблей стал лишь чрезмерный расход боезапаса.

Причиной этого неуспеха стало то обстоятельство, что войсковое командование не знало всех возможностей использования флотилии, и даже сам штаб флотилии не мог сначала вносить соответствующих предложений из-за малого военного опыта. Вначале также не имели ясного представления об ограниченности района маневрирования на реке и о нормирующем влиянии уровня воды, зачастую исключавшего при продолжительной засухе всякую возможность плавания, из-за чего, например, на Саве иногда прекращалась всякая боевая деятельность. Следствием этого стало, на первый взгляд, обоснованное недоверие высшего командования к военной ценности речной флотилии вообще, которое только тогда в корне изменилось, когда группа мониторов, использовав высокий уровень воды, форсировала считавшиеся непроходимыми артиллерийское и минное заграждения у Белграда, и затем очень успешно действовала вместе с сухопутными частями при всех их переправах через реку и во всех происходивших вдоль реки операциях, как фланговое прикрытие своих войск. Прикрытие флангов являлось характерным для борьбы на Саве.

Неоднократно совершались прорывы и через минные заграждения румын при выходах из Белянской протоки, без всякого урона для речных сил. Преодоление неприятельских минных и боновых заграждений было бы немыслимо без деятельности предназначенных для этого кораблей Дунайской флотилии. Демонтирование установленных на берегу неприятельских станций обсервационных мин и обезвреживание неприятельских торпед также являлись преимущественно задачей речных боевых сил.

Минно-заградительные действия служили не только для оборонительных задач флотилии, но и для наступательной борьбы с переправами противника (спуск вниз по течению дрейфующих мин).

Переправы сами по себе также ставили перед Дунайской флотилией наступательные и оборонительные задачи. К первым принадлежало прикрытие переправ через Дунай своих войск, классическими примерами которых в Мировую войну стали переправы у Белграда и Систова. Переход союзных войск 7 и 8 октября 1915 года у Белграда через Дунай и Саву происходил при особо тяжелых условиях, так как оборона сербов и их союзников была организована очень хорошо. Это видно также из того, что большинство своих сильных батарей они не обнаруживали и ввели их в действие только позднее, в дальнейшем ходе боя. Таким путем 8 октября были выведены из строя оба монитора («Temes» и «Enns») ранее не обнаруженной французской батареей из 14-см морских пушек, к счастью, уничтоженной позднее попаданием 30,5-см снаряда.

Напротив, успешная деятельность мониторов «Koros» и «Leitha» являлась классическим примером совместных действий речных боевых сил с сухопутными войсками. Этим мониторам удалось в мертвом пространстве неприятельских батарей подойти настолько близко к берегу ниже форта Калимегдан (в Белграде), что они смогли войти в непосредственную связь с батальоном, который переправился под вечер и попал в безнадежное положение, окопавшись у железнодорожной насыпи. Положение батальона было тем опаснее, что все время прибывавшая в реке вода угрожала наводнением. Затем мониторы привели к молчанию указанные переправившимися войсками наиболее опасные батареи и пулеметные точки, и не только создали тем самым возможность своим войскам продержаться, но и поддерживали последовавший затем штурм форта Калимегдан до полного успеха, то есть до его взятия. При этой переправе флотилия сменялась подивизионно и по группам, чтобы беспрерывно и как можно дольше поддерживать переправлявшиеся части и предупредить возможный недостаток в боеприпасах у находившихся в бою кораблей.

Вторым большим переходом через Дунай в эту войну стала переправа союзных войск под командованием фельдмаршала фон Макензена у Систова 23 ноября 1916 года. В этом случае все приготовления к переправе начались заранее и были настолько тщательны, что переправа была проведена почти без потерь. Чтобы добиться быстрого успеха, для поддержки переправляющихся и уже находившихся на другом берегу соединений, использовалась одновременно вся Дунайская флотилия.

Возможность воспрепятствовать переходу реки неприятелем представилась Дунайской флотилии 1 октября 1916 года при переходе румынами Дуная у Ряхово. Речные вооруженные силы вступили в бой лишь 2 октября, после успешной наводки моста противником и отрезали отступление уже переправившихся частей, причем неприятель был уничтожен почти полностью.

Большую роль в этой операции сыграла, как это вообще часто бывает в речной войне, погода; штормовая, дождливая и совершенно темная ночь задержала сначала выход Дунайской флотилии, но вместе с тем помогла достигнуть места боя, совершенно незаметно для противника. Тем самым, переправившиеся войска были застигнуты врасплох, что является важным фактором в бою на реке, и среди переправлявшихся без всякого прикрытия частей возникла паника. С другой стороны, задержка выхода оказалась даже выгодной, так как потери противника оказались гораздо больше, чем в том случае, если бы переходу помешали в самом его начале.

Необходимо признать, что львиная доля успеха пала на долю отправленной для разведки и вступившей в дело по собственной своей инициативе группы сторожевых кораблей, под командой капитан-лейтенанта Бублая, приблизившейся на 300 м к месту высадки и двинувшейся обратно лишь после потопления нескольких понтонов и израсходования всего боезапаса. Монитор «Koros» продержался после этого на месте боя под сосредоточенным огнем румын до потери своей боеспособности, препятствуя продолжению переправы, а также плановому преждевременному отходу противника.

Окончательное разрушение моста было произведено техническими средствами: пуском по течению тяжело груженых барж и большим количеством дрейфующих мин.

В действиях сухопутных войск речные силы, кроме того, принимали участие переброской десантных отрядов, отражением неприятельских нападений с воздуха, разведывательными походами и службой связи.

Ясно определилось значение тесной связи сухопутных войск с речной флотилией во время отхода своих войск из Сербии, Болгарии и Румынии. Во время сербского контрнаступления в декабре 1914 года Савская группа мониторов у Шабаца (11 декабря) и Дунайский дивизион мониторов у Винча (15 декабря) прикрывали отход и перебрасывали арьергарды на своих кораблях.

Весь 1918 год после выхода из войны Болгарии, находился целиком под знаком отступления, которое непрерывно обеспечивала Дунайская флотилия, не неся сама никаких потерь от действий противника. Отрезать Дунайскую флотилию, как это задумано было Антантой, не удалось.

В службе обеспечения перед Дунайской флотилией встали разнообразнейшие задачи. Несение речной полицейской службы требовало военного обеспечения самого русла реки, блокирования береговых участков, воспрепятствования неприятельской разведке и других мероприятий контроля над судоходством.

В деле речного транспорта Дунайская флотилия должна была выполнить задачи прямо-таки решающего значения для хозяйства центральных держав. Без охранения речными кораблями сообщений на Дунае были бы невозможны ни подвоз военных материалов для союзных войск, ни снабжение Болгарии и Турции, ни жизненно необходимый ввоз на территорию центральных держав зерна, нефти и прочего. Вытекающие из этого отрицательные последствия были бы катастрофичны. Деятельность отряда флотилии Вульфа на Черном море и на украинских реках дает прекрасный пример того, насколько близка была внутренняя связь между оперативными и хозяйственными задачами в районе действий австро-венгерских дунайских кораблей.

