11.11.91. Льет. Даже не выходил зарядку делать, а дома прыгал. Темно, развернул стол к окну, открыл створку, дышу…

Ух ты, как припускает!

Вчера днем приходила Маша Штейнберг — согласовывала текст нашего разговора с нею для студенческой газеты. Проникновенна, понимающа, поразительное чутье языка и стиля и знаков препинания. Но по-английски печатать не умеет быстро, так что не берется мне помогать готовить текст. Но указала на Дана Буччи — моего студента, у него жена — машинистка. Вчера переписывал для этого начисто текст лекции — чтоб не отпугивать.

Вот интересно-то — по телевизору! Публика обсуждает суд над «пророком Смерти», Дженгреном, кто убил несколько детей, считая, что Бог требует жертвоприношений. Его казнили. В передаче — его жена — прямо из тюрьмы по телевизору, его любовница и публика.

Тот уже казнен. Но как последователи страстно объясняют, что пророк Смерти был пророк Бога и имел право, раз верил, что прав! Субъективная убежденность — как опора объективной истины! Тогда сумасшедший — самый Богу близкий.

Но и в Библии: безумцы в мире сем = блаженные и Божьи! На этом мог основываться… — маньяк…

Но как находятся нормальные христиане и обыватели, что увлекаются и искренне следуют — и сами себя убивают, и других?..

Потребность — в преодолении мира сего и его порядка, выпрыгнуть! То же, что и в высшем виде — у Ницше, у Федорова: преодолеть меру и запрет, пределы, сии греческие и римские понятия: в Греции — Мера, в Риме — Предел (терминус).

Но почему не чувствовать именно сей мир — как Божий: как он есть — в любви, красоте природы, искусства? Разве мало — мне и Светлане — радости и восторга, пищи им? Зачем превозмогать — и жертвовать этим прекрасным наличным малым (которое, в сущности-то, — огромно: талант нам и дар любить взгляд жены, глядеть не отрываясь, или плакать над музыкой!!! Это же малое — как мала живая клетка и семя в их чуде жизнеда- рения и порождения! Попробуй-ка такое «малое» сотворить!) — ради абстракта одоления Смерти?

Ведь Смерть действительно — абстракт для меня; отвлечена от меня, потому что при моей смерти — меня не будет (анализ Эпикура). Но я вижу чужую смерть — и она конкретна и ужасна… И конечно, тайна — переноса: трансполяции чужой смерти — на себя.

Вот этот «пророк смерти» — верил, что не умрет. И за ним потянулись исполнять его волю.

Мои тоже вперились в Смерть — как главный факт: Св., Настя…

Но, может, на этом экране, в контексте ее, усиливается переживание каждого мига живота и радости? Так что это, может, техника гурманства, гедонизма прожития — в них, бессознательно? Однако надо идти работать: ксероксы делать.