– Стой на месте! – сказала Алена. Подбородок ее дрожал, но не думаю, чтобы от страха. Скорее всего – от холода, ведь она выскочила на улицу в одном платье. Снежинки падали на ее обнаженные плечи и таяли. Алена стояла перед сигарообразным «Кадиллаком», и это напоминало то ли рекламный плакат, то ли прекрасное видение. Однако для видения пистолет с глушителем был излишним.

– Приятная неожиданность, – сказал я.

– Заткнись! – Это было совсем не похоже на прежнюю Алену. Она держала дуло пистолета на уровне моего живота и продолжала приближаться. Она знала, что оружия у меня нет: не случайно она заставила меня пройти в клуб через главный вход, то есть через металлоискатель. А потом, у себя в гримерной, Алена на всякий случай проверила это еще раз. Своими нежными руками.

– Встань на колени! – скомандовала она. Мне показалось, что за ее спиной мелькнул темный силуэт.

– Здесь слишком холодно для этого...

– Быстро! На колени! Боком ко мне!

Хорошенькое дело – она решила выстрелить мне в висок. Думаю, что затем пистолет был бы вложен в мою мертвую руку. Убийство и самоубийство. Классический вариант инсценировки.

– Только из уважения к тебе, – сказал я и расстегнул пиджак. – А то ведь замерзнешь. Голос сядет...

И я стал медленно опускаться коленями в снег, а дуло наблюдало за мной, и палец чуть заметно дрожал на спуске. Ее длинный ухоженный палец.

Потом палец дернулся, и пуля стремительно понеслась куда-то в направлении Полярной звезды. Алена ошеломленно смотрела в небо, а Гарик держал ее, пытаясь вырвать оружие из судорожно сжатых пальцев.

Ей стало больно, и она взвизгнула – удивленно, обиженно, испуганно... Я встал, отряхнул колени и сказал:

– Я ожидал от тебя чего угодно...

Ее лицо исказилось гримасой боли и отчаяния. В ее движениях я сейчас не видел кошачьей грации. Она скорее напоминала змею, извивающуюся в руках человека, который пытается вырвать ей ядовитые зубы.

– Тихо ты! – сердито сказал Гарик. Он был весьма озабочен. Не то что сегодня днем.

И я вспомнил.