Совместные действия морских минных команд и сухопутных саперов являлись примером для всех и создали возможность достигнуть без всяких трений и с неожиданной скоростью освобождения судоходного пути.

В санитарной службе в Мировую войну Дунай также играл важную роль. Госпитальные суда Дуная обслужили во время войны 75 000 больных и раненых. Часто они подвергались обстрелу неприятеля вопреки всем правилам и законам; «Elisabet» и буксир «II» наскочили во время перехода на мины и потерпели тяжелые аварии.

Особого внимания заслуживают руководство и организация командования Дунайской флотилии, использование ею оружия, служба снабжения и служба связи.

Командующий Дунайской флотилией находился в мирное время и в момент начала войны вместе со своим начальником штаба и сотрудниками штаба на флагманском корабле, откуда и руководил учениями и операциями.

Когда Дунайская флотилия была подчинена армейскому командованию, предусмотрен был только один офицер связи, как технический специалист. Он, однако, был информирован об обстановке на фронте и о возможностях соответствующего данному положению использования боевых единиц, столь же мало или столь же много как и его начальство.

Размещение командования Дунайской флотилии на флагманском корабле было одинаково неблагоприятно, как для штаба флотилии, так и для руководства кораблем, так как они мешали друг другу в работе из-за ограниченных возможностей размещения на речных кораблях.

Эта система могла существовать пока флотилия не имела в своем составе больше одного дивизиона (четырех мониторов), но после ее увеличения во время войны стала несостоятельной.

Чтобы обеспечить непосредственное влияние командующего флотилией и персональный контакт с сухопутным командованием, он должен был находиться как можно ближе к местонахождению последнего. Для того, чтобы иметь возможность составлять оперативные планы без помехи отдельными действиями, потребовалось создать независимый от боевых единиц подвижной штаб флотилии.

Это привело к введению в систему невооруженного флагманского корабля флотилии, на котором помещался весь штаб, ведавший оперативными и административными делами и находившийся в непосредственной связи с морским отделом штаба сухопутного командования. Радиосвязь штаба с подчиненными командованию флотилией командирами дивизионов мониторов на различных театрах военных действий осуществлялась по радио.

Поэтому лишним явился и офицер связи с сухопутным командованием, и командующий флотилией мог непосредственно докладывать ему свои предложения о применении отрядов флотилии. Возможность время от времени руководить лично важнейшими действиями с одного из боевых кораблей командующий имел по-прежнему и использовал ее часто, как, например, при прикрытии переправы у Систова, происходившей под личным руководством командующего флотилией с флагманского корабля 1-го дивизиона мониторов. Но так как вообще отдельные и самостоятельно действующие отряды флотилии (дивизионы и группы), ввиду невозможности знать обстановку в каждый данный момент, могли управляться командованием флотилии только посредством общих директив, то командирам дивизионов и групп предоставлялась большая свобода решений и инициативы, что вполне оправдалось после продолжительного боевого опыта.

Небольшая численность команд и ограниченная вместимость хранилищ для боеприпасов, горючего и продовольствия боевых кораблей речной флотилии требует хорошей организации подвоза и организованного тыла.

При продолжительных операциях нельзя вводить в действие все единицы одновременно, чтобы не оказаться в один из моментов в тяжелом положении из-за недостатка в составе, боеприпасах и топливе. Пополнение потерь в личном составе, материальных запасов и производство периодического текущего ремонта механизмов должны выполняться в тесной связи с обстановкой. Поэтому всегда рекомендуется введение в действие не всей флотилии, а отдельных отрядов (дивизионов или групп), чтобы дать действующим кораблям привести себя в исправность и отдохнуть в тылу.

Эта система полностью оправдала себя в боях на Саве и при форсировании Дуная у Белграда в 1915 году.

Введение в действие большого количества кораблей рекомендуется лишь там, где предполагается решительный удар против неприятельской флотилии или где дело идет о сравнительно короткой операции. Дунайской флотилии не представилось случая для боя с неприятельскими речными силами, но для прикрытия переправы союзников у Систова была привлечена вся флотилия одновременно.

Пока флотилия оперировала на тех речных участках, оба берега которых принадлежали ей, операционной базой и одновременно местом расположения тыловых органов могла служить любая гавань, имеющая хорошее сообщение с глубоким тылом. Тогда не нужно было и особых разведывательных и охранных мероприятий, хотя таковые всегда рекомендуются.

Где только один берег находился в собственном владении или оба берега принадлежат неприятелю, естественно, должно быть организовано надежное охранение. Авангард (чаще всего сторожевые корабли) прикрывал высланные вперед для противоминной обороны группы тральщиков от внезапных нападений со стороны неприятельских кораблей или сухопутной артиллерии.

Там, где на неприятельской территории предвиделись более продолжительные операции, требовалось позаботиться об обеспеченной операционной базе. Это достигалось посредством минных и боновых заграждений, усиленной караульной и сторожевой службой высланных вперед кораблей и постоянной готовностью к противовоздушной обороне. Кроме того, необходимо было обеспечить непрерывное снабжение операционной базы боевыми припасами, топливом, санитарными средствами и различными видами довольствия путем организации хорошего сообщения с тылом. Это было образцово проведено в гавани Беляны, где до ближайшей железнодорожной станции проложили собственную узкоколейку, а также позднее — в Браилове.

Для охраны применялись также неоднократные рейды боевых кораблей из гавани Беляны, служившие, кроме того, и для боевой разведки.

Главным оружием мониторов были 120-мм башенные пушки с длиной ствола 35 и 45 калибров — отличные меткие орудия, которые полностью соответствовали требовавшимся на реке дистанциям в начале войны и значительно превосходившие сухопутную артиллерию неприятеля. К этому еще добавилось, как оборонительный фактор, то, что главную броню мониторов (пояс, рубки, орудийные башни, палубу) не пробивал ни один снаряд полевой артиллерии, а надстройки были защищены от осколков артиллерийских снарядов, шрапнельного огня и огня пехоты.

В начале 1915 года мониторы часто обстреливались шрапнелью, которая, однако, отскакивала от брони, как горох. Нахождение личного состава на палубе во время боя строжайше наказывалось.

120-мм гаубица с длиной ствола 10 калибров в броневом куполе предназначалась для коротких дистанций, использовалась она, однако, большей частью как пушка, так как стрельба по возвышенностям или непрямой наводкой с наблюдателем производилась редко.

Гораздо лучшее решение этого вопроса достигнуто было бы посредством пушек единого типа и разных зарядов.

Вспомогательная артиллерия состояла из 70-мм пушек с длиной ствола 18, 42 и 45 калибров с броневыми щитами на более старых мониторах, которые не соответствовали современным требованиям, так как не укрывали команду орудия от ружейного огня с берега.

Новые мониторы и сторожевые корабли первоначально в качестве вспомогательной артиллерии могли использовать только башенные орудия, а с 1915 года — также 70-мм орудия с длиной ствола 28 калибров, и позднее — 70-мм зенитные орудия с длиной ствола 50 калибров.

Короткие стволы орудия позволяли отражать самолеты только на малой высоте.

Многочисленные пулеметы дополняли вооружение и применялись в бою против моторных катеров и пехоты. Когда противник ввел в действие в сербскую кампанию морские орудия до 14-см калибра на бетонированных установках, то артиллерийское превосходство мониторов закончилось (однако, надо заметить, что причиной потерь «Temes» и «Enns» в 1915 году стали попадания не в поясную броню: на «Enns» — попадание под поясную броню, а на «Temes» — пробитая палубная броня).

В румынскую кампанию артиллерия боевых единиц полностью отвечала требованиям.

Так как военные действия Дунайской флотилии носили преимущественно наступательный характер, минное оружие было применено в целях обороны лишь в румынскую кампанию, и минная служба ограничивалась почти исключительно противоминной обороной.

Последняя не всегда была успешной, так как достаточно было всего лишь одной контактной мины, чтобы потопить в 1914 году «Temes» и в 1917 году «Inn».

Во всяком случае, минное оружие в речной войне так же важно, как артиллерия.

Собственные минные средства Дунайской флотилии развились только в 1917 году. До этого минный дивизион применял по большей части трофейное минное имущество русского и английского происхождения (как контактные, так и обсервационные мины); позднее применялись карбонитовые контактные мины. Как дрейфующие мины употреблялись исключительно «уравновешенные мины» конструкции капитан-лейтенанта Рудмана, которые оказались очень удачными.

Достойным внимания является пример наступательного минного заграждения на неприятельской территории — у Исакчи.

Торпеды не сыграли в речной войне почти никакой роли. Промах английского моторного катера и потопление бензиновой баржи в Рущуке в начале войны с Румынией являлись скромным результатом использования этого оружия. Можно ли приписать попаданию торпеды потерю парохода «Belgrad» у Винча в 1914 году нельзя достоверно установить. Дунайская флотилия в речной войне не имела торпед, но мнение, что этому оружию, как и глиссеру, в речной войне может принадлежать важная роль, заслуживает внимания.

Как курьез можно отметить, что Антанта привела на Дунай также маленькую подводную лодку, которая стала добычей Дунайской флотилии в румынскую кампанию.

Нападения с воздуха и действия противовоздушной обороны происходили на Дунайском фронте редко.

Это, наверное, можно приписать тому, что обе части применяли свои лучшие воздушные средства на более важных участках фронта.

Флотилия, несмотря на частые нападения самолетов, особенно в Браилове, не понесла урона от попадания бомб, но также и не имела определенных успехов в отражении, что в первую очередь можно было приписать недостаточности противовоздушного вооружения.

Во всяком случае, в будущей речной войне самолету выпадет важнейшая роль как в бомбометании и торпедометании, так и в разведке и в корректировке стрельбы, а также и в отражении атак с воздуха.

В результате опыта корабли Дунайской флотилии применяли свои прожекторы только в редких случаях и только при обстреле определенных целей на берегу.

Несмотря на то, что всякий искусственный свет ослепляет вахтенного офицера и рулевого на корабле противника и таким образом затрудняет кораблевождение по реке, применение прожекторов обнаруживало бы расположение корабля и служило бы неприятелю хорошей целью. Поэтому прожекторы вводились в действие только в тех случаях, когда корабли противника были уже обнаружены и обстреливались.

Особенно неприятен был свет чужих (неприятельских или своих сухопутных) прожекторов, когда они светили спереди или давали свет вспышками.

Если корабли попадали в сноп лучей неприятельского прожектора с берега, то было совершенно бесцельно его обстреливать, так как вероятность попадания была самая минимальная, а освещенный корабль большей частью оставался невидим неприятелю, если только не выдавал себя дымом. Машинная команда нефтяных кораблей была настолько опытна, что на ходу корабли вообще не давали дыма, в крайнем случае, только при внезапном изменении хода при маневрировании. Команды были также приучены осуществлять на кораблях полное светозатемнение.

При сильном свете прожекторов под Белградом на палубе корабля можно было читать газеты, но, несмотря на это, находившийся без движения монитор обнаруживался неприятелем очень редко.

Очень ценным оказалось применение прожекторов для образования световой завесы; оно было с большим успехом использовано при постановке активных минных заграждений.

Каждый речной корабль имел укрытый сигнальный пост, откуда передавались флажные сигналы безопасно для личного состава, но, так как большинство действий производилось ночью, сигнализирование флагами требовалось очень редко.

Ночью световые сигналы применялись лишь вне района соприкосновения с расположением неприятеля; в остальных случаях придерживались правила полного затемнения. Поэтому связь между кораблями поддерживалась большей частью посредством мегафона, а на более дальних расстояниях — посредством радио.

В процессе использования радио неприятелю фактически ничего не выдавалось, так как он большей частью знал место и силы частей флотилии на интересующем его участке реки; шифр также был отличный, так что неприятель не мог расшифровывать радиограммы.

В бою или при отсутствии опасности подслушивания работали клером (открыто), большей частью на одном из плохо знакомых противнику языков или на морском жаргоне. Кроме того, в более длительных операциях оправдали себя специально составляемые для этой операции таблицы условных сигналов, в которых определенные известия обозначались коротким словесным или цифровым шифром.

Связь между сухопутным командованием и командованием флотилии также, как связь последнего с кораблями и обратно, всегда функционировала безупречно.

Приложение 1

Тактико-технические элементы кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии

Мониторы

Наименование: «Sava», «Bosna»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 1×2 — 120/45, 2×1 — 120/10, 1×2 — 66, 2×1 — 47, 7 пулеметов

Бронирование, мм:

борт 40

палуба 25

рубка 50

Водоизмещение, т 580

Главные измерения, м:

длина 62,0

ширина 10,3

осадка 1,3

Скорость хода, уз 13,5

Количество машин × мощность л.с. 2×875

Наименование: «Enns», «Inn»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 1×2 — 120/45, 3×1 — 120/10, 2×1 — 66, 6 пулеметов

Бронирование, мм:

борт 40

палуба 25

рубка 50

Водоизмещение, т 540

Главные измерения, м:

длина 57,9

ширина 10,3

осадка 1,3

Скорость хода, уз 13,0

Количество машин × мощность л.с. 2×750

Наименование: «Temes»*, «Bodrog»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2×1 — 120/35, 1×1 — 120/10, 2×1 — 37, 1 пулемет

Бронирование, мм:

борт 40

палуба 25

рубка 75

Водоизмещение, т 442

Главные измерения, м:

длина 57,7

ширина 9,5

осадка 1,2

Скорость хода, уз 13,0

Количество машин × мощность л.с. 2×700

Наименование: «Koros», «Szamos»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2×1 — 120/35, 2×1 — 66, 2 пулемета

Бронирование, мм:

борт 60

палуба 19

рубка 75 («Szamos» — 50)

Водоизмещение, т 448

Главные измерения, м:

длина 54,0

ширина 9,0

осадка 1,2

Скорость хода, уз 10,0

Количество машин × мощность л.с. 2×600

Наименование: «Leitha»**, «Maros»**

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 1×1 — 120/35, 2×1 — 47, 1 пулемет

Бронирование, мм:

борт 44

палуба 25

рубка 50

Водоизмещение, т 315

Главные измерения, м:

длина 50,6

ширина 8,0

осадка 1,1

Скорость хода, уз 8,0

Количество машин × мощность л.с. 2×350

Сторожевые корабли***

Наименование: «Wels», «Barsch», «Compo», «Viza»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2×2 — 66/26, 4 пулемета

Бронирование, мм:

борт 8

палуба 6

рубка 10

Водоизмещение, т 133

Главные измерения, м:

длина 44,0

ширина 6,0

осадка 1,0

Скорость хода, уз 15,0

Количество машин × мощность л.с. 2×600

Наименование: «Stor», «Lachs»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2×1 — 75/30, 6 пулеметов

Бронирование, мм:

борт 10

палуба 6

рубка –

Водоизмещение, т 140

Главные измерения, м:

длина 45,5

ширина 6,0

осадка 1,0

Скорость хода, уз 16,0

Количество машин × мощность л.с. 2×700

Наименование: «Fogas», «Csuka»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 1×1 — 66/30, 2 пулемета

Бронирование, мм:

борт 5

палуба

рубка

Водоизмещение, т 60

Главные измерения, м:

длина 36,0

ширина 4,6

осадка 0,9

Скорость хода, уз 12,0

Количество машин × мощность л.с. 2×400

Наименование: «e», «f», «g», «h»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2 пулемета (с 1917 года «f» и «h» 1×37, 1 пулемет)

Бронирование, мм:

борт 5

палуба –

рубка

Водоизмещение, т 15

Главные измерения, м:

длина 18,3

ширина 2,7

осадка 0,8

Скорость хода, уз 22,0

Количество машин × мощность л.с. 3×350

Наименование: «b»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2 пулемета

Бронирование, мм:

борт 5

палуба

рубка –

Водоизмещение, т 36,5

Главные измерения, м:

длина 30,0

ширина 4,4

осадка 0,7

Скорость хода, уз 14,0

Количество машин × мощность л.с. 4×100

Наименование: «c», «d»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2 пулемета

Бронирование, мм:

борт 5

палуба

рубка –

Водоизмещение, т 39

Главные измерения, м:

длина 28,0

ширина 4,3

осадка 0,7

Скорость хода, уз 14,0

Количество машин × мощность л.с. 2×300

Минный заградитель ****

Наименование: «Balaton»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 2×1 — 66, 2×1 — 47, 2 пулемета

Бронирование, мм:

борт

палуба –

рубка –

Водоизмещение, т 230

Главные измерения, м:

длина 54,0

ширина 14,2

осадка 1,1

Скорость хода, уз 10,2

Количество машин × мощность л.с. 1×450

* «Temes» после ремонта в 1916–1917 годах получил новое вооружение: 2×1 — 120/35, 2×1 — 90/45, 4 пулемета; водоизмещение возросло до 470 т, бронирование рубки уменьшено до 40 мм.

** До 1893 года имели вооружение 2×2 — 120-мм орудия; с 1915 года: «Leitha» — 1×1 — 120/35, 1×1 — 70/45, 1×1 — 70/18, 3 пулемета; «Maros» — 1×1 — 120/35, 3×1 — 70/18, 3 пулемета.

*** Фактически представляли собой бронекатера; в некоторых справочниках и относились к этому классу.

**** Вошел в состав флотилии как вспомогательная канонерская лодка, переоборудован и переклассифицирован в минный заградитель в 1916 году.

Кроме перечисленных кораблей в состав австро-венгерской Дунайской флотилии входили минные тендеры «Baja» и «Bacska» (на каждом: одно 70-мм орудие, один пулемет), вооруженные колесные пароходы «Almos», «Samson», «Helene», «Una» и «Vag» (на каждом: два 70-мм, два 47-мм орудия, два пулемета), штабной корабль «Hebe», госпитальные суда «Kulpa» и «Erzherzog Franz-Ferdinand», моторная баржа «Tulln» и другие суда.

Приложение 2

Данные о постройке и переименовании кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии

Наименование Завод-строитель Закладка Спуск на воду Вступление в строй Переименования
Мониторы
«Sava» STT, Триест и верфь в Линце (филиал SST) 1914 31.05.1915 15.09.1915 С 1921 года — «Bucovina» (Румыния), с 30.10.1944 по 1951 год — «Измаил» (СССР)
«Bosna» STT, Триест и верфь в Линце (филиал SST) 1914 1915 09.07.1915 До 9.05.1917 — «Temes», с 1921 года — «Vardar» (Югославия)
«Enns» STT, Триест и верфь в Линце (филиал SST) 1912 октябрь 1914 17.10.1914 С 1921 года — «Drava» (Югославия)
«Inn» «Danubius», Будапешт 1913 25.02.1615 11.04.1915 С 1921 года — «Basarabia» (Румыния), с 30.10.1944 по 1951 год — «Керчь» (СССР)
«Temes» «Danubius», Будапешт 1902 26.03.1904 10.11.1904 С 1921 года — «Ardeal» (Румыния), с 30.10.1944 по 1951 год — «Бердянск» (СССР)
«Bodrog» «Danubius», Будапешт 1903 12.04.1904 10.11.1904 С 1921 года — «Sava» (Югославия)
«Koros» «Danubius», Будапешт 1880 1892 1892 С 1921 года — «Morava» (Югославия)
«Szamos» «Danubius», Будапешт 1891 25.08.1892 1893
«Leitha» «H.Schonichen», Будапешт
«Maros» «H.Schonichen», Будапешт
Сторожевые корабли
«Wels» «Danubius», Будапешт 1916 До 1916 года «l», с 1920 года — «Szeged» (Венгрия)
«Viza» «Danubius», Будапешт 1916 До 1916 года — «o», с 1920 года — «Kecskemet» (Венгрия)
«Compo» «Danubius», Будапешт 1916 До 1916 года — «n», с 1929 года — «Gyor» (Венгрия)
«Barsch» «Danubius», Будапешт 1916 До 1916 года — «m», с 1929 года — «Baja» (Венгрия)
«Stor» «Danubius», Будапешт август 1918 До 1916 года — «p», с 1927 года — «Sopron» (Венгрия)
«Lachs» «Danubius», Будапешт август 1918 До 1916 года — «g», с 1929 года — «Komar» (Венгрия), позднее «Debrezen» (Венгрия)
«r» «Danubius», Будапешт
«Fogas» «Danubius», Будапешт 1915 1916 До 1916 года — «i», с 1929 года — «Godolio» (Венгрия)
«Csuka» «Danubius», Будапешт 1915 1916 До 1916 года — «k», с 1929 года — «Szefok» (Венгрия), с 1929 года — «Birago» (Австрия)
«e» «Yarrow & Go», Англия С 1921 года — «Morava» (Югославия)
«f» «Yarrow & Co», Англия С 1917 года — «Stor», с 1917 года — PM-1
«g» «Danubius», Будапешт
«h» «Danubius», Будапешт С 1917 года — «Lachs», с 1917 года — PM-2
«b» «Danubius», Будапешт 1906 1906 1906
«c» Верфь в Лустенау 1909 1909 1909
«d» Верфь в Лустенау 1909 1909 1909

Приложение 3

Тактико-технические элементы кораблей румынской Дунайской флотилии

Мониторы

Наименование: «Ion C.Bratianu», «Lascar Catargiu», «Alex.Lahovari», «Mihail Kogalniceanu»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 3×1 — 120/35, 2×1 — 120/10, 4×1 — 47, 2 пулемета

Бронирование, мм:

борт 75

палуба 75

рубка 50

Водоизмещение, т 680

Главные измерения, м:

длина 63,50

ширина 10,30

осадка 1,60

Скорость хода, уз 13,0

Количество машин × мощность л.с. 2×900

Миноносцы

Наименование: «Naluca», «Smeul», «Sborul»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 1×1 — 37, 2 356-мм торпедных аппарата

Бронирование, мм:

борт –

палуба –

рубка –

Водоизмещение, т 56

Главные измерения, м:

длина 36,80

ширина 3,45

осадка 0,90

Скорость хода, уз 16,0

Количество машин × мощность л.с. 1×540

Речные миноносцы

Наименование: «Capitan N.L.Bogdan», «Major Ene Constantin», «Capitan Romano Mihail», «Major Geracas Dumitre», «Major Glurge Sontzu», «Grigore Ioan», «Locotenent Galinescu Dumitre», «Capitan Valter Marachinenu»

Вооружение, количество установок × количество орудий — калибр, мм/длина ствола, калибров: 1×1 — 47, 1 пулемет, 2 шестовые мины

Бронирование, мм:

борт –

палуба –

рубка –

Водоизмещение, т 45

Главные измерения, м:

длина 30,40

ширина 3,96

осадка 0,80

Скорость хода, уз 18,0

Количество машин × мощность л.с. 2×275

Приложение 4

Боевое расписание австро-венгерской Дунайской флотилии в конце Первой мировой войны

1-й дивизион мониторов

1-я группа: мониторы «Bosna», «Enns»;

2-я группа: мониторы «Inn», «Sava»

2-й дивизион мониторов

1-я группа: мониторы «Temes», «Bodrog»;

2-я группа: мониторы «Koros», «Szamos»

Группа мониторов

Мониторы «Maros», «Leitha»

Дивизион сторожевых кораблей:

1-я группа: сторожевые корабли «Viza», «Barsch»;

2-я группа: сторожевые корабли «Compo», «Wels»;

3-я группа: сторожевые корабли «Fogas», «Csuka»;

4-я группа: сторожевые корабли «Lachs», «Stor»;

минный заградитель «Balaton»,

минные транспорты «Baja», «Bacska»

Вооруженные пароходы

Вооруженные пароходы «Almos», «Samson», «Helene», «Una», «Vag»

Штабные корабли

Штабной корабль «Hebe»,

госпитальное судно «Erzherzog Franz-Ferdinand»

Тылы

Моторная баржа «Tulln», многочисленные баржи

Монитор «Maros» — один из двух первых кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии

Мониторы «Bodrog», «Temes» и «Szamos»

Монитор «Koros». Будапешт, 1914―1915 год

Монитор «Szamos»

Монитор «Temes» до капитального ремонта и модернизации

Монитор «Bodrog», 1914 год

Монитор «Inn». Зима 1916/1917 года

Монитор «Enns»

Монитор «Bosna» — один из двух самых мощных кораблей австро-венгерской Дунайской флотилии, вступивший в строй уже в ходе Первой мировой войны

Монитор «Bosna»

Монитор типа «Bosna»

Ссылки

[1] Из таких статей и трудов можно отметить: Мацетти «Австро-Венгерская Дунайская флотилия» (Морской сборник. 1928, № 5); «Inland Navy of Austria» (U.S.N.I.P. 1934, № 9; O.Regele «Kampf um Flusse»; I. Suhay «Die Rolle der Donau im Weltkriege» (Schweizerische Monatsschrift fur Offiziere aller Waffen), 1930.), Дунайской флотилии посвящены два капитальных труда: «Volkerringen um Donau» (Berlin, 1919) и вышедший в 1934 году труд вице-адмирала Олафа Рихарда Вульфа «Die Osterreichisch-Ungarische Donauflottille im Weltkriege 1914―1918», обработанный применительно к труду «Война Австро-Венгрии на море 1914―1918 г.» капитан-лейтенантом Соколом, с приложением очерка работы Дунайского торгового флота во время войны капитана 2 ранга в отставке Габор фон Дебрентей (Вена — Лейпциг, 1934

[2] Швейцария, Германия, Австро-Венгрия, Сербия, Румыния, Болгария и Россия.

[3] Фактически это были вооруженные пулеметами бронекатера.

[4] В том числе и русскими моряками, сыгравшими известную роль в войне на Дунае в этот период.

[5] Канонерская лодка «Birago» (60 т водоизмещения, вооружение — одно 76-мм орудие и четыре пулемета, скорость хода 12 уз.), пять речных дизельных катеров (водоизмещение 35 т, вооружение — два пулемета) и один катер меньшего размера.

[6] Здесь и далее все австро-венгерские и германские воинские звания приведены к соответствующим званиям российских вооруженных сил. — Прим. ред .

[7] Около 16 км выше Белграда по реке Сава.

[8] На самом деле — 66-мм орудие завода Шкода. — Прим. ред .

[9] Обстрел этой батареей, стоявшей на якоре выше Землина, флотилии только потому не имел успеха, что неприятельская батарея пристреливалась к флотилии, вместо того, чтобы применить стрельбу уступом.

[10] Спасенные не смогли дать точных показаний относительно действительной причины взрыва. Рекогносцировка, проведенная одним из офицеров Дунайской флотилии, определила у места гибели наличие искусственно проложенных каналов, заставлявших предполагать, что там располагались торпедные батареи.

[11] Вполне объяснимая ошибка, так как военные флаги мониторов, постоянно носимые, были грязны и изодраны.

[12] Такого сообщения никогда не появлялось.

[13] Воздушное нападение на Дунайскую флотилию никогда больше не повторялось — самолеты опасались подлетать к мониторам ближе, чем на 5 км.

[14] Правое крыло австро-венгерской 3-й армии, к которому в Боснии примыкала Вышеградская группа, насчитывало полторы пехотных дивизии; в середине стоял 14-й корпус (три пехотных дивизии), левое крыло состояло из австро-венгерской 26-й пехотной дивизии, германского 22-го резервного корпуса и австро-венгерского 8-го корпуса. Германская 11-я армия состояла из 3-, 4– и 10-го резервных корпусов.

[15] Часть барбетной брони кормовой 120-мм башни была разбита, поясная броня у провизионного погреба пробита, осколки гранат перебили оба рулевых привода и ранили двух человек; наконец в надстройку попал один снаряд, осколки которого ранили кочегара и повредили паропровод и переговорные трубы.

[16] С этого времени и до 30 октября группа мониторов поддерживала у Прогара наступление фланга сухопутных войск, причем повторно обстреливалась неприятельскими батареями, не получив, однако, никаких повреждений, «Szamos» сумел взять и пленных.

[17] Этот штормовой ветер влечет за собой в низовьях Дуная большой нагон идущей вверх по течению массы воды с большой волной и бурунами. По сообщению одного из судоводителей, при этом шторме канаты рвались как бечевки; служба саперов и команд кораблей была чрезмерно затруднена.

[18] Так в оригинале; ранее (см. с. 25) указано, что Ч. Мазьон имел воинское звание капитан 3 ранга. — Прим. ред .

[19] Капитан-лейтенант Родинис, как командир группы, в которую входили мониторы «Koros» и «Leitha», запросил по радио разрешение остаться на своей позиции под Калимегданом без смены, так как он мог действовать, не подвергаясь обстрелу. Этот ходатайство было удовлетворено.

[20] Интересно поведение рулевого Георга Писцера (служившего до войны в речном пароходстве), который принимал участие в этой операции, как имевший боевой опыт. Когда «Temes» вступил в бой, Писцер получил от командира монитора приказ вести корабль зигзагами, чтобы затруднить пристрелку неприятельской батарее. Когда произошло попадание, рулевой совершенно спокойно заметил: «С нами вышло как с тем цыганом, который под огнем дергал головой то туда, то сюда, пока не нарвался на пулю».

[21] Катера, по большей части реквизированные у частных владельцев.

[22] Так в оригинале; ранее (на этой же странице) указано, что А. Шток имел воинское звание капитан-лейтенант. — Прим. ред .

[23] Так в оригинале. Звания «капитан 4 ранга» не существует, возможно имелось в виду «капитан 3 ранга». — Прим. ред .

[24] Относительно исхода войны на сухопутном фронте капитан 3 ранга в отставке Германн Шмидтке в своей книге «Борьба народов за Дунай» (Берлин, 1927) пишет следующее:

[24] «Дальнейшее течение событий соответствовало ожиданиям центральных держав. Во всяком случае, напряжение, испытываемое войсками в гористой стране в позднюю осень и принимая во внимание надвигающуюся зиму, было необычайно велико. Ливни размягчали дороги и заставляли транспортные колонны глубоко увязать в грязи и болоте. Снег, гололедица и холод ставили войска в тяжелое положение. Сильно было и сопротивление защищавших клочок родной земли сербов. Союзники должны были приложить все усилия к тому, чтобы разбить и уничтожить сербскую армию до того, как в дело вступили англо-французские вспомогательные войска.

[24] 15 октября армией фон Гальвица был взят Пожаревац, 1 ноября — Крагуевац, 8 ноября — Крушевац, 16 октября — главная позиция сербов на Авалла, 2 ноября — Кабац, 7 ноября — Кральево, армией фон Кевесса. 5 ноября болгарская армия Бояджева, прорвав после тяжелых горных боев линию реки Тимок, после многодневной огневой борьбы победоносно вошла в крепость Ниш.

[24] В связи с этим в руки центральных держав перешла железнодорожная линия Белград — София — Константинополь.

[24] 18 ноября сербы, окруженные тремя армиями, были согнаны на историческое Косово поле (Amselfeld) между местечками Приштина, Митровица и Призрен, где уже однажды в 1389 году сербы утратили свою свободу под ударами турок».

[25] Охранение болгарских районов Дуная выражалось в том, что у гаваней Кладово, Лом-Паланка, Никополь, Систово и Рущук расположились мониторы или вооруженные пароходы в качестве дозорных кораблей, несших совместно со сторожевыми катерами охрану границ. Перед Рущуком стоял на якоре готовый к бою дивизион мониторов. Район охранения заканчивался у пересекавшей Дунай румынской границы между Ряхово и Тутраканом перед речным заграждением у Калимока.

[26] Часть территории бывшей Австро-Венгерской империи, пограничной с румынами и населенной в большинстве румынами.

[27] Для связи этой операционной базы с глубоким тылом предназначалась полевая конная дорога, которая поддерживала связь Беляны с ближайшей железнодорожной станцией Ореш (Ores). Недостаток в телеграфной связи был дополнен новыми телеграфными и телефонными линиями.

[28] Эти четыре эскадренных миноносца были заказаны в Италии, но до начала войны в строй не вступили. Три корабля в 1916―1917 годах вошли в состав итальянского флота под наименованиями «Aquila», «Nibbio» и «Sparviero», четвертый («Falco») передали флоту в 1920 году. «Nibbio» и «Sparviero» в июле 1920 года были выкуплены Румынией и вошли в состав ее флота под наименованиями «Marasesti» и «Marasti». Поэтому в 1916 году в составе румынской Морской дивизии не могло быть ни одного эскадренного миноносца. — Прим. ред .

[29] Дунайская служба заграждения вылилась, в конце концов, в следующую систему: четыре артиллерийских заграждения, три линейных заграждения и речные вооруженные силы. Передовая позиция у Ряхово представляла из себя два заграждения из обсервационных мин, прикрытых 12-см береговой батареей, двумя полевыми батареями, монитором и германской канонерской лодкой «Weichsel». Две тыловые позиции, состоявшие на берегу из пушечных, мортирных и полевых батарей, а на воде — из австро-венгерских речных вооруженных сил, германских моторных катеров, одного саперного взвода и речного минного отряда дополняли заградительные мероприятия. Кроме того, имелись еще многочисленные прожекторы и средства связи.

[30] Корабли поступили в Орсов в подчинение австро-венгерскому полковнику фон Сциво.

[31] Согласно последующему донесению гарнизона Никополя, наблюдавшего эту операцию, обстрел причинил большие потери находившимся в Турну-Магуреле частям и обозам.

[32] В плен попало 28 000 человек, в том числе три генерала и 400 офицеров, а также 100 орудий.

[33] Это заграждение состояло из трех рядов электроконтактных мин, защищенных бонами и стальными тросами и прикрывалось тяжелой башенной батареей, стоявшей в Чирноги (Chirnogi) напротив острова Чизульжана (Chisulgeana). Далее Румыния усилила защиту своей дунайской границы установкой береговой артиллерии, размещением войск в прибрежной местности и обеспечением своей части Дуная службой кораблей ниже заграждения.

[34] Район Ряхово неблагоприятен как для одновременного развертывания соединений флотилии, так и для ночного плавания мониторов, так как постоянно перемещающиеся банки всегда требуют дополнительного промера фарватера. В августе 1916 года из-за неблагоприятных условий плавания от Ряхово пришлось даже отозвать сторожевой корабль.

[35] 3-я группа мониторов, получив донесение «Viza» о том, что проход мониторов возможен, пошла в Ряхово под проводкой сторожевого корабля «Wels» и достигла уже под огнем неприятельской артиллерии лежащего выше Ряхово острова Табан, где сторожевой корабль был отпущен обратно.

[36] Пароход «Hermann» в свое время отступил в Лелек и был покинут экипажем. Затем его укомплектовали добровольцами с мониторов и ввели в строй. Командовал пароходом корабельный гардемарин запаса Байоми.

[37] Имеется в виду, вероятно, 105-мм (10,5-см) орудие, — Прим. ред .

[38] Точнее, вероятно, 8,8-см. — Прим. ред .

[39] Остров Жинжинарель перешел в руки германских войск и с этого времени стал важным опорным пунктом для будущих переправ через Дунай.

[40] При этом речной минный отряд прикрывала германская канонерская лодка «Weichsel».

[41] Подробности о минном заграждении у Калимока см. на с. 69―73. Командир речного минного отряда насчитал при этой разведке 260 видимых на поверхности мин, из чего следует, что общее число их могло быть значительно больше. Дальше были поставлены заграждения из свай, бонов и стальных тросов. Все заграждение находилось под защитой гаубиц, прикрытых броневыми куполами. Даже для румынских кораблей не было оставлено прохода.

[42] Постановка мин производилась несколькими реквизированными на месте старыми турецкими шлюпками при обоюдном огне береговых гарнизонов.

[43] Дунайская армия состояла из германской 217-й дивизии, 1-й и 12-й болгарских пехотных дивизий, 26-й турецкой бригады, германо-болгарской кавалерийской дивизии генерал-майора фон дер Гольца, тяжелых гаубичной и пушечной батарей и австро-венгерских саперов.

[44] Добруджская армия включала две болгарские и две турецкие пехотные дивизии, а также один германский полк.

[45] Из числа оставленных в свое время в Корабии русских судов Дунайской флотилией был, по-видимому, использован пароход «Патриот».

[46] Относительно этой операции генерал-лейтенант А. фон Грамон в своем труде «Наши австро-венгерские союзники в Мировую войну» (Берлин, 1920) пишет:

[46] «Кратчайший путь к Бухаресту вел через горные проходы у Кронштадта; на этом пути лежали и ценнейшие нефтяные промыслы. Потому там сконцентрировано было все сопротивление противника. В маневренной войне севернее гор румынское командование и румынские войска оказались беспомощны перед гораздо лучшей подготовкой и опытом их противника. В позиционной войне различие немного сравнивалось; к тому же условия местности явно были гораздо более благоприятны для обороняющихся, позиции которых были созданы чуть ли не в мирное время и могли быть взяты штурмом даже лучшей пехотой только после преодоления больших трудностей.

[46] При таком положении дел Фалькенгайн решил в противоположность главнокомандующему армией Тешену (но по соглашению с германским верховным командованием) прорываться не здесь, в месте сильнейшего сопротивления, где это потребовало бы чрезмерно больших жертв, а у прохода Шурдук к югу от Петросени. Генерал фон Кюне получил там приказ, перевалив через горы, двинуться на юг, а затем, повернув на восток, взять направление на Бухарест.

[46] Его южный фланг должен был сомкнуться с армией Макензена, части которой должны были перейти Дунай у Систова. Атака началась 11 ноября. Выход из гор был пробит; румыны были разбиты в бою под Таргу-Ию, кавалерийский корпус Шметтова прорвался и уже 23 перешел Старую Реку (Altfluss). Румыны отступили на восток и отдали один за другим Ротентурмский перевал и горные проходы на Камполунг. 23 ноября Дунай перешли части армии Макензена под командой генерала фон Коша и соединились с 9-й армией, перешедшей 30 ноября под главное командование Макензена. Борьба за столицу государства близилась к развязке. Главное румынское командование, чтобы в последний час изменить положение, направило все имеемые силы для контрнаступления юго-западнее Бухареста против внутреннего фланга армий Фалькенгайна и Коша. Сначала удар имел успех, но закончился вступлением в дело войск второй линии, поражением и уничтожением ударной румынской группы. Этим самым Румыния потеряла последний свой резерв; она отдала столицу и начала отступление в восточную Валахию. Перевалы южнее и юго-восточнее Кронштадта поэтому также не могли быть удержаны; ценный нефтяной район перешел в наши руки, хотя промыслы и были беспощадно разрушены по всем правилам искусства.

[46] Менее чем через четыре недели прорывом через Шурдукский перевал был ликвидирован вообще горный фронт и в наши руки перешла западная Валахия со столицей».

[47] Количество взятых пленных намного превысило численный состав самой группы.

[48] В подлиннике — венгерскую область. — Прим. перевод .

[49] Приведенные здесь цифры означают расстояние в километрах от Сулинского устья Дуная до Сулина.

[50] В подлиннике — Minenplatte. — Прим. перевод .

[51] Из предназначенных на зимнюю стоянку кораблей Дунайской флотилии «Inn», «Sava», «Szamos», «Leitha», «Wels» и «Samson» прибыли 24―25 декабря в Будапешт, а «Temes», «Enns», «Bodrog», «Koros», «Viza», «Barsch» и «Compo» — 22 декабря в Турну-Северин.

[52] В составе русской флотилии на Дунае парохода с таким наименованием не числилось; возможно, это был пароход «Николасс» — Прим. ред .

[53] По приказанию верховного командования одну из групп мониторов, несмотря на зимний ремонт, всегда держали в двухсуточной готовности. Эту группу сильно задержали в пути туманы и непогоды; носовые части и носовые орудийные башни мониторов были полностью покрыты льдом.

[54] Сторожевые корабли «Lachs» и «Stohr» были отправлены в Триестский залив и вышли из состава флотилии. «Sava», «Wels» и «Fogas» вышли из Будапешта. «Temes», «Enns», «Viza», «Compo», «Samson», а также пароход «Hebe» с тылами — из Турну-Северина.

[54] Насколько опасен может быть ледоход на Дунае для кораблей, видно из того, что 20 марта, при внезапной подвижке крупных масс льда, мониторы с трудом спаслись в Мачинском рукаве. Вооруженный пароход «Vag» потерял гребное колесо, а пароход речного минного отряда «Bagomir» перевернулся.

[55] При обследовании монитора перед началом работ выяснилось, что он лежит кормовой частью на твердом грунте, а носом на песке. Песчаный нанос начинался от котельного отделения, то есть позади пробоины и доходил у правого борта до носа, достигая высоты 0,5 м выше палубы; с левого борта нанос имел высоту всего около 1 м. Все внутренние помещения корабля были забиты песком. По предварительным подсчетам в нем было около 760 м³ песка, что ни в каком случае не позволило бы кораблю всплыть. Спасательные работы производились с помощью надстройки сверх уровня воды водонепроницаемых бортов. Лишь после откачки из их воды можно было приступить к выгрузке песка. К концу мая 1916 года работы настолько продвинулись, что можно было приступать к подъему. 27 июня монитор подняли, и три матроса, присутствовавшие при его гибели, подняли на нем военно-морской флаг.

[56] В подлиннике этот корабль именуется то речной канонерской лодкой, то броневым катером. — Прим. перев .

[57] Капитан 3 ранга в отставке Герман Шмидтке в своем труде «Борьба народов за Дунай» пишет: «Генерал-фельдмаршал фон Макензен 6 августа начал контратаку на Фокшаны и после трудных боев 13 августа захватил Панчиу, а 14 — предмостное укрепление Призрака. Русские отказались от атаки, а румыны перешли к обороне. Румынское правительство из Ясс переехало в Кишинев, а войска отступили на линию Марашести — Негрилести — Кампуриле — Окна — Гросести. Так как для дальнейшей атаки у союзных войск не хватило сил, то они окопались 19 августа 1917 г. на удобных позициях». Отражение атак Макензена румыны отпраздновали как крупную победу. В самом деле, войска, обученные французскими офицерами, сражались очень храбро, в особенности у Марашести. Участвовавшие в боях на этом участке военнослужащие получили на рукава почетный знак в виде красной буквы «М».

[58] Тело капитана 3 ранга Ферстера было найдено и поднято водолазами лишь 10 октября.

[59] Флот в наличии (англ.), то есть флот действует уже тем, что он существует. — Прим. ред .

[60] Необходимые для «Sava» доковые работы пришлось отложить. В Турну-Северине остался только «Maros», «Inn» находился на ремонте в Будапеште, «Enns», после выхода из дока в Будапеште, был переведен на буксире для капитального ремонта в Линц.

[61] Вероятно, научно-исследовательских. — Прим. ред .

[62] Деятельность этой комиссии была направлена на очистку от мин фарватеров в Черном и Азовском морях, восстановление гаваней и судоремонтных заводов, регулирование судоходства и всего, что было необходимо для обеспечения вывоза продовольствия, нефти и прочих товаров для ведения войны центральными державами из южных областей бывшей Российской империи. Председателем этой комиссии являлся германский адмирал Гопман. От австрийского флота в нее входили капитан 1 ранга Бруно Милленкович, капитан 2 ранга Эрвин Мейер и лейтенант Рихард Саксенфельс.

[63] Непонятно, о каком судне идет речь; такого наименования в списках русского флота не было. — Прим. ред .

[64] Захвачен монитором «Szamos» в Херсоне.

[65] Это использование части Дунайской флотилии на Черном море и на украинских реках было предложено ее командующим контр-адмиралом Викерхаузером и утверждено морской инспекцией.

[66] Вероятно, Волочиск на бывшей русско-австрийской границе. — Прим. перев .

[67] Еще в 1914 году шутили, что «мониторы когда-нибудь еще будут совершать эволюции в Черном море», но никто серьезно не верил в выполнимость этих планов. Когда в 1915 году корабли находились в Рущуке, а затем в ходе войны с Румынией пришли в Браилов, эти планы стали близки к осуществлению и, по крайней мере теоретически, их начали прорабатывать в смысле преодоления связанных с этим технических трудностей.

[68] Посещение этого монитора было особенно замечательно тем, что его командир был как раз из тех офицеров, которые получили образование в австрийском флоте. При разговоре выяснилось, что этот офицер в день объявления войны Румынией выпустил торпеду в корабли Дунайской флотилии, стоявшие у Рущука. Жертвой торпеды стала бензиновая баржа, а монитор «Temes» (впоследствии «Bosna»), в который очевидно целили, продолжал успешно воевать против Румынии и дошел до устья Дуная.

[69] Это австро-венгерское судно в свое время под прикрытием нейтралитета Румынии было уведено русскими. После заключения перемирия с Румынией его напрасно разыскивали по всем портам. Русские думали, что им удастся оставить добычу себе, если они ее спрячут в Херсоне.

[70] Фарватеры на русских реках были так прекрасно обозначены, что плавание по ним даже для совершенно незнакомых с ними офицеров Дунайской флотилии было вполне возможно без лоцманов. За исключением касания дна «Barsch» при прохождении порогов, не было ни одного случая посадки на грунт.

[71] Хорватский. — Прим. ред .

[72] Пороги на Дунае. — Прим. перев .

[73] Вероятно — до Вознесенска. — Прим. перев .

[74] Вероятно — у Царьградского устья Днестра. — Прим. перев .

[75] Болгария и Соединенные Штаты не находились в состоянии войны друг с другом.

[76] То есть германских кораблей, числившихся во время войны в составе турецкого флота.

[77] Хорватских. — Прим. ред .

[78] Сербо-хорватов. — Прим. ред .

[79] Лейнеров. — Прим. ред .

[80] «Osterreich-Ungarns Kriegsmarine im Weltkriege», Beitrag zur Wirtschaftsgeschichte dieses Krieges. Von Admiral d. R. Franz Ritt. v. Keil und Hofrat d. R. Dr. Rainer von Klesslitz, Marineoberkommissar a. D. (Manuskript) Carnegle-Stiftung.

[81] Непонятно, почему румыны не применили для поддержки переправы своей сильной флотилии и вообще упустили из вида обеспечение перехода заграждением реки. Это произошло, наверное, из-за расчетов на то, что базировавшаяся на расстоянии 100 км Дунайская флотилия вступить в дело не сможет.

[82] Это была русская подводная лодка № 3, относившаяся к типу «Холланд 27-В», переведенная в состав Дунайской флотилии в 1915 году и не сыгравшая в войне никакой роли; в 1918 году она была захвачена австро-венгерскими войсками в неисправном состоянии. — Прим. ред .